Дети пустого города

       Прошло дня два или три.        За это время случаи, когда у меня дёргался глаз участились раза в два. В школе я вёл себя ощетинено и тихо. О той истории вроде никто не напоминал, но я буквально чувствовал, как о ней помнят, и в какой-то степени выжидают: что дальше. Впрочем, я усвоил урок. Теперь я следил за тем, что делает компания Дадли, и старался куда-нибудь уйти или убежать в поле зрения воспитателей сразу, как только они оказывались от меня метрах в трёх.        В будущем, я буду помнить, что впервые дядя выполнил обещание, когда мне было семь, но я и не буду вообще помнить толком того, что было сейчас. Да и между "чем-то похлеще" и линейкой, пусть и металлической, есть большая разница. Но на пятилетку и она произвела впечатление. Следы-полоски от той самой дядиной "беседы", как он выразился в разговоре с миссис Хайл, до сих пор иногда слегка саднили. Хотя это было не так ужасно, как я успел себе вообразить, но всё равно очень больно, а ещё стыдно, ведь я действительно кашлял, мычал и дёргался, чтобы не зареветь. И то это не помогло.        Теперь большую часть дня я сидел где-нибудь в уголке с книжкой или Бимом. Читать почти не пытался - потерял уже и надежду, и интерес; а вот с мячом у меня получалось выделывать всё новое и новое. Я кидал его как хотел, и у меня почти всегда получалось его поймать. Абсолютно неразвитые, по словам миссис Хайл, в мелкой моторике, мои пальцы цепко хватали мячик в мгновение ока, прилети он с любой траектории, хотя и рассчитывал её я всё лучше.        — Все переоделись? — Спросила мисс Келли. Мы переодевались в пижамы на сон-час.        Все загалдели, что да, конечно.        Я лёг, снова накрыв голову подушкой и высунув из спальника нос и рот. С тех давних пор, как ребята пытались устроить "сонный бунт", они это делали ещё пару раз, но меня уже целенаправленно не будили. Я сам просыпался из-за их гвалта, и мысленно молился, чтобы им не пришло в голову снова развлечься за мой счёт. Но слава богу, после первого раза, воспитательницы стали чаще проверять детей и они не успевали обо мне вспомнить. А может, им что-то мешало?        То, что когда меня вышибает из реальности, меня перестают замечать и окружающие, я заметил уже давно.        Очень сложно описать само это состояние, но можно попытаться описать то, что было после. Когда я выходил из него я чувствовал себя удивительно осознанным. Словно появлялся вновь из состояния, пока являлся просто существующим в воздухе разумом, и мой мозг напоминал мне кто я, что я, в каком мире нахожусь и как меня зовут. И у меня появлялось много вопросов. Что такое, то, чем я являюсь? Что такое эти люди и их дети? Из чего сделаны эти стены и зачем они нужны? Что такое снежинки, как они выглядят и почему они падают на меня с неба, когда я в холодную пору выхожу из дому? Почему у меня урчит в желудке и откуда я знаю, что это значит, что мне надо поесть? Почему я могу двигать своей рукой, а чужой не могу? Почему я могу думать, а другие просто что-то делают? Или они тоже что-то думают, просто я их не слышу? А эти стены могут думать? А звери, птицы?        Я словно был здесь первый раз, и абсолютно ничего не понимал. Да даже и когда многое вспоминал, вспоминал так же, что действительно ничего не понимаю о мире, в котором живу.        — Так, а третий, который с мячиком?        — Вот он!        Меня разбудили ещё пронзительные испуганные визги. Но тогда на них быстро пришли. Теперь же, едва воспитательница снова ушла, я опять было задремал, но не смог заснуть нормально, потому, что после чьих-то слов все посмотрели на меня. Так что теперь я не сомневался в том, о ком шла речь, хотя и не был намерен как либо это показывать. Только я ещё ни разу не слышал этот голос, принадлежавший, скорее всего мальчишке постарше. А вот ощущение от одного из взглядов...        Да это же тот самый "Наблюдатель"!        — Да, это он...        — Придётся будить. Не думаю, что он сильно обидится.        Обижусь. — Мысленно возразил я. — Дайте поспать.        — Это же Гарри. Кому какое дело, — раздалось рассудительным тоном, — обидится он или нет?        — Ну всё таки, это же ваш приятель! Эй, малый!        Я, поняв, что если дальше притворяться, то меня скорее всего просто начнут лупить подушками в попытке разбудить, мысленно помянул чёрта и вылез из спальника.        Наблюдатель оказался действительно наверное подростком, но из-за неимения опыта в определении чьего-либо возраста я не мог бы сказать сколько ему лет.        — Есть одно дело, но за пределами этой комнаты. — Сказал он. — Как тебя зовут?        Я растерянно моргнул, не зная, как на это реагировать.        — Прикольная трещина... — неловко и как-то угадывающе, с вопросом, сказал Наблюдатель, словно пытаясь завести беседу, — ветка перевёрнутая... рог перевёрнутый? А-а, молния? Кто тебе такую нарисовал?        Я снова непонимающе моргнул.        — Ой... извини, это не нарисовано, да?.. — Кажется он от чего-то совсем сконфузился. — М... Ладно, так как звать-то?        — Эт Треснутый Гарри. Он тормознутый. — Радостно возвестил Гордон.        — Тормознутый, говоришь? — Странно усмехнулся тот. — Ну, как знать... ну, идёшь? Моё имя Эджи. Идёмте. — Он показал на ещё двух мальчишек из нашей группы, которые уже стояли рядом.        Я встал. Не то, чтобы я совсем ничего не опасался, но что-то мне подсказывало: человек с этим взглядом не причинит вреда.        — А ты молчун, да? — Спросил он.        Я нервно пожал плечами. Сердце беспокойно колотилось в груди.        Подросток вывел нас на пожарную лестницу, мы вместе стали подниматься наверх. Взгляд сверху...        — Ты следил за нами с к'ыши.        — Что? — Не понял тот.        — Ты следил за нами с кр-рыши. — Повторил я.        — Ну да... — Растерялся Эджи. — А разве ты меня видел?        Я мотнул головой.        — Это ты меня видел.        Посмотрев на меня так, словно он так и не понял, что это было, Эджи показал на выступ на стене фасада здания. Мы были уже на четвёртом этаже, из-за окна-двери выходившей на лестничную площадку был слышен топот, непонятный звон и чей-то неразборчивый голос. Но мы сейчас послушно смотрели на выступ с помощью которого...        — Можно залезть дальше. Но не надо.        — Ты домолаз? — Спросил кареглазый Брайан Тайлер.        — Я паркурщик. Слышали?        Я слышал. От дяди Вернона. Дядя, читавший местную газетку "Литл-Уингинг, вести", ругался на каких-то паркурщиков из новостей, которые устроили между собой соревнование на детской площадке и распугали малышню.        — Только это не суть важно, это даже официальным спортом пока не считается. Ещё я фехтовальщик.        Этого слова ни я, ни Брайан не поняли, а третий, кто с нами был, Нико, тут же подскочил:        — Как в фильме?!        — Понятия не имею, смотря какой фильм. Лучше гляньте сюда.        Он указал на окно-дверь. Там оказался просторный кабинет с большими зеркалами на стенах, блестящим полом и странной штукой в углу. То ли столом, то ли узким комодом странной формы. Но это было не главное.        Главными были мальчишки и девчонки примерно ростом с Эджи или чуть побольше/поменьше; видимо одетые в белые комбинезоны, скрывающие их с ног до головы. Они были друг на против друга, но не стояли, а махали правыми руками перед собой и странно шагали вперёд и отскакивали, словно пытаясь задеть друг друга чем-то длинным. Чем именно, я не мог разглядеть, но на этих предметах плясали искры солнца. Вспышка на вспышку.        Вспышка на вспышку; люди с этими характерными движениями; слова, кучу из которых я не мог понять, но которые кричал им тренер...        Вспышка на вспышку, вспышки разных цветов, непонятные слова выкрикивают двое фигур-пятен, вот так вот наскакивающие друг на друга, рассекая воздух чем-то зажатым в руках, девичий смех с шутливым "может хватит?" прямо над моим ухом...        Прерывающиеся вспышки и грохот где-то снизу, уже не вспышки света, а вспышки странного чувства - тоже откуда-то снизу; там, внизу кто-то выпаливает непонятные слова. Судя по всему я не один это чувствую, я прижат к чьей-то груди и слышу, как чьё-то сердце бьётся ещё более панически после каждой вспышки. Это длится секунд максимум семь, за которыми следует непонятный "бряк" дерева об пол, и ещё через пару секунд тишины снова какое-то движение. Потом новая вспышка - и звук, словно на пол упало что-то тяжёлое. Сдавленный женский вскрик над моим ухом.        Но смысл происходящего ускользает, утекает как вода сквозь пальцы, как ты ни пытайся его поймать... а поймать нужно, ведь ускользает от тебя словно частица тебя самого...        Я безотчётно шагнул вперёд, протянул руку, чтобы открыть дверь и ближе увидеть...        — Стой, не надо. — Эджи тут же схватил меня за плечо. — Заходить нельзя.        — Что это? — Спросил Брайан.        — Ну вы же знаете, что находитесь в одном здании с начальной школой? Ну, то есть, вы по сути и есть школьники, когда вы перейдёте на обычное обучение, а не на группу дневного пребывания, вы будете считаться уже третьеклассниками, ведь программу первого и второго осваиваете сейчас. — Мы закивали. — Это кабинет ритмики. Но там сейчас занимается кружок по фехтованию, пока в здании клуба нельзя.        — А почему нельзя? — Тут же подскочил Нико.        — Там произошло массовое убийство. — Очень серьёзным тоном сказал Эджи, но тут же рассмеялся. — Шучу-шучу, там просто ремонт! А ты... как тебя? Гарри, мог хотя бы изобразить, что испугался, — продолжил он слегка обиженно, — а то чего всё время с одной и той же мордой? Как маска! А я, между прочим, о страшных вещах тут говорил, мол люди умерли... да ответь ты что-нибудь! — Весело воскликнул он, когда я просто моргнул на упоминание себя.        — Они же уже уме'ли? — Неохотно сказал я. — Чего их бояться теперь?        Эджи почему-то поперхнулся.        — Ты знаешь что такое "умереть"? — Наконец спросил он.        — Ну, в'оде, это как заснуть только больно и навсегда, а ещё ты теперь мясо, которое портится под землёй. — Пробормотал я единственное, что понял из раздражённого объяснения тёти Петунии.        Брайан и Нико почему-то покосились на меня.        — Окей..? — Как то вопросительно протянул Эджи. — Ладно, короче... вот... забудем. В общем... вот. Я из спортивного клуба, там есть несколько секций по разным видам спорта, ну и одна по фехтованию.        Никто из нас пока не понимал, к чему он клонит, но слушали с интересом, пусть и смотрел я всё ещё за дверь.        — Короче, эти клубы по разным городам создали несколько спортсменов - самый известный - клуб Эгам... как ни странно в Эгаме, это не далеко отсюда. И они, ну, как бы, были лучшие друзья, но при этом противники... вырастите - поймёте. Постоянно соревновались кто круче в общем. Но они стали уже не в такой форме, и стали устраивать соревнования между своими учениками, а те между своими. Короче, ученики спорт-клубов стали находить совсем мелких ребят вашего где-то возраста и учить с самого начала, а через несколько лет проводить соревнования между ними. Все инстанции конечно воют, мол, дети учат детей, техника безопасности, да лучше бы с книжками сидели и вообще, где это видано, где это слыхано... но, в общем, пока мы ещё держимся. Поняли к чему я это?        — Не-а. — Честно сказал Нико.        А я всё смотрел сквозь стекло на дерущихся вспышками.        — Б*ять, малышня! — Выругался Эджи, хотя лично я сомневался, что дело только в нас. — В общем, мы сейчас по разным началкам ищем подходящих детей. В Литтл-Уингинге школ, правда, этих раз-два и обчёлся... в прямом смысле, их две! Но вернёмся к теме...        Он снова посмотрел на нас. На меня - со смесью интереса, недоверия и сомнения. Почему-то, мне показалось, что именно он заметил и предложил вместе с Брайаном и Нико меня, но при этом так же именно он будет сильнее всех желать, чтобы я достался кому-нибудь другому.        — Мы потом проведём жеребьёвку, и кто кому достанется, тот чьим учителем и станет. Прикол в том, что тут на первых порах не нужны никакие справки. Достаточно, чтобы предки отпускали или приводили на тренировки. У меня с собой типовые бланки, которые вы можете показать вашим родителям, чтобы они прочитали про это и поняли что это такое. Хотите..?        ***        — Нет. И опусти руки.        Я опустил подрагивающие руки, приподнятые и безотчётно прижатые к груди почти в знаке мольбы.        Тётка разорвала листок бумаги и швырнула в мусор.        Я потерянно прижал холодные пальцы к беспорядочно бьющейся жилке на левом виске, что дёргала за собой веко.        С разговора с Эджи прошла целая вечность. Три недели. Три недели, которые я тренировался по ночам подольше и погромче говорить не кашляя и не запинаясь. Три недели подбирал слова, для просьбы. И подбирал удобный момент. Но крайний срок отметиться, что ты будешь учиться, уже этим вечером. И вот, я решился, и...        — За-за это не надо платить... — С какой-то безнадёжной надеждой выпалил я то, что сказал тогда подросток по имени Эдж.        Тётя Петуния развернулась, и так и не объяснив причины пошла в гостиную.        — А...        — Нет, нельзя! — Взбешённо взвизгнула она.        Но я переводил взгляд с неё на куртку, собираясь попроситься погулять.        — Ты всё ещё под домашним арестом. — Сообщила она, и пока я пытался вспомнить, за что, добавила. — К себе, живо!        Пришлось повиноваться. К моей то ли досаде, то ли обиде, то ли просто какой-то мстительной обречённости, это был такой тон что ясно давал понять - ужинать меня не позовут. Только я упал на постель и закрыл глаза, как перед ними заплясали вспышки...        Я услышал, как щёлкнула щеколда.        ...Вспышка на вспышку... Вспышка бронзы, вспышка зелени, вспышка рези во лбу, вспышка огня, вспышка боли...        И от ощущения окружающих стен, которые могут в любой момент вспыхнуть адским огнём, навалиться и раздавить, хотелось заорать, как от этой боли. Но я уже притерпелся этого не делать. Лучше было просто тихо давиться ужасом перед нависающей сверху лестницей, чем иметь дело с дядей или тётей.        Я уткнулся лицом в подушку, снова пытаясь представить, что вокруг меня ничего нет, но давление только усилилось, словно стремилось задушить меня наконец. Я захолодел. Казалось - малейший вздох, малейшее шевеление - и всё окружающее рухнет на меня, раздавит, убьёт...        Не хочу! Не хочу я так!        У меня знакомо запершило в горле. Кладовка поплыла. Я начал было собираться с духом, чтобы встать, но когда уже сел, вспомнил, что дверь заперта.        Я снова замер, стараясь дышать как можно ровнее. Получалось с трудом. Казалось, вся дыхательная система боится вместе со мной, пытается сжаться, и в ней не остаётся больше места воздуху. Так часто бывало, и единственный выход был в том, чтобы не давать себе кашлять, а вместо этого дышать как можно глубже, даже если от этого становилось больно. Сейчас хоть лучше, сейчас можно дождаться ночи, вскрыть дверь, и выйти в коридор; а то и на улицу из окна вылезти. Раньше приходилось терпеть подолгу, особенно после кошмарных снов с Высоким Человеком.        Комок в горле приглаживался и вновь ощетинивался шипами в такт моему дыханию. Главное не поддаваться, дышать дальше. Из носа тонкой струйкой пошла кровь. Я закрыл чешущиеся глаза, заставив левый прекратить дёргаться, надавив ладонями так, что перед взором поплыли круги.        Дыши, Гарри, дыши.        Сердце методично выстукивало внутри положенный ритм...        Тук-тук... тук-тук... тук-тук...        Дышим. Спокойно.        Стены и косой ступенчатый потолок, нависающие сверху издевательски и неумолимо, раскладушка, ели вмещающаяся в тесное помещение, у её изголовья четырёхэтажная полка с щётками и чистящими средствами, на стене электрический щиток, в середине всего этого висит в воздухе паучок.        Почему я здесь? Я хочу быть в другом месте...        Я хочу быть в начальной школе, в кабинете ритмики, хочу учиться управлять вспышками...        Тук-тук... тук-тук... тук-тук...        Как завороженный, я встал с раскладушки, не помня, что никогда ещё не сбегал отсюда средь бела дня. Впрочем, не совсем "бела", но всё же...        Высунуть кусок проволоки в щель, поддеть и двинуть щеколду.        