***
В какой момент тропа, которой идём, застывает у наших ног, превращаясь в единственное устье реки? Смерть ждёт нас всех в Самарре. Но можно ли Самарру обойти?
Валахия, год 1461. Таверна «серебряный клык» не просто так пользовалась дурной славой: здесь находили пристанище те, кого выбросило в сточную канаву жизни и для верности придавило сверху камнем. Бродяги самого потрепанного вида, забулдыги, готовые на всё ради пары монет, и женщины настолько низкой социальной ответственности, что пробу на них ставить было негде ещё на заре их скоро увядающей юности. Потому на парочку, скрытую за широкими капюшонами в углу, никто попросту не обратил внимания — сюда такие личности стекались ежедневно. — Я те сказал, что не бьёт Эквилибрум в ход! — громко возмутился мужчина с распухшим от браги лицом. — Ты так думаешь? — улыбнулся его собутыльник. В отличие от соперника его лицо не казалось распухшим, хоть и пил он с самого утра, не прерываясь. Однако, черты было невозможно разобрать — они словно расплывались, менялись с каждым взглядом каждого смотрящего. — Ну да, — с куда меньшей уверенностью подтвердил распухший и кивнул на свои карты. — У меня ж тут это… Фатум. — Неужели? — мягко осведомился мужчина, перемещаясь на другую сторону игрального стола и заглядывая в колоду противника. — Сдается, сударь, вы нагло меня обманули. Вы просили дать вам шанс отыграться — я честно его предоставил, а вы карты в рукаве прячете. Нехорошо. Распухший с какой-то особой опаской взглянул на мужчину с неопределенным лицом — на миг подернутые пьяной поволокой глаза прояснились, и в них отразился такой ужас, какой бывает у человека, повстречавшего Смерть собственной персоной. А его собеседник просто сидел, улыбаясь, на краешке стола и покручивал между пальцами извлеченную из рукава соперника карту. — Не люблю, когда меня пытаются провести, — неодобрительно зацокал мужчина. Никто не заметил, в какой момент в его руке блеснул стилет, зато каждый в трактире услышал вопль боли, когда тонкое лезвие, будто в масло, вошло в ладонь картёжника. Он погружал металл медленно, постепенно расширяя рану, а пьянчужка скулил от боли и таращился на мучителя. — Я всегда честен с людьми, — нравоучительным тоном пояснил странный мужчина, не обращая внимания на крики переполошившихся посетителей, — я даю вам то, что вы просите, без обиняков. Почему же вы всегда полагаете, будто надувательство — верный путь? Может, перерезанные сухожилия раз и навсегда станут тебе напоминанием о том, что стоит поступать по совести? Вынимая стилет из руки скулящего мужчины, незнакомец улыбался: мягко, по-отечески. Улыбнулся и остальным, будто успокаивая — ничего страшного не произошло, можно продолжать наслаждаться своим пивом и грудями раздавшейся поварихи. С лезвия капала кровь, которую он будничным жестом вытер о рубаху бывшего соперника, после утратив к нему всяческий интерес. Отпущенный картежник сполз на пол, в ужасе рассматривая не слушающуюся ладонь — кто-то подбежал помочь и перевязать рану, но большинству на рыдания было наплевать. — Что пьешь, красавица? — незнакомец пересел за дальний столик и обратился к одной из скрытых капюшоном фигур. Если прочих забулдыг сцена с картежником хотя бы мало-мальски заинтересовала, то эта парочка едва бровью повела. Они были погружены в собственную беседу, скрытые тенями. — Мой друг… — начал второй из их пары. Бельмо на его глазу едва не светилось в темноте. — Я бы не советовал пытаться меня провести, никакой она тебе не друг, — оборвал подсевший к ним незнакомец и вновь обратился к девушке, он точно знал, что перед ним девушка: — Я спросил, что ты пьешь? В голосе сквозила настойчивость — угроза, и все были свидетелями, не на пустом месте. — Красавицы не удостоились чести вежливого обращения, господин? — девушка приспустила капюшон всего на несколько сантиметров, но уже так можно было различить точеные линии красивого лица и аккуратные локоны. Она говорила учтиво, но дерзко. Карие глаза сверкали даже не жадностью — алчностью. Далеко пойдет. — Ты красавица — это факт, но заслуживаешь ли почета в обществе? Не даме твоей профессии и прошлого о таком просить, — поджал губы незнакомец, почти разочарованно. Девушка