«Нет». 15:39
Ответ Фелпс осмелился отправить только после двух минут крика в подушку. Иначе как выразить все свои чувства, что утопили его с головой? «Любишь аттракционы?». 15:39 Трэвис встряхнул руками, глянув на своё отражение напротив. Выглядит как школьница, чью фотографию лайкнул старшеклассник. В целом и чувствует себя он точно также.«Чё те надо?». 15:40
«В новый парк аттракционов не с кем сходить. Ларри ещё долго в городе не будет. А Эш, Нил и Тодд устроили лето-свиданок». 15:41«У тебя чё других друзей нет?». 15:42
«Нет». 15:42 Трэвиса накрыл стыд с непониманием. Он ведь был уверен, что Сал окружён с ног до головы людьми, и Фелпсу там просто не найдётся места. Странно. Очень странно, что самые прекрасные люди на земле зачастую совершенно не интересуют других. И они многое теряют, если не встретят на своём пути Салли. Если пройдут мимо, решив, что он обычный фрик с больной головой. Трэвису обидно за Сала. Сал заслуживает большего. Большего, чем кто-либо другой. «Хочешь сходить со мной?». 15:43«Зачем?». 15:44
«А зачем ещё люди идут в парк аттракционов, чел?». 15:45 Чтобы их тело трясли, называя это весельем? Трэвис прикусил губу. Его лоб покрылся испариной, и уж точно это произошло не от жары.«Зачем написал именно мне?». 15:46
«Решил, что тебе тоже не с кем сходить :)». 15:47 Трэвис заметно надул щёки. Как же обидно звучит эта фраза! Как же выбешивает его прямолинейность, от которой коленки косятся. В которую он и влюбился. Никто никогда не говорил настолько грубо, что становилось приятно. Иногда Трэвису хотелось рассказывать ситуации из жизни Салу, чтобы тот давал оценку. Он точно не соврёт, скажет без заикания всё, что на уме. Но скажет так, что дураком после этого Трэвис себя не почувствует. Ему хочется верить, что несмотря ни на что Салли будет на его стороне.«У меня есть друзья!». 15:47
«Можем их тоже позвать». 15:48 Дурак. Соврал, а теперь тащи кого-то! А некого. У Трэвиса был единственный друг, который и то переехал в другой город, после чего они постепенно прервали связь. В целом одиночество не особо-то и глушило парня. Он привык быть одному. Так даже спокойнее. Не стоит подбирать слова перед кем-то. Хотя и с этой задачей он справляется только в переписках. И то не всегда. — И чё мне теперь друзей искать что ли? — фыркнул Трэвис, хлопая ресницами. Сал так честно признался в своём одиночестве, что хочется брать с него пример. Фелпсу в целом хочется равняться на Фишера. Забирать его лучшие черты характера, следовать за его поступками, быть таким же смелым и не бояться чужого мнения. Не бояться завтрашнего дня. Возможно, именно в это и влюбился Трэвис. — Люди влюбляются в тех, кем сами хотят стать, — вслух вспомнил он, прочитанную фразу из какого-то ванильного аккаунта твиттера.«Ладно, их нет». 15:50
«Печально, чел. Можем пойти сегодня вечером. Ты свободен?» 15:51«Да». 15:51
«Тогда встретимся на месте к восьми». 15:52 — Вот блять я и подписался на парашу, — выдохнул Трэвис, не признавая себе, что о такой параше он боялся даже мечтать. Убрав сотовый в сторону, парень принялся готовиться к… Не дружеской прогулке. Свиданием это не назвать. Да и других названий жалко. — И как я посмел вляпаться в это дерьмо? — спросил сам себя Трэвис, перебирая вещи в шкафу. Когда всё началось? Сказать точную дату или примерно? Потому что Трэвис помнит оба варианта. И вряд ли он сможет забыть тот холодный январь, когда Сал перешёл к ним в школу. Он сразу выделился среди толпы одноклассников. Будто бы его тело ярко подсвечивалось по контуру, словно манило к себе подойти. Но ступи Трэвис на шаг вперёд, как земля под ногами сыпалась, открывая огромную пропасть, что отделяла его от Салли. И с какой мощностью Трэвис не пытался её перепрыгнуть, всё тщетно. Он летит в яму, так и не успев сказать Салу «привет». Это был январь. Это было три чёртовых года назад. А ощущение, как будто только вчера он восхитился терпеливым и чутким характером Салли, когда тот помог Эшли