Диффузия твердых тел

– Повезет его детям. Все так по полочкам раскладывает. – Скорее уж внукам. Или правнукам. Сколько ему лет, тысяча? Это перешептывались темные ученики. Медузия слушала их вполуха, чуть повернув голову. Сегодня был тот редкий день, когда Сарданапал давал урок всем, а не ей лично. Медузия с интересом наблюдала: будет ли занятие отличаться от индивидуальных? Так ли подробно он будет все объяснять? На перешептывания учеников никак не реагировала. Ну да, у Сарданапала уже такая длинная борода, что с ней может сравниться только Древнирова. Но что такое, по сути, внешность? Ее половину жизни считали страшилой, и только Сарданапал смог закрыть на это глаза – а потом и вовсе избавить ее от проклятья, уродующего кожу. Он умел смотреть вглубь вещей и людей. Сегодняшнее утро она провела у одного из немногочисленных зеркал Тибидохса. Своему виду Медузия, памятуя о прошлом, уделяла много времени. Любая выбившаяся из прически прядь казалась такой же страшной, как то самое проклятье. Но к другим она относилась снисходительно, почти не обращая внимания на внешность. Люди для нее представлялись буквами алфавита. Разве «А» красивее «Б»? – В основе любой магии лежит целеполагание, – вещал Сарданапал. – Если взять шире, оно лежит в основе всех поступков. Спасая рабов из заключения, можно думать об их свободе, собственной славе или выгоде – если разоряете конкурента-работорговца. Цели могут отличаться даже в бытовых случаях. Но сегодня мы говорим о магии. Обычно заклинания, для удобства, направляют вашу искру, уже своим звучанием задают цель. Но и тут есть различия. Мало изучить слова, нужно еще понять, для чего вы их используете. Вот вы, Тит, знаете заклинание «Пундус храпундус»? Тит – парень из Рима, на пару лет старше Медузии, похож на бывшего военного. На их потоке считался самым талантливым из светлых. Поговаривали, он выживал даже в самых сложных битвах благодаря магии, хотя не знал ни одного заклинания. Впрочем, по его виду можно сказать, что он и с мечом в руках не пропадет. Тит поднялся и по-военному отрапортовал: – Оно накладывает сон, – судя по интонации, такой вопрос он посчитал оскорбительно-легким. – Верно. Но какой сон? – Крепкий? – предположил Тит. Вопрос явно поставил его в тупик, но это с непривычки. Медузия уже знала, что Сарданапал любит подлавливать всех на простых вопросах. Задавая их, он обычно имел в виду что-то более глубокое. – Можно и крепкий. Такой, чтобы человек проспал всю ночь, не видя снов. А можно и иначе: наложить легкую дрему, после которой человек проснется счастливым и отдохнувшим. Или можно наслать сон, полный кошмаров. Целеполагание направляет магию. Кстати говоря, уважаемые светлые, среди наших заклинаний немало таких, которые могут причинить вред, если произносить их с нечистыми мыслями. Даже если вы создаете букет цветов. Например! Сарданапал взмахнул рукой. Зеленая искра, вылетевшая из кольца, обратилась зеленой веточкой, из нее тут же распустились розовые цветы. Будто не зная, что с этим делать дальше, Сарданапал вручил веточку Медузии. – Узнаете? – на людях он старался обращаться к ней на «вы», хотя чаще всего про это забывал. – Олеандр, – Медузия вдохнула аромат, слабо припоминая, что цветок, кажется, ядовитый. – Такие росли на моем острове. – А вот еще, – следующая искра призвала розу. Ее ствол был покрыт шипами даже больше, чем положено приличному цветку. Розу Сарданапал никому не дарил, просто отложил ее на преподавательский стол. – Заметьте, заклинание – одно и то же. Но в первый раз моей целью было призвать нежный и относительно беззащитный цветок, во второй же – розу с шипами. Кто еще вспомнит заклинания, способные измениться от целей мага? Остаток занятия провели, пробуя придавать магии разные цели. Медузия, развлекаясь, переплела Титу шнурки на обуви, и он расстелился на полу, недоуменно оглядываясь. – И какая же цель была у этого заклинания? – ехидно спросил