Диффузия твердых тел

Ягге действительно подготовилась: стащила в отдельный класс все те немногие остатки зелий и ингредиентов, что еще остались. Увидев Медузию, она тут же засуетилась, не обращая внимания на других освобожденных пленников – все они были в лучшем состоянии, так что их выпроводили из комнаты. Парты Ягге расставила вдоль стен, Медузии выделила единственную кровать – кажется, перенесла из чьей-то комнаты. – Хорошо же тебе досталось… Клади ее сюда. Сарданапал, весь путь не отпускавший Медузию, аккуратно опустил ее на кровать, подправил ее плащ. За время, пока они возвращались в Тибидохс, она не издала ни звука, так что Сарданапал даже решил, что она уснула. Если вообще возможно уснуть в таком состоянии. – Мне нужно ее осмотреть. Останешься? Медузия покачала головой, отвечая за Сарданапала. Он перехватил ее мысль: «Пусть он уйдет!» «Неудивительно. После всего, что я сделал», – подумал он с грустью, подошел к двери, открыл и закрыл ее. Так и не смог заставить себя покинуть комнату. Ягге наградила его суровым взглядом, потом повернулась к Медузии. – Ушел он, не бойся. Дай-ка взгляну. Почему ты не говоришь? Открой-ка рот… Мамочки мои… Ладно, это меньшая из проблем. Язык вылечить несложно. А вот что с глазами делать… Подожди секунду. Ягге завозилась у преподавательского стола, выбирая нужную склянку, потом вернулась к кровати. – Выпей. Гадость, конечно, но ты, наверное, этого и не почувствуешь. Медузия послушно выпила зелье. Ягге, не теряя времени даром, осматривала ее руки. – Тебе что, кувалдой кости дробили? А кольцо целехонькое, даже не погнулось. Попробуй пошевелить хоть одним пальцем… Ясно. А выше что, ожоги? Девочка моя, да по тебе учебник по практической медицине можно писать. Медузия прокашлялась. – Сколько времени прошло? – ее голос звучал хрипло, как у людей, которые только переболели гриппом. На деле же – просто от долгого молчания. – Месяц. Примерно знаешь, что произошло? – Примерно. Расскажи. – Ох, с чего же начать… – Ягге присела на край кровати. – Враги прорвались через Гардарику. Вы первыми попали под удар. Почти сразу за этим напали и на стены. Кое-как отбились, потом новая атака – пришлось укрываться в замке. Держали осаду, сходили с ума – типичная война. Потом Чумиха решила поблистать остроумием, подлетела ближе к нам. Сарданапал выпустил демонов – они разгромили войско, но Чуму не достали. Как-то так. Сарданапал, стоя у дверей, отметил, как дипломатично богиня обошла стороной его поступок, который вполне можно счесть за предательство. Но Медузия и без ее подсказок об этом знала: – Я говорила с другими пленниками. Мне рассказали про первый день сражения. Ягге помогла Медузии снять плащ и теперь мягко обтирала ее кожу влажной тканью, стирая следы запекшейся крови. – Не вини Сарданапала. Перед ним был непростой выбор. Медузия издала звук, похожий на смешок. – Винить? Я бы перестала его уважать, если бы он поступил иначе. Оставаясь у сторожки, я прекрасно понимала, чем все закончится. Хотя, если честно, надеялась, что меня просто по-быстренькому убьют… Уж некромаги знают, как расправляться с бессмертными. – Не говори глупостей. Смерть необратима. А все, что с тобой сделали, мы подправим, будешь такой же красавицей. Позволь взглянуть на твои глаза. Сарданапал поспешно отвернул голову. – Займемся ими в последнюю очередь, хорошо? – через несколько секунд произнесла Ягге. – Верни повязку. Не хочу, чтобы это кто-то видел. – Давай я дам тебе новую. Еще какое-то время Ягге продолжала осмотр, по пути зачаровывая самые простенькие