На вершине

Тело не слушалось, каждая мышца ныла и пульсировала, а противный привкус крови во рту вызывал тошноту. Сквозь затуманенный разум Грейнджер слышала свое имя, но сосредоточиться на источнике звука никак не получалось. С трудом разлепив веки, она пыталась сконцентрироваться на тёмном пятне перед ее лицом. Очертания плыли перед глазами, пока в нос не ударил терпкий запах можжевельника и сандала. — Северус, — всхлипнула Гермиона и прильнула к нему, уткнувшись в шею. — Все позади. Одна короткая фраза, сказанная шёпотом, послужила спусковым крючком. Слезы хлынули из глаз неконтролируемым потоком, оставляя на грязных щеках темные полосы. Она отчаянно прижималась к нему, сжимая в ослабших руках куртку. Северус притянул ее к себе и прижался щекой к мокрой от дождя макушке. Мягкие прикосновения его рук на спине убаюкивали, внушая странное чувство безопасности, которого ей не хватало последние часы. Когда слезы иссякли, она подняла на него измученный взгляд. Глаза опухли, на щеках были ссадины, а волосы на затылке слиплись от крови и грязи. — Что ты видел? — выдохнула Грейнджер. — Кого ты видел? — Лили. Гермиона кивнула и опустила глаза, все ещё крепко сжимая его плечи. — А ты? — Маму. Сердце сжималось от тоски, а внутренности будто разрывались, причиняя почти физическую боль. — Когда мы с мальчиками решили, что не вернемся в Хогвартс на последний курс, я вообще не была уверена, выживем ли мы. Но понимала, что родители в мире маглов беззащитны, поэтому стерла им память и отправила в Австралию. Чем дальше от Англии, тем лучше, — горько усмехнулась Гермиона. Повисло напряженное молчание, только тяжёлые дождевые капли падали с мокрых сосновых веток на землю, создавая причудливую трель. — Они погибли через полгода. Авария. Так глупо, да? Спасти их от Тёмного Лорда, чтобы они погибли по вине пьяного водителя. Я узнала об этом только спустя год. Обхватив ее лицо руками, Снейп заставил Гермиону взглянуть ему в глаза. — Это не твоя вина. Ты все сделала правильно, в Англии их ждала бы смерть, долгая и мучительная. Поверь, я знаю, о чем говорю. Ты сделала все, чтобы защитить их. — И все равно потеряла. — Прими свою печаль, — тихий, едва уловимый шепот на ушко заставил ее громко всхлипнуть. Северус молчал, лишь позволил ей вновь уткнуться ему в плечо и прижаться крепче. Никто из них не знал, сколько прошло времени, прежде чем они нашли в себе силы подняться с земли. Одежда промокла, а ноги покалывало от напряжения. — Нужно идти дальше, — хрипло и до боли равнодушно прошептала Гермиона. Чуть пошатываясь, она двинулась дальше, возвращаясь на поросшую мхом тропинку. — Подожди. Обернувшись, Гермиона увидела, как Северус разглядывает камень под ногами. Огромный булыжник почти полностью утопающий в земле и поросший лишайником. Она подошла ближе и увидела, то, что привлекло его внимание. Две руны — вода и огонь. — Кажется, мы прошли испытания. Поочерёдно проткнув палец серебряным кинжалом, они очертили древние символы и достали из углубления в камне две маленькие сферы. Гермиона с интересом рассматривала маленький сосуд с темно-синей жидкостью, поблескивающей за защитным куполом сферы. В руках Северуса тихо потрескивал голубой огонь, окруженный мерцающим защитным куполом. — Четыре символа — знаки четырех стихий.

