Сын шамана

У НоНо есть дело. Очень важное дело. Он должен поприветствовать духов в Новом Году. С первыми лучами солнца шаман с улыбкой поднимается с кровати, идёт к зеркалу и достаёт чёрную краску, тонкие кисти. Заученным движением наносит особые рисунки на лицо, берёт подготовленный ещё вчера венок сухоцветов и замирает перед нарядными одеждами. На самом деле, для обряда больше подошло бы поле, но даже внутренний сад усадьбы вполне сойдёт. Так что НоНо берёт длинную, собственноручно расшитую рубашку с весенним оберегами: переплетение зелёных нитей — всё травы и лучи солнца. Босиком выходит из комнаты и бесшумно проскальзывает к лестнице, со второго этажа сразу выбегает на двор и — в сад. Пройдя глубже, долго ищет подходящее дерево: живое, молодое, в котором уже проснулись соки.

Я тут.

Шаман оборачивается к вишне. В этом году она будет впервые плодоносить — конечно, она хочет помочь. И НоНо ласково касается ее веток, благодарит и обещает согреть. Омега всё ещё шаман. И что бы ни происходило, он не может забыть ни единого движения из множества танцев для связи с самыми разными духами. Вот и сейчас он вяжет голубую ленту на молодое деревце, шепчет особые слова, принимаясь кружить вокруг. И магия поддаётся ему. Талая из-под стоп вода взлетает вверх, подчиняясь воздушному потоку, направление которому задают руки шамана. Вместо обычного бубна омега бьёт себя кулаком в грудь, и звон сердца раздаётся на лиги вокруг, заставляя снег падать с ветвей. Чуткие сурки и ёжики просыпаются, дёргая ушами и носиками, как и медведь в прежнем лесу Инков. Просыпается и весь дом, в котором живёт 'правнук самого мастера Хо.' Люди выбегает на улицу, и по перестуку, по странным явлениям природы идут в глубину сада, чтобы застать мальчишку за ритуалом. Сам НоНо не обращает на них внимания. Он продолжает танец, и в своём трансе видит отца с аппой. Они мягко ему улыбаются, лица их также празднично расписаны. — Ты вырос и окреп. Я горжусь тобой, — взрослый омега тянет руку, чтобы коснуться волос сына, но тут же хмурится, — Ты становишься совсем другим человеком, не похожим на моего сына, — Но я… — НоНо не знает, что ответить, — Это Новый Год твоей жизни. Живи же в нём новым человеком, — подбадривает отец, — Пусть будет так. Только уж не забывай нас, — рука аппы всё же опускается на белые волосы сына, и те вмиг становятся чёрными, В прядях появляются перья, на руках — верёвочки и перевязи, кончик кривой иглы касается мочки уха, и тянет насквозь нитку, оставляя за собой бисерины, повисших серьгой. Когда НоНо кланяется вишне и разворачивается, то растерянно моргает. Перед ним стоят все люди, что делят с шаманом дом, все слуги. Служка ЛеЛе первым подходит к омеге, замирает в паре метров от того: — Всё в порядке? И тут же вскрикивает, отпрыгивая в сторону. По шее НоНо стекает кровь от ушного прокола, а следом за тянущейся каплей его волосы темнеют от корней до самых кончиков. И едва кровь касается ворота рубашки, как та — волокно за волокном — становится красной, а вышитые рисунки меняют форму. И когда алая капелька стекает с подола на землю, прямо под ногами омеги вырастает земляничный куст, и такие же алые ягоды свисают с низких стеблей к самой земле. НоНо неуверенно присаживается, собирает плоды в ладонь и выпрямляется. Он подходит к ЛеЛе и вытягивает руку, без слов предлагая угоститься. И мальчишка хватает одну ягодку, отправляет за щёку и поражается вкусу. Одними губами шепчет: — Сладко, НоНо радостно выдыхает и идёт к остальным людям. Мастера и слуги, повара и поломойки, даже пара стражников и сам мастер Бин — все они с сомнением смотрят на него, но каждый берёт с протянутой руки по земляничке. Кто-то долго рассматривает, кто-то умудряется кусать, позволяя соку течь по подбородку. И когда последняя ягодка тает на языке стражника МинХена, сухоцветы на голове НоНо