Дети пустого города

       Штаб-квартира Ордена Феникса. 05.12.1995. 10:20.        Трель будильника прошила тишину как сигнал тревоги. Лежащий на диване ничком прямо в обуви человек, пнул воздух в его сторону так, что ботинок, слетев с его ноги сбил будильник со стола. Тот, жалобно звякнув, умолк, а человек на диване поднял голову и с силой опустил её обратно. Снова поднял, изучая причину, по которой у него не вышло побиться о подлокотник лбом достаточно больно для пробуждения. Причина заключалась в находящейся между лбом и подлокотником подушке. Человек посмотрел на неё укоризненно и снова уронил голову в неё лицом.        Будильник ожил вновь.        — Сегодня собрание, сегодня собрание, сегодня собрание... — Начали механически повторять заговорённые шестерёнки Артурова творения.        — Проклятье! — Выругался Сириус, зубами отшвырнул подушку, всё таки подолбился лбом о подлокотник и встал с дивана.        — Сам дурак. — Обиделся будильник.        Напоминать с его помощью себе о собрании Бродяге было нужно, не чтобы на него успеть. Во-первых, оно вечером; во-вторых, состоится в его же столовой. Но вот эту столовую необходимо было привести в божеский вид. А себя, в божеское состояние, ибо здесь он потихоньку сходил с ума. Это проклятое место, похоже, намеревалось сделать с ним то, чего не смог, или не успел сделать Азкабан.        Чёрт.        Летом, пока здесь постоянно кипела жизнь и тусовались Уизли, "добровольное" заточение в здании было ещё терпимо. Но сейчас, когда кто-то заходит лишь на собрания; когда Ремуса снова отправили на разведку к оборотням; когда Гарри и остальные ребята в Хогвартсе, но даже они заняты делом - воюют с той розовой дрянью, которая, кстати, как оказалось, применила к Гарри Чёрное Перо...        "— А когда мы снова пойдём куда-нибудь, мама?        Последний раз он был на улице два месяца и четыре дня назад. Он считал.        — Где твои манеры и приличие, Сириус? Возьми себя в руки и обратись как полагается.        Он хочет огрызнуться, но сдерживается. В прошлый раз это закончилось для него довольно болезненно.        — Матушка, разрешите обратиться? — Выдавливает он.        — Да, Сириус?        — Как скоро мы вновь выйдем наружу?        Он ждёт ответа. Долгие несколько секунд он ждёт ответа.        — В скором времени ожидается приём у Ноттов. — Отвечает мать. — Мы попадём туда летучим порохом.        Сириус едва не воет.        — Но почему? Почему нельзя... просто выйти и... и...        — Сириус, это последнее предупреждение. А за то, что мы, волшебники, безвылазно сидим по убежищам, скажи спасибо нашему министерству магии. — Именно его стараниями даже мой прадед не помнил времён, когда мы могли жить спокойно! Именно его стараниями мы вынуждены подчиниться этому возмутительному статуту о секретности и прятаться подобно мышам и крысам!        — Но ведь...        — Сириус. — Вкрадчиво останавливает мать.        Её глаза недобро щурятся. Становится ясно, что правила этикета опять нарушены. Третий раз подряд. Это не к добру... не к добру. Но терять теперь нечего.        — Но матушка, на том празднике... Там мальчик рассказывал, как в месте, откуда он родом... Годрикова Впадина, кажется, всё спокойно выходят из дома, ходят по магическим кварталам и выходят за... их пределы. Разве они не...        "Разве они не нарушают статут о секретности? Но тогда бы их давно посадили бы в тюрьму, а значит они делают это законно. Значит, можем и мы. Так чего мы добиваемся, всей этой дрянью, матушка?"        Сириусу тошно от этих зелёных стен. Он хочет всего того же, что было у тех детей из Годриковой впадины, о чём так вдохновенно рассказывал мальчишка. Хочется бегать в Хэллоуин по волшебным кварталам вроде Косого переулка, посмотреть как живут эти странные магглы, кидаться скомканным снегом под рождество, пройтись босиком по траве...        Мать отмирает. Вдруг она делает шаг к Сириусу и тот получает трескучую пощёчину.        — Не смей даже сравнивать нас с этими... с этими предателями. Они позорят имя волшебника. Ради каких-то пошлых или детских развлечений, они переодеваются в мерзкую маггловскую одежду! Они притворяются животными, понимаешь, Сириус? Скажи мне, разве можно пасть ниже?!"        Сириусу тошно от этих зелёных стен.        Торчать в наспех переделанном под штаб-квартиру доме уже выше сил.        Сколько раз он плевал на приказ и бродил по улицам в виде собаки? Сколько раз думал наплевать на него, когда ребята предупредили о Малфое?        Не сосчитать.        — Я же не смогу так, умом тронусь! — Сказал он как-то упрекнувшему его Ремусу.        — Зато жив останешься. — Тихо заметил Рем.        — Да в гробу я видел такую жизнь!        — А Гарри? Оставишь его одного? — Тот знал куда надавить. — У тебя есть крестник, Сириус, сын Джеймса!        Сириус в отчаянии чуть не завыл.        — А что я могу для него сделать?! Ни поможешь, ни защитишь.... Даже элементарно на каникулы приютить нельзя...        — Дамблдор же объяснял, — глядя в сторону проговорил Ремус. — Последние кровные родственники, материнская защита...        — Ему, по-моему, от них самих нужна защита. — Огрызнулся Сириус.        Он вспомнил чуть ли не умоляющий взгляд крестника, когда тот просился остаться в штаб-квартире, если вылетит из школы. Джеймсова внешность, глаза Лили-Цветочка, но вот это их выражение... эти неуловимые, но резко чужие, незнакомые, неприкаянные оттенки и во взгляде и в повадках и в мимике... этот отстранённый взгляд, когда кто-то поднимал тему Дурслей... Ох, не избегают так никого без причины...        — Ну... по моему ты всё таки слишком уж по себе судишь. — Ремус говорил как-то неуверенно, словно убеждая скорее себя, чем Сириуса. — Почему всё должно быть так плохо? Конечно, нормальными отношениями там явно и не пахнет, но Гарри подросток. В таком возрасте и с родителями-то ссорятся.        — Причём здесь возраст? — Выпал в осадок Сириус. — Ты... ну, помнишь, как меня все подряд убеждали, что это во мне просто играет юношеский максимализм, когда я рванул из дому? Когда я рванул потому, что меня чуть в Пожиратели не сдали? В пятнадцать лет? И я-то тогда впервые это сделал, а он сбежав в двенадцать вёл себя так, словно...        — Я и говорю, ты судишь по себе. — Прервал Лунатик. — То по себе, то, чаще, по Джеймсу, изредка по Лили. Но это Гарри, понимаешь? И эти Дурсли, они же всё-таки не маги-фанатики, просто обычные магглы. Я не говорю, что всё у него там хорошо, а он просто по подростковости это отрицает, мы оба знаем, что Гарри не такой! Но ты себе, похоже, ужас что напредставлял. Он же всё таки не подкидыш, это тётушка его! Родная сестра матери!        — Иногда и сама мать может причинить такого добра и радости, что век не забудешь, а тут тётка!        — Ты с кем Лили сравниваешь?        — Чего? — Не понял Сириус, но тут же догнал, что сморозил. — Да не про это же я! Да и ты вообще помнишь, что Лили рассказывала про сестру? Так, будто это обычное дело!        — Какими бы ни были их отношения, они оставались сёстрами, даже как-то опекать друг друга пытались на свой вкус. И от Гарри эта Петуния могла бы отказаться, если бы он ей так претил. То, что есть, всё равно лучше, чем ничего.        — Иногда лучше ничего, чем такое. — Тихо ответил Сириус.        — А если бы у него не было бы этой защиты? — Так же тихо спросил Ремус. — Хоронили бы его тогда ещё первокурсником и ты это знаешь. А может и раньше. Да, этим магглам едва ли есть особо-то дело до парня, но вот он и ищет хоть какой-то поддержки на стороне! И ищет, чёрт побери, в тебе, потому ты и нужен ему, живой и целый!        На это Сириус не нашёл что ответить. Оставалось лишь признать поражение и просто держаться. Ради Гарри. Ради сына Джеймса.        " — Бродяга... Бродяга, какого чёрта?        — Да я это... из дома сбежал. — Сириус чешет в затылке, удивляясь самому себе.        Ему неловко. Но больше ему некуда идти, оставалось лишь сдаться под опеку семьи Поттер.        Вечно улыбчивый друг сейчас словно погашенная лампочка. Хмуро проходится взглядом по его лицу, по одежде, по мотоциклу. Сириус чувствует себя неловко - припёрся вот к людям прямо на рождество, без приглашения, миссис Поттер наверняка опять мается с больными суставами...        — Я ненадолго. — Торопливо проговорил Сириус. — Я так... чуть-чуть у вас перебьюсь, потом подработку где-нибудь найду.... хоть в Косом, хоть в Лютном... сниму комнату где-нибудь...        — Я тебе дам "сниму комнату", балда. — Возмущается Сохатый. — В Лютном он подработку искать собрался! Проходи давай, только тихо. Мама без отца праздновать не хочет, спит уже. Он в Мунго. — Добавил Джеймс на вопросительный взгляд Бродяги.        — А с ним то что? — Удивляется Сириус уже в прихожей, скидывая с себя плащ.        — Да одно и тоже у них. — Буркает Сохатый.        — Что? — Выпадает Сириус. — А... почему незаметно?        — У папы работа. — Коротко отвечает Джеймс. — Ему раскиснуть - значит умереть.        — А... в Мунго из-за чего попал?        Бродяга на автомате поддерживает разговор сквозь изумление.        — Допрыгался потому что. — Отрезал Сохатый. — Деформация коленных и локтевых. Укрепившаяся.        — Это же наверняка очень больно... — Пробормотал Сириус. — Как он этого не заме...        — А обезболами он себе желудок просадил. — Почти с удовольствием оглянулся Джеймс. — Они очень сильнодействующие нужны для такого дела, теперь его даже от нормальных зелий с души воротит. То-то он огневиски последние годы в рот не брал! — Воскликнул он, ударив себя по лбу. — Ну конечно же! А я даже не задумывался, дурак...        Тот зевнул. Потом открыл холодильник.        — Ладно, забыли. Бродяга, ты голодный? Вся еда, что была на рождество к нашим услугам.        — Быстро ты переключился. — Жёстко хмыкает Сириус.        — А чего этим долго париться? — Огрызается Джеймс. — Он... сам виноват. Да и будто я могу что-то сделать? Я всё равно не смогу стать целителем.        Смех, с которым друг произносит последние слова, внезапно напоминает Сириусу тот смех, которым Джеймс обычно смеётся над зажатым в угол слизеринцем. Часто нюнчиком, иногда ещё кем-то. Но утешить его Бродяге не чем. Как бы ни был талантлив Джеймс - целительство, с его терпеливостью, чуткостью и всеучитыванием было ему попросту не дано. Это вам не артефакты, которые можно чинить и создавать методом проб и ошибок. Живые люди - не набор материалов, если взорвутся - не посмеёшься над этим, не вернёшь заклинанием "репаро" или "фините" в прежний вид. Да и более серьёзная мотивация нужна в таких сложных делах, чем детская наивная идея "вот я-то вырасту и смогу". И нет, не смог бы обычный целитель сходу научиться лечить проклятье, от которого лечения нет.        А Джеймс всё ещё улыбается.        Даже собственной глупости он улыбался."        С Джеймсом они познакомились, когда им было по десять. В Хогвартс-Экспрессе. Оба оказались там намного раньше его старта - семья Блэков хотела в который раз продемонстрировать свою безупречность; а мистер Поттер и так с трудом уговорил Аластора Грюма на два часа подменить его на должности в Аврорате. Очень уж хотел лично проводить сына на первое в его жизни отправление в школу... задерживаться ему было конечно нельзя. Вот и оказались два задиристых пацана в поезде за час до его отправления. Сперва сцепились из-за какой-то мелочи. Потом стычка как-то перетекла в болтовню о квиддиче - новый знакомый оказался фанатом и знатоком. И ещё кем-то. Сириус никак не мог понять, чем этот домашний очкарик Джейми, которому отец ласково лохматил волосы на прощание, так отличается от кого бы то ни было, встреченного им ранее.        А за десять минут до отправки поезда зашла к ним в купе зеленоглазая девчонка с тёмно-рыжими волосами и в маггловской одежде. Сириус был намерен проигнорировать пришедшую. Ну пришла и пришла - пусть едет, главное пускай не мешает. А то, что похоже магглокровка, даже здорово - можно будет устроить расспрос что там у них да как. Но та, увидев, здесь уже занято парой приятелей ойкнула и попыталась уйти.        — Здравствуй! — Джеймс встал. Девчонка моргнула и не ответила. — Привет!        Надо было быть там, надо было слышать это "Здравствуй, привет!"... О, Сохатый ещё нескоро заново научится говорить так с Эванс, да и вообще в присутствии кого-либо, кроме Мародёров. Он и про этот-то случай не смог никогда объяснить, что его дёрнуло заговорить так с какой-то незнакомкой; лишь странно улыбался и отворачивался, буркая в конце концов "не знаю".        Такой Джеймс - это лишь для своих.        В норме он был другим. Тем самым, совместные выходки с которым теперь вспоминаются с ностальгией и стыдом, кого ненавидели и опасались Слизеринцы, с которого восхищались и убивались учителя и постоянной опеки которого так стыдились что Рем, что Лили. И такой Сохатый всё ещё оставался лучшим другом Сириуса. Более того, всё больше был им самим. Постепенно, Джеймс обзавёлся его манерностью и вежливой, нагловатой озлобленностью. Сириус же наоборот, подражая ему стал более нахально-дерзким и перестал постоянно держать эмоции при себе. Они оба могли дико хохотать, но при этом почти не улыбались (лишь у Сохатого часто всё равно плясало веселье в глазах). Постепенно копируя мимику и повадки друг друга, такие непохожие в начале дружбы Джеймс и Сириус к её концу могли настолько ловко меняться образами, что их, безо всякого Фредо-Джорджевского сходства начинали путать по именам.        Но таким, каким Джеймс был в этот момент, Сириус никогда стать так и не смог.       Для этого нужно было что-то, чего не было и никогда не могло быть у Сириуса. Ведь сейчас говорил без капли выпендрёжа или мальчишеского стеснения, без особой улыбки, но словно светясь... В общем, если бы у людей вместо груди было окно, за которым вечно светило солнце, мальчишка произнёс бы эти слова с распахнутыми настежь створками. Казалось, что в этот момент он был готов поделиться этим солнечным теплом и с Сириусом, и с этой девчонкой, и со всем белым светом.        "И как вообще сохранился такой? Ну совершенно же беззащитное существо!". — Подумал тогда наивный Сириус.        Но девочка не ответила на порыв Джеймса. Только тихо сказала "Привет... сюда можно?" и, когда мальчишки кивнули, села у окна, а потом и вовсе заплакала, как выяснится позже, из-за ссоры с сестрой. И из-за этой ссоры было ей сейчас не до знакомства с любопытными однокурсниками, которые, вскоре, перестали пытаться включить её в беседу и продолжили обсуждать свои дела, хотя Джеймс всё ещё периодически на неё косился.        Потом в купе пришёл ещё один пацан, оказавшийся другом хмурой девчонки и сразу вызвавший в голове у Сириуса неприязнь и слово "Нюниус". После непродолжительной стычки, где Джеймс к чертям опроверг все мысли Сириуса о "беззащитных сохранившихся". Правда, этим понравился ему ещё больше. Тогда девчонка увела приятеля в другое купе, а их самих вскоре вышвырнули от туда старшекурсники со Слизерина во главе с Люциусом Малфоем - старостой школы, любимцем девчонок и всем из себя положительным персонажем.        Правда, узнав в Сириусе Блэка и кузена своей потенциальной невесты, а в мальчишке сына Поттера - что фигура для него не такая авторитетная, как Блэки, но пост в Аврорате как никак, Люциус приусмирил свой пыл и даже великодушно разрешил мелкоте ехать с ними. Однако был послан Сохатым в такие места, о каких Сириус сроду не слышал.        — Ну и ругаешься! — С восторгом сказал Сириус, когда оба они волочили чемоданы по вагону, заглядывая во все купе подряд, откуда их посылали более стандартно.        — Сэр Аластор научил! — Джеймс шмыгнул разбитым носом. — Они с отцом иногда выпивают вместе. Мама рычит на них, а мне с ними весело. Хотя иногда они такое о своей работе рассказывают... Сюда можно? — Спросил он в очередную дверь купе.        — Раньше места искать надо было. — Отрезали из-за двери.        — Заходите к нам! — Вдруг радостно высунулись из-за другой двери.        — Не-ет! — Жалобно раздалось из его недр.        — Да-а! — Радостно ответил недрам Фабиан Пруетт.        — О-о, да их как раз столько, сколько нам не хватает! — Протянул незнакомый им староста Гриффиндора, выглянувший посмотреть кого там к ним зовут.        — Заходите-заходите, тесноте да не в обиде! — Подхватил Гидеон.        — Мы другое место поищем... — Сириус и Джеймс уже попятились было назад.        — Фиг, вы попались! — Радостно возвестил Фабиан, и они со старостой Гриффиндора затащили мальчишек и их багаж в битком набитое купе.        — Всё, семь малолеток набралось! — Возвестил радостный староста. — Спор я выиграл. Эксперимент продолжается.        — Вы попали. — Скорбно сообщил мальчишкам сидящий в уголке с книжкой "голос из недр купе".        Впрочем, этот пацан, как выяснится позже, Ремус Люпин, не выглядел слишком опечаленным или недовольным. Скорее для порядка делал такой вид        Видимо точно так же пойманные девчонка и Нюниус с верхней, выкинутой раньше времени полки, обменялись взглядами. Эванс повеселела. Она явно внутренне смеялась над комичностью ситуации, однако сохраняла нейтральное выражение лица. Видимо, за компанию с другом. Он, Нюнчик, был чернее тучи и оглядывал всех собравшихся волком. Вот уж кого заподозрил бы Сириус, если бы ему сообщили о едущем в купе оборотне, а никак не Рема.        Выяснилось, что у старосты-семикурсника с факультета Гриффиндор, Артура Уизли, со старостой Когтеврана состоялся спор о том, кто первый сможет набить какое-либо купе одними первокурсниками. Заодно они решили провести эксперимент: как будут вести себя первокурсники, оставшись в купе одни; и сколько первокурсников попадут именно на те факультеты, под попечительством старост которых они ехали. Поступающие близнецы Пруетт эксперимент поддержали. Хотя, как выяснится позже, скорее не эксперимент, а самого Артура, которому они (а в частности их сестра) откровенно симпатизировали.        — Обожаю Хогвартс-Экспресс. — Подвёл итог на последнем курсе Джеймс. — Мне будет его не хватать...        "И мне." — Подумал Сириус, возвращаясь к реальности. — "И мне тех дней безумно не хватает... И тебя самого. Но я держусь, я здесь, видишь, братишка? И прости. Прости. Я обещал тебе защищать Сохатика и в результате ничем помочь не могу, а сам и душой и жизнью ему обязан..."        Столовую он подготовил быстро. Бардак? Тьфу. Магия справится с ним за пять минут. Хоть и во много раз хуже слушается, чем в двадцать, а работает, зря всем слишком долго проторчавшим в Азкабане, а особенно проторчавшим там без вины, пророчат частичную потерю потенциала и полную потерю контроля. День он обычно проводил исключительно в попытках сладить с проклятым домом. Травил вредителей и разбирал старые вещи, с трудом припрягая в помощь ненавистного, вечно бормочущего оскорбления эльфа Кикимера; снимал проклятья и заклятья со всего, на чём оно было, копаясь для этого в таких книгах, после которых хотелось вымыть руки, проблеваться и выколоть себе глаза. А иногда просто залипал в стены, впадая в какие-то не те состояния...        Сегодня он собирался избегать что залипаний в стены, что эльфа. Хотя бы перед собранием нужно было быть в адеквате. Одна была проблема. Чёртов старпёр Кикимер быстро понимал, когда хозяину особенно нежелательно его присутствие и естественно не упускал возможности поднасрать. Для него-то это было просто "поднасрать". А Сириус...        Эльф поступал по умному. Не докучал своим обычным брюзжанием, чтобы быстренько не нарваться на словесный приказ отправляться куда-нибудь в другую комнату, а просто появлялся рядом из ниоткуда и говорил либо тихо, чтобы до Сириуса не сразу дошло, либо что-то недлинное, но меткое, как удар под дых и тут же улепётывал. Впрочем, чего он, Сириус, ещё ожидал-то? В доме Блэков, даже домовые эльфы быстро становились по своему Блэками. Единственное исключение составлял лишь тот забавный остроухий обормот Добби, которого воспитывали для Нарциссы с другой родовой ветви и вместе с ней передали во владения Малфою. Этот бедолага Сириусу всегда нравился, и тот от души хохотал, когда узнал о его нынешних делах. Вот он не стал "Блэком". И "Малфоем" не стал! И вообще, наслаждается теперь жизнью, получив работу на школьной кухне.        "Мне бы так! Ох не думал, что когда либо стану завидовать домовику..."        Сириус отшвырнул книгу "О самых тёмных охраняющих проклятьях", психанув на странице с очередной яркой и движущеся иллюстрацией того, что должно произойти с нарушителем установленной проклятием границы.        — Появился в доме ни с того ни с сего, понавёл сюда отребья, да врага нашего, книги портит ценные, фамильные, великим Финеасом писанные... Лучше бы Регулус до этих лет дожил, так нет, только предатель, что сердце разбил матери...        "— Реджи..! Ты... что ты творишь?        — Ты..? Сам-то что творишь?! Совсем на Гриффиндоре двинулся, это же Мальсибер!        — И что? Ты видел, что он пытался сделать с Мери?        — Она грязнокровка, а он просто следует за Тёмным Лордом. Как наши родители, Сириус!        — Наши родители всегда поддерживали какую-то... дрянь. У тебя должна же быть башка на плечах! Хотя, о чём это я, я же видел твоё творчество из газетных заметок об этом... и это твой кумир?        — Да с чего ты вдруг пытаешься меня воспитывать?!        — С чего? Я теряю брата!        — Сочувствую. У меня-то его давно нет."        ***        — Пшёл вон!        Эльф сгинул.        Проклятия, заклятья, печати и блоки тёмного происхождения были в доме при входах чуть ли не в каждую комнату. Последние десять лет они провели в спящем состоянии, но после первого же визита сюда Сириуса, Кикимер пробудил и активировал буквально всё. Сириусу-то что? Ему они неспособны причинить вред, специально накладывались так, чтобы не срабатывать толком на Блэков. А вот чтобы сделать это место штаб-квартирой они с Грюмом, Кингсли, Нимфадорой и Биллом две недели дневали и ночевали здесь. Первые трое были мракоборцами, ввиду профессии знакомыми с технологией ликвидации проклятий. Билл был и вовсе профессиональным ликвидатором, работающим на Гринготс.        А Сириус был хозяином дома, на которого не работало или работало слабо большинство проклятий; на мракоборца когда-то недоучился; а главное, знал этот дом, поневоле разбирался в тёмной магии и мог использовать фамильные чары и контр-заклятья, половину которых, правда, уже не помнил.        Да и половину пройденной в школе и мракоборческом училище программы уже не помнил.        Джим, вот кто бы точно пригодился здесь! Учился он в результате тоже на мракоборца, но не на оперативника - того, кто сражается и участвует в операциях; а на артефактора-сапёра - того, кто изучает, анализирует и обезвреживает опасные предметы, а так же создаёт и заклинает для оперативников вспомогательные артефакты и обереги. Толкового обучения на эту должность не было, но Сохатый метил целенаправленно туда. Сперва он почти три года проучился на ликвидатора проклятий (что имеет схожий профиль), самостоятельно изучая создание артефактов; потом ушёл, когда его заметил и взял в ученики один ворчливый заклинатель. Последние полгода жизни он и вовсе уже проходил обучение и стажировку у тех самых артефакторов Аврората, один из которых собирался со скорым уходом на пенсию передать ему свой кабинет.        — И не вздумай сдохнуть мне тут. — Сказал как-то тот старик, когда стажёр точно так же собиравшегося передать офис работы своему ученику Алостора Грюма погиб при исполнении.        Ха. Ха. Ха.        Талант Джеймса к несоблюдению инструкций начальства не подвёл.        "— Не-е-э-э-э-э-т!        Сорванный голос, слезящиеся от дыма и отчаяния глаза; из под охваченных пламенем руин приглушённо слышится исступлённый детский крик... даже не крик, а... только после нескольких секунд приходит мысль, что на этот обезумевший от боли звук вообще могут быть способны человеческие младенцы. Это и крик и хрип и визг... Сириус даже сперва подумал на кошку, но увидел её, ошалевшую, полудохлую от дыма, слева от себя.        Вариантов не осталось. Гарри.        Рука сама рванулась к палочке, первое же заклинание снесло с груды обломков половину дивана (вторая половина видимо осталась в мезанине), кусок стены и несколько обломков ещё какой-то мебели. И ещё одно заклятье. И ещё... но часть завала оказывается опорой и второму этажу, раздаётся грохот, по остаткам потолка разбегаются трещины...        — Твою-то мать, Сириус, вали оттудова! — Перекрикнул треск и звон в ушах невесть откуда взявшийся Хагрид. Позже Сириус узнает, что Хагрид уже вручную разгребал завал из другой комнаты, когда Сириус прибыл.        — Он там... помоги, он там, там..!        Слова не хотели связываться между собой.        — Вали ты оттудова, я держу! — Хагрид закашлялся.        — Что..?        — Потолок, д...кху-урья твоя башка!        Хагрид и вправду держал потолок. Он подпёр её как раз там, откуда Сириус отшвырнул косо стоящую и мешающую что-то убрать балку. Гарри под завалом уже не кричал.        — Подожди, он там...        — Да не успели мы! Молчит он, слыш... мы не...        — ОН НЕ МЁРТВ! — Яростно кричит Сириус. — Он не может быть мёртв!        Яростная смесь разрушающих, отталкивающих, левитирующих и уничтожающих сделала своё дело.        В первый момент, как он не пытался убедить себя в обратном, крестник действительно показался мёртвым. Трясущийся Сириус бережно заворачивал в куртку обожжённое, изломанное, деформированное тяжестью тельце; по всей логике просто не способное являться живым; когда рука (господи, это бесформенное нечто это что, и вправду рука?) шевельнулась, кажется попытавшись рефлекторно ухватиться за его палец. Из под воротника куртки раздалось что-то, отдалённо напоминающее свистящий вздох.        — Он... живой?        ***        — А-А-А-А-А, да пропади оно пропадом!        Сириус грохнул головой о стол, чтобы прогнать вставшее перед глазами. Сперва Гарри; потом ещё убитый за много недель до этого и по другому; но тоже уже неузнаваемый из-за проклятья шестилетний Майки; братишка Марлин Маккинон. Какого чёрта люди вообще что-то требуют от детей, если даже для них в этом мире нет пощады?        А оперативником Джеймс всё равно был. В Ордене. Да и подготовку министерского бойца запасника Сохатый прошёл без особых проблем. Положение было отчаянное, вот и приходилось всем набирать к себе зелёных, необученных толком подростков, коими поначалу и были мародёры. Но Джеймсу, в отличии от Сириуса, вполне хватало этих драк, а Лили нервов из-за них. Да и тянуло Сохатого к артефактам ещё со школы, почему-то именно возясь с их проработкой он наконец-то успокаивался, погружался в себя, даже в какой-то транс уходил; из-за чего Сириус негодовал, а Ремус вздыхал спокойно. И результаты тоже, надо сказать, не оставляли желать лучшего. Одна только карта мародёров чего стоит! А сколько они провели экспериментов с осколками зеркала, пытаясь понять их принцип...        Только чего об этом думать теперь?        Теперь Сириус возился с этими проклятиями один. У всех орденцев свои дела, а полностью обезопасить штаб-квартиру было необходимо, чтобы... чтобы...        Да нафиг она полностью никому не сдалась! Просто нужно же придать жизни хоть какой-то смысл, чтобы окончательно не двинуться головой!        — Такие надежды... такие надежды мать питала... И что? И ничего... а сколько сил, сколько сил... по совести Кикимер следил за сынами своей госпожи, как было велено, глаз не спускал; и манерам обоих учили и пороли обоих одинаково, а всё равно этот отбился от рук предатель..!        "— Хочешь податься в предатели рода? Добро пожаловать, иди! Иди, вслед за Андромедой!        — А она-то что сделала?! — Ужасается Сириус.        — А ты не слышал? Она сорвала себе помолвку! Оказывается у неё всё это время был роман с каким-то грязнокровкой!        