По собачьим следам

Цзы Мей сидит на развалинах, прокрастинируя, погружаясь в депрессию или что-он-там-делает обычно, пустым взглядом уставившись в землю. — Не тому молитвы воздавал я в тишине? — пропела ткачиха. Император Судеб усмехается. Разве он, а тогда ещё она, миленькая девушка-Мейхуа, безумно влюблённая в прошлого Императора У Фэйсюэ, не заслужила правды? Ну, или, хотя бы, они ведь заслуживают, чтобы к ним - личностям вроде Цзы Мейхуа или Цзы Мея - относились не как к идиотам? О, Небожители, Цзы Мей не настолько туп, чтобы не сопоставить обрывки улик, что даже и не подумали скрыть. Цзы Мей не винит своего Императора в том, что тот пошёл даже на самоубийство, лишь бы не рушить свой родной город, вместо этого бросив всё на неё Цзы Мея. О, У Фэйсюэ стоило лишь попросить, чтобы Цзы Мейхуа бросилась грудью на амбразуру. Хей, она он даже согласился убить свою любовь, потому что тот так хотел, конечно же он бы не отказал в какой-то малости вроде "стать тем, на ком прервётся история Императоров Судеб". Но... У Фэйсюэ ничего не сказал. Ни слова, ни полнамёка. Цзы Мей запрокидывает голову, болезненно зажмурившись. Верить в то, что её его использовали, не хотелось от слова совсем, а потому последний Император Судеб находит оправдание поступкам своего возлюбленного. — Император ведь специально ничего не скрывал, даже зная, что я не глуп. А значит, он хотел, чтобы я сам всё узнал. — Цзы Мей отбрасывает в сторону мысли о том, что У Фэйсюэ мог по своему обыкновению не париться конспирацией, поскольку мёртвому ему всё равно, знает что-либо Цзы Мейхуа или нет. Цзы Мей сидит в тишине, слушая завывания ветра и чужие неторопливые шаги. Император открывает глаза, приветливо улыбаясь подошедшему ткачу судеб. — Не ожидал тебя здесь увидеть. — Я, всё же, архитектор. Где как не здесь мне быть? — несколько смущённо ответил Чао Чан, пожимая плечами, из-за чего чуть не уронил один из свитков. В руках горе-целитель нёс несколько странных инструментов, свою извечную длинную кисть и пару свитков, один из которых чуть и не выронил. — Тебе помочь? — не дожидаясь ответа, Цзы поднялся, отряхивая свои одежды. Всё же, с виду Чао Чану даже идти было сложно с таким количеством поклажи. — Да, спасибо. Цзы Мей идёт по разрушенной столице ткачей судеб, яростно споря с Чао Чаном о природе и целях судьбы. Цзы Мей чувствует себя на удивление свободным. Шан Хуа смотрит из окна на цветущий город, тихо переговариваясь с Шипао Ю, обмениваясь мнением о странных похитителях. Они с этим местечковым злодеем вроде как в плену - вроде как, поскольку Шан может прописать чапалах этим горе-похитителям в любой момент - хей, она, вообще-то, горный лорд, а не кот чихнул, она может раскидать пару десятков обычных бандитов-не-культиваторов. А даже если среди них и окажется какой-нибудь скрытый мастер или другой местечковый - арочный(?) - злодей, то у этой скромной госпожи есть яды. О, Шан Цинхуа просто жаждет испытать свой галлюцинагенный состав в условно-боевой обстановке. Всё же не только на себе и лохах из Кусинской тюрьмы ей экспериментировать. — Как думает кузен Ю, если наш надзиратель, скажем, совершенно случайно выпадет из окна... Он разобьётся о землю или нанижется на пику с забора? — О, какой интересный вопрос, кузина Шан... Ставлю пять баоцзы, что он нанижется на пику. — В таком случае эта скромная госпожа ставит пять баоцзы на первый вариант. — Это действительно интересно, но как же мы разрешим наш спор? — Шипао Ю, подтверждая своё звание главного злодея местной арки, немигающим взглядом уставился на их с Шан тюремщика, что стоял в дверях, с опаской смотря на странный дуэт родственников. — О, эта скромная госпожа уверена, что вон тот молодой человек поможет нам разрешить ситуацию. — Шан мило хихикает, переводя и свой взгляд на невезучего стражника, отчего тот начинает нервно потеть, внутренне паникуя. Тюремщик держится целую минуту, прежде чем сбегает куда подальше под немигающим взором двух пар глаз. — Ха, как конфетку у ребёнка! Ну что за странное ОПГ? Ни силы, ни ума. Кузен Шипао, почему бы нам не пройтись в поисках того, кто разрешит наш спор? — Хмм... Полагаю, я вынужден согласиться, теперь мне даже интересно, что будет в итоге. Дуэт дальних родственников чинно выходит из закрытой комнаты - Цинхуа, зная, что не ей платить за учинённый ущерб, попросту выламывает дверь, чувствуя себя байчжаньским варваром. На удивление, ей нравится ощущение со скрипом прогинаюшегося под пальцами дерева, хладного