Одна история охерительней другой

Рейтинг — NC-17 Леви Аккерман Мара всегда мечтала попасть в Разведкорпус. Она хотела казаться в других глазах сильной и достойной личностью, только по этой причине. Из-за ее мелкого роста, её в детстве часто дразнили и ни во что не ставили. Пинали, как игрушку, смеялись и тыкали пальцем. Для каждого, это было лишь предлогом как-то задеть. Душа была изранена, хотелось плакать и просто сдаться, но слабости Мара не показывала. Никогда в жизни никто не видел её слез, даже когда было слишком больно. Её дедушка учил другому. Родителей маленькая девочка уже и не помнила, поэтому во всем слушала деда. Он был её семьей. Мара станет сильной, она получит признание и станет солдатом, который защитит стены. Защитит народ и покажет себя. Девушка с огромным желанием доказать всем, что она может. Хотя даже некоторые ее сокомандники смеялись над ней первое время, воспринимали, как некую шутку, наблюдая за её неуклюжестью и глупыми попытками на тренировках. Разве что Микаса подбадривала и помогала, была всегда рядом. И не смотря на все факторы, Мара не сдавалась, она тренировалась днями и ночами, улучшая свою технику. Она попала в Разведкорпус. Её показатели стали намного лучше, но этого, увы, никто не оценивал толком. Может, только Эрвин иногда, который легонько улыбался и жал руку в знак уважения. Капитан Леви только проходил мимо, не воспринимая в целом Мару за человека. Наблюдал со стороны, не понимая до сих пор, что она тут делает. Как и всегда, она рано утром проснулась и пошла на тренировку. Тело уже привыкло, но порой все так тяжело давалось. А от вечных притираний Капитана Леви хотелось вообще не попадаться ему на глаза. Никогда. Все бросить и уехать, скрыться в тихом месте, где ее не найдут. Иногда душой Мара этого хотела. Жить в уютном домике, недалеко от леса, вокруг ромашковое поле и неглубокое озеро, где плавают уточки. Ночью бы она смотрела на звезды, вдыхая прохладный воздух. Чувство свободы и покоя окутали бы её полностью. Но жизнь ударяет о жесткую реальность. — Ты еще пытаешься? Брось это, не твое, — прокомментировал Леви, смотря на такие неуклюжие движения девушки. — Тебе бы дела попроще делать. Например, уборку. Мара отдышалась и встала с колен, отряхивая пыль с одежды. — Вы меня недооцениваете, Капитан Леви. Я еще смогу доказать Вам. — Мне на это наплевать. Капитан только фыркнул, направляясь по своим делам. Леви Аккерман был отдельной болью Мары. Во всех смыслах. Он делал все, чтобы каждый день стал еще хуже предыдущего. Но в то же время и лучше. Аккерман так часто снился ей. Она будто начала сходить с ума уже с первого дня знакомства. Мара могла бы забрать его в свой маленький идеальный мир. Мечтала о его губах на своих, позволяя мыслям зайти намного дальше. Мечтала о том, чтобы он коснулся её, сказал хоть что-нибудь, обратил внимание. И будто бы он обращал, но словно это было некой иллюзией. Мог кинуть неоднозначную фразу, а потом снова исчезнуть. Мог продолжительно смотреть на неё, затем забыть о ее существовании. Мало того, что её вообще не воспринимают здесь, так еще не хватало влюбиться в своего Капитана. Это под запретом. Это смешно. Уже привычное утро для Мары — снова и снова вставать рано и пойти тренироваться. Начала с легкой пробежки, чтобы проветрить свою голову и ни о чем (ни о ком) не думать. Она остановилась на секунду, перевести дыхание и попить воды. Но до боли знакомый голос, заставил её дернуться. — И это все? Как-то быстро ты устаешь, титан уже бы откусил тебе голову. Слабачка. Мара опустила глаза, не зная даже что ответить. Он появился просто ниоткуда. Был груб и холоден, как и всегда. Постоянно и навечно. Девушка хотела было уже что-то ответить, но Капитан её опередил. — Знаю, что хочешь сказать. Я тебя недооцениваю? Возможно. Тебе нужно стараться лучше. — Я стараюсь. Я… — Не спрашивал твоего мнения. Покажешь себя на сегодняшней вылазке. Посмотрим, что станет с тобой за пределами стен. Аккерман с безразличным лицом смотрел будто в ее душу. Пугал и внушал, что она никчемна. Отвечать Маре совсем не хотелось ему. Он уже и так за неё все выводы сделал. Сердце билось как бешеное, как только команда покинула стены. Мара должна была доказать, что она не слабачка и достойна быть в числах отряда. Мысли крутились одна за одной, хотя мозг должен оставаться трезвым. Она не боялась увидеть титана, в своей технике боя девушка была почти уверена, она боялась удариться в грязь лицом перед Капитаном Леви и отрядом. — Держись рядом. Ты еще на испытательном сроке, — только и выдал Леви, оставляя девушку позади себя. Мара кивнула, поджав губы, немного напрягаясь и даже смущаясь. Вылазка прошла довольно удачно, без сильных потерь, да и титанов было почему-то не так много. Правда ничего нового они так и не узнали, не нашли. По пути домой, девушка пыталась прийти в себя, руки немного дрожали, но она справилась, как ей по крайней мере казалось. — А ты не такая никчемная, как я думал. Теперь ты часть команды, но не обольщайся. Мара улыбнулась краешком губ. Услышать такое от Леви было лучше любой похвалы. Девушка не хотела подвести его, а только удивлять и дальше. Она продолжала упорно тренироваться и трудиться, но все же порой мысли становились такими неясными, что мешало ей с каждым днем все больше. Любовь зла. Сегодня был довольно солнечный и жаркий день. Только прохладный ветерок спасал от этого. На небе не было ни одного облачка, и запросто можно было ощутить чувство свободы. Но только не в этом мире. Их свободу теснили огромные стены, их окутывал страх, страх за свою жизнь и тех, кого любишь. Мягкая трава напоминала одеяло, можно было так вечно лежать и ни о чем не думать. Запустить свою руку, коснувшись холодной земли, расслабить тело и почувствовать себя невесомым. В городе девушке находиться было неуютно. Да и скорее пришлось бы снова идти на тренировку, решать множество вопросов, снова углубляться в стратегии против титанов, а она этого никак не хотела. По крайней мере сейчас. Уже не хотела, как раньше. Запал исчез вместе с мотивацией в целом. Она уже и пожалела много и много раз, что пошла в Разведкорпус. Не бывает плюсов без минусов. И как ее не выкинули сразу же? Девушка подошла бы больше на роль приманки для титанов, нежели на роль солдата. Куча синяков и ссадин, нелепых движений и огромное желание доказать, что у неё получится. Она справится. Дни превратились в «День сурка». Настроение