***

Сгущающиеся сумерки окутали лес белесой пеленой тумана. Приближающаяся ночь больше не пугала Гермиону, сил на какие-либо эмоции не осталось. Она с трудом перебирала ногами, позволяя Северусу вести себя следом за собой. Ощущение тепла его ладони, словно маяк в бушующем море, было единственным ориентиром, за который она отчаянно цеплялась. Преодолев очередной изгиб тропинки, они вышли на небольшую поляну у подножья огромной скалы с высеченными в камне ступенями. — Кажется, мы дошли, — тихо ответила Грейнджер, скользя взглядом по камням, изрешеченным многочисленными рунами. — Идем. Ступени были узкими и местами полностью обвалившимися. Приходилось почти ползком продвигаться вверх, крепко цеплялась за острые каменные выступы. — Не смотри вниз, — придерживая ее, спокойно заметил Северус, когда нога Гермионы вновь сорвалась со ступени. Преодолев крутой подъем, они попали на круглую площадку перед входом в пещеру, уходящую глубоко в недра скалы. Каменный свод был украшен кельтским орнаментом и вереницей едва заметных рун. — Пришли, — сжав ее руку, сказал Северус. Темнота пещеры не пугала, не внушала могильного ужаса, как это было со склепом, куда звала ее мать. Грейнджер уверенно кивнула и, сжав в ответ его ладонь, потянула внутрь. Стоило им переступить слабую границу света, по периметру зажглись факелы. Все стены от пола до потолка украшали древние символы и схематичные рисунки людей. Грейнджер с восторгом осматривала старинные письмена, ища среди разнообразия знакомые символы. Пройдя по узкому туннелю, они вышли в небольшой круглый зал. Шесть факелов разом вспыхнули, освещая грот слабым светом. Огромная каменная фигура женщины с головой птицы стояла в центре зала, покоряя своим величием. Церни. Богиня природы. Прямо под ногами статуи расположился каменный стол, поросший мягким мхом, а по периметру его четыре каменные чаши. Гермиона затаив дыхание, приблизилась к статуе, разглядывая руны, усыпающие камни под ее ногами. — Четыре силы сольются воедино, даруя жизнь, когда надежды нет. Четыре символа, сокрытые за явью, помогут в тьме найти рассвет, — голос Северуса гулким эхом отражался от каменных сводов. — Мы справились, мы дошли, — выдохнула Гермиона, счастливо улыбаясь. — Так, чаши по периметру стола, очевидно, для символов стихий, потребуется какой-нибудь предмет — олицетворение Гарри, я прихватила кровь, и… все готово. Мы можем провести ритуал! Вытащив из карманов четыре сферы с символами стихий, Северус приблизился к первой каменной чаще и, опустив сосуд с голубоватым пламенем, сказал: — Огонь дарует благодать. Очертив кончиком пальца руну, чаша заискрилась алым светом. Медленно приблизившись к следующей чаше, он поставил в центр сферу со мхом. — Земля дарует силу. Чаша заискрилась коричневым, отбрасывая на каменные своды пещеры кривые тени. — Вода дарует веру. Третья сфера с сосудом опустилась на каменную чашу, засветившись голубоватым светом. — Воздух дарует единство. Когда последняя сфера опустилась на каменную чашу, вспыхнув белым, четыре разноцветных луча взмыли вверх, осыпаясь к их ногам золотым дождем. Полупрозрачный золотистый купол накрыл каменный стол, тихо потрескивая, словно пламя свечи. Гермиона приблизилась к статуе и вытащила из-под одежды маленький кулон в виде хрустальной капли. Открутив крышку, она капнула рубиново-красной жидкости на руны у основания статуи. Письмена вспыхнули ярким заревом, теплая волна магии пронзила тело, приятной дрожью отдаваясь в уставших мышцах. Минуты текли бесконечно долго, каждый удар сердца будто отмерял утекающие секунды, но ничего не происходило. — И что дальше? — пробормотала Грейнджер. — Мы что-то упустили? — Гермиона? — Четыре символа, Четыре