Мафиози и его ангел

Вивьен Ира визжала рядом со мной. «Боже мой! Это весело!»,- Она повернулась ко мне, все еще посмеиваясь. «Ты должна признать, это было довольно забавно» Я пожала плечами и повернулась к фильму. Мы смотрели Похмелье 2. Это было слишком вульгарно на мой вкус. Хотя я обнаружила, что у меня спазмы в животе от смеха, когда мужчина узнал, что у него был секс с другим мужчиной, которого он считал женщиной. Я вздрогнула, когда раскрылась правда. Слишком много наготы. В конце концов Рина остановилась и повернулась ко мне. «Ладно. Что ты хочешь посмотреть? Ты явно не наслаждаешься этим. Давай, выбери что-нибудь смешное, и мы посмотрим», - предложила она. С тех пор, как я уснула вчера вечером и встретилась с Глебом сегодня утром, я была немного подавлена и спокойна. Я постоянно жила в страхе. Рина заметила, и она сделала свою работу, чтобы сделать мой день ярче. Она преуспела пару раз. Трудно было не смеяться над ее энтузиазмом и неудачными попытками. Она смутилась, заставив меня смеяться. И я была благодарна за это. «Уже довольно поздно», - начала я и улыбнулась. «Я думаю, что мы должны идти спать. Я измотана.» Рина надулась и прислонилась к подлокотнику дивана. «Но я даже не заставила тебя смеяться». «И именно здесь ты ошибаешься. Ты заставила меня смеяться по крайней мере пять раз, и это удивительно. Ты сделала мой день лучше, Рина», - тихо сказала я. Положив руку ей на колено, я сжала его. «Ты собираешься поговорить со мной?»,- она ответила, ее тон был таким же мягким и привлекательным. Я хотела. Я хотела сказать ей. Это было заманчиво, но страх внушал мне, он мешал мне сделать шаг в этом направлении. Итак, я грустно покачала головой, прежде чем посмотреть вниз. «Все в порядке», - пробормотала Рина, прежде чем обнять меня. «Ты можешь сказать мне, когда будешь готова». Обняв ее в ответ, я кивнула и откинулась назад. Она улыбнулась, и я почувствовала, как мои губы растянулись в другой улыбке. Мы встали и пошли на кухню. Включив свет, она порылась в холодильнике и достала путину, которую Вика приготовила на десерт. «Ты хочешь немного?» - спросила Ира, когда закрыла холодильник. Я покачала головой, и она пожала плечами. Положив ложку в рот, она пробормотала: «Пойдем». Мы с Ирой собирались пожелать спокойной ночи, когда услышали, как открылась дверь. Мы обе повернулись и увидели, что Глеб выходит из спортзала. Мои глаза расширились, и мое тело замерло, когда он приблизился к свету. Он был в беспорядке. В кровавом беспорядке. На его лице были порезы, а щеки опухли. Его левый глаз тоже слегка распух, а губы кровоточили. Он хромал, его тело провисало вперед. «Боже мой», - выдохнула Рина. Он выглядел потерянным, глубоко в мыслях. Он держался за перила и медленно поднялся наверх, его ноги тянулись. Боль была очевидна на его лице и в его позе. Мой лоб нахмурился в замешательстве, и я повернулась к Рине. Ее взгляд больше не был на Глебе, она смотрела на дверь спортзала. «Я не хочу знать, как выглядят другие парни»,- прошептала она, широко раскрыв глаза. Как только слова вышли из ее рта, дверь открылась, и они вышли. На этот раз я ахнула. Они выглядели еще хуже. Ира бросилась вперед, и я быстро последовала за ней. «Что случилось?»,- спросила она в ужасе. «Черт», - сказал Артем, устало потирая рукой по лицу, но он вздрогнул, когда его рука коснулась его лица. «Альфредо мёртв», - ответил Николай, его голос был смертелен как никогда. При его словах мое дыхание вышло в свист. Мне казалось, что кто-то ударил меня в живот. Мой разум вертелся, мое зрение становилось немного размытым. Я