***
Князь валашский, смейся громче! Выше чашу поднимай! Чем полней она, тем горше Потерять всё невзначай! Смейся, князь, сжимай поводья Удалого скакуна! Объезжай свои угодья, Пока ночь ещё ясна! Князь мой, князь, дави улыбку, Когда рубишь ты врага! Станет день — свершишь ошибку. Жизнь жестока, смерть резка. Празднуй, князь, облитый кровью! Всех склонишь к своим ногам! Только не зажгись любовью… Я любить тебе не дам. Автор: Кай Вайленгил.
***
Эйвелин дернулась всем телом и подскочила на кровати, вырванная из лап сна. Внутренности скрутило так, что она согнулась в немом крике, — спящая рядом Мэгс пошевелилась. Иви стиснула уголок простыни, молясь, чтобы не потревожить Райт, боль стихала, но слишком медленно. Сон. Опять ее проклятый сон! И эти чертовы видения, шепот… — Снова кошмары, да? — Мэган всё-таки проснулась и потянулась к ночнику. Иви выдавила только слабое «угу-м», и когда боль немного отпустила, зашарила в поисках одежды. Желание спать отбилось напрочь. — Это Катарина их насылает? — зевнув, спросила Райт и тоже натянула халат. — Как она это делает? — А как я хожу в прошлое? — грубовато оборвала Эйв. — Тогда в Валахии Катарина убила ребенка в утробе Мериники. Думаю, пролезть в сон для нее не проблема, да и вообще, — она опустила голову на руки на несколько секунд, — я чувствую её присутствие повсюду. Это сводит меня с ума, я как будто, — новая пауза, она присела на край кровати, — я вижу её, когда смотрю на себя. Не знаю… Мэгс не обратила внимания на тон — это была далеко не первая их бессонная ночь, она знала: Эйвелин борется с кошмарами, с болью, с Катариной. Злость не на неё, она — вокруг, она в сон и в ночь. Куда хуже, если злости нет, значит, человек сдался, он проиграл. А ещё она уловила то, что не договорила подруга. — Вы совсем не похожи, — Мэгс прижала подругу к себе, устроив её голову на своем плече. — Я ничего не понимаю в магии и вашей связи, но я знаю тебя. Ты — реставратор, ты выстраиваешь вокруг мир, кирпичик за кирпичиком, а все, что умеет ведьма, — уничтожать. Твоя сила не в магии, а в человеческой душе, ты за любимыми и в огонь и в воду, в этом ты вся. И когда настанет время, эта сила будет защищать тебя, все мы будем, ты — наша семья. От ее слов нечто, сковывающее страхом нутро, треснуло и распалось. Эйвелин порывисто обняла подругу в ответ, что было сил. Слезы сами хлынули из глаз, но она не захотела их останавливать, это были другие слезы, не боли или потери. Они исцеляли. — Мэгс, я совсем запуталась, — шмыгнула носом Аньези, — Клэр, их с Владом ребенок, поиски Катарины, Григор так и не пришел в себя… Я не знаю, что мне делать и за что хвататься. — Т-с-с, — Райт вытерла ей щеки рукавом халата, Иви невольно улыбнулась от этого жеста. — Эйв, я постараюсь объяснить максимально доходчиво: за последние два дня ты сначала в прямом эфире смотрела, как пытают Мару и ее родителей, затем вылечила их, вложив одному Богу известно, сколько сил. В одиночку избавлялась от энергии Катарины, и в довершение получила известие о беременности Бонье от своего мужчины. Ты обязательно поймешь, как тебе поступить, когда хоть немного восстановишь силы, физические и моральные. Ты измотана, и это еще мягко сказано! Я на твоем месте уехала бы в заведение с мягкими стенами еще на этапе узнавания, что мой парень вампир. Иви снова всхлипнула, на этот раз бодрее, и посмотрела на подругу с искренней благодарностью. — Не преувеличивай, ты после нападения стрыг даже нервный срыв не заработала. Спокойно завтракала на утро с тем самым вампиром. — Я к тому, что быть в растерянности в такой ситуации нормально. Нужно время, чтобы во всем разобраться, а я верю, что вы с Владом разберетесь! — воодушевленно заявила Райт, — Просто вы такая пара… — Мэгс, — от звука его имени пустота в груди заворочалась, напоминая о себе. — А я все равно закончу, — гордо повела веснушчатым носом Мэган. — Если бы я на что-то делала ставки. — Помнится, ты их уже делала, — ехидно напомнила Аньези. — Так вот, если бы я на что-то делала ставки, — уверенно продолжила реставратор, — я бы поставила на любовь! Потому что, если не ради этого, то ради чего вообще жить. — Да ты романтик, — она и так это знала, да и в сущности была согласна с подругой. — Заглянем на кухню? — раскручивая клубок носков с волчьими ушами, предложила Райт. — Хорошо. Надеюсь, там больше никто от Влада не забеременел, — буркнула Эйв, мельком глянув в зеркало и тут же отвернувшись. — Думаю, нет, но Патрик явно был бы не против, — обе девушки прыснули от смеха, и довольная своей шуткой Мэгс дернула Иви за кончик носа, заставляя поднять подбородок. — Так ты больше похожа на мою Эйвелин! Девушки оделись — одна в халат и теплые носки, другая в рабочие джинсы и кофту, и тихонько, чтобы никого не разбудить, прошмыгнули на лестницу. Это ужасно напоминало их ночные вылазки в школе-пансионе в Лондоне, за одну из которых их едва не вытурили с позором. — Знаешь, а ещё, я бы поставила на тебя, Эйв, — громогласным шепотом продолжила незаконченную речь Райт. — Я бы поставила на тебя против Катарины. Думаю, она тебя боится. Иви даже запнулась от удивления — мысль о том, что шестисотлетняя ведьма может бояться ее, реставратора из Лондона, годящуюся ей в пра-пра…-внучки казалась абсурдной. Эйвелин ненавидела Катарину настолько, насколько вообще была способна, она отдала бы все, чтобы убить ее собственными руками, но иллюзий на свой счёт не питала. Как бы там ни было, Сил в ней было кот наплакал, а после недавнего она вообще перестала их чувствовать. Но об этом Аньези пока никому не рассказывала. — Думай, что хочешь, но я правда так считаю. Катарина никогда не нападала напрямую — все исподтишка, она насылает видения, пытается тебя ослабить. Зачем ослаблять того, кто не страшен? К этому моменту девушки уже добрались до кухни, и Мэгс погрузилась с головой в холодильник, что, впрочем, не избавляло от её рассуждений. — И Исшет на Кворуме сказала, что ты — Демиург, и предостерегла, чтобы ты об этом не распространялась, а значит, это очень ценные способности. Вывод? — Райт повернулась к подруге с самым серьезным видом, который немного ломался