***
За несколько часов до описываемых событий. Холодный лес. Катарина чувствовала опьянение. Как же оказалось просто разметать в прах все хитро выстроенные заклятья, разорвать руническую связь, наслать сонный морок на эту тупую нечисть, Богиня! Да знай она раньше, что получит настолько мощную подпитку в Парад Планет, назначила бы свидание самому Владыке нечисти прямо на сегодня. Хотя, нет… Эта спешка, самонадеянность, она погубила её в прошлый раз — больше она не наступит на ржавые грабли. Тонко, исподтишка, из тени станет плести дальше свои сети, в которые Влад зарывается всё прочнее и туже. Ха-ха! Да, как же это веселило! Если бы Дракула только знал то, чем ведала она, видел то, что открывается ей, как каждый его шаг буквально ведёт его прямо в её объятья, интересно, он бы оценил иронию? — Столько веков ты искал меня, Влад, — сладко прошептала ведьма, наблюдая за его Замком. — И вот она я, прямо в твоей обители. Где же ты, мой ненаглядный? — Вы что-то сказали, повелительница? — красивая ведьма с преисполненным слепой покорности лицом приблизилась к ней. — Ты сомкнула круг, Гетера? Все псы попались? — Катарина ласково улыбнулась девушке, порождая тем почти раболепный свет в ответ. — Да, повелительница, — теперь можно было рассмотреть, что нижняя часть одежды девушки пропиталась кровью соратников насквозь. — Двенадцать заклинателей мертвы, круг завершен, а Хранители обездвижены. — Умница, девочка, — Катарина любовно провела ладонью вдоль шеи девушки, остановившись у ложбинки груди. — Ты не пострадала, моя дорогая? Ты же знаешь, у тебя сегодня главная роль. — Я готова, госпожа, — Гетера не решалась двинуться, прикованная к месту этим чарующим взором. Еле уловимые касания Катарины рождали в её душе самые порочные мысли, желание поддаться искушению и почувствовать ласку всей кожей. — Моя прекрасная, юная, сильная, — ведьма обошла девушку кругом, блуждая руками по стройному телу, распаляя огонь ещё ярче. Гетера запрокинула голову назад, издавая тихие постанывания, больше напоминавшие жалобные всхлипывания. — Скоро мы будем едины, моя девочка, ты и я. — Я хочу, хочу, госпожа! — скулила молодая заклинательница, обнажая белую кожу, которая теперь будто горела. — Красивая, — Катарина щекотала губами грудь девушки, дразня и едва касаясь самых чувствительных участков. — Когда-то и я была такой. Гетера приоткрыла рот, послушно отдаваясь долгожданному поцелую. Возбуждение, распустившееся где-то в районе живота, вязкими толчками расходилось по телу, постепенно занимая всё сознание девушки. Пальцы Катарины, её язык, запах — стежок за стежком вытесняли мир вокруг, оставляя лишь черную похоть. — Тебе не наскучило, сестрица? — Эллиот наблюдал за обнажёнными ласкающими друг друга девушками с выраженным безразличием. — Хочешь на моё место? — усмехнулась Катарина, повернувшись к брату в пол-оборота. Её пальцы продолжали своё уверенное движение внизу живота Гетеры. Пустые глаза юной ведьмы смотрели в никуда, её били оргазмические конвульсии, волна за волной выгибая нагое тело. Эллиот смотрел на это внимательно, но с таким видом, будто картина вызывала в нём стойкую неприязнь. — Ещё немного, моя дорогая, — Катарина наклонись к лицу Гетеры, беззвучно шепчущей что-то в бреду. Новая конвульсия пробила девушку, и она затихла, — ведьма наскоро коснулась её губ своими, запечатывая голос внутри. — Твой черед, братец. Эллиот опустился на колени перед лежащей на голой земле девушкой — пластмассовые глаза ведьмы слепо уставились на него, на губах играла улыбка умалишенного. Катарина с нескрываемым интересом следила за реакцией брата: за тем, как он равнодушно глядит на вздувшиеся розовые соски, как спускается взглядом по плоскому животу вниз. Ничего. От вида юной голой красотки перед собой близнец не испытывает ровным счетом ничего, кроме легкого отвращение к сотворяемому, и это только раздражает Катарину. — К чему такое пренебрежение, братец? — ехидно поинтересовалась девушка, намеренно поддевая близнеца. — Влада здесь нет, Эйвелин тоже, а значит, мы впустую тратим время, — скупо ответил мужчина, подготавливая инструменты. Гетера повернулась и безучастно поглядела на приборы — если бы глупышка только была способна сообразить, для чего они, то уже давно подскочила и побежала бы в ином направлении. — Сколько раз повторять: у нас нет возможности противостоять Дракуле напрямую! Для этого мне нужна моя душа, целиком, — огрызнулась ведьма, сковывая руки и ноги Гетеры заклятьем. — Ты — шестисотлетняя ведьма, Катарина, а я, — Эллиот прервал нанесение рун на кожу девушки, когда та начала дергаться. — Я просто говорю, что мы можем гораздо больше, и действовать пора радикально. — Вот именно, Эл, мне шесть веков и ведомы такие глубины магии, о которых ни один чародей даже не подозревает. Но я не могу этим пользоваться до тех пор, пока не верну свою душу и свою силу, а для этого нам нужна Эйвелин! Рот Гетеры распахнулся, когда первые строчки древнего заклятья впитались в кожу мертвым соком — боль была такая, будто её пытали раскаленным железом. Катарина раздраженно повела пальцами, и девушка смолкла. — Я знаю все немногочисленные слабые места Дракулы, и сейчас мы бьем прицельно по ним, братец, — ведьма потянулась к мужчине, не обращая внимания на страдающую от боли жертву, и поцеловала его. — Сам посуди: Замок Бран — вотчина самого Князя Тьмы, и мы так бесцеремонно вторгаемся в его мирок, забираем вещицу его женщины и просто уходим. — А, если