Между двух миров

Ядвига Петровна       На вопящих русалках закончилось только первое действо все того же ненавистного марлезонского балета. Все как в настоящей сказке — чем дальше, тем страшнее. Раньше у меня было всего две проблемы: цветущий папоротник и гвардейцы Елены, а с появлением Костлявого их стало вагон и три тележки в придачу.       Вообще-то, как настоящей Бабе Яге хотя бы по названию, мне положено было держать всех сказочных в страхе, но вместо этого последние пятнадцать минут я выслушивала обнаглевшую нечисть. Видите ли им градоправитель новый не угодил. Может, не им одним, но ничего, живу же как-то. Понаехал, мол, ирод сказочный и порядки свои устраивать начал, пытаясь нечистых уму-разуму научить. Нечисть уму да разуму по каким-то только ей ведомым причинам учиться не захотела, чем привела господина градоправителя сначала в шок, а потом в ярость.       Кощей явно к такому «теплому» приему был не готов. Началось все с Лешего. Он не злобы ради, а исключительно в воспитательных целях потерял Кощея в лесу, когда они владения осматривали, и нашел только к вечеру второго дня. А Бесы и Приведения, разумеется из лучших побуждений, решили порадовать градоправителя вокально-эстрадным хором. Ну подумаешь, поют они не очень, тоже мне, эстет нашелся! Это же не повод святой водой их из окна пытаться облить! Но пальму первенства по доведению нового градоправителя гордо несла Кикимора, прописавшаяся в мэрии. Кажется, еще чуть-чуть и сбудется заветная мечта Водяного — Кощей сам отравится.       — Просто скажите, у вас совесть есть? — скорее для приличия ворчала я.— Доведете раньше времени.       — Не велика потеря, — хором отозвались головы Горыныча. Удивительная идиллия.       — Пущай катится на все четыре стороны, — поддакнул Чёрт. — Чтоб ветром его из нашего города сдуло!       Прекрасное предложение, если бы только не безветренная погода в Мышкине. Ни малейшего ветерка не задувало с тех пор, как Кощей появился тут, и потому надеяться, что он соберет чемоданы и, сверкая пятками, скроется из виду, точно не стоит. Прав был Горыныч, Кощей не из пугливых будет и просто так от целей своих мне, к сожалению, неведомых не отступится. А значит, нужно держать ухо востро.       Самое интересное, что о самом Кощее никто ничего существенного толком сказать и не мог, одни только слухи. Поговаривали, мол, род его из восточной мифологии да фольклора пошел. Сам он чародей и некромант, смерть которого спрятана в нескольких вложенных друг в друга волшебных животных и предметах: «На море на океане есть остров, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, в сундуке — заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо, в яйце — игла, — смерть Кощея». А правда это иль нет уже никто не скажет. Как говорят, нет дыма без огня…       А пока точно ничего неизвестно, надо энергию соратников в другое русло направить:       — Дорогие мои вредители, — все присутствующие тут же замолчали, — вы, конечно, огромные молодцы, что ироду спуска не даете, но не забывайте, что ночь Ивана Купалы не за горами. Поэтому, Приведения, с этого момента следите за каждым его шагом и мне отчитывайтесь. Леший, в лес впускать только с моего разрешения. Черти, будете патрулировать город, чтоб чужие в гости не нагрянули.       Сказочные молча слушали, некоторые даже конспектировали. Рисковать цветком папоротника никто не хочет, да и без защитницы остаться тоже. Баба Яга обязана хранить равновесие, и если оно будет нарушено, то и Яга погибнет. Во времена Сирина из-за этого ягушенское племя и выродилось.       — Свободны.       Нечисть загудела, переговариваясь и перешептываясь. Избушка начала потихоньку пустеть. И вот, когда, за последним бесом закрылась дверь, кто-то вновь заскребся снаружи.       — Заходи, коль злобы не желаешь, — хмыкнула я и, наплевав на все правила приличия, развалилась в мягком кресле.       