Сарданапал, оказавшись у нее за спиной. – Рассмешить. А вы, небось, подумали: навредить? – Почему же. Вполне забавно получилось. Только не проделывай такого с моей бородой, договорились? Медузия с усмешкой обернулась на Сарданапала. У него, в отличие от других учителей, было неплохое чувство юмора. А уж по сравнению с непроницаемым Древниром он был гением комедии. Тит прошептал что-то над шнурками и взглянул на Медузию. Как лучший ученик среди сверстников, он уже давно научился считывать отпечаток магии и безошибочно определил, кто заговорил его обувь. Но во взгляде не было неприязни – он посидел немного на полу, ухмыляясь, потом встал и бросил в Медузию искру. Похоже, тоже хотел подшутить, но Сарданапал легко отбросил заклинание. Тит с обидой проводил взглядом зеленую точку. – Ну вот. Я так и не узнаю, что он для меня приготовил, – с легким разочарованием произнесла Медузия. – Прости. Не хотел мешать, по привычке отразил, – ответил Сарданапал и отошел к другим ученикам. В класс внезапно зашла Ягге. Поток заклинаний прервался, все оглянулись на нее. Богиня придирчиво осмотрела всех, особенно вглядываясь в девушек, потом подозвала Медузию пальцем. – Не против, если я заберу ее на несколько часов? Сарданапал кивнул. – А почему меня? – Ты самая красивая! – уверенно сказала Ягге и вышла. Медузия последовала за ней и прикрыла дверь в класс. – Я, конечно, понимаю, какие слухи ходят про Грецию, особенно после чествований Диониса. Но, Ягге, мне всегда больше нравились мужчины. Богиня обернулась, проверяя, серьезно ли ей это говорят, но, увидев улыбку на лице Медузии, расхохоталась. – Ну и шуточки у тебя! У нас тут небольшие неприятности, и мне понадобится твоя помощь. – А в чем дело? – К Буяну опять пристал корабль! Ох уж эти корабли. Мимо постоянно проходили судна, некоторые из них останавливались, желая изучить неизведанный остров. Разумеется, это были лопухоиды – простые люди, знать не знавшие ничего про магию и тем более про магические школы. Чем выше становился Тибидохс, тем чаще у берегов останавливались случайные «прохожие». Иногда удавалось их увести, не давая приблизиться к острову, иногда же кто-то доплывал на шлюпках и отправлялся искать приключения. Дважды Тарарах приводил за шкирку покусанных его пегасом моряков. Им стирали память и отправляли на корабль, чтобы они рассказали об ужасных чудищах, охраняющих остров. Правда, похоже, это только привлекало новых гостей. – И кто на этот раз? – Не знаю. Флага нет. Может, пираты? – предположила Ягге. Медузия прикинула, что богиня и сама слегка смахивает на пиратку: молодая, яркая, вечно с трубкой в руках. Закрыть один глаз повязкой – и можно смело отправлять грабить торговцев. – Ты им, видимо, будешь промывать мозги. А мне что делать? – Отвлекать. – Своей неземной красотой? – с иронией спросила Медузия. Они как раз проходили мимо одного из щитов – их зачем-то вешали на каждом углу, – и он отразил ее лицо. Не безупречно, но неплохо. – Вроде того. Их человек десять высадилось, лучше мне одной не рисковать. Они добрались до берега довольно скоро. Издалека увидели дым от костра. – Если они разводили огонь ветками из Заповедной Рощи, лучше об этом не упоминать при Тарарахе! – бросила Медузия. Моряки не были похожи на пиратов. Впрочем, не должны же они все выглядеть как головорезы? Обычная такая профессия, людей убивать и грабить. Какие времена, такие и решения. Увидев двух юных девушек, моряки сначала удивились, а потом хищно заулыбались. – Включай обольщение, милочка, – Ягге ободряюще подтолкнула Медузию вперед, и та через силу улыбнулась. – Добро пожаловать на наш остров, дорогие гости! – она развела руки, приветствуя каждого. Ее тело осмотрели и, судя по ухмылкам, одобрили. К Медузии подошел самый высокий – кстати, как раз с повязкой на глазу, которой так не хватало Ягге для завершения образа. – Здравствуйте, дорогие леди, – сказал он на довольно чистом английском. – Что