моргнула и начала задыхаться, моя рука потянулась к шее, когда я начала тереть её вверх и вниз. «Что?», - прошептала я, мой голос был настолько слабым, что его было едва слышно. «Альфредо мертв», - повторил Николай, прежде чем закрыть глаза усталым вздохом. Мой отец был мертв. Я поднесла дрожащую руку ко рту, пытаясь сдержать слезы. Я не знала, почему я плакала. Слезы ослепили мое зрение, и я закрыла глаза, пытаясь заставить их уйти. «Глеб не очень хорошо к этому отнесся. Черт, я не воспринял это хорошо! Это должна была быть наша месть, - прошипел Шатохин. «О, дорогой», прошептала Рина рядом со мной. «У него все плохо?» «Довольно плохо», сказал Макс. Они прислонились к стене, все глубоко задумавшись. Но гнев на их лицах невозможно было не заметить. «Вы должны привести себя в порядок. Глебу не нужно чтобы и вы сорвались», - предложила Ира. «Я должна идти», прошептала я. Мое сердце быстро билось в моей груди, и мне пришлось выбраться оттуда. Они не могли увидеть, как я сломаюсь. Я кивнула Рине и быстро ушла, прежде чем они смогли ответить. Закрыв дверь, я прислонилась к ней и опустилась на задницу. Сжав колени, я положила на них голову и попыталась дышать. Мои глаза горели от непролитых слез, и мои тихие вздохи заполняли тихую темную комнату. У меня не должно было быть никаких слез. Не для моего отца, человека, который отдал меня монстру и закрыл глаза на мою боль. Но все же я не могла остановить слезы. Моя грудь сжалась от боли, и слезы покатились по моим щекам. Я плакала за него и за боль, которую он причинил мне. Я плакала о любви, которую могла иметь, но никогда не испытывала из-за него. В конце концов я плакала за себя. Он забрал мой мир, мою свободу, все мое. Хотя я должна была ненавидеть его, я не могла. Мне просто стало грустно. Я чувствовала себя опустошенной. Слабой. В конце концов я оказалась в постели. Я смотрела вдаль, на моей тумбочке горела только лампа, мягко освещая комнату. Я не знала, как долго я оставалась такой, но я не могла заставить себя закрыть глаза. Я думала о моем отце и Альберто. Я боялась ночных кошмаров. Я обернулась в постели и попыталась найти другое удобное положение, но безрезультатно. Ничего не получалось. Выдохнув усталым вздохом, я в отчаянии потерла лицо и села в кровати. Мои мысли перешли к Глебу, и мое тело мгновенно напряглось. Я могла понять его гнев и боль. После того, что сделал мой отец, это была месть Глеба. Он переживал более тяжелые времена, чем я. Когда я увидела его, его боль была очевидна, и мое сердце болело. Видеть, как рушится такой человек, как Глебу, больно. Было больно. И как ни странно, я хотела предложить комфорт. Может потому что я понимала. Было ли это сочувствие или вина? Я не знала, но из-за боли я почувствовала её. И мое сердце разрывалось за этого человека, который был моим врагом. Ирония в том, что Абандонато желает утешить Голубиных. Мой разум был бардаком, и я просто хотела на минуту замолчать. Я закрыла глаза, и первым, что вспыхнуло за моими закрытыми веками, был мой рояль. Мои глаза мгновенно открылись. Это то что нужно. Пианино. Я знала, что нас не пускали в комнату, но все спали. Может быть, я могла бы просто пробраться внутрь. Быстро поднявшись с кровати, я подошла к своей двери и тихо открыла ее. Посмотрев налево и направо, я убедилась, что никого не было в зале, прежде чем выйти. Я тихо на цыпочках прошла в следующую комнату, но тут же остановилась, когда увидела свет. Дверь была слегка открыта, и я наклонилась вперед, заглядывая внутрь. Мое сердце замерло при виде его. Глеб сидел на диване лицом к