с контрольной работой. А за ним март, апрель, май и всё больше интереса к этой безликой персоне. Просто интерес, ничего более Трэвис и предположить не мог. Не мог даже представить, что за любопытным взглядом в сторону голубой макушки скрывается сжимающееся сердце. Он объяснял свои мысли желанием подружиться, возникшим от одиночества без общения с одноклассниками. А колкие удары ревности отбивал фразами «меня просто бесит Ларри». В середине июня три года назад он впервые преодолел пропасть. Правда не приветливыми разговорами, а кулаками и силой в сторону лучшего друга Сала. Длинные коричневые чужие волосы намотались на сжатый кулак Трэвиса. Он ударил носатого по лицу, сдёрнув с его головы настоящий клубок прядей. И глянув в сторону Фишера, не увидел ни восхищения, ни страха, ни даже мимолётного взгляда. Он смотрел в телефон, словно его лучший друг не дерётся с изгоем и задирой школы. Неуклюже увлёкшись рассматриванием протеза, Трэвис проглядел кулак перед челюстью, а после и колено перед животом. Фелпс упал на ноги, прижав обе руки к туловищу. Он зарычал, не понимая, чего же болит место выше удара… Почему болит сердце, а не тело? Догадаться несложно, что осознание влюблённости пришло гораздо позже. К этому нельзя было подготовиться, потому что все начальные симптомы Трэвис слепо обошёл. Разве парень может любить парня? «Может», — твёрдо ответил ему октябрь, не просто сдёрнув с лица чёрные очки, но и пнув парня за тугую сообразительность. И его задница до сих пор горит от удара, но не сильнее щёк каждый раз, когда Сал выставляет новую фотографию своего кота в социальную сеть. Трэвис не любит животных: ни собак, ни кошек, ни попугаев, ни хомяков. Точнее он просто не понимает их. Ему было бы гораздо легче, если бы они умели разговаривать, ведь по глазам и поведению Трэвис читать не умеет. Он понятия не имеет, чего требует от него соседский кот во дворе, вставая на дыбы от одного появления Фелпса на горизонте. А поговори они хоть раз, то тут же решили бы невзгоды и уж отстали бы друг от друга. Однако с Гизмо Трэвис бы постарался найти общий язык. Он уверен. Он все бы усилия отдал за изучение «мур» и «мяу», лишь бы не обидеть животное Сала. Раз Фишер без ума от кота, то и Трэвис не желает с ним ругаться. То и Трэвис хочет разделить счастье Салли. Разделить счастье… На аттракционах, к которым Фелпс морально абсолютно не готов. Время назло быстро бежало. Встреча с Салом приближалась, наступая Трэвису на пальцы ног. Ему хотелось выдвинуть ладони вперёд, чтобы насильно замедлить мир вокруг. Но руки были заняты то мытьём посуды, то перебиранием документов с церкви по просьбе отца, то выбором одежды. Желание выделиться не покидало сердце парня, отчего его тошнило от самого себя. Трэвис искренне считал, что производить впечатление своим внешним видом присуще девушкам. Но тщательное расчёсывание волос заставило его задуматься о смене пола. К сожалению, глубоко заложенные в детстве принципы не сдвигались с места. — Опять идёшь гулять с друзьями? — остановил его отец у порога. Он загородил дверь телом, сбрасывая свою статную тень на сына. — Я приятно удивлён, что твоё отшельничество прошло. — Благодарю, — слово вылетело грубо и остро. Трэвиса жгла обида и страх опоздать. — Познакомь семью со своими друзьями. Чтобы наверняка убедиться в твоей честности, — отца вовсе не смущало недовольно поджатые плечи и надутые щёки. Казалось, он даже наслаждался поведением сына, словно выводя его на горячую воду. — Не наркоман я, не алкоголик. Я правда гуляю, — на этот раз честно ответил Трэвис. Однако слова его давно перестали нести доверием. Вечно врущий сын уж больно привычный образ для семьи. Несколько раз Трэвиса ловили на лжи, а теперь любое высказывание с подозрением рассматривается и отцом, и матерью. А сам младший до последнего не признавал, что врёт. Куда удобнее сказать то, чего хотят услышать, неужто пытаться объяснить и, тем более, получить понимание. — Это мой