Сын шамана

Несмотря на запреты мастера Хо, НоНо плел венки — только в своей комнатке, а некоторые цветы все же вплетал в гривы коней и лошадей, вставлял в узду и сбрую шелковые колосья, которые безумно радовали его собственный глаз. Старик Ёнхо хоть и смеялся с упорства в стремлении к красоте этого мальчишки, хоть сам любил наблюдать созданную тем особую атмосферу вокруг каждого денника, на каждой амуниции, но при подаче животного был вынужден убирать всё это. Моки другие, они не любят ненужных украшений не на себе. Хотя с украшением себя омега тоже справлялся. Он даже завоевал симпатию обычно бурчащего мастера Бина: его вышивка была столь искусной, что собственный сын умолял, едва в ногах не валялся у отца за такого работника.  — Господин Джемин носит богато расшитые рубашки, — НоНо расправляет выкрашенную в ярко-желтый длинную рубашку, демонстрируя господину Чанбину новый узор из белых нитей,  — Я передам господину Джемину, чтобы он сегодня навестил тебя, и лично забрал её, — кивает старший омега,  — Я благодарен Вам заранее, — вежливо улыбается мальчишка, сворачивая вещь обратно. И НоНо ждёт вечера. Он легко усвоил, что Джемин — сын великого вождя Джехана, что младший ребенок в семье, и что у него бывает много собственных дел. И потому омега безумно радовался каждому визиту этого альфы, и так прилежно учился всему новому именно для него. Джемин стучит в его комнатку ещё до зари, дожидается ответного «входите» и заходит. При блеклом свете нескольких лучинок, он видит НоНо, одетого в одну только нижнюю рубашку. Альфа конфузится, уже хочет что-то сказать по этому поводу, но омега перебивает его:  — Я хочу сделать тебе подарок, И мальчишка подскакивает к сундуку, тут же доставая ту самую рубашку, разворачивает её, пихает в руки сыну вождя и, в ожидании похвалы, неловко улыбается. Джемин касается пальцами странных узоров, удивляясь мастерству омеги. Он проходит к прикроватной табуретке, садится на ту, дожидается, пока НоНо заберется на собственную кровать, и только теперь спрашивает:  — Что это значит?  — Я долго старался, чтобы вышло красиво, — кивает Инк, и в голосе его проскальзывает игриво-обиженная интонация,  — В твоём племени можно так просто кому-то подарить такую хорошую рубашку? — Мок вскидывает голову, с серьезным взглядом рассматривая невозмутимого омегу,  — Я вложил в неё душу, я вышил обереги, изобразил коня и лук со стрелами! — парень приподнимается на коленях, дёргает несчастную вещь на себя, чтобы указать на все рисунки, Чтобы альфа увидел на рукавах стрелы, а на спине узнаваемый — его собственный — резной лук, чтобы нашёл на подоле близ тесьмы абстрактно вышитую лошадь и несколько кругов-солнц с лучами во все стороны, и множество ручьёв вдоль швов, и даже облака.  — Ты сбережен будешь в трёх мирах, — поясняет и это НоНо, — Быть рядом с шаманом без защиты — опасно. Нужно всегда носить обереги, раскрытых на все три мира, Джемин поднимает голову от узоров рубашки и вглядывается в лицо сына шамана. В оранжевом свете лучинок то выглядит особенно таинственно, пляшущие тени добавляют мистики каждому слову, а горящие глаза чаруют.  — Что за три мира, НоНо?  — Нижний, где живут духи далёкого прошлого, наши предки каменного века, — парень машет руками, дополняя неизвестные слова, которых просто нет в языке Моков, — Наш мир, где живые люди, звери, растения. И Верхний, где духи грядущего, которые озаряют предсказанием. Одни шаманы даже говорят, что интуиция, когда чешется на языке или под сердцем — их воля, Впечатленный альфа рассеянно кивает, вновь и вновь касаясь пальцами ровных стежков белоснежных нитей. Он вдруг широко улыбается:  — Спасибо тебе, НоНо, Его голос звучит удивительно низко, до пугающего глухо в этой серой ночи. И НоНо даже передёргивает плечами, роняет голову на грудь и бубнит:  — Я рад, что тебе понравилось,  — Мне очень понравилось. Я завтра же надену её на завтрак с семьёй! — Джемин слабо смеётся, а потом вновь вскидывает голову на сына шамана, наклоняется к тому, — Через три ночи будет праздник моего рождения. Днём я буду очень занят, но ночью я приду к тебе, Омега замирает от этих слов. Он в испуге вскидывает голову и долго смотрит в ласковые карие глаза альфы.  — Я угощу тебя всеми сладостями, поделюсь всеми подарками. И может, ещё через несколько дней возьму тебя в городище — знаю, что будет большая ярмарка, тебе может чего-то захотеться,  — Не обещай так далеко, — голос НоНо дрожит,  — Я и говорю 'может' — это если нам с тобою повезёт. Но через три ночи ты уж дождись меня, хорошо?  — Дождусь, — улыбается мальчишка. И НоНо дожидается. Он терпелив и упорен в своем ожидании. Мастера Хо и Бин посмеиваются над ним, но понятливо кивают, когда слышат:  — Праздник рождения Джемини, И продолжают нагружать помощника работой, которую тот, будто играючись, выполняет так легко, так искренне и так хорошо, что старики не находятся с возражениями. Спустя три дня, когда августовский вечер опускается сумерками, когда загорается первая звезда и на небо выходит растущий месяц, когда омега уже и не ждёт около одной-единственной лучины в своей комнате, к нему входит тот самый альфа.  — НоНо? Ты же не спишь? — Джемин стоит в дверях, держа в руках огромный мешок чего-то пахнущего невероятно сладко,  — Проходи! — НоНо спрыгивает с кровати, хватает именинника за руку и сажает на стул с резной спинкой, поджигает ещё несколько огоньков, пока на столе одно за другим появляются угощения, Дождавшись, пока омега сядет рядом, альфа начинает рассказывать о каждой сладости, показывает свекольные конфеты и сушёную тыкву, вяленые бананы и тонкую кокосовую стружку, считающуюся тут особенной редкостью; со дна мешка достаёт разнообразные браслеты, длинные бусы. И вдруг, среди потока фраз, он роняет неожиданное:  — Всё это — тебе, Глаза НоНо вмиг округляются. Он пару раз медленно моргает, продолжая пережёвывать одну из карамелек, и вскидывает голову на Джемина:  — Как это — 'мне'? Это твои подарки,  — Большую часть ненужных безделушек я сегодня обменял у хороших мастеров на украшения тебе. К примеру на этот браслет с маленьким филином, или на вот эти бусы, — парень накидывает через шею Инка длинную нить с перьями и узелками лент, гремящую железными колечками, нацепляет бронзовый браслет. Растерявшийся омега пытается снимать дары, но альфа упорствует. И эти действия вмиг превращаются в их собственную игру, где НоНо со смешками скидывает с себя украшения, а Джемин вновь и вновь надевает. Омега подскакивает с места, кружится по комнате, убегает, играется. И альфа следует: с воинственными вскриками носится по замкнутому пространству за старшим, каждый раз позволяя тому ускользнуть из своих рук. Это всё больше начинает походить на догонялки. Но вот НоНо запрыгивает на стул, хватается пальцами за подол ночной рубашки, громко смеясь:  — Будь мы с тобой в поле, ты бы никогда-никогда не догнал меня!  — Так давай проверим? — Джемин опускает ладони на высокую спинку, слегка трясёт ту — до писка сына шамана, злорадно хохочет, но позволяет тому перепрыгнуть себя, пригибаясь, Оказавшись вновь на полу, омега опускается коленями на деревянные доски, усаживается прямо тут, смотрит в глаза широко улыбающегося альфы:  — Давай проверим,  — Ты уж только оставайся человеком, ладно? Чтобы было честно!  — Будет честно! Они с трудом дожидаются первых свободных дней младшего сына вождя. Джемин хватает пару коней, тянет НоНо из рук сопротивляющегося мастера Бина, и увозит их далеко за пределы городища. Альфа с восхищением смотрит на стройную фигуру омеги, который не нуждался в седле, справляясь со своим чубарым зверем шаманскими шепотками. Начинало даже казаться, что его конь скачет скорее вороного. Они останавливаются на высоком холме, с которого виден весь городище Мок-Акондоши. И только тут альфа спешивается, усаживается меж отцветших кустов, дожидается, пока рядом устроится омега, начнёт задавать свои бесконечные вопросы:  — Что значит Мок-Акондоши? Есть ли другие городища? Как много там людей? Как проводится товарная мена? Что значит 'чеканная монета' и кто те люди, что её выплавляют и раздают в народ? Джемин степенно отвечает. Он получает искреннее удовольствие от того, как объясняет НоНо все эти понятные истины жизни, которые Инку кажутся чем-то волшебным.  — Скоро будет холоднее, пойдут дожди, — внезапно говорит сын шамана, — В этом году будет много дождей, а потом будет большой урожай риса, но мало животных уродится весной. Наверное, в городище с этим не будет проблем?  — Как это не будет? — хмурится сын вождя, — Очень могут быть,  — Если хорошо заботиться о домашних птицах, то можно получить с одной полсотни потомков. И они прокормят десять семей. Вы же заботитесь о домашних птицах, так почему бы не откормить их сейчас рисом, если в следующем году его будет в избытке? Джемин неожиданно задумывается. Моки уже веками живут без помощи шаманов, не умеют предсказывать изменчивый характер погоды, но умеют подстраиваться под любые изменения. Но что, если воспользоваться подсказкой НоНо? По крайней мере, в своём доме, в своем небольшом хозяйстве он может это организовать: может откормить кур, может позволить содержать больше несушек, развести и петухов, держать их всю зиму, потребляя меньше яиц, чтобы весной и их, и мяса имелось с лихвой.