медальон не в Замке? — Эллиот продолжил наносить руны уже с большей охотой. — Значит, узнаем, где он, и направимся туда, — отмахнулась девушка. — Амулет не единственная цель, главное: мы заставим Дракулу метаться, а значит, совершать ошибки. — Или мы просто загоним опасного зверя в угол, — сквозь зубы процедил мужчина, завершая работу. — Плевать, когда Влад окажется там, я буду с целой душой и приведу проклятье в действие. — Будет любопытно посмотреть, — в голосе Эллиота будто промелькнула издевка и недоверие, но было не до того. Гетера начала приходить в себя, а руны исчезать, сменяясь новой кожей. Когда девушка окончательно очнулась и завертелась в поисках одежды, Эллиот показательно отвернулся, складывая магические кисти в сумку. — Повелительница? — юная ведьма, заметив перемену, вопросительно уставилась сначала на себя, а затем на Катарину. — Ты теперь еще прекраснее, моя дорогая, — ласково пропела ведьма, помогая Гетере привести волосы в порядок. — Я говорила, сегодня у тебя самая главная роль, помнишь? Девушка все еще разглядывала себя, пытаясь свыкнуться, но слова Катарины успокаивали, теперь она взирала на результат заклятья с нескрываемым восторгом. — Почту за честь.***
За час до описываемых событий. Холодный лес. Эйвелин планировала грациозно вынырнуть перед Владом и Локидом посреди леса, а вышло: плюхнуться на листья, удариться мягким местом и… быть резко схваченной сзади! Тело машинально напружинилось, когда рука грубо закрыла рот таким хватом, что ещё капельку и хрустнет шея — Иви дёрнулась, рука будто виновато расслабилась. — Цепеш, ты из ума выжил так хватать? — взбеленилась Аньези, быстро сориентировавшись. — Ты упала в миллиметре от ведьминской ловушки, — гробовым голосом припечатал вампир и указал на землю, где осталась вмятина от её пятой точки. Иви похолодела — рядом с небольшой ямкой тянулась еле видная полоса тончайших рун. Что было бы, попади она туда, представлять не хотелось. — Сука, я ведь почти успел закрыть портал! — рыкнул Ноэ. От вида беса Эйвелин похолодела еще сильнее, никогда прежде Локид не выглядел таким разъяренным. Ещё хуже ей стало, когда она глянула на Дракулу… В облике Влада больше не осталось ни капли человеческого — нет, внешне он практически не изменился, не считая сетки черных вен, вздувшихся под кожей, — дело было в том, как он смотрел. По-настоящему смертоносный взгляд. Дракула здесь, чтобы убить. В голове забилась испуганная мысль: она счастливица, раз не стоит у него на пути. Ни за что она бы не хотела перейти дорогу Высшему Вампиру, спасенья у такого несчастного нет. — Влад, я… Слова застряли поперек горла, когда её схватили за руку мертвой хваткой и потащили в другую, более укромную часть леса. Лопатки врезались в кору дерева, к которому она оказалась прижата — оставалось только сохранять благоразумное молчание. — Я сказал, отправляться в дом Нолана, что здесь было непонятного? — пророкотал Влад, кожа Аньези покрылась мурашками от звука его изменившегося голоса. — Катарина все это время пыталась до тебя добраться, а ты взяла и пришла к ней сама! — Она сто раз могла убить меня за это время, но не сделала этого, — тише обычного проговорила Эйвелин, однако черные глаза взирали по-прежнему твердо. — А ты не думала, своей прекрасной головой, что Катарина ждет особого случая для нападения? Например, дня, когда легче всего раздобыть прорву магии? Иви потупилась: нет, она не думала об этом. К слову, времени на раздумья у нее особенно не было, но озвучивать это Дракуле она не собиралась, как и оставлять его с ведьмой. — Я могу помочь, — чуть подняв подбородок вверх, заявила Эйвелин. В черно-красных глазах разлилось подобие усмешки. — Любовь моя, не сочти за оскорбление, но каким таким образом? Самообладанию Влада можно было высекать памятники — держаться почти в рамках приличия, когда внутри все клокотало от гнева на нее и страха за нее, смог бы не каждый. Единственный человек, на кого он злился сильнее, чем на Аньези, был он сам. Попадание в подобную ситуацию Дракула считал личным просчетом, а их не прощал. — Прошу извинить, что прерываю милую беседу голубков, но я с плохими новостями, — заявил подошедший Локид. — Удиви меня, — сухо проговорил Влад. — Отправить Эйвелин подальше от сюда у меня не получится, и вообще не рекомендуется. Я нащупал обманные заклинания — есть вероятность, что, если мы воспользуемся порталом, то занесет нас дай Треликая просто в Тьмутаракань. Чудо, что нам удалось попасть сюда и остаться незамеченными. — Или не удалось, — в полголоса заключил вампир. — Может, я смогу также перенести нас к Лео? — предложила Иви. — Ягодка, вертаться взад уже поздно, — невесело хмыкнул Локид. — Ты пока неопытный перемещатель, здесь такое количество рун и заклятий намешано, что ты можешь просто не справиться с порталом и превратиться в красивую звездную пыль в лучшем случае. — Значит, я останусь и помогу, — решительно кивнула Эйвелин. — Я пришла, потому что услышала зов Мары, и у меня есть идея: вы не знаете, где Катарина, сколько у нее людей и что она успела тут сделать. Я смогу всё это увидеть и передать вам. Ноэ оценивающе взглянул на реставратора, затем на друга и нехотя проговорил: — Влад, а Ягодка дело говорит. — Ты на чьей стороне, Локид? — Влад, ну послушай, — взмолилась Иви, пытаясь успокоить вампира. — Нет, это ты слушай, любовь моя, — так вкрадчиво, что внутри всё сжималось. — Это не тренировка с Гувером, не прогулка по видениям, ты