Сириус застывает, бросается через две комнаты к гобелену. На обычном месте кузины обугленное пятно. Сириус и думать забыл о Меде, о её явных отношениях с Тонксом... для него это стало в школе обычным делом, они с кузиной Нарциссой привычно покрывали "её глупости" как называла это Цисси... Он уже не размышлял об этом, как о чём-то сверхъестественном. Хотя было очевидно же, что этим всё может кончится...        — Да, вот видишь! — Видимо мать ожидает от него поддержки. — А ведь сразу и не назовёшь её прошмандовкой, вроде нормальная юная леди всегда была...        — Меда... — Тупо пробормотал Сириус.        И с сочувствием и с... внезапной завистью."        Голос Кикимера возникал издалека и сперва создавал иллюзию обычных голосов в голове, а когда до мозга доходил его источник, гнев взрывался в нём так мгновенно, что не давал пробиться даже давней логичной мысли "в следующий раз нужно просто запретить ему себя отвлекать".        — Заткнись! Сгинь к себе!        Кикимер, зло ухмыльнувшись, удалился вновь. Сириус через силу проглотил подступившую к горлу ярость, грохнув кулаком в стену. Не время звереть. Надо продолжать дело. Дело, нужное только ему, но ему-то нужное! Блэки прокляли этот дом, Блэк и снимет проклятья...        И из тёмного, он превратится в укрытие света. Сириус не знал, что случится с домом потом - сам он, если доживёт до момента оправдания и реабилитации, когда не нужно будет скрываться, не задержится здесь ни на секунду. Просто выйдет отсюда и пойдёт куда глядят глаза, возвращаясь лишь ради собраний. Орден отсюда не уйдёт покуда он существует - более удобного и просторного скрытого места для него не найти; но Орден не вечен, когда-нибудь эта война прекратится. И что тогда?        Когда Сириус умрёт, всё его имущество и этот дом перейдут Гарри. Конечно, свои права на него могут заявить Малфои, но в завещании всё прописано чётко. Да, нынешний дом может не признать во владельцах полукровку, но Сириус его усмирит заранее. А Гарри пусть делает с ним что вздумается - его выбору Сириус доверяет.        То, что крестник имеет достаточно шансов умереть и раньше него, Бродяга отказывался допускать даже в мыслях.        Сириус встал и взял волшебную палочку. Ладно, похоже он разобрался, какую нить дёрнуть, чтобы разобраться в том, как снять печать с подвала. Собирался он работать с гостиной четвёртого этажа, ну и ладно. Если на таком зациклиться, с места никогда не сдвинешься - Сириус был готов поспорить, что найдёт информацию по этой гостиной только тогда, когда махнёт рукой и примется рыть на малую столовую. Так уж работает закон подлости.        Как же не хочется спускаться в подземелья одному... Чёрт, реально боязно, как в детстве... Кикимера что ли взять? Ну нет, чёрта-с-два...        ______        — Сириус! Бродяга, Сириус! Си-ри-ус! Вот же-ж чёрт!!!        Ремус пришёл раньше времени - собрание было назначено на восемь, а сейчас была где-то половина пятого. Замученного вида друг спал прямо за столом, упав на него грудью и обхватив руками голову. Как ни странно, столовая при этом блистала абсолютной чистотой, а единственная бутылка рядом с ним не была даже открыта. В первый момент Ремус даже предположил худшее, но Сириус шевельнулся и отнял от головы руки. От сердца отлегло.        — Рем. — Ни то констатировал, ни то поздоровался Сириус, глухо и хрипло. — Ты первый сегодня.       — Что случилось? — Деревянным тоном спросил Лунатик.        Бродяга посмотрел на него слегка удивлённо.        — Ничего такого. Просто с подземелий печать снимал. — Сириус по-прежнему говорил как-то глухо и медленно.        На такое Люпин просто выпал. Выдавил только:        — Один? Ты же говорил, что на нём что-то... специфическое...        — Один. — Кивнул Сириус. — Нашёл зацепку. Снял. Внизу ещё с пары дверей стандартные проклятия поскидывал... Мои великоуважаемые предки конечно отличались оригинальностью, но к счастью, всё же иногда повторялись...        — Ты мне зубы-то не заговаривай. — Ремус слегка разозлился. — Вот какого хрена ты туда полез и что с тобой?!        — Это же под землёй, довольно глубоко причём. — Бродяга вздохнул. — Здесь-то находиться было невозможно поначалу из-за Тёмных осадков, а там сейчас по хорошему вообще капитальная обработка нужна.        Тёмный осадок, Тёмный остаток, Тёмный налёт - так называли остаточную магию, получившуюся в результате злых чар или эмоций волшебника. Ремус впервые столкнулся с таким, когда ему было шесть с половиной. Через полтора года его полнолунных превращений. Тогда их домашний погреб, наскоро переоборудованный под хорошо закрывающийся бункер, настолько переполнился этой дрянью, что маленький Ремус не смог прийти в себя после полнолуния.       До сих пор отвратно вспоминать. Тело тогда вернулось в норму, а сознание... Сознание было спутанным, неровным, Ремус его то терял, то находил, то вновь становился волчонком в человеческом теле; его лихорадило и тошнило, бросало то в жар, то в холод, болело сердце, носом постоянно шла кровь. Мать две недели возилась у его постели, отец носился по разным собирателям - в поисках каких-то редких трав... что-ж, сам виноват, надо головой думать, прежде чем бросать без регулярной обработки бункер, в где раз в месяц обращается малолетний маг-оборотень. Земляные стены удерживают распространение Тёмных осадков и-изумительно. Остальной дом был почти в порядке; однако, когда отец провел в подвале чистку с применением всего - от растворов соли и Святой воды до мощных заклинаний, жить и в доме стало настолько легче, словно до этого вся семья таскала на себе огромные камни.        Не зря даже некоторые магглы чувствуют это - эту зловеще-ласковую, гнетущую ауру мест, что видели большие страдания.        Самым известным и концентрированным таким местом был Азкабан. Толком неизвестно, каким образом возникла эта башня посреди моря, как её оприходовали тёмные маги прошлого и создали её нынешних обитателей, но мракоборцы, исследовавшие её впервые, говорят, больше никогда не стали прежними.        Осадок этого места по настоящему вышел из под контроля. Если обычно даже очень уж сильно заряженные этой дрянью места были менее опасны для групп, чем для одиночек, то Азкабану нужно было уже больше людей. Вместо того, чтобы воздействовать на них, расходуя свою энергию, он пожирал их, требуя ещё. Он захватывал всё большую территорию вокруг себя, а слепые, абсолютно неубиваемые (ибо не живые) демоны Азкабана, получившие название Дементоры, вырвавшись оттуда стремились к людям, чтобы поглотить как можно больше душ. Единственное, что спасло мир от постепенной смерти - сделка. Дементоры не покидали своей обители без указаний магов, а сами маги со всего мира поставляли им новый корм - осуждённых преступников. О да, все эти наивные люди, считающие, что со временем преступность исчезнет, а тюрьма опустеет, просто не понимали деталей. Чем меньше будет становиться преступников, тем более мелкие нарушения будут караться заключением. Ведь если количество преступников в Азкабане уменьшится слишком сильно, это не понравится им. И никто с этим ничего не сделает - даже патронус чаще всего не может уничтожить дементора, лишь отогнать.        