одноклассник. Мы идём в парк аттракционов. — Уж получше вписок, но недостаточно правильные у вас увлечения. Вам ведь не десять лет для подобных забав? — ирония ядовито вертелась на языке обоих. Но если Трэвис прожёвывал её в себя, то старший плескался вдоволь. Салли нередко сравнивали с ребёнком. Милые хвостики, невысокий рост и ангельский голосок добавляли аргументов, почему Фишер застрял в десятилетнем возрасте. Трэвис больше склонялся к ответу об ужасном детстве Сала, когда тот потерял лицо и мать. Травма, нанесённая сукой-жизнью, однозначно отпечаталась в сознании Салли. Именно поэтому он малыш. Не дающий себя в обиду, смелый и добрый малыш. Трэвис не сдержал восхищённого выдоха, от которого с шипением прикусил губу. На встречу он, к своему счастью, не опоздал (здесь можно убрать обособление, потому что даже сам Трэвис признаёт, что без запятых предложение заполняется большим смыслом). До прихода Сала Фелпс успевает вынуть наушники из ушей — не время хвастаться «одинаковым вкусом в музыке». Этот козырь парень затаит на следующую встречу, когда тем для диалогов совсем не останется. А этот момент когда-нибудь точно произойдёт, ведь Трэвис не мастер речей, а Салу явно интереснее с Ларри или Эш. «Однако сейчас это я рядом с ним», — нелепая мысль прилипла к остальным другим, но вела себя куда приставучее. Трэвис тряхнул головой из стороны в сторону, но всё равно чувство победы никуда не уходило. Оно поселилось рядом и заставляло Трэвиса ловить кринж с самого себя. А ведь раньше он смеялся с таких влюблённых идиотов, ищущих повод для радости в нелепых совпадениях. Теперь сам же строит нереалистичные подводки и догадки, лишь бы потешить своё сердце. — Давно ждёшь? — Сала видимо не учили здороваться, потому что их диалог вновь обирает обороты с помощью вопросов, на которые Трэвис ответа не подготовил. В целом-то, готовиться и не нужно, но когда предмет воздыхания появляется перед глазами столь неожиданно, так ещё и не даёт свободной секунды для привыкания или хотя бы вдоха… А что говорить? Хуй! — Нет, — буркнул Трэвис, оглянув парк аттракционов, что шумел за спиной. Куда угодно он готов спрятать глаза, лишь бы не глядеть на Фишера. Неловко блять! — Прикинь, я узнал, что Ларри приедет в начале августа, — и почему именно такую ужасную тему он завёл для разговора? Трэвис закатил глаза, пока Сал медленным шагом подзывал за собой внутрь самого парка. — Жесть, я был уверен, что мы с ним увидимся в середине июля. — М-м-м… Терпи, чё сказать, — Трэвис реально не знал, что на такое отвечать. Во-первых, ему радостно, что Сал в его распоряжении без длинноволосого придурка ещё очень много дней! Во-вторых, Сал никогда не был в его распоряжении, несмотря на отсутствие длинноволосого придурка. В-третьих, Трэвис ссыкует от вида огромных рельсов американских быстрых горок, несущих тележку с пассажирами чуть ли не в небо к Богу. — Эта горка с мёртвой петлёй, — Салли проницательный малый, поэтому мысли Трэвиса улавливает за его ошарашенным взглядом. — Одна из лучших в этом парке. Я это в отзывах на сайте прочитал. — Клёвое название, прям успокаивающее такое, что хочется отдать своё тело и душу этой железной херятине, — с нотками сарказма отвечает Трэвис, чем заставляет Сала улыбнуться. Однако из-за протеза этого не видать. — Трусишь? Серьёзно? — Салли заглядывает в лицо парня, который, уловив на себе внимание, резко вздрагивает плечами. — Нет, — твёрдо врёт Трэвис, ускоряя шаг. — Просто почему назвали «мёртвая петля»? Нельзя помягче? Типа… «Радостная горка». — Я тоже боюсь, — Салли пускает смешок с глупого предложения Фелпса. И он это замечает. Запечатляет в галерею памяти, в самый тёплый уголок головного мозга. — Но в этом и суть! Такой выброс адреналина происходит, что в конце катания хочется то ли плакать, то ли смеяться. — И тебе это нравится? — вопрос Трэвиса звучит осуждающе, но он искренне хочет узнать Салли поближе. Что он любит? Кем восхищается? Чего желает? Что