здесь натурально можешь погибнуть! — Но ты и Локид тоже! — вскрикнула в ответ Аньези. Вот оно. То, чего он так боялся, то, о чем говорил Гувер, произошло. Страх заставляет действовать безрассудно, и он, черт возьми, знал, что так будет… — Нет, Эйвелин, — качнул головой Влад немного спокойнее. — Во-первых, мы намного опытнее, сильнее и выносливее, во-вторых, если уж на то пошло, Катарина не сможет меня убить, даже если захочет. — Как это? — удивилась девушка. — У всех своя Смерть, Ягодка. Каким способом можно убить Высшего Темного, обычно знает только он сам, хотя не у всех Смерть оригинальная, — кратко пояснил Локид. — Хорошо, пусть так, — выдохнула Аньези, не теряя позиции. — Но Катарина всё равно может навредить вам, заставить исцеляться годами или привести в действие своё проклятье. Я смогу хотя бы попытаться выяснить, где она и её помощники, чтобы вы могли напасть. Ноэ потер лоб ладонью, размышляя, и снова обратился к вампиру: — Влад, давай смотреть фактам в глаза: мы сейчас не сможем безопасно выдворить отсюда Эйв, и нам действительно не помешает знать чуть больше о том, что тут происходит. — Предлагаешь мне рискнуть жизнью моей женщины в разведывательных целях? — тон Дракулы можно было использовать, как холодное оружие. — Я обещаю, что останусь в укрытии и не буду показываться Катарине на глаза, — добавила от себя Эйвелин. — Ноэ, наложи защитные руны, сколько успеешь, — скомандовал вампир, подойдя к Иви вплотную. В черно-алых глазах, глядящих на её лицо, плескалось так много эмоций, что она не решилась бы дать им название. — Я просто не смогла бы уйти, Влад, — произнесла одними губами, чтобы услышал только он, и сжала шероховатую ладонь. Бессловесное «люблю». — Знаю, — обреченно ответил мужчина, ощущая через ткань кармана, как пульсирует теплом подаренный компас. Кожу обожгло заклятьем — Эйвелин прикрыла глаза от мгновенной боли и не издала ни звука. Дракула тем временем полоснул себя по запястью, на землю закапала густая жидкость, издавая шипенье — сам лес реагировал на кровь Хозяина. — Запрокинь голову, — вампир бережно приподнял её подбородок, прислоняя руку к губам. На этот раз его кровь пробудила новое чувство — жажду, Иви прижалась сильнее к ране и едва не вгрызлась в плоть зубами. Сердце запрыгало в груди, разгоняя адреналин вперемешку с ядом вампира по венам, мышцы налились свинцом — Влад с трудом оторвал запястье от её лица. — Воу, ты в вампиры решила заделаться? — усмехнулся Локид, заканчивая руну. — Тебе лучше? — на губах Дракулы заиграла недвусмысленная ухмылка, когда он наблюдал за реакцией Эйвелин. Добровольная передача собственной крови вампиром — не увечье и не блажь, это настоящий ритуал связи, интимный и темный, как и душа самого передающего. Владу нравилось то, что он видел в глазах Иви после, а ей нравилось ощущать частицу его Силы в себе. — Да-а, — протянула реставратор, сняв языком последнюю каплю и отвечая на его взгляд. Его кровь, как и раньше, перекликалась с чем-то обычно спящим внутри, пробуждая темное начало, но на этот раз отклик был куда ярче. Смесь собственной силы и Тьмы будто заряжала каждую клетку электричеством, даря чувство невероятных возможностей. — Ребят, я всегда рад побыть свидетелем любви и все такое, но нам пора найти и прикончить одну ведьминскую занозу в заднице, — напомнил Ноэ, покончив с рунами. — От несложных проклятий защитит, но лезть в авангард не советую. — Спасибо вам обоим, — поблагодарила Иви мужчин. — И не переживайте, я помню, какая Катарина опасная, так что, просто узнаю, что там было около Замка и… — И уйдешь в укрытие, которое я лично обнесу забором, — сказано таким тоном, что напрашивающийся сарказм был проглочен мигом. Эйвелин постаралась изо всех сил и разом выразить испытываемые: раскаяние, вину и очарование, дабы хоть немного сгладить эффект от своего непрошенного появления. Дракула, если и проникся, то ничем этого не выказал. — Идём, — скомандовал Влад и зашагал впереди, при этом Иви чувствовала, как он буквально следит за ней затылком, а Локид сверлит взглядом сзади. — Как под конвоем, — всхлипнули гадины, плетясь дальше. — Разговорчики! — гаркнули черти армейским хором. Всхлипывания смолкли. По лесу двигались осторожно, стараясь не создавать лишнего шума, и вглядываясь в каждый листочек. Ноэ как мог выявлял и разрушал расставленные ловушки, остальные они просто обходили, но кроме этого в Холодном лесу было подозрительно тихо. Даже мелкая нечисть практически не попадалась на глаза, Дракула решил пока не вызывать слуг, чтобы не привлекать внимания и продвигаться, насколько возможно, незаметно. — Подождите, — Эйвелин заставила мужчин остановиться у неприметной прогалины. Вокруг прогалины не было ничего, как и на ней самой, однако внутри что-то тренькнуло, а Гувер учил реагировать на подобные вызовы. Иви прикрыла глаза и очистила голову — на удивление вышло весьма недурно, перед глазами заплясали пятна, напоминая помехи на экране старого телевизора. — Что ты видишь? — не выдержал бес, Влад упредительно дернул его за рукав: «не торопи». — Тарри, — тут же выдала Эйвелин, на ходу озвучивая всё, что вырисовывалось перед внутренним взором. Крошечные лапы едва касались земли — так быстро пришлось убегать от преследовавших. Мара змеёй лавировала между летящих в неё заклятий — гнались минимум трое, левый бок предательски мок, отнимая силы, но она бежала дальше. Возможности унюхать ловушки не было, да она и вряд ли смогла бы — магия