Дети пустого города

      *** И снова второе сентября.***        Если честно я не ожидал, что Альк и Луна согласятся на "секретный обмен". Но для Луны видимо всё было в порядке вещей, а Ал был слишком смущён что бы отказаться от этой сомнительной затеи. Так же, как и все были слишком смущены, чтобы сказать: «нет, это бред». И я не придумал ничего лучше, чем молча втащить их за рукава мантий в коридор, и захлопнуть дверь.       — Так, для начала не стойте на пороге, ещё слушателей нам не надо. И… Ну, говорите… — Я чувствовал себя до крайности странно.       — А… о чём? – Спросил Альк.       — Тебе виднее. — Сказал я. Потому, что не знал, что ещё ответить. Ощущения были до крайности сюрреалистичные... а ведь в моей жизни такого хватало.       — А про что? – Опять спросил Альк.       — Ну… как идёт первый день в школе? — Спросил я самое глупое что мог.       — А разве это сойдёт? – Полушёпотом удивился Ал.       — Вы похоже поймали одну волну неловкости. — Сказал Рон.       — Заткнись Рональд. — Недовольно сказала Гермиона. — Так как прошёл первый день в школе, Алан?       — Сама заткнись, его зовут Альк. А эээ… — протянул Рон, не понимая что делать дальше.       — Ты хотел спросить «помнишь свой первый день в школе». — Подсказала Джинн с невозмутимым выражением лица.       — Да хорошо у меня первый день в школе! — Переводя взгляд то на одного, то на другого воскликнул Альк. — У нас были Заклинания и Трансфигир… Тарансфигра… Короче эта вот "Рация". Сколько раз это слово ещё раньше, от взрослых слышал, а выговорить никогда не мог…        Он с досадой потёр лоб.       — Да, это действительно сложно. — Признал Невилл.        Все замолчали.       — А что им говорить то? — Спросила Гермиона.       — Понятия не имею. — Ответил я.       — Но я тоже... — Вмешался Альк. — Вы спросите хотя бы что-нибудь...       — Как ты к нам поступил? Почему так долго сидел под шляпой? — Спросил Рон.       — Я... — Альк запнулся. Потом ответил. — Она сказала что как Слизеринец я бре... бес-перс-пек-тивен. Слово-то я запомнил, только что оно значит не знаю.       — Значит что у тебя нет перспективы. То есть в этом случае, возможности в будущем быть счастливым и приносить людям пользу. — Ответил я. — Так значит, шляпа таки решила что ты не Слизеринец...       — Вот только попробуй над этим ржать! — Вскинулся Альк.       — Я и не собирался. — Невозмутимо откликнулся я.        Ал, он часто закипал когда этого не ждёшь, наблюдать за этим со стороны довольно забавно. Но ему самому похоже забавно не было, и именно потому когда вчера на последнем этапе сортировки по факультетам, его опознавательные знаки вспыхнули алым цветом, и он сел рядом с нами, мы не стали его ни о чём спрашивать.       Хотя его старшего брата от него пришлось буквально за уши оттаскивать, когда тот накинулся на Алька во время пира. В целом, даже не знающих новичков Гриффиндора и Слизерина, если они подходили ближе допустимого к столу противника, гнали к лешему, а особо настойчивые могли и получить воспитательный момент. Чего говорить о старших. Но когда к нам подошёл Теодор Нотт мы напряглись, однако слова ему не сказали, понимали что здесь его брат. Если бы он обратился к Альку нормально, то мы бы дали им спокойно поговорить, но когда Нотт начал наезжать на младшего, нам пришлось напомнить ему где его место, и почему ему стоит держаться подальше от этого стола и этого пацана. Надо признать, какие бы раздоры не были на Гриффиндоре, перед другими факультетами все друг за друга стеной стояли, когда было надо. Первым в "милую" беседу вклинился я, успел обменяться с Ноттом парочкой любезностей, и несмотря на то что я считаюсь двинутым, меня поддержали, перед полутора десятками вскинутых палочек Теодору пришлось отступить. Он посмотрел на нас злобным взглядом, а уже через пару минут нормально болтал с Драко Малфоем. Видимо у Ноттов это было просто семейное, мгновенно вскипать, и быстро оттаивать.       — А что тогда? — Спросил Альк.       — Ничего. Констатирую факт.        