боится? О чём мечтает? — Да, — Сал кивает. — Но можем начать с этого, — он показывает пальцем на цепочную карусель-качели, крутящую вокруг себя своих гостей на уровне верхушек низких деревьев. — От такого не трусишь? — снова спрашивает Сал, оглянувшись на Трэвиса. — Боже-блять-Фишер, я не боюсь, — фыркает парень, пока приятное тепло щипает его за щёки. — Пойдём на твои цепи! — Ага, — Сал не обращает внимания на грубую манеру речи. Он воодушевлённо подбегает к карусели, оставляя Трэвиса чуть позади себя. Очередь немаленькая, но парням повезло. Они заходят с первым потоком людей. Оба стараются держаться вместе, чтоб не потеряться среди толпы, выбирающих себе одиночные сидения по любимому цвету. — Я сяду тут, — Трэвис дотрагивается до цепи с розовой сидушкой. Сал ему вяло кивает, а сам торопливым шагом подбегает к месту впереди. Он также хватает за цепь, занимая за собой жёлтое сидение. — Отлично, буду смотреть тебе в спину, — Трэвис шепчет больше для себя, чем для Сала. Но последний оборачивается на голос. — Садись, скоро полетаем, — смущённо меняет тему Фелпс, изображая занятость. Он как бы на сидение залезает, ремни пристёгивает… И пытается не обосраться заранее. Кто бы знал, что в Трэвисе гниёт такое огромное количество трусости. Она аж льётся со всех дыр, только от мысли о скорой поездке на аттракционе. И ноги вдруг прекращают чувствовать землю. Гостей поднимают ввысь. А Трэвис сжимает в кулаках цепи, которые вдруг кажутся ему соплями на ветре. Его чутка качает туда-сюда, хотя карусель даже не стартовала. Аттракцион зловеще тянет время, пугая маленьких деток до милых писков и дядю Трэвиса до сжатия губ. Чёрт возьми! Как перестать трястись? Как отключить жуткие картинки в голове? Как наконец-то начать наслаждаться аттракционом? Трэвис чуть ли не мычит от ненавистных чувств в груди. Салли оглядывается назад. Его руки почти не соприкасаются с цепями. Ему совсем не страшно. Под протезом он улыбается. Показывает большой палец, после чего Трэвиса тянет ответить средним. Но отпускать поручни-цепи до сих пор страшно. Поэтому кивком головы он отделывается от Салли, и последний поворачивается обратно в своё направление. Карусель набирает скорость. Будь Трэвис беременной женщиной, то он бы нарожал тройню от страха! Ветер бьёт в лицо, неприятно обдувая контур. Цепи натянуты до предела. Ногами в какой-то момент аттракциона Трэвис задевает верхушки деревьев. И сдохнуть хочется. И жизнь до мурашек чувствуется. И где-то отдалённо звучит весёлая песня. Но Трэвис специально сосредотачивается на распущенных голубых волосах, что красиво колышатся по ветру. Фелпс выдыхает. Не отрывает глаз от макушки спереди. Словно мысленно за неё схватился, как за спасательный круг посреди глубокого океана. Он держится, не желая лишний раз моргнуть. Кусает нижнюю губу. Влюбляется сильнее прежнего. «Какой же он, блять, прекрасный». Постепенно страх за свою задницу отдаёт место восхищению пассажиром спереди. Трэвис смотрит на тело, которое так легко отдаётся порыву эмоций. Сал, словно птичка, осознавшая всю власть свободы на своих пёрышках, раскрывает руки по обеим сторонам сидения. Его пальцы растопыриваются, пока шея вытягивается. И тут он мимолётно оглядывается. И Трэвис материться про себя, что не имеет в кулаках смелости достать телефон и сфотографировать Фишера. Фишера, чей вид вдруг его успокоил. Страшно уже не было. Ни на цепочной карусели, ни на аттракционе-корабле, ни на высоком «лифте». Да, ноги определённо по началу тряслись, но, лишь взглянув на возбуждённого адреналином Сала, эта тряска сходила на нет. Трэвис не планировал казаться в его глазах дофига крутым, не думал выпендриваться перед Салли… Он желал просто наблюдать за тем, как тот, словно буйный подросток пробует себя в каждой авантюре. Он желал просто быть рядом с Салом в этот момент. Запомнить его таким. По-дурацкому счастливым, искренним и беззаботным. Запомнить себя таким рядом с ним. Вот тогда запреты и