было хуже некуда, и как это исправить, Мара никак не знала. Она могла подумать о своих друзьях, сокомандниках, с которыми можно было провести время или же об одном конкретном человеке, который постоянно в стороне, который постоянно на расстоянии от нее. Весь в себе, весь в работе и ни слова о другом. А сказать хотелось много. Узнать, что он думает, что чувствует. Но она будто не имела право на эти знания… Вдали от города было укромное место у совсем маленького озера, напоминающее больше огромную и грязную лужу, про которое почти никто не знал. Разве что Микаса, которой Мара доверила это, ведь знала, что может открыть ей свою душу, взамен видя её понимающий взгляд, как она опускает голову с грустной ухмылкой. Ведь в чем-то они похожи. В нераздельности чувств таких закрытых людей. Здесь был небольшой выступ, да и титанов особо никто не встречал, будто маленький и безопасный мирок. Девушка старалась ни о чем не думать, но нечто тяготило её внутри. Она рисовала тонкие линии на пергаменте, делая акцент на выразительных глазах, которые были бы цвета моря, будь у неё цветной карандаш с собой. Линяя губ такая ровная, брови сдвинуты к переносице. Это был его обычный взгляд. Рисование успокаивало её, заменяло писанину в дневнике. Хотя он тоже у неё был. Глупые и неразборчивые мысли, тайные желания и каракули. — Мара, — окликнул её знакомый голос, кто это был, догадаться сразу можно. Девушка обернулась и со спокойным лицом глянула на подругу. — Микаса? Что-то случилось? Аккерман присела рядом, смотря куда-то вперед, быстро кинув взор на лист бумаги без единой эмоции. — Капитан Леви искал тебя. По срочному делу. Мара тяжело вздохнула, опустив голову на колени. Ей сейчас так не хотелось что-то делать, в особенности поручения Леви. Это очень тяжело. Во всех смыслах. — Прям срочному? Это обязательно нужно сделать именно мне? Микаса повернулась к подруге, легкая ухмылка появилась на её лице. Она положила свою руку на плечо Мары и наклонила голову в сторону. — Он сказал так. Знаю, что ты думаешь, но он ждет. Капитан и так сегодня совсем не в настроении. Тебе лучше пойти. — Он же не бывает в настроении вообще. У него разве существует такое понятие? Аккерман уже ничего не ответила, пожимая плечами, встав на ноги и направляясь обратно. Мара встала вслед за ней, совершенно не хотя покидать свою зону комфортна. Она скомкала свой незаконченный рисунок и всунула в карман. Бродя по длинному коридору, направлялась к комнате Леви, очень медленно и не хотя, девушка старалась не накручивать себя и просто все отпустить. Но мысли съедали её. Лучше бы её съел титан, чем в таком ужасном состоянии идти и видеть Леви. Такого холодного и бесчувственного. Парень поселился в её голове уже очень давно, не давая спокойно жить свою жизнь. Причиняя только боль, доставляя чувство безысходности и отчаяния. Она пыталась найти любой знак в его действиях, но это же их Капитан… Какие здесь могут быть знаки? Девушка пыталась лучше узнать его, но он не подпускал, ведь для него все одинаковы. Да и она обычный солдат, даже не на ровне с ним, на что здесь рассчитывать? А то, что Капитан постоянно давал именно ей задания, сильно нагружал и вызывал к себе для отчета, делая все только хуже с каждым днем, оставляя много вопросов. Он словно издевался. Мара постучалась, заходя внутрь. Парень сидел за столом, читая книгу и попивая свой крепкий чай. — Капитан Леви, Вы хотели меня видеть, — Мара покашляла, привлекая его внимания и становясь в стойку. Аккерман поднял на нее глаза, нехотя поставив чай на стол и отложив свою книгу. — Почему тебя вечно нужно где-то искать? Где ты шляешься? — его голос был спокоен, а взгляд безразличен, как и всегда. Можно было уловить нотки того, что парень явно сдерживает себя. — Капитан, я отлучилась не надолго, дел у меня не было. Он встал со стула и сделал пару шагов навстречу. — Что ты о себе вообще думаешь? Расслабилась и стала многое себе позволять, такие солдаты мне не нужны. Ты отстранена. — Но, Капитан… — Никаких но. Это приказ. Будет тебе уроком. Внутри Мары бушевал огонь, она злилась, она была расстроена, ей было не по себе. Девушка не виновата в своем таком поведении. Но может, побыть на расстоянии от Леви нужно, так станет лучше? — Так точно. Мара развернулась, чтобы уйти, но остановилась в последнюю секунду. Ей хотелось сказать многое, что накопилось внутри, ведь она уже так устала. Иногда желания берут верх, да и терять уже было нечего. Надоело всё держать в себе. Выливать на страницы дневника, на лист бумаги. Надоело не спать ночами, хватаясь за любой повод. Из кожи вон лезть, чтобы привлечь внимание на тренировках, ударяя в грязь лицом и унижаясь, но продолжая свой путь. Получать взамен лишь осуждающий и презренный взгляд, кричащий о том, что она отродье и ей тут не место. — Капитан, я могу объясниться. Леви отвлекся и нехотя поднял на нее глаза, в ожидании ответа, правда ему это было безразлично, проблем своих тоже хватало. — Мне это уже не особо интересно, но я тебя слушаю. Мара очень нервничала, она стояла на месте, теребя свои пальцы, не решаясь посмотреть на парня. — Всё дело в Вас. — Во мне? Что ты хочешь этим сказать? — Аккерман скрестил руки на груди, слегка нахмурив брови. — Я не понимаю, как Вы относитесь ко мне… Девушка запнулась, она так боялась смотреть ему в глаза. Уже готова была к насмешкам, к изгнанию в целом. Леви же молчал, делая обстановку еще хуже. — А как должен? Ты солдат, который выполняет приказы, который должен слушаться, а не витать в облаках. — Я немного не про это. Не в плане службы. Аккерман отвернулся, смотря в окно, будто рассуждая о чем-то, будто он уже думал об этом, много и много раз. И ему надоело. А на лице все также ничего, он как белый чистый лист, скрывая все уже на другой стороне, такой секретной и нечитабельной. — Подойди ко мне. Фраза эхом отдалась в голове Мары, сердце пропустило удар и ушло в пятки, ей стало страшно. Такого страха она не ощущала даже при виде титанов. Девушка шагнула навстречу, подходя к Капитану ближе. Она была низкого роста даже для Леви, поэтому она приподняла свою голову, посмотрев в глаза парня. Впервые за этот вечер. Аккерман никогда не понимал почему эту девку вообще взяли в Разведкорпус. Мелкая и только под ногами мешает. Словно не от мира сего. Но Эрвин в ней что-то видел еще тогда, некий скрытый потенциал. Видимо, очень скрытный, так думал Леви. Сражалась она неплохо, в