adore you in every kind of way

— Микаса… Зачем ты состригла волосы? Они были такие красивые, — я округлила глаза, обходя девушку по кругу. Она явно зарделась от такого внимания, но уже спустя секунду взмахнула неаакуратным каре, крепче затягивая алый шарф на шее.  — Они мешают во время тренировок.  — А ты не пробовала пользоваться… Резинками?  — Почему ты сама носишь короткую стрижку? — девушка как-то отстраненно сверкнула глазами и опустила взгляд, разглядывая ладони. Я подхватила одну из мисок, которые нам выдали для отработки. Хотя, я так и не поняла, за что нам их назначили.  — Длинная мне совсем не идет. Но знаешь, даже я иногда собираю хвостик.  — Почему мы должны готовить? — взмолился Конни, чересчур агрессивно разбивая пару яиц в точно такую же посуду. Жан шумно выдохнул, взглядом указывая мне перебраться к другому столу, чтобы поболтать. — Разве, это не дело гражданских? Им же все равно нечего делать!  — Конни. Помолчи, — шепнула ему Саша. Я бросила последний взгляд на стол Аккерман и отошла, грохая миску на другую сторону. — Пока мы здесь, можно незаметно поесть, например, вкусное тесто.  — Оно не вкусное, — я брезгливо поморщилась, вливая в склизкую массу молоко. — Оно пресное. Если бы в блюда для солдат добавляли соль, она давным-давно кончилась бы во всем мире. Хотя… — я осеклась, исподтишка глядя на Армина. Нет, бред, нет никакого моря. Сказки для детей, не более. — Лучше не портить желудок этой гадостью. Выпеченная хотя бы имеет приятный запах.  — А Хаст куда благоразумнее некоторых, да? — усмехнулся Жан и потрепал меня по голове. На лицо что-то попало, и я громко чихнула.  — Зря ты это сделал, Кирштейн. У тебя вся рука была в муке, а теперь, — судорожно стряхивая смесь с волос, я пнула парня. — Это все на мне. Тебе несдобровать.  — Боже, да что ты мне сделаешь, Хасти? Прожжешь своим щенячьим взглядом? Не смешно. Ты же такая кроха, — он громко рассмеялся. Как там учил Райнер? Пользуйся случаем, бей в беззащитное место, вводи в шок. Он вытянулся, как струнка. Достать до его живота — самое оптимальное. Я сощурила глаза, для пущей театральности сгибаясь, будто в отчаянии, а затем резко дернула локтем, попадая прямо в середину его живота. Резко весь шум в кухне стих, все уставились на кашляющего Жана, согнувшегося так, что теперь его лицо было в миске с заготовкой теста. Прости, друг. — Какого… Какого черта, Хаст? Почему так больно? Ты… Ты же ноль в рукопашке…  — Поверь, у меня лучший учитель, — я хлопнула его плечо и развернулась, как ни в чем не бывало продолжая замешивать массу для теста. Подняла глаза, взглядом встречаясь с Райнером. Улыбка? Он гордится? — Жан, почему ты не работаешь? Тебе что… Больно? О нет, как же такой чувствительный мальчик будет работать в Военной полиции?  — Тебе очень повезло, что ты девчонка, да и к тому же, моя подруга, Хаст. Иначе я бы тебя прикончил прямо сейчас.  — Боюсь, и сейчас ты ошибаешься, — я понизила громкость голоса, поворачивая голову к Кирштейну. На секунду стало его жалко — должно быть, на животе будет огромный синяк. Но это развеялось уже спустя пару секунд. — Но бить тебя снова я не буду, ведь ты мой друг. И друг Марко. Кстати, где он?  — Ему и нескольким солдатам поручили другие задания, — ответил за Жана Конни. Парень отряхнул ладони, чуть прихлопывая ими, и толкнул миску на середину. — Явно получше, чем эта готовка.  — Драить полы — не самая лучшая затея, — поддакнула Саша. Я также отправила тесто на середину, замечая, сколько заготовок уже сделано. Да, ребята хорошо постарались сегодня. — Вы хотите сходить к стене после отработки? У меня было припасено пару крекеров там…  — Боже, откуда ты их только берешь, — покачал головой Жан. Я вздохнула и отошла от друзей, подходя к крану. Прямо над раковиной было окно — довольно большое, такое, что можно было увидеть стену, если пригнуться. Солнце уже садилось, на небе будто разлили яркие краски — от красного к фиолетовому. Я быстро помыла руки, чтобы потом не ждать очереди, и вышла наружу. После душного помещения воздух ощущался даже по-другому — будто запах свободы. Чуть прохладный, но совсем не холодный. Такой, что только ласкает кожу после напряженного трудового дня. Я запустила руку в волосы, вновь и вновь судорожно стряхивая муку с них. И через две, и через пять минут я все равно обнаруживала на ладони белый порошок. Чертов Кирштейн! Угораздило же с ним связаться.  — Еще немного на затылке, — услышала я позади. Райнер встал рядом со мной и взглянул на небо с долей какой-то грусти в глазах. Но затем распахнул их и посмотрел на меня. — Отличный удар. Видно, наши уроки не прошли задаром.  — Конечно, нет, — я усмехнулась. — Знаешь, ты имеешь удивительную способность всегда появляться рядом со мной в нужные моменты? — мне показалось, что Браун хочет задать вопрос, наверняка, подробнее расспросить о моей последней реплике, но я его перебила. — Иногда Жан такой урод. Жизнь его ничему не учит. Он как был самовлюбленным идиотом, так и останется.  — Он просто разбалован. Когда-нибудь, это сыграет с ним плохую шутку. Не всегда все будет так, как он ожидает, — тихо пробормотал Райнер. Я села на ступеньки, а парень разместился совсем рядом. — Я родился далеко отсюда.  — Что?  — Не в Стенах, и даже не в окрестностях. Намного дальше. Мы с Бертольдом и Энни.  — Хочешь об этом поговорить? — я повернула голову и заметила огонек в его взгляде. Он с каким-то умиротворением посмотрел на небо, а затем опустил лицо.  — Когда мы добирались сюда, в тот день на нас напали титаны, мы потеряли нашего друга. Его звали Марсель. Тогда мы очень перепугались, ведь были лишь детьми. Титан сожрал его на наших глазах. И мы даже собирались вернуться, — парень чуть помедлил, будто в его горле встал ком. Я придвинулась к Райнеру чуть ближе и положила голову ему на плечо. Солдат замер на секунду, а затем продолжил. — Стыдно это признавать, но также в тот день меня побила Энни. На нашей Родине она любого могла повалить. Вот и тогда сломала мне нос.  — Так вот откуда эта горбинка, — я рассмеялась, заставляя щеки Брауна чуть побагроветь. Неужели, этот кадет, славящийся своим хладнокровием и расчетливостью на поле боя, способен засмущаться от подобного. — Я думала у тебя с рождения такой нос.  — Раньше я был милым, курносым малышом.  — Знаешь, со сломанным носом ты выглядишь ку-у-уда мужественней, — я отстранилась, вглядываясь в его лицо. — Черт, вот представить тебя с маленьким носиком — и совершенно другой человек.  — Зря я это рассказал. Ты же теперь не угомонишься.  — Всего лишь буду иногда подкалывать тебя, — я вернула голову обратно. — К слову, горбинка тебе идет.  — Ты устала?  — Совсем немного. Почему ты спрашиваешь?  — Проводить тебя в казарму?  — Нет, не стоит, — я громко зевнула и прикрыла глаза. — Давай просто посидим.  — Хорошо.  — Мне жаль твоего друга, Райнер. Он был хорошим человеком, я уверена, — после этих слов плечо Брауна слегка дернулось. Его большая ладонь легла ко мне на спину, мягко поглаживая, а я так и не раскрыла глаз, засыпая под убаюкивающий звук его размеренного дыхания и стрекот сверчков.