Ремус давно это знал.        Никогда он не был простым обывателем - не имел на то возможности, а потому не питал слишком сильных иллюзий насчёт этого мира. Хотя, однозначно, многого и не знал. Хотя об опасности Тёмных осадков и Осадочной болезни знали все - средства от них продавались на каждом шагу и не особо отличались от мер предосторожности против инфекций и вирусов - передаваться-то осадок мог и от человека к человеку, хоть воздушно-капельным путём.        Вот такие места и обрабатывали как могли. Однако во многих Тёмных семьях такая очистка считалась позором - даже детей никак от осадков не защищали. Считалось, что тёмная Магия у них в крови, а к этой ауре организм постепенно приспособится. И, надо признать, как минимум отчасти это было отчасти правдой - Ремус был уверен, что пойди в подземелья кто-либо, кроме Сириуса, закончилось бы это весьма плачевно. Бродяга всегда был, вне всякого сомнения, менее восприимчив к окружающей атмосфере, но цена, которую тот за это платил была выше любой возможной выгоды.        Ремус выругался и мысленно прокрутил в голове всё, что было способно помочь.        Был только припасённый для себя самого шоколад. Недешёвая штука, особенно когда ищешь качественный, с цельными орехами. Например в год работы в Хогвартсе, когда огромное его количество приходилось скармливать подавленным и ищущим в Ремусе толи отца, толи психолога детям, на него приходилось высаживать по половине зарплаты. Зато помогало и глядя на сбросивших с себя ненадолго груз тяжких мыслей ребят, Рем не о чём не жалел.        — Держи. — Вздохнул Люпин, доставая из сумки и разворачивая тщательно запрятанную полплитку молочного с лесными орехами.        — Вот ещё. — Буркнул Сириус. — Сам ешь.        — Давай-давай. Ты выглядишь как зомби, причём сдохший не от самой приятной болезни.        — Мерси вам за комплимент. — Хмыкнул Сириус, всё таки отломив немного от плитки. — Так мне держать или давать?        — Не придирайся к словам.        Так они всю полплитку и съели. Вскоре, к ним присоединилась Нимфадора Тонкс. Сириус на всём этом, не то чтобы повеселел, но по крайней мере слегка ожил и даже рассказал, на какую глубину спускается максимальный уровень подземелья.        — Да это чёртов бункер! Причём не как у нас был, а настоящий! — Воскликнул Ремус.        — Угу. — Промычал Сириус. — Слушай, а ловко ты это придумал. Отлично, теперь это называется бункером.        Ремус не очень понял, а до проныры Тонкс мгновенно дошло.        — Используешь маггловский термин, как плевок на могилы прежних здешних обитателей?        — Какая проницательность.        Теперь Сириус и в правду повеселел. А Ремусу стало не по себе от воспоминаний о их бункере, и недолго думая, Люпин открыл стоящую на столе медовуху и призвал два стакана. Бродяга лишь кивнул. Тонкс возмутилась:        — А мне?        — Фиг. — Ответил за Ремуса Сириус. — Кто-то из нас троих-то должен быть трезв на момент собрания, а ты как раз несоверш... Чёрт, никак не могу привыкнуть, что тебе двадцать пять!        — Потому что ты в прошлом застрял, как Хагрид в дверном проёме! — Огрызнулась та, взмахнув мгновенно окрасившимися в ярко-багровый волосами. — Немного-то можно?        — Немного всегда можно. — Проворчал виноватый Сириус.        Ремус призвал третий стакан и отправил его скользом по столу в сторону Тонкс.        — Спаси-ибо. — Дурашливо сказала та.        Волосы обратно окрасились в розовый. Ремус отвернулся - его уже довольно давно стали по-дурацки цеплять эти её фокусы, а через них и вообще всё, что было связано с Тонкс. Это было весьма... хм... смутительно; хотя бы из-за разницы в возрасте между ними. И безнадёжно. То, что ему не приходится рассчитывать когда-либо в жизни на отношения, Ремус принимал как должное; но раньше-то, если ему кто-то и нравился, можно было просто собрать вещи, уехать в очередной городок, где его никто не знал и не ждал, и просто забыть.        А теперь что делать? Избегать собраний? Не вариант. Самому проситься, чтобы отправили на ещё более длительное задание, с которого нельзя будет возвращаться к собраниям так часто? Ну, однажды он согласился на такое - налаживал для Ордена контакт с оборотнями из Голландии. А вернувшись, узнал, что война кончилась, а вместе с этим, убила всех до единого людей, которые были ему близки. Нет уж, снова такой радости ему не надо, если уж терять, то постепенно.       Самое же было отчаянное - то, что обрывать контакты с Тонкс ему даже и не хотелось. Вот так. Думалось об этом ни как о горестном избавлении от лишних мыслей, а как о чём-то совершенно ужасном. А ещё, порой казалось: Нимфадора и сама заглядывается на него. Вот такого раньше точно не было.        А ещё, Люпин отчаянно не хотел, чтобы это всё заметил "дядя Сириус". Всё-таки Тонкс - его племянница, хоть и двоюродная, и тот всегда относился к ней с долей опеки.        — Бродяга, а что там ещё интересного в этом... бункере?        — Ну, там, на нижнем уровне ещё маго-экран очень сильный, — сообщил Сириус, отпив янтарно-медовой жидкости из стакана. — В купе с глубиной, магию оттуда даже локаторы министерства не засекают. Вообще это было сделано, чтобы свободно проводить любые ритуалы и министерство не фиксировало всплеск темно-магической активности; но поэтому я и хотел разобраться с той печатью летом - потренировать ребятню в дуэлях.        — Там и Надзор не ловит? — Изумилась Тонкс.        — Ага. Никакого уровня. К тому же, на чистокровок его вообще не ставят из-за постоянных помех, а на Гарри с Гермионой он вроде самый обычный. Сохатик говорил, что министерство пару раз не засекало в его Литл-фиг-выговоришь слабое колдовство; значит вдали от него всё вообще работает чисто символически.        — Кстати, о ребятне! — Радостно зацепился за тему Ремус. — Меня же не было на последних собраниях, как там у них дела с их нелегальным кружком?        — Ну, в Хогвартсе ужесточили меры и грозятся исключениям из школы любому участнику школьной организации не согласованной лично с Амбридж. — Сообщила Нимфадора. — А зачинщику и чем похуже. Пока что, о них такого не слышно, ни из газет ни от МакГонагалл, так что всеми признанно, что лавочка прикрылась не открывшись.        — Ну, либо же они очень хорошие конспираторы. — Хмыкнул Сириус.        — Даже не знаю какой из вариантов нелепее, а какой правдоподобнее. — Поразился Ремус. — Тот, что Гарри мог просто отступиться от навязчивой идеи, ударившей ему в голову; или тот, что этот же Гарри смог так собрать почти тридцать человек, что все они у него ходят по струночке и до сих пор не выдали себя...        — Самое обидное, что мы этого не узнаем, пока лично их не расспросим. — Сказал Сириус. — Хоть их на рождество и забирают Артур и Молли; ребята слишком благоразумны, чтобы говорить Молли, об успехе плана, даже если он и правда произошёл.        — Да и большинство Орденцев слишком легко им верят. — Хмыкнул Ремус. — Если близнецы ещё у всех на подозрении, то... ну мало кто ждёт подвоха от того же Гарри, или Гермионы... или от Джинни... или от Рона...        — А в них прям какой-то подвох? — Спросила Дора. — Ну, в Джи-то допустим, а...        — А остальные трое своих "драконов" показали нам на третьем курсе. — Ответил Сириус. — Взгляд Гарри в ту нашу встречу я никогда не забуду.        — Ты из-за этого им поддался? — Хмыкнул Ремус.        — Да не поддавался я! — Воскликнул Сириус. — Я просто ожидал, что если волшебные палочки будут у меня им придётся меня выслушать.        — А они что? — Спросила Тонкс.        — А Гарри дал мне башкой под дых и повалил на пол. — Ответил Сириус. — После чего они на меня набросились всей троицей.        — А вообще, это был такой дурдом... — Подал голос Ремус. — Вообще-то, я шёл спасать беззащитных детей от бешенного маньяка, а не спасать беззащитного маньяка от бешенных детей. — Он обернулся к Тонкс. — А они ведь и меня сразу в предатели записали, когда я просто помог Бродяге встать.        Так они и продолжили болтать о разном. О компашке из Гарри, Гермионы и нескольких Уизли и том, создали ли они всё-таки кружок по защите. О давнем тройном состязании за первенство между Слизеринцами, Мародёрами и Кружком По Домашним Заданиям, где состояла в том числе и Лили Эванс. О старом Ордене Феникса и о новом. Скорее всего только Нимфадора запомнила содержание разговора и дело тут не в медовухе. Что Люпин, что Блэк не придавали ему особого значения - они просто ловили момент мимолётного отдыха. Для Ремуса это был отдых от изнурительно задания, для Сириуса - отдых от одиночества.        В половине восьмого начали подтягиваться остальные Орденцы. Вопреки прогнозу Сириуса, компания не была особенно пьяна - с пары-то бутылок некрепкого мёда? Нет, у Сириуса в запасе был конечно и огневиски, но к нему в этот день принципиально не притронулись.        — Дамблдор будет сегодня, или его снова замещает Грюм? — Спросил Кингсли.        — Сегодня он грозился быть лично. — Буркнул Сириус.        — А где он был? — Подал голос Ремус.        — Да фиг его знает, это же Дамблдор.        Директор сдержал своё обещание. Собрание начал он. Сперва отчитывались те, кто следил за домами Пожирателей; потом Ремус, Хагрид, Чарли Уизли и остальные, кто пытался набирать на свою сторону где-либо людей и нелюдей; и так далее, и по списку. Сириус в конце сообщил о снятии печати с подземелий и о выпадающих из-за этого возможностях и последствиях. А и то и то было ого каким. Собрание подходило к концу, когда Дамблдор произнёс:        — В целом, те, кто спешит, можете расходиться, но я попросил бы остаться тех, кто контактировал и составил своё впечатление о одном нашем юном подопечном.        Сириус тут же вскинулся:        — Гарри? Что-то случилось?        — Не совсем, Сириус, подожди.        Дамблдор продолжил, когда все, кто планировал уйти ушёл и суета улеглась.        — Как всем здесь известно, на Гарри точит зуб министерство магии и пытается найти повод запереть его в больнице Святого Мунго.        — Дайте-ка угадаю. — Скучным голосом сказал Северус Снейп. — Мальчишка что-то натворил, дал им повод на любые действия и теперь его снова надо укрывать, а значит штаб-квартира снова превращается в детский сад.        — Так-то, это ещё и мой дом, Снейп; и мой крестник имеет на него право. — Повысив голос ответил Сириус.        — Вы как дети малые, Северус, Сириус! — Вздохнул директор. — Нет, пока что я по-прежнему отстаиваю его у Фаджа, но с недавнего времени эта задача заметно усложнилась.        — Как и следовало ожидать. — Фыркнул Снейп.        — Хм, почему это он усложняет задачу, о существовании которой ему не говорят? — С сарказмом протянул Блэк.        Дамблдор лишь вздохнул в бороду. Ремус даже посочувствовал ему. Что поделаешь, Сириус и Северус цапались всегда и не перестали этого делать только из-за того, что им пришлось работать на одну сторону. И у обоих были причины для ненависти. Что здесь говорить, если и Ремус очень недолюбливал Снейпа, хотя и пассивно и в основном и в ответ. Всё таки именно его, Ремуса, а не Бродягу или Сохатого, или хотя бы Питера; чуть не выпер из Хогвартса Снейп в школьные годы. А Ремус был единственным из компании, не проявлявшим к нему особой враждебности, его просто оказалось легко подставить.        Но объективно, Сириус тоже хорош.        Они со Снейпом оба словно застряли в переходном возрасте, навсегда оставшись покалеченными, озлобленными на мир подростками. Они вообще рано перешли в это состояние, медленно из него выходили, а после Инцидента Во Впадине завязли там по самую шею.        — Я объяснял, почему нельзя сейчас рассказывать Гарри об этом. — Сказал Дамблдор. — Его связь с Тёмным Лордом только крепнет и если Гарри потеряет контроль над эмоциями, никто не предскажет, окажется ли этот контроль не у того. Думаете я не хотел бы избежать того количество проблем, которые решает один разговор? И ничего такого мальчик не натворил, по крайней мере того, что дошло бы до меня или министерства. Как он кстати?        Директор оглянулся на профессора МакГонагалл.        — М-м... Пожалуй, последнее время его даже слишком мало слышно. — Ответила декан Гриффиндора.        Дамблдор кивнул, видимо счёл положение дел удовлетворительным. МакГонагалл же наоборот, хмурила брови.        — Вы чего? — Негромко спросил Ремус.        — В тихом омуте черти водятся. — Ответила МакГонагалл. — Если со стороны кажется, что он бездействует, значит он просто хочет, чтобы так казалось. Чем он занят я не знаю, но он определённо что-то задумал.        Ремус и Сириус переглянулись. В словах трансфигуратора был резон.        — Напомню, мы уже обсуждали эту тему, когда Корнелиус Фадж заявил, якобы дементоры были видениями Гарри. — Сказал Дамблдор. — Тогда он сослался на июньскую статью Риты Скиттер, где Рита утверждала, что в ту роковую ночь у Гарри был повреждён головной мозг. В качестве оснований для данной теории, она предоставила перевранные слова работника больницы Святого Мунго; а так же информацию о том, якобы Гарри с детства проявлял асоциальные наклонности, а так же признаки болезненного состояния.        Дамблдор перевёл дух.        — И часть со Святым Мунго легко опровергалась тем фактом, что в сознательном возрасте, упоминавшемся в статье, Гарри там никогда не был; то о проблемах с магглами его на всякий случай аккуратно расспросил Грозный Глаз. — Дамблдор кивнул Грюму и продолжил. — Гарри сказал, что в статье нет ни капли правды и на этом мы для себя закрыли эту тему. — Директор вздохнул. — А так же придерживались этой политики в общении с министерством.        — Да, всё было так. — Произнесла Молли Уизли. — Но к чему вы пересказываете это?        — А к тому, что Гарри солгал. — Ответил Дамблдор.        Над столом повисло молчание.        — В таком случае, лжец он отличный. — Только и проговорил Грозный Глаз.        — То есть как? — Деревянно и неверяще спросил Сириус.        — Сегодня я сам же предложил просто навести справки в начальной школе магглов, куда ходил Гарри до Хогвартса. И мы с Корнелиусом лично отправились туда. И тамошний директор мигом его вспомнила и подтвердила всю информацию о его прошлом из статьи, добавив сверху ещё и о драках с двоюродным братом, одна из которых закончилась черепно-мозговой травмой у последнего; и о конфликтах с учителями. И это дало министру отличный козырь. Право, пока что у меня всё ещё всё под контролем, но отзыв той директрисы весьма усложняет мне задачу. Да и не очень вяжется уже с моими впечатлениями о Гарри. А вас я просто хотел спросить, что вы думаете об этом? Может кому-то из вас он проговаривался о чём-либо, что всё объясняло? Сириус, Гарри доверяет тебе как никому. Тебе есть что сказать?        Бродяга молчал с полминуты.               — Сказать мне нечего. — Сказал он. — Хотя я не очень-то и удивлён.        — Это не может быть подставой? — Вскинулся Ремус. Всё его существо верить происходящему отказывалось. — Или, что Гарри действительно что-то натворил в Литл-Уингинге, но не столь критичное, просто магглам оказалось легче на него всё повесить. У нас ведь тоже часто обвиняют тех, кого просто некому защитить.        — Это пока моя ведущая версия. — Кивнул директор. — Однако всё равно решил спросить мнение тех, кто хорошо его знает. Итак, версия Ремуса - магглы ошиблись. Сириус, почему ты не удивлён?        Бродяга ответил устало.        — Просто не удивлён. Гарри вообще о детстве упоминать не любит.        — И что это объясняет? — Спросил Грюм.        — А не очевидно? — Удивился Сириус. — Когда человек не любит о чём-то вспоминать, значит это что-то неприятное. Да и чего вы вообще ждали-то? И разве за ним не присматривала миссис Фигг? — Он резко обернулся к ней, сидящей в кресле на другом конце стола. — Разве никто туда ни разу к нему туда проведать не зашёл? Разве вы, Дамблдор, не утверждали, что ситуация всегда была под контролем?        — Неожиданно резонный вопрос. — Внезапно поддержал Северус Снейп. — Миссис Фигг, вы не хотите ничего объяснить?        — А я-то что? — Поспешила огрызнуться миссис Фигг. — Я-то что? О чём знала, о том и докладывала. И вёл он себя действительно странно, Дамблдор, и я вам об этом говорила. И между прочим, о проблемах в школе, я говорила; а Дадли этот, кузен его, сам к Гарри всё время приставал, вот мальчик и сорвался, он сам этого не хотел.        — Не хотел, но нанёс черепно-мозговую травму? — Уточнил Дамблдор.        — Так Дадли этот крупнее его, вот он и попытался отбиться стулом. Дети же, да ещё и мальчишки, силу рассчитать не умеют! Хотя... Дадли этого, по правде, мне и самой иногда хотелось огреть чем-нибудь потяжелей...        — Речь шла семнадцати ударах этим стулом по голове.        — Чего? — Опешила миссис Фигг. — Ну нет, это уже просто слухи Литл-Уингинга. Гарри на такое не способен, а в целом в городке его недолюбливают.        — Почему? — Тут же спросил Сириус.        — Видят в нём чужака. — Просто сказала Фигг. — Ну не был он никогда похож он на ребёнка из благополучной семьи, ну хоть ты тресни! Иногда ну рука лицо просто! Да и родня его погоды не добавляет и сам он, порою, тоже хорош. А с чего это пошло - я не знаю. Меня же уже позже попросили туда подселиться и за всем присмотреть. После всплеска активности в городке. Кстати, вы говорили с работником министерства, который тогда приходил к нему?        — Говорили. — Сказал Дамблдор. — Тот ответил, что судя по всему произошёл парадокс Рихтера. Иногда дети пугаются собственных проявлений магии, но их страх провоцирует ещё большие её проявления. Это порочный круг, который детям довольно сложно прервать самостоятельно и тогда всё может зайти... далековато, что и произошло.        — И что ему за это было? — Напряжённо спросил Сириус.        — Совсем мозг проквасил. — Хмыкнул Северус Снейп. — Министерство не наказывает детей за выбросы.        — А я не про них. — Огрызнулся Сириус.        — Ничего. — Спокойно ответил Дамблдор. — Он был один и удрал через разбившееся окно.        — Артур, а ты же упоминал, что одно время часто оказывался в Литл-Уингинге! — Вдруг вспомнил Грюм. — Не встречал тогда Гарри?        — Я даже не знал, что он там живёт. — Отрезал Артур. — Что же касается Гарри, которого я знаю сейчас; он мог не рассчитать сил при попытке дать сдачи, мог повестись на провокацию; но однозначно не настолько глуп или жесток, чтобы намерено пытаться разбить сверстнику голову.        — А что вы там делали? — Спросила Тонкс.        — У меня дела были неподалёку. Частная клиническая больница святого Турнейсера, слышали?        Ремус слышал.        Ещё бы он не слышал. Именно там изобрели Волчье Противоядие.        А ещё, Лили когда-то работала там в лаборатории.        Сперва она училась при Мунго. Потом в её верхушку пробился кто-то влиятельный из спонсоров "Пожирательской канторы", стал протаскивать свои порядки. В конце-концов Лили и подалась к частникам - там о её статусе даже не спрашивали, да и исследовались интересные ей темы.        А главное, на тот момент больница потеряла своё здание. А когда крупное магическое заведение ищет новое здание - то и обычные маги, и, в приоритете, её работники; могут начать подпись петиций за какой-то конкретный округ. В общем-то, Лили просто повезло, что по какому-то совпадению, её сестра оказалась в том же скоплении городков, что ещё некоторое количество чьей-то немагической родни. Тем более - Литл-Уингинг не так далеко от Эгама - неофициального пристанища сквибов в маггловском мире. Кажется, и миссис Фигг переехала в Литл-Уингинг именно оттуда.        Больница специализировалась на ядах и антидотах, и была знаменитой и дорогой. Цена зависела от сложности и силы яда. Противоядия - вещь такая. Особенно при неизвестных или животных ядах - чтобы составить лекарство от которых, приходилось экспериментировать прямо на ходу. Причём, порой, с простыми и дешёвыми ингредиентами; а порой с теми, за две-три унции которых можно было отдать стоимость метлы "Молнии" в год её выхода.        — Пора это сворачивать, мы уже ни к чему не придём. — Сказал Грозный Глаз.        — Это точно. — Согласился Дамблдор. — Сириус, ты расспроси Гарри аккуратно, когда будет возможность.        — Хорошо. — Поморщился Сириус.        Он явно не был в восторге от задачи копошить крестнику душу, не сообщая зачем, но других вариантов не было. Все понимали, что мало кому ещё мальчик-который-выжил даст внятный и правдивый ответ, раз уж соврал даже Грозному Глазу Грюму.        — Значит, всё таки устроите, чтобы мы пересеклись на рождество? — Спросил Сириус.        — Нет. — Покачал головой Дамблдор. — Разве что, заставят обстоятельства, в чём вероятность, впрочем, не нулевая...