Осеннее утро дарило, как и любой день в Лондоне, дождь и немного липкие ощущение сырости. Мама хотела прогуляться со мной сегодня, но планы пришлось отменить из-за погоды и поэтому сейчас я сижу за столом и пью чай. Я привыкла за столь короткое время называть Глорию мамой, хотя она и не была похожа на ту, что растила меня в моей прошлой жизни. Мама, до сих пор не пришла в себя, поэтому пичкала меня всеми зельями, что выписал лекарь и ходила с улыбкой на лице, что немного пугало. В этот дом я попала в четверг и что я успела выяснить так это то, что мое имя Элизабет Маргарет Макмиллан 5 курс Хогвартса факультета Гриффиндор. И что самое важное, мои родители не были активистами чистой крови, что меня безумно радовало. Но им приходилось об этом не распространяться, ибо все же страх за семью присутствовал. Мои родители так же учились в Хогвартсе, мама — когтевранка, а папа — слизеринец. И так вышло, что они не были против моего гриффиндорского мировоззрения. А даже были счастливы, что в их семье есть кто-то, кто мог заявить о себе и вести за собой людей.
А теперь, что касается меня, чтобы добыть хоть какую-то информацию, что якобы я ничего не помню, но родители, как и прислуга в доме вошли в мое положение. Рики, — моя эльфийка, — сказала, что в детстве я часто болела, ломала руки ноги, на моем теле были многочисленные ушибы и, по закону жанра, я не могу не заболеть и моя простуда обернулась чуть-ли не летальным исходом. Хотя так и есть, я не знаю где настоящая владельца тела и вообще была ли она. И как попала в это тело я тоже не знаю. Рики сказала, что я светилась, как фитиль, а потом я уже жива и здорова.
Про моих друзей Рики ничего не знает, а родители чуть ли не сватают со всеми, что уже проблема. Я не смогу подстроиться под настоящую Элизабет, что ставит меня в тупик. Но больше всего вызывает трудности так это то, что мне, Мерлин, дальше вообще делать? Жить в этом мире и выжить? Я хочу этого. Попытаться изменить историю, чтобы множество моих любимых персонажей выжило? Было бы классно. Но я, точнее, ну да я — просто второстепенный персонаж, о нас даже в книгах ничего не было. Какой же ужас. Что я вообще здесь делаю?
Днем я сидела за столом и распечатывала очередное письмо из школы и в памяти возникали какие-то моменты из жизни. Получилось так, что кажется, это тело помнила какие-то моменты Элизабет и поэтому мне было проще.
У Элизабет была ровная осанка, хрупкие плечи были аристократически широкими от чего я приходила в восторг и удивлялась, моя внешность из того мира осталась той же только, кажется, я стала красивее, даже в зеркале не могла налюбоваться. Но что касается гардероба — полный ужас, какие-то закрытые черные вещи, словно мешок из-под картошки, что брала моя бабушка на рынок. Так же у Элизабет не было косметики, отчего мне приходилось спускаться к маме и просить ее сходить со мной по магазинам. Женщина была не просто в шоке, а в полном восторге и мы накупили кучу всего, да, не так много, как у меня дома или в 21 веке, но и этого хватит. А когда дело дошло до новой одежды «с ума сошла» не только мама, но и хозяйка магазина, что была подругой семьи и они обе надевали на меня разные красивые платья, какие-то кофты, подбирала украшения. Пополнив гардероб мама расспрашивала о том, что больше всего нравится. Я ей очень благодарна, что не было разговоров о том с чего вдруг такие перемены.
Оказывается у меня есть сова, да еще не абы какая, а рыбный филин. Папа приобрел ее у какого-то знакомого с работы и подарил мне. Это пернатая пташка пришлась по вкусу не только мне, но и я ей — теперь мы друзья. И поэтому сейчас она сидит на спинке моего стула и внимательно следит, что я делаю. Это даже мило, у меня никогда не было совы.
