jojohfsex ванюш привет я забыл тебе написать я еблан прости дададад давай постримим че придумал?
ваня на секундочку переводит взгляд в окно, на закатное небо, и закрывает глаза, пытаясь зафиксировать в голове момент. они, блять, переписываются. и планируют совместный стрим. губы сами растягиваются в счастливой улыбке, учащенный пульс приятным ровным ритмом отзывается по телу. deepins02 я в питер давно собирался думаю залететь можем как раз пересечься постримить ну, шагать так шагать, правильно? ване очень волнительно, очень непривычно вот так вот брать все в свои руки, но все это волнение ничтожно незначительное по сравнению с желанием провести время с серёжей. созвониться в дискорде, конечно, тоже было бы классно, но ваня ловит решительность за хвост и пользуется моментом. он хочет увидеть серёжу. на экране он охуенный, хочется посмотреть в реале. потрогать. бессмертных уверен — вживую еще лучше. жожо отвечает практически сразу, отчего ваню плавит. он падает на диван, не чувствуя уверенности в ногах.jojohfsex идея хайп, приезжай
•
проводница говорит, что через десять минут они уже прибудут в питер. чем ближе к северной столице, тем сильнее ускоряется ванино сердце и потеют ладони. он знатно нервничает, прокручивая в голове варианты приветствий. русый выходит из сапсана, сжимая в руке лямку тяжелого адидасовского рюкзака и потерянно озираясь по сторонам. через пару минут он видит кудрявую темноволосую голову, уверенно приближающуюся к нему. ваня замирает, разглядывая улыбающееся лицо, освещенное закатным рыжим солнцем. лучи красиво растекаются по каштановым кудрям. все приветствия высыпаются из головы и разлетаются по поверхности перрона. ваня вроде видел серёжу сто раз на экране, выучил мимику, зарисовал все черты на подкорке, но это другое. и он теряется. — привет, ванёк, — пешков подходит ближе с широкой искренней улыбкой на лице, ваня экстренно перегружает голову, чтобы сообразить ответ, но не успевает — в следующую секунду серёжа затягивает его в крепкие медвежьи объятия. ваня снова теряет слова, а теперь еще и дыхание. серёжины волосы щекочут нос, от него пахнет свежим дезодорантом и чем-то сладким, и ваня хочет утопиться в этом запахе. он глубоко вдыхает, прикрывая глаза, и неуверенно обхватывает серёжу за плечи в ответном объятии. — привет, — не без труда вспоминает слова, с сожалением чувствуя, как серёжа отстраняется. кудрявый светится, с интересом изучает ванино лицо и продолжает улыбаться. ваня тоже счастлив, но немного растерян и смущен. пока не понимает, как себя вести. они вроде заочно знакомы, вроде много друг о друге знают, а, по сути, лично разговаривают впервые. лицом к лицу. и это странно. но ване приятно, ване на душе очень радостно. — хуя ты здоровый, я думал, проблемно будет тебя найти, а нет, — он еле ощутимо хлопает ваню по плечу, тихо посмеиваясь. ваня улыбается в ответ. — так ты тоже высокий, — они оба заинтересованно разглядывают друг друга с ног до головы. серёжа — вежливо, ознакамливаясь. ваня — впитывая каждый изгиб кудряшки, каждую голубую венозную черту на тыльной стороне ладони, каждую потертость на черной джинсе. впитывает и укладывает в коробочку «важное» в архиве воспоминаний. — ну, пониже буду, — пешков весело улыбается и делает неуверенный шаг по перрону, взглядом приглашая за собой. — пойдем? — ваня идет за серёжей, не скупясь на прожигающие взгляды. люди шныряют между путями с огромными сумками, мельтешат под ногами, ване бы следить, чтоб ни в кого не врезаться, а он приклеился глазами к копне темных кудрей и не слышит шума из-за громкого пульса в ушах. он взволнован. и так рад. — как добрался? — с теплой улыбкой спрашивает кудрявый, разглядывая ванино лицо. интересно, он замечает? там же очевидно все, написано жирным курсивом. не додумается только слепой. — хорошо, быстро, — ваня улыбается, как умалишенный, и прилагает усилие, чтобы отвести взгляд и осмотреться по сторонам. вокзал просторный, светлый и чистый. он может сказать, что питер ему уже нравится, но дело вряд ли в вокзале. — какой у нас план? — спрашивает бессмертных, поспешно возвращая голодный взгляд на парня, идущего рядом. — я не ужинал, поехали перекусим? — ваня кивает — с сережей куда угодно, ему вообще безразлично. — потом ко мне? закинем вещи и решим, — предлагает серёжа, затягиваясь фиолетовой электронкой — так вот отчего сладкий запах. бессмертных соглашается, пытаясь выровнять сбитый сердечный ритм. они на минуту замолкают, пока выходят с территории вокзала на парковку. русый чувствует неловкость, у него мысли разлетаются птицами шугливыми, он не может зацепиться ни за одну, может только бросать изучающие взгляды и нервно теребить лямку рюкзака. пока он думает, что сказать, серёжа начинает говорить. — ты впервые в питере? — он выдыхает густой дым изо рта, и ваня на секунду залипает, но потом берет себя в руки. — да, я вообще не путешественник, особо нигде не был, — честно отвечает русый, оглядываясь по сторонам. можно было бы добавить еще, что и в питер бы вряд ли приехал когда-нибудь, если бы не один красивый кудрявый парень. но не так же сразу? — значит, надо будет тебя погулять по городу, показать красоту, — с кривой улыбкой говорит пешков. ваня бы рассказал ему за красоту, но прикусывает губу. кудрявый останавливается рядом с черным bmw и достает из кармана ключи, после чего слышится приятный звук сигнализации. бессмертных только сейчас вспоминает, что серёжа пару раз рассказывал на стримах о своей новой машине, но не показывал ее. — прошу, — пешков открывает пассажирскую дверь, приглашая ваню внутрь. русый ошалело осматривает красивую тачку, красивого сережу и громко сглатывает, когда приземляется на пассажирское. старается вникнуть в реальность. в салоне приятно пахнет дорогим ароматизатором, панель натерта до блеска, коврики чистые. бессмертных дрожаще выдыхает, наблюдая, как пешков закрывает его дверь и обходит