Помолчали. Я абсолютно не знал что делать и говорить, а остальные видимо решили предоставить право вести беседу мне. Сам конечно виноват... Хотя в чём собственно? Надо было что-ли просто стоять столбом ожидая, когда кто-нибудь решит пройти мимо, увидит спины повёрнутых к нам Полумны и Алька, и подойдёт полюбопытствовать с чего тут собралась такая колоритная компания? А кто виноват?       "- А никто не виноват. У тебя просто привычка везде искать виноватого, а если такового не имеется валить всё на самого себя."       "- Ну и ладно. Сейчас это всё равно не имеет смысла."       — Я не знаю почему так получилось! Почему за много поколений тем, кто поступил не туда оказался именно я!.. — Как-то жалобно сказал Альк.       — Видимо рано или поздно со всеми подобными семействами такое случится. — Сказал Рон. — Это уже закономерность. Тот же Сириус Блэк, те же МакМилланы, которые уже третье поколение как вообще Пуффендуйцы...       — Да и если ты поступил не на Слизерин это ещё не значит что ты не похож на родню. — Сказал вдруг Невилл. — Тот же Сириус Блэк учился на нашем факультете, мне бабушка рассказывала...        — Не пример. Он ведь невиновен. — Скованно сказал Альк.        Молчание.       — А ты откуда знаешь? — Не понял Рон.       — Он мог подслушать разговор на эту тему, пожиратели-то наверняка знали что не было Сириуса среди них. — Понял я, хотя в общем-то тоже сперва охренел.       — Погодите! — Вмешался Невилл, — То есть для вас эта информация в порядке вещей?       — Мы просто уже всё знали — Объяснила Джинн.       — Его на самом деле подставили. — Сказала Гермиона. — Он по сути сидел не за что.        Н-да. А звучит-то как просто. Я вдруг представил свою реакцию если бы мне кто-то так сказал два года назад, когда я сам ещё думал, что Сириус — предатель. Я бы не поверил. Мне и в реальности понадобился почти часовой, долгий разговор, и воспоминания о разговорах подслушанных мной до этого, а так же о самом Блэке. Вернее о псе-Гримме-Бродяге, который за ворот оттащил меня с дороги за секунду до того как я мог бы оказаться под колёсами мной же случайно вызванного Ночного Рыцаря. Псе-Бродяге, который иногда мне снился в детстве, и мне всё время казалось, что он очень сильно накосячил, но не было ощущения, будто он хотел этого.       — Папа писал об этом! — Воскликнула Луна. — На самом деле...       — Вообще-то на самом деле он под два метра ростом. — Усмехнулся я. — И на прозвище "коротышки Бордмана" не очень тянет. Хотя на гитаре играть умел когда-то, с этим вы угадали. — И пояснил для остальных: — Я именно этой статьёй в журнале тогда заинтересовался. Именно из-за его имени.       — Как это вообще вышло? — Спросил Невилл.        Я невесело объяснил:       — Он был лучшим другом моего папы. Когда отцу сообщили что за нами охотятся и посоветовали укрыться под заклятьем доверия, Сириус придумал такой финт: Хранителем тайны делают ещё одного их общего друга, а всем кроме себя говорят что Хранитель - Сириус. Ну и вот. Этот Петтигрю оказался предателем, ну и сдал нас, а все подумали на Сириуса. Бродяга его нашёл на той маггловской улице, а Петтигрю заорал что это Блэк предатель. Тот с такого просто выпал, а Петтигрю заклятьем отсёк себе палец, принял анимагическую форму, и одновременно с этим создал тот взрыв. Так как он был загнан в угол, и не было видно что происходит выжившие прохожие решили что это Сириус таким образом его убил. Тем более что его сразу взяла истерика, смех этот долбанутый. Короче палец признали единственным что осталось от Петтигрю. Крауч-старший же решил что произошедшее очевидно, не стал применять ни сыворотку правды, ни омут памяти, вынес приговор, вот и всё.       — Понятно... — Невилл поморгал, снова сказал "понятно", изумлённым тоном, а потом спросил: — А почему вы это Фарджу не сказали?       — Сказать-то мы сказали... — Многозначительным тоном сказала Гермиона. — Да только кто поверил? Лишь Дамблдор.       — А он что... Так и скрывается до сих пор?       — А куда ж ему деваться-то? — Вздохнул я.        В том числе именно по этому мне так хотелось доказать министерству что Волан-Де-Морт возродился. Ведь когда Мракоборцы начнут ловить настоящих Пожирателей Смерти - всем станет очевидно, что Сириус не из них. Во-первых - на нём нет метки. Во-вторых - кого-нибудь из пожирателей спросили бы о Сириусе, и если бы допрос был с применением сыворотки правды, то дело в шляпе. В-третьих - если бы все слова Дамблдора признали правдой, то получается и его слова о невиновности Сириуса, (которых он пока, из-за заведомой бесполезности министру даже не говорил), имели бы вес.        