оживают, превращаясь в живые цветы, какими были до этого месяцы назад. И только тогда его волосы вновь становятся светлыми, одёжа — белой, а вышивка — прежней. — Так ушёл старый год — с кровью в землю. Но он дал нам плоды. И приняв их, мы достойно встретили новый год, — поясняет шаман. Тем же вечером на Центральной площади города собирается толпища народу: все разодетые, празднично накрашены, с факелами в руках или торбами со сластями. Большой костер уже пылает едва ли не до небес, а выставленные столы полнятся яствами. Кто-то уже ест и пьет, молодежь танцует под музыку дудочек и барабанов, горнов и трещоток, мельтешащие под ногами дети догоняют таких же препятствующих движению собак. ЛеЛе цепляется за локоть НоНо, неуверенно ступая за тем: — Господин, это не обязательно, — Пошли, очень надо, — старший увереннее идёт к самому центру, едва не попадая в руки стражника, охраняющего людей от случайного попадания в пламя, НоНо оглядывается по сторонам, пытаясь сквозь всех людей найти Джемина. Но вот на его локоть с другой стороны опускается чья-то рука и, обернувшись, он видит перед собой милую девушку. Она смеётся и спрашивает: — Неужели вы тут первый раз? Сын шамана теряется, и за него отвечает служка: — А то, сестрица! Мой господин только недавно приехал с запада, — Значит, вы — наши гости? — она тянет их за собой в сторону от толпы, — Тогда мы окажем вам лучший приём! У нас тут близ реки, где рыбаки, сегодня сам Наследник празднует! Никогда такого не было! Он знаете, что говорит? Что ждёт кого-то, Незнакомка уверенно ведёт ребят за собой в сторону реки, без продыху рассказывая о том, как небольшой компанией на буднях они решили отдохнуть от остальных людей из города, как 'сам Наследник, да-да! ' рассекретил их замысел и решил присоединиться, как все омеги теперь вертят хвостами перед ним, как тот теряется и уже потанцевал со всеми желающими. НоНо цепляется за последнюю фразу девушки, невольно обижаясь: — Как сам — так со всеми подряд, а как мне танцевать — только с ним, — бурчит омега себе под нос, спускаясь с холма к берегу, Тут больше молодёжи, подростков; тише смех, звонче музыка. По пути в сугробы воткнуты факелы, небольшая площадка расчищена сугубо для танцев. Несколько парочек уже кружится под пару флейт и ритмичные удары в ладоши. — А ну! Смотрите, что умею! — Джемин скидывает шубу и становится на руки, Под смех окружающих, парень проходит несколько шагов на руках, и только потом становится на ноги, отряхивает от грязи руки. В шею прилетает снежок, и Наследник звонко вскрикивает. И так начинается новая игра. Только подошедшие НоНо с ЛеЛе не сразу улавливают правила, но становятся участниками, где все против всех. Так что служка уже гребёт в капюшон незнакомца кучи снега, пока его господин пытается догнать приведшую их сюда девушку с крупным комом рассыпающегося снежка в двух ладонях. Кто-то хватает НоНо за руку и тянет в сторону, так что омега описывает полукруг, прежде чем развернуться и узнать Джемина. На альфе уже вновь надета шуба, накинута на голову лисья шапка. Он подмигивает старшему и тянет его дальше за собой. Они сбегают по темноте вдоль береговой линии так далеко, что уже не слышно и голосов людей, и не видно пламени. Только тут Джемин возвращается к шагу, всё ещё утягивая НоНо за собой. — Джемини? — омега накидывает на голову капюшон, ежится, когда капли воды попадают за ворот, холодя кожу, — Я покажу тебе одно место, оно должно тебе понравиться, — голос парня хрипл после дня, проведенного на морозе за криками и смехом, — Рыбаки называют это «рыбьим глазом», — Почему? — Сам увидишь! Альфа сворачивает в сторону леса и идёт по одному ему понятным приметам. А потом вдруг замирает и оборачивается к старшему: — Держись крепче, ладно? — А? — НоНо опускает голову к плечу, Альфа дёргает омегу на себя, обнимает, смеётся поверх испуганного