битвах была довольно быстрой, но такой неловкой, на этом плюсы скорее кончаются. Аккерман часто раздражался из-за нее, глядя на её неуклюжесть в, казалось бы, простых делах, постоянно делал замечания, придирался ко всему на свете. Она была очень сообразительной, но словно глупой. В ней постоянно сражались противоположности. Либо же она не умела пользоваться своими сильными сторонами или даже не знала о них. И видимо только Эрвин замечал эти качества, а может, со временем, начал не только он. Леви никак к ней не относился изначально, но он постоянно обращал на нее свое внимание. Слишком часто. Это не прошло без следа. Мара отличалась от остальных, Леви это видел. Видел её упорство, её силу духа, её выдержку. Он видел и больше, замечал абсолютно все, но никогда бы в жизни не сказал об этом. Не показал этого. — Что ты хочешь услышать? — голос парня стал немного тише. — Хотелось бы правду. Мне кажется, Вы слишком предвзяты, Капитан. Всегда были. Я хочу понять причину. Аккерман молчал, он расслабил лицо, из-за чего казалось, что ему совсем ничего не нужно от жизни. Он просто существует. — Я буду предвзятым по отношению к тебе. Так уж сложилось. Ты отнимаешь слишком много моего внимания и времени. Мара замерла, её взгляд бегал по его лицу, в надежде понять хоть что-нибудь. Её тело бросило в дрожь, ведь так близко к нему, девушка еще не стояла. Она почти ощущала его дыхание на коже. — Как это понимать? Он наклонился к ней почти вплотную, заглядывая уже словно в душу. — Ты глупая и неуклюжая девчонка, которая свалилась на мою голову. И дня не проходит, чтобы я не вспомнил о тебе. — Я ничего не понимаю, Капитан… Мара уже почти перешла на шепот, не выдерживая этого напряжения. — Я отвечаю тебе на твой же вопрос. — Вы видите во мне только помеху? Леви замолчал, снова много думая, размышляя, не давая никаких ответов. — Иногда. Но плюсы в тебе тоже есть. Как у солдата, конечно. Иначе в отряде бы тебя не было. Я же сказал тебе тогда. «Как у солдата». Эту фразу Мара устала слышать, каждый божий день. Ей уже ничего не хотелось, не видеть его, не говорить с ним. Хотелось уйти. Её отстранили, а значит завтра будет обычно день, в который девушка сможет просто забыться. — Вы меня не поняли, Капитан… Простите, что отняла у вас много времени, я пойду в свою комнату. Не хотела Вас разочаровывать и подводить. Стать помехой. Мара сделала шаг назад, опуская голову и разворачиваясь к двери, чтобы уйти, но Леви не дал этого сделать, схватив девушку за локоть и резко поворачивая лицом к себе. — Говорил же, не обольщайся. И не давал разрешения уйти. Я же не ответил на твой вопрос, так? Мара замотала головой, не понимая уже ничего, не понимая его, его действий и в целом все вокруг. — Нет, Вы ответили. Все предельно ясно. — Но ведь это не то, что ты так хочешь услышать. — Капитан… Я уже совсем запуталась. Аккерман молчал, хмуро глядя в её глаза. Его взгляд метнулся немного ниже. Он поддался вперед и коснулся её губ, кладя свою ладонь к ней на щеку. Мара застыла словно статуя, не успев закрыть глаза. Она ощущала тепло от Леви, ощущала мягкость его губ на своих. Его руку на ее лице. Девушка поддалась вперед, углубляя поцелуй, прерываясь на секунду, чтобы сделать вдох, ибо воздух словно исчез. По телу прошлись сотни искорок, скапливаясь где-то внизу живота. Можно ли теперь думать и верить, что Капитан также все это время хотел этого? — Теперь я могу выполнить приказ и пойти в свою комнату, Капитан? — она слегка улыбнулась сквозь поцелуй, отстраняясь, но Леви притянул её обратно к себе. — Такого приказа я не отдавал. И я всё еще не отпускал тебя. Аккерман положил свою руку к ней на талию, обнимая и прижимая к себе вплотную, целуя настойчивее, прерывисто, так как дыхание у него сбилось окончательно. Леви резко подхватил её на руки и усадил на стол, располагаясь между ног, поглаживая ноги в области колен и плавно поднимаясь выше. — Капитан… — Ты сама виновата. Хотела же знать мой ответ. Ну так получай. Он взглянул на нее все тем же пронзительным взглядом, прислоняясь к уху, обжигая дыханием, а затем опускаясь ниже, проводя кончиком носа по коже на шее. Аккерман оставил влажный поцелуй, затем еще один и еще, слыша, как Мара чаще задышала, наклоняя голову в бок. Леви продолжил так делать, целуя девушку в шею, иногда покусывая кожу. — Капитан… А если кто-нибудь зайдет? Еще далеко не вечер. Парень отстранился, взглянув на нее осуждающим, почти злым взглядом. — Тогда ты свободна. Можешь пойти и помочь Ханджи. Мара смотрела на него с непониманием ровным счетом ничего. Хотелось разбиться об стену. От его слов вопросов только прибавилось. Капитан начинал раздражаться. — Но я не хочу уходить. Только не сейчас… — Ты ослушаешься приказа? Аккерман приблизился вплотную, шепча ей это на ухо. — Да, ослушаюсь, — её голос слегка дрогнул, так как Леви продолжил то, на чем его прервали. — Тогда молчи. Он так страстно и горячо все делал, что Маре уже стало плевать, зайдет кто-то или нет, главное чтобы это не прекращалось. В комнате было довольно мрачно, так как у Капитана всегда висели плотные шторы, которые почти не пропускали солнечный свет. Это делало обстановку еще более напряженной. Леви расстегнул свою рубашку, откидывая её в сторону. Девушка провела пальцами по его телу, прикусывая нижнюю губу. На теле были шрамы, но оно было все равно идеальным. Затем, парень занялся и одеждой Мары, снимая верх, обнажая её грудь. С уст девушки вырвался приглушенный стон, когда она почувствовала горячий язык, скользящий по коже. Он целовал её шею и ключицы, спускаясь всё ниже. Стянув с нее оставшуюся одежду и оставляя только в нижем белье, которое оказалось на полу следом, парень опустился на колени и начал покрывать поцелуями её внутреннюю часть бедер, от чего Мара уже готова была кончить. — Мне продолжать? — его взгляд был томный, глаза словно блестели, гипнотизируя. Мара была настолько взбудоражена, что все его слова были как в тумане. Леви остановился, продолжая наблюдать за её реакцией. Девушка в ответ только кивнула. Её щеки краснели, ей было очень жарко и так неловко. Такое она могла увидеть только во снах, а сейчас это все происходит на чертовом столе её Капитана. Аккерман снова поднялся, глядя прямо в её глаза. Он провел рукой по её груди, плавно спускаясь еще ниже, к самому чувствительному месту. Мара вздрогнула, когда он коснулся её там, нежно проводя пальцами, начиная массировать клитор