Дети пустого города

       Я думал, что сегодня ещё четверг, однако это оказалась пятница. Узнал я об этом чисто случайно, подслушав разговор Дадли и Петунии недалеко от двери в кладовку.        Где я потерял день, я не понял, но это и не было важно. Главное - сегодня мне к Логи.        Перед вторым уроком, я жутко волновался. Заметит ли он, что я послушался его и теперь часто хожу по лестнице? Будет ли он ещё давать мне какие-то советы? И (это если честно была моя первая мысль, за что мне было немного стыдно) осталось ли у него на этот раз что-то от школьного обеда?        Говорят, поев, люди как-то удаляют голод. Но я почему-то был голодным всегда. Вернее как, у меня было как-бы три фазы.        Это первая - это когда я поел не так давно и это чувство не настолько сильное, чтобы о нём помнить, но если что-то напомнит мне об этом, или мне предложат еду, то я сразу почувствую вторую фазу, вмиг сгрызу всё, что получу и потом буду жутко хотеть ещё, пока не отвлекусь.        Вторая - когда я конкретно хочу есть и мои мысли постоянно и тоскливо возвращаются к этой теме, настойчиво пихая мозг, а желудок время от времени принимается жалобно урчать.        И третья, самая неприятная - когда чувство голода занимает всё сознание, а желудок, словно начинает больно засасывать в себя все остальные внутренности, за неудачами этих попыток мучительно переваривая сам себя; из-за чего сложно о чём-то думать, сложно что-то делать, сложно даже стоять на ногах, я просто лежал в такие моменты калачиком у себя, и иногда принимался грызть ногти.        Собственно, эта была ещё одна причина, по которой я и старался, как мог, избегать длительных наказаний. У меня было такое подозрение, что заперев проблему в чулан, о ней просто с облегчением забывали и лишь вечером, когда прогоняли в голове дела, что надо было сделать за день, вспоминали, что здесь живёт ещё какое-то существо. Ну или днём, когда проблема сама о себе напоминала царапаньем в дверь, на неё злились, шипели, однако избавиться почему-то не могли и иногда позволяли сделать и взять то необходимое, без чего не возможна жизнь.        Именно за это, по их словам, я, кажется и должен был быть благодарен..?        Просто так меня никогда не морили голодом. Но и съесть столько, сколько хочется, мне не удавалось. А главное, для этого приходилось делать всё, что велено и не косячить, что выходило не всегда, да и гарантии особой не давало.        Когда меня стали отпускать гулять в парк, я начал там периодически тянуть в рот что попало - листья, травинки, хвою, ягоды - всё, что было съедобно на запах. И, как ни странно, каким-то образом мне удавалось отличать съедобное от несъедобного - однажды я из чистого интереса съел ягодку, на цвет и ощупь очень похожую на то, что я уже ел раньше, но с буквально тошнотворным запахом. В итоге, минут через десять, меня вырвало и эксперимент закончился тем, что я стал ещё более придирчиво относиться к запаху того, что собираюсь глотать.        Но ягоды были только в середине и конце лета, а сейчас... я полюбил кору. Жаль, от голода она не очень-то помогала. Вернее как, нормально она помогала, но для этого надо было сгрызть приличное такое количество, а она, зараза, была твёрдая. Разгрызать её было слишком долго. А у меня в здании с кабинетами были дела. Два дела. Исследовать старые квартиры (впрочем, из многих всё-таки были вынесены вещи) и ходить по лестнице. Так велел Логи. Значит надо было слушаться. Потому что я хочу управлять вспышками.        А ещё...        " — Я и не думал, что ты так хорош в этом, Тимми... Пожалуй... я горжусь тобой."        