И если бы его невиновность была доказана, он мог бы забрать меня с Тисовой на правах крёстного. Я не знаю как в магическом мире оформляется опека, но похоже просто никак! Сириус даже смог просто прислать мне кусок пергамента, где написал что мне можно ходить в Хогсмид, я переслал его Дамблдору, и это сработало. Хотя вообще-то нужна была специальная форма с подписью родителя или законного опекуна, а не бумажка с текстом типа "Ну, я, Сириус Блэк, считаюсь опасным преступником и у меня нет никаких подтверждений что я крёстный Гарри Поттера (кроме слухов), однако это так, верьте мне, и да, как тот же крёстный, я разрешаю ему ходить в деревню "Хогсмид" и точно не собираюсь его убивать во время её посещения.".        И если бы ему разрешили забрать меня, я получил бы то, о чём ещё в детстве думал с хмурым стеснением, недоверием даже. Какой-никакой, а дом. Какую-никакую семью.        А пока... Пока ни малейших шансов доказать что-либо нет. Остаются лишь письма, и редкие встречи когда радость от них смешивается с тревогой: а если следующей уже не будет? Если его найдут? Пожиратели Смерти, или министерство... Да лучше уж пожиратели! Это хотя бы смерть, не дементоры, не уничтожение души...        А Гермиона посмотрела на меня с тревогой. Она всегда очень чутко чувствовала, когда тема разговора кому-то очень болезненна. Девчонки вообще тонко понимают такие вещи. Из тех кого я знаю - Джинн в таких случаях замолкает, во взгляде у неё читается молчаливое сочувствие, а Гермиона сразу меняет тему, и от смеси смущения и досады становится раздражительной и говорливой. И чтобы не спровоцировать её сейчас на это состояние я с деланной бодростью сказал:       — Но он более-менее в безопасном месте сейчас, найти его не должны. Ты лучше скажи Альк, давно ты об этом узнал?       — Недавно. Ты правильно догадался - я разговор подслушал. Но если я кому-то об этом расскажу - мне всё равно не поверят.       — Это точно. — Сказал я.       — И вообще-то, — вмешалась Гермиона, — У нас скоро урок. И тебе бы Гарри не мешало бы накатать что-нибудь для прорицаний хоть что-нибудь из того что вам задали, раз уж остался на их изучении.       — А с чего ты взяла что по ним вообще что-либо задали? И здесь ещё двое кроме меня собираются на прорицания, какого чёрта ты на них не наехала? — Я конечно не бесился на Гермиону как Рон, но прощать беспочвенные претензии в свою сторону однако не следовало.        Гермиона ответила:       — Про Невилла я не знаю сделал он или нет. Рон писал на моих глазах, так что я знаю и то что он сделал и вам задали. А про тебя я знаю только то что ты ненавидишь прорицания и постоянно забываешь делать домашние задания. Вывод: ты не делал.       — Я тоже не делал... — Ляпнул Невилл.       — Да мне штрафную работу задали! — Спас нас обоих Рон прежде чем Гермиона успела как либо отреагировать на слова Невилла. — Я плохо сдал экзамен. Невилл всё таки не настолько плох в этом как я, да и Трелони его не так ненавидит, а Гарри в том году экзамены вообще не сдавал как участник турнира. Никто кроме меня не получил заданий на лето.        Гермиона посмотрела на него подозрительно, но переведя взгляд на меня произнесла "Ну ладно", а мы с Невиллом облегчённо выдохнули.       — Ты его как младшего брата пасёшь. — Сказал Гермионе непривыкший к этой картине Альк.       — Так оно и есть. — Объяснила Гермиона. — Кого-то же надо.       — То есть? — Не понял я.       — Ну я с детства хотела себе младшего брата или сестру. Правда представляла себе милое послушное дитя, а не это косматое нечто.       — Что-ж, — сказал Рон, — такова жизнь: братьев и сестёр не выбирают. Видимо даже приёмных.       — Это называется "названный". — Прошипела Гермиона. — Приёмный это когда... Ну в общем у этого слова совершенно иной смысл!       — В общем не выбирают никаких. — Сказала Джинни. — Кого тебе выдали - тому и радуйся.       — Вот видишь, Гермиона! — Ехидно сказал я. — Радоваться надо, а не...       — У нас всё равно урок минут через двадцать - двадцать пять. — Перебила Гермиона, и добавила фыркнув, — Радость моя.        Провернуть то что предложила Джи, с тем, что каждый расскажет свою тайну, нам конечно не удалось. Да мы и не пытались, показавшаяся в начале логичной, из-за отсутствия альтернатив идея, теперь казалась безумной и глупой. И конечно никакой гарантии молчания не было. Но что теперь делать? Тренировать на них заклятье потери памяти? Подливать зелье забывчивости в чай? Да и Альк с Полумной люди неболтливые, а если ещё их отдельно попросили не говорить об этом, то от них едва ли можно ожидать подставы. А все остальные собравшиеся были знакомы давно и доверяли друг другу.       На уроки же и в самом деле надо было идти. У нас с Роном и Невиллом были прорицания, у Гермионы нумерология, у Полумны и Джинни сдвоенный урок заклинаний, а у Алька знакомство с зельеварением.       — Не завидую. — Прокомментировал Рон.       — Себе понезавидуй. — С хмурой насмешкой сказал я. — У Снейпа к нашему курсу особая нелюбовь, многие говорят что с остальными он поделикатнее. А вот нас Трелони нас запредсказывает до смерти.       — Это да.       — Не понимаю, почему вы вообще остались на изучении этой псевдо-науки. — Вмешалась Гермиона.       — Ага, и куда нам было идти вместо него? — Возмутился Рон. — Мы то не изучали с самого начала такую хренову тучу предметов сразу, что одним больше другим меньше.       — Вот что бывает от привычки ограничиваться минимумом! — Самодовольно сказала Гермиона.       — Я не понимаю скорее зачем мы вообще выбрали его изучать. — Сказал Рон. — Вернее не помню. Гарри, зачем мы взяли этот курс?       — Понятия не имею. — Отозвался я. — Я в этом не участвовал, ты сам выбрал что будешь изучать, а я просто записался туда же куда и ты, чтобы мы могли друг у друга списывать.       — Весьма нестандартный подход к выбору предметов. — Туманным тоном влилась в разговор Полумна.       — А вот такой.        Пройдя через гобелен мы разошлись.       Нам с Роном, Гермионой и Невиллом было вправо, там, за частью стены, что отодвигалась если её как следует толкнуть, была узенькая винтовая лесенка без перил. Вернее две лесенки, спираль внутри спирали, обе двигались словно гигантские свёрла, та, что снаружи, вниз, и по часовой стрелке, а та что в середине, вверх, и против. Откуда у лестниц начало, и почему они не кончаются, хотя бесконечно движутся в разные стороны, для большинства учеников оставалось загадкой: если спускаться вниз или подниматься наверх до последнего, то упираешься в ограждение, которое не двигалось в отличии от лестниц. А лестницы (это можно было рассмотреть сквозь пространство между ограждением и полом, в которое теоретически реально, но на практике невозможно пролезть, из-за каких то чар) уходили в узкие чёрные щели.       Мы так бы и не знали как она работает, если бы Невилл однажды не забыл в подземной аудитории любимое перо. В тот день третьекурсников (коими мы тогда и являлись) со всех факультетов собрали там, и какой-то старик из совета попечителей объяснял нам какие экзамены мы будем сдавать на пятом и седьмом курсах; как понять к чему у тебя лежит душа, и какие дополнительные предметы изучать пока ещё можно перейти на изучение других. И как для нас важно уже сейчас, в школьную пору задумываться над своим будущим, ведь наше настоящее ко времени нашего приёма на службу или работу станет нашим прошлым, которым наше потенциальное начальство будет интересоваться. Он велел нам записывать вкратце его слова как мы их поняли, чтобы потом наши деканы проверили наши записи, и вернули их нам, с поправками, если мы где-то не врубились.       Лекция затянулась до самого вечера, и по домам факультетов пошли не после отбоя, но когда за нахождения вне факультетской территории без уважительной причины уже могли и очки отнять. За уважительную причину считалось возвращение всем классом с лекции, но не поиск в одиночку или с парой приятелей забытого пера, пусть и любимого. Да и подземелья для нас локация небезопасная, она почти всеми признана как полноправное владение Слизеринцев, где нам, львятам, не очень-то рады. По этому мы и решили пробраться туда под мантией невидимкой (Невилл знал о ней), тем более, что она была тогда у меня с собой в сумке, а никакими проблемами нам это небольшое приключение не грозило.        