***
Он в который раз уставился на студентов, стоящих за стеклом автомобиля. Девчонки, как и прежде, перешептывались. Питер вздохнул обреченно и накренившись вбок, перехватил его за загривок, вклинившись поцелуем в губы. Мужчина в ответ довольно сожмурился. Питер вновь продолжил пить блокаторы, средство все еще было в разработке. Парень тихо забормотал что-то под нос и подцепил пальцами рюкзак. Его чудесный Питер стал таким же вредным, каким был обычно. Тони хрипло выдохнул и потянул его за руки обратно. — Еще раз. Я хочу еще. Поцелуй получился куда более жадным и неожиданно страстным. Тони надломлено выдыхал между прикосновений, упиваясь мягкими губами и проворным языком. Питер пах, как всегда, просто восхитительно, но после течки горькие нотки полевых цветов будто залили сладким молоком. Запах стал до одури теплым. Вот так должна была пахнуть меченая омега. Его омега, любимая им, опекаемая им. Питер замычал в поцелуй, чувствуя, как скучивается спираль в животе от подступающего возбуждения. Еще немного и он вообще не вылезет из этой чертовой машины. Тони забрался руками под его толстовку, вырвав еще один надломленный всхлип, и парень практически выкатился из ауди, поправил одежду и забросил рюкзак на плечо. — Все, уезжай. Давай. — Вечером снова приеду, — сказал мужчина, жмуря мутнеющие глаза. — Уезжай! — В рюкзаке обед, очень надеюсь, что ты все-таки его съешь. — Ты прекратишь меня позорить, наконец? — проговорил тот сквозь зубы. — Прости, ты что-то сказал? Я не расслышал. Твоя аппетитная задница меня отвлекла. Можешь повторить? Парень лишь закачал головой и двинулся вперед к веселой толпе. ЭмДжей и Нэд тихо рассмеялись. В затылок неожиданно влетел баскетбольный мяч. Питер свирепо повернулся по дуге в сторону человека, очевидно, сделавшего это. ЭмДжей удивленно вскинула брови и рявкнула: — Эй, Томпсон! — Это ты сказал моим предкам, что я травкой приторговываю? — Сдалось мне это. — Тогда кто это сделал и главное зачем? — Я не знаю, но кто бы это ни был, он определенно любит заложить других. Может, это кто-то из твоих друзей? Присмотрись, они у тебя недалекие. — Эй, знаешь, ты можешь прятаться за спиной своего покровителя сколько влезет, но мы оба знаем, что ты все тот же Питер, каким был в школе. Ма-ма-маленький неуверенный за-за-дрот, — он весело осклабился. — А ты все такой же придурок, что обижает маленьких задротов. Компенсируешь? Парень неожиданно стих и чуть отошел назад, глядя ему за спину. Питер вздохнул, сложив руки на груди. Это все было не слишком важно. Важным было лишь то, что он, наконец, заткнулся. Спорить сил не было, он устал за эти дни, он был слишком изнежен. Питер прошел вверх по лестнице, так ни разу и не повернувшись, даже не заметил отсутствие своих друзей, не до того сейчас было. Его слишком утомило все происходящее кругом. Тони тем временем подхватил с земли баскетбольный мяч и покатал его в руках, а затем посмотрел из-под солнцезащитных очков на паренька. — Знаешь ли ты, что внутри среднего мяча две атмосферы? Иными словами, если ударить им в голову в полную силу, то можно сбить человека с ног, а для того чтобы лопнуть мяч, нужно проехать по нему на тракторе? Он сжал губы в узкую полоску не столько от силы, с которой давил на бока мяча, чувствуя, как напрягаются все плечевые мышцы, сколько от внезапно накатившей злости. Будь Тони из породы каких-нибудь бойцовых петухов, то всенепременно задрал бы пацана без зазрений совести. Жаль, что он не бойцовый петух, а взрослый мужик. По узкому пяточку пронесся громкий хлопок. Старк швырнул сдувшееся тельце когда-то цельного мяча и проговорил уже предостерегающе: — В следующий раз