машину, чтобы сесть на водительское место. жожо пристегивается, заводит машину и ловит ванин очевидно восхищенный взгляд, из-за чего усмехается. — что? — охуеть тачка, почему ты ее не показывал? — бессмертных кидает рюкзак на заднее сидение и пристегивает ремень безопасности. — да не знаю, честно, я до сих пор в ахуе, сколько я бабла на неё потратил, аж стыдно, — он смеется, и от этого тихого приятного звука ваню плавит, он улыбается в ответ. — ты ж заработал на неё честным трудом, чего стыдиться? — да, крутил казик, чуть не перетрудился, — в этот раз смеются оба. они выезжают с парковки, болтая о машине, серёжа рассказывает про характеристики двигателя, про еблю с переоформлением, ругается на бюрократию. неловкость стремительно рассасывается, ваня немного выдыхает и старается вести себя, как нормальный человек, а не полоумная малолетняя фанатка. порой выходит, порой проскакивает щенячий влюбленный взгляд, но он правда пытается это контролировать. русый ловит каждое слово, вылетающее из серёжиного рта, и проглатывает, облизываясь. параллельно поддерживает разговор, задавая вопросы и понимающе кивая. через сорок минут пробок, комфортного вождения от серёжи и теплого разговора они въезжают в тихий двор, пешков паркует машину и глушит двигатель, после чего переводит взгляд на бессмертных. — тут я живу, — он показывает на высотку, возвышающуюся через дорогу от них. ваня осматривает дом и кивает. — можешь оставить вещи в машине, чтоб с собой не таскать, тут рядом есть кофейня, там поужинаем и заберем рюкзак, как домой пойдем. — звучит, как план, — ваня улыбается, стараясь контролировать бушующий водоворот из чувств при словосочетании «пойдем домой» изо рта серёжи. они выходят из машины, пешков закрывает ее, и ваня следует за ним по тротуару. солнце трется о горизонт, заливая улицу и серёжины кудряшки золотым закатным светом, ветер, на удивление теплый, разносит по улице серёжин запах, и русый укутывается в него, как в бархатную вуаль. ваня счастлив, он, если честно, готов петь жизнеутверждающие песни и шагать вприпрыжку, затянуть серёжу в объятия, втянуть притягательный ягодный запах ноздрями, не оставляя ни следа, забирая все себе навсегда. но он держит себя в руках, чувствуя, как радостное возбуждение растекается по всему телу, вызывая мелкую вибрацию. он, буквально, идет вслед за серёжей и дрожит от переполняющих его эмоций. серёжа оборачивается, проверяя, следует ли за ним ваня по узкому тротуару. ваня, конечно, следует, изучая широкую спину в объемном черном свитере. пешков выглядит уютно и мягко, как медведь, и у вани руки чешутся его потрогать и пожамкать, но он, поймав взгляд пешкова, поспешно отводит глаза вбок, осматривая узкую улицу. проскользив по красивым бежевым фасадам, старинной потрескавшейся лепнине, видавшим виды парадным, он ловит трепетное чувство восхищения от окружающей его архитектуры, покрытой пленкой многовековой истории, возвращает взгляд на спину пешкова и выносит вердикт: — красиво пиздец. кудрявый, подходя к повороту, останавливается, ожидая, пока ваня поравняется с ним, и они выходят на более оживленную улицу, шагая рука об руку. — нравится? — с улыбкой спрашивает пешков, наблюдая, как ваня разглядывает старинные здания. — да, очень круто, знаешь, от них веет историей, аж дух захватывает, — признается ваня, чувствуя почти эйфорию. он переводит блестящий взгляд на серёжу, тот довольно кивает головой, соглашаясь. — понимаю, я влюбился в город с первого взгляда. может, и ты влюбишься? а потом переедешь, — пешков смеется, ваня сначала поддерживает, а потом отворачивается на проезжающие мимо машины и хмурится. он чувствует неладное — как сердце удар пропускает. новая мысль проникает в разум, и бессмертных начинает какого-то хуя её всерьез анализировать, а не отметает сразу. из-за того, что он не кривит лицо от возможности переезда, ваня сам охуевает. он об этом не думал и даже не планировал начинать, так далеко не заглядывал, но пешков берет и небрежно закидывает эту идею ване прямо в голову и улыбается, мол, подумай-подумай. а ваня потерянно хлопает глазами и прикусывает губу, потому что думает. зачем-то. пока бессмертных бултыхается в волнующих мыслях, пешков поворачивает ко входу в заведение и подзывает за собой. ваня послушно следует за ним. серёжа открывает дверь и пропускает русого внутрь с приглашающим жестом. они падают за столик у окна, усаживаясь напротив друг друга. внутри светло, уютно и пахнет выпечкой, на фоне — джазовые каверы на попсовые песни. официантка приносит меню, серёжа энергично перелистывает страницы, комментируя ассортимент. — цезарь, если что, не бери, там тупо тарелка капусты, — предупреждает он, вглядываясь в меню. ваня доверяет и со смешком вычеркивает салат из категории «возможный выбор». — тут очень вкусная кондитерка, надо будет взять десерт. ты что вообще хочешь? ты будешь есть? — пешков тараторит, вглядываясь в ванино лицо. похоже, у кудрявого случился энергетический подъем от мысли о пище. ваня улыбается, умиляясь такому возбужденному сереже, ему также приятно, что тот интересуется его выбором. — да, хочется мяса, — говорит бессмертных, открывая разворот с горячими блюдами. нужно отдать фуд-фотографу должное, картинки выглядят потрясающе, от вида стейка у вани чуть не течет слюна. — о, возьми медальоны, тут очень вкусные, — рекомендует пешков, возвращая взгляд в меню. русый проходится по перечню блюд и решает довериться серёже. медальоны так медальоны, почему нет? через пару минут к ним подходит официантка, серёжа диктует заказ, параллельно советуясь с ваней. — а пить что будем? тут вкусный кофе, — говорит пешков, отвлекаясь от сотрудницы кофейни на ваню. — мне большой соленый раф, есть такой? — русый бросает взгляд на девушку, та кивает и записывает его выбор в блокнот. — ну, давай я тоже попробую этот твой соленый раф, — серёжа с улыбкой пожимает плечами и переводит взгляд на