была ей чужда, приходилось двигаться вслепую, надеясь на везение. Собственно, везение сопровождало её недолго. Очередной прыжок пришелся ровно на край незримого капкана — тот жадно схлопнулся — захрустела кость. Тарри ткнулась полосатой мордочкой в кучу листьев, пряча крик боли, и почувствовала, как тело предательски трансформируется. — Нет-нет, — зашептала девушка в панике, различая шаги совсем близко. До ведущего обратно к Замку портала, её цели, оставались считанные сантиметры — она же почти успела! — Эта мелкая сучка попалась, Фергис! Я чую, что капкан сработал, — послышался низкий грудной голос, словно исходивший из-под земли. — Будем надеяться, что она еще жива, тарри нужна повелительнице в сознании, — резанул мужской в ответ. Мара подтянулась на локтях, стараясь игнорировать голоса, приводящие в полный ужас, ей нужно было подать знак, передать Владу предупреждение, и тогда он поможет… Он обязательно им поможет. «Богиня, как же страшно!» — скулило нутро. Тарри и сама хотела скулить и выть от накатывающей тошнотворной боли в ноге, но продолжала из последних сил ползти вперёд. Охранные руны, составляющие самую канву портала заблестели от её крови, она понятия не имела, как их разрушить, но знала, что сделать это нужно обязательно. Мара вытащила из неприметного мешочка старенький кинжал, подаренный когда-то Локидом, она не помнила, что Ноэ тогда про него говорил, и действовала наугад — чиркнула лезвием несколько раз, стирая символы. Сработало! Руны зажглись все разом и тут же погасли, тарри спешно спрятала оружие и легла на спину, закрыв глаза от страха. Хрустнула ветка у самого уха. Её нашли. — Моя девочка, — прошептала Эйвелин, водя ладонью по земле, будто впитавшей кровь и ужас тарри. Её бил озноб — она так же, как и эта почва, впитала и пропустила через себя всё, что здесь происходило. — Сдеру кожу. Живьем, — пророкотал Дракула, обернувшись к Замку. Тьма вокруг него стелилась густым дымом, даже Локид теперь не решался к нему приближаться. — Ты запомнила их лица? — спросил Ноэ, вертя между пальцами оружие. — Лица, голоса, фигуры, запах. Я запомнила каждого, — не размыкая челюстей, отчеканила Иви. — Мужчину зовут Фергис, женщина полная и низкая с мышиными волосами до плеч. Но их здесь было больше, намного больше. — Идём дальше и быстро, — отрезал Влад. Дальнейший путь тарри прослеживался и без видений — Дракула и Локид прекрасно видели по следам, что Мару тащили силком, но девочка отчаянно сопротивлялась. Тут и там проглядывали следы крови и глубокие рытвины, оставленные полу-когтями полу-пальцами. Ноэ снял прядь тёмных волос, налипших на кору дерева, под ними растеклось красно-коричневое пятно. — Что за ублюдки пытают ребенка? — выругался бес, продолжая ход. — Это не ублюдки, — усмехнулась Эйвелин. — Это приложилась затылком одна ведьма от неплохого удара промеж глаз. — Ещё бы! Наша девочка так просто не сдастся, — хмыкнул Локид под нос. Влад его радости не разделял, и Иви скоро подтвердила его мысль: подошва грубых ботинок вдавилась в изувеченную ногу девочки. Подобные твари дерзость не прощают. — Я чую кровь, — вампир остановился на полпути, глядя куда-то влево от тропы. Ноэ продвинулся вслед за Дракулой, подав Иви знак идти медленней. Теперь и Эйвелин учуяла кровь — её в этом месте было такое количество, что специфического обоняния и не требовалось. Земля чавкала под ногами, будучи не в силах поглотить всю дарованную жертву. — Стой там, — приказал Влад девушке, и она послушно замерла. Собственно, видеть развернувшуюся сцену желания не было никакого. — Это ведьминский круг, посмотри, — Локид указал на следы по четырем сторонам от них. Подойдя ближе, можно было различить тела, упавшие замертво в своем последнем заклятье. — Ровно дюжина, и все с перерезанными глотками. Плакать по ним, конечно, не буду, но это очень мощная магия. — Да, и кое-чего тут не хватает, — кивнул Дракула, пригибаясь над кустами в центре мертвого круга. Приподняв переломанные ветки лещины, вампир почувствовал смрад, источаемый только мертвой нечистью. Перед ними лежало тело ликантропа в его животном обличье со вспоротым животом, часть внутренностей отсутствовала. — А пёсик не хотел так просто умирать, — Ноэ указал на ошметки кожи, зажатые в сомкнутой пасти и, по-видимому, принадлежавшей убийце оборотня. — Круг — это клетка для Акха, Серифа и Санура, — заключил Влад, отбросив ветки на прежнее место и брезгливо отряхнув руки. — Псов-Демонов им убить не по зубам, но их можно задержать заклятьем, сдобренным кровью и плотью им подобного. Думаю, во время того нападения на Санура, когда кто-то повредил печать, они и позаимствовали его кровь, а этого ликантропа убили для верности. — Князь, это вы? — еле слышный голос, напоминавший шуршание высохших страниц, позвал из-за деревьев. Дракула мгновенно приблизился к Хранителю, тщетно пытавшемуся подняться на лапы перед вампиром. — Лежи, — отмахнулся Влад. — Просто скажи, сколько их осталось живых? — Я прикончил пятерых, Акх двоих, думаю, семеро от силы, — по телу пса прошла болезненная судорога, клетка высасывала из него жизнь, Сериф и Акх лежали неподалеку без сознания. — Прости, Князь, ведьма взломала печати и, похоже, напустила сонный морок, мы заметили вторжение слишком поздно. — Об этом поговорим позже, — отрезал Дракула.***