я сделаю с твоей головой то же самое, что сделал с этим мячом. Надеюсь, мы поняли друг друга, сопляк? — парень интенсивно закивал в ответ, и Старк спросил строже: — Ты язык прикусил? Почему я ничего не слышу? — Да, мистер Старк. — Прекрасно, — он перевел взгляд на друзей Питера. — Здравствуй, Нэд, здравствуй, гарпия. Я буду рад, если в обед сходите куда-нибудь втроем, только туда, где людно. Я заберу Питера после пар, вас подбросить не предлагаю. Хороший план? ЭмДжей коротко поглядела на своего друга и недоверчиво прищурилась: — Это точно Старк? — Определенно, — Нэд весело закивал в ответ. Тони тем временем уже обошел машину по кругу и плюхнулся на сиденье, пассажирское стекло плавно опустилось вниз, и он протянул в зажатых пальцах карточку, кивнув: — Передайте Питеру, но как-нибудь ненавязчиво. На вас двоих он не бросится с шипением. — А пароль? — Слишком много вопросов от маленьких помощников Санты, — мужчина закатил глаза. — Эй! Стекло вновь приподнялось, и машина с привычным рычанием рванула вперед. Питер вытащил из рюкзака ноутбук, отложил квакнувший телефон в сторонку и в который раз вздохнул, обнаружив на дне контейнер с обедом. Внутри все противно сжалось и начало повизгивать. Нужно было сопротивляться всем этим чувствам. В конце концов, Тони все еще был виноват. Был виноват в смерти Мэй. Перед глазами всплыло, как теплые губы этим утром ласкали его собственные, то чувство, которое он испытывал, когда умелый язык толкался ему в рот, а жадные руки сжимали задницу. Жаркий рот, что совсем по-собственнически ласкал его член. Сегодня Тони лизал его едва ли не как мороженое. Хватило пары минут, чтобы Питер кончил. Возбуждение скользнуло в живот, и парень потер пальцами грудь и плечи, в надежде угомонить чертово тело. Он стиснул пальцами волосы и забормотал под нос все известные ему формулы. — Пит, эй, Пит! — проговорил Нэд, плюхнувшись рядом. — Тебе тут кое-что передали. — Если это не успокоительное, то мне не нужно. — Лучше. Питер расслышал тихий скрежет пластиковой карты, скользнувшей по столу, и удивленно перевел взгляд на друзей. Те невольно усмехнулись. — Я не возьму. Зачем он еще и карту дал? У меня есть деньги. — Это просто жест заботы. — У него каждый жест о заботе и защите. Я уже утопаю в этом, как в зыбучих песках. Этого много. Всего слишком много, — пробормотал он. — Пит? — Я не возьму ее. — Но он уже уехал. Ты можешь просто положить ее к себе. Мы не будем использовать чужие деньги. — Верно, точно, — он коротко закивал сам себе и, наконец, выдохнул, убрав карточку в кошелек. — А, может, будем? — нервно улыбнулся Нэд. — Деньги дают власть над другими, как только ты позволяешь поймать себя в финансовую ловушку — принадлежишь. — Опять философы? — Наблюдения, — пробормотал парень. Ноутбук ведь ему тоже купил Тони, равно как и одежду. Тони было в его жизни уже слишком много. Старк забрался ему под кожу, сжимал за плечи даже тогда, когда его, казалось, не было рядом. Питер пах Тони, был зацелован сухими губами Тони, заласкан его руками. Был везде в его теле.***
За обедом он предпочел расплатиться наличкой, оставшейся после работы. Ходил в отупляющей задумчивости весь день. Чтобы сбросить с себя удовольствие после проведенных дней, ему пришлось представлять все самое противное, самое мерзкое. Дохлые крысы, заполненные опарышами, заплесневелый хлеб, вонь от канализации. Со столь противными мыслями он забрался в чужой автомобиль. Тони с урчанием вжался ему в шею, целуя и подтягивая все ближе нахрапистыми руками. Такими теплыми, такими приятными. Питер на короткое мгновение изнеженно расслабился, подаваясь его рукам. Крысы, дохлые крысы. Мысли