***
Дом… Если подумать, то ответ на вопрос, что же есть из себя дом, нельзя дать сразу. Дом не обязательно должен быть местом. Он может быть заключён в каком-нибудь особенном, неповторимом предмете, что оставляет на душе чувство уюта и тепла. Для Чуи дом — понятие нечёткое. Да, для многих дом — это квартира, но у мафиози их за жизнь было несметное количество. Многие из них он уничтожил собственными руками, нажав лёгким движением пальца на кнопку детонатора. Многие он оставлял пустовать, ведь приходилось в быстром темпе бросать своё место жительства. Тебя нашли? Обнаружили? Твоя безопасность под угрозой? Будь готов скрыться в любой момент. Именно поэтому Накахара и не привязывался к вещам, прекрасно осознавая, что рано или поздно он лишится их. Первоначально, как он считал, его домом были Овцы. Они были семьёй. И они же всадили нож в спину. После он окрестил домом Портовую мафию. Босс не предаст, Босс за своих горой — и Чуя считал, что именно в этом и кроется ответ на давно волнующий его вопрос. Но теперь… Теперь, сидя с маленькой девчушкой на коленях, что мягко улыбается и что-то тихо-тихо говорит, держась за руку с любимым человеком, он, наконец, понял, что есть дом. Дом — не обязательно место. Для Чуи дом — его Рюноске и Аня. Ему большего и не надо. Для Акутагавы же дом — понятие, не доступное в стопроцентном понимании. Он всю жизнь провёл в поисках этого самого «дома», и уже было отчаялся, мол, не повезло в этой жизни, так повезёт в другой, но в его крошечный мирок, пробив многолетнюю стену безразличия и внутреннего страха, ворвались два солнца. Благодаря им он, вероятно, хоть и не осознал, но точно научился чувствовать, приблизился к пониманию человеческих эмоций, страхов, чувств. Он научился любить. Искренне и непринужденно. Всей душой. И сейчас, разглядывая кольцо на своём пальце, переводя взгляд на руки Чуи, что сейчас не спрятаны за слоем черной кожи перчаток — знак полного доверия! — смотря, как мерно переливается в свете люстр золотое кольцо, Рюноске чувствует на душе подобие морского штиля. Хорошо, спокойно, уютно. Аня на коленях любимого о чём-то ему тихо рассказывает, улыбаясь, а Чуя, похоже, и сам ушёл в мысли, лишь периодически кивая девочке в ответ и, должно быть, даже не вдумываясь в её слова. А Аня просто счастлива. Её дом — Чуя и Рюноске. За свою жизнь, пусть и пока чертовски короткую, она побывала во множестве семей, и будет ложью, если она скажет, что уже однажды чувствовала этот приятный трепет в груди одновременно с умиротворенностью. С тех пор, как завершилась их первоначальная миссия, прошёл год, или, даже, полтора. Никто не считал, отдаваясь во власть течению времени. За этот период девочка пережила многое: Мори, с самой первой встречи разглядев в ней потенциал, завербовал её в мафию и самолично занялся её тренировкой. Порой, конечно, Коё-сан бралась за девочку, посвящая в искусство грациозного убийства, но это, в основном, не заходило дальше обычных гимнастических занятий — Чуя говорил, что Аня ещё мала для кровавых дел, а Ане-сан и не спорила: придёт время, и цветок, распустившийся под лучами солнца, распустит лепестки во тьме, и окажется, что он куда прекраснее, чем казался на первый взгляд. Что же касается Йор… Её жизнь значительно наладилась. Появился постоянный заработок, надёжный заказчик — не жизнь, а малина! Благодаря покровительству Портовой мафии, у девушки появилось достаточно времени для личной жизни. Теперь нет надобности переживать из-за того, что труп убитого давеча индивидуума могут найти — команда зачистки мигом заметает следы и снимает подозрение. Именно поэтому-то она и решила остаться в Йокогаме — город прекрасен не только своеобразным криминальным миром, но и располагает незабываемыми пейзажами, памятными улочками, тематическими кофейнями и крышесносными