официантку. та, повторив заказ для проверки, удаляется, оставляя их наедине. бессмертных устраивается на стуле поудобнее и убирает мешающуюся челку с глаз, игриво заправляя прядь за ухо. — сколько ты уже в питере, получается? — вкрадчиво спрашивает ваня. хочется узнать серёжу получше. ему, в принципе, интересно все, что пешков говорит, хоть про капусту в салате, хоть про погоду, вообще не имеет значения — бессмертных впитывает информацию как губка. но про переезд правда интересно, злободневно, что ли? — четвертый год? — пешков хмурится, поднимая глаза наверх — вспоминает. — вроде так, да. — а до этого жил в москве? — я смотрю ты подготовился к интервью, — хмыкает серёжа, стуча пальцами по поверхности деревянного стола. ваня смеется, немного смущаясь — действительно, выглядит, как допрос. он хочет оправдаться, но пешков продолжает. — да, в москве пару лет, а до этого с рождения жил в армавире. — это я тоже знаю, — кивает ваня, пряча смущенный взгляд в своих переплетенных пальцах, сложенных на столе. серёжа дергает бровью и расплывается в широкой улыбке, сверкая острыми клыками и ровным рядом белых зубов. ваня хочет его съесть. — фан-бой что ли, вань? — он смеется, и ваня ловит его смущение, наблюдая, как пешков поправляет кудри. бессмертных доволен собой, ему нравится пешковская улыбка и игривый взгляд. — ну типа, — он пожимает плечами, стойко выдерживая искрящийся зрительный контакт. кудрявый никак не перестает улыбаться, глядя на ваню, и русый теряет все свое самообладание и уже готов стечь по стулу на пол, но его спасает официантка, ставящая тарелки на стол. серёжа отводит взгляд на свою карбонару, все еще со следом улыбки на лице, и ваня выдыхает, подцепляя со стола вилку и размышляя, почувствовал ли серёжа это напряжение между ними. они ужинают, обсуждая еду — медальоны, и правда, отличные, серёжа не спиздел. соленый раф пешкову тоже понравился, так что они, получается, обменялись рекомендациями и не разочаровались. после горячего серёже приносят красный бархат, при виде него он чуть ли не подпрыгивает на стуле — этим ваню умиляет. — ты точно не хочешь десерт? — спрашивает серёжа, взяв в руку десертную вилку. ваня не очень любит сладкое, ему хватает вкусного кофе, поэтому пирожное он выбирать не стал. бессмертных отрицательно качает головой, обхватывая теплую кружку ладонями и изучая довольного пешкова. — хочешь тогда мой попробовать? это охуенно вкусно. русый почти давится слюной, когда слышит предложение. как от такого отказаться? — ну давай, разрекламировал пиздец, — он налегает на стол, приближаясь к серёже, тот вилкой отламывает кусочек пирожного, подцепляет его на зубцы и с заинтересованным лицом подносит вилку к ваниным губам. русый открывает рот, сверля пешкова горячим взглядом. ситуация как-то резко приобрела интимный оборот, и ваня не может сказать, что ему такое не по душе. ему по душе, только она где-то в пятках бьется в истерике. серёжа отправляет кусочек красного бархата ване в рот, и тот откидывается обратно на спинку своего стула, задумчиво жуя. ваня старательно держит лицо, хотя дыхание и пульс барахлят. — ну как? — нетерпеливо спрашивает серёжа, кладя следующий кусочек в рот уже себе. не побрезговал, даже вилку не вытер. у вани в животе образуется взволнованный клубок. — вкусно, — честно отвечает ваня, размеренно кивая. правда вкусно, просто ваня не любитель. он больше в восторге от происходящего, чем от пирожного. а серёжа восхищенно мычит, поглощая десерт, и блаженно закатывает глаза. у бессмертных от таких картинок член отзывчиво дергается, и он спешно отводит взгляд в окно. — это не вкусно, это божественно, — с набитым ртом поправляет пешков, и ваня пытается сконцентрироваться на том, как смешно он бормочет. спустя пару глубоких вдохов получается и узел в животе ослабевает. они заканчивают трапезу, серёжа расплачивается, наотрез отказываясь от предложения вани заплатить. бессмертных чувствует себя неловко, но в глубине души ему приятно. парни выходят из кофейни, ваня захватывает свой рюкзак из машины, и они направляются в серёжину квартиру. дома у кудрявого просторно, стильно и пахнет электронкой. ваня уже видел кусками его квартиру на стримах, но оказаться тут — дело другое, хотя бы из-за самого факта — он в серёжиной квартире. — проходи, чувствуй себя как дома, — жожо включает свет, первый скидывает обувь и проходит по коридору, кидая на тумбочку ключи. ваня ставит рюкзак на плитку в прихожей и присаживается, чтоб расшнуровать найки. пешков в это время мельтешит по квартире. — ты же у меня останешься? — кричит он из комнаты справа. — а? — ваня все слышит, но не знает, как ответить на вопрос. они это не обсуждали. русый решил посмотреть по ситуации. и вот — ситуация. серёжа выходит в коридор и смотрит на него сверху вниз, пока ваня подрагивающими пальцами пытается ослабить шнурки. — говорю, ночуешь у меня? — пешков говорит вежливо, без тени улыбки и намека — просто уточняет, но бессмертных чувствует, как ноги превращаются в вату, а в животе происходят какие-то неладные движения. ваня аккуратно стягивает кроссовки с ног и встает, опираясь рукой на пуфик. задумчиво смотрит на серёжу и все еще сомневается в ответе. серёжа предлагает остаться на ночь — он что, в своем влажном сне? — ну… не знаю? — тихо хрипит ваня, затем прочищает горло и поднимает рюкзак с пола внезапно скользкими пальцами. лямка чуть не ускользает из хватки, но он вовремя сжимает ее посильнее. — если я тебя не сильно напрягу? — бессмертных взволнованно жует нижнюю губу, глядя на пешкова из-под ресниц. — если б напрягал, я бы и не предлагал, — смеется серёжа, разворачиваясь и заходя обратно в комнату, ваня следует за ним. — сказал бы вечером «ну че ванёк, куда съебешь ночевать?» русый усмехается, чувствуя, как напряжение тягуче стекает с плеч теплой волной. на смену ему приходит зудящая смесь радости и возбуждения. — вот так бы и выгнал меня? ночью