Это из относительно недавних (незадолго до наказания) подслушанных разговоров детей и пришедших родителей. Отец Тимми Вотсона никогда не был с ним особенно ласков, скорее хмуро-неодобрителен, но однажды миссис Хайл показала ему сооружённую его сыном в одиночку конструкцию из нескольких разных наборов конструктора, и он (как выяснится позже, инженер-архитектор, что бы это странное ругательство ни значило) вдруг сказал ему эти слова. И вроде ничего не изменилось с тех пор, но Тимми сам неуловимо изменился. Увереннее стал, что ли, твёрже. И, возможно, этот Тимми уже не пошёл бы на поводу у Дадли и его приятелей, если бы они снова потребовали от него подтвердить, что "первым начал этот", когда это не так.        Что если... что-то отдалённо подобное скажут дядя или тётя, если я выиграю? Да, они не разрешали в нём участвовать, но всё же... Эджи тогда ляпнул что-то про благородный спорт. Такое сказал как-то дядя Вернон про бокс, на который просился Дадли. Тётушка начисто отмела идею отправить его на бокс в таком возрасте, но сказала, что когда тот будет в классе в восьмом или девятом, подумает. Они с Верноном очень одобряли этот интерес Дадли. Может быть, если и фехтование и бокс, это благородный спорт, то тётка просто не поверила, что обучение бесплатно? А если я однажды приду победителем, то...        Я же не прошу... чтобы меня полюбили, просто... пусть признают, что я человек.        Безнадёжная мысль, сомнительная и наивная, но именно она поставила на моих сомнениях жирный плюсик на стороне действия.        Но главным было другое. Я не мог идентифицировать что. Просто...        Раньше мне нафиг не сдавалось то что я делал. Чем бы я не занимался, я делал это по принуждению - будь моя воля, я бы давно убежал куда-нибудь в парк или за диван в гостиной. Но меня заставляли помогать по дому, учиться и вести себя в школе; существовать так, как не доставляло проблем им. До сей поры мной всегда руководил страх и только он. И я испытывал только его, ни малейших угрызений, делая что-либо как попало. И делал как попало. И получал заслуженные подзатыльники и всё равно делал всё либо вяло, недовольно и от балды, либо в торопливой панике. Стараться был смысл только когда попадалось правда интересное дело, и то, когда к этому делу привыкнешь, оно станет таким же скучным и при этом не менее сложным, чем остальные.        Так было всегда раньше.        А теперь...        Теперь было что-то не то.        Я не знал что. Что-то, что я только почувствовал, но ещё не смог понять.        Откуда у меня внезапно брались силы?        Я поднимался вверх по лестнице пока меня не отказывались поднимать дальше ноги... а потом просто безостановочной смесью прыжков и бега скатывался вниз меньше, чем за полминуты и очень долго сидел у вновь разведённого костерка, давясь слезами от тянущей боли в мышцах или во в который раз подвёрнутой ноге. Я не нашёл травы, которую можно рубить, но просто крутил и махал куском тонкой пластиковой трубы. А когда становилось невмоготу, отдыхал и потом ещё долго прихрамывая бродил по закольцованному, как быстро понял, коридору. Заглядывал во все открытые двери. Лазал под столами и в стеллажах, охотясь за интересными штуками. Пытался разглядеть что-то из окон...        Определять, когда пора возвращаться, помогало небо. Когда оно становилось хоть чуть-чуть светлее всего остального - было пора.        Но это было уже не важно.        Ведь в моей безысходности и задушенности словно-бы появилась дыра. Бездонный провал, в который можно ухнуть, как в спасение. Снова и снова запирая себя в этой морилке, с помощью куска проволоки, я знал - меня уже не раздавит. Мне будет плохо, но в конце концов, половину этого времени я всё равно крепко просплю чёрным безкошмарным сном смертельно уставшего человека.        Это больше не навсегда.        Скоро я снова почувствую себя живым.        