метала, что искривляется послушно её воле и общего разгрома, что остаётся за ней подобно длинному шлейфу или же следу. — Добрый вечер, молодой господин, — обращается Хуа к первому попавшемуся бандиту. Выглядит тот непрезентабельно - одноглазый, весь в шрамах и с небольшим пивным брюшком, — у нас с моим кузеном возник небольшой спор, не могли бы вы помочь нам его разрешить? О, это так мило с вашей стороны. Шан Цинхуа, не слушая протестов, криков, или что там собрался сделать одноглазый бандит, скручивает того и ведёт к комнате, в которой ранее и были заперты они с Шипао. Шипао Ю обмахивается украденным из бандитского общака веером, с искрами интереса на равнодушном лице смотря на разбойника. — Кузина Шан, тебе всё же стоит чуть более бережно поднимать нашего добровольца, иначе, боюсь, до комнаты он сам дойти не сможет. — О, кузен Шипао, ты полностью прав, сейчас эта скромная госпожа исправится. — на этом моменте Шан перестала волочить разбойника за ноги, пересчитывая его головой ступеньки на лестнице, — Тысяча и одно извинение, молодой господин. Было и правда немного грубо со стороны этой скромной мадам транспортировать вас таким образом. Шан Хуа считает себя крайне вежливым и способным к изменениям и саморазвитию человеком. В конце концов она может признать ошибку и исправить ту, не ругаясь на человека, что и сообщил ей об ошибке, а это, по суровым древнекитайским временам, уже не малость. Цинхуа подводит разбойника к окну, а Ю выталкивает того на улицу. Невезучее тело падает на дерево. — Что же, ничья? — расстроенно спрашивает Шан Цинхуа. — Выходит, что так, но мы всегда можем найти ещё одного добровольца. Ты идёшь? — О, конечно, кузен Ю. Второй найденный ими "доброволец" снова упал на дерево, а третий был достаточно живучим, чтобы суметь выжить после удара об забор и сбежать. Четвёртым парочка родственников поймала местного казначея, резко превратившись из похищенных в похитителей. — О, этой скромной госпоже кажется, что господин Ди не хочет быть добровольцем, как жаль. Что говорите, господин Ди? Вас потерял начальник Таю, и вознаградит того, кто поможет вам воссоединиться? О, эта скромная госпожа не прочь посодействовать вам. А ты, кузен Ю? — Это выглядит достаточно интересным, кузина Хуа, я не прочь поучаствовать. — Как мило. Впрочем, господин Ди недавно неудачно упал и сломал ногу, думаю будет чудесно если кто-нибудь из нас поможет ему идти. — О, к сожалению мои руки заняты, так что я не претендую на столь почётную роль. — Шипао Ю, при встрече с казначеем не упустивший шанса снова заглянуть в финансы вроде как похитившей их ОПГ, грустно пожал плечами, чуть не уронив золотой слиток. Шан, спрятавшая свою долю найденного по рукавам с пространственными карманами, негодующе посмотрела на родственника, но ничего не ответила, молча взяв казначея Ди под локоток. Шан Цинхуа и Шипао Ю являли собой очередной штамп - злого полицейского и очень злого полицейского. Шан с удивлением обнаружила, что в их дуэте исполняет роль просто плохого копа, в то время как Шипао воспринимался всеми их жертвами как очень плохой коп. "Что сказать, аура арочного злодея это не кот чихнул." Шан Хуа мысленно уважительно кивает хитропопому кузену. — Добрый день, господин Таю, — первым обращается Шипао Ю, внезапно сталкиваясь с главарём банды в дверях. — Какого- кто выпустил пленников?! — негодующе взревел Таю, перебивая торговца, но тут увидел, как Шан вышла из-за поворота, придерживая за локоть казначея, — Вам не жить, ублюдки! Главарь банды потянулся за мечом, вытаскивая средней паршивости клинок, на что Шан состроила удивлённо-нервное лицо, всем своим видом показывая местному злодею, чтобы тот сам разбирался с этой проблемой. — Тц... Господин Таю, вам не стоит торопиться. Блуждая по вашему прекрасному дому мы с моей кузиной встретили вашего казначея, решив ответить на его просьбу и помочь сопроводить до вас. Вышеназванный казначей смотрел на главаря с такой мольбой и надеждой в глазах, что опешивший Таю Ян застыл на месте. Шан Хуа мысленно покатывается со смеху. Да, сейчас всё могло пройти гладко, но она уже слышит, как к ним кто-то бежит, так что мордобоя не избежать. — Глава Таю, неизвестные ограбили казну, мы нашли тела пятерых наших людей под окнами, и куда-то пропал казначей! Главарь древнекитайской ОПГ снова схватился за меч. — Смерть предателям! Шан, не сдержавшись, почти пьяно хихикает. Это всё и правда забавно - Цинхуа обожает смотреть на то, как по её знакомым