В мою дверь постучались ровно три раза и после того, как я позволила открыть, появилась макушка матери:
— Привет, дорогая, эльфы уже собрали твои вещи?
Я киваю головой и улыбаюсь, поднимаюсь со своего места и подхожу к матери. Мама в это время закрывает за собой двери и когда я стою в шаге от нее, Глория берет меня за руки и неотрывно наблюдает за мной.
— Даже не верю. Наконец-то ты поправилась и отправляешься снова учиться. Я бы хотела, чтобы ты побыла с нами еще, но и тебе необходимо образование. Твои друзья, наверное, переживают за тебя. Ты отправила им письмо?
Я отрицательно качаю головой:
— Хочу их немного удивить. Не было времени ответить им, обдумывала, как буду нагонять предметы, — опускаю взгляд в пол смотря на свои новые туфли, такие, которые раньше себе позволить не смогла бы.
— Ничего страшного. Ты главное не переусердствуй и отдыхай побольше, хорошо? Да и поговори с капитаном по Квиддичу, он вернет такого ценного игрока назад.
Кстати, о Квиддиче. В прошлой жизни, точнее, когда это жизнь принадлежала Макмиллан, Элизабет обожала кататься на метле и у нее это даже получалось лучше многих игроков. Скорость была довольно хороша, да ловила то, что бросал отец с помощью магии. Глория и Раймонд почти сразу загорелись идеей участии дочери в Квиддиче, как и сама девочка, но увы. Элизабет струсила, даже не поговорила об этом с Джеймсом. Даже не знаю, она их боится или просто не хочет связываться с ними? Странно это все, возможно, приехав в школу, пойму, что к чему.
Мама гладит меня по щеке, а после чуть наклоняется и целует в нос, произносит:
— Не переживай и будь умницей, договорились?
Я вздыхаю, и взяв маму за руку мы отправились на выход из моей комнаты. Спускаясь прямо по лестнице и встречаясь с папой в прихожей. Мужчина с шикарной золотистой шевелюрой стоял у входа поправляя свой пиджак и улыбаясь при виде нас с мамой.
***
Учеба в Хогвартсе с первых дней началась интенсивно. Учителя не боялись нагружать учеников, а дети уже познали, куда они вернулись. По вечерам многие сидели за столом в Большом зале, беседуя, некоторые же сидели в библиотеке и занимались саморазвитием, либо находятся информацию для домашней работы. Да и немалый народ сидел в гостиных своих факультетах. Вот так и четверо друзей сидя то на диване, то на креслах мешали девушке писать что-то на пергаменте. За столом сидела рыжеволосая девушка с веснушками по щекам и перебирала пальцами. Рыжеволосая еще раз закатила глаза, когда от громких криков и гогота смеха, трясся стол вместе с чернильницей.
— Вы можете уже перестать, я не могу сосредоточиться, — повернувшись громким голосом сказала рыжеволосая и уставилась на самого проблемного из этой четверки, — Поттер, разве вы сделали всю домашнюю работу?
— Эванс, а я то тебя чем обидел? — акцентирует шатен на фамилии девушки и ухмыляется, — Ты же уже все сделала, что трясешься над этим куском дерева.
— Голова твоя кусок дерева, — шипит Лили и отвернувшись слышит свист лучшего друга шатена, — А я не могу написать подруге, все в чернилах. Я так и не получила ответы на прошлые письма.
Девушка закрывает ладонями лицо, абстрагировавшись от всего. Она не находила себе места, когда узнала, что ее лучшая подруга упала ни с того ни с сего в обморок, а когда та, чуть ли не вломилась в дом шатенки, чуть ли не лишилась рассудка. Картина вселяла страх по круче любого задания по темным искусствам. А когда это и еще твоя лучшая подруга хотелось забрать всю боль себе. И от такого огромного потрясения Эванс отходила долго, родители боялись за собственную дочь и боялись, что случится самое худшее. Поэтому Лили стала писать письма каждый день не переставая. Так она хотя бы думала, что это сможет помочь ее подруге. Но от нее нет и весточки. Эванс не знает как дела у Макмиллан и вообще жива ли она. Что вводило в тоску не только Лили, но и Джеймса при виде состоянии девушки.