противно путались. Крысы. — Я скучал, малыш, — пробормотал тот, скользнув руками ему под спину. Питер хрипло выдохнул в ответ, в новой отчаянной попытке собрать мысли в кучу. Его альфа скучал по нему. Мерзкая, блядская натура омеги довольно заверещала в ответ. По нему скучали, сухие губы трепетно целовали шею. От Тони пахло петрикором и одеколоном. Крысы. — Зачем ты дал карту? — отозвался он, коротко дернув головой. — Чтобы ты мог ее использовать. — Забери, — проговорил парень значительно более хрипло и протянул кусок пластика. Тони с живым удивлением уставился на него, затем перевел взгляд на карту и вновь прижался к теплой коже, целуя его так, будто это живительная вода. Парень забрыкался скорее лениво в новой попытке выпутаться из чужих красивых сетей, что Тони так ловко расставлял вокруг него. — Я не хочу, чтобы ты содержал меня. Я сам могу купить себе все необходимое. — Питти, это просто добрый жест. Хочу, чтобы ты чувствовал мою поддержку, знал, что я рядом. Пусть она будет у тебя на случай каких-нибудь потребностей, я хочу заботиться о тебе, — он потянул его сильнее на себя, — я хочу тебя всего. Эти настырные, нахальные руки, внушавшие ему все более отчаянно, что он вдруг стал кому-то нужен и даже незаменим, нырнули под толстовку. Мужчина попытался посадить его на свои колени. — Твоя машина стоит у моего института, — задушено выдохнул парень. — Тогда самое время отъехать в какой-нибудь закоулок. Я видел один неподалеку. Тони, пусть и нехотя, но все же отодвинул его немного вбок. Хотелось ещё и ещё, куда сложнее становилось с каждым разом брать себя в руки. Собраться с мыслями казалось задачей непосильной, он коротко мотнул головой, плавно вырулил вперед и проехал несколько кварталов, прежде чем заметил ту самую подворотню, достаточную по ширине. Он вновь толкнул парня к себе на бедра, наконец, пролезая под одежду, возмущение о том, что его институт совсем рядом, что Тони припарковался у дома, где он снимал с ЭмДжей и Нэдом квартирку, ничуть его не остановило. Мужчина торопливо и жадно стащил с него толстовку и принялся за джинсы. — Я соскучился, — судорожно проговорил тот между поцелуями. — Мне нужен твой запах, тепло твоего тела. Я хочу пахнуть тобой так же, как ты пахнешь мной. Питер издал еще один надломленный вздох, Тони едва приподнял его на своих бедрах и плавно усадил обратно, уже проталкиваясь с облегчением внутрь. Он так скучал по этому чувству, сидя сегодня в рабочем кресле. Жаркие стенки волнительно сладко сжимали его внутри, обнимая собой, создавая из них двоих общее целое. Ощущение близости чужого тела, его волнительная дрожь, теплый запах Питера, его мягкий голос. Тони откровенно упивался всем этим, вдавливая парня в руль, иногда издавая короткие гудки. Парень зарычал скорее невольно в попытке отодвинуться назад от этого чертового руля. — Если ты так смущаешься, то сядь ко мне спиной и откинься, — осклабился Старк. Смущение густой печатью залегло на щеки, ему пришлось, неудобно барахтаясь, повернуться к нему спиной и вновь осторожно протолкнуть в себя член со всхлипом. Мужчина шире раздвинул ноги и поудобнее устроился на сиденье, стал ласково толкаться в жаркую глубину, перехватив его при этом под горло, открывая себе столь манящую шею. Питер издал очередной надломленный стон. Им суждено было быть вместе, они идеально дополняли друг друга физически, характерами, даже запахами. Тони не хватало только чужой любви, хотя бы капли потребности в себе со стороны паренька. Теплые стенки в который раз радушно приняли его глубоко внутри. Мужчина загнанно выдохнул, лаская свободной рукой его грудь и живот. Питер заметил идущих далеко