Дверь скрипнула, впуская ночную гостью. Она ничуть не изменилась с последней встречи, только волосы заплела в простую тугую косу. Вроде такая же, как и все русалки, но что-то в ней определенно отличалось. Не было твердолобости и суетливости, что во всех ее хвостатых сестрах. Полная луна, вошедшая в окне, походящая нисколько не на драгоценный камень, сколько на золотистую головку сыра, освещала ее маленькую головку, которую она все время склоняла в легком поклоне, и кроткую улыбку тонких губ.       — Ядвига Петровна, неспокойно мне, не губите, выслушайте; может, советом мудрым поможете, иль слово какое дурное скажете.       — Говори.       Она задумалась, словно не зная с чего начать. Выцветшие глаза заволокла туманная дымка, одна из ужасающих для простого обывателя особенность мертвых. В легкой полупрозрачной белой сорочке Русалка выглядела молодой и цветущей — забавно, но, встретив смерть, они своего рода получают бессмертие.       — Снова я видела того человека. Он к пруду приходил, все искал чего-то. Смеялся, как сумасшедший, в темные воды наши вглядывался. Смертью скорой от него веет. Чую, не к добру это. Не будет от этого человека ничего хорошего. А вы сегодня как про цветок заговорили, так меня словно озарило. Его он ищет. Грань между мирами найти пытается. При всех не решилась вам рассказывать…       — Правильно. Не к чему сказочных напрасно тревожить. У нас сейчас и так проблем вагон и целая тележка. Лучше скажи, никаких примет не заметила?       — Примет-то не заметила, но, Ядвига Петровна, сказать только одно точно могу: зеркал он, как огня, боится. Безликие в них не отражаются, — задумчиво ответила Русалка. — Знаете что, Ядвига Петровна, пару столетий назад в нашем озере сильный маг одну вещицу утопил. Я вам ее принесу, пусть у вас будет.       Ничего не ответив, кивнула. Только безликого мне для полного счастье не хватало!       Русалка, приняв мой молчаливый ответ как просьбу покинуть избушку, еще раз поклонилась и, не нарушая повисшей тишины, оставила меня в гордом одиночестве.       Я на своем посту уже почти два года, однако все далеко не так радужно, как представлялось в начале. В своих мечтах я дышала полной грудью, жила без оглядки в прошлое и, разумеется, спасала мир по понедельникам. Но с тех пор, как пропала младшая принцесса Сказочного королевства ни дня не прошло, чтобы не приходилось вздрагивать от шороха собственных шагов. Елена всерьез занялась поисками сестры: не то взыграла сестринская любовь, не то совесть проела плешь. Лена могла обманывать и успокаивать кого угодно, но только не себя… И чем же я занималась в итоге? Правильно — делами не в меру наглой нечисти, обожающей искать приключения на свой зад. А приключения эти находились с неимоверной скоростью, только успевай разгребать.       От дурных мыслей не на шутку разболелась голова. Я решила не отказывать себе в вечернем променаде и сменила длинный сарафан на более привычную для Мышкина одежду: синие джинсы, рубашку и кожаную куртку. Все-таки мода здесь намного прогрессивнее, чем в сказочном мире. Махнула тушью по ресницам, подкрасила алым блеском губы и, мельком взглянув на себя в зеркало, осталась довольна результатом.       Улицы Мышкина стремительно пустели. Маленький город рано засыпал, не считая молодежи, конечно, — их смех и речи не стихали до самого утра. Теплый ветер целовал лицо, играя с выбившимися из неряшливого пучка волосами. Люблю ночи. Тихо, спокойно, можно побыть наедине с собой.       Не отказываясь от редкой возможности побыть в одиночестве, я прогулочным шагом двинулась в сторону заповедного леса. Заодно проверю, как Леший мою просьбу выполняет.       