на улицу в чужом городе? — бессмертных поддерживает игру, оглядывая комнату. пешков подходит к компу, затягиваясь ашкой. за окном уже темно, из источников света — яркие кольцевые лампы, стоящие за рабочим столом с двух сторон, лэд-подсветка над диваном, светящаяся розовым, и экран телевизора с открытым нетфликсом. эту комнату ваня видел на трансляциях, на этом диване он представлял себя рядом с серёжей. и вот он тут. целеустремленный, получается? серёжа хмыкает, выдыхая сладкий дым и залипая в один из трех экранов на рабочем столе, что-то настраивает. ваня ставит тяжелый рюкзак на пол около дивана. — не переживай, ты бы здесь не пропал. максимум — сторчался, — пешков оглядывается на ваню с искрящимся взглядом и смеется, ваня поддерживает, хоть шутки про наркоманскую сторону питера заезжены, но от серёжи — смешно. ваня падает на диван, пока серёжа занимается с компом. они решают постримить сегодня, у обоих есть настроение и силы, но нет идей, так что соглашаются на обычную посиделку за разговорами. ване все равно, чем они будут заниматься, ему просто в кайф находиться рядом с пешковым, питаться его бешеной энергетикой, залипать на его кудри и широкие плечи. ему просто комфортно и хорошо. они так быстро поймали волну, почти не осталось неловкости, будто тусили вместе минимум несколько месяцев. серёжа закидывает анонс стрима в свой телеграм, ваня дублирует его сообщение к себе на канал. они планируют выйти в эфир в полдевятого, и у них еще есть немного свободного времени. — чай будешь? — спрашивает серёжа, стоя на выходе из комнаты и ожидающе глядя на ваню. бессмертных кивает, поднимается с дивана и следует за пешковым. кухня небольшая, в кремовых тонах, с глянцевыми фасадами. комната выглядит минималистично и стилево, как и вся серёжина квартира. русый садится на удобный мягкий стул и складывает руки на круглый деревянный стол. кудрявый открывает ящик и шуршит коробками. — тебе какой? — зеленый, — отвечает ваня, лаская сережину спину и задницу взглядом, пока тот тянется к верхним полкам. пешков еще пару минут переставляет содержимое тумбочки, после чего поворачивается к ване, поджав губы. — у меня только черный. — мда, ну и гостеприимность, — цыкает бессмертных, закатывая глаза. серёжа смеется, дерзко дергая бровью. ваня, конечно, шутит и тихо посмеивается следом, когда пешков отвечает: — охуевший, будешь пить, че даю, — жожо ставит чайник и садится рядом с ваней. они залипают в телефонах, параллельно обсуждая планы на ближайшие дни. ваня уезжает послезавтра, серёжа на эту новость хмурится и кривит лицо, спрашивая «почему так ненадолго?». ваню от этого вопроса разбивает на фрагменты, но он только смущенно пожимает плечами. пешков начинает вкидывать идеи для совместного времяпровождения, говорит, что обязательно надо будет погулять, потусить и постримить по максимуму. ваня тает от каждого слова, представляя у себя в голове время, проведенное рядом с пешковым, и сам не верит своему счастью — серёжа не сливает его, он, вроде, тоже хочет провести эти дни вместе. русый прячет дрожащие руки между бедер. кудрявый наливает им чай, и они с горячими чашками перемещаются к огромному рабочему столу. к счастью, у серёжи два игровых кресла, так что оба размещаются с комфортом, и пешков запускает поток. русый чувствует себя не в своей тарелке, потому что стримят они на канале у серёжи, его аудитория — чат токсичных пацанов, с которыми у жожо лав/хейт отношения, а ваню они вообще могут закопать, глазом не моргнув. они с замьюченным микрофоном сидят под серёжину музыку — он включает папин олимпос и подпевает «туда-сюда», качая головой в такт. ване приятно, что только он сейчас слышит это тихое пение, и утыкается взглядом в чашку с чаем, наслаждаясь хриплым голосом серёжи. пешков настраивает донейшен алертс, ваня поднимает взгляд на чат и старается держать боевой настрой. перед серёжиным чатом нельзя ударить в грязь лицом. в чате «ку» попеременно с сиреневыми сердечками, и ваню это удивляет. он хмурится, и пешков тоже замечает эту странность. — о, похоже твои девочки подъехали, мои не такие добрые, — он смеется, поворачиваясь на ваню, и бессмертных радостно улыбается этой новости, встречая серёжин искрящийся взгляд. русый не раз уже наблюдал его вот таким — энергичным, возбужденным, на волне — только по ту сторону экрана. а вживую это зрелище вообще завораживающее, от пешкова пышет электризованной энергией и бесовщиной. у вани мурашки идут от такого серёжи, он задерживает изучающий взгляд на светящемся лице, но вовремя берет себя в руки и поворачивается к монитору, на котором летит чат. бессмертных видит количество зрителей — уже семь тысяч, нихуя себе — и неловко машет рукой в камеру. серёжа включает микрофон и начинает тараторить приветствия. поначалу неловко. пешков здоровается, спрашивает, откуда понабежало столько народа, просит ваниных зрителей кинуть «плюс» в чат — их предостаточно, и ваня довольно улыбается, показывая на милые сообщения и говоря «о, мои». серёжа представляет своим зрителям компаньона по стриму, и ваня почти тушуется от его слов. — это, короче, ваня дипинс, посмотрите, какого красивого мальчика я вцепил, а? — ваня театрально закатывает глаза, думая «кто кого еще вцепил». они вдвоем смотрят в чат, где спамят «дипинс палец дверь». ваня поджимает губы и переводит потерянный взгляд на серёжу, ожидая, что тот начнет травить приколы, но пешков, неожиданно для всех, впрягается: — кто будет гнать на ваню, тому ща будем выписывать пермачи, вы заебали, вам вечно все не нравится. хотите вообще оффну? — жожо активно жестикулирует и строго всматривается в чат, там в большинстве своем летят ответы «поплачь», жесткие пасты про девочек дипинса и море бублетумпов. кудрявый не обращает внимания на обидные вбросы и продолжает свою речь. — короче, ваня суперский, он очень ровный чел, мы с ним давно знакомы заочно, но лично вот встретились впервые