из-за палки салями в её руке. — Спасибо за поддержку, конечно, но ни Исшет, ни Гувер, ни тем более я, не знаем, как эти самые способности развивать, — Эйвелин перехватила салями и взялась за нарезку, Мэгс никогда не дружила с острыми предметами. Сама же помощница переключилась на шкафчики. — Ты что-то ищешь? — Где-то тут Локид припрятал бутылку хереса Паулины, — протянула Райт. — Может, лучше согреть молока? — Молоко помогает, когда тебе шесть и ты не очень хочешь баиньки, — скорбно поджала губы Мэгс, закрыв последний шкафчик. — А нам пора переходить на водку с соком. — Пока могу предложить только сок, — Иви подала подруге стакан, а сама прихватила коробок спичек, ни есть, ни пить ей в последнее время совсем не хотелось. Девушки стояли молча, Мэган жевала наспех собранный сэндвич, за окном было еще темно, а в Замке поразительно тихо. Обычно даже в ночи кто-нибудь да бодрствовал, но сейчас и хозяин отсутствовал, Эйвелин была в этом уверена, вдруг задумавшись, где в эту секунду находился Влад. — Уже четыре пятьдесят, — глянув на часы, подметила Мэгс, — странно, что Лео не выходит на пробежку, да? — Сейчас все как-то странно, — подтвердила Аньези. — Патрик уехал к Сантьяго, Паулина не выгоняет Ириску из кухни. — Как думаешь, с Лео всё в порядке? — девушка почти с мольбой посмотрела на нее. — В полном, — Иви ободряюще приобняла подругу, — наш волк любую нечисть уложит на лопатки. К тому же, он с Фанагором, значит, в безопасности. — У меня мурашки от этого оборотня, — поежилась Мэгс. — У него вид такой дикий, и так смотрит… Жуть. — Зато Лео на него глядит почти с благоговением, ему нужен наставник. Ты же знаешь, его родители погибли, а приемные не знали ничего о его способностях. Так что, Лео сейчас ровно там, где должен быть. — Ладно, ты права, — закивала Райт, немного успокоившись. — Ты же собиралась в библиотеку, да? Хочешь я пойду с тобой? — Отдыхай, Мэгс, в десять приедут рабочие, у нас куча дел по Замку, — Эйв чмокнула её в висок и, дождавшись пока та поднимется наверх, вышла на улицу. Погода в Бухаресте резко сменилась, заметно похолодало, но ей сейчас даже нравился холод. Свежесть наступающего утра слегка разгрузила голову, реставратор направилась в сад — хотелось ненадолго спрятаться, скрыться от окутанного чарами ведьмы Замка, будто следившего за каждым ее шагом. Забредя подальше, Эйвелин подкурила и просто эксперимента ради попробовала проделать фокус с исчезновением спичек. Где-то рядом послышались приглушенные голоса, прервав её бесплотную попытку, — Иви напряглась всем телом, настороженно вслушиваясь. Успевший за доли секунды разбушеваться пульс тут же утихомирился: говорили Сандра и Ноэ. Аньези уже собралась тихонько ретироваться, но предательский коробок выскользнул из вспотевшей ладони. — Эй! — без дружелюбия окликнул Локид. — Это я, не стреляй, — Эйвелин подняла руку с сигаретой над головой и прошла к ним. — Не спите? Бес и ведьма спокойно восседали на уцелевшей лавочке, лица обоих были скрыты в тени дерева, но Иви показалось, будто Сандра стянула с себя что-то и отдала это Локиду. — У нас обход Замка, Влад сейчас с Йезином, а я уже собираюсь на боковую, — зевнув, отозвался бес. — Ягодка, а ты почему не спишь? — Решила пока с этим завязать, — неловко пошутила Аньези, делая затяжку. — Не против, если я тут приземлюсь? — С радостью, сейчас моя смена, а я никак не разбужусь, — кивком подтвердила Сандра. — На, только все не пей, — Локид сунул ей в руку даже не фляжку — термос! Сандра тоже поразила реакцией: не отшутилась, не огрызнулась, а вполне обыденно и даже тепло поблагодарила. На этом Ноэ ушел какой-то даже для него очень бодрой походкой. — Только не говори ничего, — шепнула Сандра, густо покраснев. — И не подумаю, — улыбнулась Эйв, выдохнув дым. — Просто я рада за вас, Локид заслуживает шанс, да? — Иногда он чуть менее невыносим, чем обычно, — Сандра забрала у нее пачку и тоже закурила. — Мужчины, — понимающе подтвердила Эйв. — Бесы. — П-ф, вампиры! — поддакнули гадины. — Кстати, я тут меняла повязки Григору и Паулине. Знаешь, она сегодня снова приходила в себя, — сменила тему ведьма. — Как она? — оживилась Аньези. — Лучше, чем я могла себе представить после перелома шеи, не отходит от Мары и мужа. Это реально чудо, Эйвелин, то, что ты сделала, — Сандра пытливо взглянула на нее, будто стараясь понять, в чем ее секрет. — Но повреждения Григора оказались серьезнее, он все ещё без сознания. Как думаешь, ты сможешь ещё раз его полечить? — Хотела бы я знать, как сделала это в первый, — невесело хмыкнула реставратор. — Беда в том, что я больше не чувствую Силы. — Как это?! — Вот так. Пустота. Как было, когда я ничего о ней не подозревала. Сандра нахмурилась, задумавшись. — Ноэ говорил мне, что у ведьм бывает такое, они сгорают внутри, их магия исчезает, — предположила Эйв. — Да, но ты не владеешь магией. Понимаешь, Темные и Светлые, мы все берём энергию извне, а тебе это необязательно. Помнишь, когда мы погружались в твою память? Ты сама создала то пространство, буквально внутри себя. — И что это значит? Как мне вернуть Силу? Григор ведь ещё долго может не очнуться, — забеспокоилась Эйвелин, заламывая озябшие пальцы. Сандра усмехнулась с таким выражением, как бывает, когда друзья говорят об очень простых и в то же время им самим не до конца ясных вещах. — Твои способности в буквальном смысле — дар от Треликой. Думаю, для начала тебе нужно залечить свою рану, — ведьма убрала волосы с плеч Аньези. — Я бы с радостью помогла тебе, но некоторые шрамы мы должны срастить сами. Иви невольно кинула взгляд на прикрытую бархоткой шею подруги. — Спасибо за совет, Сан, — как можно естественнее улыбнулась Аньези и собралась уже уходить, как вдруг остановилась: — Ты упомянула Треликую, и я хотела кое-что спросить. В выражении лица Эйвелин наметилась какая-то странная перемена, и ведьма инстинктивно это почувствовала, но не подала виду и только подбодрила летучим жестом: — Валяй. — Как ты думаешь, если есть провидцы, получается, в нашей жизни всё предопределено? Вопрос не просто так прозвучал, он буквально мучал ее, и уже давно. Сначала это была смутная