Между двух миров

Василиса Васильевна       Разрыв материи при пространственном переходе — штука мерзкая, это каждый волшебник усваивает ещё на первом курсе. Есть, конечно, и те, до которых особенно долго доходит, но как показывает практика в Сказочном мире такие долго не живут, особенно, если речь о волшебном колледже. Хотя там вообще мало кто долго держится. Из нашего курса до последнего доучилось всего-то человек пять — остальные кто сам отчислился, кого преподы турнули. Одним словом, гиблое место.       Мне не везёт, причём хронически и, кажется, не лечится. Пространство с адским гулом разрывается в пятнадцати метрах над землей. Неприятно, но не удивительно. Даже магия крови, запрещённая на территориях Сказочного мира не может дать стопроцентной гарантии, что переход будет безопасным. Гарантия в мире магии — вещь мифическая, ее никто не даёт.       Переходы между мирами способны создавать только самые сильные маги, каким, собственно, мой брат и является, но вот просчитать все с точностью любимый родственничек или забыл, или не смог.       Изо всех сил кусаю губы, чтобы не закричать, когда материя под ногами растворяется и тело, повинуясь силе тяжести, летит вниз. Во рту растекается солоновато-горький вкус крови. Принимаю как данность, активно соображая, что бы такого придумать, чтоб не увековечить себя в мясной лепешке на вымощенной камнем площади. Решение пришло само собой.       Обращаться в животных удовольствие сомнительное, прямо скажем на любителя, каких поискать — не найдёшь. Но если выбирать из двух зол, то размазать мозги по земле намного хуже. Резкая боль ломающихся костей и рвущихся сухожилий прекрасно отвлекает от свистящего в ушах ветра. Взмах, ещё один, и ещё — падение прекращается. Тайно радуюсь, что в этой жизненной лотерее мне досталась птичка, а не какой-нибудь дикобраз — бесспорно красивая, но бесполезная тварь.       Чемоданчику повезло меньше. Превращаться в фиолетово-оранжевую птичку он не умел, а моей грузоподъемности, чтобы удержать его, банально не хватило. Как говорится, нужно чем-то жертвовать.       Чемодан с громким жалостливым «бряк» развалился на две части. Вещи по большей части остались невредимы, не считая парочки кружевных трусиков, которые внезапно ощутили себя парашютами и разлетелись в разные стороны       Стыдно? Нет, вот если бы это были бабушкины любимые панталоны, то да. А так чего стесняться? Ну захотелось трусам полетать по центральной площади, с кем не бывает?       Чёрт, вот кого я пытаюсь обмануть?! Ни с кем такого, кроме меня, не бывает!       Феерическое появление, на удивление, не вызвало большого шума. Людей по ночам здесь, как показала практика, не водится, а парочка бесов и три приведения за свидетелей не считаются.       — Как добралась спрашивать не буду, — раздается откуда-то сверху, знакомый вкрадчивый голос. — Тряпки свои собери, — брат смущенно протягивает кружевное безобразие.       Мда, вот что техника с нормальными волшебниками делает. Ещё чуть-чуть и эта ледяная глыба научится извиняться, и тогда мир точно сойдёт с ума.       — Зря, — хмурюсь. — Твоими стараниями добралась знатно.       — В переводе с твоего змеиного на человеческий, это значит: «спасибо любимый братик, что вытащил меня из очередной задницы, в которую я угодила по собственной дурости»? — передразнил он, опускаясь рядом и помогая реанимировать чемодан. Не вышло. — Куплю тебе новый. Не расстраивайся.       Гордость требовала отказаться, но врождённый здравый смысл отвесил ей смачный подзатыльник. Не в том я сейчас положении, чтобы играть в сильную и независимую. Ни денег, ни работы, ни малейшего понимания, что делать дальше и как жить. Хотя кое-что у меня есть — ориентировка во всех отделениях королевской гвардии и межкоролевский сказочный розыск, который тоже не прочь поселить меня в комнату с решетками на окнах. Очаровательная перспектива, не правда ли?       — Спасибо, — бормочу. — И за портал тоже спасибо, — добавляю ещё тише.       Не мое это — быть милой девочкой в розовом платьишке. Могу в птицу превратится, могу фехтовать, из лука стрелять, на мечах биться, да все что угодно! А чувства показывать — нет! Не в почёте это у нашей семьи.       — Васька, ты ещё разревись для полной картины. Давай, вставай. Устал, как собака, — подтрунивает Кощей.       Глаз дёрнулся. Вот неужели так сложно запомнить имя? Василиса! Он, судя по всему, в детстве младшего братика Ваську хотел, да не получилось. Теперь на мне свои детские несбывшиеся хотелки проецирует.       — Ну, что ты, Коша. Где я и где «плакать». Плачут дети в колыбельке, а я специалист высшей категории. Мы не плачем.       Ловлю дежавю с того как дергается его глаз. Все-таки мы слишком похожи, если не лицо, то содержание точно один в один.       — Помню. Вы в запой уходите, — заявляет он, намерено растягивая каждое слово для более впечатляющего эффекта.       Пристыдить нерадивую сестренку не вышло. Ни алкоголизма, ни совести у меня нет, и вряд ли что-то из этого появится. Наследственность.       — Кош, а ты уверен, что тут безопасно?       Глупый вопрос.       — Думаешь, я хочу просидеть остаток вечности за решеткой за организацию побега и покрывание преступницы? Прости, Васька, но я не настолько сильно тебя люблю, чтобы соглашаться на такие жертвы.       