знака… Грейнджер тараторила без остановки, перебирая слова ритуала, будто это могло прояснить ей происходящее. — Гермиона! — резкий оклик заставил ее вздрогнуть. — А? Глядя на ее растрепанные волосы, испуганные медово-карие глаза, перепачканную одежду в груди Северуса зародилось странное тепло, пугающее и неизведанное. Отбросив глупые мысли, он развернулся к ней спиной, вглядываясь в рисунки на стенах. — Ритуал необходимо закрепить… — Нам нужно кого-то убить? Жертвоприношение? — ахнула Грейнджер. Северус стоял вполоборота, глядя строго перед собой. Слабый свет факела едва освещал его лицо, наполовину скрытое за спутанными волосами. — Темное и светлое, день и ночь, жизнь и смерть. Две противоположности. Мужское и женское, — монотонно протянул Снейп, разглядывая наскальные рисунки. Только сейчас Гермиона обратила внимание на изображения, вырезанные на каменных стенах. Зарисовки мужчин и женщин в весьма провокационных позах говорили сами за себя. Обнажённые тела, пестрели, то тут, то там, покрывая стены от пола до потолка. Две противоположности. Сила мужского и женского. — Нам нужно заняться… сексом? — как на духу выпалила Гермиона, тут же прикрывая рот ладошкой. — Я вижу то же, что и ты. Союз противоположностей, сила мужского и женского начала. У меня нет другого варианта. Гермиона испуганно переводила взгляд с его профиля на стену и обратно. Мысли подобно стае диких пчёл роились в голове, отчаянно перебирая все возможные варианты. Взгляд против воли задерживался на картинках, выискивая среди разнообразия зарисовок самые откровенные и неоднозначные сюжеты. Развернувшись, он едва не прыснул, наблюдая за гаммой эмоций на ее лице. Прикусив губу, она залилась румянцем и опустила глаза в пол, глядя на перепачканные землей кроссовки. — Гермиона, — голос звучал настороженно. — Ты девственница? — Нет! С чего вы… ты… Нет, — вспыхнув еще больше пробормотала она. — Решай. — Почему я? Северус наградил ее многозначным взглядом, не комментируя глупый вопрос. Оторвав взгляд от его лица, она нервно сглотнула. Взгляд скользнул по подтянутому телу вниз и остановился на руках. Чертовы руки. Отвернувшись, она сделала несколько шагов, уставившись на красноватые мерцающие руны у ног статуи. Они прошли слишком длинный путь, чтобы сдаться в шаге от победы. Перспектива заняться сексом не пугала, а вот внутреннее трепетание, что вызывали, одни лишь мысли об этом, страшили до дрожи. Она хотела его. О, Мерлин! Прикрыв глаза, Гермиона старалась отпустить все мысли и расслабиться. Руки сами потянулась к шее. Звук расстёгивающейся молнии прозвучал неестественно громко в стенах каменного зала. Сняв грязную куртку с плеч, она бросила ее на пол и, подцепив тонкий вязаный джемпер, стянула его следом. Холодный воздух пронзил вспотевшую кожу, покрывая ее вереницей предательских мурашек. Подцепив застёжку лифчика, она позволила ему упасть к ногам и непроизвольно вздрогнула. Соски моментально затвердели, грудная клетка энергично поднималась, а сердце стучало так быстро, будто готово было выскочить из груди. Сделав глубокий вдох, Гермиона развернулась к нему лицом, показывая свое молчаливое согласие. Взгляд антрацитовых глаз был прикован к ее лицу. Северус неторопливо приблизился к ней, не разрывая зрительного контакта. Казалось, его не интересовала ее нагота, только медово-карие глаза с вереницей золотистых вкраплений на радужке. — Ты доверяешь мне? — горячее дыхание опалило лицо, заставляя внутренности сжаться в предвкушении. — Да. Мужская ладонь скользнула по щеке, поглаживая нежную кожу. Запустив руку в спутавшиеся пряди, Северус чуть сжал волосы, заставляя ее запрокинуть лицо вверх. Время будто замерло, остановилось в этом мгновении. Словно