Секунда до совершенства

                               Свет преломляется в канделябрах и игристых винах и играет бликами по панно из разноцветных зеркал и мерцает по потолку, в замедленном движении.       Звуки музыки так навязчиво перекликаются с разговорами в залах, будто стараясь перекричать друг друга.       Атмосфера так похожа на праздник и действительно — кого-то решил именно сегодня отметить здесь свой день рождения. То и дело, туда-сюда бегали взмыленные официанты с полными разносами и уже в уме прикидывали свой левак.       Ле́стные выкрики слышны отовсюду, когда поднимаются вверх бокалы, поздравляя виновника торжества. Хотя, как уже было замечено и неоднократно, к концу таких вот вечеров, сытые и пьяные посетители, забывали, кто же таки был тем самым счастливчиком, из-за кого они набили свои бездонные курдюки.       То и дело, то тут то там, раздавался звон посуды и разбитых бокалов и администратор, скрипя зубами, стирая их в порошок, улыбался дорогим, в прямом смысле, очень дорогим гостям, и сквозь зубы записывал очередной разбитый бокал, и едва сдерживался, чтобы не выгнать сраной метлой этих папенькиных мажорчиков.       Время от времени, эти самые мажорчики, стараясь перекричать музыку, мерялись своими пи́сями, примеряя на свой счёт толстые кошельки своих предков. И бессовестно кичи́лись их заслугами и заработанными седыми волосами.       Столы ломились от яств и напитков. Кто-то уже кунял за столом, наевшись до отвала, а кто-то, наплевав на приличия, уплетал всё подряд и до срани, неприлично, хрюкал между приёмами пищи, как поросёнок.       И только у одного человека утро выдалось не таким уж и добрым.       Перед ним мельтешила масса незнакомых людей и каждый, ну почти каждый, так и норовил узнать-спросить, что случилось с милым омежкой и почему у него глазки такие заплаканные?..       И ведь не расскажешь каждому о своей боли и жизни, и не поделишься, что ему всю ночь снились непонятные люди, и лезли своими крупными свинными ры́лами ему в лицо. А под конец сна, перед са́мым рассветом, на крышу его дома приземлилась огромная летающая тарелка и оттуда появлялись огромные руки или как их можно назвать?       Они, своими огромными щупальцами-присосками, трогали его окна в комнате и на балконе, и ужас пробирал тогда его животрепещущее сердечко, когда Тэхён представлял, как над ним будут проводить всякие страшные опыты и засовывать разные трубочки в его тело!       В страхе он тогда подпрыгнул на кровати и долго смотрел в предрассветную темноту и не сразу понял, где находится. И только мягкий мурк любимого питомца вернул его в настоящее время и место, и он так крепко прижимал к себе Жози, пока она тихонько мурчала, успокаивая своего хозяина.       И вот, как сон в руку...       Такая их ссора с Минхо разбила его в пух и прах, и даже предположить он не мог, что он способен снова поступить также, как и несколько месяцев назад.       Да, альфа тогда извинялся перед ним и откупался, чем только мог. И Тэхён тогда и правда, дал ему второй шанс. На словах только. На деле же у него не получилось подпустить его к себе, да и получится ли теперь? Скорее всего уже нет. Душа остыла и охладела. И уже вместо этого появляется какое-то равнодушие. А оно пострашнее будет. И Минхо ведь знает, что страшнее, чем молчаливый Тэхён бывает только... Молчаливый Тэхён. Уж слишком громко он умеет молчать!       Он ведь и правда, не скандальный мальчик, пусть и колючий немного. Но колючесть и скандальность это ведь разные понятия, да?       И да, Минхо ревнив, но чтобы настолько, чтобы так открыто его обвинять в измене? Господи, какой бред...       Сам себя уверял в невинности, а в это же самое время по спине мурашки бегали, принуждая его признать, что встреча с этим ненормальным, как он его окрестил, полностью выбила его из колеи. А ведь он и не думал об этом, вот честное слово, не думал, до поры до времени...       И сейчас он изо всех сил пытается сосредоточиться и, пока жизнь вокруг него бьёт ключом, Тэхён, кажется, на части рассыпается. Он не может найти на своём рабочем месте самое элементарное, как шейкер, что стоит прямо перед его глазами или обычный джиггер, что своими боками мерцает.       Обрывки его мыслей, как и он сам, витают где-то, как испуганные бабочки, не желая формироваться в адекватные желания или хотя бы фразы. И глубоко в своём сознании он понимал, что стоит перед чем-то, что неизменно поменяет его устойчивый быт, и он страшился этого но и очень сильно ждал.       Его бросало то в жар, то в холод, пальцы дрожали и он часто бросал взгляд на часы, мечтая поскорее закончить этот нескончаемый день. Омега прикрывал глаза и пытался дышать, как можно размеренее и тише, но выходило, как нельзя хуже.       Как на зло его лёгкие не могли свободно впустить в себя порцию кислорода, разрывая один вдох на несколько жалких попыток. Покрасневшие глаза метались беспокойными мотыльками, как те, что кружат по ночам вокруг светящегося фонаря.       На фоне музыка играла и теребила и без того расшатанные нервы. Дикое желание отключить эти звуки обуревало его, да и послать всех и всё к чёртовой матери уже не казалось такой сумасшедшей идеей.       Его тело работало, только как мышечная память, а на лице будто налипла рабочая улыбка. И от обычных, вроде бы, рабочих часов, начиналось головокружение и нервная тошнота подбиралась к горлу. Непослушные пальцы деревенели и иногда отказывались работать, и он честно, заставлял себя не оборачиваться в ту сторону. Но каждый раз он натыкался на тот самый угол, где сидел его будущий нервный срыв, и так и пялился на него, лишь изредка заглядывая в дно своей кружки.       