крика, когда они падают в пустоту. Едва его спина касается земли, мир начинает кружиться. НоНо крепче обхватывает Джемина, вскрикивает, когда сам утопает в снегу или попадает на случайные кочки, и коротко смеётся, оказываясь сверху. Очутившись на дне оврага, они ещё некоторое время катятся, уже мягче, продолжая смеха ради подталкивать друг друга дальше. Младший возмущается первым, сползая с шамана: — Всё-всё, хватит! НоНо! — он заливисто смеётся, укладывается так удобно, насколько это возможно в сугробе, поднимает руку вверх, демонстрируя всё пространство над головой, — Вот «рыбий глаз», НоНо поднимает глаза и вдруг понимает. Отсюда Луна кажется белоснежной, танцующей в дымке блеклого света далёких звёзд. Ветки близстоящих деревьев тянутся кругом, не перекрывая сам овраг, будто разрешая нижним травам получать солнечный свет. И потому весь мир кажется будто круглым, каким-то выпуклым. Как отражение в рыбьем глазе. — Это волшебное место, — шепчет шаман, также поднимая руку, пальцами пытаясь коснуться звёзд или крон, Но только их перехватывают пальцы Джемина, уверенно закрывая замочек. Альфа с шумом выдыхает, позволяя клубу пара перекрыть их лица на краткий миг. — Ты обещал танцевать со мной, но танцевал со всеми, кроме меня, — замечает омега, обернувшись к младшему, Тот роняет их руки на полу своей шубы, неловко хихикает: — Вся ночь впереди, мы с тобой ещё натанцуемся, — Ой, да ты уже! — парень пытается вырвать руку из чужого захвата, но раз за разом терпит поражение, обессиленно выдыхает и сдаётся, — Обманщик, Джемин вскидывает брови и тянется ближе к НоНо: — Я не ожидал такого внимания к моей столь знатной персоне. Прости меня, НоНо-я, — он издает какой-то умоляющий звук, который омега, ожидаемо, находит милым, И при всём своём желании Инк не может дальше злиться: — Так и быть, я прощу тебя в этот раз. Но впредь будь умнее! — он резко садится и щёлкает того по носу, как обычно делает мастер Бин, — Тогда танцуй дальше со мной, Парень кивает и пытается подняться, только вот НоНо наваливается сверху, вдавливая глубже, злорадно улыбается; уверенный в своей победе, натягивает на лицо младшего шапку и закидывает его снегом, тут же подскакивает на ноги и бежит из оврага с громким смехом, жутко довольный собой. — НоНо-я!!! — Джемин с рыком выбирается из своей засады и пытается догнать шустрого омегу, которого выдавал только беззаботный смех, разлетающийся эхом по округе, — Я поймаю тебя! Но вот они снова у рыбацкого домика, где на лавке девушка рассказывала будто бы страшную историю о привидениях и видениях. Молодежь вокруг слушала, затаив дыхание. Шаман и сам притаился, заинтригованный ее рассказом. — Не обращай внимания, — шепчет Наследник, оказавшись рядом, — Это всего лишь история, и никто, кроме младших, не воспринимает ее всерьёз, — Но, а как же… ? — омега растерянно приоткрывает губы, тут же поджимая их, когда замечает из-за спин мальчишек одного из старших в черной лисьей шубе, с палками в руках на манер рогов, — Бууу! Визг разлетается по округе, потому что кроме молодёжи визжат и те, кто просто не ожидал услышать и увидеть из-за плеча постороннего. Особенно слышно ЛеЛе, срываясь с места в сторону замеченного господина НоНо. Он повисает на его плече и отсюда кричит зачинщику: — Ну ты и дурень! Бестолочь! — ЛеЛе, хватит, — смеётся старший, Тот лишь закатывает глаза и отходит в сторону девушки с флейтой, выдирает из рук музыкальный инструмент и начинает простую танцевальную мелодию. Которую уже сотню раз играл, когда НоНо с советником Илем учили танец. — Кажется, нам пора? — Джемин протягивает старшему руку, и тот сам тянет младшего за собой в самый центр небольшой полянки. Музыка и танцы у реки не прекращаются до рассвета. И до тех пор, пока полный круг золотого солнца не выплывает на небо, Джемин не выпускает из своих рук ладони НоНо.