в замедленной съемке Грейнджер наблюдала, как его лицо приближается к ней, медленно, дюйм за дюймом, сокращая расстояние и руша все границы. Невесомый поцелуй опустился на краешек губ, осторожно и неуверенно, будто спрашивая разрешения. Гермиона закрыла глаза, утопая в ощущениях, и приоткрыла рот, позволяя ему проникнуть внутрь. Неспешный поцелуй, тягучий и пьянящий, будоражил сознание, отдаваясь сладостной болью внизу живота. Прикосновение обнаженной кожи к холодной ткани куртки, заставило ее вздрогнуть. Опустив руки на молнию, Гермиона принялась освобождать его от одежды. Куртка и свитер полетели на каменный пол, и она наконец-то прижалась к его обнаженному телу. Оторвавшись от припухших губ, Северус отстранился и, опустившись к ее ногам, расстегнул пуговицу на джинсах. Невесомая вереница поцелуев на животе, оставила после себя мокрую дорожку на бледной коже. Гермиона откинула голову назад, едва сдерживая стон, когда грубая ткань спустилась вниз, царапая кожу и демонстрируя ему влажные от смазки трусики. Подтолкнув ее к каменному столу, Северус помог Гермионе опуститься на него и приподняв одну ногу, принялся стягивать джинсы, покрывая бедра поцелуями. Мягкий мох под спиной щекотал кожу, контраст холодного воздуха и жарких поцелуев заставлял ее дыхание сбиваться, а низ живота пульсировать от нетерпения. Стянув ставшие ненужными штаны, Северус навис над ней, глядя прямо в глаза. Грейнджер утопала в этом взгляде, горячем и таком живом, еще ни разу в жизни она не видела столько эмоций в глубине этих черных глаз. Потянувшись к паху, она несколько раз грубо провела ладонью по выпирающей эрекции и помогла ему стянуть трусы. Поглаживая кожу, пальцы Северуса кружили по животу, поддразнивая, едва продвигаясь к трусикам и тут же удаляясь. Обхватив полушарие груди, он чуть сжал его и, наклонившись, захватил сосок ртом. Язык нежно порхал по ареоле, втянув затвердевший пик, он выпустил его и подул на влажную кожу, заставляя ее дернуться от контраста ощущений. Гермиона застонала и выгнулась дугой, комкая руками мох. Не отрывая губ от ее груди, вторая рука скользнула дальше, поглаживая низ живота. Оттянув резинку, Северус опустился ниже и наконец-то прикоснулся к клитору. Гермиона захныкала и раздвинула ноги шире, вызывая у Снейпа глухую усмешку. Кружа по влажным складочкам, он размазал обильную смазку по половым губам и неторопливо проник в нее двумя пальцами. Теплота ее лона обхватила фаланги плотным кольцом. Грейнджер застонала и чуть повела бедрами в его сторону, побуждая к дальнейшим действиям. Движения пальцев стали резче, выходя из нее почти полностью, он вновь проникал в ее глубины, вырывая из груди хриплые стоны. Гермиона притянула его к себе и впилась в мягкие губы поцелуем. С силой сминая нижнюю губу, она принялась посасывать ее, в то время как руки блуждали по изрешеченной шрамами спине. Низ живота трепетал и пульсировал, подступающая волна разрядки побуждала ее двигаться сильнее, насаживаясь на мокрые от смазки пальцы. Внезапно все закончилось, Северус убрал руку, и Гермиона непонимающе уставилась на него, едва не захныкав от досады. Наградив ее многозначным взглядом, он одним движением руки стянул влажные трусики и отбросил в сторону. Грейнджер плавилась под его взглядом, как восковая свечка тает под пламенем огня. Отбросив последние крупицы стеснения, она поднялась медленно, давая ему возможность увидеть все. Северус пожирал ее взглядом, блуждая по мягким изгибам бедер и нежной окружности груди. Приоткрытые губы, тяжело вздымающаяся грудь, россыпь крохотных родинок на животе и сияние молочно-белой кожи в тусклом свете факелов. Все, что существовало за стенами пещеры, исчезло, растворилось в