Коридор с ламинатным полом и стенами в полосочку, на которых висят какие-то фотографии в рамках... Надеть обувь и куртку, толкнуть дверь дома... Дождливые улицы, безликие люди - никто не заметит, не остановит мальчишку, идущего по своим делам...        Я очнулся уже на подходе к зданию начальной школы, что служило домом и для детсада. По плечам хлестал дождь. Как только я вдруг осознал, что я сделал, меня тут же бросило в холод, который не мог бы сравниться с холодом воды. Но раз уж я всё равно здесь...        В окнах поздней группы были видны силуэты детей, которых забирают домой уже совсем по темноте. Не став идти через калитку и охранника, я с разбегу перекарабкался через ледяной, скользкий забор, подошёл к пожарной лестнице, и стал подниматься по ней к четвёртому этажу. Но кабинет ритмики оказался темен и пуст.        Я растерянно смотрел в окно-дверь, не зная, что с этим делать.        А всё... Ты же не знал, куда именно надо идти, просто почему-то решил, что...        Взгляд сверху!        — Эй! Чего ты тут забыл?        Я рывком поднял голову. На крыше сидел мальчишка возрастом как тот, что приходил к нам. Но этот был другим. Неуловимо другим. Хотя нет, чуть-чуть понятно. Эджи старался намеренно понравиться ребятам (даже не только трём выбранным, то есть нам, всем), и в то же время показаться авторитетом. Этот же не хотел ни того ни другого. Он просто насуплено и раздражённо спрашивал неизвестно зачем забравшегося сюда малявика, что ему здесь надо. Но окутавший меня взгляд, как и все остальные, остановившийся на моём шраме и как-бы покоробившийся, не показался мне враждебным. Скорее просто хмурым.        Я вспомнил, как Эджи объяснял нам, почему именно нас он позвал, и мне сказал, что меня отметили из-за истории, когда я рванул из спальни (оказывается ещё тогда кто-то наблюдавший в тот день увидел меня). А ещё из-за случая с укусом Дадли и тем как я после этого "стоял в углу", без остановки кидая в стенку мячик по часу с лишним каждой рукой. "Реакция, координация, упёртость. А по внешности не скажешь." - вынес вердикт Эджи.        Ни одного этого слова я не понял, но по тону мне это страшно понравилось. А ещё я узнал, что меня у них теперь знают как "того самого, зубастого с мячиком", чего опять же не очень понял, но мне, опять же, это понравилось.        Теперь же я просто вынул из кармана Бима и показал подростку.        — Вон, что? — Удивился он. Я чувствовал, как его придирчивый, недоверчивый взгляд скользит по мне с ног до головы. — И тебе туда, где принимаются заявки?        Я кивнул.        — А родители не могли пойти? — Спросил он.        — Нету. — Коротко ответил я.        Мальчишка снова оглядел меня.        — У кого живёшь? — Спросил он по-прежнему хмуро, но без подозрительности или подковырки. — Родня какая-то?        Я кивнул.        — Они тоже не могли прийти? — Спросил он.        Я опустил глаза и мотнул головой. В животе невовремя заурчало. Я вгляделся в синие точки глаз на лице-маске, пытаясь понять о чём он думает.        — Чего так щуришься? Близорукий?        Я пожал плечами, не знаю мол.        — Пойдём в клуб, там отметишься и иди домой. — Сказал с явной неохотой он. — Моё имя Логан. Лог. Логи. Ну-ка...        Он спрыгнул с крыши на лестничную площадку, и внезапно схватил (я инстинктивно дёрнулся, но куда там) меня и посадил на спину. Иногда так таскали одну девочку из школы старшие сёстры.        — Держись нормально, но не за волосы и не за уши, окей? — И, не дождавшись ответа от изумлённого меня: — Тогда пошли.        Ехать на чьей-то спине, пусть даже и в ноябрьский, хлещущий по плечам дождь, оказалось на удивление умиротворяющим занятием. Логи прошёл со мной через пару переулков, попутно объяснив, что ремонт в здании клуба закончен. Оно оказалось напоминающим по форме торговый центр, но намного меньше размером, облицованное чем-то цветным. В окружении довольно серых домов, к которым мы пришли, оно довольно сильно этим выделялось.        — Как там твоё имя? Гарри... Поттер, да?        Я кивнул, но сообразив, что он не увидит этого, хмыкнул что-то утвердительное.        Мы вошли в здание, в большой зал, похожий на физкультурный в школе. Он вписал моё имя куда-то.        — Ну, собственно... так, а тебя из дома-то отпустили надолго?        Я кивнул, стараясь надеяться, что смогу проникнуть в дом незамеченным, так же, как и вышел. Жилка у виска снова тревожно забилась. Я хлопнул себя по виску и лбу, чтобы жилка как обычно не потянула за собой шрам, а тот - веко. Лог как-то обречённо вздохнул.        — Тогда скажу честно. Мы уже разобрали учеников. Немногие отметились, что им действительно разрешили; но мы так и предполагали, по этому и распределились заранее, чтобы потом не спихивать никого друг на дружку, или наоборот, не передраться за учеников. По... кхм... семейным обстоятельствам я пришёл позже других, когда всех уже разобрали. Мне остался как раз таки ты.        Я смотрел на «учителя». Тот однако не собирался прямо с ходу начинать меня тренировать или хотя бы объяснять что-то. Потом вздохнул и сказал.        — Знаешь, скажу прямо, понятия не имею что ты за личность, но как кандидат ты мне не нравишься.        Вот так прямо.        Я опустил глаза на свои руки.        — Да. — Просто сказал подросток. — Не в обиду сказано, но руки-ноги у тебя цыплячьи. Просто так тебя конечно бы не предложили, и Эдж сказал, за что тебя отметили, но блин, ничего личного, если бы у нас был бы какой-то медосмотр - ты бы не прошёл.        Знаю, на меня и в школе-то смотрели с сомнением.        — Ну, я тебе уже достался. — Бормотнул я.        Логи хмыкнул.        — Это да. Ну ладно. — Сказал он, почему-то повеселевшим тоном. — Для начала поймём, что ты вообще за зверь.        — Я не звей. — Удивился я.        — Р-р. Звер-р-рь. И я тоже не зверь, просто поговорка такая. А вообще, биологически, люди это и есть звери, просто умные.        — М?! — От удивления, у меня аж веко остановилось полностью.        — А так это. Мы - бывшие обезьяны вообще-то.        — Чё? Чего говоришь? — Поразился я.        Лог хохотнул.        — Ну, так. Наши общие сууу-ууупер-далёкие предки были покрыты шерстью, охотились на мамонтов и дрались с помощью камней да палок.        Фейерверк из новых вопросов поднялся у меня в голове. Как это возможно? Почему шерсть на голове не исчезла и превратилась в волосы? Как можно драться с помощью камней и палок одновременно? А главное, кто такие мамонты, есть ли папонты, как на них охотиться и где их искать?        А ещё он не тётка, и даже не учительница, одна из которых отвечала только на вопросы Дадли, а вторую другие дети успевали заколебать ещё до меня.        Так что я с горящими глазами начал набирать воздух в лёгкие.        — Так, погоди, прищурик! — Остановил меня Логи. — Мы сейчас не это должны обсуждать! Давай я потом… Я книжку тебе дам! Ты умеешь читать?        — Только те буквы, которые знаю. — Пробормотал я. — И.... если они большие. — Я посопел. — И медленно.        — Ну вас же учат там? — Спросил Логи. Я кивнул. — Ну вот, так ещё быстрее научишься. А сейчас к делу. Возьми вот эту штуку.        Он протянул мне палку обитую чем-то вроде гимнастического коврика, на котором тётя Петуния пыталась заниматься йогой. Она показалась мне довольно тяжёлой. Сам Логи взял такую же и встал напротив меня.        — Ну вот.        Я уставился на него вопросительно.        — Нападай. Как хочешь. Твоя задача выбить у меня из рук палку, или… допустим сорвать с меня эту кофту.        Я изумлённо уронил набок голову.        — А, ну да, с рукавами будет сложновато. — С этими словами Логи снял с себя толстовку, завязал некрепким узлом рукава на поясе и надел капюшон на голову. — Нападай как хочешь, можешь хоть садануть по моей кисти палкой, отбросить её и в кофту вцепиться зубами, правил нет.        Я растерялся. Как это "правил нет"? А если я правда его ударю, то ведь ему же ничто не мешает врезать мне в ответ? Правда едва ли сильно больно получить такой вот мягкой палкой, но вдруг? А ведь если правил нет, то и ему ничего не запрещает в случае чего просто выбить у меня палку, поднять за шиворот и начать наносить удары просто кулаком? Но если правил нет, то получается нечего нарушать, и ему будет бить меня не за что? Но... в чём подвох-то?        — А-а, ты испугался. — С наигранным разочарованием произнёс Логи.        Ну нет. Раз решил - надо делать.        — Не-а. — Тихо возразил я, сжал свою палку в кулаке и бросился в пробную атаку.        От первого удара я увернулся и даже сумел замахнуться сам, вложив всю силу в этот замах, но Логи ответил таким сильным встречным ударом по моей палке, что её рвануло назад, и меня вместе с ней; так, что лёгонький, но крепко-крепко вцепившийся в палку; я отлетел на метр и упал на спину. Зажмурился, ожидая ударов сверху, но Логи продолжать не стал. Подождал пока я открою глаза, встану и вопросительно уставлюсь на него.        — Ну, не сдавайся, нападай дальше. А я буду защищаться, блокировать и отражать.        Ага, "защищаться и блокировать и отражать" человеческим языком, значит ли это, что он будет бить только в ответ?        Я кивнул и снова метнулся на Логи. На этот раз я схватился за рукоять двумя руками и сходу замахнулся сверху вниз, вернее наискосок, одновременно и сверху вниз и справа в лево, целя по коленям, но будучи готовым к тому, что Логи отобьёт удар. И сразу после того, как он это сделал, и инерция рванула мою палку верх, я снова рубанул вниз. Логи, конечно, успел среагировать и снова отбил, после чего замахнулся и сам, но я ударил по его палке навстречу, из-за чего моя срикошетила, и как на пружинке качнулась назад, из-за чего я сам же ударил себя по лицу, а Логи снова сбил меня с ног ударом "по корпусу" как он прокомментировал.        Поднявшись, и бросившись на него в третий раз, я тоже не добился особых результатов.        И в четвёртый.        Но каждый раз мне удавалось продержаться на ногах дольше, чем предыдущий.        Я прыгал, отскакивал, бил и защищался. А ещё вслушивался в отрывистые, азартные реплики Логи вроде, "Так.! Вот..! Ну, чего скачешь, блокировать не хочешь..? Давай, да..! Су-упер..! Ага, вот так..! О, а неплохой был выпад, кстати..! Хоба..! Ну, поднимайся, выдохся уже..?". Из них я потихоньку впитывал в себя такие слова как "удар", "замах", "выпад", "защита", "атака", "уворот", "разворот", "корпус", "блокировать", "парировать", "отразить", "финты", постепенно вникая в их значение. Например "парированием" Логи называл то, когда ударил своей палкой по его, чтобы он попал ей не по мне, и тут же замахнулся сам; но когда я попытался просто защититься от "атаки", он называл это "блокировкой".        — Слу-ушай, а ты не так уж и плох для своей-то внешности! — Прищурившись, сказал он, пока я, пытаясь отдышаться, раз девятый поднимался с пола. — Тебе бы только силу прокачать и дыхание. Хотя с дыхалкой-то у тебя прям не то что-то, тебя к доктору из-за этого не водили? Ни разу в жизни такой х*рни не видел, если честно.        