Дети пустого города

      Рон догнал нас когда мы с Невиллом уже собирались сходить на восьмом. Всю дорогу до прорицаний он был в каком-то приподнятом настроении, и у меня сложилось впечатление что он не пожалел о том что не зарычал на Гермиону, хотя о чём они говорили, и говорили ли вообще, я не услышал.        Уроки прорицаний проходили в круглой комнате, похожей на старинную чайную. Здесь было бы довольно уютно, если бы не постоянный запах пряных, дурманных трав, от которого меня мутило. Профессор Трелони рассказала что мы будем проходить новую тему - предсказания по сновидениям. Но в целом урок прошёл как обычно, за исключением непомерного домашнего задания.       — Месяц!!! Дневник сновидений на месяц!!! — Негодовал Рон. — Бинс - работу на полтора фута, Снейп - на фут, но по теме которую мы ещё не проходили! Вот теперь этот чёртов дневник сновидений на месяц! Если ещё и эта Амбридж что-нибудь задаст...        Все пятикурсники собрались у кабинета по защите от тёмных искусств заранее. Амбридж была величиной неизвестной, никто не знал насколько строгим блюстителем дисциплины она окажется, так что весь класс дружно решил не злить её опозданиями раньше знакомства. Прозвенел звонок, и мы зашли в класс. Амбридж сидела за учительским столом.       — Здравствуйте.       Кто-то кивнул. Пара человек неуверенно пробормотала "здрасьте". Вообще, для нашего класса уже приветствие.       — Стоп-стоп-стоп, — неожиданно сказала профессор Амбридж. — Ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!       — Здравствуйте... — Растерянно и недружно ответили мы.       — "Профессор Амбридж". И поровнее пожалуйста.        Какого чёрта ей надо? Вот чего она этим добивается?        Такие люди как Амбридж, смотрящие на всех без разбора или с несколькими исключениями, подростков и/или детей как на нечто неодушевлённое, тупое и неадекватное, всегда меня немного пугали и вызывали безотчётное желание ощетиниться панцирем с колючками. Даже если в целом они пытались казаться дружелюбными, или по правде относились ко мне без отдельной неприязни. А эта дамочка даже не пыталась скрывать, что глядя на класс видит перед собой не людей, а каких-то мелких, противных существ, не симпатичнее молодого соплохвоста. Наоборот она, кажется, упивалась этим, и специально создала такой образ как будто общается с умственно отсталыми пятилетками.        — Здравствуйте, профессор Амбридж.        На этот раз стройным хором. Но при этом с разными интонациями, кто полувопросительно, кто набычено, кто с насмешкой. Но, к нашему облегчению, она этим удовлетворилась, и шлифовать нас до идеала (как на уроках танцев, этикета и манер перед святочным балом делала МакГонагалл) не стала.       — Вот, уже намного-на-амного лу-учше! — Сладеньким голоском пропела Амбридж. — Это совсем не трудно правда? Что-ож, волшебные палочки уберём, перья вынем.        Обмен угрюмыми взглядами. Ни разу ещё интересный урок не начался у нас с приказа убрать волшебные палочки. Я с сожалением убрал свою в специальный, очень узкий и длинный внутренний карман сумки, и достал чернильницу, перо и пергамент. Амбридж же напротив достала свою, чрезвычайно короткую палочку, и резко стукнула ею по доске. На ней возникли слова:        Защита от Темных искусств, возвращение к основополагающим принципам        — Отмечу для начала, что до сих пор ваше обучение этому предмету было довольно-таки отрывочным и фрагментарным. Не правда ли? — сказала профессор Амбридж, повернувшись к классу лицом и аккуратно сложив руки на животе. — Постоянно менялись учителя, и не все они считали нужным следовать какой-либо одобренной Министерством программе. Результатом, к сожалению, явилось то, что вы находитесь гораздо ниже уровня, которого мы вправе ожидать от вас в год, предшествующий сдаче СОВ. Вам, однако, приятно будет узнать, что эти недостатки мы теперь исправим. В нынешнем учебном году вы будете изучать защитную магию по тщательно составленной, теоретически выверенной, одобренной Министерством программе. Запишите, пожалуйста, цели курса.        Она опять постучала по доске. Слова, которые на ней были, исчезли, и взамен появилось:        ЦЕЛИ КУРСА       1. Уяснение принципов, лежащих в основе защитной магии.       2. Умение распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону.       3. Включение защитной магии в общую систему представлений для практического использования.        