Вечный мрак

Двенадцать часов. Целых двенадцать проклятых часов прошло с того момента, как мне сказали, что Маттео погиб. И все это время я сидела в его любимом месте, прислонившись спиной к прохладному стеклу. Кажется, когда везде приглушили лампы, мне удалось ненадолго задремать, но все остальное время я сидела и тупо смотрела в одну точку. Лишь иногда мой взгляд рассеянно скользил к красным электронным часам под самым куполом. Я только отметила, что свет приглушили в десять вечера, а снова включили в семь утра. Но все это уже было неважно. Мертв. Маттео погиб, и это было самым ужасным, самым болезненным из того, что могло произойти в моей жизни. На фоне его смерти меркли поимки моих родителей, дедушки и друзей. Меркли даже смерти Педро и Жасмин. Единственное, что теперь имело для меня значение, — это то, что моего возлюбленного больше не было. Мы так мало времени провели вместе, без ссор и недопонимания, что это казалось просто несправедливым. Но я не плакала. Нет. Страшная боль в груди не имела ничего общего со слезами. Просто было чувство полного опустошения. Несмотря ни на что, Маттео всегда оставался парнем, которого я любила. Он был центром моей Вселенной, моей жизненной силой, моим рыцарем на белом коне. Теперь же мне предстояло справляться самой, и я не имела ни малейшего понятия, что делать. — Вот ты где, — вернул меня к действительности чей-то голос. Я даже не вздрогнула. Боль была такой сильной, что для испуга просто не оставалось сил. Тем временем Самуэль подошел ближе, сел рядом со мной и поставил на землю тарелку с бутербродами. — Поешь, — осторожно сказал он. Я не шелохнулась. Аппетита не было. Строго говоря, не было, вообще, ничего. Только боль, страдания и ледяная пустота. — Тебе нужно поесть, Луна, — уговаривал Самуэль. — Маттео пожертвовал собой ради тебя и всех нас. Ты окажешь ему плохую услугу, если уморишь себя голодом. Тут только я поняла, что даже не знала подробностей гибели Маттео. «Гибели». Страшное слово, которое никогда не должно было звучать в одном предложении с именем моего возлюбленного. Я не могла смириться с тем, что в результате так оно и вышло. И все же мне следовало знать, что произошло. — Как… это случилось? — едва слышно прохрипела я. Самуэль вздохнул и начал рассказ: — Девочку мы нашли довольно быстро, в том же здании приюта. Но на выходе вдруг возникли пришельцы. Мы с Данте их вырубили, но, похоже, они успели вызвать подкрепление. Нас попытались окружить на пути к пристани. Пришлось разделиться. Мануэль, Данте и девочка побежали к подлодке, а мы с Маттео тем временем увели Ищеек подальше, к мосту Сан-Мартин. Увы, там нас тоже подстерегала неудача в виде еще одного отряда этих тварей. Вот только эти были какими-то странными. Вместо того, чтобы попытаться поймать нас обоих, большее внимание они уделили твоему парню. Я пытался вытащить его из этой переделки, но тот просто крикнул: «Беги и передай Луне, что я ее люблю». Это были его последние слова. Я даже ответить ничего не успел. Маттео мгновенно перемахнул через перила и прыгнул прямо в воду. Высота была метров в пятьдесят. Никто бы не выжил. По моим щекам все же покатились слезы. Почему-то от того, что последняя мысль возлюбленного была обо мне, становилось еще хуже. Он не просто погиб, но и отдал свою жизнь ради моей. Проклятье, это было просто нечестно! Мы с ним не могли расстаться вот так! Нет. Маттео ни в коем случае не заслуживал такой смерти. Он должен был умереть в глубокой старости, рядом со мной, с моим поцелуем на губах, окруженный нашими детьми и внуками. Несправедливость произошедшего так ударила по моей душе, что через пару мгновений я уже зарыдала в голос. — Прости, — добавил Самуэль, рассеянно погладив меня по плечу. — Я думаю, что должен был отвлечь Ищеек в одиночку или с кем-то еще. Наверное, мне