За несколько часов до описываемых событий. Замок Бран. Когда разбились первые защитные заклятья, по земле проползла мелкая дрожь. Когда рассыпался второй и сразу за ним третий защитный круг, земля загудела. Весь Холодный Лес будто издал глухой трубный гул, взывая о помощи, а потом — все стихло. Бран замер, вслушиваясь в тишину, но она молчала, и только сонный туман полз по низу, отравляя каждого, кто смел дышать. — Мара! — Паулина с невиданной для пожилой женщины скоростью ворвалась в комнату, где находилась дочь. Тарри к моменту её появления уже бросила забавы и, напружинившись всем телом, вертела головой, ловя чуждые запахи. — Их много, — только и заключила девочка, дергаясь и не распознавая, в какую сторону бежать. — Мара, детка, — голос кухарки отдавал непривычной жесткостью. — Прямо сейчас тебе нужно спрятаться, а когда все стихнет, беги к порталу в лесу и прыгай в него. Тебя перенесет к Владу, и ты скажешь, что на Замок напали. Понятно? — Папа, Ириска, — тарри трясло и мутило, матери едва хватало сил удержать ее мечущиеся руки. — Мне нужно спрятать… На улице грохнуло с такой силой, что в гостиной затряслись стены. Бран едва покривился нутром и устоял. — Нет времени, быстро! — Паулина затолкала растерявшуюся дочь в скрытый от чужих глаз проход в стене и выбежала на улицу. Мара села на пол в кромешной темноте и обняла трясущиеся колени. Она никогда не была большой и сильной, как Влад и Лео, никогда не ощущала в себе такой смелости и отваги, какую видела в любимых Эйвелин и Сандре, а ещё она до жути боялась замкнутых пространств. — Тарри-трусиха, — поругала себя девочка, но противная дрожь никак не хотела униматься. — Мяу! — вдруг влажный нос ободряюще ткнулся в оледеневшую щиколотку. Мара беззвучно разрыдалась от одновременной радости встречи и новой волны страха. Снаружи вновь раздался грохот, за ним вскрик — и новый грохот, ещё, и ещё. Как будто кто-то пускал молнии в землю, а гром расходился по стенам. Мара тихо взвизгнула от страха, но тут же опомнилась, что не должна пугать питомицу, и смолкла. Ириска нарезала беспокойные круги, иногда поднимая мордочку на тарри, будто ожидая от неё чего-то. — Папа и мама защищают Замок, — удлинившиеся зубы неприятно царапали губы, но девушка не замечала новообразованных ранок. Что-то шло не так. Гул на улице не смолкал, а только усиливался, Бран гудел пуще прежнего, а Лес, который тарри обычно слышала, молчал словно вымер. Смысла сидеть в укрытии не было. — Спрячься хорошенько, — приказала Мара питомице, шагая к двери. Ириска зло зашипела, но тарри уже скрылась. Она знала, что нужно делать: обернуться нечистью, пролететь к задней двери и бежать, бежать, бежать. Но не смогла. Любопытство от страха подтолкнуло её к коридору — тарри выглянула всего на мгновение. Прежде ухоженный двор Брана теперь больше походил на поле битвы. Перевернутые летние стулья и столы развороченными грудами валялись тут и там, кучка волшебников, слишком маленьких на фоне своих противников, отбивалась от исполинских Дворовых. Паулина и Григор приняли свои иные обличья, став подобием каменных големов на страже Замка. — Р-ха! — Григор отмахнулся от летящего заклятья, как от назойливой мухи. Толстая кожа почти не впитывала магию — чародейка испугано завопила. И было о чем. В следующий миг гигантская рука сдавила её посередине и сжала как куклу — хрустнули ребра, впиваясь в легкие, раздался скрежет переломанного позвоночника — дергающаяся кучка некогда колдующих костей упала к ногам Дворового. — Анья! — взревел маг над изуродованным трупом и с перекошенным от злобы лицом уставился на голема: — Ты сейчас сдохнешь, урод. — Хватит уже игр, Итан, прикончи их, — послышался недовольный голос предводительницы, предпочитающей оставаться подальше от бойни. Маг по имени Итан увернулся от удара Дворового, и на его лице заиграла по-настоящему кровожадная улыбка. Массивность големов придавала им мощи, но она же отнимала поворотливость и скорость: когда Григор занес громадную ногу для удара, маг успел соорудить незримые путы, и Дворовой попал ровно в них, потеряв равновесие. — Fotiá excandescunt! — взревел маг, и из его рук хлынули ярко-оранжевые потоки пламени, набросившись на Григора. Дворовой заметался по земле, пытаясь потушить себя, но огонь был жаден до добычи — над Замком пронесся вой боли. — Зачем огонь, кретин?! — Катарина, подлетев, схватила опешившего мужчину за грудки. Силы в ней из-за плескавшейся магии вокруг было столько, что она оторвала его от земли. — Это же г-големы, — растерялся Итан, шаря по лицу ведьмы глазами и пытаясь понять, что он сделал не так. В воздух взвился едкий запах паленой плоти. Едва ли Итан успел заметить, как Катарина схватилась за прикрытую тканью платья обгоревшую грудь, будто дым мешал ей дышать. В следующую секунду он рухнул под её ноги, корчась от боли. Изо рта мага пошла кровавая пена — ещё мгновение, и он застыл навсегда. — За что повелительница убила Итана? — испуганная Гетера отступила еще дальше вглубь леса, обращаясь ко второму близнецу. Эллиот помедлил с ответом, что-то в его некрасивом лице нехорошо переменилось, пока он наблюдал за действиями сестры, но когда он повернулся к девушке, лицо вновь превратилось в каменную маску. — Этот идиот решил развести костер у ворот Замка, это привлечет внимание, — отрезал он, сверля глазами Гетеру. — Хочешь оспорить решение своей Повелительницы? То-то же, — усмехнулся близнец, вновь отворачиваясь. — Стой молча и жди моей команды. С появлением Катарины на поле битвы наметился слишком явный перевес — Паулина осталась одна против сразу троих магов, Григор смог