сегодня. он приехал в питер, и, завидуйте, мальчики и девочки, сегодня он остается у меня, — довольно говорит серёжа, закидывая руку ване на плечо и притягивая парня к себе. русый от таких внезапных движений теряется и округляет глаза, заваливаясь серёже под бок. пешков смеется, запуская пальцы ване в волосы, и ваня, конечно, натянуто улыбается, но внутри он в абсолютном ахуе. пальцы серёжи нежным гребнем проходятся ему по макушке, и русый расплывается в его руках, издавая нервный смешок. это первый близкий контакт после объятий на вокзале, и сердце вани стучит отбойным молотком, эхом отдавая в уши. серёжа что-то говорит про их планы, оповещает о совместном стриме на канале вани завтра и отпускает бессмертных из объятий — тот нехотя отползает, стараясь концентрироваться на словах пешкова, а не на бурлящем волнении, растекающемся по всему телу. кудрявому летят донаты, на какие-то он мило отвечает, кого-то прямым текстом шлет нахуй, что дипинса восхищает до глубины души — он пока вот так не может, стоит поучиться у серёжи ставить охуевших людей на место. пока они болтают об успехе вани в тиктоке, в одном из донатов прилетает «серёж, это твой новый парень? он, вроде, ничего». ваня нервно смеется и встряхивает челку, пытаясь прикрыть легкий румянец. серёжа, наоборот, вообще не теряется. — я вот думаю его забронировать, — он затягивается ашкой и переводит оценивающий серьезный взгляд на бессмертных, у вани язык проваливается в глотку и дыхание перекрывает. он удивленно дергает бровью и наклоняет голову, шокировано глядя на кудрявого в ответ. — он секси вроде, да? — серёжа выпускает облако ване в лицо и на серьезнейших щах переводит глаза на чат, русый, отбившись от сладкого дыма, тоже читает и ловит сообщения «да», «трахать», «ваня в ахуе». у бессмертных сердце работает в экстренном режиме и грозится остановиться от перегрузки в ближайшие секунды. он смеется, пытаясь прикрыть очевидную растерянность. — ваня реально в ахуе, — соглашается с сообщением русый, немного откатываясь на стуле из кадра и давясь рваным смешком. пешков хитро улыбается, поворачивается к нему и снова осматривает ваню приценивающимся взглядом с ног до головы и обратно. бессмертных готов уже в этот момент закричать от переизбытка эмоций, но то, что происходит в следующий момент, реально заставляет ваню расщепиться на части. кудрявый кладет большую теплую ладонь ване выше колена и медленно ведет вверх по внутренней поверхности бедра. все это с хищной улыбкой на лице. ваня захлебывается в чувствах — это просто слишком. слишком резко, слишком жарко, слишком интимно, это вообще не для стрима. он испуганно откатывается на стуле еще дальше, ускользая от прикосновения с нечленораздельными звуками, слетающими с дрожащих губ. серёжа хрипло смеется, разворачиваясь обратно к монитору, а у вани сердце колотится, он накрывает горящее от касаний пешкова бедро своей рукой, пытаясь то ли впечатать ощущения внутрь, то ли стряхнуть их, чтобы прийти в себя — он пока не понимает, как, что и почему. — строптивый, — комментирует жожо, кидая на него быстрый лукавый взгляд, и возвращается к чату. — ничего, ребят, я его завалю. ваня чувствует потребность отыграться за то, что серёжа затащил его в такую неловкую ситуацию и заставил краснеть. он встряхивается, подъезжая на стуле обратно. — кто кого завалит, — ляпает бессмертных с тихим смешком, только в моменте понимая, что он говорит. куда он лезет вообще? он понимает, с кем связывается? — вань, вернись в группу «сорок килограмм» и не выебывайся, пока я не занял твой рот более полезным делом, — отвечает пешков, бросая на него искрящийся взгляд. ваня громко сглатывает, пытается вылезти из состояния ахуя, но выходит вяленько, так что он просто переводит потерянный взгляд на чат, в котором люди умирают со смеху. видимо, шоу у серёжи, как обычно, получилось интересное. в течение стрима прилетают шипперские донаты, серёжа активно их обсуждает и разгоняет эту тему, пока ваня сидит с опустошенным видом и тупо хлопает глазами. он, честно, как-то не ожидал, что все будет вот так. да, ему хочется руку серёжи на своем бедре, но не перед десятью — сколько? пиздец — тысячами зрителями, не для контента. хотя для контента все еще приятно, и от воспоминаний о пальцах, сжимающих его ляжку, у вани поджимаются яйца, но он все еще застенчивый и на такое пойти не готов. он согласен обжиматься, сосаться и все остальное с серёжей, но не на камеру. на камеру — как-то не по-христиански. поэтому он молчит, скромно улыбаясь на все шуточки кудрявого, иногда осмеливается вкинуть дерзкие реплики, но серёжа лишь прикусывает губу и делает соблазнительное лицо, от которого все реплики высыпаются у вани из головы звенящими осколками стекла. под конец стрима серёже донатят с сообщением «нам нужно название пейринга». и они смеются, переглядываясь. ване, если быть честным, доставляют удовольствие эти шутки. он чувствует, как его связь с серёжей крепнет — они, блять, думают над погонялом для их парочки. — надо сложить дипинс и жожо, — говорит пешков, задумчиво поднимая глаза к потолку. ваня смотрит на него и улыбается смущенно, лаская взглядом резной профиль. какой же красивый нос. — дипижо? — предлагает с ухмылкой ваня, устраиваясь на стуле поудобнее — сгибает ногу, подтягивает ее к себе и кладет подбородок на колено. серёжа переводит взгляд на русого, осматривает его позу и смеется. — посмотрите на него, сидит, как ребенок, ну какой милый, — и тянется рукой к ваниному лицу. ваня со смехом шугается и отбивает ладонью серёжину руку вбок. — сконцентрируйся, — говорит ваня, сжимая пальцами чужое предплечье, которое так и тянется к его щеке. — не могу, вань, ты такой красивый, — с кристально серьезным лицом. — давай встречаться? я очень хочу. — ты заебешь, — ваня заходится нервным смехом, чувствуя сосущее чувство под ребрами. одновременно радостно и обидно — все напоказ. — придумай