прилетает сюжетными штампами. В такие моменты ей кажется, что именно она определяет, что и с кем случится. Милый и опасный самообман, который ей всё никак не удаётся изжить из себя последние полгода-год. Шан неразличимым от скорости взмахом бросает в Таю кухонный нож, прикарманеный ей в одной из комнат, закономерно попадая бандиту в шею. — Какая радость! — Хуа всплеснула руками, не пытаясь скрыть своего веселья, легко прерывая повисшую тишину, — Господин Ди всё же встретился с начальником Таю! — Это и правда здорово, — поддержал кузину Шипао, — теперь осталось только помочь ему воссоединиться с ним. Казначей вздрагивает, и, вырывая свою руку из хватки Цинхуа, убегает, скрываясь за поворотом. — М-да, какие невежливые люди пошли... — с осуждением бурчит Шан Хуа. — Это и правда величайшая проблема нашего поколения. — Ай-ай, и какой же пример они подают детям?! — всплеснула руками Хуа, продолжая отыгрывать психопатку, — Мы не можем просто так бросить молодое поколение загнивать под гнётом таких маразматиков! — Истинно так, — в очередной раз согласился Шипао Ю, пребывающий с Шан Цинхуа на одной волне, — мы должны встать на защиту традиционных ценностей нашего общества. Тц, насколько я помню, господин Ди ушёл в ту сторону. Шан Хуа смотрит на Шипао Ю с теплотой во взгляде, как Собянин на новую плитку как на давно потерянного брата, понимая, что развлекаться вместе с ним ничуть не хуже чем развлекаться за его счёт. Впрочем, ничего не мешает ей совместить эти две вещи. — Ай-ай, но эта скромная мадам всё же предлагает позвать госпожу Лэ Ань. Не хотелось бы потом получить ноту протеста с вершины Тяньи. — О, я конечно же пойду навстречу кузине Шан, но разве подобное не чрезмерно? Шан Цинхуа успешно перевела эту фразу с любезно-злодейского на человеческий как "а ты не охренела там?" — Ай, но кузен Шипао сам рассказывал, что терпит грубости со стороны госпожи Лэ Ань из-за своих действий. В таком случае разве не разумнее будет изначально позвать госпожу с собой, чтобы та убедилась, что у кузена не было иных путей решения проблемы? — Шан мило хлопнула ресницами, стороя непонимающе-наивное лицо. — И всё же, разве не чрезмерно отрывать представителя Тяньи от её дел из-за какой-то шайки хулиганов? — не согласился с таким поворотом Шипао. — Защита своей чести - важный повод, кузен. Шан Цинхуа мысленно мерзко хихикает, когда продавливает сопротивление своего кузена, и к логову бандитов они возвращаются втроём, прихватив ошивающуюся рядом Лэ Ань. Шан Хуа готова поставить свой навороченный халатик на то, что Лэ Ань не просто так оказалась поблизости и, если бы её не позвали с собой, то стопудово бы спалила бы Шипао Ю на каком-нибудь военном преступлении. Это уже клише, правда. — ...и на этом моменте казначей от нас сбежал, — рассказывала Шан. Лэ Ань, даром что из другой секты, аньдинку слушала внимательно, всем своим видом выражаясь троп "несчастной девушки, пострадавшей из-за своего ума". У заклинательницы были чёрные словно уголь волосы, отдающие фиолетовым, и такие же непроницаемо чёрные глаза, в которых радужка по цвету сливалась со зрачком. Иными словами, Шан признавала девушку красивой, мысленно радуясь, что на задание с ней не отправили вертихвостку Фукуи. Та, вроде как, попала в гарем Шу Гуаня, но блядствовать не перестала. Порой Шан Хуа кажется, что Фонг на самом деле перерождение Пей Мина или Цзинь Гуаньшаня. Шан Хуа ласково улыбается своим попутчикам, за её спиной догорает база разбойников. — Ай-ай, вы так мило смотритесь вместе! Шипао Ю и Лэ Ань одновременно краснеют и кидают на Хуа-Хуа злобные взгляды, но это только ухудшает ситуацию. — Вы даже реагируете одинаково! Ай, воистину пара, словно созданная на небесах! Шан Цинхуа прекрасно знает, что сейчас её хотят придушить, а потому беззаботно сбегает. Что Шипао Ю, что Лэ Ань - арочные персонажи, что не должны иметь сильного влияния на сюжет, а значит и сильно стараться строить из себя кого-то другого не стоит. Поэтому Хуа беззаботно хохочет, вспоминая красные лица попутчиков, почти сразу же выбрасывая из головы мысли о них. Перед ней стоит постоялый двор, на котором разместились её младший брат-булка-с-корицей и маленький-рыжий-воробушек Пецинь. Шан Хуа за несколько часов успела уничтожить бандитскую ОПГ, поржать над кузеном-злодеем, поржать вместе с кузеном-злодеем, натворить преступлений и уклониться от люлей смущённых кузена и представительницы Тяньи, попутно грабанув ту самую ОПГ. Шан Цинхуа считает, что это успех.