догадка, теперь превратившаяся почти в уверенность: все ее дорожки ведут в одном направлении, и конец у них один. Она и Катарина. Попроси кто-то объяснить, почему именно так, она бы не дала ответ. Но Треликая в видении намекнула: медальон матери Катарины и Эллиота не просто так попал именно к ней. Не просто так затем Айлин передала его ей. И не по простой случайности она здесь. Ей нужно было только услышать это ещё от кого-то. А, может, она хотела, чтобы ей сказали, что она ошибается. Сандра помедлила с ответом, прикидывая, для чего Эйвелин интересуется, и одновременно расставляя собственные соображения по полкам. — И да, и нет, — в конце концов, выдала ведьма, рассеяв дым. — Думаю, нам дана свобода выбора, только мы предпочитаем ей не пользоваться и списывать все на Судьбу. А ты? — Я просто надеюсь, что в нужный момент смогу сделать правильный выбор. Сандре не понравилось ни то, как Эйвелин это сказала, ни странный подтекст, который она сама до конца не уловила. Послевкусие осталось тревожное. — Я пойду, хочу завершить библиотеку сегодня, — Иви улыбнулась и, видя, что смутила ведьму, мягко коснулась её плеча: — Не бери в голову. Затушив сигарету, она направилась в ту единственную часть Замка, где могла находиться относительно спокойно. В библиотеке пахло свежей краской и растворителем, так напоминавшим их университетскую студию. Мэгс обыкновенно старалась слинять побыстрее с ИЗО, а они с Картером, заработавшись, уходили последними. «Может, от растворителя и магия ведьмы заодно вывелась?» — усмехнулась про себя Эйв, снимая с картины занавесь. Стоило пленке упасть, как в лицо ударило морским бризом, она будто снова стояла на нагретом песке пляжа Аликанте. Иви прикрыла веки, всего на мгновение, отчаянно погружаясь в воспоминание, туда, где было хорошо, где не было так страшно и больно. Возможно, Мэгс в чем-то права, и морок Катарины сюда не пробрался, потому что здесь обитал кусочек её, Эйвелин, памяти? Кусочек чего-то настоящего, живого, не испорченного копотью ненависти. Иви потянула носом солёный воздух — и вот, с далёкой яхты, покачивающейся на слабых волнах, до нее уже доносились смех и разговоры друзей, играла приятная музыка, а рядом… Так близко, что она чувствовала его плечо кожей, сидел он, Влад. Солнце ярко светило позади него, делая мужской профиль темным и даже таинственным. Невозможно голубые глаза смотрели вперёд, сливались с небом. Разве мог быть кто-то прекраснее? Разве могла любить кого-то сильнее? На лице Эйвелин заиграла улыбка, когда кисточка любовно — не рисовала — оглаживала дорогие черты. На кончиках пальцев закололо, ещё не так, как прежде, но это было начало. Отвратительная черная дыра посреди груди понемногу затягивалась.***
Румыния, Бухарест. Квартира Эллиота и Катарины. На шелковых простынях в объятиях десятков подушек извивались два обнаженных женских тела. Как картинка из лучших порно-фильмов: девушки ласкали друг друга, минуя все запреты, самозабвенно, жарко. Темные кудри одной извивались змеями на молочной коже, спутываясь с локонами другой. Их тонкие руки и ноги сплетались так тесно, что непонятно, где начиналась одна и заканчивалась вторая. Дикая, плотоядная химера. Ключ повернулся в замке, девушки лениво оторвались друг от друга, застанные в самый разгар обоюдной страсти. Одна, с чуть менее решительным видом, вопросительно глянула на вторую. — Хочешь позабавиться как следует? — хитро сверкнула глазами Катарина. В слабом свете свечей было сложно разобрать их цвет, черный? Кроваво-красный? Всё — обман. — Да, — неуверенно ответила Гетера, привстав с кровати. Катарина подтянулась на локтях и что-то зашептала ей на ухо, та кивала каждому слову. Вернувшись в их обиталище, Эллиот по началу решил, что сестра отлучилась, но затем услышал тихие голоса и возню из спальни. Широкими шагами мужчина прошел к массивным дверям и резко распахнул их, раздражение читалось в каждом движении. — Мой дорогой братец, — лукаво улыбнулась Катарина, приблизившись к нему. Вторая девушка осталась на кровати, наблюдая за ними с нескрываемым любопытством. Эллиот не ответил на приветствие, молча обведя стройную фигурку взглядом. Пожалуй, ни один мужчина не счёл бы её непривлекательной: упругая грудь, плоский живот, тонкая талия и длинные гибкие ноги. Даже шрам от плеча до плеча ничуть не портил впечатления. Скорее, наоборот. Полупрозрачная накидка колыхалась в такт ее движениям, почти магнетически. — Как наши мятежники, ты надёжно их спрятал? — Катарина подобно кошке обошла его кругом, задерживая ладони на плечах. — Так, и там, где ты указала, — сухо ответил близнец, расстегивая пуговицу на пиджаке. — Дракуле теперь помогает Фанагор, думаешь, он их не обнаружит? — она потянула пиджак вниз, прильнув к нему грудью. Вторая девушка игриво облизнула губы. Эллиот оставил вопрос без ответа, отстраненно наблюдая, как женские руки блуждают по его торсу, стремясь освободить теперь от рубашки. — Не знаю, что ты задумала… — Тише, — перебила Катарина, приложив палец к его рту, и тут же заменила его губами. Ее язык призывно проскользнул между его губ, пока ладошка спустилась к ремню. Она просяще постанывала и терлась сосками о ткань его нательной сорочки, пока сам Эллиот едва ли проявлял участие. — Можно мне к вам? — спросила вторая, вставая с кровати. В ее взгляде сквозила такая деланная невинность, какая бывает только у заправских шлюх. — Не знаю, что ты задумала, — повторил Эллиот, неотрывно глядя на девушку у кровати, — но я не собираюсь в этом участвовать. Грубо схватив обхаживающую его соблазнительницу под подбородок, он тряхнул её голову, как игрушечную. Гетера простонала, на этот раз куда натуральнее и от боли, — цепкие пальцы Эллиота впились ей в плечи, насильно разворачивая к себе спиной. — Думаешь, это смешно? — прорычал он сквозь стиснутые зубы. От злости тонкие черты его лица делались кривыми, резкими. — Да брось, Эл, девочка так старалась, — вздохнула Катарина. Впрочем, в ее взгляде, брошенном на испуганную Гетеру, не было и капли сочувствия. — Неужели, тебе совсем-совсем не понравилось? — Катарина привлекла девушку к себе, ласково поглаживая по