Секунда до совершенства

                  Тэхён расплатился с водителем такси и, вежливо улыбнувшись, покинул салон автомобиля.       Время ещё было раннее, ресторан откроется только через минут сорок-пятдесят, не раньше и он, оглядев пустую парковку, направился под навес, где они часто сидели с ребятами, когда посетителей не было.       Сидеть в душном помещении ему сейчас не хотелось, рабочий день будет длиться долго и он ещё успеет надышаться и алкогольными пара́ми и табачным дымом. А вот самому курить почему-то не хотелось и уже, как несколько дней, он не притрагивался к сигаретам.       Высокая и раскидистая черешня своими кронами легко доставала до окон второго этажа и служила хорошей защитой от солнца.       Уютная беседка, обрамлённая вьюнком и большая качеля напротив, с балдахином, как в лучших традициях восточных сказок, так и манила залезть с ногами и расположиться на подушках, как падишах.       И паренёк не стал отпираться от такого желания и так запросто скинул свои туфли, раскидав их по разные стороны от себя, потом их заберёт и, как сорванец залез на огромный лежак.       В удовольствии раскинул руки в стороны, сладко при этом подтягиваясь. И пока он так энергично залезал на толстые матрасы и устраивался поудобнее, цепи скрипнули и качеля немного поплыла в воздухе. Он подложил под голову подушку и глубоко вздохнул.       Хорошо...       В теле так приятно загудело и пошла лёгкая вибрация от расслабления, в голове совсем немного закружилось и он полностью отдался своим ощущениям. По очереди сгибал пальцы, потом кулачки. Напрягал ноги и сразу расслаблял их, ощущая сладкую такую истому. Крепко жмурил глаза и сквозь закрытые веки видел тени. И на работу уже не хочется и остаться бы здесь до самого утра, пусть только его укроют тёплым пледом и покормят, и он готов спать прямо на этом месте, под открытым небом и на свежем воздухе.       Он заметил, что качеля перестала качаться и несмотря на то, что только что он лежал, напоминая милого такого Сквидварда, бодренько вскочил и слез с неё. Несколько раз толкнул, потом разогнался и снова запрыгнул на неё, сверкая, как голыми пятками так и яркой улыбкой. Эйфория заполнила омежье сердечко и он просто лежал и смотрел, как солнышко играет в ветвях черешни и мерцает в его глазах и тенью ложится на лицо, вынуждая закрыть глаза и беззаботно улыбаться. И мыслей, как таковых, не было и думать не хотелось ни о чём, и отпустить все заботы, отпустить все печали — просто забыться, только лежать и получать удовольствие.              Он погружается в своё спокойствие, где-то граничащее с полудрёмой и, спустя какое-то время, понимает, что качеля слишком долго качается, а мощные петли у основания всё ещё продолжают негромко поскрипывать.       Омега нахмурился, прислушиваясь и нехорошее предчувствие прокатилось по спине холодным комом. Он ведь не раскачивал её больше и внутри вдруг всё сжалось.       Мурашки прошлись по позвоночнику, а в животе появился противный комок. Хорошее настроение, что ещё несколько минут назад было на своём месте, улетучилось будто и не было его.       Ещё пару секунд он прислушивался, пытаясь обосновать этот внезапный страх тем, что обида ещё горчи́ла в горле и любое воспоминание кололо в солнечном сплетении. А потом он открыл глаза и обомлел от неожиданности.       Возле качели стоял Минхо и держался рукой за цепь и тихонько раскачивал её, как-то безразлично рассматривая мальчика остекленевшими глазами.       Парень приподнялся, опираясь локтями, а потом быстро сел, и остался в такой зажатой позе, прижав колени к себе. Он замер, пытаясь унять рвущееся дыхание и огромными глазами смотрел на альфу.       — Что ты тут делаешь? — первый вопрос и такой банальный.       — Ты почему не берёшь трубку? — вопросом на вопрос спросил Минхо и поднял руку.       Двумя пальцами он зажимал высокую ножку бокала, пока там плескалось бордового цвета вино.       — Откуда?.. — дальше он не знал, что и сказать и это выглядело более чем странно.       Неизвестно откуда взявшийся Минхо, с бокалом красного вина, будто призрак. Тэхён в голове копается, пытаясь выудить оттуда хоть какую-то информацию или звуки, сопровождавшие его появление. Он огляделся, от души надеясь, что кто-то сейчас стоит за углом и подглядывает за таким себе свиданием, но вокруг, как и прежде было очень тихо, а в животе адреналин уже взбеленился и плескался, от нехорошего предчувствия.       — Это то самое вино, что ты хотел выпить в одиночестве, помнишь? — да, он помнит, конечно.                   ...И бутылку эту и фужер и ту непонятную бессонницу, когда проснувшись среди ночи, он подумал, что это будет верным решением, но... Долго он тогда смотрел на неё, пить или не пить. И склонился ко второму варианту. И неожиданно быстро уснул, а бутылка так и осталась стоять там, в кухне, нетронутая.       — Давай, пей же, — настаивал альфа и в его взгляде не было и намёка, что он передумает и протянул фужер парню.       От резкого движения рукой вино в бокале заиграло и несколько капель упали на мягкое покрытие качели.       — Я не хочу, — робко ответил Тэхён, провожая каплю взглядом и сразу мысленно отругал себя, за свой слишком испуганный голос и несколько секунд смотрел на бокал в протянутой руке, — Я на работе вообще-то, — вставил в свою защиту веский аргумент.       — Да брось, — выплюнул Минхо так небрежно и пожал плечами, — Сейчас ещё рано и до начала работы ещё полчаса, — и посмотрел на свои наручные часы, — К тому времени оно уже успеет выветриться из тебя. А чтобы тебе не было скучно, — и он наклонился, поднимая с земли опустевшую, более чем на половину, бутылку и салютует ею Тэхёну.       Омега смеряет его взглядом и на лице отображаются его эмоции. От неверия этой абсурдной ситуации до страха.       — Ты пьян... — говорит омега, как утверждение, — Я же просил тебя не пить... Или ты забыл?       — Ничего я не забыл, — резко отвечает альфа, — В отличии от тебя! — и сразу на его скулах заиграли желваки.       — Ты забыл тот случай, Минхо...       — Не забыл! — резко перебивает его альфа, не дав ему договорить, — И я уже полностью искупил свою вину! Ты не находишь?       — Это ты так считаешь... — тихо отвечает омега, — А я помню, как ты... Как ты себя вёл со мной... — и боль напоминания так больно кольнула его.                         И ему бы и забыть, только не получается. Он помнит, как долго плакал в ванной, когда сидел пол потоками горячей воды, а Минхо, добившись от него секса самым отвратительным способом, громко храпел на его кровати, раскинувшись голым.       