Не обижаюсь, потому что точно знаю — врет. Когда не любят свободой не рискуют. А Кощей, помогая мне скрываться от короны, и сам стал соучастником.       — Ври больше!       Он смеется. Люблю, когда Кощей перестаёт играть злобного страшного большого начальника и становится просто братом.       — И все-таки, зачем? Мышкин твой, конечно, дыра лютая, но здесь королевская гвардия в своём праве. Разве в Северном королевстве было бы не проще осесть?       — Оседает грязь, — небрежно поправляет он. — Мне обвинения пока не предъявили, но дело времени, и это время даром терять нельзя. Есть масть поймать виновника всех твоих неприятностей.       Бьет по больному. Так, что сердце мучительно замирает. Странное чувство, которое не описать тому, кто никогда не испытывал подобного. Одновременно страх и жажда встречи. Хочу увидеть, как выкатываются глаза и бледнеют губы, как кожа покроется поцелуями смерти, как душа будет медленно покидает тело того, кто украл мою жизнь.       — Обсудим это чуть позже. Слишком много свидетелей, — в последнее время становлюсь параноиком.       — Конечно, Вась… Только пообещай мне одну услугу и то, что не будешь издеваться.       Странно. С условием, что в сказочных кругах услугами просто так не разбрасываются, глупо было полагать, что я соглашусь.       Отрицательно качаю головой.       — Пока всё не расскажешь, ответа не жди.       — Ладно, — недовольно выдыхает он. — пару недель назад выказал неуважение к одной очаровательной мадам. А она оказалась заразой крайне мстительной. Решила капитально жизнь испортить и подослала одну из своих последовательниц незамужних.       — Поздравляю. От меня-то ты чего хочешь?       — Подыграй мне. Побудь невестой минут на пятнадцать, — весело подмигнул он, подхватывая меня под руку.       — Ты серьезно не можешь избавиться от девчонки?! Кто ж подослал тебе такое сокровище? — спрашиваю недоверчиво, ибо раньше проблем с незамужними девицами у него не наблюдалось.       — Там не девчонка, там целая Болотная царица! А подослала Баба Яга, — Кощей радостно скалится, таща меня за собой в сторону симпатичного белого здания, напоминающего чем-то особняки в нашем мире.       Оглядываюсь. При более внимательном изучении площади натыкаюсь на маленький деревянный домик, стоящий напротив здания, в которое мы направлялись. Избушка абсолютно не вписывалась в окружающий мир, от неё так и веяло волшебством.       — Они разве не вымерли? Я думала после Сирина Ягинь не осталось, — делаю мысленную пометку, обязательно сходить и познакомиться лично. — Древняя наверное, как говно дракона.       Кощей загадочно улыбнулся, и, чудится мне, кто-то брешет как сивый мерин или говорит не все, что знает.       — Я вот тоже не верил, пока своими глазами не увидел.       Оставшееся время идём молча. Мельком разглядываю город. Грустно. Все чужое. Дома уходят в самое небо, нет привычного простора. Однако, признаться честно, это лучше чем бесконечные снега в Северном королевстве, куда пришлось бежать из солнечной тёплой столицы.       Север — единственное королевство, где не выдавали беглых преступников. За это его прозвали королевством криминала. Но даже это не сулило ничего хорошего. Оказалось, что северный народ легавых жаловать не желал. Не в почёте мы у них, к тому же каким неприятным удивлением было встретить существ, ориентировки на которых составляла лично.       Только вот, оказывается, они встречи были очень даже рады. О чем писали в письмах, где красочно описывали, как и в какой последовательности сломают кости и пустят по кругу. Пришлось бежать, туда, где не достанут, в самое сердце ледяных. Где я, собственно, и провела последние восемь месяцев.       Кощей к счастью не обращает внимание на мое состояние. Быстро, не вдаваясь в подробности раскатывает общие законы быта и мелкие правила предосторожности. Также без особого энтузиазма проводит экскурсию по мэрии, небрежно бросая «сама потом все посмотришь» и тащит в свою спальню, где разыгрывается воистину комичная сцена.       Болотная царица сидит на огромной, заправленной синим покрывалом кровати, одетая с иголочки: фата, белое платье, туфли. От неё неимоверно несет тиной и ещё чем-то не менее отвратительным.       — Познакомься, — прочистил горло Кощей, — моя невеста!       Делаю лёгкий шутливый реверанс.       Зелёное нечто поперхнулось, чертыхнулось и явно позиции сдавать не пожелало.       — Кака-така невеста?! Произвол! Я первая пришла!       Болотная царица вскочила на ноги. Она оказалась чуть ниже, чем я ожидала, где-то по плечо, худая и громкая настолько, что хотелось зажать уши руками, лишь бы не слышать её вопли.       — Кощей, кто это?! — вступаю в игру, наигранно жмусь к брату поближе и продолжаю взвинченным голоском. — Любимый, это что за гадость в твоей спальне, а?! Стоило оставить одного на месяц, так все, прошла любовь! — смахиваю несуществующие слёзы. — А ты, дрянь зелёная, иди сюда! — Кикимора после моих слов начинает пятиться. — Я тебе сейчас волосёнки последние повыдираю! Мымра Болотная!       Царица бросается наутёк. Войдя в роль хватаю подушку и легонько подгоняю уже бывшую невестушку. Напоследок хватаю свалившуюся в момент отступления фату и демонстративно выбрасываю с окна:       — Думаю, больше ты ее не увидишь.       Кощей расходится весёлым смехом. Подхватывает и легонько кружит, как всегда делал в детстве, в качестве поощрения за хорошо выполненное дело.