потушить огонь на себе, но больше не подавал признаков жизни. — Мерзавка! — прогрохотал голос женщины, пролетев над двором таким порывом, что деревья качнулись, а двое магов завалились на спины, не успев договорить заклятья. Катарина пошатнулась, но осталась стоять. — Ты жива, старуха, только потому что ещё нужна мне, — каждое слово ведьмы вызывало все более глубокую трещину в каменном теле голема. Внешняя плоть опадала растрескавшимися кусками под сдерживаемые вскрики слуги до тех пор, пока Паулина не осталась стоять на коленях перед врагом. Лишенное глаз лицо перекосило от ненависти к той, кого она даже не могла сейчас видеть. — Я помню тебя, старуха, — Катарина кружила вокруг служанки, как коршун над добычей. — Ты была кормилицей Влада в прошлом. — Не смей произносить его имя! — глухо процедила Паулина, проявляя недюжинную силу воли. — Я сделаю вид, что не услышала этого, — холодно отозвалась Катарина. — Мне нужна одна-единственная вещица: медальон моей матери, что таскала на себе девка Дракулы. Где он? Паулина хотела что-то ответить, но её губы слиплись, словно их грубо сшили. Ведьма приложила палец ко рту и качнула головой: — На этот раз без оскорблений и только по делу. Тогда я отпущу тебя и мужа, — Катарина пошевелила пальцами, и служанка вновь обрела способность говорить. — Идиотка! Думаешь, Влад оставил бы амулет в Замке? Ответ явно не удовлетворил ведьму. Она села ниже, так, чтобы их лица оказались на одном уровне, и произнесла тихо-тихо: — Мне нужен мой амулет, дрянь. Дракула лишил меня слишком многого на этой земле, я пришла взыскать должок. Но раз ты несговорчивая сегодня, то мы поболтаем с этой юной красоткой. Катарина резко поднялась на ноги и посмотрела ровно туда, где в тот момент сверкнули глаза тарри. Надо было бежать… — Подойди сюда, дитя, — приказала ведьма, не отводя взора от девочки. — Мара, не смей, беги! — крикнула Паулина дочери и тут же покачнулась. Катарина с силой ударила слугу по голове рукояткой кинжала, что сжимала в руке. — Я сделаю так ещё раз, а потом снова. Я буду бить её, пока ты не выйдешь или череп старухи не расколется, — улыбнулась ведьма. — Выйди, я задам тебе только один вопрос, дитя. Тарри показалась в проёме, она выглядела нелепо, стоя перед сильнейшей ведьмой, в своем перепачканном пылью платье, с размазанными слезами на щеках и такой дичайшей, детской озлобленностью в глазах. Её худые колени и угловатые плечи тряслись, а удлинившиеся когти царапали кожу на наполовину изменившемся бедре. — Что это за тварь? — заржал худосочный маг, разглядывая пятнисто-полосатый хвост, выглядывавший из-под платья девочки, и странно увеличенные глаза. Мара сначала зашипела в его сторону, но, уловив замах Катарины над головой матери, тут же затихла. Сверкнула белесая молния — тарри оказалась прямо перед ведьмой, неотрывно глядя на неё и не произнося ни слова. — Скажи мне, дитя, — Катарина заговорила с притворной лаской. — Где амулет, который носила раньше Эйвелин? Мара молча посмотрела на мать, затем на недвижимого отца — при виде его её брови дернулись вверх, но она усилием заставила себя отвернуться и вновь взглянуть на ведьму, внушающую ей неподдельный ужас. — Мама сказала, его здесь нет, — звонкий голосок тарри, перемежавшийся странным клекотом и стрекотаньем, вызвал новую волну смеха у оставшихся магов. — Паулина, ты действительно так сказала, — с деланным пониманием кивнула Катарина, прижав клинок к горлу служанки. — Но, может, мне спросить ещё раз? — Я не боюсь боли, ведьма, — тихо, но уверенно ответила Дворовая. — Можешь спрашивать сколько угодно. А когда Влад вернется, я вновь полюбуюсь на славный костер. Слова служанки привели колдунью в бешенство. — Как скажешь, дрянь! — взвизгнула Катарина, отбросив Паулину и хватая Мару за волосы. Тарри захныкала от боли, когда колени впечатались в камень со всего размаху, ведьма больно стянула волосы на затылке, заставляя спину выгнуться дугой. — Ещё одна попытка, дитя, — куда менее ласковым голосом пропела Катарина, приставив кинжал уже к её горлу. — Я не знаю! — Мара предприняла попытку вырваться из хвата, но он был железный. Сверкнула сталь — бок ужалило болью, тарри с силой сжала челюсти, подавляя новый крик. — Я могу даже вернуть тебе на время зрение, старуха, чтобы ты посмотрела, как я отрезаю от твоей дочери кусок за куском, — рассмеялась Катарина, полоснув девочку от плеча до плеча по спине. На этот раз Маре не удалось выдержать — она завопила. — Его действительно нет в Замке! — закричала Паулина, плач любимой и всегда оберегаемой дочери перевесил чашу весов. — Мы не знаем, где он! — Правда не знаете? — ведьма обхватила Мару за подбородок, вертя её головой, как игрушкой. Тарри выдавила из себя кивок. — Тогда вы мне ни к чему. Катарина дала знак своим помощникам, толкнув девчонку к их ботинкам, и вновь выросла перед служанкой. — Ты не сможешь это… — кухарка не успела договорить. Ведьма сделала всего одно летучие движение — хрустнули позвонки, и Паулина упала замертво. — Присмотрите за девчонкой-тарри, а я пока найду свой медальон. Катарина равнодушно оглядела сверху-вниз обратившуюся в камень Мару. В стеклянных глазах нечисти отражалась лежащая на земле женщина с неестественно вывернутой головой. Ведьма повернулась спиной к содеянному и направилась прямо к Замку. Бран безмолвно взирал на нее с огромной высоты, проверяя на прочность, давая последний шанс уйти. Она каждой клеткой чувствовала, как это место отвергает