круговыми движениями. — Леви… Мара уронила голову к нему на плечо, сладко постанывая. Леви начал целовать её, слегка покусывая губы. Он проник одним пальцем внутрь, от чего девушка вскрикнула, сильно сжимая его плечи. Затем, добавил и еще один, начиная плавно двигаться. Мара не могла сдерживать в себе эмоции, ей было слишком хорошо. Да и не хотела сдерживать, взамен слыша такое тяжелое дыхание Капитана, который еще немного и просто сорвется, потеряет голову. Приятная истома, которую хочется ощущать вечно. Его движения были плавные, от чего крышу сносило еще больше. Она чувствовала тепло, чувствовала подходящий уже оргазм. Ей много и не нужно было, хотя девушка так мечтала почувствовать его член внутри. Леви заткнул ее, поцеловав в губы, чувствуя сильный жар и пульсацию внутри девушки. Мара простонала в поцелуй, царапая кожу Аккермана, зажмуриваясь в приятном блаженстве, ощущая некий взрыв, ток, который прошел по всему телу. Капитан уложил её на стол, проводя ладонью от груди и ниже. Девушка задышала чаще, осознавая, что наконец сможет почувствовать его полностью. Их снова окутало дикое желание. Желание завладеть и никогда не отпускать. Леви приспустил свои брюки вместе с бельем и снова расположился между ног Мары. Не медлив, он проник в нее, сильно сжав бедра, начиная наращивать темп, слыша взамен протяжные стоны девушки. Он и сам больше не мог себя контролировать, наблюдая такую картину перед собой. Наблюдая, как его член входит в неё, как она извивается, как произносит его имя. Аккерман, черт возьми, хотел этого. Давно желал, но не пускал это в свой мозг, не позволял себе даже думать об этом. Она прикусила губу до крови от новых ощущений. Это был её первый раз, и осознание того, что девушка отдала его Леви — будоражил. Отдала свое сердце и всю себя. Мара попыталась расслабить тело, чтобы полностью раствориться. Аккерман продолжал двигаться, меняя угол проникновения. В помещении стало слишком жарко, оно было наполнено громкими вздохами и хлопками двух тел друг о друга. — Смотри на меня. Леви тяжело дышал, вбиваясь в тело девушки, накрывая своей ладонью её грудь и аккуратно сжимая, лаская твердые и чувствительные соски. Девушка обвила своим ногами его бедра, рваные стоны вырывались из её груди. Перед глазами начало уже все плыть. Мара вцепилась в его руки, зажмуриваясь, чувствуя снова ту волну наслаждения, долго ее ждать и не пришлось. Теперь же она ощущала, как сокращаются её мышцы вокруг его члена, как мокро и жарко внутри. Аккерман сделал еще несколько резких толчков, перед тем, как кончить Маре на живот. — Надеюсь, я ответил на твой вопрос. Его голос… Такой бархатный, такой низкий, с небольшой хрипотцой. Девушка боялась поднять на него глаза, ей было так неловко. Она все еще пыталась отдышаться. — Да, Капитан… Доходчиво. Я могу теперь идти? Уходить, конечно, не хотелось, но словно нужно было. — Куда же я отпущу тебя после всего? Но, ты права. Сейчас тебе правда нужно идти, — Леви поднял с пола свою рубашку, застегивая на ней пуговицы. Подал девушке платок. — Ты все еще отстранена от завтрашней вылазки, но ты можешь помочь Ханджи, в её экспериментах. Мара оделась и тяжело вздохнула. Лучше бы её просто отстранили. Ей нравилась Ханджи, но иногда она её пугала. — Так точно. Девушка покинула комнату Леви, совершенно потерянной, в некой фрустрации. Как же ей дальше вести себя с ним? Что это все может значит? Что он думает и чувствует? Не станет ли он снова тем холодным и бесчувственным Леви Аккерманом? В целом все так и было дальше. Почти. Он также редко мог смотреть на нее, мог придраться к технике на тренировке, в бою и еще к чему-либо еще, но все равно что-то изменилось. Леви был постоянно рядом, везде, словно присматривая и защищая. Он стал больше разговаривать с ней, просто приглашать на обычное чаепитие. Для него это было слишком личное, но он готов был делиться этим с Марой. Это все было так странно, но это же Леви. Маре захотелось делать ему приятно. Пусть он даже и не оценит, либо не отреагирует, подумает, что это глупость, но ей хотелось. Девушка могла оставить записку на его столе, подарить новый сорт чая, пригласить прогуляться. На все эти действия Леви лишь закатывал глаза, бурча себе под нос: «снова эти нежности». Но Мара смогла и увидеть, что он улыбался, принимая все это от нее. Очень редко и незаметно, но это было так. В конечном итоге, Аккерман сам не заметил, как начал что-то отдавать взамен. Больше и больше. Отдавать ей свою часть сердца и души. — Я с тобой расслабился. Стал тоже витать в облаках. Так не пойдет, — нарушил тишину Леви, сидя на том же самом выступе, секретном месте Мары. Он глядел вдаль, о чем-то размышляя. — Разве плохо иногда просто помечать и побыть человеком? Аккерман глянул на нее весьма скептично и хмыкнул. — Я не мечтатель. Мара улыбнулась, кладя свою руку поверх его, крепко сжимая. — Просто отпустите все, Капитан. Вдохните свежий воздух, почувствуйте мягкость травы. Забудьте обо все на миг. Вы еще удивитесь. Леви снова хмыкнул. Он лег на траву, закидывая руки за голову и прикрывая глаза. — Удивить меня можешь только ты, как оказалось, даже не думал, что это возможно. Каждый раз что-то новое. Девушка усмехнулась, ложась рядом с ним. — Вы тоже удивляете меня, Капитан. Каждый день. — Неужели? Он повернулся, всматриваясь в её лицо. Леви был расслаблен, словно ничего его не беспокоило больше. — Ты зайдешь сегодня ко мне на чай? Отвык пить его в одиночку. Как ни странно. — Да. Не могу же я ослушаться приказа, — Мара хихикнула, прикрывая рот ладонью. Леви слабо улыбнулся, снова прикрывая глаза, погружаясь в свои мысли. Ему и правда стало спокойнее. Особенно в этом месте, особенно с одним человеком. Им обоим стало казаться, что иногда может просто жить, а не выживать. Эрвин Смит У каждого человека есть свои способы высказывания чувств, свои маленькие секреты и мысли. Способы, чтобы стало лучше переживать это всё, особенно, когда вокруг такая жизнь. Каждый день мог стать последним, а столько всего еще хочется сделать. Эрвин нашел способ немного справляться со всем, хоть и был морально сильным. Но каждый сильный человек может дать слабину, захотеть опустить руки. Смит доставал из своего стола небольшую зеленую книжку, в которой в обыденные дни рисовал схемы и рассуждения, некие стратегии и т.