впереди ЭмДжей с Нэдом и торопливо замотал головой теперь, уже надеясь слезть. — Они даже не заметят машину, если ты не начнешь вдруг давить на клаксон. Вот, смотри… Он вновь толкнулся в чужое тело, наблюдая при этом за скользнувшей мимо них парочкой друзей. Питер успел выдохнуть с облегчением лишь на короткое мгновение, прежде чем Тони толкнулся в него глубже и острее, вырвав задушенный стон. Он вообще, казалось, не спешил, не пытался разгоняться сильнее и, как только Питер грозился подойти к краю в попытке кончить, почти полностью останавливался, только жадно целовал в шею и все более настырно гладил его живот и грудь. В машине стало до противного пахнуть сексом. Питер уже вспотел и мелко вздрагивал. После двадцати минут такой пытки парень сорвался на хриплый и крайне недовольный крик: — Тони, дай мне уже, наконец, кончить! — Скажи, что любишь меня. Омега надломлено застонал в ответ. То, что он к нему испытывал, было далеко от любви, скорее, этакая форма яркой симпатии. Тони сильнее его сжал, наклоняя немного вперед, и обхватил пальцами основание члена, так и не давая кончить, вновь проговорил уже куда более жалобно: — Питер, скажи, что любишь меня. — Ты сам знаешь, что это не правда, — судорожно выдохнул тот. — Ты укусил меня, значит хоть частично, но это правда. Скажи мне. — Ты попросил меня укусить тебя! — он всхлипнул, зажмурившись. — А сейчас я прошу сказать, что ты любишь меня, и ты не говоришь. Ты просто так не поддаешься. Признайся хотя бы себе, что я тебе не безразличен. — Возможно, но я не люблю тебя, Тони. Даже несмотря на жесткий обхват пальцев, он все-таки кончил, выплеснувшись в чужую ладонь. Он облегчено выдохнул и украдкой покосился на мужчину. Ох, похоже, он зря сказал такое да еще и в минуту, когда он, Тони, нуждался в нем так остервенело. Это сродни удару по лицу. Питер тихо сглотнул, когда заметил взгляд горящих глаз, в полумраке они стали казаться почти стеклянными. Мужчина силой потащил его на себя, сжав уже отнюдь не в ласковом захвате, а в настоящем в стальном капкане, из которого выбраться не получилось бы при всем желании. На шею и плечи посыпались злые укусы, толчки стали агрессивнее и быстрее, заставляя его вибрировать и надсадно скулить от перегрузки ощущений. Тони сжал губами теплую кожу между лопаток и всосал ее, оставляя засос, затем еще один на плече, следующий застрял у загривка. Старк уже вдалбливался в него в попытке, казалось, заставить полюбить себя силой, принять, нуждаться в нем. Он рычал зло и надсадно, царапал бедро парня короткими ногтями и не менее настырно толкал себя внутрь вместе с узлом, будто в новой попытке доказать, что это мягкое тело должно было принадлежать ему. Мужчина погладил его по рукам, по животу и груди. Питер был ему куда нужнее, чем он Питеру. Это Тони нуждался, это он хотел быть ему симпатичным впервые на своей памяти. Глупые чудеса колдуна грозили свести в могилу. Как ему понравиться? Как завоевать это непокорное тело и вредную душу? — Питти, — он мягко скользнул на шею губами, шепнув, — детка, что мне нужно сделать? Тони не мог поверить, что когда-нибудь может звучать настолько жалко. С каждый днем он становился все более сентиментальным. Экстремис бежал по чужим венам, вкаченный по его указке. Ему не было стыдно только потому, что он забыл за годы о том, что такое стыд. Сейчас Тони хотел больше всего получить чужое расположение и, наконец, приручить его, как маленького дикого зверька. Любая другая омега на месте Питера уже бы забралась ему в руки и любовно глядела в глаза, ведь он правда так отчаянно старался, так почему же Питер наоборот так отчаянно рвался из его рук прочь?