спине, пошло глядя на брата. — Прекрати так поступать со мной, сестрица! — взбешённый выходкой Эллиот оторвал Гетеру от ведьмы и выволок за дверь. Захлопнув створку, он оперся об нее лопатками и схватился за голову. Держать узника в тюрьме в моменты злости становилось тяжелее. — Ну все-все, прости меня, — заспешила Катарина, нежно обвив руками. Эллиот прижался к ней как ребенок, крепко, всем телом. — Ты ведь действительно спрятал всех выживших там, где я сказала? — Да. Но я сильно сомневаюсь, что амулеты защитят их от нюха Фанагора. — Не защитят, — пожала плечиками ведьма и поправила пояс халата. — Нам и не нужно, чтобы Дракула их никогда не нашел. Нам нужно, чтобы это произошло тогда, когда будет удобно нам. — Ты всё ещё считаешь, что он оставит Эйвелин? — поднял брови близнец, смена направления беседы его расслабила. Он подошёл к зеркалу поправить рубашку, почти не замечая в отражении перекошенное бессильной ненавистью лицо узника. — Ох, дорогой мой братец, вы мужчины так примитивны и предсказуемы, что сыграть на ваших слабых местах несложно ни когда вам тридцать, ни когда шестьсот, — ведьма встала рядом с братом, отчего зеркальная гладь пошла рябью. — Твое упущение, что малышка Эйвелин попала в Румынию и оказалась сразу под надзором Дракулы, но я умело это исправила. — Умело? — поддел ее брат. — Помнится, ты считала, что если взломать печать в Навь и выпустить нечисть, то Эйвелин сбежит. Не сработало, — холодно улыбнулся Эллиот и загнул палец. — Тогда мы по твоей указке усилили угрозу, наслали Тень и ликантропа. Не сработало, — второй и третий палец пошли в счёт. — После этого ты едва не засыпала её и Нолана под обрушившийся стеной, думая, что это спровоцирует конфликт в группе. Какой там итог? — Знаешь поговорку: разделяй и властвуй? — хищно сверкнула зубками Катарина. — Именно это мы и сделаем. Дракула не будет знать, куда ринуться в первую очередь, а когда поймет, будет уже поздно. — А Гетера готова? — после паузы поинтересовался близнец. Катарина с долей разочарования причмокнула губами. — Я с ней ещё немного поработаю, осталась пара штрихов. — Что будешь делать с Эйвелин, когда вернёшь свою душу назад? — Эллиот прижал сестру за талию к себе, коснувшись губами ее виска. — О-о, я знатно повеселюсь, — мечтательно подкатила глаза Катарина, открывая ему шейку. — Мы будем править, дорогой, мы будем на положенном нам троне. И кстати, про эту девку, — ведьма отодвинулась, заглянув брату прямо в глаза: — Неужели, ты правда, никогда? — Нет, — резанул Эллиот, стиснув руку на её талии до красных следов. — Может, зря? — Катарина вывернулась из его объятий и повернула зеркало к себе. — Трахаешь только свою сестру, это жалко, Эл.***
Замок Бран. Закончив картину в библиотеке ближе к полудню, Эйвелин направилась к домику Паулины и Григора. Внутренне настроившись на почти больничный покой, она никак не ожидала услышать такой шум. — Дайте мне! — взмолился приглушённый прикрытой дверью голос Локида. Иви переглянулась со стоящей у входа Сандрой. — Они так уже минут пятнадцать, — опасливо кивнула в сторону двери ведьма. — Ты как хочешь, но я туда не сунусь. — Не трожь мои кастрюли, бес! — гаркнула кухарка, раздался металлический звон и следом тихая ругань. Эйвелин заглянула в приоткрытые двери и застала Локида, воздевшего руки к небесам в немой мольбе. С явным раздражением и недовольством бес семенил за Паулиной, удерживающей громадный поднос в руках. — Не путайся под ногами, ну! — отмахнулась кухарка, медленными шажками продвигаясь из кухни. В противовес словам походка выдавала явную слабость: Паулина никогда не ходила в прямом смысле слова, куда привычнее было видеть ее летящей по Замку со стопками тарелок. Сейчас же женщина совсем по-старушечьи шаркала по начищенному полу. — Паулина, вы невозможная дама! — сдался Ноэ и повернулся к выходу, прихватив по дороге пакетик орешков. — И хватит таскать орехи! — беззлобно прикрикнула кухарка из спален. — А вы обе, не стойте в дверях, — последнее, очевидно, адресовалось Эйвелин и Сандре. — Я хотела приготовить им поесть, но Паулина едва не побила половником, — шепнула Сандра, попятившись. — Теперь твоя очередь. Локид вышел к ним с таким видом, будто половником досталось всё-таки ему. Ведьма скорчила полную шутливого сочувствия рожицу и ловко умыкнула пакетик арахиса, воспользовавшись замешательством мужчины. — Эйв, а ты умеешь бешенных старушек усмирять? — шепнул ей на ухо Ноэ, оставшись без перекуса. — Что ты там сказал? — раздалось громогласное из дома. Эйвелин и Сандра зажали рты в приступе хохота. — Спасибо за арахис! — гаркнул бес и, махнув рукой, ретировался. Сандра прикинула обстановку и последовала его примеру. «Совместный труд сближает» — подумала про себя Аньези, наблюдая за удаляющейся по дорожке парочкой, и вошла в дом. Начищенные деревянные полы блестели, как новые, тонкий тюль белоснежных штор приносил ароматы цветов — каждая деталь выдавала трудолюбивые руки хозяйки. В домике Паулины и Григора вообще пахло чем-то, неизбежно относящим в воспоминания о беззаботном детстве. Правда, в последнее время к приятным ароматам примешались резкие от бесконечных лекарств и мазей. — Хорошо, что ты пришла, моя милая, — мягко улыбнулась ей Паулина, как всегда безошибочно угадывая направление. Она вернулась в кухню с опустевшим подносом, по видимому, оставив тарелку с едой у дочери. — Рада, что вы уже на ногах, и даже Локида гоняете. Нам всем вас не хватает, — Эйвелин неловко перекатилась с пятки на носок, невольно натолкнувшись на запертую дверь в спальню, где отдыхал Григор. Чувство вины неприятно царапнуло ребра. — Всё вашими стараниями, и твоими, Эйвелин, — отозвалась Паулина, вновь каким-то шестым чувством считывая ее реакции, и подошла ближе. — Я всегда знала, что ты далеко не только «по штукатурке и кирпичам», — засмеялась женщина. — Я могу ухаживать за своей семьёй, потому что ты впустила кое-кого в свою. Это ведь никогда не было просто реставрацией, да, милая? Очередное меткое замечание слепой кухарки заставляло Иви начать сомневаться, так ли нужны человеку глаза, чтобы видеть по-настоящему. — Невозможно переоценить