пианино в углу. В руке у него был стакан, и он пристально смотрел на пианино. Он медленно поднес стакан к губам и глотком выпил остаток напитка. Он выглядел ужасно. С тяжелым сердцем и быстрым стуком в груди я начала тихо отходить от двери, но его голос остановил меня. «Я знаю, что ты здесь». Я замерла и мои глаза расширились. Положив руку на грудь, я нервно прикусила губы. Должна ли я просто уйти? Мой разум и сердце были в постоянной битве. В конце концов, я медленно открыла дверь шире и вошла внутрь, но остановилась у входа. Глеб не смотрел на меня, а смотрел на пианино. Я нервно шаркала на ногах. После нескольких минут молчания он заговорил. «Ты часто приходишь сюда?»,- спросил он, его голос грубый и жесткий. Я вздрогнула и быстро покачала головой. Когда я поняла, что он меня не видит, я прошептала: «Нет». Затем снова наступила тишина. Я отвернулась от него и уставилась на пианино. Оно было прекрасно, и я сразу почувствовала спокойствие. Обхватив себя руками, я сделала несколько шагов в комнате и встала посередине. Мои глаза все еще были на пианино, и мои пальцы жаждали играть. Я хотела почувствовать мягкие клавиши. Мои плечи обвисли от поражения. Я отвела взгляд от пианино и повернулась к Глебу. Он уже смотрел на меня напряженными, но нечитаемыми глазами. Мы смотрели друг на друга, наши взгляды не отрывались. Через несколько секунд я тяжело сглотнула и отвела взгляд. Переместив взгляд на его грудь, я пошла взглядом вниз и чуть не выдохнула. Его руки кровоточили, его костяшки были ушиблены так сильно. Повсюду были порезы, кожа была оторвана. Он не обработал их вообще. Мое сердце сжалось от этого вида. Я подняла глаза и увидела, что его глаза все еще на мне. Нервно облизывая губы, я сжала свои холодные руки в кулаки. Глеб бросил на меня пустой взгляд, а затем посмотрел на пианино. Снова тишина. Движений не было, и казалось, что мы даже не дышим. «Ты играешь?»,- спросил он грубо. Мой рот открылся от его слов. Я не ожидала, что он задаст мне этот вопрос. С бьющимся сердцем я сглотнула комок в горле. «Да», - ответила я. Тишина. Я ждала, чтобы он сказал что-то, но он молчал. Как будто меня там даже не было. Но я все еще ждала. Я не знала точно, для чего, но мои ноги оставались на месте. Я потянула за край своего платья. Чего я вообще ждала? Я медленно отступила. Глебу нужно было время. Не глядя на него, я обернулась и пошла. Но прежде чем я смогла выйти из комнаты, его голос остановил меня. Мои шаги дрогнули, и от его слов мое сердце замерло. «Ты хочешь поиграть?» «Мне можно играть?»,- просила я, делая шаг вперед и подальше от двери. Он повернулся ко мне. «Ты хочешь?» Я кивнула, мое тело дрожало от волнения. Я не могла удержать улыбку на губах. Я чувствовала головокружение. Он смотрел на меня такими же мертвыми глазами, но слегка кивнул в сторону пианино. Это было единственное указание, которое мне было нужно. Я подошла к пианино и остановилась перед ним. С легким сердцем я положила пальцы на клавиши и закрыла глаза. Когда я посмотрела на Глеба, он пристально смотрел на меня, ожидая. Пока наши взгляды все еще были связаны, я позволила пальцам двигаться. Мягко. Осторожно. И появилась сладкая мелодия. Музыка омыла нас, как медленная, нежная волна, и я улыбнулась. Глаза Глеба расширились. Он положил руку себе на грудь и сильно сжал, как будто ему было трудно дышать. Я закрыла глаза и продолжила играть. Мое сердце наполнилось покоем, я чувствовала себя довольной. Счастье охватило мое тело, когда мои пальцы быстро двигались по клавишам пианино. Это было то, что мне было нужно. Покой.