раны. – Сильно он переживал? – тихо спросила Медузия через несколько минут молчания. – Места себе не находил. Болтался по стенам как неприкаянный. Как только все закончилось, помчался вас спасать. Зря ты так жестко его… отослала. – Да я же не… просто не хотела, чтобы он меня такой видел. Да и вообще… Медузия замолчала, откинулась на подушку. – Ягге, мы недавно с Зуби ходили на башню. Ты знала, что она боится высоты? – Действительно? А как же она до Тибидохса долетела? – О, это было настоящее приключение. Завязывали ей глаза, поили успокоительным. Потом просто усыпили – иначе никак. Ее брат погиб, то ли с горы упал, то ли в яму. Теперь и Зуби боится… Прекрасно знает, что даже если упадет – не разобьется, сумеет подстраховаться. И все равно не подходит к опасным местам. Это что-то, не связанное с разумом. Что-то более глубокое. Я вот, например, до сих пор не очень люблю щиты – а их по всему Тибидохсу развесили. Лучше бы горшки с цветами наставили, честное слово. Ай! Ягге, коснувшаяся ноги Медузии, покачала головой. – Не пытайся вставать, пока не заживим тебе сухожилия. Я сейчас только повязку наложу, но потребуется время. А про высоту я тебя поняла. Только, знаешь, много я видела магов со страхами. Время лечит все. Я схожу за чистыми бинтами, хорошо? Ягге поднялась, прошла мимо преподавательского стола, где была целая груда бинтов, и направилась к двери. Сарданапал тихо вышел следом за ней. – Все услышал, что хотел? – спросила богиня, когда они отошли от кабинета. – И даже много того, что слышать не хотел. – Тебе скажу то же самое. Дай ей немного времени. Сарданапал горько усмехнулся. «Время нужно не только Медузии. Когда я смогу заговорить с ней, не чувствуя вины? Кажется, будто никогда». – Хорошо, Ягге. Держи меня в курсе. *** Пальцы восстановились быстрее всего – костеростки сделали свое дело. Жаль, что маги еще не изобрели других-частей-тела-росток, и на то, чтобы восстановить перерезанные сухожилия в ногах, ушло не меньше недели. Боль, которая в плену ощущалась просто неприятным фоном с яркими вспышками, теперь стала сильнее. Медузия пыталась не плакать, а потом поняла, что и не может – глаза ей так и не восстановили, оставив ее в полной темноте. Зато стоны приглушить было нечем. Порой Ягге обеспокоенно подбегала к ней, пытаясь понять, что случилось. – Все в порядке, – сквозь зубы отвечала Медузия, не зная, как объяснить свое состояние. Почему сейчас ей хуже, чем там, в подземелье? Обезболивающие помогали, но ненадолго. На руках постоянно появлялись новые раны – она кусала себя, пытаясь заглушить другую боль. Со временем становилось легче. Медузия даже смогла поспать несколько раз, не просыпаясь от собственного крика. Сарданапал не появлялся, но Ягге говорила, что он постоянно про нее спрашивает. Медузия проводила часы, размышляя, рада этому или нет. Она не врала, когда сравнивала свое состояние со страхом Зубодерихи – да, ей страшно. Страшно подходить к краю и притворяться, что ее никто не толкал вниз. И ведь винить его нельзя – и она честно не винила, прекрасно понимая, что учитель сделал единственно верный выбор. Ее разум был полностью на стороне Сарданапала, но сердце болело, подточенное полупредательством. «Хотя аналогия с Зуби не совсем верна. Она боится высоты – и только. У меня же примешиваются и другие чувства. Они никуда не делись, только переплелись, создав безумную химеру», – думала Медузия. Когда спустя неделю наконец зашел Сарданапал – она легко узнала его по шагам, – сердце радостно подпрыгнуло. Но стоило ему коснуться руки Медузии, и она