И после того случая альфа так рьяно закидывал своего мальчика подарками и даже, как ему казалось, дал свободу. И как потом он понял, эта свобода совсем не пошла на пользу строптивому омеге. И да, альфе бывает стыдно... И внутри горит, когда он вспоминает, как не нашёл тогда возле себя Тэхёна и сквозь похмелье слышал, как тот плакал. И долго отгонял от себя мысли, что он наверное таки не прав, но мужская гордость не давала этому осознанию просочиться сквозь толстую мембрану совести.                         И сейчас Тэхён сам неосознанно подливает масло в огонь, когда тянет носом запах алкоголя, исходящий от мужчины. И ещё дальше пятится от него, а по мужскому самолюбию это бьёт и слишком сильно!       — Разве я выгляжу пьяным? — альфа так резко выпадает вперёд, подтверждая свои слова действием и видит же, что омега вздрогнул, но не может уже остановиться, — И вообще, — он поднял бутылку, взболтнул вином и оно забулькала в тёмной таре, — Что тут пить? — Тэхён сглотнул слюну и по спине побежали мурашки, — Ну ты же хотел выпить? Вот давай и выпьем! — уже настаивал мужчина и от его голоса на голове омеги волосы зашевелились.       — Моему шефу не понравится, что его люди пьяные на рабочем месте! — он пытался как-то вразумить поплывший мозг альфы, — Минхо, пожалуйста...       — С ним я уже договорился, пей! — не обращая внимания на потухший голос и прозрачную мольбу омеги, альфа лишь повысил голос, а густые брови сошлись на переносице, — Пей, я сказал!       — Не буду, — только и смог прошептать омега.       Минхо набрал полные лёгкие воздуха.       — Вот как значит, да? — оскалился альфа и омежка, побоявшись скандала, передумал.       — Хорошо... Хорошо... — прошептал Тэхён, — Я выпью, только ты пообещай, что сразу уйдёшь, — и альфа неопределённо пожал плечами, ничего при этом не обещая.       Лишь наклонил голову вбок, ожидая, когда омега прикоснётся к бокалу своими потрясающими губами. Чёрт бы их побрал...       Тэхён взял бокал и долго смотрел на кровавую жидкость и почему-то представлял это, как горькое и невкусное лекарство. Он принюхался и терпкий аромат ворвался в ноздри, вызывая оскомину. Губы сомкнулись, вопреки тому, что их бы разомкнуть надо, а челюсти сами сжались. Внутри прошлась волна омерзения от предстоящего вкуса и он, лишь немного открыв губы, сделал глоток. Кислота вина прошлась по зубам и Тэхён сощурился, как от лимона. Нет, Тэхён любил вино и бывало, что он сам покупал его себе и получал удовольствие. Но не сейчас...       Сейчас он те́шил себя надеждой, что мужчина сейчас уйдёт и он не будет снова в центре внимания. А вызывать ещё бо́льшую волну негодования ему не хотелось. Он ведь и так здесь «Звезда Царьграда», не хватало и ещё этого случая. Тэхён поднял взгляд на мужчину и от его ухмылки ему стало противно. Минхо же поднёс бутылку к ножке бокала, таким образом чокаясь с ним, сразу отпил оттуда один крупный глоток.       — До конца, — будто плетью, рассекая воздух , звучит голос альфы и, избегая скандала, Тэхён послушно выпил кислое вино.       Оно тут же осело неприятным послевкусием во рту, и он едва сдержался, чтобы не скривиться. И повернувшись к альфе так искусственно и не по-настоящему улыбнулся.       — Что? Не понравилось? — Минхо вскинул брови, показывая такое напускно́е удивление, — Странно... Такое вино дорогое, — он повернул бутылку этикеткой к себе и посмотрел название, силясь пьяными глазами вчитаться в мелкие строчки. И видимо бросив эту затею, протянул, — Да... поля, клевер, мёд, виноград... — зачем-то перечислял возможные ингредиенты, — А кому-то не нравится такое вино... Да... — и сразу перевёл взгляд на паренька, — Не понравилось, да? — и снова хмыкнул.       — А ты что, мои мысли читаешь? — не удержался Тэхён и всё-таки ответил колкостью.       — А тебя не сложно читать, знаешь... Ты как открытая книга!       — Правда?— пытаясь хоть как-то разрядить обстановку спросил Тэхён а в ответ получил лишь колкий взгляд, — И что же я сейчас думаю? — а внутренний голос так и шепчет ему, не лезьть на рожон!       Какое-то время мужчина просто буравил взглядом мальчика вызывая в нем массу эмоций –от непонимания до страха, от чувства вины до желания вскочить и убежать, сломя голову, а потом Минхо сел на качелю. Подальше сел, чтобы иметь лучший обзор. И Тэхён чувствовал себя подопытным мышонком или лягушкой. Мерзкое такое ощущение. И самое неприятное, что он чувствовал, как дрожат колени. И даже если альфа и пьян, он в разы сильнее его, а зная его агрессию в алкогольном состоянии, потому и не решается выводить его ещё сильнее.       — Не пойму, чем тебе не нравится это вино, — и снова он поднял бутылку на уровне глаз и отпил несколько больших глотков, потом крепко сжал губы и нахмурился, — Благородные напитки не все понимают, да малыш? —разговор его вёл в непонятном ключе и Тэхён от этого только сжимался и с опаской следил за ним.       А ещё бросал взгляд туда, за ворота, надеясь, что сюда придёт хоть кто-нибудь и отвлечёт его.       — Я люблю сладкие коктейли, ты же знаешь, — как-то робко ответил омега, напоминая больше себе, чем ему.       — А я уж подумал, что ты предпочитаешь лучше пить какое-то дешёвое пойло на зарплату рядового мента, а малыш? — и слова его холодом прошибли, будто лезвием полосонули под рёбрами.       — Что ты несёшь? — Тэхён честно не мог сообразить, о чём он сейчас говорит и подобрался весь, чувствуя, что сейчас и сам закипит, — Какое пойло, Минхо, какие менты? — обида от таких слов нарастала снежным комом.       — А с которым ты зажимался, недалеко от дома! В посадке! – будто пощёчину получил, сидел и горящими глазами смотрел на мужчину.       Ритм сердца заходился, как при тахикардии, а адреналин продолжал разжигаться.       — Я ни с кем не зажимался! – именно это вульгарное слово его задело больше всего!       Своей грубостью задело и вульгарностью и проговаривая его, он скривился будто оно имеет вкус, а оно и правда имеет — вкус острого перца.       — Да ладно, малыш... И на руки ему не лез, да? — и снова отпил вина, пока Тэхён пялился на него огромными глазами, — Или ты думаешь, что все вокруг слепые? И не видели вас, как вы там зажигали, да? — и он приблизился, всего-навсего на полметра, а омеге показалось, что он кидается перед ним змеёй, — Или скажешь, что ты ему ноги не раздвигал?       — Я никому ноги не раздвигаю! — уже и Тэхён перешёл на крик, не веря своим ушам!       — Да от тебя им рази́т на километр! — прорычал Минхо. — Я думал, ты мне достойная партия, а ты...       — Что я?? – взвился Тэхён и заметил, как альфа сконфузился, как-то ссутулил плечи и кажется испугался сам себя.       