это за остров? Мы не нашли его на карте. – И решили заглянуть к нам лично? Медузия протянула руку пирату, и тот ее поцеловал. Симпатичный, молодой. И что заставило его вступить на эту скользкую дорожку нечестного промысла? – Решили. И теперь я этому несказанно рад. Ягге обхаживала нескольких ребят неподалеку. Похоже, одноглазый пират действительно здесь главный. Увидев, что он «забрал» себе Медузию, остальные переключились на Ягге. На поясах нескольких моряков висели сабли. – Так где мы оказались? – Это Буян, – не задумываясь, ответила Медузия. Ягге все равно подчистит им память, так что рассказывать можно буквально что угодно: хоть похотливые сказки про Древнира. – Мы с сестрой живем здесь. – В том маленьком уютном замке, который видно за десятки километров? – у пирата были веселые глаза. С таким же веселым взглядом он крушит чужие корабли? Он до сих пор не отпустил руку Медузии, они вместе отошли чуть дальше от лагеря. Она обеспокоенно обернулась – нет, все в порядке. Ягге сумеет за себя постоять. Судя по ее смеху, она вообще решила немного поразвлечься, прежде чем избавиться от непрошенных моряков. – Наш замок действительно уютный. И достаточно маленький, так что в гости не приглашаю. – Думаю, там поместился бы весь английский флот. – К счастью, так много людей к нам не заглядывает. Откуда вы? Не вижу на вашем корабле флага. – Не каждому судну нужен флаг. Иной раз лучше быть незаметным и стремительным. «Я такой опасный, бойся меня», – мысленно перевела для себя Медузия. На нее явно пытались произвести впечатление. – А кто-нибудь еще с вами живет? Мужья, любовники? – Вы это спрашиваете из чистого любопытства? – Медузия подумывала, не пришло ли время уже убирать руку, а то пират вцепился в нее, как клещ. Впрочем, сильного отторжения он не вызывал. Кольцо приятно грело палец, напоминая, что она под защитой. – Просто хочу узнать, занято ли у такой красивой девушки сердце. – Занято. Я люблю книги. – Действительно? – пират склонил голову. – У меня на корабле есть несколько занятных томов. Некого Сократа. Говорят, ценные экземпляры. Я надеялся выручить за них неплохие деньги, но могу подарить их вам. – Что еще есть на вашем корабле? Украшения? Золото? – И все это я готов принести вам. Медузия рассмеялась и все же вырвала руку из хватки пирата. Такие речи ее не трогали. Весь мир к вашим ногам – старая песня. – Девушке, которую видите впервые? А вы щедрый человек! Хотя книги меня бы действительно заинтересовали. – К чему тратить годы, если можно получить все здесь и сейчас? Это я о том, что вижу вас впервые. Может, я влюблен в вас? – Ну и как вы это определили? Пират вскинул руку. Медузия только сейчас заметила, что она покрыта шрамами. Молод, и уже столько ран? Неудивительно, что он в таком возрасте стал капитаном. Высокие звания не даются за красивые глаза. – Есть четыре признака, что мужчина в вас влюблен. Готов доказать каждый из пунктов. – Говорите. – Первый, – пират согнул один палец. – Мужчина дарит вам цветы. Второй. Мужчина готов вас защищать. Третий. Он не открывает от вас взгляда, даже если рядом десятки других женщин. – Это все не похоже на любовь. – Конечно, – кивнул пират. – Тогда специально для вас четвертый пункт: для мужчины нет ничего дороже вас. – Ваш список звучит сомнительно. Под него подходит любой ухажер. – Может, вы назовете пятый признак? С удовольствием внесу его в свой список. «Любимый человек не отрезает вам голову», – подумала Медузия, но вслух ничего не сказала. Ягге болтала с моряками и даже взяла у них прикурить – длинная трубка сменилась какой-то другой дымящей дрянью. Разговор стал наскучивать Медузии. Похоже, пирату тоже, поэтому он перешел от слов к действиям. Вновь взял ее за плечо, властно притянул к себе. Это место неприятно заныло – слишком грубое движение. Может и синяк остаться. Впрочем, после отрубленной головы это пустяк. – Пятого пункта от вас не дождаться. Можем придумать