то, что ты сделала здесь. Ты буквально вдохнула в это место жизнь, — совсем тихо и как будто с грустью добавила женщина. — Бросьте, вы всегда были слишком добры ко мне, Паулина, — Эйвелин сморгнула. Сейчас, когда кухарка стояла так близко, она никак не могла выбросить из головы картину ее вывихнутой под неестественным углом шеи. Разве могла она поступить иначе? — Совсем засмущала тебя старуха, — рассмеялась Дворовая, касаясь её руки. — Не буду задерживать, Мара очень ждала тебя. Мара сидела на своей постели, отвернувшись к окну — её худые ноги были так согнуты и поджаты, что издалека она напоминала свернувшегося клубочком маленького котенка. От вида девочки — точнее от ее отчуждённости, ещё более явной теперь, сердце обливалось кровью. Эйвелин набрала в грудь побольше воздуха для смелости — она никогда не умела ладить с детьми. Хотя, Мара, безусловно, во всех смыслах была самой особенной девушкой. — Привет, солнышко, — Иви аккуратно присела рядом с ней, боясь потревожить, и украдкой осмотрела тарри. Рана на ноге успела затянуться молодой кожей, но отсутствующее под ней мясо, по-прежнему производило варварское впечатление. Расставленные нападавшими капканы оказались хуже медвежьих — раздробили кости и мешали восстановлению, однако, исцеление Эйвелин заметно ускоряло процесс. Сандра обнадежила, что через месяц-другой Мара сможет ходить уже без хромоты. Но не это волновало Эйвелин больше всего. Куда страшнее были раны душевные — дети не должны сталкиваться с жестокостью, которую не каждый взрослый сможет вынести. А Мара столкнулась, и это поломало что-то внутри девочки-тарри. Нечто, что должно было по-хорошему остаться целым на всю жизнь. Мара, словно только сейчас заметившая присутствие Иви, как-то удивлённо повернула голову к ней. В огромных глазах, так удивительно похожих цветом на Влада, читался страх. Мысленно тарри осталась там. — Я видела, что творила Катарина, — Мара не отвечала, но глядела так, что Иви продолжила: — Знаю, как тебе было страшно тогда, — голос дрогнул, — прости, что не пришли раньше. — Она хотела твой медальон, но я не сказала, что он у Влада, — звонкий голос прорезал комнату. — Ты очень-очень смелая девушка, — Эйвелин бросила все силы, чтобы говорить ровно, — самая смелая из всех, кого я знаю. Она не лукавила: от одного воспоминания о том, как Катарина истязала Паулину и Григора, у неё всё холодеет внутри. А маленькая тарри со смешным хвостом под платьем смотрела прямо в лицо ведьме, не выдав секрет. — Я думала, она меня убьет, — Мара обхватила колени, впиваясь пальцами в тонкую кожу. — Почему Влад не пришел?! Такой наивный, детский вопрос, и Мара имела на него полное право. Ведь взрослые должны беречь детей от ужасов, на которые способны другие взрослые. — Милая, — Эйвелин обвила девочку руками, закрывая собой от остального мира. Как хотела бы закрыть в тот день, надёжно спрятать в потайном коридоре и не позволить никогда ни видеть, ни слышать случившегося. — Катарина больше не причинит тебе вреда, я не допущу. — Я не рассказала Катарине про медальон и про её душу, — Мара уткнулась мокрым носом куда-то в район ее воротника. — Я бы ни за что ей не рассказала. — Я знаю, солнышко, — Иви коснулась губами макушки, пахнущей ромашкой, — только в следующий раз, если будет очень страшно, спрячься хорошенько. Ладно? Тарри высунула голову из-под ее волос и посмотрела как-то совсем иначе, абсолютно по-взрослому. — Ты бы не стала прятаться. Сама того не зная, Мара попала в самую точку. Эйвелин закусила щеку изнутри, почувствовав вкус крови, но ответила насколько возможно честно: — Это между мной и Катариной, а тарри лучше спрятаться. Хорошо? Мара, подумав, кивнула и поглядела на дверь в спальню отца. Хотя кожа Григора почти полностью восстановилась от ожогов, мужчина до сих пор не очнулся. — Ты вылечишь папу? — Я попытаюсь, — Эйвелин выдавила улыбку, но зубы оставались стиснутыми, а металлический вкус во рту усилился. Снаружи послышались шаги — спустя пару мгновений в спальную вошёл Дракула. Он кивнул им, но Мара сразу отвернулась, вновь закрывшись, и Влад не стал проходить дальше, сохраняя комфортную для тарри дистанцию. — Ты быстро идёшь на поправку, — Мара не повернула лица, но Эйвелин видела, что она внимательно слушает, — твоя мама говорит, что ты совсем ничего не ешь. Так не пойдет, mică. В голосе Влада зазвучала отеческая строгость, от которой Иви не сдержала улыбки, а тарри поморщила нос. — Я принес инжир, — Дракула поставил небольшой пакет на стол у входа, — и Патрик передал для тебя вот это, — вампир покрутил в руке ношу, подбирая название скопищу пайеток и бантиков, — резинки вроде и ещё что-то. Было видно, что Маре очень любопытно, что за подарки передал Патрик, да и в комнате приятно запахло спелыми фруктами, но тарри осталась непреклонна. Её упрямство и эти легкие завитки темных волос у самых висков кого-то ему так сильно напоминали… — Она случаем не твоя дочь? — едва не слетело с языка, но Дракула благоразумно промолчал, только дёрнулись уголки губ. Ещё раз глянув на двух женщин, он удалился. — Может, посмотрим? — заговорщицким шепотом предложила Иви, когда Влад уже вышел на улицу. Тарри радостно закивала. Пока Мара рассматривала свои подарки, Эйвелин украдкой коснулась раны на её ноге — тарри ойкнула, но позволила продолжить. Чуда в этот раз не произошло, но к концу попытки на лице девушки появилось облегчение. Головокружение и резкий стук в висках дали понять, что на сегодня с экспериментами покончено — Иви взяла пару особенно понравившихся Маре заколок и помогла закрепить в нехитрой прическе. — Кстати, у меня тоже для тебя кое-что есть, — вспомнила Иви, — точнее, нужна твоя помощь. Мара заметно оживилась, Эйвелин достала с тумбочки принесенный фотоальбом и передала девочке. — Катарина его испортила, — реставратор указала на разорванный корешок и изрезанную обложку. — У меня не получится так красиво, как у тебя. Как думаешь, сможешь его починить? Тарри перелистнула страницы, подолгу задерживаясь на некоторых местах, и, наконец, долистала до фото со своего праздника. В кадр попали все кроме Патрика, он фотографировал. Только