её, и в тоже время ликовала, ломая его волю. Ведьма толкнула массивные двери, и те нехотя отворились, впуская её внутрь. Многое изменилось. Но не запах. В Бране всё ещё пахло им… его властью. — Посмотрим, — предвкушающе усмехнулась ведьма, пробегаясь тонкими пальчиками по перилам и безошибочно взлетая на нужный этаж. Дверь в комнату Эйвелин она пихнула с особым раздражением и обвела пространство ненавидящим взором. Аккуратно обставленная спальня, пара нарядных дорогих туфель у кровати, уставленный косметикой трельяж, брошенная на кровати сумочка, не подошедшая к платью — шар-х! Всё смелось с прежних мест и повалилось на пол под хохот ведьмы. Как же она её ненавидела! Этой девке досталось всё, что должно принадлежать ей, и так просто… С этими мыслями Катарина выворачивала содержимое ящиков наружу, выбрасывала ненужные вещи, переворачивала мебель. Следом переключилась на шкаф для одежды — словно издеваясь над ней, прямо по центру висело светло-розовое платье, от которого на всю комнату веяло морем, весельем, праздником. Как бельмо на глазу, как печать, кричащая «счастье», которого она была лишена все эти годы. — С прошедшим днем рождения, Эйвелин, — процедила сквозь стиснутые челюсти ведьма, превращая облако ткани в оплавленные нити на вешалке. Катарина бросалась заклятьями направо и налево, веселясь всласть. Медальона не было ни в шкатулках, ни на дне чемодана, ни в крошечном тайнике под полом. Ведьма попробовала пару заклятий поиска, но результат остался без изменений. Среди груды некогда вещей, а теперь — хлама, на глаза попался украшенный сухоцветами фотоальбом. Катарина повертела вещицу в руках и открыла страницу наугад — челюсти мгновенно сжались до выступающих желваков. На фотографии все в ярких искрах от свечей, светились ещё ярче двое — Влад и Эйвелин. Мужская рука собственническим жестом притягивала тонкую талию, её ладони ласково по его груди, и эти глаза, улыбки… Они смотрели друг на друга так, будто мир мерк от одного лишь взгляда напротив — пронзительно черного, волнующего и страстного; кристально-голубого, нежного и оберегающего. Они смотрели друг на друга так, как никто и никогда на нее не смотрел. Фотография — плоский безжизненный кусок бумаги, и в то же время она говорила. Говорила всего одно слово: «люблю», разжигая подлинную ненависть внутри ведьмы. Её вечный, неутихающий костер. — Нашла? — Эллиот вырос в проходе неслышно, заставив сестру дернуться от испуга. — Служанка сказала правду, медальона здесь нет, — быстро проговорила Катарина, поднимаясь. Фотокарточка с опалившимися краями упала на пол, скрытая от глаз близнеца. — Я всегда говорил, твоя душа застряла в Эйвелин. Так должно было случиться после раскола амулета, — рассматривая собственные ногти, произнес мужчина. — Нам пора уходить, Григор начал приходить в себя, и тарри сбежала в лес к порталу. Гетера и Фергис побежали за ней. — Отлично, я сделала всё, что хотела, — Катарина подошла к брату вплотную, переплетя их пальцы. — Ты сильно любишь меня? — Больше всего в мире, — Эллиот ласково сжал её руку, уткнувшись лбом в её. — А я тебя, — поцелуй замер у самого краешка губ. — Замети все следы, и уходим.***
Двое продвигались по лесу уже смелее, хоть ловушек больше не попадалось, Влад все равно держался впереди. Эйвелин шагала, вслушиваясь в каждое приходящее ощущение, одна мысль, посетившая её ещё раньше у ведьминского круга, превратилась в убежденность. — Сначала ты не хотел меня брать с вами вообще, а теперь мы идем вдвоем без Локида, вполголоса начала Иви. — Как давно ты понял, что Катарины здесь нет? — Заподозрил почти сразу, окончательно понял минут десять назад, — Дракула не поворачивался, однако, Иви ощутила: он почти улыбнулся. — И мне сказал Санур. А ты? — Только что, — реставратор замедлила шаг у края леса. До Брана оставалось совсем чуть-чуть. — Их спугнули. — Кто? — вампир развернулся на пятках и мягко обхватил девушку за плечи, чтобы та не потеряла равновесие от очередного видения. — Я не могу рассмотреть, все расплывается, — выдала Иви, отчаянно ловя ускользающие картинки. — Надо идти дальше, Маре нужна помощь. — Эйвелин, я хочу, чтобы ты сейчас меня выслушала очень внимательно, — Влад усилил хват, останавливая её. — На Замок напали, Паулина и Григор — Дворовые, они защищали Бран, я не знаю, что Катарина с ними сделала. — Именно поэтому я здесь, Влад, — кивнула Эйвелин, перехватив его ладонь поверх своей. — Я знаю, что поступила глупо, придя сюда, и ты злишься, но я не смогла бы остаться там. Паулина и Григор для тебя как родители, Мара — названная дочь. Пускай ты не можешь умереть, но Катарина все ещё может сделать тебе больно, а я должна сделать все, что в моих силах, чтобы этого не допустить. На лице вампира читалось сомнение вместе с нежностью, и он почти смягчился. — Не смотри на меня так, — улыбнулась Аньези, ласково проведя пальцем по его скуле. — Да, я пока не знаю, как и чем смогу быть полезна, но я буду рядом с тобой, мой любимый бессмертный Владыка нечисти. И хватит за меня переживать, я намного прочнее, чем ты думаешь. Дракула глядел на неё, ничего не говоря, а после просто прижал к себе. Крепко. Так, что ребра опасно хрустнули, но она не отстранилась, наоборот — притянула его в ответ, ласково скользнув губами по шее. Эйвелин права: с ней борьба намного страшнее и рискованней, а без неё не имеет никакого смысла. — Ты права, любовь моя, — Иви выглянула из-под его объятий, читая усмешку в голубых