д. Но иногда он позволял себе немного больше, исписывая ручку, страницы и свое сердце. Открывал свою душу обычному листку бумаги, и он не считал, что это стыдно. Так легче, так понятнее. Порой, текст имел не только душераздирающий характер, а лишь смысл, который вгоняет в краску, заставляя кровь закипеть, а дыхание сбиться вовсе. Раз за разом исписывая все до мелочей. В надежде, что однажды это станет его. Ибо длится это всё слишком давно. С самого первого дня, можно так сказать. Завершая свой «сеанс», Смит прятал свою книжку куда подальше. Он ведь Главнокомандующий Разведкорпуса. Ему не положено давать слабину. Он должен оставаться рассудительным и спокойным. На Персилию сегодня навалилось много забот, а ворчливый Леви только делал все хуже. Быть Капитаном было не всегда в радость, хоть и огромная честь. Иногда хотелось все закончить и стать просто свободной, обрести покой. Почувствовать то, что и освободит тебя, кто поспособствует этому. Как однажды они это обсуждали с Эрвином, очень и очень давно…        — Сейчас, хотелось бы просто вдыхать свежий воздух на вершине холма и смотреть на лунный свет, что падает на воду. Ты повернешься к своему спутнику жизни и просто осознаешь все это. Что это и есть свобода, — девушка опустила глаза, закончив с какими-то бумагами. Она устало потерла глаза. Эрвин отвлекся от своего дела и взглянул на неё. Легкая улыбка появилась на его лице, хоть и был он всегда хмурым. — Весьма интересное размышление. Даже в нашем мире — это выполнимо. По крайней мере — стоять на холме. Персилия издала смешок, самый очевидный ответ. — Это не то. Немного по-другому все должно быть в этот момент. Люди мечтают, исполняют свои мечты. Чем же мы хуже? — Думаю, жизнь нас сделала хладнокровными. В этом и отличие. Эрвин очень внимательно слушал её тогда, даже слишком. Возможно, пытаясь тоже о чем-то мечтать. Понять её мысли и мечтать вместе с ней. Он взглянул в окно: небо было усыпано звездами, лунный свет пробивался сквозь шторы, а шум ветра так успокаивал. Мужчина хмыкнул, чувствуя внутри некое принятие и осознание. Слова девушки теперь воспринимались иначе. — Ты выглядишь очень уставшей, иди лучше спать. Я сам доделаю всё. Смит изложил все на бумагу в этот вечер, вдохновляясь новым чувством, мотивируя себя на жизнь. Но об этом никто и никогда не узнает. Аккерман же лишь закатывал глаза на их разговоры, возвращая к реальности. Суровой и отвратной. Но все равно они потом говорили об этом раз за разом. Будто уже понимая друг друга, говоря все напрямую. Но будто не слыша. — Тебе нужно быть проще, Эрвин. Ты сильно грузишь себя, а в голове лишь путаница из слов. Отпусти все, почувствуй себя свободнее… Мужчина хмыкнул, смотря в окно, совершенно стараясь ни о чем не думать. — Я бы очень хотел. Но как я могу это почувствовать, не имея при этом своего спутника жизни? Сама же говорила, — Смит развернулся, легкая улыбка была на его лице. Он смотрел прямо в глаза девушки. Эта фраза вогнала Персилию в краску, чего та явна не ожидала от себя. Порой работа занимала слишком много, и ночи были без сна. Изучение титанов изнемогали куда больше, чем сама борьба. Персилия порой могла расслабить свой мозг определенными мыслями, но старалась не увлекаться, ведь ей не положено. Это ужасно неловко и стыдно. Но что поделать? Хотя бы так можно отвлечься. Уже давно пытается, слишком давно. С того дня, как сама только-только вступила в Разведкорпус обычным кадетом. Сердцу ведь не прикажешь. Но сейчас Персилия — Капитан, и несет большую ответственность. Огромный долг, но и груз на сердце. Закончив свои дела, девушке нужно было найти Командира, поэтому, буркнув себе под нос слова прощания с Леви, она направилась к Эрвину. Отчет сам себя не расскажет, как говориться. Хотя лучше бы это делал все же Леви. Он немногословный, но конкретный. Идеальный вариант Капитана… Не то, что она. Постучавшись в дверь, Персилия зашла внутрь кабинета. Эрвина там не было, хоть и свет от лампы горел, а разбросанные бумаги заполняли весь стол. Открытые книги и канцелярия — сплошной бардак. Персилия посмеялась в голос от мысли в голове про то, что было бы, если бы такое увидел Аккерман. Случился бы инсульт. Она подошла к его столу, чтобы оставить некоторые бумаги. Перед глазами лежала небольшая открытая зеленая книжка, которая очень выделялась из других. Почему-то в голове появилась ужасная мысль — прочитать содержимое. Будто что-то толкало ее, и очень сильно. Она уже потянула руку, но услышала шаги. Девушка резко отскочила от стола и отошла в сторону. В комнату зашел Эрвин с весьма обеспокоенным лицом. Его взгляд тут же упал на эту же книжку. — Ты по делу здесь или случилось что-то? — голос был спокоен, хотя можно было бы уловить нотки тревоги. Мужчина сразу же подошел к столу и убрал именно эту зеленую книжку в полку, задвигая с громким стуком. — Вообще, сегодня должен был Леви подойти, но решила я. Принесла чисто бумажки, ничего важного. Персилия все смотрела на этот гребаный стол, любопытство так и рвалось наружу. Одни лишь вопросы без единого ответа. — Спасибо, тогда ты можешь идти, поздно уже. И так не высыпаешься… Эрвин взглянул на девушку, затем, кашлянул, осознавая, что слишком продолжителен был их зрительных контакт. — Доброй ночи, — как-то отстраненно ответила Персилия, выходя из кабинета. В голове крутились разные мысли, но одна все же не дает покоя: «Что же такого в этой книжке? У него есть свои секреты? Как же хочется узнать». Эти чертовы листики в зеленой обложке так притягивали… А реакция Эрвина только подтверждала ее секретность и таинственность. Он испугался, что та могла прочитать её. Были и мысли, что ей лучше не знать этого, что наоборот лучше узнать и успокоиться, а может вовсе забыть об этом. Сознание кричало, что так нельзя делать, это его личное, но подсознание все подталкивало на искушение. Она же аккуратно, и никто не заметит, верно? Одним глазком… Человека так легко искусить… Это станет её тайной. Девушка дождалась поздней ночи, ведь днем этого лучше не делать. Это нужно сделать только для галочки, уж больно она любопытной была. Еще с самого детства ей это качество мешало жить. Но порой и очень выручало. Она бы просто не уснула, пока не узнала все… Эрвин всегда такой скрытный, а так хотелось узнать, что у него на сердце и душе. Убедившись, что в кабинете никого, Персилия подошла к столу и открыла полку. Она взяла в руки зеленую книжку. Сердце бешено билось, девушка будто узнает сейчас самую великую тайну. Испытывала мандраж и радость, как маленький