сейчас Иви заметила, что Локид поставил Сандре рожки, а она как-то особенно близко стоит рядом с Дракулой, уже тогда. Мара держала на руках нарядную и довольную собой Ириску. На заднем фоне взрывался салют. В носу защипало. — Я сделаю, — куда бодрее заявила Мара и захлопнула альбом. На этом они расстались, тарри нужно было отдохнуть. Уходя, Эйвелин заметила оставленный букетик полевых цветов рядом с фруктами и поставила его в вазу, придвинув поближе к девочке. У крыльца тихо переговаривались Влад и Паулина, беседа велась на румынском, и Эйвелин разобрала далеко не всё. — Mamă, promit că îi voi găsi pe toți și vor răspunde pentru asta, — Дракула, говоря, бережно держал натруженные ладони женщины. — Mi-e frică pentru tine, fiule, — Паулина прижала возвышающегося на полторы головы вампира к себе. Так бережно и любовно, как умеют только женщины и только сыновей, которых вырастили с самых пелёнок. — Аi grija de tine si, ai grija si de ea. — Cu siguranță, — Влад поцеловал кормилицу во влажную щеку, и та засеменила обратно в дом. Почувствовав Эйвелин, замершую у входа, Паулина ласково потрепала девушку по плечу, и прикрыла входную дверь. Влад и Иви остались одни, глупо рассматривая землю под ногами. — Заколки, — девушка первой нарушила тишину. — Чего? — непонимающе вскинул брови Дракула. — Это были заколки, а не резинки. Те, что передал Патрик, — усмехнулась Аньези, подняв взгляд на него. — Очень красивые цветы, кстати. — Влад вообще в роли отца неплох, да? Крестного, конечно, но все же, — отозвалась одна гадина, но ее тут же зашикали. Нечто более неловкое было сложно выдать. — Ты тоже отлично придумала с альбомом, — подхватил Влад, делая шаг к ней. — Думаю, Маре нужно занятие, чтобы прийти в себя. — Занять чем-то руки помогает мне, я решила, может, и с ней сработает, — Эйвелин отзеркалила его движение, неосознанно сокращая расстояние между ними. — Мара на тебя равняется, у вас с ней какая-то особая связь, — добродушно пожал плечами вампир. Сейчас казалось, что с их последнего и не самого приятного разговора прошла вечность. Эйвелин подняла взгляд на лицо Дракулы и не сдержала смешок: — Что это? Влад не сразу сообразил и растерянно зашарил ладонью по лбу, куда она указывала. — А, это, — вампир отлепил пластырь от кожи, поморщившись, — Патрик настоял. Говорит, они помогают снять гематомы. — Он что…с летучими мышами? — уже в голос рассмеялась девушка, пластырь стыдливо улетел в кусты. — И зачем он понадобился Высшему Вампиру? Аньези приблизилась, чтобы получше разглядеть лоб Влада. — Стар всё утро причитал, что зреет шишка, — закатил глаза вампир и попытался отвернуть голову, но Эйвелин настойчиво обхватила его лицо руками, повернув на свет. — Лео он тоже выдал, с волком. Иви прыснула, одновременно всеми силами стараясь сохранить серьезный вид. — Да-да, вижу, огромная, — нагло соврала реставратор, прикидывая, что и Патрик там тоже ничего не увидел, а пластырь сунул забавы ради. — Всё-таки досталось тебе от вервольфа? — Ликана, между прочим! — скривился Влад, когда Иви принялась ощупывать ничем не поврежденную область. — По нам просто Голливуд плачет, — похвалили сами себя черти. Из розовеющих котелков упреждающе зашипели. — Ну, и что? Мы обманываем ради благой цели! — заорали чертята, театрально размахивая копытцами. — Если крохотная ложь ради любви — преступление, то арестуйте! — Просто к слову, у Ликана шишка на кулаке была куда больше, — добавил Дракула под откровенный хохот Аньези. — Молодой человек, сколько вам веков, что вы всё шишками меряетесь? — Эйвелин закончила осмотр вампира и опустила взгляд, неизбежно встречаясь с невозможно голубыми глазами. Ее руки зачем-то всё ещё обхватывали его лицо; его руки как будто вот-вот сместятся на ее талию. От её близости становилось тепло. От его близости становилось чуточку легче. На мгновение словно исчезли все заклятия и сомнения, остались только он и она. — Ну же, поцелуй её! — завопили чертята. — Ну, целуй его уже! — не выдержав, поддакнули гадины. Собственно, какая-то часть ее так и хотела сделать. Плевать на эту Клэр, обманы и манипуляции, это — её мужчина, а остальное может гореть вместе с Катариной синим пламенем. — Вы мне ее чем-то напоминаете. — Я могу дать ему семью. Однажды Влада уже лишили такой возможности. Вторая часть, объятая сомнениями, боролась с первой, первая лягалась и отбивалась, а третья просто хотела лезть на стену и выть на Луну от внутреннего раздрая. Стена между ними вернулась на прежнее место. Иви отступила и снова отвела взор: только не плачь, не плачь, дуреха! Кому лучше сейчас от твоих слёз? Никому. Вот и нечего макияж портить. Дракула сдержал вздох — он как никто иной знал, что крепость имени Эйвелин Аньези не стоит брать штурмом. — Может, пойдем внутрь? — предложил он. — Мне, кажется, тебе стоит отдохнуть. — Только не в Бран! — резко мотнула головой реставратор. — Можешь отвезти меня в офис? Я закончу бумажную работу там. — Разумеется, — галантно кивнул Влад, чуть внимательнее присматриваясь к её реакциям. Вывод ему не понравился. — Я слышала часть вашего разговора с Паулиной, — сменила тему Аньези, пока они шли к машине, — Катарину уже нашли? — Нет, но, кажется, мы нашли место, где прячутся ее помощники. Сейчас там дежурят стражи из Ордена, как только вернутся Лео и Фанагор, мы их навестим. План звучал вполне обнадеживающе, но Эйвелин почему-то нахмурилась. — Странно это. — Поясни? — Влад открыл перед ней дверь. — Катарина нападает и уходит ни с чем, оставляет за собой след, прячет пособников в месте, которое вы довольно быстро находите, — она затормозила на секунду, прежде чем сесть в салон. — Катарина организовала заговор в Ордене Света, кое-кто из участников выдал их местонахождение, — пояснил вампир. «Выдал», подтекст его слов был весьма прозрачен. — Если я предложу погрузиться в его память и… — Я скажу, что это абсолютно исключено, — закончил за нее Влад с такой бескомпромиссной улыбкой, после которой в разговоре неизменно ставится точка. Машина тронулась с места. — Тогда, будь осторожен, пожалуйста, — добавила Иви, поймав его взгляд в зеркале заднего вида. Всё же, нечто проклюнулось сквозь возведенную стену. Сжимающий голову обруч сомнений ослабил тиски, как только Бран скрылся за густыми деревьями.***