Мужчина с обложки...       Он мог именно так его охарактеризовать. Уверенный в себе, наглый и мужественный, хотя читалось в нём что-то другое, то что он не мог понять и сформулировать правильно. В нём была какая-то непосредственность, юношеская и бесшабашная непосредственность. И от него хотелось обжечься и греться. От него хотелось бежать и в то же время прижиматься к нему. С ним хотелось взяться за руки и с визгом прыгнуть с обрыва и в этом сумасшествии держаться за руки и целоваться, пока потоки воздуха не разделили бы их.       Он был похож на вожака стаи. На молодого и смелого вожака, который, прям сейчас, пребывает в поиске своей пары. И по лицу можно прочитать, что найдя такового, он не отдаст. Горло перегрызёт, но не отдаст.       От своих горячих мыслей Тэхён жаром заходился. И он помнил, как он пахнет. Чем он пахнет. Так необыкновенно и уютно и именно этот запах уносил его в блаженство. Туда, где ему хорошо и спокойно. Туда, где хотелось остаться навсегда маленьким мальчиком и мечтать о самом лучшем.       В один такой момент, когда он так беспечно витал в своих мыслях, он совсем не заметил как по щекам жар расходился, как горели его уши, а губы нестерпимо чесались, а глаза...       ....Глаза будто впивались зрачками в одну точку, и это точка...       ...Чёрные глаза напротив... В том самом углу. Его взгляд, что пробирал до мозга костей, до самого нутра́, и там бередил всё, к чему только мог прикоснуться.       Несколько раз Тэхён ресницами взмахнул и вздрогнул всем телом, когда услышал звон стекла, который будто колоколом разошёлся по помещению. Он ведь только что держал бокал в руках, а в другой момент он уже оказался у его ног. Прозрачное стекло, алмазными каплями, валялось на полу и Тэхён, глупо и так по-детски хлопая ресницами, смотрел вниз, честно не понимая, как они там оказались.       А в сердечке неразбериха.       Такая неразбериха творится, что дух выбивает из него. И всё, что ему хотелось бы, это, чтобы его обняли, избавили от тревог и шепнули на ушко, что всё будет хорошо. Но оно, глупое сердечко, галопом скачет куда-то и поди его останови!       А глаза напротив всё буравят и буравят, а омежьи глазки от чего-то слезами наполняются и они, слёзы, стекают по его щекам и солью обжигают лицо. И в груди так больно щемит и кажется, что все звуки куда-то пропали, вместо этого оставив ему тупой свист в ушах. И только посетитель в самом углу не движется, если не считать, что внутри него бушуют страсти.       Кулаки его, то сжимаются то разжимаются и с каждым разом он надеется разломать несчастную кружку вдребезги. А Тэхён только воровито оглядывается, в поисках хоть кого-то, только бы да переключить внимание. Да хоть на что угодно, только бы остаться на поверхности!       И в какое-то время омега понимает, что играть в гляделки становится легче и сложнее одновременно. Легче потому, что он уже и рассмотрел его как следует, ну может быть, почти... А сложнее... Что ему хотелось бы это сделать снова, только подойти поближе, но он стоит истуканом и в руках мнёт вафельное полотенце и внезапно вздрагивает, когда видит, как этот...       Встаёт со своего места и постатью волка идёт к выходу. Идёт медленно, спокойной походкой, глаз не спускает, будто аппетит нагуливает. И... Выходит.... Совсем!!! Он... Он просто ушёл и даже не посмотрел на него на прощание!!! Не оглянулся!!! Не подмигнул, ни секундочки!! Ушёл...       А Тэхёну бы и разреветься в самый раз! И он и понять себя не может и только и смотрит на дверь. А вдруг она вот сейчас и откроется и он вернётся? Господи... Пару-тройку раз они виделись и вот, он уже на нервах его играет!? Или он что? Думал, что омега сейчас побежит за ним? Он что, решил, что можно с ним так запросто? Он что, игрушка? Ну уж нет!! С него хватит! И вообще! Да пошёл он, козёл... Все они козлы!! Вот правильно, Тэхён, правильно мальчик! Они все козлы!!!       — Ну и больно надо! — самому себе шепчет и ведь знает, что врёт, — Тоже мне, альфа-самец! — а сам не замечает, как лицо опять солёным становится.       И обида такая непонятная, волной по телу проходит. Когда он сдувается, будто шарик, наклоняясь над раковиной и просто видит, как на носике капля блестит и вот она беззвучно капает вниз, и Тэхён изо всех сил заставляет себя собраться, игнорируя дрожь подбородка.       Какими-то остатками воли он заставляет себя улыбнуться, цепляет на лицо приветливую маску и хватает новый бокал, дабы занять хоть чем-то свои дрожащие руки. Но... Уже в следующую секунду и он смотрит на новую стеклянную кляксу у своих ног и в сердца́х бросает туда же и белое полотенце. Наклоняется и собирает мусор в ведро, а слёзы уже застилают вид и он рукой вытирает глаза, размазывая жалкие остатки косметики. Из рук валится буквально всё. И не буквально тоже... Несколько раз он попутал заказы для клиентов и те, раззадоренные алкоголем, сразу начали жаловаться на бармена, требуя его немедленно уволить!       