название сначала. пешков убирает руку, укладывая ее себе на колено с натурально опечаленным видом. каков актер. — хули тут думать, жопинс, — с грустным смешком говорит жожо и заглядывает в чат. сыпятся одобрительные сообщения. бессмертных беззвучно смеется. пробует название на вкус — повторяет за кудрявым и согласно покачивает головой. — идеально, по-моему. гениально придумал, — хвалит ваня, легко хлопая серёжу по плечу, пытаясь вывести его из наигранной печали. они оба участвуют в дурацком спектакле. ваня, вообще-то, не вписывался в такое. — я вообще сообразительный, — кивает кудрявый, разворачиваясь корпусом к нему, и ловко цепляется за сидение ваниного кресла пальцами. быстро подтягивает ваню на стуле к себе — бессмертных даже не успевает среагировать, как ладони серёжи оказываются у него на бедрах, а сам пешков стремительно приближается к нему со словами: — пососемся? ваня в панике распутывает свои обмякшие ноги, влетая коленом куда-то серёже в плечо, отчего тот сдавленно охает, но не отстраняется, поэтому ване приходится упереться ладонями ему в плечи, испуганно глядя в хитрые карие глаза. — серёж, борщишь, — он сам не верит, что держит дружелюбное смеющееся лицо — сердце не справляется со стрессом, горячие ладони на бедрах волнуют до состояния истерии. он хочет дать серёже волю, хочет опустить руки, чтобы он притянул его к себе и исполнил все, что ему там хочется, только вот стрим выключить, чтобы все было по-честному. и с обидой напоминает себе, что пешков играет и исполнять без камеры, наверное, ничего не будет, поэтому увереннее отпихивает его от себя. пешков цокает и отстраняется, вглядывается в экран со вздохом. — ладно, это он на камеру такой робкий, — серёжа заметно веселеет и для пущей убедительности покачивает головой. пешков не представляет, насколько он прав. — вот ща я оффну, потом вам расскажу, как прошло, — ваня с игривым смехом пихает его в бок ногой, кудрявый ловит его стопу и начинает мягко разминать ее пальцами. бессмертных готов позорно кончить в трусы, поэтому прикрывает лицо рукой, прячась от камеры. серёжа даже не смотрит на него, массирует ему ногу и не отпускает, хотя ваня пытается ее выудить из цепких лап. стрим все же еще идет, и ване кажется сложившаяся ситуация слишком интимной для работы напоказ, но с пешковым все вверх дном — то, что должно оставаться между двумя, показывается для тысяч человек, а наедине — теплая вежливость и ни грамма больше. ваня надеется, что когда-то все переменится, на секунду дает себе насладиться нежными движениями сильных пальцев, и все же выуживает ногу и усаживается, складывая ее под себя. пешков еще немного общается с чатом и отключает поток через пару минут. — нихуя народу стянулось, ванёчек, ты хайпуша, — со смехом поворачивается к нему серёжа. на лице снова — ровное спокойствие, следа от хитрого огня в глазах не осталось. потухло. и сердце вани как-то печально ухает, пока он вглядывается в доброжелательное лицо. — ну да, я, — с натянутой улыбкой отвечает бессмертных, изо всех сил пытаясь взять себя в руки и ругая себя за еле уловимую грустную ноту в голосе. — чем хочешь заняться? — вкрадчиво спрашивает пешков, затягиваясь ашкой, и внимательно на него смотрит, будто видит его насквозь, чувствует малейшую перемену настроения. такая проницательность ваню пугает. — гулять пойдем? — честно говоря, заебался. можем остаться дома? — бессмертных строит виноватую мину — он не хочет доставлять серёже неудобства. может, он хотел выйти потусить, а тут к нему в гости пристроился закоренелый домосед. нет, питер ваня посмотреть хочет, просто не сегодня. сегодня у него состояние, как после часовой поездки на американских горках — от калейдоскопа чувств он эмоционально выжат, да и физически обессилен. все, на что хватает концентрации — красивое лицо напротив. он ласково скользит по мягким чертам и замечает, как пешков растягивает губы в улыбке, а глаза начинают светиться пониманием. у вани перехватывает дыхание. как же серёжа ему нравится. ему бы хотя бы маленький знак, что пешков правда может интересоваться им в ответ, и ваня бы уже боязливо не оборачивался, он бы уверенно налегал на него, пока не заполучил себе. всего без остатка. — можем все, что захочешь, вань, — с теплотой в голосе отвечает жожо, и ваня рассыпается на куски, глубоко выдыхая. не могут они все, что ваня хочет. серёжа вежливый и милый, без подтекста, как бы ваня не надеялся. пешков поднимается со стула, захватывая с собой пустые чашки из-под чая. — хочешь, закажем еды и посмотрим что-нибудь? звучит идеально, ваня не может поверить, что это все взаправду происходит. кудрявый выходит из комнаты, звеня чашками и направляясь в сторону кухни, а ваня откидывается на удобном стуле, подтягивая колени к груди и обхватывая их руками. они с сережей проведут вместе кино-вечер? у серёжи дома? ваня щипает себя за бицепс, чтобы удостовериться в реальности происходящего, и сам краснеет от своей глупости. нельзя быть таким влюбленным, он превращается в идиота. — хочу, — отвечает бессмертных, когда серёжа возвращается в комнату и заинтересованно смотрит на него. пешков кивает и светит довольной улыбкой, выуживая телефон из кармана. русый мажет по серёже взглядом глаз-сердечек, сверху вниз. кудрявый стоит, расслабленный и улыбающийся, освещенный розовым неоном, выглядит так по-домашнему комфортно, что ване хочется выть. он так хочет запустить пальцы в кудри и сжать их у корня, так мечтает зацеловать его скулы и ключицы, выглядывающие из-под ворота свитера, его трясет от порыва запустить руки под ткань и гладить, гладить, гладить — везде, где дотянется. и там же целовать, мазать языком, кусать. он так влюблен, что в груди больно тянет, и он притягивает к себе колени покрепче, держит их в жесткой хватке, потому что боится — если отпустит, рассыпется на блестящие от переполняющих его чувств крупицы. у него слишком много всего к серёже. — тут