То же время. У границ Нави. Под ногами хрустело, не камни и не ветки, первая мысль — кости, и почему-то Ликан был уверен, что был прав. Зрение подводило, не видно было ни зги, зато прочие ощущения обострялись. Правда, пока не достаточно, чтобы оборотень успевал вовремя среагировать. Они брели, казалось, много часов, но Лео по-прежнему не знал, куда Фанагор планирует прийти. Несколько раз он слышал какие-то шаги совсем близко, но когда оборачивался, шаги пропадали. — Это не по твою душу пришли, малец, — одернул его Высший, когда Нолан в очередной раз заозирался по сторонам. Ему показалось, что Фанагор говорил обречённо, но он не успел спросить, в чем дело. Лео понял, что над ними пролетело нечто весьма крупное. Правда понял он это, когда нечто задело его кожистым крылом и рассекло висок. Нолан упал навзничь, не то от столкновения, не то от испуга. Фанагор по-видимому увернулся, так как Нолан не слышал второго удара. — Что это было? — прокричал Лео, пытаясь найти себя в колком пространстве. — Нетопырь, — спокойно и даже как-то с ленцой ответил Фанагор. — Ты там долго лежать будешь? Молодой оборотень с радостью бы поднялся, но каждый раз, как пытался встать на ноги, соскальзывал и падал обратно, будто под ним не горы останков, а гладкая наледь. — Ты, конечно, отдохни, если надо, я не тороплю, — ласка в голосе отдавала издёвкой, — просто во-о-он та упырица уже точит на тебя зуб. «Упырица» не звучало, как что-то смертельно опасное, но и проверять, насколько остер ее зуб, Ликану не хотелось. Потому он зашарил ещё активнее. Падал, к слову, тоже. — Почему я ничего не вижу? — заорал Лео, ощущая рядом с собой чье-то присутствие. Хребет покрылся неприятными мурашками, вздыбливая волоски. — Потому что человечьими своими зенками палишь, — расхохотался Фанагор. Его явно патовость ситуации скорее забавляла, чем пугала. Нолан с опаской подумал: настолько ли он нужен Высшему, чтобы тот защитил его в случае чего? — Ты воняешь человеком, свежей кровью, к нам сейчас вся Навь сбежится, поглазеть на такого дурачка. Неприятная близость становилась всё ощутимее, — Лео напружинился, готовясь превратиться. Луна убывала, вокруг — неясный мир, энергия, сменить личину оказалось сложнее, чем на землях Дракулы. — О, к нам ещё и стрыги подтянулись, — хмыкнул Фанагор, — ну ты не спеши, не спеши, малец. Нолан рыкнул от натуги, кожа натянулась вокруг взбугрившихся мышц и полезла лоскутами, оборотень срывал ее вместе с мясом удлинившимися когтями. Боль в разорванных тканях, боль в вытягивающихся костях, боль в трескавшемся черепе. Нет, в Нави превращения однозначно были в сотню раз хуже. — Зато они контролируемы, — без тени насмешки отозвался Фанагор, слыша скулеж новообращенного. Он тоже ощущал его боль. Первое настоящее превращение, а любой Высший темный по-настоящему превращается только в Нави, всегда пытка. Со временем к боли привыкаешь, приручаешь ее, дрессируешь в собственном теле, но она не уходит до конца, всегда держит в своих объятиях. Фанагор это прекрасно знал и, глядя на агонию изломанного Нолана, лишь стискивал зубы сильнее. Он справится, должен выдержать. — Спокойно, щенок, дыши, — Ликан приблизился к подопечному с почти отцовской заботой в оранжевых волчьих глазах. — Вдыхай новыми лёгкими, смотри новыми глазами. Лео издал не то рык, не то лай, привыкая к новому способу общения. Сейчас он стал больше, значительно больше, и ещё более походил на несуществующего ни в одном мире зверя. Это было новое чувство, но…приятное. — Прочь! — рявкнул оборотень на подползшую почти вплотную нечисть. Теперь он видел всё и понял, о ком говорил Фанагор: упырицы представляли собой некрупных созданий на четырех гибких лапах. Их растянутые брюхи за малым не касались земли, а за спинами подрагивали небольшие кожистые крылья. Ничего общего у существ с прекрасными вампиршами из сказок и фильмов не было, у них даже лиц не имелось — вместо голов неправильной формы сферы с вертикальной прорезью посредине и небольшими отверстиями-ноздрями. Сейчас их ноздри раздувались, упырицы явно принюхивались, решая, стоит ли атаковать пришельца. — Они нападут? — с опаской спросил Лео, голос звучал иначе, из-за этого хотелось поморщиться. — Хрен их знает, — пожал плечами Высший. Он даже не превращался, по-видимому его полу-человеческой формы было вполне достаточно для нахождения здесь. — А, если нападут, то что будешь делать? — Не знаю, попробую… — Не знаешь?! Попробуешь? Ха! — зарычал Фанагор так, что упырицы попятились. — Ты — Высший Ликан, хоть и щенок ещё, но в тебе течет кровь вожаков! Такая мелюзга должна в страхе разлетаться от одного твоего вида, ты — Высшая форма нечисти, в тебе кровь представителей двух миров. Эти упырицы просто ошмётки перерождения чьих-то душ, откуда сомнения, парень? Оборотень загреб землю когтями, верхняя губа подрагивала от злобы — Высший удачно проехался по самолюбию, но страх никуда не делся. Страх от вида то и дело раскрывающихся жвал этих странных существ, так сильно напоминавших стрыг, напавших у его дома… Но тогда все было иначе, тогда он защищал друзей: Патрика, Мэгс, тогда рядом был готовый помочь Локид. — А что теперь-то кардинально изменилось, а? — громыхнул над его ухом Фанагор и сплюнул себе под ботинки. Он слышал каждую фразу внутреннего монолога и бесцеремонно в него вклинивался. — Ты собрался идти в бой с Дракулой и думаешь, эта ведьма пощадит тебя? Думаешь, она или ее братец побрезгуют твоей рыжей подружкой? Ликан незаметно отдалялся, а молодой оборотень как пригвожденный стоял на месте и глухо рычал. Страх трансформировался, как и он сам. Страх отступал под натиском решимости. — Ты видел, что Катарина сделала с той маленькой тарри и прочей нечистью. Можешь представить, как она обойдется с Эйвелин? Упырицы, почуяв свободу, осклабились. Грозный Высший будто не собирался вступать в схватку, а их слишком манил запах молодой крови оборотня. — Знаю, у тебя никогда не было рядом того, кто укажет дорогу и научит быть тем, кто ты есть. Но