что-нибудь про невероятные поцелуи. – А вот это уже пошло. Медузия не боялась его – кольцо, если что, выручит. А вот пират слегка замедлил наступление, взглянув на ее волосы. Похоже, они опять превратились в змеек. Очень вовремя! – Ягге! – крикнула Медузия. – Так ты ведьма? – к чести пирата, его голос звучал довольно сдержанно. – Тогда неудивительно. Вскружила мне голову, приворожила. Что дальше по плану? Пойдем на дно морское? – Вы путаете ведьм с русалками, уважаемый, – Медузия попыталась его оттолкнуть, но безуспешно. Уже пора пользоваться магией? – С русалками я хорошо знаком. Из них получается отличная уха. – С нами живет один мужчина. Вы легко его узнаете – огромный, заросший и, как правило, не особо одет. Лучше не говорите при нем о супе из русалок. – Все-таки кто-то здесь есть? Я знал, что не ошибусь. Моя дорогая, все мои обещания в силе. У меня нет неприязни к ведьмам. Напротив, я бы не отказался заполучить одну из них себе на борт. – В качестве супового набора? – В качестве женщины! Пират подхватил Медузию на руки и понес к морякам, как добычу. Она не сопротивлялась – что угодно, лишь бы не поцелуи. Кольцо готово в любую секунду выбросить искру. – Друзья, мы заполучили самый ценный груз на этом острове! – объявил пират, и моряки отозвались радостным гулом. – Ты в порядке, милая? – обеспокоилась Ягге. Медузия успокоила ее улыбкой. Все это напоминало театральное представление, а они, как правило, заканчиваются благополучно. Главный пират поставил Медузию на землю, приказал принести вино. – Привезли вино на остров? В шлюпке? – удивилась Ягге. Корабль стоял далеко от берега, покачиваясь на волнах. – Мы же не знали, надолго ли здесь задержимся. Как видите, пригодилось. Началось празднование. Медузия болтала про Буян и про то, что здесь бывают странные молнии – в виде зеленых и красных искр. Моряки в ответ рассказывали о своих приключениях – последние сомнения отпали. Сражение, добыча, славная битва – типичный пиратский набор. Под вино беседа лилась рекой. Медузия даже благосклонно позволила держать себя за руку своему ухажеру. На плече действительно прорисовывался синяк, и капитан не забыл покрыть его сухими поцелуями. Дальше, к счастью, не лез. К вечеру Ягге взглянула на небо. – Солнце уже садится. Вы славные ребята. – Звучит как прощание, – сказал капитан, крепче обнимая Медузию. Она была абсолютно спокойна. Сегодняшний день был странным, но он здорово разбавил однообразные учебные будни. – Какое же это прощание? Так, к слову пришлось. Кстати, я рассказывала, что умею гадать? Дайте-ка расскажу каждому, что его ждет в будущем. Ягге склонилась к моряку, который стоял ближе всех. Он кивал, слушая, а потом его глаза вдруг потускнели. Взгляд обратился в пустоту. Медузия повернулась к капитану, понимая, что скоро всем им пора будет уплывать. – Вам, уважаемый пират, я бы посоветовала заняться менее опасным делом. – Вы за меня боитесь? – оскалился он. – Чтобы за кого-то бояться, нужно его хоть немного любить. Внесете это в свой список? – Непременно. Взгляд капитана скользнул мимо Медузии. Шестеро моряков уже выслушали от Ягге «предсказания» и сидели, не шевеля даже глазами. Капитан впервые за день по своей воле отпустил ее руку. – Что она делает? – Стирает воспоминания об этом острове. – Что? Я не позволю! Капитан вытащил саблю. Еще двое пиратов, пока остававшихся в сознании, тоже. Одно лезвие угрожающе нацелилось на шею Ягге. – Не подходи, ведьма, – пригрозил капитан. – А то что? – Ягге недобро улыбнулась. – Что с ними? – капитан кивнул на друзей. – Увозите их, и через час придут в себя. – Увезу. Только мы кое-о-чем договорились, не так ли? – капитан взял Медузию за руку и завел за спину. Она усмехнулась. Машет сабелькой, смелый. Даже перед лицом двух ведьм. – Она едет со мной. – Что, правда едешь? – Ягге наградила Медузию ироничным взглядом. – Конечно. Он обещал мне книги Сократа. Устав разыгрывать театр, Ягге