Тэхён молящими глазами смотрел на Намджуна и изо всех сил сдерживал трясущиеся руки. И жалел себя, стоило только ему увидеть его ободряющий взгляд. И Тэхён чувствует, что он рассыпается, подобно хрупкому стеклу. И едва дожидается, когда от стойки бара отойдут люди, и он не сдерживается и плачет, оседая вниз, прикрывая рот тыльной стороной руки. И сжимался там от тупой боли, когда из лёгких выходил кислород и он не мог нормально дышать. Истерика его накрывала и он не мог её унять. Ну чем не дурак, а? И так стыдно ему становится, краснеет по самые уши, когда понимает причину своего гадкого настроения. Это ведь он виноват! Он!!! Тэхён бы и сам мог успокоиться после ссоры с Минхо, а тут этот, взялся неизвестно откуда! А ведь и видел его всего-то пару раз, а уже слёзы льёт! А дальше что??       В каком-то забытье минуты проходят и к нему подходит шеф и гневным взглядом буравит, свои брови хмурит, заставляя мальчика собраться. Только тщетны попытки его. И вот уже совсем скоро они стоят на улице. Тэхён глупо так слушал указания Кима-старшего, выспаться и привести себя в порядок. Головой так кивал, осликом послушным и шморгал носиком, упёршись в пахнущую рубашку.       — Ты понял меня? — голос такой низкий ему говорил в макушку и вибрациями проходил по щеке, когда омежка прижимался к его мощной груди, — День тебе даю, Тэхён! Один день, ты слышишь? — и мальчик безмолвно головой кивает, — А потом, как штык, на работу, ты понял? — немного грубее говорит, а сам себя корит за несдержанность. Только Тэхён знает, что его шеф в душе просто огромный здоровяк с нежным сердцем.       — Всё, давай малыш, домой и спать, ясно? — и уже смотрит в прозрачные от слёз глаза, как тот послушно кивает, как болванчик, — И выпей чего-нибудь успокоительное, хорошо? — и неожиданно открывает дверь такси, которое подъехало как-то не слышно, и Тэхён ненароком вздрагивает.       Альфа называет адрес водителю и почти мешком сажает туда мальчика, хлопает дверью и стучит по крыше автомобиля, давая знак, что можно уже ехать.       Тэхён посмотрел на высокую фигуру через заднее стекло, благодарно улыбнулся, махнул рукой и откинулся на мягкую спинку, закрывая глаза, вдыхая приятный запах автопохучки.       Пока они ехали в машине, он чуть было не уснул, убаюканный шелестом шин по дороге и лёгкой джазовой мелодией, что так ненавязчиво лилась из динамиков.             — И кто обидел такого милого мальчика? — он не сразу понял, что именно к нему обращается водитель, и, посмотрев на затылок мужчины, захлопал ресницами.       — Что? — только и мог сказать и промычать вопросительно.       — Кто, говорю, обидел тебя, красавушка, а? Пальчиком тыкни, — и водитель смотрит на него в зеркало заднего вида и улыбается, — Я бы за тебя всем пальцы отбил, малыш, — на такое обращение, омега сразу нахмурился и сжав губы, отвернулся.       Настроение общаться не было совсем, да и мужчина был слишком взрослый, около пятидесяти лет, а то и старше. — Ну что же ты от меня личико-то своё отворачиваешь, а? — взгляд водителя в зеркале уже в следующую секунду становится слишком тяжёлым и по телу мальчика проходит неприятная дрожь, — Улыбнись, а? Милый ты какой, смотри, а? — и смотрит на омежку и губы свои облизывает.       Одним глазом на дорогу зыркает и снова всё внимание на красивого пассажира кидает.       — Ох и давно я такой красоты не встречал, — сам себе будто говорит, — А имя своё не скажешь мне, а? — и бровями так и вскидывает, на диалог вывести хочет, — А то сидим, как не родные! — и сам от своей шутки хохочет, посчитав её смешной, видимо.       — А мы и не родные, — отвечает Тэхён и тут же жалеет, что вообще заговорил с ним.       — Так давай породнимся, значит! — и его громким смехом наполняется салон автомобиля, перебивая все другие звуки.       — Простите, но я не очень расположен для знакомства, — тихим голосом омега говорит, а сам себя ругает, что это звучит как-то слишком извиняющимся тоном.       — О-ох... — внезапно тянет альфа на его ответ, — А голосок-то какой у тебя, бархатный такой, малыш, — и сам дышать начинает рвано да неровно, будто после бега, — И наверно стонешь ты тоже сладко, да, малыш?..       Тэхён от такой наглости только и может, что глазами хлопать.       — Ну так что, имя мне своё скажешь, или как? — и уже внимание на дорогу всё меньше и меньше, да всё больше пялится в зеркало заднего вида, и всё чаще в наглую поворачивается, нахально оценивая сжавшегося мальчика, — Меня вот можешь, например, папочкой звать, — и к ужасу, омега видит как тот рукой, спускается вниз, к собственным штанам, и мнёт себя в удовольствии, — А плохо тебе со мной не будет, уж поверь мне, — и уже, не стесняясь, пытается разглядеть мальчика во всей его красе, — Ох и хорош ты, малыш, — и испарина на его лбу появляется, когда он дикими глазами пялится на омегу, а тот только и смотрит на дверную ручку и на пролетающие мимо пейзажи.       Скорость у машины высокая и мысль сумасшедшая в мозгу зарождается! Ужас его пробирает и он ближе подсаживается к двери и руку кладёт на ручку и распахивает глаза, когда видит, как блокируется дверь. А Тэхёну этот звук, будто выстрелом звучит, словно приговор! Мурашки по спине и на голове заворошились и адреналин, как чумной, взбесился!       — Остановите машину! — дрожащим голосом говорит омега, а сам ещё ближе садится, почти вплотную соприкасаясь с дверью, — Остановите машину или я буду кричать! — и уже панические нотки в своём голосе слышит.       — Ну покричи, птичка, покричи, а я послушаю! — поворачивается и втягивает носом аромат мальчика, который сейчас источает умопомрачительный запах роз, — Блядь, как же ты пахнешь, мило́к! — и прибавляет скорость, пока глаза у парня становятся огромными от страха, — А сосёшь ты хорошо, а? Сосёшь-то хорошо, поди, вон губы какие пухлые у тебя, малыш!       