Я как-то настроил себя, просыпаться каждый раз в одно и то же время и выходить из-под лестницы ровно в тот момент, когда абсолютно все стрелки часов смотрели строго вверх. Дни под стенами я теперь то отключался, то включался, пребывая в усталом и спёртом тумане - мне даже не приходилось для этого глотать те таблетки.        Когда сознание и становилось ясным, а страх и одиночество сжимали горло, я думал о своём костерке, о крыше, о широких коридорах с большими окнами, о лестнице, о новых открытиях, о покинутых квартирах, о поиске выхода из здания или спуска с крыши, о бескрайнем небе с россыпью звёзд; обо всём, на что ложилось услышанное мною когда-то совершенно случайно слово "пространство".        Нет, скорее даже "Пространства". И скорее даже не думал, а уносился, тянулся туда душой, преданно моля всё, что можно и нельзя о скором завершении дня и побеге через заветную дверь. Мрачность и заброшенность больше не пугали. Было в них теперь успокоение.        Одиночество, но не то, что раньше.        Не нужда ну хоть в ком-то вытягивающая душу и заставлявшая меня когда-то часами всхлипывать взаперти, вцепившись во что-нибудь зубами.        Освобождение от всех этих жутких людей, нечто в переносном смысле светлое.        Я по-прежнему находил и собирал в том самом кабинете, в который вылезал из подвала, разные трофеи. Главной находкой последней вылазки например, стал гладкий и тяжёлый стеклянный шар, размером чуть больше, чем мой кулак. Когда я протёр его от пыли и от нечего делать стал катать по штанине, то пригнувшись к нему поближе, смог разглядеть каждый рубчик ткани, которые до этого лишь чувствовал наощупь!        Но это сейчас не в тему, а в тему вот что:        Что такое два часа ночи?        Вернее, как их отмерить?        Это значит, что надо идти, когда коротенькая стрелка будет указывать на второй значок на часах, если считать от верха? Или до этого времени надо успеть быть там?        ААА сложно!        Почему в школе учат складывать цифры, но не учат видеть по ним на часах время?!        Я решил не ждать никакого времени, а просто прийти туда и ждать учителя на месте. Я слегка опасался. Раньше я всегда прятался, когда выходил ночью, но теперь мне предстояло ждать его у входа в здание, у которого даже кустов не росло.        Ещё, я впервые сам решил пойти в изменённом состоянии. Хоть и даже в нём двигался по улице короткими перебежками. Один раз, уже недалеко от клуба, я наткнулся на какого-то странного типа, что шёл в мрачном состоянии и покачиваясь, но он не обратил на меня внимания. Хотя я в него чуть не врезался, ведь почему-то сперва вообще не воспринял как человека того, у кого не было взгляда. Вернее, взгляд был, но меня он не касался, меня словно не существовало для него. А его для меня.        И словно так было и надо, так и задумано.        Для чего задумано? Кем?        Этими вопросами я уже не задавался.        Придя на место, я где-то час просидел в тёмном закутке между крыльцом и стеной, ожидая учителя. И вот, наконец, я увидел его. Логи вышел из переулка и подошёл к крыльцу. Я выбрался из своего убежища и не зная, как обратить на себя внимание, тихо подошёл ближе, встал почти под локтем. Тот смотрел на доску объявлений у входа, я попытался тоже прочесть что-нибудь, однако смирился. Лог перевёл взгляд на дверь и перепугано дёрнулся. Я так же перепугано отскочил.        — Ты... чего?!        Я только мигнул.        — Э-э... не подкрадывайся так больше, окей? — С вопросом сказал Логи. — Пошли.        Он отпер входную дверь. Мы прошли не в спортзал, а в комнату без окон, намного меньше него. Стены предупреждающе приобняли меня сверху.        — Дома сильно влетело? — Спросил он.        Я неопределённо повёл плечом.        — Окей, не лезу. Мы тренируемся здесь, а не в спортзале потому, что здесь никто не увидит, как горит свет среди ночи. — Он щёлкнул выключателем. — Палки нам сегодня не понадобятся.        Я вопросительно склонил на бок голову.        — Сначала я хочу заняться с тобой даже не каким-то из вариантов фехтования. Сперва я хочу научить тебя управляться со своим телом вообще. Фактически, это начальная стадия паркура, этакая основа. На соревнованиях, конечно, это не понадобится от слова совсем - это вообще не вид спорта, хотя когда нибудь его таковым признают; но у тебя хоть движения будут не такие деревянные...        Я резко вскинулся и вцепился взглядом прямо в два синих огонька в тёмных впадинах глаз - единственное, что не сливается при отдалении с остальным лицом во что-то мутно-единое.        — Первым делом, тебе надо научиться правильно падать.        От удивления я снова уронил на бок голову, только уже на другой.        — Да-да. — Взгляд Логи почему-то чуть улыбнулся. — Научиться ему не падая невозможно, значит для начала надо научиться падать так, чтобы не калечиться. Логично ведь?        "- Что такое "логично"?"        Когда он кучей вываливал на меня непонятные слова, я просто пытался понять их смысл по интонации и контексту, но когда вроде-бы всё было понятно и вдруг опять...        — Ну... то есть... как-бы закономер... тьфу, это ты уж точно не поймёшь! Ну как-бы вытекает из всего этого! Это как бы... ну... логично, закономерно, естественно, этот вывод вытекает из вышеперечисленных фактов, ясен пень, элементарно... хотя нет, это уже другое... хоть одно выражение знаешь?        Я поморгал, пытаясь вникнуть. Кое-что я слышал в том сериале про полицейских, что-то даже в садике от воспитателей, так что общий смыл уловил. Только от одной фразы мои губы дёрнулись в намёке на улыбку.        — Ясен пень... — повторил я.        Почему-то, эта фраза была невероятно смешной.        — А что, разве не ясен? — Ухмыльнулся Лог. — Ладно, в общем...        Правильно падать.        Звучит очень просто.        Нихрена.        Нихрена это не просто.        Надо было просто расслабиться. Но как расслабиться, если ты знаешь, что сейчас тебя толкнут спиной вперёд на твёрдый пол? И самому падать у меня не получалось. Что-то внутри, нежелающее повторять старой ошибки чрезмерного доверия к этому миру, раз за разом скручивало меня, заставляло съёжиться, сдвинуть плечи и больно бухнуться на половицы спиной или пятой точкой.        — Ты группируешься почти правильно, но ты напряжён. Расслабься, парень! И не надо так втягивать в плечи голову.        Я кивнул и зажмурился, ожидая новой попытки, но её не последовало.        — Это бесполезно. Вот что с тобой делать-то, а?        Я насупился и пожал плечами.        — Ну ладно, попробуй тогда падать вбок. Вот, смотри...        Только демонстрация того, как именно надо падать в бок и перекатываться "для начала на четвереньки", мне ничего не дала. Ну что можно разглядеть с такого расстояния! Я щурил и натягивал глаза, и всё пытался подойти поближе, но он не подпускал, крича "зашибу же, чучело!".        — Что-ж... — медленно протянул Лог, когда и из этого ничего не вышло, — испытанные методы не работают. Ладно. Поимпровизируем. Сюда иди.        Я с некоторой опаской подошёл.        А Логи сделал очень непонятную вещь. Он взял меня за кисти рук и просто раскрутил по помещению, как я недавно крутил кувалду.        Сперва я просто онемел от испуга, но потом обмяк, выдохнул. Вот так вот вертеться на самом деле было весело, я даже несмело засмеялся.        — Нравится? — Не останавливаясь выкрикнул Логи, так, что я вздрогнул.        Но тут же на лету кивнул головой.        — Не страшно?        Я всё так же на лету мотнул так, что голову болтнуло в сторону.        — Как голова? Кружится?        Кивок.        — Летишь?        Кивок.        — Быстрее?        Я кивнул. Меня распирало от восторга. Полёт действительно ускорился.        — А по-настоящему полетать хочешь?        Это как? — Подумал я.        — Это весело.        Я неуверенно кивнул.        — Тогда сейчас я тебя отпущу, и ты полетишь.        И не дав мне ничего сообразить, он тупо разжал руки.        Мои запястья выскользнули из его ладоней, и меня унесло в противоположную стену.        И странно, но хотя я инстинктивно и согнул ноги, но не бухнулся об пол беспомощным телом, а не совсем понятным образом перекатился на четвереньки, слегка бухнувшись о стенку боком.        — Отлично! — Сказал Логи, пока я вставал на ноги. Всё вокруг весело раскачивалось, а в теле появилась странная лёгкость. — Давай ещё?        Я кивнул.        С попеременным успехом, я каждый раз перекатывался на четвереньки или на корточки, а один раз даже сходу вскочил с них на ноги. Пока что всё было нормально, то есть, нет, круто конечно, но всё таки всё держалось в каких-то рамках.        Потом, Логи предложил, сменить способ - я буду на него нападать (без палки, с целью задеть), а он будет меня откидывать.        И тут с моей головой что-то случилось.        Пустое помещение, казалось, уже не являлось частью здания, оно висело в пространстве, в пустоте, где было непонятно, где верх, где низ. Я чувствовал, что только моё убеждение, что низ - это пол, заставляло меня приземляться именно на него, а не на стены или потолок. Впрочем, это убеждение таяло в общей круговерти серо-коричневых пятен.        Меня это не останавливало.        Полёт - бряк - кувырок - на четвереньки - секунду передохнуть... - бросок - в сторону - в атаку - полёт - бряк на пол - кувырок - вскочить - вперёд!        У меня получалось всё лучше и лучше, хотя со стороны едва ли выглядело слишком эффектно. Я ведь даже не понимал, как Логи меня кидает. Только одно убеждение появилось внутри это не враг. Перед глазами была неразборчивая кутерьма, тело стало лёгким и гулким. Я не останавливался, а Лог не останавливал, наоборот, словно поддразнивая, комментировал мои действия.        И хорошо.        Пусть.        Пусть ноги тянут, немеют и словно уже скрипят от усталости - я заставлю их слушаться. Пусть непонятно, как потом дышать, да и сейчас воздух приходится беспорядочно хватать, чтобы продолжать - как нибудь справлюсь. Пусть пространство ходит ходуном - так даже лучше! Я прерывисто, хрипло смеялся набрасываясь на противника и отлетая в стороны. Я... жил. И эта непривычная жизнь уже не пугала, как бывало раньше; она завладела мной, растеклась по всем жилам, натянув их как струны. Стены больше не надавливали. Я летал! Летал и смеялся, уже не разбирая, куда приземляюсь...        И понял, что иногда, вскакивая, обнаруживаю, что Логи стоит как-то горизонтально.        В конце концов, когда я таки слегка выдохся, я задержался на секунду на полу и после этого встать уже не смог, упал ничком и начал хватать губами воздух.        — Ты... чего там забыл? — Донёсся голос откуда-то сбоку.        Я поднял странно потяжелевшую голову.        Логи стоял... на стене.        Или я?        Как и в том сне, как только я понял, где находится пол, гравитация словно спохватилась, сменив место притяжения, и я мгновенно упал по стене на него.        — И часто у тебя так...        — Я с-случайно! — Вытолкнул я и снова судорожно вздохнул.        — Часто у тебя так? — Снова озадаченно спросил тот.        Я съёжено пожал плечами. Я не знал, что он скажет, но точно знал, что дядя Вернон на его месте уже держал бы меня за локти над полом и кричал во всю глотку.        — Ты бы это... ну... не показывал такого тем, с кем плохо знаком. Хотя... пожалуй, вообще никому.        — А..? *свистящий вдох*        — Что ты чувствуешь, когда это происходит?        — Мм... *всхлип*. — Я помотал головой. Я не смог бы про это объяснить.        — Ладно. — Очень медленно произнёс Лог. — Продолжаем. Попытайся повторить этот трюк специально, если ничего и не пойму, то по крайней мере запомнишь, как делать не надо. Только передохни.        