Мы ведь аккуратненько, правда? Правда ведь?        И сперва всё действительно шло как по маслу... до первой же встречной компании змеек которая шла переграждая собой весь коридор. Это было уже на обратном пути, но из-за них нам пришлось свернуть в первую же попавшуюся дверь. Оттуда вели ещё две двери, и из-за одной из них доносился какой-то странный звук. Даже не совсем звук это был, а... Что-то похожее на звук... но при этом иное... но воспринимаемое всё равно кажется ушами. Если сравнивать с каким-либо звуком, то похожее на звук движущейся ленты на кассе в супермаркете. Звук был еле различим ухом, но по телу проходился так, словно стоишь рядом со звуковой колонкой включённой на полную мощность. Мы все трое притихли, а потом я решился, и потянул приятелей за собой. Пройдя по коридору, что метров через десять повёл круто вниз мы упёрлись в тупик, но Невилл быстро разглядел в каменной кладке небольшую замаскированную дверь, вернее то, что в теории могло оказаться дверью.       — Но может всё таки не надо? — Без какой-либо надежды на наше благоразумие, да и без особого желания давать заднюю спросил Невилл.       — Надо-надо. — Хищно возразил Рон. — Алахамора!       Но заклинание не сработало.       — Алахамора! — Повторил уже я, но "дверь" не двинулась.       — Алахамора! — Приказали мы уже хором, на этот раз с двери осыпались камни, дав нам по крайней мере понять что мы действуем правильно.       — Видимо зачарована так, чтобы взламывающее заклинание действовало как можно слабее. Нам нужно больше людей. — Подвёл итог Рон.        — А за чем мы сюда так стремимся то? — Опять попробовал внести долю здравомыслия Невилл.       И он был прав, сдался нам этот звук! Вроде бы... Но по мере приближения он стал ещё отчётливее, и словно дразнил нас: "а вот поймите что я такое, догадайтесь, попробуйте!", и мои нервы были отчаянно натянуты в том направлении. Рон и Невилл видимо тоже чувствовали тоже самое, и по этому не двигались с места.       — Тройное заклятье почти смогло открыть её, — сказал я, — вот если бы как то ослабить действие защиты самой двери...       — У меня есть идея, — внезапно сказал Невилл, — мне бабушка говорила об одном заклинании, оно убирает действие других заклинаний, у него несколько вариантов, но все взаимодействуют с другими зак... Короче это... "Финита инкантатем". Кто умеет, те говорят просто "Финита", но для новичков оно и без сокращений очень трудное.       — Понятно, ну так...        С помощью заклинания "даклифорс" мы трансфигурировали ближайший камешек в резиновую уточку. И потом каждый по очереди попытался обратить её обратно в камешек с помощью "финиты". Ничего сперва не получилось. И по второму кругу тоже. Только на третьем заклинание начало сверкать, но на уточку это особо не влияло. Потом после одной из попыток Рона уточка вдруг затвердела, и приобрела серый каменный оттенок. Мы взяли другой камень и тоже сделали его уточкой. На этот раз мы с Невиллом смогли повторить достижение Рона, и я даже слегка переплюнул его подпортив игрушке форму. С пятого раза нам всем вместе удалось постепенно снять заклятье с нового камня-уточки. Потом нам удалось превратить обратно в камни каменных уточек что остались у нас с предыдущих экспериментов. Ещё через пол часа мы могли полностью аннулировать действия мелких заклинаний.       — На двери-то магия сильная. —Заметил Рон.       — Так нам до вскрытия её тройной "алохаморой" оставалось чуть-чуть совсем. — Подбодрил я. — Нам бы лишь ослабить защиту.        После этого мы дружно направили палочки на дверь.       — На счёт три, — сказал я. — Раз, два, три!       — Фините Инкантатем! Алохомора! — Тройным хором сказали мы.        