Тэхён сжимает губы в тонкую полосу.       — Немедленно остановите машину! — уже кричит он и дёргает дверную ручку и в ужасе смотрит, как машина сворачивает в другую сторону, — Вы слышите меня? — и он понимает, что альфа глух к его мольбам — им сейчас движет совсем другое.       На глазах снова появляются злые слёзы и он, что есть силы, бьёт рукой по стеклу, да куда там! Его тонкие руки могут только хлопать по нём, да всё бестолку, а машина уже и переехала в другую полосу, пока водитель перестраивался среди других машин.       — Остановите машину немедленно! — снова пытается докричаться до сумасшедшего водителя, но тот уже и не слышит его, только думая о своём удовольствии.       — А альфа у тебя есть, а? — и будто не слышит, как уже на заднем сидении вопит мальчишка и продолжает расспрашивать его о самом пошлом и смеётся, как-то дико и Тэхён замечает, как слюни по его подбородку стекают, как у бешеного пса, — Значит нет у тебя мужика, да? — сам себе отвечает на свой же вопрос и, уже предвкушая предстоящее удовольствие, растёгивает бляху на ремне, — Но ты не переживай, цветочек, — снова смеётся ненормальным голосом мужик, — Я ебу хорошо, тебе понравится, — и опять скалится на омежку, который маленькими кулачками, что есть силы бьёт в окно, — И можешь не бить, только ручки себе поранишь, уж лучше бы делом занялся, — и сам расстёгивает штаны, вжикая молнией.       — Вы сумасшедший! — кричит омега и бросается с кулаками на водителя.       Тот начинает смеяться ещё громче, и уже в следующий момент орёт матом, когда Тэхён, изо всей силы, царапает ему лицо!       — Ах ты, сука!! — рычит водитель и тут машина, скрипя шинами по дороге, юлит в сторону, — Ты захотел в аварию попасть?? Ты ненормальный?! — и дикими глазами смотрит на омегу и рот его искажается, страшнее чем прежде!       И тут мысль сумасшедшая загорается лампочкой в светлой омежкиной голове! И он юрко бросается вперёд, худеньким телом пробирается между сиденьями и хватает руль, выворачивая его резко в сторону.       — Что ты, сука, делаешь??? — теперь уже альфа вопит, пока Тэхён с дикими глазами, снова поворачивает руль и машина послушно разворачивается, и её несёт в дрифт! — Мы же разобьёмся!! — орёт мужик и пытается выровнять машину, за одно и оттолкнуть от себя ненормального парня, за секунду превратившегося в дикую кошку!       — Лучше мы разобьёмся, чем быть тобой трахнутым, тварь ты конченная!!! — уже не своим голосом орёт Тэхён и его кидает в сторону!       А затем он слышит громкий сигнал клаксона и визг тормозов!       Резкий удар сбоку, с водительской стороны и он отлетает в сторону, а потом и назад, его кидает на сиденье и резко вперёд и он едва успевает выставить руки перед собой. Это его и спасает, и омега, что есть силы, крепко обнимает переднее сиденье. И как всё перед его глазами поплыло, он уже и не соображал, но понимал только одно! И это тешит, невероятно!! Желание ублюдка изнасиловать его пропало полностью! А вот жить тому, ой как, захотелось!       — Да чтоб тебя, шалава!! — вне себя от ярости альфа бьёт по тормозам и машина, скрипя колодками, останавливается посреди дороги!       Водитель огромными глазами смотрит перед собой, ещё не совсем понимая, что они только что пережили и только потом, спустя минуту, поворачивается назад.       — Ах ты ж дрянь, такая!! — вопит он и кидается, пытаясь ухватить мальчишку за волосы, но тот резко откидывается назад и задирая ноги, начинает лупить его, куда ни по́падя!       И словно, как самая лучшая музыка для ушей омежки, он слышит вой боли и потоки грязных оскорблений в свой адрес! Драка между ними продолжалась недолго, но яро! Тэхён уже и не соображал, сколько смог нанести увечий ему, пока у самого от адреналина полностью отключилась чувствительность!       Где-то далеко взвыли полицейские сирены, но только вместо расслабления наступил шок и Тэхён уже не сдерживался и с новыми силами, дикой кошкой, кинулся на водителя, нанося ему огромные царапины по лицу!       А вокруг уже и другие машины останавливаются, люди выбегают из автомобилей посмотреть, что же случилось! Через какие-то минуты и полицейские постучали в окна дубинками, требуя немедленно выйти из машины.       Да только наблюдали картину, как худенький мальчишка, что есть силы лупил взрослого человека и кричал не своим голосом!!       И как водитель только умудрился открыть дверь автомобиля, остаётся загадкой! Он, вывалившись оттуда, спасаясь от ненормального пассажира, упал в самую пыль и ошарашенными глазами смотрел, как двое полицейских вытаскивали из салона орущего худенького омежку, что матерился, как сапожник!       — Руки на капот! — крикнул страж порядка, когда они вдвоём с напарником не могли угомонить одного мелкого паренька.       — Он накинулся на меня! — орал водитель, тыча в него пальцем, с ужасом глядя на ещё совсем недавно тихого мальчика, что за считанные минуты превратился в дикую пантеру! — Он не хотел мне платить! — и смотрел, как паренька с грохотом валят на капот машины, — Я просто работаю! Я работаю за гроши́! — тряс двойным подбородком и искал в глазах поддержку от толпы, — У меня семья, у меня дети! — продолжал ныть, не переставая, — А этот не хотел мне платить! — и оглядывал людей, что уже стояли, будто в цирке, наблюдая представление.       А сзади уже и пробка собралась и нескончаемые вопли и крики людей и клаксоны машин. Да... Будет что вспомнить...       