Словами не передать моё облегчение.       Я неуверенно кивнул. Лог посмотрел на меня долгим взглядом.        — Почему ты словами почти не объясняешься? — Внезапно спросил он.        Я повёл плечом, но при этом чуть отвернулся. Мне абсолютно разонравился этот разговор. Сейчас я тем более не смог ответить ничего словами, и дело даже не в шипастом комке в горле. Странная смесь замешательства, скованности, отторжения и смущения, возникающая во мне, когда кто-то говорил мне изъясняться нормальной речью, просто не дала бы мне подобрать слова и выдавить их из себя.        — Ну, ты привыкай, что ли. — Сказал Лог. — Как ни странно, я тебя всё равно понимаю, но не все так поймут.        Я снова стал летать. Как ни странно, а нарочно оказаться на стене было не так-то просто. Всё вокруг вертелось непроизвольно, в хаотичном порядке, над которым, кажется, можно было установить хлипенький контроль, но то, как это можно сделать, ускользало, словно тоже расхлябанно моталось туда-сюда. И всё таки притягивало меня только в одну сторону.        Ладно, не надо торопиться. Кажется, оно этого не любит.       Упасть на корточки - вскочить - в атаку - полёт...        — Ты не нападай однотипно! Давай!        Что такое "однотипно"? А, впрочем, неважно, общий смысл понятен. Ладно, не будем так нападать. По фантазируем. По-им-про-ви-зи-ру-ем, во, или как он говорил? Вперёд!        И я действительно прыгнул вперёд. Вернее, вперёд и чуть вправо, чтобы потом прыгнуть сбоку. Конечно, Логи понял мою задумку, но позволил мне на себя броситься, прежде, чем перехватить меня и снова откинуть. Мир снова крутанулся бы в непонятном направлении и я бы упал спиной на пол...        Но что-то пошло не так.        Внутри меня что-то перевернулось, как бы булькнуло, а я упал на четвереньки. Как ни странно, а вместо ещё недавнего, мгновенно сковывающего страха, из-за которого я сжимался и падал не правильно, у меня сработал инстинкт, и даже при том, что всё пошло не по плану, упал я удачно, хоть и зажмурился от неожиданности.        Я хотел было открыть глаза, но в них больно било светом, и ничего не понимая, я отпрянул от его неизвестного источника. Раскрыл глаза, поднялся на ноги.        — Э, ты где? — Раздался голос откуда-то сверху.        На миг я замер, пытаясь осмыслить происходящее, но тут же рывком поднял голову.        В этот же момент то же самое сделал мой учитель.        Логи стоял сверху, на поверхности, что сейчас казалась мне потолком, и абсолютно непонимающе смотрел на меня, задрав голову.        — Во чертёныш..! Шо ты там делаешь? — Сдавленным голосом спросил он.        Я моргнул.        На потолке стоял... я.        Из под моих ног исходил яркий свет потрескивающей лампы.        Через несколько секунд осознания, у меня в животе появилось странное ощущение невесомости, волосы упали с лица вверх, то есть вниз, и только я абсолютно точно почувствовал, как стою вверх ногами, как эти самые ноги оторвались от потолка, и я камнем рухнул вниз головой...        Через полминуты, когда из глаз перестали сыпаться искры, а боль маленько отпустила, я всхлипнул в последний раз, зашипел сквозь зубы и убрал руки, которыми обхватил голову. У меня жутко болели голова, спина и шея. Я хряпнулся не совсем головой, а больше как бы загривком, но это ничего не спасало. Я лежал на полу, скорчившись клубочком, сдавленно всхлипывал и пытался убрать желание заорать во всё горло.        Я перевернулся на спину и вытер слёзы. Вернее, просто размазал их по щекам, но я правда пытался. Пятно Логи, склонившееся надо мной, от слёз плыло и искажалось.        Ну всё... это конец...        Я попытался встать, но Лог внезапно остановил меня, прижал рукой к полу.        — Погоди, — с явным облегчением сказал он, — полежи маленько. Ты как, порядок?        