18.09.2017
Кладбище Вармхуса
– Что такое? С вами всё в порядке? – Эдла обернулась и нахмурилась, как только услышала неожиданно вырвавшийся смешок. – Простите. Потом объясню. Вы ведь зачем-то меня сюда притащили. Что у вас там, что мне надо знать? Эдла вздохнула. – Посмотрите сюда. Серый камень, ничем не примечательный, а на нëм – два имени, два набора дат. На днях прошёл дождь, но краску почти не размыло. Новые строки выбили снизу. Андреассон, восемьдесят пятый – шестнадцатый. – Мы пять лет были вместе. Ну, как вместе… Виделись иногда, оставались друг у друга ночевать, по городу гуляли. Он, – Эдла обвела пальцем пол-лица: края пореза теперь смыкали не пластыри, а хирургическая нить, – об этом знал. Как и… – она кивнула в сторону камня. – Да он е-… – Йорген кашлянул – ругательство задержалось внутри. – Простите ещё раз. Хороших слов на него не найду, а плохим, сами понимаете, здесь не место. – Нет, всё правильно. Я бы ему и сейчас отказала. Всю учёбу рисовался. Ярне-то я с детства знаю. Взгляд зацепился за верхнюю надпись. Копперуд А. – тоже Андреассон, наверное,* шестидесятый… – Мы не помним первые несколько лет своей жизни. Прежде чем что-то появится, кому-то нужно два года, кому-то пять. – Вы к чему это? – Моë «что-то» – отсюда. И он тоже. Лето было. Другие дети ещё. Но ни поговорить, ни побегать-поиграть: чуть что – одёрнут, шикнут. Взрослые в чëрном все, лица красные, глаза опухшие. Мама тоже – одной рукой меня держит, второй глаза трёт. А Ярне не плакал. Он просто грустный был. Может, не до конца понял, что там происходило. Хотя он уже большой был, в школу ходил. …девяносто четвëртый. Вот этой девушке, у которой вместо пластырей – нитка, тогда было три с половиной. Вполне возможно, воспоминания с кладбища – именно её, не вложенные кем-то другим. Жаль, что первое – такое. – Хотите сказать, вы прощались с его матерью? – Эдла снова кивнула. – Бедняга. Хреново, наверное, молодым вот туда. – Мама потом говорила, она часто отключалась на работе. Каждый раз – ненадолго. А увольняться отказывалась. И один раз домой так и не пришла сама. – Это у них, похоже, семейное – так нервы палить, – Йорген потянулся к карману, где лежала зажигалка, но краем глаза заметил, как кто-то закрывал двери церкви – и убрал руку обратно. Будь он здесь один – непременно закурил бы. – Вы о чём? – А вот это я вам и собирался рассказать. Давайте вернёмся к машине. Они вышли на дорожку, вымощенную камнем – другим, круглым и серо-голубым, и зашагали к церковной ограде. Пасторша Брадт улыбнулась им вслед и спрятала связку ключей в кармане платья.