Пару минут в классе раздавался только шорох перьев о пергамент. Когда все списали три поставленные Амбридж цели курса, она спросила:       — У всех ли есть экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда?        По классу пробежало глухое утвердительное бормотание.       — Мне кажется, надо попробовать еще разочек, — сказала профессор Амбридж. — Когда я задаю вопрос, ответ я хотела бы слышать в такой форме: «Да, профессор Амбридж» или «Нет, профессор Амбридж». Итак: у всех ли есть экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда?       — Да, профессор Амбридж. — Проскандировали ученики тоном, в котором явно читалось "что угодно, только отстаньте".       — Хорошо, — сказала профессор Амбридж. — Теперь попрошу вас открыть пятую страницу и прочесть первую главу — «Основы для начинающих». От разговоров можно воздержаться. — Профессор Амбридж отошла от доски и, сев за учительский стол, стала наблюдать за классом своими выпуклыми жабьими глазками.        А я открыл пятую страницу и начал читать первую главу. Она была написана неимоверно скучно. Я даже подумал не писал ли её профессор Бинс под псевдонимом. Ещё какое-то время я пробовал продираться сквозь основы для начинающих, несмотря на то, что первого абзаца мне хватило чтобы понять уровень "содержательности" данного учебника, но потом обнаружил что уже который раз берусь за одну фразу и не могу продвинуться дальше первых пяти-шести слов, и сдался. Хотелось уронить голову на парту и заснуть. Я перевёл взгляд налево. Рон, сидевший рядом, пялился в одну точку на странице и рассеянно крутил в пальцах перо. Перевёл направо. Сонливость разом слетела. Гермиона свой экземпляр "Теории защитной магии" даже не открыла. А вместо этого, она, подняв руку, сверлила глазами профессора.        Я вытаращился на неё с изумлением. Гермиона Грейнджер отказывающая себе в удовольствии открыть лежащий перед ней учебник - существо практически мифическое. Я вопросительно поднял брови, но Гермиона едва заметно покачала головой, показывая что не намерена вступать в разговоры и продолжила свои немые попытки привлечь к себе внимание профессора, которая упорно не желала её замечать, хотя на Гермиону уставилась уже половина класса.        Когда на Гермиону смотрел уже весь класс, Амбридж перестала притворяться слепой, и сделав вид что лишь сию секунду увидела её руку спросила приторным голоском:       — Вы хотите задать вопрос по поводу главы, моя милая?       — Нет, не по поводу главы.       — Видите ли, — господи, начерта ей этот жутковато-ласковый тон? — мы сейчас занимаемся чтением главы, дорогая так что будьте так любезны, сядьте и откройте учебник.       — Мне непонятны цели вашего курса.       — Ваше имя будьте добры?       — Гермиона Грейнджер. — Лицо Гермионы было непроницаемо.       — Видите ли, мисс Гермиона Грейнджер, цели моего курса будут ясны если прочесть их на доске.       — На доске ничего не говорится об использовании защитных заклинаний.        Класс наморщил лбы, и стал торопливо перечитывать "цели". Я тоже. Пункты действительно как-то старательно обходили вопрос о самом использовании защитной магии.       — Об использовании защитных заклинаний? — Повторила профессор Амбридж с малюсеньким смешком. — Что-то я не могу представить себе ситуацию в этом классе, мисс Грейнджер, когда вам понадобилось бы прибегнуть к защитному заклинанию. Или вы думаете, что во время урока кто-то может напасть на вас?       — Мы что, не будем применять магию? — громко спросил Рон.       — На моих уроках желающие что-либо сказать поднимают руку, мистер...       — Уизли, — сказал Рон, выбрасывая руку в воздух.        Профессор Амбридж, чуть расширив улыбку, повернулась к нему спиной. Мигом, мы с Гермионой тоже вскинули руки.       На секунду задержав на мне взгляд своих жутковатых выпуклых глаз с кожистыми мешками, профессор Амбридж обратилась к Гермионе:       — Да, мисс Грейнджер. Вы хотите еще что-нибудь спросить?       — Хочу, — сказала Гермиона. — Не в том ли весь смысл защиты от Темных искусств, чтобы научиться применять защитные заклинания?       — Вы кто у нас, мисс Грейнджер, эксперт Министерства по вопросам образования? — спросила профессор Амбридж все тем же фальшиво-ласковым тоном.       — Нет, но...       — Тогда, боюсь, ваша квалификация недостаточна, чтобы судить, в чем состоит "весь смысл" моих уроков. Новая учебная программа разработана волшебниками постарше и поумнее вас. Вы будете узнавать о защитных заклинаниях безопасным образом, без всякого риска...       — Ну, и какой от этого толк? — Вмешался я. — Если на нас нападут, то совсем не таким образом, не безо...       — Руку, мистер Поттер! — Пропела профессор Амбридж.        Я, подняв брови, демонстративно покрутил всё ещё вскинутой рукой и сразу же перестал интересовать её. Но тут поднялось еще несколько рук.       — Ваше имя, будьте добры. — Сказала профессор Амбридж Дину.       — Дин Томас.       — Итак, мистер Томас?       — Я согласен с Гарри, — заявил Дин. — Если на нас нападут, без риска не обойдется.       — Я вынуждена повторить, — сказала профессор Амбридж, улыбаясь Дину выводящей из терпения улыбкой, — вы что, ожидаете нападения во время моего урока?       — Нет, но... — Профессор Амбридж перебила его.       — Я бы не хотела подвергать критике порядки, установленные в этой школе, — сказала она, растягивая большой рот в улыбке, которой очень трудно было верить, — но вы в этом классе испытали воздействие весьма безответственных волшебников, поистине безответственных. Не говоря уже, — она издала недобрый смешок, — о чрезвычайно опасных полукровках.        По классу снова пронеслось бормотание. На сей раз недовольное.       — Если вы о профессоре Люпине, — возмутился Дин, — то он был самым лучшим...       — Руку, мистер Томас! Разрешите продолжить. Вас познакомили с заклинаниями, которые слишком сложны для вашей возрастной группы и потенциально представляют смертельную опасность. Вас запугали, внушая, будто вам следует со дня на день ждать нападения Темных сил...       — Ничего подобного, — сказала Гермиона, — мы просто...       — Ваша рука не поднята, мисс Грейнджер!        Гермиона подняла руку. Профессор Амбридж отвернулась от нее.       — Насколько я знаю, последний из моих предшественников не только произносил перед вами запрещенные заклятия, но и применял их к вам.       — Он оказался сумасшедшим, разве нет? — Это снова Дин. — И даже от него мы массу всего узнали.       — Ваша рука не поднята, мистер Томас! — Проверещала профессор Амбридж. — По мнению Министерства, теоретических знаний будет более чем достаточно для сдачи вами экзамена, на что, в конечном счете, и должно быть нацелено школьное обучение... Ваше имя, будьте добры? — Спросила она, глядя на Парвати, чья рука только что взлетела вверх.       — Парвати Патил. Разве на экзамене по защите от Темных искусств не будет ничего практического? Мы не должны будем показать, что умеем применять контрзаклятия и тому подобное?       — При хорошем владении теорией не будет никаких препятствий к тому, чтобы вы под наблюдением, в экзаменационных условиях использовали некоторые заклинания. — Либеральным тоном сказала профессор Амбридж.       — Без всякой практики, без тренировки? — Спросила Парвати с недоумением. — Правильно я вас поняла, что первый раз, когда нам позволят применить заклинания, будет на экзамене?       — Повторяю: при хорошем владении теорией...       — Какая польза от этой теории в реальном мире? — Громко подал голос я, со всё ещё вскинутым кулаком. Профессор Амбридж взглянула на меня.       — Здесь у нас школа, мистер Поттер, а не реальный мир, — сказала она мягко.       — Значит, нас не будут готовить к тому, что нас ожидает вне школы?       — Ничего страшного вас там не ожидает, мистер Поттер.       — Да неужели? — Спросил я. Неудовольствие, которое весь день копившееся у меня внутри, достигло высшей точки.       — Кто, скажите на милость, будет нападать на вас и на таких же детей, как вы? — спросила профессор Амбридж отвратительным медовым голоском.       — М-м-м, дайте сообразить... — Произнес я издевательски-задумчивым тоном. — Может... Лорд Волан-Де-Морт?       Рон поперхнулся воздухом. Лаванда Браун вскрикнула. Невилл съехал вбок со своей табуретки. Профессор Амбридж странно дёрнулась и глянула на меня с мстительным удовольствием.       — Минус десять очков Гриффиндору, мистер Поттер. — Класс сидел молча и неподвижно. Одни смотрели на меня, другие на Амбридж. — Теперь я хотела бы сказать кое о чем прямо и откровенно. — Профессор Амбридж встала и подалась вперед, распластав по столу короткопалые ладони. — Вам внушали, будто некий темный волшебник возродился из мертвых...       — Не был он мертвым. — Сердито возразил я. — Но что возродился это правда!       — Мистер-Поттер-вы-уже-отобрали-у-вашего-факультета-десять-очков-не-вредите-теперь-самому-себе, — Произнесла профессор Амбридж единым духом, не глядя на меня. — Повторяю: вам было сказано, что некий Темный волшебник опять гуляет на свободе. Это ложь.       — Нет, это не ложь! — Крикнул я. — Я сам видел его, я... —       — Вы будете наказаны, мистер Поттер! — Торжествующе перебила профессор Амбридж. — Сегодня после уроков, в шесть часов, в моем кабинете. Говорю вам всем еще раз: это ложь. Министерство магии ручается, что никакие Темные волшебники вам не угрожают. Если вы все же чем-то обеспокоены, не стесняйтесь, приходите ко мне во внеурочное время. Если кто-то тревожит вас россказнями о возродившихся Темных волшебниках, я хотела бы об этом услышать. Я здесь для того, чтобы помогать вам. Я ваш друг. А теперь будьте добры, продолжите чтение. Страница пятая, «Основы для начинающих».        Профессор Амбридж села за свой стол. Я наоборот, встал. Я чувствовал на себе взгляды десятков глаз. У Симуса лицо было наполовину испуганное, наполовину восторженное.       — Гарри, нет! — Предостерегающе шикнула Гермиона, схватив меня за рукав, но я выдернул руку.       — Значит, по-вашему, Седрик Диггори сам себя убил в прошлом году? — Мой голос сорвался.        Я услышал общий судорожный вдох. Никто в классе, кроме Рона и Гермионы, еще не слышал от меня ничего о событиях на кладбище Литл-Хенглтона, где погиб Седрик. Все перевели напряженные взгляды с меня на профессора Амбридж, которая подняла глаза и уставилась на меня уже без следа фальшивой улыбки на лице.       — Смерть Седрика Диггори была результатом несчастного случая. — Холодно сказала она.       — Это было убийство, — Отрезал я, чувствуя, как у меня дрожат пальцы.        Я почти ни с нем об этом не говорил, и уж точно не говорил с вот этой злобной жабообразной тёткой в присутствии тридцати жадно слушающих одноклассников.        — Он умер от убивающего заклятья. Его убил Волан-де-Морт, и вы об этом знаете.        На лице профессора Амбридж выразилось убийственное ничего. На миг мне показалось, что она сейчас закричит на меня. Но она промолвила своим мягчайшим, сладчайшим девчоночьим голоском:       — Подойдите-ка сюда, мой милый мистер Поттер.       Отшвырнув стул ногой, я прошел к учительскому столу.       Я чувствовал на себе кучу взглядов...       Мерлин...       Как я всегда ненавидел когда на меня пялились...       А внутри кипела такая злость, что было совершенно безразлично, чем это кончится...       Профессор Амбридж вынула из сумки маленький свиток розового пергамента, расправила его на столе, обмакнула перо в чернильницу и принялась писать записку, спиной закрывая её от меня. Спустя примерно минуту она скатала пергамент и волшебной палочкой без шва запечатала свиток, чтобы я не смог его развернуть.       — Отнесите профессору МакГонагалл, — сказала профессор Амбридж, протягивая мне свиток.        Я взял у нее пергамент и, не сказав ни слова, вышел из класса и хлопнул дверью. На Рона и Гермиону даже не взглянул. Крепко сжимая послание к МакГонагалл, я очень быстро пошел по коридору и, повернув за угол, налетел на полтергейста Пивза — большеротого маленького типчика, который плыл по воздуху на спине и жонглировал несколькими чернильницами.       — Фу-ты ну-ты, это же Поттер-обормоттер! — Заржал Пивз и уронил две чернильницы, которые, разбившись, забрызгали стены кляксами. Но я успел отскочить.       — Да пошел ты! — Я свернул за угол.       — У-тю-тю, наш обормоттер оборзел! — Протянул Пивз и полетел следом. — Что на этот раз, мой прекрасный обормотный друг? Слышим голоса? Видим видения? Говорим на, — Пивз испустил могучий неприличный звук, — неведомых языках?       — Да оставь меня в покое, тебе говорят! — Рявкнул я и метнулся вниз по ближайшей лестнице, но Пивз просто-напросто съехал по перилам.       — Зря ты, Гарри, нос задрал,        Все ты врешь, и все ты врал!        Никакой ты не герой,        А обычный псих дурной...       — Потеряйся!!!       Тут слева распахнулась дверь, и с мрачным и слегка встревоженным видом из своего кабинета выглянула профессор МакГонагалл.       — Почему вы так оглушительно орете, Поттер? — Резко спросила она. — И почему вы не на занятиях?       Пивз тем временем радостно хихикнул и был таков.       — Меня направили к вам. — Деревянным голосом ответил я.       — Направили? Как это понимать - "направили"?        Я молча отдал ей записку от Амбридж. Взяв пергамент, профессор МакГонагалл нахмурилась, разрезала свиток прикосновением волшебной палочки и начала читать. Глаза под прямоугольными стеклами очков двигались то вправо, то влево, и чем дальше, тем сильней они щурились.       — Пошли со мной, Поттер. Я последовал за ней в кабинет. Дверь захлопнулась сама собой.       — Итак, — грозно начала профессор МакГонагалл, — это правда?       — Что "правда"? — Я спросил это чуть более агрессивным тоном, чем хотел. — Профессор. — Добавил я в попытке смягчить невежливость.       — Это правда, что вы повысили голос на профессора Амбридж?       — Да, — сказал я.       — Вы обвинили ее во лжи?       — Да.       — Вы сказали ей, что Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился?       — Да.        Профессор МакГонагалл села за письменный стол и, хмуря брови, поглядела на меня. Потом сказала:       — Возьмите-ка печеньку... — Начала она, но устало помотала головой, мол, "с кем я так переобщалась?". — Возьмите печенье, Поттер.       — Что взять?       — Печенье. — Раздраженно повторила она, и толкнула мне по столу коробку с шотландским клетчатым рисунком. — И сядьте.        В замешательстве я сел напротив нее и взял имбирного тритона. Профессор МакГонагалл положила записку на стол и устремила на меня очень серьезный взгляд.       — Поттер, вы должны вести себя осторожнее.        Я проглотил печеньку и уставился на нее. Голос, которым она это произнесла, был для меня полной неожиданностью. Он не был ни сухим, ни жестким, ни деловитым; он был тихим, встревоженным и куда более человечным, чем всегда.        — Плохое поведение на уроках Долорес Амбридж может обернуться для вас гораздо бОльшими неприятностями, чем потеря факультетских очков и оставление после уроков.       — Я не понимаю...       — А вы подумайте головой, Поттер! — Отрывисто бросила профессор МакГонагалл, мгновенно вернувшись к своему обычному тону. — Вы ведь знаете, откуда она пришла, и должны понимать, перед кем она отчитывается.        Прозвучал звонок на перемену. Над головой и повсюду вокруг раздался слоновий топот сотен вырвавшихся на свободу учеников.       — Здесь говорится, что вам надо будет оставаться после уроков каждый день на этой неделе, начиная с сегодняшнего. — Сказала профессор МакГонагалл, снова взглянув на записку от Амбридж.       — Каждый день на этой неделе? — Чего? — Но профессор, не могли бы вы...       — Нет, не могла бы, — отрезала профессор МакГонагалл.       — Но ведь...       — Она ваш преподаватель и имеет полное право вас наказывать. Сегодня в пять вы должны быть в ее кабинете. И запомните: с Долорес Амбридж шутки плохи.       — Но я просто сказал правду! — Отчаянно сказал я. — Волан-де-Морт возродился, и вы это знаете, и она сама это знает, и профессор Дамблдор...       — Ради всего святого, Поттер! — сказала профессор Макгонагалл, сердито поправляя очки (при упоминании о Волан-де-Морте она содрогнулась всем телом). — Разве в том дело, правду вы сказали или нет? Дело в том, что вы должны сидеть тихо и держать себя в руках!        Она встала, раздув ноздри и сжав губы в ниточку. Я тоже встал.       — Еще печенье возьмите.— Раздраженно сказала она и снова толкнула ко мне коробку.       — Да не, пасиб, — скомкано, с хмурой неловкостью отозвался я.       — Да не валяйте вы дурака! — Резко прикрикнула профессор МакГонагалл.       — С-спасибо. — С некоторым удивлением, я взял печенье.       — Поттер, вы слушали Долорес Амбридж на пиру по случаю начала учебного года?       — Да поняли мы что министерство вмешивается в дела Хогвартса. — Раздражённо отозвался я. — Я сам речь не слушал, решил что вода-водой и никакого смысла. Гермиона потом пересказала пару фраз... с повышенным уровнем двусмысленности.       Профессор МакГонагалл еще секунду-другую на меня смотрела, потом хмыкнула, обошла свой стол и открыла дверь.       — Что ж, рада по крайней мере тому, что вы слушаете Гермиону Грейнджер, — сказала она, провожая меня из кабинета.