Тэхён, видя его минутную перемену, поспешил объяснить, хотя и подумал, что не стоит этого делать, но слова сами полились и поток уже было не остановить. Память будто искрами брызгалась, возвращая его в тот день и он с каким-то неописуемым осознанием начал понимать, о ком идёт речь! И в мозгу какие-то пазлы собирались в кучку, как в детском пластилиновом мультике.       — Это Жози... — начал он говорить сбивчиво, — Мы вышли на прогулку... А там собака... Она за ней... А Жози бежать... — кратко, непонятно и сбивчиво.       Он говорил, а в мыслях уже ясные картинки того дня, когда он смутно не мог вспомнить, сосредоточившись не на нём совсем. Он собирал все события в одну цепочку, хлопал глазищами и вспоминал подробности того дня. И горячие такие мысли пробивались, как стрелы, что Минхо кто-то докладывает о нём? Или это просто случайные соседи видели?       — Значит Жози твоя виновата да? — с ухмылкой спросил альфа и сложив руки перед грудью, пафосно уселся перед ним поудобнее и кивнул несколько раз головой, якобы очень внимательно слушает очень занимательную историю, — Ну-ну... Я очень внимательно слушаю тебя! Значит она виновата, да?       — Нет конечно! Она не виновата! — снова затараторил Тэхён и сам не понимал, почему он перед ним отчитывается.       — А мне ты позвонить не мог? — гортанно закричал на него альфа, — У тебя есть Я! — Тэхён от его крика сжался ещё больше.       — А ты приехал бы ради неё? — теперь уже фыркнул Тэхён, — Не смеши меня, Минхо! – зло зыркнул на него омега и понял, что попал в точку, — Поэтому я и позвонил в полицию, зная, как ты её не любишь!.. – он посмотрел на мужчину исподлобья и сплёл свои пальцы, — Я и не надеялся, что они вообще приедут... — И ты с такой лёгкостью предпочёл меня кому-то? — он допил вино и внутри бутылки булькнула пустота, — Я тебя уже не устраиваю, да?       — Да причём здесь это? Устраиваешь ты меня или не устраиваешь?! Разговор не об этом, Минхо! Мы говорим о моей...       — Да чтоб она сдохла, твоя Жози!! – её кличку он произнёс с таким омерзением, скривив при этом рот.       — Не смей так говорить о ней!       — Пока она живёт в моей квартире, я буду говорить, как хочу!! — акцентировал информацию о проживании и собственности.       — Так и я тоже живу в твоей квартире, Минхо!       Гнев мужчины набирал обороты, пока сам омега напоминал маленького ёжика, что весь сжался, выпустив колючки.       — Ну и как, скажи мне, хорошо было с ним, а? — не мог успокоиться альфа и сам уже подливал масла в огонь.       — Да почему ты клонишь именно в эту сторону? — уже и Тэхён терял самообладание и стал неконтролируемо повышать голос на альфу, — Или ты думаешь, что я только и мечтаю, как залезть на первого встречного?? — обида жгла изнутри, — Ты такого обо мне мнения?       — А что я должен думать? — заорал Минхо, гнев его приобрёл угрожающие размеры и мужчина, глядя на омегу, допил последнюю каплю вина и что есть силы бросил бутылку в стену.       Осколки разлетелись в стороны, а Тэхён от такого звона вздрогнул.       — Ты меня постоянно избегаешь, Тэхён! Я уже не знаю, что и думать!? Как себя вести с тобой, чтобы ты был доволен! Но это твоё вечно кислое выражение лица говорит мне о многом!       — И о чём же оно говорит тебе, а? — Тэхён срывался от такой несправедливости.       — Что тебе всё равно, с кем трахаться, только бы не со мной!       — Да ты с ума сошёл!? Неужели только на этом клин сошёлся, Господи!? А если я не хочу?? Это можно понять? — он смотрел на него мокрыми глазами.       Обида неконтролируемо лезла из него мокрыми дорожками по щекам.       — Уже почти два месяца, как ты не хочешь! В этом месяце, например, только брови у тебя не болели, Тэхён! Я уже устал ходить вокруг да около, мне надоело это ожидание! Мне не двадцать лет, что я должен дрочить по десять раз в день! – он кричал всё громче и громче и казалось, что сейчас сюда все сбегутся поглазеть, кому так сильно хочется трахаться! — Я хочу трахать своего омегу когда я этого хочу и сколько я хочу! — и соскочив с качели, развернулся и схватил омегу за щиколотку.       Тэхён, не ожидая такого поворота, упал на спину, раскидывая руки и ноги в стороны и уже в следующую секунду был прижат сильным телом. Минхо обдал лицо омеги алкогольными пара́ми и без предупреждения ворвался в его рот болезненным поцелуем. Наглый язык, пропитанный алкоголем, резко проникал между его губ, наводя там суету, вызывая в пареньке омерзение и тошноту. Сильными руками альфа перехватил запястья омеги, когда тот начал отпихивать его и мычать в рот.       Сколько продолжалась такая их немая битва, Тэхёну понять было сложно, может было минуту или две, хотя на самом деле не прошло и пяти секунд. И как он смог выбраться из этого захвата, для него тоже осталось загадкой.       — Что ты делаешь?? — первый хриплый вопль покинул рот омеги. Вдохнув воздух, он стал отпихивать от себя пьяного и, поплывшего от похоти, альфу. — Минхо! Одумайся, что ты делаешь?? — пытался до него докричаться омега и только и мог, что пятиться назад.       Да силы, конечно, были не равны. Тяжёлая масса мужчины крепко прижимала его к ложу качели и Тэхён чувствовал, что уже упирается головой в ограждение лежака.       — Пусти! Пусти меня!! Пусти, Минхо!! – хрипящим голосом он взывал к сознанию мужчины, пока тот разошёлся не на шутку! И с ужасом Тэхён понял, когда рука альфы лезла к его штанам, пытаясь их снять, — Нет, Минхо, не надо!! — голос перешёл в хрип, а потом и в плач, только мужчина не внял его просьбам и грубым поцелуем заткнул его рот.       Ужас прошёл по сознанию Тэхёна, когда он почувствовал возбуждение мужчины у себя на бедре. Больших размеров половой член больно упирался в ногу. Сильные бёдра тяжело и больно давили на него. Волна омерзения прокатилась по нём, как цунами. Минхо перенёс силу тяжести немного в сторону и больно ударил своим членом прям в мошонку омеги. От боли тот взвыл, но взвыл в большую ладонь альфы, которая крепко прижималась к его лицу. Не найдя, как помочь себе, Тэхён больно, до крови, укусил мужчину за ладонь и тот зарычал на него.       И это подействовало!       Руку Минхо убрал, но захват на запястье стал сильнее. Одной рукой Тэхён ударил Минхо по голове, но ничего не помогло! Опьянённый мозг не слушал свой здравый смысл, а желание осквернить это тело становилось сильнее. Альфа руками спустился по желанному телу, предоставляя себе медвежью услугу. Тэхён, почувствовав свободу, начал бить его двумя руками, куда ни по́падя. Первые удары попадали в никуда... И что могли они сделать сильному человеку?       