Лес встретил прохладой. Кроссовки хлюпали, утопая во мху, и каждый шаг будоражил десятки котофеечек, похожих на светлячков, и они сотнями падающих звезд освещали извилистую, заросшую кустами и корнями столетних дубов тропинку. Тонкие, будто прозрачные крылышки светились в темноте всеми цветами радуги, и котофеечки, сбиваясь в крохотные стайки, танцевали какой-то только им знакомый танец под музыку леса и ветра.       — Пищалки несносные, чего расшумэлись на ночь глядя? — из-за кустов можжевельника вышел Леший, с ног до головы укутанный серовато-белым туманом. — Это кого тут ночью темной принэсло?       — А то не признал? — я улыбнулась седому старику с бездонными добрыми глазами. И знает ведь, кто в его владения наведался, а все равно бурчит.       — Тебя не узнать сложно, Ядвигушка Петровна, давнэнько в гости зову, так всо не приходишь, — пожурил Леший и тут же поучать принялся, — Негоже дэвицам одным да по темнотэ шастать. Опасно это. Неспокойно на землях наших, ой неспокойно.       — Слышал чего?       — Может и слышаль, — нехотя признался Леший. — Три ночи по лэсу чужой шастаэт, всё поймать никак не могу. Будто в воздухе растворяется, честное слово. Шла бы ты, Ядвигушка Петровна, домой, нечего тут шастать.       — Не занудствуй, я сама кого хочешь обижу.       — Больно ты самонадэянная дэвка, Ядвига Петровна. — Леший покачал головой и по-отечески погрозил пальцем. — Не доведот это до добра.       На том и порешили. Хозяин леса проводил меня до широкой дорожки, которая вела прямиком в город. По пути рассказал, как «Царевну болотную» из мэрии выгоняли. Весь штат сбежался, от бухгалтера до повара. Вот только Кикимора не из тех, кто сдается после первой неудачи. Она вообще не сдается. Во второй раз в мэрию она припёрлась уже в свадебном платье. Где она его нашла, сказочные до сих пор гадают. Кощей как «счастье свое» увидел, так обомлел. У градоправителя на радостях даже левый глаз задергался. Жалко мужика, конечно, но, что поделать, на войне все средства хороши.       Леший обнял меня на прощание и всучил огромную корзину малины. Она у него сласть какая вкусная. Я пообещала сварить варенье и прислать ему вместе с Кикиморой, которую наверняка к тому времени уже вытолкают обратно в родные пенаты.       Несколько котофеечек вызвались проводить до самого города, несмотря на все мои протесты — эти беспечные существа и слышать ничего не хотели. Порхали, кружась в незамысловатом танце, чем-то напоминающем вальс. Им не нужна была музыка, только шелест собственных крыльев. Иногда одни загорались ярче, чем другие, возможно, это было своеобразным стилем общения. Странные создания.       Они растаяли в воздухе так же внезапно, как и появились. Кажется, я совсем утратила бдительность и пропустила момент, когда за спиной в паре метров от меня оказалась темная фигура.       «Бежать!» — скомандывала интуиция прежде, чем я поняла суть происходящего.       Лесные занятия не прошли даром. Ноги сами собой все увеличивали и увеличивали темп, не чувствуя усталости. Легкие жгло от холодного ночного воздуха, и это жжение мешало сосредоточиться, и время от времени воздух заканчивался раньше, чем я успевала сделать новый вдох. Перед глазами плыли черные мушки. Усталость и неровная дорога, усыпанная булыжниками размером с кулак, сделали свое дело — я упала, разбив колени. Особенно острый камень врезался в ладонь, и я поморщилась, глядя на ярко-красный ручеек, шипя от боли.       Фигура, заметившая мое падение, ускорилась, по всей видимости не желая пропустить вкусный ужин. Интересно, оно вообще знает, что Бабу Ягу есть нельзя? Мы бываем ядовитые, даже очень! Так и отравиться недолго.       Паника, охватившая меня, исчезла. Ну, догонит оно меня, и что? Сожрать сразу вряд ли получится. Ну, отгрызет ногу, подумаешь. Говорят, все мои предшественницы с костяными ногами ходили и ничего, даже молодцев кадрить умудрялись. Может, это у нас такое боевое крещение? Если так, то записку для потомков нацарапали бы, чтобы эти самые потомки коней случайно не откинули, пока посвящение проходят.       