ебейший сет с пиццей и роллами, есть желание обожраться? — кудрявый поднимает на него пытливый взгляд, и ваня просто кивает с улыбкой, потому что дыхание перехвачено и слова застряли в горле. пешков заказывает еду, снова посылая ваню нахуй с его попытками заплатить. бессмертных злится, но серёже абсолютно все равно, он падает на диван и берет в руки пульт, кидая на ваню утомленный взгляд. — успокойся, буратино, — он говорит с милым смешком и хлопает по дивану рукой, приглашая ваню присоединиться. и ваня затыкается и идет серёже под бок. они долго выбирают, что посмотреть, в итоге останавливаются на «луке». мультик предложил серёжа, и бессмертных считает это супер милым, так что поддерживает его выбор. они валяются, расположившись на разных концах дивана, и ваня краем глаза любуется серёжей, по-кошачьи растянувшемся на подушках. тот внимательно смотрит, пропуская свои кудри через пальцы и массируя кожу головы подушечками. ваня с удовольствием бы заменил его руку на свою. пешков вкидывает бесконечные комментарии по сюжету, то осуждает родителей за гиперопеку, то возмущается, что лука такое ссыкло, и ваня смеется и с ужасом чувствует, как с треском проваливается в какую-то почти нездоровую влюбленность, от которой кости ломит. он так хочет дотронуться до серёжи, его тянет, но он заламывает себе пальцы и пытается отвлечься на мультик. скоро им привозят еду, они объедаются, и серёжа откидывается на спинку дивана, укладывая руки на живот с тяжелым вздохом. — ну и нахуй я так обожрался? — у нас был такой план, и мы его придерживались, — ваня укладывается рядом, они сидят в паре сантиметров друг от друга, пешков курит свою фиолетовую ашку, и бессмертных с наслаждением вдыхает этот сладкий запах, перемешанный с другим, не менее приятным — запахом серёжи. внезапно кудрявый перемещается немного вбок, устраиваясь поудобнее, и закидывает ногу ване на бедра. бессмертных тихо охает и поворачивается на серёжу, изо всех сил стараясь держать нейтральное выражение лица, хотя сердце стучит в ушах. — ничего? — поймав ванин взгляд, спрашивает жожо, и русый быстро качает головой, укладывая ладонь серёже на икру — не дай бог уберет. он будет держать. ему странно первые несколько минут. серёжа лежит, будто ему никогда в жизни не было комфортнее и ему вообще поебать, что его нога, по сути, лежит у вани на члене. ване вот не поебать, потому что он чувствует горячую ногу под своими пальцами и молится всем богам, чтобы член не встал. будет пиздец неловко. через пару минут ваня расслабляется и наслаждается моментом, бережно складывая в памяти все детали — ощущение теплой ткани под рукой, ощущение приятной тяжести на бедрах, легкий фруктовый запах, слабый розовый свет и безграничное счастье. когда мультик заканчивается, серёжа убирает ногу и встает, отчего ваня раздосадованно смотрит на свои опустевшие бедра. они убирают со стола, серёжа достает из большого шкафа-купе комплект постельного белья и подушку. ваня с подсказками пешкова раскладывает диван и застилает себе спальное место. жожо врубает верхний свет и отключает кольцевые лампы и розовую подсветку. когда все готово, серёжа стоит в дверном проеме, опираясь плечом на косяк. — тебе нужна спальная одежда? — спрашивает серёжа, наблюдая, как ваня стягивает с себя футболку. бессмертных тает от осознания, что на него смотрят, вроде, оценивающим взглядом. взять у серёжи его одежду — хорошая идея, но он уже вытащил из рюкзака сменную майку и шорты. — нет, я взял, — отвечает ваня, подцепляя с дивана горчичного цвета майку, и слишком долго ее расправляет, напрягая мышцы плеч. а серёжа смотрит, не отводя взгляда, и плечи не оставляет без внимания. и все это без тени какой-либо реакции на лице. будто с научным интересом, и только. — хорошо. завтра тогда проснемся, пойдем гулять, а потом стрим? — тихо спрашивает пешков, зевая в конце. — да, хорошо, — ваня наконец натягивает сменную майку и поправляет волосы. он изо всех сил старается выглядеть тягуче-привлекательно, хуй знает, как выходит — по выражению лица кудрявого не понятно ни-че-го. — тогда, спокойной ночи? если тебе что-то будет нужно, заходи и буди меня, хорошо? — вежливо произносит серёжа, отталкиваясь от дверной рамы. ваня кивает, расстегивая пуговицу на джинсах и поддевая пальцами собачку на молнии. — свет вырубаю? — да, спокойной ночи, — с максимально возможной нейтральной улыбкой отвечает ваня, фиксируя быстрый серёжин взгляд, спустившийся к ширинке. кудрявый поднимает глаза обратно на ванино лицо и тоже улыбается. тоже вежливо, без какого-либо подтекста, и ваню это бесит. серёжа кивает, щелкает выключателем и выходит в подсвеченный с кухни коридор, закрывая за собой дверь. ваня раздраженно выдыхает и быстро стягивает с себя джинсы. надевает спортивные шорты и залезает под плед. мог бы хотя бы облизнуться, для кого он тут мышцами светил? никакого праздника. бессмертных укладывается поудобнее, проверяет телефон, отвечает на сообщения сани, который спамил его вопросами о серёже весь день. ваня в двух словах отвечает, что все хорошо, оставляя все эмоции себе — не хочет делиться с лучшим другом сейчас. бессмертных ждет, пока его накроет сонливость, но мыслей много, они роем жужжат в голове, отгоняя сон. русый устало вздыхает и заходит в тикток, планируя убить полчасика, комментируя эдиты фанатов. тем и занимается, пока в ленту не залетает видос с армавирским серёжей. ваня шумно сглатывает, потому что на видео молодой и охуенно горячий пешков под биток сидит перед камерой. нарезка с разных стримов, есть кадры с чокерами, легендарной розовой портупеей, но главный атрибут эдита — красивое заигрывающее лицо. ваня чувствует тяжесть, разливающуюся горящей медью в животе. представляет, как подтянул бы к себе серёжу, взявшись за розовую портупею, обвивающую грудь и широкие плечи. как прижался бы к нему бедрами, уткнулся бы носом в изгиб шеи, вдыхая приятный запах