ребенок. Пролистав несколько страниц, в итоге ничего интересного и не нашла. Одни записи про титанов, некие схемы построения на операциях и бла, бла, бла. Она разочаровано выдохнула, ведь надеялась найти там нечто ценное. Посмотрела еще пару страниц и хотела уже положить книжку обратно в полку, как уронила её на пол. — Черт… — прошипела себе под нос, нагибаясь и залезая под стол, попутно ударяясь об него головой. Книга упала в развернутом виде, но с обратной стороны. Кинув быстрых взор на страницу, Персилия хотела её уже закрыть, как заметила, что текст в конце книги вовсе отличался от того, что в начале. «Я слишком смущен в твоем присутствии, но вида подавать не смею. Сердце пропускает удар, когда приближаешься и смотришь в самые глаза. Я хотел бы сказать об этом, но не думаю, что в этом есть смысл. Я напишу это на бумаге, и так будет правильно. Но ты снишься мне каждую чертову ночь еще с первого дня нашей встречи. Твое тело и изгибы не дают мне трезво мыслить. Твой запах цитрусовых духов дурманят. Твои губы пленят, и я хочу почувствовать их вкус. Хочу чувствовать тебя полностью, твою мягкую кожу, твою грудь и бедра, ласкать и целовать тебя везде. Хочу чувствовать изнутри, твой жар тела. Слышать твой голос, твои сладкие стоны, в надежде услышать в них свое имя. Чтобы твои длинные и красивые ноги обхватывали меня, прижимая ближе, а ногти царапали разгоряченную кожу. Хочу видеть твое желание, какая ты мокрая от моих касаний, какими твердыми стали соски. Хочу, чтобы ты принадлежала мне, просила большего, требовала чего только захочешь. Потому что я уже твой…» Персилия замерла на месте. Сердце забилось настолько сильно, что казалось у неё уже тахикардия началась, и она вот-вот потеряет сознание. Щеки покраснели, внизу живота все свело и пульсировало. Эйфорию обрывало только одно: «Кому он это посвящает? Черт возьми, кому?!». Она мечтает услышать эти слова от него, так желает, чтобы это принадлежало ей. Уже так давно, так долго. Чтобы он принадлежал ей. Еще с первого дня их встречи. Когда такой молчаливый парень подавал ей руку, когда прикрывал в неловких ситуациях, спасал в опасных, защищал от всего. Даже от любой мелочи. Персилия вжалась в стену, а собаки подходили все ближе. Они будто с цепи сорвались, рычали и вели себя так, будто готовы были её сожрать. Загнали её в угол, идти было некуда. Какая глупая и неловкая смерть будет. Даже не от рук титана. Девушка просто не двигалась, но страх выдавал её. Собаки чувствуют это. Резко, одна из них подскочила и укусила её за ногу. Персилия закричала, хватаясь за открытую рану. Она зажмурилась, бежать теперь точно не сможет. От безысходности хотелось хныкать. Но тут же слышит грохот, как псы заскулили и рванули куда подальше. К Персилии подошел парень и сразу же взял её на руки. — Эрвин, — она спокойно выдохнула, кладя голову ему на плечо. — Спасибо, я бы не справилась без тебя. Уже бы осталась без лица, — девушка издала нервный смешок и взглянула на блондина, также продолжая неловко улыбаться. Сердечко билось чаще с каждым разом. — Я всегда рядом. Сильно больно? Я отнесу тебя к врачу. — Все в порядке. Возможно, если бы его правда не было рядом, те огромные и голодные собаки больше бы навредили ей. Она может защитить себя, но она до смерти их боялась, превращаясь в бездвижную статую рядом с ними. Хотя и не только рядом с ними. Его фразы: «Я возьму на себя ответственность за неё», «Я решу этот вопрос» — делали невероятные вещи, превращая Персилию в самое настоящее желе. Девушка хотела верить, что эти слова для неё, но словно такое невозможно. Они всегда были хорошими товарищами, которые доверяли и помогали друг другу. Эрвин её Командир, она уважает его. Да и, всегда находились девчонки, которые мило хихикали и говорили с Эрвином в городе, в открытую флиртуя. Заправляя прядь волос за ухо и касаясь его. Либо же девчонки с их отряда, а может и с другого. Персилия сгорала от ревности каждый божий раз. Но никогда в жизни не подавала виду. Плевать… Это не её дело. Внутри созрело дикое желание оставить ему записку. Пусть он и не будет знать от кого, но это будто хоть что-то. Эти слова причинили боль, и в сердце больно кольнуло. Хотелось хоть немного высказаться. Пусть это будет такая игра. Так она проверит, есть ли шанс, что эти слова были про неё. Найдя небольшой кусочек бумаги и ручку, девушка написала всего пару предложений, положив книжку потом обратно в стол. «Знал был ты, как Я мечтаю о тебе. И не волнуйся, я мокрая даже без твоих касаний…» Поднявшись с пола, Персилия будто в трансе дошла до своей комнаты. В голове был только Эрвин. Все действия, что он прописал. Как он делает с ней это, делает все, что захочет. Внизу сильно пульсировало. От этого она сгорала от стыда каждый раз, когда удовлетворяла себя, думая о Командире. Но в этот раз все было еще ярче, ведь Эрвина тоже изнемогает дикое желание. Возможно, к кому-то другому, но все же маленькая надежда есть, что он так желает именно её. Девушка старалась больше попадаться на глаза ему, нагибаясь так, чтобы была видна грудь, либо демонстрировать свою задницу, якобы что-то поднимая. Типа «случайно». Разговаривать с ним и смотреть на него. Правда, реакции на это всё, Смит особо не давал, лишь изредка изгибал бровь в немом вопросе. Какой же скрытный сукин сын. Записку мужчина нашел сразу же на утро. От чего у него прошел ток по всему телу, сбивая дыхание напрочь и скапливаясь где-то в паху. Внутри зрел страх, что его «дневник» кто-то нашел, либо же эта глупая шутка, очередная «записочка» от «фанаточек». Но книжка была на месте. Да и кабинет он вроде как закрывал. Содержимое записки заставило почувствовать тесноту в брюках. Он попытался откинуть все мысли в сторону, но это плохо получилось. Член встал просто колом, делая все еще хуже. Эту реакцию спровоцировала лишь мысль о той, кто это может быть. Варианты были, но мужчина надеялся только лишь на одного человека. Но будто это невозможно. — Твою мать… — Эрвин тяжело вздохнул, откидывая голову на спинку стула и прикрывая глаза. После этого в дверь постучали. Видеть ему сейчас никого не хотелось совершенно. В помещение зашли Капитан Леви и Капитан Персилия. Эрвин сделал глубокий вдох и постарался успокоиться. Девушка подошла к нему ближе, упираясь о стол. Она кинула быстрый взор на руки мужчины. Смит держал ту самую записку. Заметив, куда Персилия смотрит, Эрвин скомкал записку и убрал куда подальше. — Мы