Однако судьба решила сыграть очередную шутку и, видимо, окончательно добить. Вместо чудища надомной навис вполне симпатичный мужчина ненамного старше меня с фотоаппаратом наперевес.       Нет, ну что за жизнь такая?! Одни чудики кругом. Нет, мне, конечно, говорили, что первые сорок лет в жизни мальчика самые тяжелые, но всему же есть предел! Вот какого щукина сына он тут забыл, да еще и с фотоаппаратом?!       Потоптавшись рядом, мужчина откашлялся:       — Простите, я не хотел вас напугать, — приятный баритон не мог не сгладить неудачное первое впечатление. Все-таки чудик попался симпатичный.       — Но у вас это получилось.       — Правда не хотел, простите меня, — ухмыльнулся мужчина, и в голубых, как летнее голубое небо, глазах заплясали смешинки. — Давайте помогу встать. Вы сильно ушиблись?       — Обойдусь, — пыхтела злая Баба Яга.       Попытка встать не увенчалась успехом.       — И все же я виноват. Все мне говорят, что я с катушек слетел с этими чудовищами, но, понимаете, это же сказочный Мышкин! Не могли же все эти сказки сложиться просто так! Обязательно должно быть какое-то историческое подтверждение. А они смеются! Представляете?       — Действительно, чего это они. Взрослый мужик носится по лесу в поисках монстров.       — Вы тоже смеетесь, — смешинки в голубых глазах растаяли. — Давайте я все-таки помогу.       — Скорее нахожу ваше увлечение забавным. Охота-то удалась, или вы просто так в грязи извалялись?       — К сожалению, сегодня только вы. Думал, мавка наконец попалась …       «Вдох. Выдох. Нельзя убивать людей. Нельзя»       Что за народ пошел. Один ведьмой обозвал, теперь этот мавкой. Никакого уважения! Навести бы на них на всех порчу. Ох, была бы ведьмой, всех прокляла бы. Тьфу. Что за жизнь такая?

***

      Разбудил меня странный звук — кто-то зло жевал рядом. Странно. С горе-охотником мы у избушки простились. Желание убить Кощея увеличилось в тройном размере. После лицезрения таблички «продаётся», мой новый сумасшедший знакомый, которого за глаза я нарекла «чудиком», тут же начал торги. Еле выпроводила… Открыв глаза, приподнялась, всмотрелась в массивную волосатую фигуру, которая когтями кромсала мой хлеб и жрала холодец, заедая все это лично мною приготовленным маковым рулетом, и потрясенно спросила:       — Офигел?       — Двери на месте, — прорычал Костлявый и в один укус расправился с рулетом, поморщился, ибо кулинар из меня так себе, рулет подгорел. Готовила у нас в доме только скатерть самобранка.       К слову, выглядел незваный гость весьма примечательно — борода и волосы до плеч, из-под длинного ночного халата виднелись волосатые ноги, и руки не уступали им в обилии растительности. М-дам, придворный маг мог бы гордиться. Витаминные зелья у меня получаются отменные. Интересно, какую дозу ополоумевшие дамочки ему подлили? Нужно будет у Кикиморы поинтересоваться.       — Я сейчас доем, — сообщил Костлявый, — а потом убью тебя, ведьма.       — Не ведьма, а Баба Яга. Господин Кощей, у вас проблемы с памятью? Могу подсобить по старой дружбе, — я повернулась на бок, подпирая подбородок рукой, чтобы картину лучше обозревать.       — Спасибо, обойдусь, — чертыхнулся он.       — Зря. Слушай, господин мэр, а чего а ты тут трапезничать изволил?       — А я тебе больше скажу, ведьма поганая, я тут и жить изволю. По-твоему же наказу это зеленое чудовище поселилось в моей спальне! Она заявила, что тебя в подружки невесты берет.       — А если я против?!       — Быть подружкой или делить со мной одну спальню? — спросил монстроподобный мэр.       — И того и другого! —  от возмущения я чуть не подавилась.       — Не беспокойтесь, — издевательски протянул он, — с удовольствием предоставлю вам мою комнату.       — Спасибо не нужно, — решительно заверила я, представив, на что способна Кикимора в сезон брачной охоты.