Страх за себя и за свою жизнь блокировал все остальные чувства и он уже наносил удары не глядя. Тэхён его бил и кричал не своим голосом. Ужас и паника оккупировали тело и разум мальчика и он уже не мог остановиться. И лишь спустя несколько долгих и страшных минут, он наконец-то почувствовал, как ему становится легче и отполз в сторону...       И словно морок спал с глаз...       Минхо замер сначала, рушимый под ударами маленьких кулачков, потом увидел под собой его тело, как оно выскользьзало из-под него. Голоса и звуки возвращались и он захлопал глазами, глядя перед собой, когда обнаружил себя и его в такой позе. Жажда за его телом и лаской, кипящая ревность и выкуренный перед этим косяк, и довольно большая доза алкоголя, полностью парализовали мозг мужчины и он испугался себя. Теперь уже осознанными глазами он посмотрел на мальчика и оторопел от него. От его вида и состояния. Минхо как-то коряво слез вниз, потом отступил немного, пока Тэхён, забитым зверьком, сидел в самом углу. И как щитом, прикрывался подушкой, вытирая слёзы. А Минхо только пялился на него, едва осознавая, что натворил и до чего довёл своего мальчика. Потянулся к нему руками, в надежде успокоить, но тот зажался ещё сильнее и зарычал на него!! Зарычал, как львёнок, охрипшим голосом, потонувшим в рыданиях. Минхо смотрел на него и в его глазах сейчас и правда, можно было прочесть сожаление. Настоящее, неподдельное совсем. Минхо обошёл качелю, надеясь приблизиться к нему, но Тэхён быстро переполз на другую сторону и снова зарычал! И тут поразился Тэхён... На глазах у альфы... в его глазах он увидел страх и... слёзы. Да, настоящие слёзы и дрожащие губы мужчины. Он смотрел на мальчика и его подбородок дрожал. А дрожащие руки поднимались ко рту, пряча в грубых ладонях тяжёлый всхлип. Минхо почувствовал, как внутри прожгло, как огнём, от стыда и ужаса этого положения. Он бы хотел дать ему свободу от себя, только не мог отойти и на шаг, протягивая, руки в его сторону.       — Мальчик мой... Тэхён-и... Малыш... — только и мог шептать дрожащими губами а глаза так непривычно щипало солью.       И видел, как мальчик машет головой, отказываясь видеть его и слушать.       — Малыш, мой... Тэ... Прости... – говорил, а сам пятился назад, ближе к выходу и, переступив поребрик, столкнулся с кем-то спиной.       Высокая фигура смазано мелькнула в помутневших глазах и он поспешил скрыться, убегая, прежде всего, от самого себя. Крики Тэхёна накрепко засели в мозгу, а дорога в пьяных и мокрых глазах змеёй петляла.       — Ты куда пошёл, эй! — чей-то знакомый голос прокричал ему в спину, но Минхо уже не слышал, заводя мотор своего автомобиля.       Резко ударил по газа́м и через несколько секунд пыль столбом стояла на том месте и след от жжёной резины на асфальте.                   Намджун, нахмурив брови, смотрел ему вслед, а потом повернул голову в сторону сада. И заметил свернувшуюся фигурку в самом углу большой качели. Несколько больших шагов и он оказался рядом, огромными глазами глядя, как мальчик плачет. И Тэхён сам бросился к нему, повисая в огромных руках, прячась от обиды в надёжных объятиях. Намджун без слов сел на качелю и обнял мелкого омегу, что в голос рыдал и позволил ему испачкать свою рубашку...                                     ***       Музыка била битами и в такт ей, на небольшом подиуме, плясали несколько лучей стробоскопа. Парочка молодых мальчиков извивалась на сцене, пока в душе у Тэхёна никак не могла улечься прошедшая буря.       Гомон и смех так глупо сейчас звенели у него в голове и он, что есть силы старался не показывать своего гадкого настроения.       Облегчение не приносило ничего, а ведь он так сильно старался, правда-правда!!! Он так самозабвенно съел два кусочка вкусного тортика, предложенного шефом и яблочко. А потом и шоколадку скушал, но её сладость так и не смогла затмить печаль омежки. А назойливые взгляды коллег так и стреляли в его сторону, будто стрелами ядовитыми! Они так и пялились на опухшее лицо и каждый так и норовил узнать, что же такого случилось. Да только в их глазах он не видел сочувствия, только животное любопытство. Да желание поскорее добраться до истины и искорёжить её до неузнавания, дабы распустить новые сплетни. Он-то ведь знал, чего греха таить. Чужая боль слаще своего счастья будет! Так уж в народе повелось...       Руки то и дело дрожали и два бокала не выдержали его состояния и так эпично выскочили из рук, буквально один за одним, когда он пытался создать видимость занятости и собранности. Пару раз он улыбнулся только губами, и потянулся за новым и встретился взглядом со «старшим», как его называли за глаза. Тэхён посмотрел на мужчину, как в уголках глаз снова стало очень горячо. Намджун посмотрел на него и сжал кулаки, сомкнутыми пальцами к нему, показывая ему знак держаться.       «Но пасаран»! — гласит этот знак, что в дословном переводе означает «Они не пройдут», но так подходящее сейчас его настроению. А в его случае, — «Не робей, держи себя в руках», да как угодно!       Но именно этот жест поддержки и вызывает в нём новую волну жалости к себе и вот он чувствует, как подбородок дрожит, как лицо снова плывёт вниз, из горла так и хочет вырваться всхлип, а глаза не могут удержать новые и такие жгучие слёзы.              И он отворачивается и видит себя в тёмном зеркале и огромном количестве разномастных бутылок с алкоголем.       Наспех вытирает слёзы и открывает кран с водой, мочит руки и протирает лицо, изо всех сил стараясь сдерживать рыдание. Кое-как совладав с собой, он ещё раз смотрит на себя, сморкается в салфетку и кажется, что можно и продолжить работать. Поворачивается и окидывает взглядом помещения, и... Почти сразу задыхается воздухом, когда в ресторан заходит человек, смутно напоминающий того, кто помогал ему снимать Жози!..       Только одет он по-другому и выглядит иначе совсем. Чёрная футболка, передний срез которой небрежно заправлен в джинсы, мощная бляха ремня, венчает его тонкую талию и делит тело на две части. Крутой разворот плеч и свободная линия горловины, так нагло являющая крепкую шею, что не грех и взглядом её облизать. Короткие рукава футболки открывают набитый татуировками рукав и Тэхён, глядя на это, невольно и резко выдыхает и переводит взгляд на нижнюю часть тела. Обычные джинсы серого оттенка немного длинные, но так стильно сидят на нём. И мощные кроссы, с огромной подошвой, добавляющие ему ни много ни мало, а сантиметров так пять-семь. На запястье несколько браслетов и пару колец на пальцах. И длинная цепь с кулоном на груди.       Волосы свободно падают на лоб и он рукой тянется к очкам, снимает их и привыкает к разности освещения. И только Тэхён, кажется тонет и, как улитка, сжимается весь. И просто уплывает вниз, прячясь от незванного гостя под стойкой бара. Испуганным котёнком забивается там и, обняв себя, сидит тише воды, ниже травы....                                     ***       А он ведь искал его!       Правда искал!       Он так честно перелопатил всю информацию, он использовал все свои уловки, а также шарм. И знал ведь лукавый, что подходя ближе к тем самым лучшим всезнайкам района, вездесущим пожилым омегам, используя свою самую лучшую улыбку открытую и ясный взгляд своих ещё детских глаз, как его любят называть почти все старенькие омежки. А те, глядя на такого юного и красивого мальчика, который своей улыбкой сражает наповал, душу ему свою так и открывали. И как рассказывали о проблемах насущных, как жаловались на молодёжь, которая не понимает стареньких людей и до позднего часа гремят своими побрякушками под окнами! И нет, чтобы ува́жить старого человека, да сделать музыку потише, да не кричать так громко, так они, бессовестные, как назло! Вот не было такого в их время, правда же? Не было...       И всё это выслушивал Чонгук, так честно выслушивал, головой кивал, сочувствовал и обещал разобраться с этими безобразниками, чтобы не нарушали покой честных граждан, тем более таких пожилых и таких приятных людей.       И от тонны лести в их адрес, старый омежка, сражён таким общением с юным альфой, быстро подскочил и убежал куда-то и уже через пару минут вернулся с пакетиком свежих пирожков с мясом! Ну не пропадать же добру! Внуки вон, еду всякую едят не полезную! А домашняя еда... Она ведь самая лучшая!       И вот смотрят они, как уже и второй пирожок исчезает, как кушает мальчик славный и улыбаются ему старички, что такой аппетит у мальчика хороший! А Чонгук слушает, ест, да на ус мотает и так не спеша подводит их к тому самому, что так уже долго и отчаянно ищет! А они, как на духу, и выложили всё, что знали и причём за каждого соседа! И что надо и что не надо рассказали! Вот кого нужно на службе-то держать! Там памяти на терабайты!!       И помнят они обо всех и в таких подробностях, ой-ой-ой! И не дай тебе Господи, ты поперёк горла им костью станешь! Так эти самые, милые дедушки-ушки-на-макушке, да тебя невзлюбят, так и не сносить тебе головы! Они тогда, смотри и вспомнят тебе, все твои грехи и грехи твоих предков, вплоть до эры мезозойской, когда твои предки соседского мамонта забили!!!       И тут дошли и до него....       Вот тогда Чонгук ухо и навострил, и держал его, как радар, каждое слово ловил, впитывал в себя. И держался изо всех сил, дабы не спалиться!       — Поговаривают, что в лесочке том, тут, за домом, чуть ли не публичный дом устроили, мгм.. мгм... И чёй там делается-то стыдоба-то какая, м-м-м...— потянул старичок и без того узкие глаза стали ещё меньше, не иначе, как вспомнил что...       — А чё там? — вроде как и неинтересно ему, но так, ради приличия разговор поддержать нужно.       Он же хороший мальчик...             Аппетит хороший, вон, глянь-ка, кушает, как смачно! А у плохих мальчиков плохой аппетит!! И спорить не нужно! Старый человек лучше знает, у него жизненного опыта по больше будет! Вот Чонгук и кушает хорошо! Жуёт, старается!       — Молодые омежки туда так и бегают, — сказывают они, тайны страшные и такие жгучие, раскрывая всё под чисту́ю, — На свидания с альфами-то! Пока их, как они думают, никто не видит! — и так многозначительно кивает головой, глядя на «ошалелого от стыда хорошего мальчика»....       — Та-а-а вы-ы-ы шо-о-о.... — и так и прикрыл рот мальчик хороший, — Бессовестные... Ай-ай-ай...       — Вот и я говорю, что бессовестные они! Никого не стесняются! Мг... Зажимаются там и целуются!... И чего греха таить, не приведи Господи!! Ещё и ребёночка заделать могут! Они ж ведь сейчас такие все избалованные!! — и дедушка так и переминается с места на место, удобнее усаживаясь, разговор-то поди долгий будет! — Вот в наше время... Мы такие не были...       — Не-а, не были... не были... — сразу поддакивает ему второй дедуля.       — В нашей-то молодости всё было по-другому! Чин по чину! Боже упаси, чтобы нагрешить!! Мы ж себя-то для мужей хранили! И до первой брачной ночи — ни-ни ! Блюли честь свою! А как же... — а сам так невзначай, так — зырк на мальчишку, не заметил ли, как сухие и дряблые щеки румянцем-то вспыхнули?       А тот ещё один пирожок кушает да слушает. Хороший какой мальчик, воспитанный, старших не перебивает, вон как кушает хорошо, золотой прям ребёнок!       — А Тэхён-то наш, каков оказался-то, а?? Я-то думал, что он мальчик хороший, а он туда же!       — Какой Тэхён?       — Какой-какой? Евонный поди! Минхо-то с него пылинки сдувает, тоже хороший мальчик! Ласковый, вежливый, здоровается, кланяется! Мгм... Мгм... — кивает дедушка, а сам смотрит, как у молодого альфы глаз горит. Огнём прям горит и не потушить его!       — А чё Тэхён-то? Он тоже милый омежка! Никогда не ругается, ни одного мата я от него не слышал, никогда!!! — и Чонгук головой кивает, да диву даётся... Никогда... Ни одного мата!!       — Работает правда допоздна! Ага, работает, старается ребёнок!       — Ой, да что там стараться-то!? Тоже мне работа прям! Стоит в красивом месте, да водку разливает!!       — Ну так и что, что он её разливает-то? Он-то не пьёт её! И работа у него тоже не из лёгких! На ногах весь день стоит!       — Ну да, а потом спит до вечера!       — А ты прям знаешь до куда он спит, да?       — Так мне всё поди слышно! Стенки вон поди какие тонкие, папирусные, оттого и слышу я, когда он приходит домой-то, и Мурка его орёт, есть хочет!        — Так она и не Мурка вовсе! А Жозька! Жози... – и смакует кошкину кличку.       — Тьфу ты! Что за кличка такая дурная!       — И чем она тебе дурная, кличка-то?       — А тем, что не должно быть так!       — А как!       — Не знаю, но не так!? Машка там, Зорька, я не знаю!       — Зорькой ты корову свою будешь звать! Или Машкой! — выплюнул дедуля и отвернулся, — А енто кошка! Щас у них имена модные всякие, — и дедуля захихикал смешно, — А мне нравится..!       — Вот тебя и буду называть как-нибудь!       — Как?       — Вот придумаю гадость какую, так и скажу! — ответил дедушка и насупился, как воробей.       — Ох... Ну и противный же ты! Как тебя твой терпел столько лет-то?? От тебя на тот свет поди и сбежал! – и фыркнул на него, — От такого малахольного, поди так и все черти разбегутся-то!       — А я слышал, как они ругались совсем недавно! Ага... Прям так и ругались! Мне-то всё слышно! — будто вовсе и не обратил внимание, как его приятель чехвостит.       — Ну конечно, тебе всё слышно, у тебя ж новый слуховой аппарат! — не может смириться пожилой человек и дуется как рыба фугу.       — Да, новый! Тебе-то какое дело?       — А такое! — не преминул вставить своё мнение старичок, — Что только и ходишь выслушиваешь, как будто тебе и заняться нечем!       — А что за скандал-то был? — влез Чонгук в их распри, а сам сжался, что нарушил их перипетии.       И так и поклонился в извинениях — не хотелось бы ему из списков хороших мальчиков быть вычеркнутым! И так и подбросил фразу, что так и зажгла улыбку на старом лице,       — Ох и пирожки... вкусные-е-е... Я такие только у своего прадедушки ел... Помяни Господи, душу его светлую...       И так и возымело действие!       — Ой... Правда?? Вкусные?       — Ага... Я чуть было язык не проглотил!       — Ой, милок... — и как лампочка загорелся от приятных слов старенький омега, — Так я тебе сейчас ещё вынесу, погоди, я быстро!! — и его как ветром сдуло.       — Ага... Ага... — и глядя вслед сотоварищу по лавочке прокомментировал старичок, – А ревматизм-то не замучил, не? Ишь ты, резвый какой! А потом помирать будет! Брехло... — и так глаза и закатил, — От брехло!       — Так, а чё там было-то? — и сам Чонгук перешёл на манер их речи, дабы как-то поддержать разговор и быть ментально ближе.       — Так я ж тебе и говорю-то, ругались они крепко так! Мне-то слышно поди всё... Мгм... мгм... Они так часто ругаются, а потом кровать у них скрипит, — и на последнем слове он на шёпот перешёл и за ладонью даже спрятался, чтобы кто чужой не услышал его.             А Чонгук и губы поджал, да будто его полосонуло чем-то изнутри.       — А в этот раз и не скрипела вовсе! Только слышал я, как он уходил, Минхо-то, и злой такой был, как чёрт! Зубами так и скрежетал! А пришёл-то к нему с букетом огромным, во-от таким, — и показывает руками размеры, — Мне ведь всё видно в глазок-то!       — Ну так они молодые, мирятся-ссорятся, обычные дела, – решил так и вступиться он, а у самого-то едва язык и поворачивается, такое говорить, – И чё потом? – как бы напомнил он о самом главном, что ж могли такого увидеть эти старенькие и зоркие глаза.       — Ну улицу он вышел, с этой своей кошкой, будь она неладна! А тут и собаки за ней и побежали! И мальчишка туда же! А потом и жо́них какой-то подоспел! Вот они там и зажимались, бессовестные!! Средь белого дня-то... Ай-ай-ай...       А тут уж и пирожки подоспели.       — Вот, милок, — запыхался омега, — Я тебе прям в судочек, а возвращать не надо, не надо возвращать, — зачем-то сам себя повторил, — И что я пропустил?       — От любопытный, а? Ничё ты не пропустил! — и насупился старик, а Чонгуку это не на руку совсем и как разговори́ть их теперь таких упёртых?       И мысль сама так и подоспела, прям, как горячий пирожок из печи.       — Так если там преступление какое, так я и разберусь, — и сам вытаскивает удостоверение и тычет в лицо дедушке, пусть почитает, что имеет дело сами́м блюстителем порядка.       — Ух ты-ы... Лейтена-а-ант прям, — и так посмотрел на парня, и только омеги могут смотреть так, оценивающе, — Ну краса-авец... Краса-а-авец...       — Так что там за преступление-то было? – и не даёт ему остыть от разговора, так и тянет, да за ниточки дёргает.       — Да и не было там никакого преступления... — и будто обидно ему стало, что и не было там никакого преступления-то! – Зажимался он там с кем-то, в лесочке том, я сам видел... — и Чонгук и побледнел, а вдруг признал в нем того самого? — А мне далеко-то не видно...— фух... и выдохнул.       — Ну надо же... не видно ему далеко-то.... От беда какая, а... Ты смотри... — не мог не уколоть его приятель.       — Да, не видно! А так бы и разглядел, с кем он там зажимался, пока Минхо дома нет!       — А он что, живёт тут с ним вдвоём? — и удочку так и бросает туда и ответ боится услышать.       — Да нет, он сам живёт. Минхо его альфа, вот уж поди... Сколько времени? Ну сколько, ну? — и так по коленке бьёт соседа.       — Ой, да я и не помню пару лет где-то уже где-то...       — Тот ему жильё оплачивает только, а этот всё замуж за него не хочет... Дурень! Минхо такой мальчик хороший... Красивый, вежливый... Хороший... Здоровается... Кланяется...       — А Тэхён? — Чонгук его имя на языке перебирает по буквам и млеет от услады такой.       — А у него глаза всегда печальные, у Тэхёна-то... — и как-то поник дедушка, будто ему и правда за него больно, — Он поди и улыбается, а глаза-то печальные... Печальные глаза у него... – и морщинистой рукой свои глаза вытирает, видать пылинка попала... — Мы ведь, омеги, сердцем видим... А у Тэхёна в сердечке-то и не плещется счастье-то... Будто его там и не было вовсе...       И тут замечает Чонгук, что и у другого дедушки спесь поубавилась. И как-то оба замолчали. Да и сам Чонгук боялся произнести звук.       — Уж такая наша участь омежья... — и вздох тяжёлый такой прошёл по ним, — Мы ведь всю жизнь свою истинного ждём... Да не всем суждено... Не всем судьба даёт такое счастье-то... — и снова тяжёлое молчание и снова Чонгук «скорбит» с ними, — Вот и Тэхён наверное ждёт... И не хочет, мальчик, замуж за него выходить-то.... А годы-то проходят... Пару раз моргнёшь, а тебе уже и перевалило... И пенсия в кармане, а той любви так и не познал...       И какая-то тишина гнетущая наступила, будто в мире все звуки кто-то выключил и даже птицы на миг замерли и песни свои петь прекратили.       — Ну, а ты-то что? — теперь он уже обратился к Чонгуку.       — Чего я-то? — не сразу понял он, в мыслях своих утонул и захлопал глазами.       — Нашёл суженого-то своего? — и смотрит омега, как альфа молоденький в ступоре замолчал, глазища свои вытаращил и завис будто, в одну точку так смо-о-отрит, — Вот и не спеши, найди сначала, — и сам на его коленку руку сморщенную кладёт и так и постукивает, — Оно, говорят, с истинным-то слаще меда будет... — а в памяти у него только запах его.       Розовый такой, будто носом зарылся в букете большом и только им бы и дышал, до конца своих дней.       — Кажется нашёл... — отвечает им альфа тихо, а кажется, что самому себе говорит.       — Вот и не отпускай, если нашёл, крепко держи, не отпускай... слышь?       — Не отпущу, — и сам себе обещает, — А где он работает, этот ваш сосед? — спрашивает так, между прочим, не надеясь на ответ. Ну мало ли что подумают.       — Так в том ресторане-то он и работает, что в районе том, такой неприметный ресторан-то. Там ещё два брата-акробата его держат, тоже поди бандиты!       — Вот ну чего сразу бандиты, а?       — А кто они? Сейчас все бандиты!       — Ой, — и рукой машет на него, типа достал, как редька горькая!       Так и сидели они.       Втроём.       