Вечный мрак

Прошли сутки с той минуты, когда я узнала, что мой парень погиб. Мне все же удалось заставить себя немного поесть, но этим дело и ограничилось. Я не могла выйти из своего укрытия. Навещал меня только Самуэль. Ребекка тоже заглянула однажды, но, похоже, слова утешения давались ей с трудом. Впрочем, это бы мне все равно не помогло. Слез больше не было — осталась только бесконечная боль и темнота, которую я теперь видела в своем будущем. К вечеру Самуэль снова пришел, только уже не один. Он вел за руку того самого ребенка, спасение которого стоило Маттео жизни. Наверное, мне следовало злиться на эту девочку, но нет. Пойти за ней было правильным решением, здесь я понимала возлюбленного и даже вполне готова была подружиться с Каролиной. В конце концов, она была единственной, кто хоть немного мог прочувствовать мою боль. Общая потеря сближала нас. — Я здесь привел тебе собеседника, — неуверенно заговорил Самуэль. — Поговоришь с ней? Я кивнула. Облегченно вздохнув, испанец отпустил девочку, погладил ее по головке и ушел. Малышка села рядом со мной и тихо спросила: — Ты Луна, да? Я слышала, как Маттео говорил о тебе с моим братом. Голосок у нее был довольно высоким, но и не писклявым, похожим на перезвон колокольчиков. — Да, — ответила я. — Мы очень любили друг друга. Но тебя он тоже любил. — Я знаю, что любил, — пожала плечами Каролина. — Просто немного иначе. Так же, как Гастон. Маттео и мой брат сходились во всем, включая любовь ко мне. — Сколько тебе лет? — поинтересовалась я. — Зимой исполнится пять. — У вас с Гастоном довольно большая разница в возрасте, — заметила я. — Разве это, обычно, не мешает налаживанию контакта? — Возможно. Но у моего брата был Маттео. Он подталкивал его ко мне и соединял нас, как клей. Тут Каролина запнулась, а потом добавила: — Хотела бы узнать, где Гастон сейчас. — Думаю, он все еще жив и ищет тебя, — приободрила ее я. — Уверена, рано или поздно вы с братом встретитесь. — Может быть, — вздохнула малышка. — Но без Маттео это будет уже не то. На такие слова мне возразить было нечего. Не знаю, насколько тесная связь объединяла этих троих, но без Маттео, в любом случае, ничто уже не могло быть, как прежде. — Откуда ты знаешь о шрамах на его спине? — спросила я через минуту. — Шутишь? — хмыкнула Каролина. — Да Гастон вылетел ближайшим рейсом, когда нашему отцу позвонил отец Маттео и сообщил об аварии. Я прилетела через два дня, вместе с родителями. К тому времени, все обстоятельства стали известны. Нам сказали, что шофер семьи Бальсано погиб на месте, а пьяный мужчина, который был за рулем другого автомобиля, арестован. В полиции он объяснил, что развелся с женой, напился с горя и подробностей того дня не помнит. А те выяснили, что тот выехал на встречную полосу прямо перед машиной, в которой шофер вез Маттео в Пескару, навестить могилу матери. Он даже физически не успел бы ничего сделать. Дядя Анхелло проявил тогда, как всем показалось, невиданную доброту. Он выплатил жене и детям погибшего шофера огромную сумму, чтобы те ни в чем не нуждались. А еще отец Маттео пожалел водителя второго автомобиля и отказался предъявлять ему претензии. В тюрьму мужчину, конечно, все равно посадили, ведь из-за него погиб человек. Но без показаний Анхелло ему дали всего три года тюремного заключения, тогда как с ними он мог получить все десять. — Удивительно, — заметила я. — Маттео всегда описывал своего отца, как жестокого и холодного человека. — А он таким и был, — хмыкнула Каролина. — Через несколько месяцев мы узнали истинную причину его доброты. Но тогда все наши мысли занимал Маттео. Врач сказал, что, если не поставить ему шурупы в позвоночник, то он даже ходить никогда больше не сможет. Операция была проведена немедленно, а после нее мы заново учили твоего парня держаться на ногах. — То есть? — не поняла я. — Неужели он так долго лежал, что… — Нет, — покачала головой девочка. — Но одно дело — просто ходить, а другое — ходить с шурупами в позвоночнике. Я до сих пор помню гримасу боли на его лице, когда он впервые после операции попытался пошевелить ногой. Просто пошевелить. А когда его попытались поставить на ноги, бедняга, вообще, потерял сознание от боли. По моим щекам снова потекли слезы. Господи, если бы я знала, если бы я только знала… — Маттео тогда сказал, что мы, люди, — удивительно неблагодарные существа, — продолжала Каролина. — В том смысле, что не радуемся мелочам типа возможности самостоятельно передвигаться. Ведь многие люди лишены даже этой возможности. А потом пришел врач и объявил, что ходить парень сможет, но с постоянными болями. Вот только о танцах, тем более, на роликах он велел забыть навсегда. Маттео в ответ сказал только одно: «лучше бы я сразу разбился насмерть». Вот тут мы с Гастоном поняли, что, если не вытащим его из этого состояния, то можем вовсе потерять. Наш друг просто сделал бы с собой что-нибудь. И тогда началась борьба. Мой брат поклялся, что костьми ляжет, но сделает так, чтобы его приятель снова смог кататься. Впрочем, цель у нас, троих, совпадала. Оставалось лишь вместе идти к ней. Мы с братом ни на минуту не отходили от Маттео. Отец оборудовал для него место в больнице и оплатил курс реабилитации. Вот только ни один курс не помогал ему так, как Гастон. Мой брат лгал своей девушке и переживал из-за этого, но ни на миг не пожалел о том, что находился рядом с лучшим другом. И, в конце концов, мы добились своего. — Чего именно? — не поняла я. — Вы ведь не могли избавить Маттео от болей, правда? — Не могли, — согласилась Каролина. — Зато смогли повысить его болевой порог настолько, что он элементарно привык к постоянным болям и научился прятать их от окружающих. Ты ведь никогда не замечала ничего из того, что могло указывать на его боль? Я отрицательно покачала головой. — Вот именно, — хмыкнула девочка. — Маттео научился ее сдерживать, терпеть до тех пор, пока не останется один. Он мог упасть, едва закрыв за собой дверь. Мог сразу потерять сознание. Мог закричать, если будет уверен, что никто не слышит. Но не раньше. Мы… Но тут ее речь оказалась прервана самым неожиданным образом. По всему селению разнесся оглушительный сигнал, а под куполом замигала красная лампочка. — Что это? — испуганно спросила Каролина. — Не знаю, — ответила я. — Похоже на сигнал тревоги. Пойдем, посмотрим. Мы поднялись и вышли из-за кустов. Все вокруг суетились, бегали и куда-то собирались. Вдруг по селению разнесся явно чем-то усиленный голос Диего: — Внимание! Тревога! Всем собраться возле озера! Скорее!