взмахнула рукой, и от ее кольца отделилось три искры. Они по очереди коснулись оставшихся моряков, и те опустили оружие. Богиня подошла к капитану и заботливо похлопала его по щеке. – Бери своих людей и уплывай, милок. Капитан бездумно кивнул и направился к шлюпкам. Другие последовали за ним. Медузия проводила их взглядом. – Веселые ребята. Ты как, не напугалась? – Ягге заботливо повернулась к ней, оглядывая. Взгляд остановился на синяке на плече, но, похоже, богиня не сочла это чем-то опасным. – Нет. Мы мило поболтали. – О чем же? – О четырех признаках любви. Они побрели к замку. Медузия невнимательно думала, что даже первого пункта из списка пирата для нее давно никто не выполнял. Цветы ей дарили в последний раз… Да почти никогда. Разве что сегодня Сарданапал на уроке вручил веточку олеандра. Это можно считать? Да и от искры Тита защитил, хоть это ей и не особо угрожало. – Загрузил тебя этот моряк, – понимающе сказала Ягге. Медузия запоздала вспомнила, что та тоже неплохо читает мысли. *** – Пираты, значит, – кивнул Сарданапал, рассматривая плечо ученицы. Синяк он заметил сразу, стоило ей прийти на вечернее занятие. Пришлось рассказать, что случилось на берегу. – И зачем Ягге потащила тебя? Я думал, ей нужна помощь в магпункте. С лопухоидами она бы прекрасно справилась и в одиночку, даже если бы там сто человек прибыло. – Думаю, ей просто было скучно. – Отличное развлечение. Среди толпы дикарей. Тарарах, возившийся неподалеку с деревьями, удивленно обернулся. Они часто занимались в Заповедной роще. Конечно, если уроки не предполагали отработку заклинаний – в этом случае приходилось уходить подальше от драгоценных деревьев. – Не надо называть дикарями головорезов! – вступился Тарарах. – Прости, ничего такого я не имел в виду. Просто намекал Медузии, что стоит помнить о своей безопасности. – Я о ней помню даже лучше, чем вам кажется. Всегда. Ее голос прозвучал слишком холодно. Нотации ей не очень нравились. – Хорошо. О чем я собирался сегодня рассказывать? Сарданапал отвлекся на урок и больше не поднимал эту тему. Однако через несколько дней над островом разлился ярко-розовый купол, вспыхнул и вскоре потускнел, став прозрачным. Медузия, увидев это в окно из класса, обратилась к Орису – учителю. – Что там происходит? Он подошел к окну. – А, это. Древнир решил создать защитный купол, чтобы на остров не заплывали корабли. Они даже увидеть его теперь не смогут. Купол назвали Грааль Гардарикой. Советую, кстати, где-нибудь записать – название служит и паролем. Без него вы не сможете вылететь или залететь на остров. Кстати о нововведениях. Через неделю мы откроем общий зал. Общий зал предполагали сделать обеденным. Строили его почти три года – Медузия даже удивилась, что она находится на острове так долго, – и наконец стройка подошла к концу. Места там хватило бы и на несколько тысяч человек. Сделали с размахом для будущих учеников. – У тебя есть планы на вечер? – вдруг шепотом спросил Тит. Он сидел за соседней партой, едва помещаясь. – Или опять личные занятия? – Именно. Вообще-то он неплохой. За три года обучения Медузия немного свыклась с обитателями Тибидохса и поняла, что не все светлые – законченные идиоты. Некоторые из них готовы прощать даже красный цвет искр. К тому же с Титом было интересно отрабатывать заклинания. Ратная магия бывала редко, да метко: их обычно ставили в пару, и они были примерно на одном уровне. Только со стороны Древнира регулярно доносилось: – Скоро она дойдет до пика сил, и дальше подняться не сможет. Тит же не ограничен рамками тьмы. Все это казалось жутким лицемерием. Среди темных тоже были сильные маги, да и у Ягге иногда проскальзывали красные искры, а порой – и вовсе что-то фиолетовое. Божественная магия, не укладывающаяся в рамки стандартной классификации. У Медузии же, несмотря на все старания, за три года не вышло ни одной зеленой искры. Не помогали даже личные уроки с Сарданапалом. – Ты