И конечно же, все как один, повернули головы, созерцая мелкого преступника.       — Да, сейчас молодёжь пошла, им палец в рот не клади! — кто-то выдал своё мнение.       — Они сейчас нахальные, совесть совсем потеряли! Кидаться на старших?? Ай-ай-ай! Бессовестный, тьфу на тебя!! — разошёлся другой зритель.       — В тюрьму его! Там научат уму-разуму! — подхватил ещё кто-то, а Тэхён и пошевелиться не может.       Сильные руки так и держали его, пока холодный метал на запястьях щёлкнул. Горячий капот дышал ему в лицо и новая порция слёз не заставила себя ждать.       — Я не виноват! — только и смог он пропищать в своё оправдание, — Я не виноват! Это он! — и повернулся к толпе, — Он хотел меня изнасиловать!!!       — Что? Я?? — водитель оглядел толпу и показательно заныл, — Я взрослый человек! Я женатый человек!! У меня двое детей... Как можно??? Он же мне в сыновья годится?? Ну посмотрите на него, ну?? Посмотрите же!! — так и сыпались из него слова, а толпа все больше зверела и становилась на сторону «пострадавшего».       — И не стыдно тебе клеветать на почтенного человека? — уже и новые крики пошли.       — Такой молодой и красивый мальчик, а так врёт! Ай-ай-ай, как не совестно только? — только и слышно было ему.       — Но ничего, там тебя научат! — снова кто-то пригрозил расправой, а он только и мог, что дать себя увезти и по дороге так и подмывало закричать, чтобы все услышали!       — Ах, вы, суки, волки позорные! Я ж не виноват, не виноват я!!! Но... Затея так и осталась затеей. Ибо со всех сторон он видел, что ему, конечно, никто не поверит. Уже в машине ему перестегнули наручники вперёд, чтобы удобнее было. И Тэхён просто не мог поверить, что он сейчас сидит на заднем сидении, в полицейской машине... И не мог поверить, что видит перед собой решётку и спины двух полицейских. Пальчики сами полезли туда, пытаясь добраться до них, до «сердобольных», но водитель обернулся и коршуном посмотрел на арестованного.       — Руки убрал и сел назад! — и такой резкий удар дубинкой по сетке отбил всю охоту повторить тоже самое.       — Я не виноват, — Тэхён снова промяукал котёнком и сжался в комок, коленки к себе подтянул и забрался весь на сидушку, с ногами, забившись в самый угол, — Он хотел надругаться надо мной, — всё, что смог выдавить из себя и расплакался, как ребёнок, тихонечко подвывая в сложенные ладошки...       Офицер повернулся к нему окидывая его вопросительным взглядом.       — В участке разберёмся, кто кого хотел изнасиловать, парень, — и вздохнув снова обратился к нему, — Это серьёзное обвинение, малыш...       — Я не малыш, — резко ответил Тэхён и тут же стушевался от своей грубости, — Простите...       Офицер смотрел, как омежка вытирает непрерывно текущие слёзы и как они растекаются по красивому лицу.       — Не надо плакать, разберёмся, — и уже совсем другими глазами глянул на мальчика, — На заправке останови, — обратился к напарнику и тот без слов сразу свернул в сторону, заезжая под огромный навес заправочной станции.       Мужчина вышел из автомобиля, а Тэхён смотрел ему вслед, мокрыми, от слёз, глазами.        — Меня посадят в тюрьму? — жалобно пропищал он и уставился огромными глазами на затылок водителя. Тот пожал плечами и закрыв глаза, откинулся на подголовник.       Больше Тэхён ничего не спрашивал, тихонечко оплакивая свою несчастную судьбу. И подпрыгнул на месте, когда задняя дверь открылась, а в салон, протянулась рука. Офицер молча снял с него наручники. Тэхён отодвинулся от двери и некоторое время просто хлопал глазищами, глядя, как перед ним на корточки присаживается молодой и очень красивый мужчина.       — Вот выпей, — и размешал палочкой сахар на дне стакана, — Ты любишь сладкое? – и с каким-то удовольствием рассматривал мальчишку, как тот переводил глаза со стаканчика на шоколадку, а потом так смешно приподнял голову, выпячивая подбородок и хлопал мокрыми ресничками, — Бери, не бойся, — и сам разворачивает сладость и протягивает омежке.       Мальчик несколько раз переводит взгляд с красивого лица на шоколадку и обратно и всё-таки решается. Медленно протягивает руку, будто боясь обжечься и аккуратно берёт её. Откусывает маленький кусочек, не сводя глаз с офицера, проглатывает и сразу же закашливается, резко покраснея.       — Простите, — промямлил едва слышно и снова посмотрел на альфу.       А тот уже и чай, ему размешал и ждёт, когда омежка возьмёт стаканчик. А омега и берёт и альфа смотрит на его руки, как длинные пальцы охватывают стаканчик и он изящным движением, отставив мизинчик, отпивает первый глоток и снова краснеет. Офицер отвернулся немного, глядя куда-то в сторону, давая ему спокойно выпить чай. Потом снова посмотрел на него и улыбнулся.       — Тебе уже лучше? — тихо спросил он, а омега кивнул ему, вытирая тыльной стороной руки́ мокрое и пыльное лицо.       Офицер полез в карман, вынимая оттуда салфетку, ну прям на все случаи жизни, ей-богу! Сам развернул салфетки и протянул руку к омежке.       — Можно? — и получив кивок головой, принялся вытирать слезы.       А мальчик, будто маленький, лишь ближе придвинулся к нему и терпеливо ждал, когда тот закончит,       — Всё? Можем ехать? — тихо спросил офицер и сразу прочитал страх в золотистых глазах.       — В тюрьму? — снова пропищал омежка и опять, вопреки заботе, расплакался.       — Ну почему же сразу в тюрьму? Ты же ничего плохого не сделал? — и омежка закачал головой в отрицании.       — Нет... Я сел к нему в машину, а он... Он приставать начал... А я не хотел... — и снова вытер лицо тыльной стороной руки не выпуская шоколадку, — А он всё равно, и я тогда это... — и шмыгнул носом, — Бить его начал... Больно... — и показал на свою красную руку.       — А он? — уже любопытничал офицер, глядя в огромные глаза.       – А он дальше ехал и машину закрыл, чтобы я не сбежал...       — А ты?       — А я за руль ухватился и повернул сильно....       — А он?       — А он орать на меня начал!       — Ну, ты же мог пострадать, — уже ласково так шепчет мужчина, откидывая ему прядь волос за ушко.       — Лучше пострадать, чем это... Чем другое... И вот я и здесь... — и окидывает взглядом машину, пожимая плечами, завершая своё дивное приключение на свою прекрасную попочку...       — Ты очень смелый, ты знаешь, — теперь уже и альфа улыбается, глядя на омежку.       — Там никто не пострадал? Ну, там... на дороге? Когда я... вот так, руль? Не?.. — мямлил он, пока смотрел в сторону, стесняясь поднять глаза и не дай Бог, увидеть осуждающий взгляд.       — Не переживай, никто не пострадал, только машины побились немного, — с улыбкой ответил офицер.        — Машины? — и снова этот взгляд и полное переживание, — Я не хотел, честное слово, я не хотел...       — Ничего страшного, — альфа поспешил его успокоить, — Страховка покроет растраты.       — Правда? — и снова эти огромные реснички порхают бабочками.       — Правда-правда, — выдохнул он расслаблено, — А теперь допивай и поехали, накажем этого... — он хотел матюгнуться, но не стал этого делать перед нежным мальчиком, — Нехорошего человека.       — Он плохой, — смело высказал свое мнение Тэхён и уже прямо и без стеснения посмотрел в глаза мужчины.       Офицер несколько долгих секунд смотрел на такого взрослого ребёнка и только потом кивнул головой и на сердце отлегло, когда омежка улыбнулся и перевёл взгляд на шоколадку. Он сразу откусил её и мило заплямкал.       — Спасибо, — снова шмыгнул носиком и отпил чай.       — На здоровье, — ответил альфа и увидел, как мальчик расслабился и решил для себя, что его миссия добра выполнена с лихвой, и сел на переднее сиденье.       Автомобиль медленно выехал с заправки и взял курс на полицейское управление.                                     ***        Курсор прыгал стрелками по экрану, кликами закрывалась программа, мышка едва двигалась по коврику и мигала красными лампочками. Ещё пару движений и можно будет закрыть программу и наконец-то выключить компьютер. И на мгновение чёрные глаза уставились куда-то сквозь экран, маринуясь в собственных мыслях.       Притворяться в своей усидчивости уж сил нет и половина рабочего дня прошла в режиме «усердной и плодотворной самоотдачи». День подходил к концу и ему хотелось послать всё и всех куда подальше, а лучше в жопу, и убежать и скрыться, и вариться в жарком ожидании.       И он знает, куда он поедет. В тот самый район города, такой отдалённый и тихий, где находится то место, в котором работает тот сумасшедший любитель кошек. И уже представляя себя, как он скинет с себя форму, как окунётся в холодной душ, под бодрящие струи воды, скидывая с себя тяжёлый день, переодеваясь в гражданку. Как будет отбивать ритм по обивке руля, выжидая, когда он снова посмотрит в эти невероятные золотистые глаза и вдохнёт в себя удивительный запах.       Резкий звонок телефона беспардонно вырвал его из его мечтаний, разбивая в дребезги предстоящее ожидание и он нехотя, или точнее сказать с отвращением, берёт телефон и на выдохе гремит привычное,       — Чон слушает.       — Спустись, — коротко и ясно, и не успевает отказаться, бросает телефон на стол и матерится.       А на кого, собственно? На себя, если только. Заставляя себя успокоиться, он уже в мыслях перебирает новые дела, такие нудные и скучные. Смотрит на часы и прикидывает, сколько времени он может закончить эту рутину и выходит из кабинета. Медленно идёт по коридору, по привычке считая гулкие шаги. И вспоминает его запах, в котором утопал совсем недавно и хмурится. Несколько раз глубоко вдыхает воздух, замедляет ход и оглядывается. Смотрит в пустоту коридора и снова идёт туда, откуда уже слышит чьи-то громкие разговоры и переходящие на крики несколько голосов.       Быстро спускается со ступеней и уже видит часть проходной, скрытую за поворотом. Непонятное столпотворение замечает и среди всего этого хаоса он слышит и крики и смех. Удивляется, когда видит почти всех своих коллег, спустившихся сюда, явно по звонку, которые стоят по обе стороны вертушки проходной и смеются!       А ещё кто-то снимает на видео и пялится на «главных героев», откровенно наслаждаясь происходящим процессом.       Чон подошёл ещё на пару метров и лишь на мгновение запнулся, напрягшись в спине. Неожиданная слюна наполнила его рот, когда он снова принюхался. Но тут же откинул эту мысль, посчитав её сумбурной. Ну так ведь не бывает, да?       — Что там за спектакль? — прогремел голос за его спиной и Чонгук вздрогнул от неожиданности, — Как я люблю свою работу! — пропел его коллега и просто обошёл Чона с другой стороны, всё ещё стоящего в темноте вестибюля.       — Что за крик, а драки нет? — и стоило только произнести эту, по своей сути, волшебную фразу, как вдруг стало очень неспокойно!       Все дёрнулись со своих мест, как по команде! И те, что снимали на камеры, и те, что стояли за вертушкой! Все подошли ещё ближе, боясь упустить самый смак! Папарацци, прям! Раздались крики и возгласы и суматоха снова взорвала, до этого, относительную, тишину.       — А ну-ка немедленно прекратить! — эхом разнёсся голос и все, как по команде расступились, давая дорогу главному.       И только Чонгук, по какой-то своей собственной тупости не решался туда пробраться, окутанный запахом роз.       — Он ненормальный! — кричал запыханный голос и пара сотрудников засмеялись, — Его на цепи держать нужно!       — Э-эй, полегче с выражениями, милейший, — ответил кто-то и только сейчас из тени, в поле видимости Чонгука появился невысокий мужик с опухшим лицом, переклеенный многочисленными пластырями.       Кое-где этот пластырь отклеился и висел такими неприглядными лоскутами, пропитанными кровью. Некоторые ранки засохли и выглядели очень нелицеприятно. Его круглый живот трясся от напряжения , почти от каждого сказанного им слова. Несколько пуговиц отсутствовало и являло под рубашкой толстое обрюзгшее тело и жирный пупок, неприглядно утопающий в собственном сале.       Толстыми пальцами он тыкал на кого-то, кто стоял в углу, а слишком узкие глаза, таращились, когда он вопил, как полоумный.       — Это он не хотел мне платить и видите! — и он уже тыкал пальцем в своё лицо, — Видите, что я получил?! — он окидывал взглядом всех присутствующих и бесился, когда видел в них вместо поддержки, улыбки!       Он ведь жертва!       Жертва же он!!!       — Как я, уважаемый человек, буду работать? Кто захочет сесть в машину ко мне?? — он кричал громче и громче, пытаясь вызвать жалость к себе, — Чем я буду кормить своих детей? — и скалился на толпу, — И что мне делать с этим? — и он давил на свои ранки, кровь сочилась от нажима и капельками стекала вниз, пачкая, как лицо так и грязную и порванную рубашку.       — Это ж какая кошка его так обработала? — подал голос кто-то из толпы и сразу раздался другой голос, от которого у Чона мурашки побежали по голове.       — Да что ж Вы врёте-то, а??? — и такой тяжёлый всхлип, — Он же врёт всё! — уже кричал этот невероятный голос, сорвавшийся на последнем слове, — Это Вы ко мне начали приставать!       — Я!? Я начал приставать?! — и он затрясся всем своим жирным телом, — Да ты кто?? Ты кто такой?? — делая акцент на местоимении «Ты», — Я добропорядочный гражданин и я даже не подумаю так поступать с омегой!       И тут Чонгук вышел из тени коридора и уже явно мог видеть этого красавчика с потрёпанной рожей.       — Так может быть лучше Вам тогда и ширинку застегнуть, чтобы не продуло, а то мало ли... — и все обернулись, и сначала посмотрели на появившегося коллегу, а потом резко перевели взгляд на штаны несчастного.       И то, как он дрожащими руками пытался найти собачку от молнии, что так не кстати затерялась в недрах гульфика.       — Мразь! – дикий вопль выстрелом отрекошетил от стен и из угла выскочил тот самый виновник этого самого торжества!       Как в замедленной съёмке, все смотрели, как молодой мальчишка бросился на низкорослого мужика, как он выпускал коготки, не иначе как кошка, как из этого красивого ротика потоком летят обвинения, вперемешку с матами! И как у Чонгука вмиг становится тесно в брюках...       А потом эта магия куда-то пропадает и появляется Хосок, хватая худое тело почти на лету, и прижимает к себе, к своей груди, пока руки и ноги мальчишки смешно так мотыляются из стороны в сторону. Как в коридоре все снова взрываются смехом и тут наступает такая дикая какофония звуков, визгов, матов и воплей. И кто-то орёт властным голосом:       — Отставить! Кто-то же орёт: — Держи его крепче!!       А кто-то визжит, забившись в угол, прикрывая уж слишком израненое лицо. И только Чонгук пялится на это, по истине представление, и не может произнести не слова.       — Чон! Где Чон? Лейтенант Чон!!       — Я здесь, — отзывается Чонгук.       — Тащи этих двоих в кабинет и там с ними разбирайся и возьми помощника, а то сам не справишься!       Чонгук уже смотрит на Хосока, который так и не спускает с рук этого брыкающегося и кричащего омегу, который в свою очередь не спускает своего разъярённого взора с насильника, не замечая никого вокруг себя!       И Чонгук только кивком головы показывает на лестницу. Недолго думая, Хосок уходит со своей орущей ношей, пытаясь того образумить.       — Я же сказал, что мы разберёмся, — услышал Чонгук и смотрел, как омежка уже не так яро махал руками и ногами и через секунду послушно пошёл рядом с офицером, громко всхлипывая.       — Ну? — Чон подошёл в плотную к «пострадавшему», в упор глядя на альфу и взглядом спустился вниз, к штанам, оглядывая ширинку.       И тот снова приложил ладонь, проверяя дрожащими пальцами брюки. Потом в этой тишине прозвучал «вжик» и лютый взгляд офицера вынудил альфу слишком громко сглотнуть слюну. Ожидая свою участь, лицо несостоявшегося насильника так противно затряслось, что Чонгук неосознанно скривился и сразу отступил от него на шаг. — В наручнике его и ко мне, — холодно отрапортовал служивым и сразу скривился, когда услышал дрожащий и квакающий голос за спиной.       — А за что наручники, господин начальник? За что? Я ведь ничего не сделал плохого, господин начальник! За что меня так?? — только и тараторил как заведённый, — Я ведь ничего не сделал, господин начальник! Я ведь ничего не успел... — и сам осёкся, когда понял что взболтнул лишнего.       — Так значит, не успел, да? — и мужик сжался, будто порезался о грозный взгляд офицера, — А если бы успел? — гаркнул на него лейтенант и как гора навис над ним, коршуном смотрел, как тот покрывался краской, как неприветливое лицо искажалось в жуткой гримасе, как рот раскрывался, обнажая кривые зубы и глаза щелками становились. Как похабные слезы появлялись из его глаз, крокодиловы слёзы, по своей сути.       — В мой кабинет его, — вновь повторил безразлично, а сам пошёл на выход, толкая перед собой массивную дверь.       Поток свежего воздуха сразу его охладил и он, оперевшись на перила, нагнулся расслабляя спину и сам того не желая почувствовал, как на лице растекается улыбка.       — На ловца и зверь бежит... — самому себе прошептал и вздохнул полной грудью и пошёл обратно на разборки.                         Спешить всё равно уже не нужно и он в развалочку поднимался по ступеням, разглядывая такие уже знакомые стенды, позволяя нарушителям порядка помариноваться в собственном соку.       И будто сам испытывает своё терпение, он сворачивает в первый кабинет с тусклой лампой под потолком и уже слышит поскуливание. И морщится от омерзения, будто ему поднесли под нос тухлую рыбу.       — Гражданин начальник... Гражданин начальник... — сразу начал тот, а Чонгук лишь отмахнулся от него, приказывая жестом заткнуться, — Бес меня попутал, бес попутал меня, — и снова начал скулить, пытаясь встать, но крепкая рука охранника толкнула его на место и он нелепо упал на скрипящий и старый диван, закидывая туда же и короткие ноги.       — Что ж ты, мил человек, дома-то пар не выпустил, а? — Чонгук сел за стол и поразительно медленно включил настольную лампу и придвинул пачку бумаги.       Потом также неспешно выбрал ручку, расписывая каждую на клочке бумаги и положил сверху. Затем оперся локтями в столешницу и подпёр кистями рук подбородок, устало разглядывая, насмерть испуганное существо, мужского пола.       — На молоденького позарился, значиться, да? — говорит так медленно, негромко, заставляя того прислушиваться и напрягать слух, — Молодого тела захотелось, да? — и надолго так замер в одном положении, буравя глазами теряющего терпения альфу, — Или тебе дома не дают?       — Д-дают, — заикаясь ответил тот, — Д-дают, гражданин начальник, — и сам себя дублирует.       — Ну так в чем дело? Дают – бери! Чего на пацана-то полез, а?       — Так я же и говорю, бес попутал, господин начальник, — и уже разреветься успел.       — Ну, а чего ты сейчас-то плачешь, а? Сейчас уже всё, поздно, батенька.... Раньше надо было думать, раньше надо было... — и продолжал брезгливо рассматривать его, — А мальчишка тот плакал, небось, да? — и снова замирает ледяной глыбой, — Плакал?? — и самому себе отвечает, — Да... Только ты его не слышал наверное, — и он снова вздохнул, — А зря... Очень даже зря... — и на последнем слове мужичонка согнулся пополам, прячя мокрое лицо в ладонях.       Чонгук переглянулся с охранником и вскинул бровями.       — Вот отправим тебя сейчас в СИЗО, и там у тебя будет секс — много секса, очень много... Только не ты, а тебя, — и сам кивает в подтверждении своих слов.       И тут мужик поднимает на него свои опухшие глаза, рот его дрожит от новых рыданий.       — За что??... За что??....— только и смог вымолвить, — За то, что я ошибся один раз в жизни??       — Ошибся за то, что посягнул на честь и достоинство омеги! Вот за что! — рявкнул Чонгук и бросил ручку, которую до сих пор держал в руках.       — Так он и не девственник, поди! — орёт и не понимает, что сам себе яму копает, — Да и не стёрся бы, — и ошалелыми глазами смотрит на офицера.       — Увести, — холодно говорит и отворачивается к окну.                   Какое-то время просто смотрит на клумбу перед окнами, а у самого перед глазами так и маячит нежное тело и полоска мягкой кожи на животике. И голову туманит его стон, когда тянулся мальчишка за кошкой и тактильная память в точности подбрасывает ему воспоминания того дня...       И какая мягкая у него кожа и попка мягкая и пяточки розовые и гладкие, пока он мялся на его ладонях. И прогиб его сумасшедший вспоминает, когда он на четвереньках стоя, так и требовал, чтобы лейтенант на него залез....       — О Господи... — и шепчет и рукой хватается за налитый половой член, что уже упёрся головкой в пояс брюк и на кончике языка толпится стон.       Он подошёл к двери и прислушался к звукам. Абсолютно тихо. Повернулся снова, глядя в глубь кабинета и закрыл дверь, повернув ключ на два оборота. А внутри уже полыхает, всё огнём заходится, как раньше в пубертатном периоде. Когда у него стоял безбожно каждый день и каменный стояк мешал не только ходить спокойно но и спать и думать и существовать тоже. И мысли о сексе занимали всё его пространство мозга, лишь малую часть отдавая на учёбу и работу. И вот сейчас, он так напоминает себе того, юного себя, когда хотелось ему всегда.       Вытащил из штанов колом стоящий член и ещё раз напомнил себе, что уж лучше сейчас расслабиться, чем дрожать перед мальчишкой и не заметил, как рука уже во всю елозила по твёрдому стволу и всего-то несколько минут и он уже изливался на пол густыми белёсыми каплями, закрыв глаза и рот открывши...       И только рваные выдохи сотрясали его тело и мощный пресс сжимался и слабость такая напала на него, что он так и сел на стул с растёгнутой ширинкой и ещё не опадающим членом и рассмеялся, когда лишь на миг представил себя таким же преступником, неустоявшим перед этим сладким мальчиком.       Ещё какое-то время он сидел и готовил себя ко встрече с ним, как морально так и физически и уже спустя несколько минут он открыл дверь и оглядев пустой коридор, пошёл метать бисер...