по делу, — коротко пояснил Леви, продолжая затем суть их прихода. За что ему огромное спасибо. Девушка же наблюдала за Эрвином, пыталась увидеть хоть что-нибудь. Но он спокоен, словно море. Невозмутим, будто океан. А в глазах самый настоящий шторм, буря. Она сама готова была просто сгореть изнутри, ей так хотелось прочитать книжку еще и еще. Снова и снова. Мысли о том, что такой спокойный и рассудительный Командир так кого-то желает и пишет об этом — возбуждали до дрожи. Поэтому ночью, девушка снова повторила свою операцию. Хорошо, что она умеет вскрывать замки. «Я не знаю, зачем сюда пишу это все. Определенно какой-то сюр. Но я не могу иначе. Ни дня не проходит, чтобы я не думал о тебе. И когда ты так близко ко мне, я теряю голову. Я хочу сорвать с тебя чертову одежду, хочу прижать к себе. Хочу видеть тебя в кружевном белье, которое ты надела специально для меня, которое я буду медленно с тебя снимать, только искушая еще больше, дразня, чтобы ты умоляла меня коснуться тебя. Чтобы ты надела чулки, от чего выглядела бы просто невероятно. Я желаю только тебя в своей жизни. Мне неловко писать об это сюда, но так будто правильно, так легче… Возможно, однажды, ты узнаешь, но сейчас я лишь слабый и глупый мальчишка перед тобой… Который просто боится» — Чертов Эрвин… Блять, — прошептала Персилия, зажмуриваясь, чувствуя сильную волну возбуждения по всему телу. Но также она с каждым разом чувствует и сильную боль, которая сжимает сердце. Неужели… Это все же не она? Неужели есть женщина, которую он так любит и желает? Ей не хотелось в это всё верить. Но она оставит записку ему, снова. «Я хочу тебя. Ты мне снишься каждый день, я мечтаю о твоих касаниях и поцелуях. Мечтаю стать твоей, мечтаю, чтобы ты трахнул меня, так сладко, чтобы я кричала тебе об этом. Чертов Эрвин Смит…» Персилия ушла с камнем на сердце в этот раз. Страницы его дневника так мучали. Он же совсем не падает виду, когда рядом с ней. Как же ей понять? Затем, она читала еще и оставляла точно также записки, но будто теряла некую надежду. Руки опускались, а сердце сжималось. «Возможно, твои прекрасные строчки посвящены другой, и ты никогда не узнаешь, кто оставляет тебе записки. Да будет так, мой любимый Эрвин» Порой, тоска отступала, и нужно было переходить хоть к каким-нибудь действиям. Тогда в ней уже загорелся дикий огонек. Некая мысль, которая возможно будет иметь последствия. Ведь Капитану не подобает в таком ходить. Но утром девушка надела юбку, под которой аккуратно виднелись чулки. — Мечтаешь о чулках? Получи, — сказала она это своему отражению и покинула комнату. Постучавшись к Эрвину, девушка зашла внутрь, после одобрительного «входите». Сразу же кинула взор на стол. Записки там не было, значит, он уже её видел. Эрвин поднял на неё глаза в немом вопросе. Его взгляд сползал ниже, останавливаясь прямо на уже, так виднеющихся, чулках. Мужчина слишком долго смотрел туда, не в силах отвести взгляд. В брюках снова становилось тесно. Тело бросало в жар. Он не мог осознать, что видит эту картину прямо перед собой. Такую желанную и недоступную. — Собралась куда-то? — голос был хриплым. Эрвин прокашлялся и вернулся к своим делам. Стараясь просто не обращать внимания. — Нет. Я от Леви, он попросил тебя подойти по важному вопросу. Смит молчал, также молча встал и подошел к девушке. От этого действия, Персилия немного отшатнулась, отходя назад. — Что за важный вопрос? — спросил он немного тише, не прерывая зрительного контакта. — Он не сказал, — почти шепотом ответила ему девушка. Так они еще простояли пару минут, просто смотря друг другу в глаза. Затем, Эрвин просто кивнул и покинул свой кабинет. Персилия облегчено выдохнула, ибо напряжение было выше некуда. Не взять его книжку, находясь в кабинете она уже не могла. Это уже был словно наркотик. Поэтому тихо подошла к столу, снова доставая её. Девушка обнаружила, что внутри книги лежали все её оставленные записки. — Это точно другая… Чертов Эрвин Смит, — почему-то подумала она так, хотя казалось бы ответ на поверхности. Но он же ждет от кого-то эти записки. И это явно не от неё. Персилия начала листать страницы, уже ничего совершенно не замечая вокруг. — Интересная книга? — серьезный голос Эрвина раздался будто эхом по всему помещению. Девушка застыла на месте, боясь поворачиваться к нему лицом. Ей точно конец. Как объяснить своему Командиру такое? Она влезла в его вещи… — Я случайно нашла её… Хотела поднять с пола и всё, — она пыталась оправдать себя. Щеки горели пламенем, сердце ушло в пятки и разбилось на множество кусочков. Персилия чувствовала, как Смит медленно двигался в её сторону. Оказываясь почти рядом. — Тебе лучше уйти. Только и сказал он, садясь за свой стол и убираю книгу в полку. Он был невозмутим, но будто вот-вот просто взорвется, если произнести хоть слово. Голос его был холоден, как и он сам. Внутри него были смешанные чувства, одна лишь путаница. Все мечты и надежды рухнули прямо сейчас. Теперь же с ней останется только совесть и вина перед Эрвином, что она влезла в его личные вещи и прочитала дневник. Как же низко… Останется ничего. Пустое и болезненное ничего. Он любит другую, ждет другую, иначе дал бы какую-то реакцию. Хотя как эти выводы пришли ей в голову? Просто сердце чувствует так… Они оба просто глупы, чтобы сказать всё, как есть. Слезинка потекла по её щеке, хотя обычно Персилия старалась не плакать. Молча покинула его кабинет, напоследок повернув к нему голову. Эрвин все также сидел, даже не смотря в её сторону. Тогда она просто ушла, таща за собой огромный груз. Слыша некий шум с кабинета Командира. Так она весь день и просидела в комнате, не находя себе места, ходя из стороны в сторону. Девушка подбирала уже тысячную фразу, с которой она бы пришла к нему и все объяснила, извинилась. Но все было не то. Тогда ей пришла мысль о том, чтобы все ему сказать, как есть. Но простит ли он? Может и простит. Будет ли доверять? Скорее нет. Персилия подошла к двери, чтобы выйти из комнаты, но ей перекрыли выход, как только она открыла её. В проходе стоял Эрвин, с весьма уставшим и обеспокоенным лицом. Девушка замерла, затаив дыхание. Мужчина сделал шаг вперед, закрывая за собой дверь. — Эрвин… Я хотела все объяснить тебе, — только и произнесла она, всматриваясь в его лицо. Смит молчал, долго наблюдая, будто подбирая слова. Он мягко улыбнулся, чего Персилия явно не ожидала. — Это ведь твои записки, — Эрвин