невольно ее отдернула, тут же укорив себя за это движение. – Как ты? – мягко спросил учитель. Медузия проверила, плотно ли лежит повязка на глазах. – Хорошо. Как у вас дела? Губы сами произнесли «у вас» вместо ставшего уже привычным «у тебя». Сарданапал вздохнул, тоже явно это заметив. – Ждем очередного нападения. Прогнозы печальные. Кто-то заметил за Гардарикой нечто похуже некромагов… – Кого? – Стражей мрака. Очень надеюсь, что это ошибка, но… Мы ничего не можем им противопоставить. Древнир сказал, что даже догадывается, кто может за этим стоять. Первый павший страж света… Даже не знаю, стоит ли говорить остальным. – Скажите, если хотите, чтобы они опустили руки. – Вот и я так подумал. Но я пришел не за этим. Ягге сказала, ты уже можешь ходить? Медузия пожала плечами. – Мне она пока не разрешает. – Считай, что разрешила под присмотром. Хочешь попробовать? Медузия кивнула и свесила ноги с кровати. Протянула руку, не до конца уверенная, как далеко стоит учитель. Он был рядом, подхватил ее под плечо, приобнял, помогая подняться. Сразу же захотелось сбежать – вернуться в постель, уткнуться лицом в подушку и не пытать себя. «Успокойся, ты же взрослая сильная женщина. Будешь подчиняться слабости и необоснованным эмоциям?» – мысленно поругала она себя и медленно наступила на правую ногу. Больно, но, если не полностью переносить вес, терпимо. Медузия сделала несколько шагов, одной рукой держась за учителя, а второй ощупывая пространство впереди. Есть ли рядом стены, кровати? – Перед тобой ничего, можешь идти спокойно, – подсказал Сарданапал. Они сделали небольшой круг по кабинету и вернулись к кровати. Медузия тяжело опустилась. – Будто марафон пробежала. Тяжело. – Просто нужно немного практики. И времени. – Успею прогуляться по Буяну в последний раз, прежде чем Жуткие ворота откроют? – спросила, и тут же стало стыдно. – Простите. Настроение в последнее время ни к черту. – Я понимаю, Медузия. Прости. Они помолчали, не зная, как продолжить разговор. В конце концов, скомкано попрощавшись, Сарданапал покинул комнату. Следом, буквально через несколько минут, раздался невероятный грохот, словно хаос за Жуткими воротами забарабанил прямо по створкам вселенной. В коридоре забегали. Медузия лежала, с горечью осознавая свою слабость. Ей бы сейчас тоже быть там, в коридоре, мчаться вместе со всеми спасать… что бы там ни рухнуло, спасать это. Вместо этого она заперта наедине с собственными мыслями, а худшего собеседника для разбитого человека не найти. Через пару часов заглянула Ягге. – Что там? – тут же спросила Медузия. – Башня Приведений упала. Вернее, ей помогли упасть. – Кто-то был там? – Нет. Сейчас же все на первых этажах сидят. Если и отражать нападение, так лучше не разбредаться по Тибидохсу. И все равно – целая башня! Еще и Тарарах никак в себя прийти не может. Слышала, что дракониху подбили? – Раду? – Да. Тарарах с Соловьем от нее не отходят. Говорят, пару недель будет мучиться в предсмертной агонии – у драконов она удивительно долгая. А потом… Медузия коснулась головы – раскалывается, трещит по швам, как все вокруг. Тысячу лет они создавали Тибидохс. Строили башни, стены, воспитывали учеников. Драконов в школу, можно сказать, привезли только с ее подачки – Сарданапал долго не соглашался. И вот война уносила в считаные недели все, что возводилось веками. – И что, ей никак не помочь? – Можно было бы, – отозвалась Ягге. – Тарарах говорит, если утащить ее во льды, она впадет в спячку и, может быть, восстановится. Лет за пятьсот. Но с Буяна сейчас не выбраться.