Сзади Эванс подошел шатен в мантии и со значком старосты на груди и положил ладонь ей на плечо немного сжал:
— Не переживай, я уверен, сейчас она проходит стабильный курс реабилитации. И скоро ты получишь свои ответы. Не волнуйся.
— Да, Римус, дело говорит, — поддакивает Джеймс и Лили незаметно улыбнувшись смахивает слезу с щеки и забрав с собой пергаменте с чернилами, попрощавшись ушла наверх.
— Она плакала, — сказал Питер и запихав конфету в рот откинулся на спинку дивана.
— Это ужасно, — сказал Джеймс и сложив руки на груди, томно и немного раздраженно вздохнул, — Впервые вижу Эванс такой. Сегодня еще и отшила.
— Обычно то она тебе на шею кидается, — цокает Блэк и хихикает, — Только давайте не будем говорить об этой Макмиллан, она меня уже раздражает.
— С чего это? — говорит Римус и убирает на стол книгу, садится на стул, где сидела Лили только что, — А, по-моему, она милая и весьма умна.
— О да, весьма, не сомневаюсь. Она дерганая какая-то и ходит не пойми в чем. Говорит всякий непонятный бред, да настолько тихо, что уши вянут, кажется, будто бы я смог отсидеть весь урок истории магии, записав при этом все, — Сириуса передергивает. Он с самой первой встречи с подругой Эванс считал ее серой мышкой, которая боялась даже и взгляда поднять не то, что бы даже сразиться с кем-то в дуэли. Сириус не понимал, что она забыла на Гриффиндоре, ведь считал, что львы весьма амбициозны и открыты, а она словно шакал, который прячется и доедает за хозяина. Словно помани ее пальцем и она испугавшись, сделает все. Такие люди бесили Блэка, да и ещё узнал, что серая мышь дружит с его братом — Регулусом, который был любимым маменькиным сынком, что бесило еще больше.
— Эванс не станет дружить с кем попало, — говорит Поттер и Сириус поднимает взгляд на друга и одаривает его улыбкой.
— Да ну, а как же Нюнчик? Что? Тоже скажешь, что он хороший выбор для дружбы твоей благоверной? — складывая руки на груди и прикрывая глаза произносит. Питер, что сидел недалеко и продолжал открывать и съедать конфеты, посмотрел на Поттер и кивнул словам друга.
— Хорошо, однажды она ошиблась, но не с этой девушкой. Я думаю она весьма любезна, благодаря ей мы сдали сочинения МакГонагалл, — не останавливаясь тараторит Джеймс и опускается по спинки кресла так, чуть ли не ложась в него.
— Ты списал сочинение с Макмиллан? А я то думал, когда ты всё успел, — произносит Римус и закатывает глаза.
— Ты же знаешь, Рем, мне так лень тратить свою жизнь на эту писанину, да и рука устает, — произносит парень и улыбается, — Лучше потрачу это время на приколы и проведу время с пользой.
— Да уж с пользой, — произносится в мыслях старосты и посмотрев на время на наручных часах поднялся со своего места, — Пора вам в комнаты, дорогие Мародеры.
— Ну раз зовет в койку сам староста Львиного факультета почему бы и нет, — поднимаясь с удобного дивана бормочет Сириус и улыбнувшись другу ушел наверх. За ним так же поднялись Джеймс и Питер, а Римус обойдя гостиную и поправив некоторые вещи ушел следом за друзьями.
***
Девушка, которая ехала с родителями в Хогвартс уже переодевшись. Тишину прервал чей-то тихий чих несколько раз, от чего старшее поколение обратилось внимание на источник звука.
— Все в порядке, видимо вспоминает кто, — улыбнувшись отвечает девушка и видит, как лица родителей смягчаются, поворачивается к окну и наблюдает за рассветом.
«И кто меня вспоминает?»