Это да, - подумал я, снова закашлявшись от количества втянутого сквозь хрипящий свист воздуха, - с дыханием надо что-то делать, у других-то такого нет, так почему я должен мучиться?        Логи подошёл ко мне и помог встать, но как только он отпустил меня, мои коленки подломились, и я снова упал на четвереньки.        — Эй, эй! — Судя по голосу, Логи уже не на шутку испугался. — Так мы не договаривались! Это ненормально...        — Нор.. мм.. мально... — Выдавил я, сквозь кашель.        — Вот, попей, может станет легче... — Сказал он, протягивая мне бутылку с водой. Я послушно взял бутылку, стал глотать прохладную воду с запахом бутылочного пластика.        — Ну? — По-прежнему встревоженно спросил он.        Я кивнул, мол лучше.        Тот покачал головой.        — А почему... А чем... А когда в белом... — Я не знал, как поставить вопрос, и сбивался, но Логи почти сразу меня понял.        — Почему это не похоже на фехтование, которым занимаются в белых костюмах и масках?       Я кивнул.        Он молча встал и достал из шкафчика что-то длинное и блестящее, металлическое. Дал мне. Как только я принял это в руки, они тут же подломились под его тяжестью.        — Это клинок от спортивной шпаги. Одного из оружий, которым мы учимся. — Объяснил Логи. — Это ещё детская, полноценные тяжелее.        — И как... — в отчаянии начал я.        — Я тебе вот что посоветую: попробуй потренироваться в одиночку. Длинную траву руби палками, бегай-прыгай в целом побольше...        — А как не уставать? — Спросил я.        — А как маленькие дети учатся ходить? — Спросил Логи, на что я лишь пожал плечами. — Встают, падают, опять встают, опять падают, и так далее. А когда у них начинает получаться, то конечно они поначалу устают. А потом всё меньше и меньше. Потому что в них нужные мышцы развиваются.        — Мыцы..?        — Мышцы. То, благодаря чему мы можем двигаться и от чего зависит наша сила. Понял что?        — Э-э-э...        — Чёрт, вообще, можно было бы объяснить и лучше, но... Короче ещё одну книжку дам.        — Угу... — моё воодушевление приутихло. Признаться, насколько плохо я читаю, было стыдно. — А ты не знаешь, где можно достать фонарик?        — Проблемы с электричеством?        — Да не, просто в моей кл... комнате... его вообще нет. — Промямлил я. — А я только там смогу...        Почему не сказал "кладовке"? Хотел сперва понять, насколько это вообще нормально, с тех пор как ляпнул об этом в школе и на меня посмотрели как на выдумщика.        — Это как? — Удивился Логи.        Я повёл плечом.        — Окей, типа... я подумаю, насчёт фонарика.        Я обрадованно улыбнулся на миг.        — Ну вот, хоть какие-то эмоции. — Проворчал он. — Слушай, а ты не голоден?        Я удивился, однако у меня действительно уже довольно давно сосало в животе, требуя чего-то съедобного.        Я кивнул.        — Отлично! — Он оживился, схватил свою сумку и начал открывать застёжки. — У меня есть с собой еда.        — Да не... — меня бросило в жар, — не... — я помотал головой для убедительности, но он объяснил:        — Я люблю ездить с дедом на охоту. А мясо дикое не всегда люблю. Раньше то тоже любил, но когда мы его стали по многу привозить, то м... — он почему-то поморщился, — тётя Отис стала много её готовить и... вот, в общем мне дают с собой в школу, а я не ем. Вот.        Он достал небольшую металлическую коробку со странными защёлками по бокам и отщелкнул их, там действительно оказалось мясо в подливке, нарезанное крупными кусками.        — Оленина. — Сказал он немного гордо. — Будешь? — Он протянул мне хлеб и вилку из целлофанового пакетика.        Я поколебался. С одной стороны - я действительно был голоден. С другой же было смущение, недоверие и странное чувство, когда он сказал, что это мясо оленя. Видимо из солидарности с тем оленёнком Сайми из сериала, к которому даже среди всех остальных зверей, я относился с какой-то особой эмпатией. Может потому, что он тоже сирота?        Откуда берётся мясо я не то чтобы знал, однако смутно догадывался.        Но голод-таки пересилил.        Я взял у Логи вилку и начал жевать куски, не особо-то даже и заедая хлебом. Здесь я, казалось бы, мог бы и не торопиться, но по привычке я работал челюстями на предельной скорости, словно кто-то как всегда мог отобрать или выгнать из-за стола.        Логи изучал меня несколько странным взглядом.        — Ты там учифся? — Спросил я, чтобы его отвлечь и махнул рукой в сторону, где за какими-то другими зданиями стояла начальная школа.        — Не. — Ответил Логи. — Там я раньше учился. Там только до десяти-одиннадцати лет, а потом переходят в среднюю. В нашем городке такой нет, все либо ездят на школьных автобусах до средней школы в Биг-Уингинге, либо уезжают в закрытые заведения. — Он немного помолчал. — Меня отец и тётя Отис хотели отправить в Хай-Камеронс, но дед не дал.        — Тётя Отис - твоя тётя? — Спросил я.        — Не совсем. — Ответил Логи. — Она - мачеха. Жена моего папы.        Я озадаченно моргнул. Не слышал ещё о таком. Но о родной матери спрашивать не решился.        — Ну знаешь, как в сказках; только не злая, а так, просто. — Сказал Логи, снова поморщившись.        Похоже он сам не знал, как относится к ней.        — Я знаю мало сказок. — Потупившись, объяснил я.        Мы помолчали. Пусть и со странным копошением совести перед непонятно чем, но я рвал зубами ароматное, сочное мясо и хлеб, сжевал весь тушёный вместе с мясом лук из подливки. Постепенно мои глаза начали слипаться от усталости и еды.        — Ты до дома сам доберёшься? — Спросил Логи.        — Угу. — Сказал я, тщетно пытаясь сообразить какие тут ещё возможны варианты.        — Далеко живёшь-то? Какая улица?        — Тисовая, — поморщившись буркнул я.        Логи присвистнул.        — А разве это не хороший район?        Я непонятливо уставился на него.        — Я думал ты из другой части города... — озадаченно сказал он. — Ты больше похож на кого-то из заводской половины... ничего не путаешь?        — Г'афство Сур-рей, го'... гор-род Литл Уингнкинк... Уиннинг... Тисовая улица, дом номер-р-р четыр-ре. — Скучным тоном, но с ноткой любопытства проскандировал я заученный адрес.        Он ещё помолчал.        — Пойдём-ка вместе, мне интересно. — Сказал он.        — Угу. — Растерянно сказал я. — Спасибо! Пр-рям, спасибо-спасибо! — Я протянул ему практически опустошённую "коробочку".        — Да пожалуйста. — Он усмехнулся. — Пошли.        Мы вышли из здания, он выключил везде свет.        — Мой дедушка работает здесь. — Объяснил он. — Он мне доверяет ключи. Так что я могу приходить в любое время.        — И ночью? — Спросил я.        — Да, хоть ночью.        — А мы можем учиться ночью? — Спросил я.        — А тебя отпустят?        — Меня и... не пускали. — Признался я тихо.        Он снова странно посмотрел на меня.        — Им... плевать? — Негромко, но как-то понимающе спросил он.        Я не ответил, вопросительно подняв на него глаза. Из-за маски-лица на меня смотрели два вполне одушевлённых синих глаза.        — Им ведь, на тебя видимо плевать.        Я пожал плечами. Для меня это не было новостью.        Возможно не будь Дадли, я бы решил, что ко всем детям так относятся, но... но.        — Я ведь всё равно теперь ученик? — Спросил я. — Если не нужна справка от докто'а, то и р-разъешение мовжет не надо?        — Не знаю. — Сказал Логи. — Наверное не принципиально. Лишь бы ты всегда являлся на тренировку, а так...        — Ты сказал, что мов... мов...ж-жешь ночью. — Перебил я.        — Хочешь убегать из дому по ночам? — Спросил Лог.        — Я и так это делаю. — Неохотно признался я. — Я гуляю в пал...р-р-рке.        Чтобы начать учиться надо было не скрывать ничего, что может пригодиться.        Хотя если честно, я не думал, что он согласится. Уже намного позже я подслушал разговор Логи, Эджи и Элиз (с которой ещё не был тогда знаком), о том, что он не поверил, когда я это сказал. Но решил, что если это и правда, то воспитывать меня не его дело. Мол, если это так, тогда всё равно лучше, если малёк устанет на тренировке и под присмотром пойдёт домой; чем если он будет шататься по тёмному парку бесконтрольный и беспризорный. А если я соврал, и сдёрнул с дома в первый раз в своей жизни; то скорее всего просто побоюсь делать это ночью.        — Тогда приходи в клуб в среду в два ночи. — Предложил он. — Если сможешь. Но ты ещё не ученик.        — А кто? — Огорчился я.        — Я скажу, что взялся за твою подготовку, только если через два месяца в таком вот тренировочном бою ты сможешь хоть один раз задеть меня своим оружием. Понял?        — М...Угумс.        Мы шли дальше, и я заметно прихрамывал. От жуткой усталости у меня болели и подгибались на ходу ноги. Ещё-бы, я никогда в жизни еще не прыгал так много, как за этот вечер. Я не просил Лога, чтобы он снова взял меня на спину, но мне жутко этого хотелось. Иногда, когда я спотыкался, я чувствовал его взгляд, и мне казалось, что он сам хотел бы поднять меня, но из принципа ждёт, когда я сам попрошу о помощи. А я просто не смел.        — Ходи по лестницам. — Внезапно сказал он. — Просто вверх-вниз. Почаще. Привыкнешь и будешь меньше уставать.        Я кивнул.        А ведь раньше мне казалось достижением, что я вообще могу дойти до садика.        — Вот. — Я вздохнул и закончил, борясь с вернувшейся сиплостью, — это здесь.        — Н-да... — протянул Логи странно оглядывая улицу, а потом меня. — Ладно, я пошёл. Пока.        Я махнул ему и с тяжёлым предчувствием, взялся за ручку двери.        Пока я надеялся, что смогу незаметно проскочить в кладовку, дверь распахнулась передо мной сама, сшибив меня с крыльца.        Не успел я подняться, как меня сгребли за шиворот и втащили в дом. Я понял, что Логи скорее всего оглянулся и увидел, это; но заметив обернувшегося мальчишку дядя Вернон, а это был он, почему-то взбесился ещё пуще.        — А ты что забыл в этом районе, шпана?! — Заорал он, снова выглянув из двери.        Тут же кто-то из соседей высунулся в окно посмотреть, кто-то даже сказал: "Что здесь делает этот оборванец?".        Лог не ответил, кажется, просто отвернулся.        Дверь закрылась, но дядя Вернон видимо решил остаться на улице покурить.        Я хотел было свинтить в кладовку, но на звук двери вышла тётушка. И вот кто выглядел действительно опасно. Она яростно дышала, её пальцы подрагивали от гнева.        — Явился! А ну-ка иди сюда!       Ноги не слушались, но оглядевшись, я понял, что рядом со мной у входа куда больше вещей, которыми можно больно ударить, чем в коридоре и лучше действительно подойти самому.        — Значит, живётся скучно?! Побегать решил!        — П-простите, — тихо прохрипел я...        — Не-ет, не пройдёт! — Она замахнулась рукой.        Щека взорвалась болью. Я который раз за день упал на спину. Зажмурился, съёжено замер, застыл в ожидании.        — Вставай. — Велела тётушка.        Я встал, втянув голову в плечи.        — Где был? — Этот голос обжигал ледяным железом.        — Я... я чуть-чуть... я тока...        — Угу. Чуть-чуть он! — С сарказмом фыркнула тётя Петуния. — А почему тогда дверь в чулан открыта уже два с половиной часа?! — Прикрикнула она уже без намёка на иронию, снова хлестнув по щеке, правда на этот раз мне удалось устоять на ногах. — Не куксись, а отвечай! Как ты открыл дверь?! Как ты прошёл так, что тебя никто не увидел? — Каждая законченная фраза сопровождалась новой пощёчиной, от которых у меня мотало голову, я попытался отступить назад, но там оказалась стена. — Как ты, — у меня дрожали колени, — вообще, — снова удар, моя голова в который раз рванулась вправо и ударилась о стенку, — посмел, — по другой щеке, — ослушаться, — господи, какой же я идиот, ну почему не догадался закрыть эту чёртову дверь? — МЕНЯ?! — На моё лицо попали капельки брызнувшей слюны.        Я ничего с собой не мог поделать, моё лицо сморщилось, я часто, прерывисто дышал, чтобы не зареветь.        — И ты опять задыхаешься. — Констатировала тётка. — Господи, да за что мне это наказание? Иди на кухню, выпей воды! Да разуйся сначала, кретин!!! Дадли, милый, нечего здесь смотреть, лучше иди, там по телевизору мультики.        На ватных ногах я побежал на кухню. Не за водой, а просто чтобы хоть на какое-то время оказаться подальше от тётушки. Вот блин, она по прежнему в коридоре, под лестницу тайком не убежишь! Надо было срочно придумать что-нибудь, как-то оправдаться, спастись...        — Разговор не окончен, ты! Где ты застрял? — Пауза, видимо данная мне, чтобы вернуться.        Я по-прежнему стоял неподвижно, появилась даже мысль - может попытаться спрятаться? Но тут раздался голос явившегося дяди Вернона:        — Мне снова взять линейку?        Меня обдало холодом. Раньше я скорее всего бы именно из-за страха и не вышел, но теперь он заставил подчиниться.        — Спрятаться хотел что-ли? — Тётка видимо прочитала мои мысли.        — Так или иначе, а последняя взбучка видимо пошла ему на пользу. — Мрачно хмыкнул дядя. — Надо было с трёх лет начать, и с ремня, как Мардж советовала. Шёлковый был бы.        Мне почему-то захотелось в туалет.        — Ничего крепче линейки пока всё равно использовать нельзя. — Холодно возразила тётя Петуния. — Слишком больной и мелкий - получится ещё что похуже синяков... Мне интереснее, где он прятался два часа.        — Я... — Я собирался сказать, что просто вышел подышать и был в кустах живой изгороди, но сумел выдавить прежде чем меня перебили только: — п'ятался...        — Он прятался! — Взвизгнула тётка. — Мы уже поняли!!! Где?        — И как это ты ухитрился прятаться на лужайке? — Хмыкнул дядя Вернон. — Или ты с чердака перелез?        — Вернон, это возможно... а там же...        — А ну отвечай мальчишка! Ты лазал на чердак?        Я совершенно ошалел от такого поворота, не зная как на это реагировать, и поддерживать ли эту легенду про чердак. Видимо растерянность, неуверенность и сомнения слишком отразились на моём лице, потому что тётка восприняла это по своему.        — Да с ним же всё ясно! На чердаке был, паршивец!        А мне что, даже ничего вякать не придётся? Сами спросили, сами ответили, сами обвиняют...        — Ну-ка, пойдем! — Взревел дядя Вернон. — Покажешь кое-что.        Что покажу? Куда идти? А может решил и в правду попробовать что-то покрепче линейки?        Я дёрнулся было, но он просто сгрёб меня в охапку и потащил к чердаку. Выдвинул лестницу (я бы даже всем весом повиснув ничего бы с ней сделать не смог), кивнул...        — Поднимайся.        Ничего не понимая, я с трудом поднялся по этой лестнице. Когда дядя, тоже с трудом, но не от усталости, а от габаритов, втиснулся в проход в потолке, он тут же направился к углу, достал какую-то коробку, сунул мне в руки.        — Ну? — Прорычал он, — знакомая? Ты же рылся здесь так долго, да? Открывал её, да?        Я в недоумении открыл коробку. В ней лежал какой-то конверт из пергаментной бумаги, и старая, запылённая кожаная куртка. Дядя Вернон достал конверт, а я машинально взял в руки куртку.        — Ты это читал? — Рыкнул дядя Вернон, сунув мне под нос пахнущий пылью и чем-то непонятным конверт.        Я лишь растерянно, заморгал, замотал головой.        — Да, ты ведь и не можешь... — Как-то успокоено сказал дядя.        И тут я понял, что за злостью в голосах и взглядах дяди и тёти было кое-что ещё... Это был страх.        Точно, это был он! Страх, что я что-то узнаю, что-то не то...        Я перевёл взгляд на куртку.        "Отдам я тебе эту безобразную куртку, в которой тебя сюда притащили, в ней одной и уйдёшь..."        Та самая?        Куртка, так долго хранившаяся в этой коробке, сохранила запах бензина, сигаретного дыма, мокрой шерсти (так, а откуда я вообще знаю запах мокрой шерсти?), крови, и чего-то неуловимого. Пока дядя Вернон на грани помешательства что-то бормотал себе в усы, я встряхнул куртку, чтобы на ней не было столько щекочущей нос пыли... из неё что-то выпало, негромко брякнувшись об пол. Я тут же поднял маленькую чёрненькую штучку, гладкую такую, крепкую. Но что это так и не понял.        — ...Да, так что... и не смей ничего об этом спрашивать, понял! Идём отсюда. И да, напомню, тебе запрещено лазать на чердак! Ну, куртку отдай!        Пришлось отдать её. Но выпавшая из неё штучка, чем бы она не являлась, осталась в моём кулаке.