его кожи. бессмертных закатывает глаза и испускает тихий измученный стон, чувствуя, как член медленно, но верно наливается возбуждением. нужно перелистнуть видео, отвлечься, перевести дух, но вместо этого ваня только ставит эдит на паузу, неуверенно оглядывается на плотно закрытую дверь в комнату, прислушивается и, услышав только звенящую ночную тишину, залезает под плед и запускает руку под резинку трусов, уверенно обхватывая твердеющую длину. он снова включает видео на телефоне, звук делает немного потише, чтобы быть начеку, и концентрируется на горящих черных глазах на экране, пухлых губах, тонкой шее с туго затянутым чокером. яркие картинки рисуются в голове, рука медленно массирует эрекцию, усиливающуюся с каждым новым кадром, рисующимся в ванином воображении. ваня представляет, как цепляет пальцами чокер на чужой шее и целует гладко выбритую скулу, как исследует руками мягкие бока под розовой майкой, как серёжа отвечает на все его действия стоном, как подставляется под его руки и гладит в ответ. бессмертных вытягивает руку из трусов, чтобы приспустить белье и смачно смазать ладонь слюной. возвращает ее на свой член, представляя на месте своей руки чужую, и ускоряется, закусывая губу и жадно впитывая движущиеся картинки с экрана. боже, как же он хочет эти пухлые губы на своей раскрасневшейся от невыносимого возбуждения головке. как он хочет эти ровные острые зубы на своей шее. как же он хочет, чтобы эти длинные пальцы сжимали его ягодицы, пока ваня насаживается на серёжин член. эта картинка добивает, русый густо изливается на живот, зажмурившись и издав тихий стон. пальцы на ногах сводит, а сердце бешено стучит, эхом откликаясь в голове. у вани от такого сильного оргазма кружится голова, он выныривает из-под пледа, потому что нечем дышать, и блокирует телефон, откладывая его в сторону. лежит несколько минут, выравнивая загнанное дыхание и приходя в себя. осознание ситуации приходит медленно и неприятно. ваня роется в рюкзаке чистой рукой, в надежде найти салфетки или кусок туалетной бумаги, но он заранее знает — надеется зря, там ничего такого нет, он не предусмотрительный. тяжело вздыхает, снова прислушиваясь к тишине квартиры, и решает, что серёжа наверняка спит, ведь с момента их расхода прошло полчаса или даже больше. бессмертных сгребает сперму с живота испачканной рабочей рукой, натягивает шорты обратно на бедра и поднимается с дивана. украдкой пробирается до ванной, открывая двери чистой рукой, а вторую, испачканную, держит за спиной — на случай неожиданной встречи в коридоре. тихо закрыв дверной замок в уборной, он выдыхает с облегчением и подходит к раковине — моет руки с мылом, поднимает футболку и протирает влажной рукой липкий живот. бессмертных, снова ополаскивая руки, слышит, как ручка двери проворачивается, и сердце пропускает удар, а рука под струей воды дергается. русый обдает себя брызгами — на рыжей футболке расцветают мокрые темные пятна. ваня испуганно оборачивается на звук и выключает воду, смотрит на себя в зеркало — блестящие послеоргазменные глаза и розовые накусанные губы очевидны для него, но пешков вряд ли обратит внимание. он отряхивает футболку, безуспешно пытаясь замаскировать мокрые пятна, и, подойдя к двери, щелкает замком. открывает дверь. серёжа стоит в одних розовых найковских шортах и щурится от яркого света в ванной. ваня шумно втягивает воздух ртом, быстрым скользящим взглядом проскальзывая по широким плечам, острым ключицам и мягкому подтянутому животу. он раньше никогда не видел пешкова без майки, и, честно, хочется рассмотреть и запечатлить в памяти каждый сантиметр, как годный материал для следующей дрочки, но он стойко смотрит в глаза, наслаждаясь неожиданно предоставившейся приятной картинкой лишь периферическим зрением, без фокуса. они стоят и тупо пялятся друг на друга. пешков — сонно, бессмертных — пусто хлопая глазами, пытаясь выровнять сердечный ритм. что говорят в ситуациях, когда случайно встречаешь объект твоих мастурбаций непосредственно после процесса ночью в толчке? вот и ваня как-то растерялся. — засинхронизировались на пописить? — усмехается серёжа, проходя в открывшуюся дверь. вопросом выводит русого из ступора. ваня продвигается к выходу и, не удержавшись, оглядывается на мускулистую широкую спину. от плавного перетекания мышц под кожей ваня хочет больно закусить губу. от вида кудрявых волос, аккуратно спадающих на голые плечи, ваня хочет выть. эта поездка явно прокачает его самоконтроль. ваня глухо угукает, потому что мысли жидким тестом стекают меж пальцев — трудно ухватиться хоть за одну разумную. пешков бросает на него внимательный взгляд и замечает пятна на футболке. — ты чего мокрый весь? попу решил помыть на ночь? что там говорят? лучшая защита — это нападение? — да, к тебе готовился, — ваня смотрит, как серёжа подходит к унитазу, и ему срочно нужно сваливать. пешкова вообще ничего не смущает — давно ясно, что не из стеснительных, а ваня морально не готов сегодня любоваться сережиным членом. просто не готов. русый отворачивается, чувствуя, как щеки горят от возникшей перед глазами картинки, потому что последнее, что засек взгляд — как серёжа приспускает шорты на бедрах. — м-м-м, я ценю, ванюш, — протягивает серёжа у него за спиной, а после тихо смеется. у вани мурашки по спине и вернувшаяся тяжесть внизу живота. — спокойной ночи, — спешно выходит из ванной, не оборачиваясь, потому что, ну, слишком это все. неловко пиздец. пешков желает ему спокойной ночи в ответ под звонкое журчание, и ваня быстро залетает в свою комнату, закрывая за собой дверь и еле слышно матерясь. почти поймали с поличным! спасла минута. ваня делает себе заметку — не повторять такие фокусы, при следующем внезапном стояке думать про своего старого умершего кота, но ни в коем случае не дрочить. с такими мыслями укладывается под плед и убирает телефон с тиктоками под подушку — от греха подальше.