теперь ни у тебя, ни у меня нет времени на долгие лекции и поглаживания по головке. Это твой шанс, малец. Если выживешь сам в Нави, считай, что курс молодого бойца пройден. — А ты чем займешься? — оскалился Нолан, ощущая странное предвкушение при виде нарезающих полукруги упыриц. — Посмотрю на хорошенькую драку, — хмыкнул Фанагор, — ну, или на то, как впервые в истории Высшего Ликана уделает стайка мелкой нечисти. Конец фразы Лео не смог расслышать — самое крупное создание вытянуло голову и призывно клацнуло жвалами. Прочие твари ломанулись вперёд, повинуясь приказу лидера. — Давай, малец, — шепнул Высший, наблюдая, как Нолан, неуклюже становится на задние лапы. Молодому Ликану было не занимать ни роста, ни размера клыков — жаль только сам он ещё не в полной мере ощутил, насколько силен. Сразу две упырицы кинулись на оборотня, одна успела впиться в плечо, стремясь добраться до горла, Нолан как-то даже с удивлением отодрал существо от себя вместе с куском быстро нарастающей плоти. Мгновенная боль, хищный оскал — упырица никчёмной рухлядью свалилась под лапы оборотня, раздавленная посередине. Вторая тварь оказалась не столь проворной, Лео клацнул челюстями, и отвратительная голова упырицы покатилась по склону вниз. — Неплохо, — удовлетворённо пророкотал Фанагор, внимательно наблюдая, что оборотень сделает дальше. Липкая, вязкая кровь низшей нечисти собиралась в крупные капли у края звериной морды, из носа новообращенного Ликана струился пар. Ещё никогда прежде Лео Нолан не ощущал себя настолько живым. Словно первое убийство здесь, в Нави, дало самый мощный толчок к осознанию собственного потенциала. Как же зря он так долго бежал от него! Но теперь был черед врагов обращаться в бегство. Почуяв опасность, оставшиеся твари глупо заметались в стороны, но Ликан не упустил ни одну, каждую настигла быстрая смерть. Под конец самую крупную он загнал в угол — упырица порывалась наброситься, угрожающе раскрывала жвала, а Нолан просто стоял на месте, провоцируя. Не выдержав, нечисть сдалась и сделала рывок. В полете её жизнь и оборвалась. — Лучше, малец, — похвалил держащийся на расстоянии Высший, — а как тебе понравятся гули? Парочка куда более крупных и пугающих на вид существ уже спускалась к ним с ближайшего холма. Эти двое двигались куда проворнее предыдущих и явно обладали зачатками интеллекта. Ликан лишь хищно улыбнулся, выпустив сверкающие от крови когти, и двинулся им навстречу.***
Тот же день. Офис Басараба. То ли на неё так действовала умиротворяющая атмосфера офиса, то ли успокаивала работа, но Эйвелин практически забыла о «слоне» в комнате и стала похожа на себя прежнюю. Сверив, наконец, финальную версию сметы от Стара, она подписала документ и направилась в кабинет Влада за подтверждением. — Хочешь кофе? — предложил Дракула, чиркнув ручкой. Удивительно, даже небрежный росчерк у него выходил как-то аристократично и точно. — Да, пожалуй, — Иви закинула ногу на ногу, то и дело поглядывая на спину Влада. В последний раз Дракула так ворковал с кофе, когда они устроили «свидание» в его квартире на фоне огней Бухареста. — И корицу не забудь. Гадины хихикнули. Рука вампира замерла всего на мгновение — он тоже вспомнил ту ночь — и продолжила своё движение. Эйвелин откинула голову на мягкую поверхность и прикрыла веки, задумавшись: ведь Владу тоже досталось. Бран — его вотчина, нападение на Замок и слуг — прямой вызов ему, Владыке Тьмы; поиски Катарины, разборки в Ордене, ещё и ребёнок Клэр… Всё разом легло на его плечи. Более миролюбивая и менее подверженная сомнениям часть оживилась: накрыла вторую пледиком и втихую затолкала куда-то под лавку. Чтоб не мешала. Гадины невинно насвистывали, делая вид, что не слышат сдавленных ругательств. — Не думай сейчас об этом, — прервал её размышления Влад, вложив в руки кружку с кофе. — Нет, я не слышу твои мысли, просто вижу, как ты хмуришься. — Влад, я просто хочу, — Иви опустила взгляд и осеклась. Только сейчас она заметила что держит в руке. — Боже мой! — Пришлось немного повозиться, — с налетом скромности пожал плечами вампир. Эйвелин, едва не расплескав горячий кофе, кинулась ему на шею. Тигроголовая кружка радостно играла бликами в ее руке. — Всё-таки с кружкой это мы хорошо придумали, — довольно протянули черти, расплываясь в блаженных улыбках. Аньези часто заморгала, рассматривая улыбающуюся полосатую мордочку сквозь помутневший взор. Кусочка уха не хватало, но таким он ей почему-то нравился даже сильнее. — Скажи честно, тебе Сандра помогала? — подозрительно сощурилась Эйвелин. — Тут ни капли магии! — поднял руки вампир. Прищур стал ещё подозрительнее. — Ладно, мне помогала Мэгс. — И? — И Патрик, — усмехнулся Дракула, — ты удивишься, насколько у Высших Вампиров плохо с клеем и лаком. — Да, теперь я вижу, — пошутила Эйвелин. Кружка на удивление выглядела почти как новая — как троице гончаров это удалось, осталось загадкой. Иви аккуратно поставила её на стол и посмотрела на Влада. Его маленький презент был чем-то большим — попыткой всё «склеить». Рука сама подалась вперед по спинке дивана, почти касаясь кончиков его пальцев — её шаг навстречу. — Я хочу всё исправить, — он сплел их пальцы, мягко поглаживая казавшуюся такой хрупкой ладонь. Эйвелин не успела ответить — тело будто прошило током, в носу появился терпкий металлический запах. Причина её состояния постучалась и тут же появилась в дверях — по-видимому Иви уже чувствовала приближение Бонье на расстоянии. — Пр’ошу пр’ощения, что пр’ер’вала, — кашлянула Клэр в кулачок. Её серые глаза прошлись по обстановке кабинета, остановившись на Аньези. — Вам плохо? — Как и всякий раз, когда ты рядом, — бросила Эйвелин, стараясь не выдать более своего состояния. Но все её усилия были разбиты одним движением затянутой в белоснежную перчатку руки. Рука сдвинула в сторону полу пиджака, открывая округлившийся живот. — Клэр, подожди меня в приемной, — приказал Влад и кивком указал Иви на диван. Но та уже не смотрела на него. — Не буду мешать, — Эйвелин поднялась и вышла так быстро, что даже вампир не успел среагировать. Всё, что так бережно отстраивалось, рухнуло в одночасье.