Дверь жалобно скрипнула и отошла в сторону, а мы вошли в ещё более узкий коридор. Мы шли по нему, ощущение гула отдавалось от стен, оно стало настолько сильным что у меня словно появился какой-то комок в горле мешающий дышать. Я чувствовал себя так словно на меня давило само пространство, хотя это скорее всего не из-за гула, а из-за тесноты коридора, в таких узких помещениях мне всегда становилось нехорошо. А странная вибрация отражающаяся от всего делала ещё хуже. Губа у меня закушена, руки в карманах мантии стиснуты в кулаки, рубашка на спине взмокла от пота. Но я шёл. Помимо того что не хотелось признаваться в своём страхе, я уже понимал, что, то что мы приняли в начале за странный гул, это не звук вовсе, а нечто иное, и мне просто ужасно хотелось увидеть то место, откуда так ощутимо фонило магией...       Коридор свернул вправо, и вывел нас в помещение цилиндрической формы.        И мы увидели лестницу.        Она медленно спускалась из темноты, перекручивалась, и по обратной спирали уходила вверх, двигаясь при этом. Она даже не касалась каменного пола, просто лестничное полотно ползущее по воздуху. Хотя она и вызывала ассоциации с маггловским эскалатором, но весьма смутные, ведь у эскалатора есть неподвижная основа, а здесь никакой основы попросту не было...        Мы с минуту наблюдали за необычным зрелищем. Само по себе это уже выглядело эффектно, а осознание того, что эта лестница непоколебимо действовала здесь тысячи лет со времён основателей нагоняло смесь восторга и жути.       — Нам это... Спать не пора? — Спросил Невилл минут через десять созерцания этой спирали.       — Пора.       — Очень пора.        На обратной дороге пришлось маленько поплутать. Всё из-за развилки, которую мы тогда прошли не заметив, просто определив откуда сильнее фонит. А вот теперь нам предстояло определить от куда слабее фонит, и это оказалось труднее. Потом, в знакомых местах мы ориентировались не без труда, потому что вымотались и хотели спать, да и замок тогда мы хотя и знали лучше чем многие наши ровесники, но хуже чем сейчас, в общем до нашей башни добрались только где-то к часу ночи. Мы думали что там никого не будет, но там горел один из не основных светильников, и сидела дожидаясь нас целая компания, из Гермионы, Симуса, Дина, Фреда, Джорджа и Джинни...       — Ну наконец-то, явились! А ну снимайте невидимку! — Со смесью злости и облегчения воскликнула Гермиона. Она явно сильно нервничала, на щеках следы от ногтей, глаза покраснели, и, кажется были на мокром месте. — Ушли в пол десятого на пару минут! Это по вашему пара минут? ГДЕ ВАС НОСИЛО?!       — В логове Слизеринцев пропали и в спальне не появляются, по вашему это нормально? — Не дал нам ответить Сим, а Дин кивнул.       — Нас с Джорджем и Джинни подняли среди ночи, "Рон с Гарри и Невиллом пропали где-то в самом низу, и уже два часа не объявляются!" Мы вас искать ходили! — Фред был в бешенстве.       — ГДЕ ВАС НОСИЛО?! — Опять Гермиона.       — Рон, ты бессовестный! — Джинни.       — Нет, правда, — Сказал Джордж тихим, но потрясённым тоном. (И куда делась вечная ирония в его голосе?), — Где вас носило?       — Ух, где нас носило... — Протянул Рон.       — Мы вошли не в ту дверь. — Относительно честно сказал я. — А потом в ещё одну, и ещё. Потому что услышали странный звук и хотели понять что его издаёт. Короче заблудились.       — Ну и как? Поняли? — Всё ещё сурово спросила Гермиона.       — Поняли. И теперь мы знаем как работают вертушки.        Я тогда впервые назвал лестницу вертушками. В целом это прозвище для лестничной спирали (а именно это название носили вертушки официально) уже давно ходило среди студентов. Оно будто спорило с загадочностью и величественностью сооружения, но я её так никогда раньше не называл, говорил "спирали". Однако теперь она действительно была и для меня слишком серьёзной штукой чтобы ещё и имя у неё было серьёзное.       — И как? — Спросила Джинни.       — Они... Она... короче это одна и та же лестница и...        Активно жестикулируя мы на перебой стали объяснять то что увидели. Это оказалось сложнее чем кажется, но мы справились. К этому отнеслись по разному, но даже Гермиона не проявила свойственного ей скепсиса. Видимо мы были слишком искренне эмоциональны. Более менее объяснившись мы заявили что хотим спать. На утро мы не стали обсуждать произошедшее. Было такое чувство будто мы залезли не в своё дело. Только Невилл подошёл к нам с Роном однажды и спросил нерешительно:       — Ребят я про Вертушки... Вам не кажется что мы... Не должны были этого видеть?       — Более чем. — Ответил я.       — Даже не кажется, а видится с хрустальной ясностью. — Поддержал Рон.       — Это хорошо. — Непонятно сказал Невилл.        Ещё о лестнице я говорил с близнецами, это когда они выловили меня из толпы под рождество того же года и отведя в пустой кабинет вручили свёрток старого пергамента, по их словам украденный ими у Филча несколько лет назад, и отреагировавший на пароль "торжественно клянусь, что замышляю шалость, шалость, и только шалость" превращением в точную карту замка с обозначениями каждого человека.       — Офанареть! — Восторженно протянул я, когда понял как она работает.       — Чего-чего? — Живо отозвался Фред,        — Это типа значит "да чтоб я фонарём стал!"? — спросил Джордж.        — Ага, — ответил я не вдаваясь в подробности, — но серьёзно, почему вы дарите это... мне?        — Да мы ей уже почти и не пользуемся...        — ...Все ходы давно изучили, а по ночам лазаем теперь мало...       — ...сменились интересы. А тебе ведь хочется малость побеззаконить в Хогсмиде?        — Это сейчас так прозвучало, будто я там собрался творить нечто совсем непристойное. — "Обиделся" я.        — А разве нет??? — Тоном великого удивления спросил Фред.        — Тогда отдавай назад. — Рассудил Джордж.        — Фиг. Может я и не собираюсь заниматься абсолютными непотребствами, но проникнуть туда и глянуть что да как я не против.        — Ну тогда так уж и быть, — сказал Фред.        Я снова глянул на карту. Она показывала окрестности, тайные ходы, и весь первый этаж.        — Тут вот ещё как можно. — Сказал Джордж, и поднёс палочку к лестнице в стену.        Я вдруг вспомнил, что на самом деле такой лестницы в этом месте нет, а Джордж чиркнул по ней своей палочкой и произнёс:        — Вверх.        Первый этаж стёрся вместе со всеми студентами-точками, на его месте появился второй, с обозначениями находящихся уже на нём учеников. А несуществующая лестница в стену осталась на месте. Фред тоже поднёс к ней палочку.        — Вниз два раза.        Этаж снова стёрся. На карте, в черте замка был теперь план верхнего уровня подземелий. Я поглядел на другую лестницу, и заметил, что когда к ней подходили с первого этажа или второго уровня подземелий то там появлялась тоже появлялась точка с именем, но полупрозрачная.        — Попробуй. — Сказал Фред.        Я поднёс палочку к несуществующей лестнице, чиркнул по ней, и произнёс:        — Вверх три раза.        Первый уровень подземелий послушно уступил место второму этажу школы. Братья Уизли переглянулись        — Гляди-ка, а тебя она сразу признала! С нами она ещё долго паясничала по поводу и без.        — Когда карта к тебе совсем привыкнет, ты сможешь и вовсе говорить всё мысленно, как распределяющей шляпе. Но карта если и отвечает, то только надписью.        — Вот. — Фред снова чиркнул палочкой по лестнице, но уже молча. Однако второй этаж исчез, а на его месте появилась...        — Крыша? Да здесь же весь Хогвартс! — Воскликнул я.        — Не весь. — Фред помрачнел. Хотя мы раньше тоже так думали, но основания вертушек там нет.        — Мы именно по этому так перепугались, когда вы туда лезли.        — Вы исчезли с карты. Этого раньше никто не мог, но вы похоже забрались туда, куда не добирались Мародёры. Мы думали, что это невозможно.        Я вспомнил какими глазами Фред и Джордж смотрели на нас, и особенно на Рона, когда мы наконец вернулись. А ещё из лица когда в конце моего второго курса МакГонагалл объявила о пропаже, и как все тогда подумали, смерти Джинн. Нет, всё таки, хотя они и пытаются показать, как презирают Рона, ведут активную брато-сестринскую войну с Джинни, и вообще их ничего не заботит, на самом деле очень любят своих "мелких".        А больше мы про это всё не упоминали. Но слово "Вертушки" говорили с каким-то значением, как бы с большой буквы.        Вот и сейчас тоже. Даже Гермиона явно относилась к лестнице с почтением, хотя знала про её секрет только по нашему спутанному рассказу услышанному два года назад.        