С трудом, я кивнул.        — Ладно, на сегодня, наверное, хватит. Но ты правда неплохо продвинулся. Ты посильнее, чем раньше. Тренировался один, как я сказал?        — Угум.        — Ты молодец.        Несмотря на страх, я почувствовал, как у меня внутри что-то затеплело.        — Вот так-то! — Сказал Лог. — Рад, что ты в норме. Но постарайся больше по потолку не шататься. Ты меня напугал... чертёнок... — Но это уже так, снисходительно.        Он убрал руку, которой удерживал меня в лежачем положении, и пребывая в тихом изумлении, я сел на полу по-турецки. И это всё? Всё, что он мне скажет, за странное происшествие и то, что я чуть не покалечился на его тренировке? А я его ещё и напугал... а чем? Конечно, я же мог грохнуться прямо на него! Прямо на голову! А если бы я упал прямо на свою голову и умер? У него были бы неприятности...        — Голоден?        От неожиданности я вздрогнул так, словно на меня наорали.        "- ДА!!! Дайте хоть этот отвратный пирог с черёмухой, ПОЖАЛУЙСТА, я съем даже его!"        — Да не... — я замотал головой, ведь это не могло быть правдой, — не-е... — меня обвели таким взглядом, что я совсем сник и опустил руки, тихо признав — а... ага...        Логи, с невесёлой насмешкой хмыкнул. Я, со смесью жадного внимания и недоверия, следил, как он расстёгивает застёжки на сумке, а потом на "коробочке", в которой в прошлый раз было мясо; как снова достаёт целлофановый пакетик с хлебом и вилкой; как протягивает их мне...        Поняв, что я так и не двигаюсь, Лог просто сунул мне хлеб и вилку в руки, придвинув еду.        — Жуй давай. Ну!        Я снова дёрнулся, послушно перехватил поудобней вилку, та подрагивала в руке. Ещё раз вопросительно взглянул на Лога, потом на мясо в подливке и жареном луке, что источало ужасно аппетитный запах.        — Да ешь ты уже, оно не ядовитое! — Не выдержал он.        Более привычный мне раздражённо-приказной тон подействовал на меня как команда "можно" на дрессированную псину. Я тут же вцепился зубами в новый ароматный кусок. А потом в следующий. Голод взял своё. Я один за другим, всё быстрее и быстрее, перемалывал челюстями крупные, мягкие и сочные кубики мяса; рвал зубами хлеб; иногда брал на вилку жареный лук, нарезанный крупной соломкой. Когда мясо кончилось, я съел весь оставшийся лук вместе с остатками хлеба. Всё ещё недоверчиво и быстро, я работал челюстями и вилкой, пока в "коробочке" (кстати, надо спросить, как она называется...) не остались лишь остатки подливки на дне. Мне всё ещё хотелось ещё, но острый голод я удалил.        — Спа-асибо. — Нерешительно и благодарно протянул я.        — Пожа-алуйста. — С какой-то то ли вредной, то ли наставительной ноткой ответил Лог. — Пойдём, провожу до дома.        Я поморщился. Ну не вязалась у меня Тисовая со словом "дом". Дом это... а что это?        В любом случае, я собирался после тренировки ещё заглянуть за Дверь... Хотя уже нет, я слишком устал.        — Идём-идём. — Поторопил учитель. — Всё равно ведь надо.        Я послушно встал. Ноги, и так натянуто гудевшие от усталости; пока я сидел, как оказалось, ещё и маленько затекли. Мне пришлось неловко попрыгать на месте, чтобы вернуть им способность передвигаться.        — Давай через два дня в то же время? — Предложил он.        Я резко вскинул голову и кивнул.        — Отлично. Странный ты конечно. Ну и ладно. — Он хмыкнул и снова добавил: — Чертёнок.        — Это как? — Спросил я.        — Ну... как бы маленький чёрт... — Объяснил Логи. Кажется вопрос поставил его в тупик. — Полноценный чёрт, это конечно плохо. А чертёнок.... Ну, он совсем пацан, но чего от него ждать непонятно, ибо он... ну... Как ты. Не нравится?        — Да не... — я помотал головой — Пусть...        — Кстати, насчёт фонарика и книжек...        ***        — ГАРРИ! ГАРРИ, ОЧНИСЬ ТЫ! ХАГРИД ВЕРНУЛСЯ!!!