подошел немного ближе, будто уже не боясь ничего. В ответ девушка лишь неуверенно кивнула, опасаясь дальнейшей реакции. — Прости… Я могу… — Тише, — Смит прислонил палец к её губам. Затем плавно провел линию вдоль шеи и до ключиц. — Позже обсудим. У обоих взгляд максимально потупился, словно под воздействием алкоголя. Она снова лишь кивнула, не в силах уже что-либо говорить. Хотелось просто коснуться его уже. Тогда Эрвин развернул её к себе спиной, прижимая вплотную, попутно убирая локон волос с её плеча. Открывая нежную кожу на шее и прислоняясь к уху. — Не стыдно тебе читать чужие дневники? — голос был хриплый, очень низкий, от чего по телу Персилии прошлись мурашки. Его руки уже скользили по её телу, останавливаясь на талии и бедрах. В ответ девушка что-то невнятно промычала, ибо соображать уже хоть что-то не было сил. В этот момент существовали только касания Эрвина, как и он сам. Мужчина коснулся губами ее шеи, оставляя невесомые поцелуи, от чего Персилия откинула голову назад, тяжело задышав. Она начала двигать бедрами, чувствуя уже и само желание Эрвина. Голова шла кругом, девушка до сих пор не могла понять, что происходит сейчас. Мужчина сжал рукой её юбку, которую она надела специально для него. — Сними, — одно слово, и внутри все пылает, порхает, будто в невесомости. Тогда она развернулась к нему лицом и медленно начала стягивать с себя юбку, откидывая её в сторону. Взгляд у Смита был одурманен, глаза голубого цвета стали будто темно-синие. Глаза скользили по так желанным чулкам, заставляя кровь в жилах просто вскипать. Он подошел к ней, проводя большим пальцем по губам и подхватывая на руки. Персилия обвила своими руками его шею и впилась таким желанным поцелуем, от которого можно было просто задохнуться. Мужчина покусывал нижнюю губу, углублял поцелуй, используя язык. От этих действий девушка тихо постанывала в поцелуй. Он целовал шею и ключицы, покусывая нежную кожу. Срываясь просто капитально, все рычаги и тормоза теперь сняты. Эрвин уложил её на край кровати, сам же встал на колени, располагаясь между её ног. Он стянул с неё джемпер, вместе с топом, оголяя грудь, проводя по ней рукой и задевая твердые соски. Продолжал нежно сжимать её, от чего Персилия выгнулась, издавая приглушенный стон. Смит резким движением притянул её за бедра к себе ближе, начиная целовать внутреннюю их часть, затем закинув ноги к себе на плечи. Отодвинул краешек белья, проводя пальцами по влажному клитору, начиная его массировать. От этих действий девушка вскрикнула, вцепившись ногтями в скомканную простынь. Заскулила от таких ярких ощущений. От того, насколько она ждала этого. Мужчина придвинулся ближе, касаясь её горячим языком, посасывая клитор и плавно проникая двумя пальцами внутрь. Сдерживать себя больше не было сил, Персилия сжала его блондинистые волосы, сладко постанывая. Эрвин продолжал свои действия, немного ускоряясь, делая все интенсивнее. — Эрвин… Эрвин… — она выкрикивала его имя, ей так хотелось это делать, она так давно мечтала об этом. Еще немного и она просто кончит от таких великолепных движениях, но это будет еще не конец. Второй рукой, блондин продолжил трогать ее чувствительную грудь, теребя твердый сосок, что и стало последней точкой. Персилия выгнулась, издавая протяжный стон, сжимая Эрвина между своих ног. Все тело стало ватным, будто наэлектризованным. А перед глазами белая пелена. — Раздевайся, — только и смогла произнести та. Смит улыбнулся, начиная расстегивать свою рубашку, оголяя свое стройное и подтянутое тело. Персилия видела его уже без рубашки, но старалась сразу увести взгляд, ибо это плохо бы закончилось. Девушка села на кровати, протягивая Эрвина за ремень ближе к себе. Она провела рукой по его торсу, наслаждаясь каждым движением. Расстегнула ремень и откинула в сторону. Следом расстегнула ширинку и стянула брюки до колен, вместе с его нижним бельем. Ей не хотелось терять и секунды, она хотела коснуться его. Персилия провела языком по всей длине его члена, слыша тяжелые вздохи взамен. Смит схватил её за волосы, направляя. Девушка начала посасывать его головку, затем беря член в рот полностью, используя язык. Помогала рукой, ускорялась и замедлялась. — Так не пойдет, — прошипел мужчина, отстраняясь. Не дав никаких объяснений, он развернул её к себе раком, надавливая рукой на поясницу, чтобы та прогнулась. Стянул с неё нижнее белье, медленно проникая внутрь. С уст обоих сорвался протяжный стон. Эрвин начал двигаться в ней, чувствуя все каждой клеточкой тела. Наращивал темп, менял угол проникновения, лишь бы слушать такие желанные стоны Персилии. Он ощущал жар ее тела, ощущал то, какая она мокрая. Какая уязвимая и страстная. А она просила больше, хотела больше, умоляла его не останавливаться. Толчки стали резкими, более грубыми, но это заводило еще больше. Девушка чувствовала снова то приятное ощущение, когда еще немного и тебя окутает невероятное блаженство. Эрвин сжал ее ягодицы, шлепнув по одной из них, оставляя красный след. Зажал её запястье за спиной, не останавливаясь ни на секунду. Персилия скулила, как последняя сучка под ним, не в силах сопротивляться. Еще несколько толчков, и Смит достал свой член, кончая девушке на поясницу. Дыхание его было сбито вовсе, голос такой хриплый, хотелось это мгновение продлить вечно. Идеальная укладка растрепалась, губы пухлые и красные, а на лбу испарина. Он был просто великолепен. Мужчина аккуратно вытер её платком и лег рядом. Они ничего не говорили друг другу, только смотрели в глаза и улыбались. Эрвин гладил её волосы, убирая прядь за ухо. — И зачем так долго нужно было ждать, Эрвин? — пошептала Персилия, придвигаясь ближе. — Оно того стоило. Я тебя и вечность готов ждать. Девушка улыбнулась, целуя его в губы, прижимаясь только ближе. Она не отпустит его, больше никогда. Ночь была прохладной, с окна дул ветер, но им не было холодно. Небо было усыпано звездами, лунный свет падал на их лица. Такое умиротворение и покой. В такие моменты ты чувствуешь свободу, чувствуешь настоящую любовь, которая только усиливалась годами. Чувствуешь наконец спутника жизни, своего соулмейта, который теперь так рядом. Они будут стоять на вершине холма, смотреть на рассвет, на закат, на кромешную тьму, держась за руки и мечтая о новом, мечтая друг о друге. Затем запишут эти эмоции на листке бумаги, потому что так всегда будет легче, так они будут осознавать всю силу их связи. Силу любви.