Чонгук и два старичка. И думы свои думали, да каждый о своём. Кто-то о молодости ушедшей, а кто-то нашёл, наверное, да как бы теперь не упустить, счастье-то своё...                                     ***                         — Ну и долго ты там сидеть будешь? — резкий голос его напугал так сильно, что Тэхён стукнулся головой и сморщился от боли.       Потом резко так развернулся к полкам, забитым алкоголем и важно так начал протирать тряпочкой, якобы убирается он здесь.        — Ох... И пыли собралось сколько... — бурчит так важно, а сам боится поднять глаза наверх.       — Ты этим потом займёшься, а сейчас вставай, место выглядеть пустым не должно! Да побыстрее давай, Тэхён!       — Ага, щас, вот ещё минуточку и всё, — а сам медлит и наружу вылезти боится.       А почему боится, так сам и не может объяснить толком! Будто его уличить могут в чём-то непристойном.       — Нет у тебя минуты, Тэхён! Давай вставай! Гости сидят, ждут заказы, а ты тут свои сопли на кулак наматываешь!       — И ничё я не наматываю! — сразу надулся омежка и глаза закатил а в мыслях только о побеге и думает, — Ой... — а вот кажется и мысль созрела, — Я кажется в туалет хочу! — и глазками так блым-блым! Только они брехли-и-ивые!       — Когда кажется, креститься надо! — легко парирует паренёк и цыкает.       — Ну я правда хочу... Вот честно-честно хочу... — и губу закусывает, — Прям щас и уписяюсь... — и видит, как в глазах напротив сочувствия так много, как у автомата Калашникова, — Ну замени меня, а?... А я быстро... Ну пожалуйста... Юнги... — и смотрит же такими глазищами и строит их, эти глазища бессовестные...       — Блядь...— сдался!! Ура!! — Ой, иди уже давай, а то обоссышься! — рыкнул на него парень и сам встал за стойку, а потом и вниз посмотрел — а там идеально чисто!       Так... Значит... Этот балбес прячется... Мг... Ну-ну... Юнги мальчик не дурак, Юнги мальчик умный... И медленно так обводит помещение взглядом и не замечает никого, слишком подозрительного.       И тут в самом углу замечает незнакомца. Он и официанта к себе не звал и винной карты на столе нет. Тут явно что-то нечисто! И всё коршуном смотрит, высматривает кого-то. И прям сейчас весь как-то встрепенулся, выпрямился, сидит и вот-вот с места да сорвётся! А из туалета прям ко времени появляется Тэхён... Идёт так, а сам озирается по сторонам! Прям Джеймс Бонд! Его и не видно вообще! Он-то дурень, как бельмо выглядит! Как жопа на шарике! Весь на виду!! А потом он замирает, как это может только Тэхён! И эти два придурка взглядами встречаются, несколько секунд, как в замедленном фильме превращаются в несколько минут! А потом Тэхён ойкает, плечи в себя вбирает, как черепашка и в развороте тикает!       И кто скажет, что он не сумасшедший?? Тика́ет с визгом! От кого только?? Ну чем не придурок?       А Юнги поворачивается и оторопь его хватает, когда видит, как тот альфа, что в углу сидел, так и бросается за его придурошным другом, что умотнул несколько секунд назад! И, не разбираясь, в чём дело, он сам бросается туда! А в мыслях ничего!!! Там каша какая-то и лозунг!       «Все бегут и ты беги!»       И уже во дворе настигает эту двоицу, что непонятно куда и зачем бежали и сам, запыхавшись, подбегает и так резко встаёт между ними двумя! А этот ненормальный уже и схватил этого придурошного за тонкое запястье и будто в тисках его держит, пока Тэхён пятится от него как от огня!       — Э-эй!! — хрипит Юнги, голосом, запыханным от бега!       Юнги вообще-то не положено бегать, не его это хобби, бегать! И закрыл собой испуганного омежку хотя и сам такой же омежка! Только ему палец в рот не клади — он и по локоть откусит! И что, если омега? Его даже альфы боятся, характер — не приведи Господь! Там перца на всех хватит!       — А ну-ка, руки убрал от него нахуй, — рыком на него, а тот будто и не видит его вовсе!       Только знай и пялится на друга его, что за спиной спрятался! И ничего, что спина у Юнги худая, зато он бьёт мощно, рука у него тяжёлая, а язык и подавно.       — Я нашёл тебя...нашёл... — и пялится на него этот ненормальный так, будто ничего и никого в этом мире больше не существует, — Я нашёл тебя, розочка, нашёл, — как полоумный повторяет и на месте топчется, а Юнги поворачивается и, нахмурив брови, смотрит на друга, как у того глазища наполовину лица! И слеза закатится...       И кажется Тэхёну, что порвёт его сейчас от эмоций! И ему бы разреветься сейчас в самый раз! Его изнутри бьёт так сильно, что в самый раз и заорать, пыл выпуская из себя! И кричать и смеяться одновременно, и рыдать!       И видит Юнги, как его друга трясёт и колотит, как пальцы свои он заламывает и по сторонам смотрит, как полоумный! А Тэхён в глаза его снова впивается. И пусть он и прячет свой взгляд, да только возвращается он к нему, будто там магнит его мощный держит. И имени его ведь и не знает, только почему-то видеть его очень хочется и в запахе его тонуть!                   ....И в детство будто своё он улетает и вспоминает, как набирает в лукошко опилок, а потом дедушка-омега ему наволочку набивает и уходит он спать туда, где крыши нет и только стропы старые торчат и весь Млечный путь как на ладони... И как загадывал маленький омежка желание тогда, что мечтал бы встретить альфу с таким же ароматом, чтобы жизнь свою с ним прожить, до самой старости...             — Розочка моя, — и Тэхён пальцы чужие, немного шершавые, на своих щеках чувствует, когда перед лицом его глаза большие сверкают светом особенным и силы куда-то вдруг деваются, когда сильные руки его обнимают и кутают в самый лучший запах.       И эти прикосновения ему кажутся такими властными и такими интимными и такими правильными, от них по его телу проходит огненный вихрь. И Тэхён куда-то иссякает, будто весь в запахе этом тонет, в этом подчинении топится и кажется ему, что ещё секунда и он совсем оглохнет! А его так хочется касаться и как можно дольше, но где-то внутри он понимает порочность этого момента, как будто он голый перед ним стоит и последнее, что слышит он, это возглас Юнги.       — Блядь!! Тэхён!!! — и руки сильные его поднимают и прижимают к телу сильному.       И не ощущает он себя больше и не страшно ему больше, и слушал где-то между сном и явью, шёпот непонятный, где-то на периферии сознания понимал, как возле него толпились люди, пытаясь узнать, что случилось?       Ощущал прикосновение чужих губ на своих щеках, а душа внутри бабочками порхала, пока аромат туалетной воды с древесными нотками, так правильно смешивался с его собственным запахом.       — Немедленно прекратить! — громогласный голос колоколом в голове прозвенел и это безумие, чистой воды, схлынуло с омеги каким-то потоком и чувство дикого стыда и неуправляемой похоти по телу волнами прошлось, как по оголённым нервам.       И сам Тэхён на ватных ножках отходит на некоторое расстояние от него и видит перед собой этого провокатора и безумца с яркими, как горящие угли, глазами. И омега, будто в тупике себя чувствует, будто в угол загнан и теперь на него снова все будут пялиться! А ноги будто связаны невидимыми нитями. И он слышит своё собственное судорожное дыхание и тугой комок в горле, который вот-вот разорвётся и только пара глаз за ним следят неотрывно и так горячо от этого становится! Но он пятится назад, прячется за спиной друга, и его руку кто-то хватает сзади, со стороны и он опускает взгляд и видит большую мужскую ладонь, что держит его тонкую кисть.       — Что здесь происходит? Вы кто? — он понимает, к кому обращается Старший и сам превращается в слух, чтобы услышать его имя.       У старшего на переносице брови сходятся, прожигая взглядом незнакомца. Техен смотрит на шефа и замечает в его взгляде устрашающие огоньки. Он несколько раз открывает рот и закрывает его, не в силах что-то выдавить из себя, и мужчина оглядывается назад, замечая небольшую толпу подчинённых, что уже, как стервятники собрались, дабы сожрать свою жертву. Так и не дождавшись ответа ни от кого, Намджун потянул за собой Тэхёна, как маленького мальчика и омежка смешно шлёпал за ним, оглядываясь на.... А он ведь имени его так и не узнал...       — Мне больно, — пробурчал он, глядя на огромную ладонь альфы, — Отпусти меня, пожалуйста!       — Не отпущу, ты потом снова покой потеряешь! — Тэхён смотрел на свою ладонь зажатую в чужой руке и понимал, что это как-то очень неправильно!       И хотя раньше он такого за собой не замечал никогда! Они ведь просто хорошие друзья, не просто коллеги, не просто подчинённый и начальник! И ему хотелось поскорее выдернуть свою руку, ибо спину жгло... Очень сильно жгло... И всё, что он ощущал, это какая-то странная неловкость, а ещё и колючий взгляд в спину. Он физически его ощущал на себе, а сердце так и бу́хало внутри. Уже остановившись на своём рабочем месте, он окинул взглядом зал, словно находился тут впервые. Сильные руки легли на его плечи.       — Если тебя ещё что-то тревожит, то мы можем поговорить в другом месте, — на него смотрели умные глаза Намджуна, — Ты в порядке? — глупый вопрос конечно!       Нет!       Он не в порядке и уже давно не в порядке!       — Да... Я нормально, — всё же выдавил из себя и посмотрел в тот пустующий угол, где стол блестел чистотой, а в свете глянцевой поверхности отсвечивалась большая люстра.             — Ты куда суёшь свой нос? —Чонгук перевёл взгляд на мелкого омегу, и его брови полезли на лоб, — Он вообще-то в отношениях, если что?       — И что?       — А то, что я за него отвечаю!       — Ты?? — и он смешно захлопал ресницами разглядывая невысокого паренька с такими колючими глазами, — И что ты мне сделаешь? — и он просто рассмеялся тому в лицо.       — Пиздюлей дам по первое число!       — А ты умеешь?       — А ты рискни и увидишь, — так бесстрашно отвечал мелкий и, несмотря на свой невысокий рост, смотрел на альфу с высока.       А тот только руки на груди сложил и голову наклонил в сторону, будто рассматривал такого себе интересного персонажа и снисходительная улыбка легла на его губы. Он тихо цыкнул сам себе и покачав головой слегка наклонился, — Ой-ой-ой, боюсь-боюсь, — чуть ли не шёпотом проговорил Чонгук и сразу опешил, не успев опомниться, как этот мелкий и нахальный, как ниндзя, омега, с резким выдохом схватил здорового альфу и толкнул его назад, не выпуская его футболки.       — А ты делаешь правильно, мальчик, — как змея зашипел ему в лицо парень, когда Чонгук неожиданно для себя ударился о стену и честное слово, едва сдержался чтобы не ойкнуть! — Бойся меня, я не шучу! И если только пальцем тронешь моего лучшего друга....       — А если и трону, тогда что? — ему-то ведь и отступать некуда, и показать, что неловко себя почувствовал в такой близости, от этого сумасшедшего.       Омега недолго думая, опускает его шею и Чонгук уже хотел было расслабиться, как этот ненормальный, так резко переместил свою руку вниз и, как змея, ухватил альфу за его достоинство! Вот так просто! И знал же гад, куда давить нужно! И в своей небольшой руке так и зажал его яйца и Чонгуку ничего не осталось, как поднять руки вверх сдающимся жестом.       — Понял я, понял! Успокойся, бешеный! — а у самого и дыхание спёрло до последней молекулы.       Не ну а что?       Больно ведь и показать ему свою слабость не покажешь и терпеть долго не вытерпишь! Сжимает-то по-настоящему, сволочь такая!       — Да ты охуел, что ли? — уже на последнем выдохе прохрипел и омега напоследок заглянул ему в глаза, сощурив до щелочек свои.       Резко отпустил его, отчего его драгоценные бубенчики так и упали на самое дно мошонки. Рваный выдох едва удержался в горле и всё-таки Чонгук не стал судьбу испытывать повторно.       — Понял, я понял, — уже без пафоса ответил и только потом омега отвернулся от него и отойдя на пару шагов, развернулся и вальяжно пошёл внутрь помещения.       — А я и рад, что у моего омежки такой защитник! — в спину бросает ему напоследок и замирает, когда омега останавливается, потом так и не оборачиваясь, тот поднимает руку и показывает ему средний палец, а Чонгук смеётся этой нахальной выходке омеги, — Ай-ай-ай, как не хорошо так себя вести нежному полу, — снова подливает масло в огонь и честно так выдыхает, когда тот, не оборачиваясь, уходит.       И стоит только скрыться этому перцовому баллончику в человеческом образе, как его ломит! Наполовину сгибается и только сейчас может выдохнуть и дать волю эмоциям. Глаза прикрывает и оттягивает матню штанов.       — Вот же сука такая, — Чонгук сильно жмурится, до мушек в глазах и сам себе смеётся.       Такого с ним ещё не было, чтобы кто-то, а в частности перцовый омега, не зажимал ему яйца! Всякое было, но такое с ним впервые.       Ковыляя, он поплёлся в туалет и, скрывшись в кабинке, рухнул на крышку унитаза и, как подобает, нервная система требовала немедленной разрядки. Ну, дрочить не решается. А вот смех без причины попёр из него нахрапом! И смешно, и больно, и эта композиция из боли и смеха ещё долго сотрясала его тело, пока он, нагнувшись, не полез в штаны и не нащупал своего джониора рукой, — Ты в порядке, братан?       Господи, до́жил! С собственным членом ведёт монолог! Потом выдохнул как-то слишком громко и пошёл дальше собирать лавры и колкие взгляды и маты заодно! И ещё взор тех самых глаз, с поволокой, что так и прячутся за пышными ресницами...