разбивались. И Трэвис шёл за Фишером куда угодно. Даже на ту огромную железную хератень с идиотским названием. — У тебя крепкие ремешки на протезе, — замечает Трэвис, усевшись рядом с Салом. Инструктор с каменным уставшим лицом подходит к парням, чтобы зафиксировать поручни поперёк молодых тел. Фишер вежливо его благодарит, а после глядит на одноклассника. — Специально переделывал их, чтобы протез не срывался в случае чего, — объясняет Салли, облокотившись об спинку сидения. — После того как Ларри случайно увидел моё лицо, я стал осторожнее. — Он видел твоё лицо? — скулы Трэвиса на секунду поразились напряжением. Однако он прикусил щёки, стараясь сбросить резкий порыв непонятных ему эмоций. — Случайно, — поправил Сал, склонив голову к плечу. Он с интересом глядел на реакцию Трэвиса. И тот, заметив любопытные глаза, отвернулся в сторону. — Всё норм? — Ага, — буркнул Фелпс. Он хотел, чтобы его слова были правдой, но «норм» не было. Не было, потому что чёртов Ларри видел лицо Сала. Не было, потому что Трэвис уверен, что его никогда не постигнет такое счастье. Не было, блять, ведь это чёртов Трэвис Фелпс! Разве ему вообще когда-то должно быть «норм»? Он так не считает. Искренне желает, однако судьба — сука. Она мечтает сделать парня несчастным. А ещё завистливым и мерзким задирой. — Не будь странным, — Сал подал возмущённый голос, как только аттракцион тронулся с места. Медленно проезжая по рельсам, Фишер не прекращал смотреть на затылок парня. — Я пытаюсь тебя понять, но это сложно, если ты начинаешь вести себя так. — Не понимай меня, — фыркнул Трэвис, отмахнувшись от Салли. — Я иногда сам себя не понимаю, а тут ещё и твой любопытный нос. Отвали. — Ладно, — Фишер, тяжело выдохнув, приподнял брови под протезом. А затем посмотрел вперёд. Колёсики вагонетки крутились, двигаясь по рельсам наверх. Сал ощутил, как его тело прилипло к спинке. Трэвис дёрнулся от такого же чувства. Их поднимали медленно. Однако до пика оставались секунды. И затем скорость вагонетки поразит парней до криков. — Я не странный, — зачем-то высказал Трэвис, ощутив себя между жизнью и смертью. Сал тут же посмотрел на него. Голубые пряди неряшливо прицепились к протезу. Они елозили от ветра, иногда перекрывая собой отверстия для глаз. — Ладно. — Можешь пытаться понять меня, если хочешь. А можешь не пытаться… — Боже, Трэвис, ладно! — перебил его Сал, когда аттракцион резко дёрнулся и замер на самой высокой точке. Пальцы Фишера напряжённо вцепились в перила. Он поджал голову к спинке, образуя на шее второй подбородок. Закрыл глаза и с дрожью задышал. — Н-не обязательно из всего раздувать длинные и серьёзные р-разговоры! — его язык путался. А чёртов аттракцион играл на нервах, не давая парням скатиться вниз. — Я позвал тебя повеселиться! Просто весело провести время, хорошо?! — Сал не хотел кричать. Он вообще по натуре своей не любит повышать голос. Но когда ты чуть ли не висишь на маленькой поверхности, что в нескольких метрах над землёй, а рядом с тобой капризничает человек, то хочется остановить время для передышки. Но так нельзя. И Сал невольно громко отвечает Трэвису. Однако Фелпс не подаёт голоса. Он с распахнутыми глазами рассматривает Салли. Сам не замечает окружение и высоту, ведь мозг концентрируется только на Фишере. И медленно, немного неуверенно, но всё равно переступая через себя, Трэвис кладёт свою ладонь поверх руки Салли. Ласково сжимает её, пока сам Фишер на секунду перестаёт дышать. Дрожь в его теле унимается, и Сал открывает глаза. В голубых зрачках скачет непонимание. В чёрных теплота и еле заметная забота. Их взгляды встречаются на долю секунды. А затем аттракцион летит вниз. Трэвис определённо запишет об этом дне в своём личном дневнике.So can I call you tonight? I'm trying to make up my mind Just how I feel Could you tell me what's real? I hear your voice on the phone Now I'm no longer alone Just how I feel Could you tell me what's real anymore? Cause I wouldn't know