призрачной дымке тумана. Имело значение только то, что происходило здесь под сенью темных, каменных сводов. Два человека, две противоположности и первозданная магия, разделенная на двоих. Ее рука опустилась к паху, сжимая сквозь ткань боксеров возбужденный член. Шумное дыхание было единственным ответом на ее нехитрые действия, но ей этого было достаточно. Она вновь захватила в плен его губы, сминая мягкую плоть, посасывая и прикусывая ее. Касание обнаженной кожи к коже, отдавалось разрядами электрического тока по нервным окончаниям. Вдвоем они избавились от боксеров и стояли друг напротив друга полностью обнаженными. Затуманенный разум, мешал трезво мыслить, и Северус даже не пытался. Повинуясь первобытным инстинктам, он подтолкнул ее обратно к каменному столу, но Гермиона, перехватив инициативу, заставила его самого опуститься на мягкий выступ. Глядя ему прямо в глаза, она поставила ноги по обе стороны от его ног и села на колени. Маленькая проворная ладошка опустилась на покрасневший от возбуждения член. Очертив большим пальцем головку, она размазала капельку смазки и утянула его в очередной тягучий поцелуй. Приподнявшись, она направила член в свое лоно и, глядя ему прямо в глаза, медленно опустилась на всю длину. Глаза расширились, и Грейнджер застонала не в силах сдерживаться. Ощущение наполненности кружило голову. Северус притянул ее к себе, поглаживая спину. Одна рука зарылась в каштановые кудри, а вторая надавила на поясницу, с силой прижимая к себе податливое тело. Дав ей, немного времени привыкнуть к ощущениям Северус качнул бедрами. Затем еще раз и еще раз. Неторопливые фрикции заставили Гермиону задохнуться от ощущений. При каждом толчке он легонько задевал клитор и ртом ловил ее тихие стоны. Забыв обо всем, она начала двигать бедрами в его сторону, задавая нужный темп. Резкие толчки, обильно сочащаяся смазка и терпкий мускусный запах пьянил и очаровывал. Купол над головой заискрился и засверкал разноцветными вспышками. Но они этого не заметили. Медленно нарастающее тепло в глубинах ее сущности, подталкивало Гермиону к краю, заставляя интенсивнее двигать бедрами, и стонать в голос. Крепкая хватка на бедрах усиливалась и, чувствуя трепетание внутренних мышц, Северус принялся резко вколачиваться в ее тело. Вцепившись в его плечи, Гермиона ахнула и рухнула в пропасть, рассыпаясь на миллиарды осколков. Мышцы влагалища сжали член в тиски, и Северус, зарычав, продолжил толкаться в ее лоно, с трудом преодолевая сопротивление. Остатки самообладания рухнули, и спустя пару толчков Северус кончил вслед за ней, застонав в голос. Симфония их стонов эхом отразилась от каменных стен грота. Купол над ними заискрился красноватым светом, чаши по периметру задрожали, и неконтролируемый поток магии, прошел через их тела, копьем пронзая каждую клеточку тела. Гермиона с трудом открыла глаза, тело все еще безвольно подрагивало, а магия вокруг искрилась и пульсировала. Нечто первобытное, неконтролируемое, но до боли естественное. Два потока магии, черная и белая переплелись и кружили вокруг единым круговоротом. Союз противоположностей. Мужское и женское начало. Инь и ян. А чуть поодаль, ту сторону купола стояла она. Таинственная девушка, что следовала за ними по пятам все эти дни, замерла в потоке магии, не отрывая от них пристального взгляда. Румянец на щеках, яркие брызги золотистых веснушек, пронзительно голубые глаза и волосы цвета спелой пшеницы волнами спадающие на плечи. Внимательный взгляд лучился теплом, а губы растянулись в искренней улыбке, оставляя на щеках две крохотные ямочки. Гермиона не могла оторвать взгляд от незнакомки, и, сама не ведая почему, улыбнулась ей, также искренне и тепло. Получилось.