видами. Да, звучит как реклама, но Йор не из тех, кто будет попусту трепать языком. Она бы не созналась, но это далеко не всё, что удерживает её в портовом городе. Всё дело в Ане. Девочка стала ей как родная. А всё началось с простой просьбы остаться на день с ребёнком, пока оба родителя разбирались с особо важными заданиями. Йор тогда понятия не имела, что делать и чем занять её, но Аня нашла выход из ситуации. Недаром в ней Мори заподозрил задатки стратега. И после того дня их так называемые встречи не закончились, а наоборот, участились. Йор испытывала чистые эмоции к девочке: сочувствие её прошлому и одновременно радость за будущее, материнскую любовь и заботу, и ещё полный комплект положительных чувств, что свойственно испытывать девушкам по отношению к маленьким и миленьким, точно куколкам, девочкам. Сигма же не смог сдержать своё слово, что произнёс в пылу эмоций. Неведомая сила удерживала его в мафии: он, конечно, в криминальные дела не лез, удобно устроившись в филиал кофейни, подвластной Огаю, но и связей с мафиози не оборвал. То была привязанность… Да, именно так. Человеку свойственно привязываться к кому-либо или чему-либо, что вызывает в нём ощущение комфорта и домашнего уюта, и именно это и ассоциировалось у него с Чуей, Рюноске и Аней. А позже прибавилась Йор — искренняя, добрая и просто приятная личность. Он не знал, — и это ему не надобно вовсе, — что она является наёмной убийцей. Он видел в ней настоящую, неподдельную личность, и именно это разогрело в нём теплые чувства. Спустя какое-то время они сдружились, и весьма хорошо. Совместное времяпровождение с Аней каким-то таинственным образом сближало их; Аня, осознавая их чувства друг к другу, лучезарно улыбалась и крепко-крепко обнимала их, точно бы они — тётя и дяди, или же просто родственники, но близкие, дорогие сердцу. Да, точно такие же, как и Рюноске с Чуей.***
Дверь их общего дома распахнулась, словно впуская в объятия жильцов. Аня вихрем прошмыгнула внутрь, на лету скидывая чёрные туфли-лодочки в прихожей. Пускай она и устала после посиделок в ресторане, сейчас ничто не могло испортить её солнечного настроения. Девочка буквально светилась изнутри! Мысль о том, что Чуя и Рюноске наконец официально станут парой, заставляла её маленькое сердечно радостно стучать. Да, несомненно, она была горда и счастлива за родителей. То, что они наконец-то смогли признать свои чувства друг к другу, было сравнимо с ощущением, когда в тебе от переизбытка положительных эмоций взрываются хлопушки, а из ушей палит салют. Аня, если бы ей разрешили, закатила бы самую огромную вечеринку в мире в честь своих новообрученных родителей! Но это всё потом. Сейчас же, исчерпав лимит эфемерной энергии ракеты, девочка устало покачнулась и упала в заботливо подставленные руки Акутагавы. Тот, поймав её, ласково прижал к груди, проведя ладонью по волосам цвета лотоса, и нежно поцеловал в лоб. На её лице расплылась довольная улыбка. Тонкие пальчики поползли по плечам и обняли за шею, и, хихикнув, Аня уткнулась в изгиб его плеча, умиротворенно выдыхая. Без лишних слов, с лёгкой улыбкой в ответ, Рюноске бесшумно прошагал в её комнату. В их новой квартире, а точнее, в запасной хате Чуи с нереально дорогим ремонтом, да и стоимостью всего жилья с… примерно с самолёт… у Ани была отдельная комната, просторная и светлая, отделанная под вкус девочки. Широкая кровать с балдахином, розовенькая, как бывает у принцесс из мультфильмов, с множеством пышных подушек с милым принтом и мягким одеялом; роскошный стол для рисования и учёбы, которая поджидает в ближайшем будущем; шкаф с огромным разнообразием платьев и нарядов, выбранных профессионалом — самим Огаем Мори; игровой домик-дворец с большими плюшевыми игрушками, на вершине которых восседает старенький драконоподобный зверёк с розовым