глазах. — Идти за нами было очень глупо. — Пошли, — реставратор разжала объятия и мысленно приказала эмоциям отключиться прямо здесь. Дальше чувствовать было слишком опасно. Выйдя на задний двор Брана первое, что они увидели, был Григор. Точнее груда дымящихся каменных углей, из-под которых едва улавливалось очертание человека. Влад подлетел к слуге, голыми руками расчищая путь — запахло паленой плотью, но раны тут же затягивались. Эйвелин потянулась, чтобы помочь, но была остановлена коротким приказом: нет. Её кожа пусть и регенерировала, но куда медленнее, к тому же не была так привычна к боли. Иви вдохнула поглубже, чтобы не чувствовать больше запаха, и отошла. Сознание превратилось в студень, не пропуская никакие мысли, она просто брела дальше к Замку, оглядываясь по сторонам. На глаза попадались следы крови и рытвины, оставленные особо сильными заклятиями, но пока не было видно той, кого она искала — Мары. — Влад! — вскрикнула Эйвелин, увидев ногу в светлой мягкой туфле, которые обычно носила кухарка. — Сюда, пожалуйста. Будто услышав её зов ещё до произнесения, Дракула в ту же секунду оказался рядом. Вывернутая под неестественным углом шея Паулины посинела, а губы отливали мертвенной белизной. Иви с трудом перевела взор на Влада, окаменевшего, стоя на одном колене перед кормилицей. — Мы можем ей как-то помочь? — в голос пробрались непрошенные слезинки. Эйвелин наскоро вытерла глаза и вновь окликнула вампира. — Дворовые не умирают, если цело место, к которым они привязаны, — глухо проговорил Дракула, убрав седые волосы со следами запекшейся крови с лица. — Но чем серьезнее повреждения, тем дольше восстановление. Влад обхватил голову Паулины с двух сторон — Иви, поняв, что он собирается делать, отвернулась, но это не избавило её от звука. Встающие на место кости оглушительно хрустнули — реставратора замутило. Когда она вновь посмотрела на них, голова служанки уже приняла нормальное положение: Паулина лежала, такая крохотная, на руках своего неродного сына. — Как Григор? — сглотнув, спросила Аньези. — Ожоги не такие серьезные, как я боялся. Он успел обратиться, и это его защитило, — пролязгал Дракула, глядя куда-то мимо. Иви знала, о чем он думает: он очень жалеет, что сейчас здесь нет её. Смертный приговор Катарине был выписан черной тенью на его лице. — Я хочу кое-что попробовать, — Эйвелин подошла ближе, только теперь ощутив, как похолодели ладони, от волнения она едва могла двинуть пальцами. С такого расстояния ей было видно всё: рваные края раны у виска кухарки, мелкие порезы, как от осколков, разбросанные по всему телу, не сошедшие красно-синие полосы через всю шею и эта страшная, чуждая маска, застывшая на всегда приятном лице. Все лишнее и неправильное. Паулина такого не заслужила. Иви прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она никогда не делала того, что собиралась, и не было никакой уверенности, что из этого вообще что-то выйдет, но она должна была попробовать. Ради Мары, ради Влада. »…— Женщины никогда не готовят просто так, — Паулина нежно, по-матерински убрала волосы девушки с лица. Её немного шершавые, огрубевшие от работы руки были нежнее касаний шёлка. — И когда женщина готовит с любовью, она всегда колдует. Без магических ингредиентов и заклинаний её напиток превращается в самое сильное любовное зелье…» Ладонь согрелась, а кончики пальцев болезненно закололо — Эйвелин коснулась лба женщины, мысленно представляя её такой, какой она всегда была рядом с ними. »…— Посмотрите на них, — Иви потянула Влада за рукав, заставляя повернуть голову. Чуть в стороне стояли Паулина, Григор и Мара: пожилая пара держалась за руки, свободными руками обнимая дочь. Семейный треугольник: любовь, доверие, надежда. — Это всё сделали вы, — почти шёпотом добавила девушка, встречаясь с искрящимися светом фейерверков глазами. — Нет, Эйвелин, сегодня — это сделали Вы…» — Эйвелин! — голос Влада привел её в чувства. Иви открыла глаза и едва не поперхнулась от удивления и радости: страшные увечья Паулины теперь выглядели почти зажившими, на щеках даже проступил румянец. — Не знаю, как ты это сделала, но спасибо, — вампир наклонился, чтобы поцеловать её взмокший от напряжения лоб. — Понятия не имею и, честно говоря, немного в шоке от того, что это сработало, — Аньези часто дышала, переводя дух. — Маме лучше? — слабый голос позади заставил двоих едва не подпрыгнуть от неожиданности. — Мара! — в один голос воскликнули Влад и Эйвелин, последняя, не выдержав прижала девочку к себе. Тарри впервые не отстранилась, и эта перемена лишний раз доказывала, как сильно она пострадала. Иви присела на землю рядом с Марой — та не могла долго стоять на двух ногах из-за ужасной раны чуть выше лодыжки. Одной рукой реставратор поглаживала её по спутанным волосам, пока вторая осторожно сдвинула край её платья, открывая порез через всю спину — Иви глянула на Влада. Дракула понял её без слов, как и то, что у Мары шок: тарри изредка фокусировала взгляд на них, а потом её глаза вновь становились пустыми. Эйвелин напрягла все силы, пытаясь залечить увечья девочки, выходило заметно медленнее. — Я спряталась в лесу, когда они пришли, — вдруг произнесла тарри, сев ровно. Кожа на её ноге принялась стягиваться, рана теперь имела чуть более аккуратный вид. — Кто пришел, Мара? — Дракула сжал пальцы девочки, стараясь помочь остаться в сознании, но веки тарри стремились вниз. — Клэр, — нахмурилась Эйвелин, увидев воспоминания Мары.