следовало ненавидеть испанца за этот поступок, но не получалось. Я знала Маттео. Он бы не позволил никому рисковать жизнью в одиночку. К тому же, мой парень ощущал ответственность за товарищей, которые пошли с ним ради его подруги. Но возразить на самобичевания Самуэля я не могла — рыдания душили так, что сказать хотя бы слово не представлялось возможным. — Данте совершенно убит, — добавил испанец через минуту. Говорит, что во всем произошедшем виноват только он. Не приди ему в голову взять заложницу, нам не пришлось бы никуда идти. Тогда Маттео был бы жив. Странно, но я даже на того парня сердиться не могла. Бедняга и так переживал из-за Каролины, а теперь последствием его ошибки оказалась еще и гибель товарища. Жалость — это было все, что я могла испытывать к Данте. Наверное, это чувство помогло мне успокоить слезы, поэтому через некоторое время я смогла спросить: — Почему те Ищейки уделили больше внимания Маттео? — Без понятия, — отозвался Самуэль. — Но мы это обязательно выясним. Я надеялась, что так и будет. Потому что тогда у нас появится шанс найти настоящего виновника произошедшего. Найти и покарать. Черт, больше всего на свете мне хотелось лично убить эту тварь. Неважно, была она в теле человека, или нет. Мою боль это, конечно, не могло унять, зато, возможно, я почувствовала бы себя немного лучше. — Кстати, по пути Маттео рассказал нам о шрамах на своей спине, — добавил Самуэль. — Он хотел сам тебе все объяснить, но, раз уж так вышло, позволю себе немного злоупотребить доверием твоего парня. Короче, два года назад он попал в аварию, которая серьезно повредила его позвоночник. В результате туда пришлось поставить три шурупа. От таких новостей я даже вышла из апатии. Шурупы в позвоночнике? У Маттео? Два года? Господи, что за бред?! Он ведь танцевал на роликах! Да после подобных вмешательств люди и ходить-то могли с трудом! Но тут я вспомнила, как те же два года назад Маттео сказал, что между нами все кончено, и сделал все, чтобы максимально отдалиться. Похоже, только теперь я поняла, в чем крылась настоящая причина. Отъезд парня в Оксфорд всегда казался мне глупой отмазкой. Настоящей любви никакое расстояние не могло бы стать помехой. Но теперь все стало ясно. Маттео боялся, что больше не сможет стать для меня полноценным партнером. Не хотел становиться обузой. Эта причина казалась еще глупее предыдущей, но была вполне в духе моего возлюбленного. Он каждую минуту заботился обо мне и ставил мои мечты о роликах выше собственных желаний. Тут я вспомнила, через что мы прошли за эти два года и ужаснулась. Он выполнял сложные элементы, поднимал меня над головой и вытягивал спину. Это только то, что происходило на катке. За его пределами ведь тоже не все было гладко. Маттео, наверняка, пришлось здорово напрячься, чтобы спасти меня из-под машины Рея. А чего стоил тот случай на заборе?! Я думала, что мой парень тогда потерял сознание, ударившись головой, но, похоже, это произошло от страшной боли. Наверное, это падение вызвало рецидив с шурупами, поэтому он так долго пролежал в больнице. И поэтому снова отдалился, снова опасаясь, что спина сделает его моей обузой. Господи, будь Маттео сейчас рядом, я накричала бы на него за такие мысли! Он бы никогда не стал никакой обузой! Я заботилась бы о нем, боготворила бы! Мой возлюбленный был настоящим героем, потому что не сдавался, продолжая петь, танцевать и кататься. — Он тогда сказал, что переносил огромные боли только ради тебя, — сказал Самуэль. — Ты нуждалась в нем, как в партнере, а ради этого твой парень был готов стерпеть все, что угодно. Я вздохнула и спрятала лицо в ладонях, отчаянно коря себя за то, что не заметила ничего странного. Впрочем, теперь все это было уже неважно. Маттео погиб. И на этом все. Господи, как же теперь мне стерпеть страшную боль?!