телом, зелёной гривой и крыльями и жёлтыми лапками; а на полу — белоснежный ворсистый ковёр, настолько мягкий, что кажется, что он сделан из сотни маленьких пушистых зайчат! (но это только кажется, конечно). Осторожно опустив уже спящую дочь на кровать, Акутагава не может не улыбнуться шире: реснички Ани трогательно подрагивают, пока она, сворачиваясь клубочков в поисках тепла, сжимает в маленькой ладошке край подушки. Одеяло, тихо шурша, подтягивается Расёмоном и укрывает девочку, и та, засопев, переворачивается на другой бок и засыпает теперь крепко, точно на всю ночь. Чёрная драконья голова улыбнулась, уподобляясь хозяину, но на деле получился лишь кривой оскал, и, прищурив красные глаза, способность исчезла в плаще юноши. Чую он застал на кухне. Тот сидел за столом с полуулубкой на губах, разглядывая подаренную Акутагавой бутылку вина. Голубые глаза блестели тысячами звёзд, но, стоило черноволосому мафиози появиться в дверном проёме, как пара сапфиров перевели взгляд на него, засияв галактикой. Повисло лёгкое молчание, которое Рюноске поспешил нарушить. — Аня заснула. — Отлично. Накахара блаженно выдохнул, повернулся к столу и подпёр рукой подбородок. Акутагава только сейчас заметил, что волосы того уже не были собраны в хвост и теперь огненным водопадом стекали по плечу. Непонятно, когда, но он уже уже успел переодеться — строгий синий костюм и красная рубашка сменились на хлопковую черную футболку и серые штаны, и теперь он выглядел по-домашнему, уютно. Ещё и зевнул сладко, добавляя своему образу своеобразной изюминки. Рыжий вздрогнул, ощутив на шее горячий поцелуй, а после длинные тонкие руки, обхватившие под мышками и обнявшие со спины, притянули к себе. Чуя усмехнулся, запрокинув голову и поймав губами чужой поцелуй. По лицу расплылась хитрая, но добрая ухмыхлка. — Эй… — Да? — Мы так и не закончили начатое в Пекине, не забыл? Кухня, диван, юаньсяо…***
Холодная простынь резко контрастирует с разгоряченными телами, что тяжёлым грузом сейчас опустились на неё. Руки Чуи блуждают по фарфоровой коже партнёра, пальцы обводят каждую белую полосочку шрама, соединяют их в незамысловатые узоры, пока губы мягко сминают чужие. Здесь не место пошлостям — движения нежные, неторопливые, ласковые. Чуя не торопится, обнимая и притягивая к себе за талию, оставляя сухую дорожку поцелуев по всему телу. Рюноске тихо пыхтит, то зарываясь длинными пальцами в рыжие локоны у корней, то поглаживая скулы, щёки, плечи… И целуя без конца. Они достигли идеальной гармонии. Чуя никогда не позволял никому прикрываться к своим рукам, так как его тело моментально напоминало, что кто-то из исследовательского центра взял его, чтобы причинить боль. Он не выносил этих прикосновений, что неумолимо напоминали ему о той ужасной лаборатории… Рюноске же никогда не оставался полностью обнаженным. Это чувство… Чувство беззащитности. Он прекрасно понимал, что без Расёмона он не сможет защититься — он слаб. Он всегда уверял себя в этом. Но… …рядом с Чуей……рядом с Рюноске…
Они могли отвергнуть свои страхи, полностью доверяя свои жизни друг другу. Доверие между ними достигло своей кульминации. Сухие губы собирают россыпь родинок и веснушек на плечах рыжего — Акутагава всегда мечтал это сделать. Читал о такой трогательной мелочи в книгах и думал, какого это — попробовать на вкус «поцелуй солнца». Чуя же прижимает ближе, ближе, ближе, боясь отпустить. Рюноске — чертовски худ, и ему кажется, что одно неверное движение — и он разобьётся, подобно фарфоровой статуэтке, рассыплется чёрной пылью и исчезнет. Они не посмеют потерять друг друга. Отпустить друг друга. Предать друг друга.Особенно этой ночью.
Луна серебряным светом заглядывает в окно, озаряя широкую кровать с двумя сплетенными телами. Сейчас ничто не нарушит их покой. Они есть друг у друга — и это главное