зацикливаешься на цвете, Медузия. Нужно думать совсем о другом, – в который раз говорил он, прохаживаясь вдоль берега. – О том, сколько счастья я мечтаю подарить этому миру? – раздраженно бросила Медузия, и из ее кольца вылетела еще одна красная искра. На этот раз даже без заклинания, просто из-за скопившейся энергии. – Дарить счастье миру довольно бесполезно. Помогать всем – как не помогать никому. Если я творю магию, то думаю, чаще всего, о помощи кому-то конкретному. Вот как с Гардарикой… Сарданапал осекся, поднял взгляд в небо. Гардарика с земли была едва заметной. А вот у горизонта можно было рассмотреть, как волны разбиваются о невидимую границу. – Вы создавали ее с Древниром? – Я бы даже сказал, что создал ее в большей степени, чем Древнир. Как и всякое могущественное заклинание, оно привязало меня к себе. Я чувствую Гардарику постоянно. Как будто в голове появился ящичек, которого раньше там не было – на него постоянно отвлекаешься, проверяешь, смотришь, чтобы не запнуться. Со временем привыкну. – Сможете понять, если через нее кто-то будет проходить? – Возможно. Медузия расслабилась, ловя тот легкий настрой, о котором часто говорил учитель. «Светлые заклинания не творят с тяжелыми мыслями», – частенько повторял он. Но сложно избавиться от темных мыслей, когда понимаешь – единственное, для чего тебе нужна зеленая искра, – чтобы перестать видеть ехидные взгляды светлых магов. Еще одна красная икра безвольно упала на землю, проделав в ней дыру. – Сгодится, если собираешься посадить здесь цветок, – Сарданапал склонился над ямкой. – Только на выжженной земле, как правило, ничего не растет. – Очень символично. Учитель поднял на нее взгляд, встал. – Ты тут уже три года. Неужели за это время не прошла обида? – Я ни на кого не обижаюсь. – Ну да, ну да… Конечно, она лукавила. Обида осталась, спряталась где-то внутри и засела так глубоко, что по вечерам все еще пускала корни в сердце и душе. Возможно, до крови – она и окрашивала искры в красный. Девять лет не видеть ничего, кроме насмешек и желания «убить чудовище» на острове – такое нелегко отбросить. – Научись проще относиться к этому, Медузия. Тогда и другие перестанут обращать на это внимание. Вот как у меня с бородой. Даже не представляешь, как она иногда меня достает! Но избавляться от нее не хочу, ведь это часть меня. – Сарданапал погладил бороду, боясь, что она тут же решит продемонстрировать свой характер. Но у той сегодня было меланхоличное настроение, она лишь слегка развевалась на легком ветру. – Вы же бессмертный. И Ягге. – И ты, – улыбнулся учитель. – Я – да. Хотя не могу привыкнуть к этой мысли, если честно. Сколько вам лет? Примерно как Ягге? Тогда почему вы выглядите так… по-разному? – Я бы даже сказал, что Ягге старше, – кивнул Сарданапал. Медузия запоздало подумала, что могла обидеть его таким вопросом, но, кажется, обошлось. – У бессмертных все очень странно устроено. Я бы мог, наверное, стать моложавым пареньком, да хоть ребенком. Но зачем? Мне комфортно в таком теле. А Ягге нравится быть юной красавицей. Готов поспорить, однажды кто-нибудь покорит ее сердце, у них появятся детишки. А потом, может, и внуки. Она невольно изменится, в том числе внешне. Представляешь Ягге заботливой старушкой? Медузия засмеялась. Богиня – последний человек на земле, кого она могла представить пожилой. Слишком много в ней жизни, энергии. Какие уж тут внуки? – А про меня что скажете? Раз уж решили предсказывать будущее, как ваш любимый учитель. – Ты… – Сарданапал задумался, долго смотрел на Медузию, будто примеряя на нее разные костюмы и лица. – Думаю, ты всегда будешь такой же, как сейчас. Строгой, внешне холодной. Но это вовсе не значит, что внутренне ты останешься холодна. Пять лет, сто или тысяча – всем нужен разный срок, чтобы измениться. – Значит, через тысячу лет встретимся и сравним, – Медузия улыбнулась и слегка кивнула, показывая, что ответ ее устроил.