21.11.2016
Стидлехавн
Иногда Трикс Кёйперс приходила в бюро не на половину, а на полтора часа раньше. Труднее всего было зимой, тогда она варила кофе в кромешной тьме, стоя на полу совсем как цапля – прижав ступню к колену, и в полудрёме подрагивала: холода Стидлехавна явно не для тощих. Летом попробуй только проспи: войдя на правах хозяйки в квартиру к Гуннару, она приучилась занимать ту сторону кровати, на какую раньше попадают солнечные лучи; попадают – и кусают лицо, пока не откроешь глаза и не встанешь. Покинуть кровать когда-то толкало не только солнце, но и супруг. Как только у Трикс начинал заливаться будильник, тот переворачивался, порой заезжая по ней рукой. Но два года назад Трикс развелась, вернулась к матери – некому бить, зато по утрам трясут, как пыльную подушку. Правда, бывали дни, когда получалось обходиться без мелодий и прикосновений. Трикс тогда думала, что к ней, точно к марионетке, подвязаны невидимые ниточки, за которые кто-то сдёргивал её с кровати и тянул сначала в ванную, потом обратно – и в кухню. Загадочному кукловоду, впрочем, больше нравилось сначала поизводить её – и только потом вертеть. Наблюдать за нею ночью тогда было даже забавно. Трикс попеременно перекатывалась то на левую, то на правую половину кровати. Пыталась закрыть глаза, лёжа то на животе, то на спине. Устраивалась ногами к изголовью – и как положено. Скручивала одеяло, взбивала подушку, укладывалась то на одну её сторону, то на другую. Ничто не помогало! В конце концов она тяжело вздыхала, смотрела на часы: те равнодушно светили всегда четырьмя белыми цифрами, разделёнными двоеточием. Выбиралась из постели и, не обувшись, шла по привычному уже маршруту. Что ночь выдалась бессонная, догадаться было чертовски просто. Вываренный кофе покрывал дно мусорной корзины – не толстым, но всё же сплошным слоем. Откуда-то рядом с мойкой пропадал литровый термос. На обувной полке даже в гололёд не хватало пары на каблуках. До бюро Трикс добиралась пешком, а миновав ворота, делала ещё с десяток шагов – и, отвинтив крышку термоса, наливала туда кофе. Отхлёбывала прямо-таки горячий, мотала головой, закрывала и двигалась дальше, готовясь к худшему. Глупо было надеяться, что в столь хреново начавшийся день произойдёт какое-нибудь чудо и она освободится если не после обеда, то хотя бы к закату. Трикс пришла в бюро двенадцать лет назад, и это у неё не в первый раз – и не в десятый. Третий понедельник ноября исключением не стал. В лабораторию принесли образцы и документы, и Трикс пожалела о своём любопытстве. Если руки вполне могли всё сделать без дополнительной команды, то ноги и голову будто набили ватой. Трикс еле дождалась перерыва. Вывалилась не к столикам – сразу за входные двери. Открыла окно набора сообщений в телефоне, выбрала адресата. Обожгла нëбо: ещё в лабораторной раздевалке выкрутила пробку из термоса. Быстро напечатала два предложения. Коснулась кнопки «Отправить». Крякнула и снова отпила.***
«Малец, плохие новости».
Экран вспыхнул и тут же погас. Ялмар нарисовал какой-то значок, чтобы разблокировать его.«Белка у нас на минусовых».
Ялмар выругался, огляделся, выдохнул: ни одного пациента в кабинете. Потянулся к фляжке в выдвижном ящике. Трикс работала на пятом этаже. Под землёй – отделение судебной медицины. А Белка, старый друг его, врачом не был.