Мы подошли к Вертушкам. Из двери (а вернее сказать дверного проёма) на лестницу можно было попасть только на наружную спираль, что шла вниз. А когда надо вверх, надо было зайти на наружную спираль, а с неё перескочить на внутреннюю. Учитывая что между ними было всего-то сантиметров двадцать-двадцать пять вроде бы не проблема, но конструкция в такие моменты начинала казаться какой-то неустойчивой.        Да и вообще, при чём тут "казаться"? Две спиральные лесенки, движущиеся в разные стороны сразу в двух смыслах, узенькие, без перил, потеряешь равновесие и канешь вниз...        Круто.        Вот здесь я, ещё в детстве приходивший в восторг от высоких хреновин на которые можно залезть, был в своей стихии. Рон тоже чувствовал себя на лестнице вполне свободно, Невилл деревенел, и бледнел, однако с чьей то поддержкой был вполне способен осилить поход по лестнице, а Гермиона...        Я бы на её месте просто ходил другой дорогой. Но она, вычитав где-то что на все лестницы в Хогвартсе регулярно обновляется наложенное на них ещё основателями заклятье, мешающее незадачливым ученикам с них падать, направила всё своё упрямство на нерегулярную борьбу с "совершенно бессмысленным в данной ситуации страхом высоты". И каждый раз, когда нужно было выбрать дорогу через какую-нибудь лестницу, она выбирала самую для неё жуткую.        — Так, без паники, успокойся Грейнджер, она безопасна... Она безо... - Ай! - ...пасна...        И это её бормотание каждый раз.        — Ай! — она покачнулась, пискнула, зажмурилась, и вцепилась одной рукой в мой локоть, а другой в локоть Рона.        Невилл вцепился в меня с другой стороны. Я сказал:        — Давайте на счёт три на серединную вместе шагаем. Рон, отсчитаешь?        Когда надо отсчитать какой-то момент, это к Рону. До знакомства с ним я сам мнил себя профессионалом в этом деле, но потом понял, что природный, постоянно тренируемый талант Рона мне не переплюнуть.        Это напоминало почему-то одну девчонку, тоже кстати веснушчатую и рыжую, с которой мы одно время играли, когда мне было лет восемь. Она тоже могла с точностью подгадать время, например когда кто-то придумал раскручивать скакалку вдвоём, так, что надо было подобрать момент, и пробежать под ней, та девочка была единственной, кому это удалось сразу. Даже я первый раз довольно сильно огрёб по ногам, хотя считался ловким. А реакция и ловкость в этом случае были не так уж и важны как умение правильно подгадывать момент. Это был первый момент когда я так по крупному проиграл этой малявке. Но во многих других соревнованиях она ещё более эпично проигрывала мне. И при этом не обижалась, а смеялась, и даже (насколько это умеют шестилетние дети) подкалывала меня, за что я её уважал. Жаль что она была в Литл-Уингинге временно, я даже имени её не узнал.        Её все звали по прозвищу - "Огонёк".       — Раз... Два......... Три!        Всей сцепкой мы дружно шагнули на серединную спираль. Кто-то из ребят правда потерял равновесие, и мы все опасно качнулись, но нас словно примагнитило к ступеням. Страховочные чары работали безотказно.       — Аааий! — Пискнула Гермиона, — Мамочки! Я никогда больше сюда ни ногой слышите! Никогда!        Голос Гермионы дрожал. Но никто не смеялся. Шуточки — это на потом, когда человек от страха уже отошёл, прошло какое-то время и тебе надо его как-то поддеть. А пока ничего говорить не надо. Лично меня самого чьи-то попытки успокоить меня в подобной ситуации только заставили бы почувствовать себя тряпкой, и я был в этом не одинок, и мы никогда ничего друг другу не говорили, лишь изредка могли молча положить руку на плечо.        Лестница кружила нас, и несла вверх. Гермиона нервно мяла руки. Ей было первой сходить — кабинет нумерологии был на шестом этаже. А нам было на восьмой, а потом ещё топать к северной башне и на самый её верх. Так что преодолевать обратный путь Гермионе скорее всего пришлось бы самой.       — Рон можешь проводить меня по лестнице? — Внезапно попросила она.       — А почему я? — Тупо спросил Рон.        "Балда" - подумал я.       — А почему не ты? — Нерешительно спросила Гермиона.       — Да просто... — Рон осёкся, судя по тону он сперва хотел огрызнуться по привычке, но вовремя включил голову. — Просто удивился. Конечно я помогу... давай руку.