вспыхнула, но порыв сдержала — уж слишком неясным представлялся их новый спутник. — Нет ничего постыдного в шлюхе, разве не все люди продаются? За свою цену, конечно. Но вот рисовка — это уже лишнее, шлюха есть шлюха, хоть княгиней обзови её, хоть нет, — рассмеялся собственной шутке незнакомец. — Как твоё имя? — перебил бельмастый, сжимая руку под столом. — Имя моё, юноша, вам по рангу знать не положено, и оружие своё бросьте, — без тени веселья отчеканил незнакомец. — Я к вам с добром, исполнить желаемое. Не вы ли хотели вернуть себе имя и положенное роду золото? Пара в капюшонах опасливо переглянулись — они говорили так тихо, что ни одна живая душа не могла услышать, откуда тогда незнакомец узнал предмет их спора? Или же, душа услышать не могла, а вот что-то бездушное — вполне. — Твой стакан пуст уже больше часа, красавица, — продолжил незнакомец, игнорируя смятение спутников, — и денег в карманах твоего братца не водится слишком давно. — Что бы ты не задумал, она не станет…- прорычал сквозь зубы мужчина, заслоняя собой сестру. — Убирайся, пока я ноги тебе не переломал! Незнакомец слушал спокойно, даже отрешенно, будто обычный трактирный шум. Угрозы никакого эффекта на него не произвели, дождавшись пока бельмастый закончит, он снова заговорил — нарочито громко и со странным, невесть откуда взявшимся акцентом: — И купец тот южной дорогой возьмёт, говорит, там тракт спокойнее и людей меньше. Представляешь? Дурак старый, такую повозку-то тащить, товаров дорогих сколько! Ну, я его и отговаривал, да тот упёрся. — Прекрати этот фарс, сумасшедший! — одёрнул бельмастый, но девушка остановила брата, быстрее него уловив смысл в словах и поступках странного собеседника. — Красивая, да ещё и умная, опасное сочетание, — усмехнулся незнакомец, закончив тираду. Несколько самого непрезентабельного вида мужчин за колченогим столом крайне заинтересовались его маленьким представлением. — Возвращайтесь в Бьертан немедленно, купца стоит ждать со дня на день. — С чего нам тебе верить? — недружелюбно бросил мужчина, бельмо блеснуло красным. Женщина сосредоточенно молчала. — С того, что я тот, кто всегда даёт людям желаемое, разве не так, Эллиот? — он выдержал короткую паузу, в трактире стало слишком шумно. — Ещё встретимся. Незнакомец подмигнул и исчез, будто его никогда и не было.***
Влад стоял посреди библиотеки, прикрыв глаза, — ароматы морской соли, краски, и нотки васильков смешались, окутав его. Только побыв здесь достаточно долго, он понял, насколько разительно теперь отличается это место от остальных комнат Брана. Картина согласно дыхнула бризом в лицо — он улыбнулся в ответ. На холсте было изображено всё: море, закатное солнце, яхта, силуэты друзей, даже он сам, и здесь также незримо присутствовала Эйвелин. Она — море, свободное и непокорное. Она — волны в океане, то нежные прибойные, то бушующие штормом. — Но в этой своей дикой непредсказуемости ты прекрасна, — Дракула коснулся брызг, и те оживились под его пальцами. Зачем он пришел сюда сейчас? Возможно, ему нужен был окончательный ответ — он только что его получил. Её ответ лежал неподписанным соглашением в кабинете, отогревал руку компасом и говорил картиной. Это не мазки краски — это миллион раз повторенное «люблю», это её борьба и способ справиться со въевшимся в стены Замка мороком ведьмы. И Эйвелин победила — не могла не победить. Значит, теперь его черед выступить мечом и щитом, ведь без неё сражение не имеет никакого смысла. — Г-кхм, — кашлянул за спиной материализовавшийся буквально из воздуха бес. — Я тут увидел солидный чек одному ювелирному дому. Мне пора искать ленточки для байка и планировать похищение Ягодки? — Чек не настолько солидный, а Гувер в Междумирье, — напомнил Влад, не выказав удивления. — Как будто ты благословением старикана не заручился ещё в его первый день в Бране, — отмахнулся Ноэ. — Тебе не говорили, что рыться в чужих столах нехорошо? — увёл разговор Дракула. От дружелюбия в его голосе разномастные глаза беспокойно задвигались. — Так я не в столе, Влад, я так, в паре ящичков, — заверил Ноэ, — и вообще, строго для дела! Смотри, — на ладонь вампира лёг неприметного вида камушек. — Занимательная вещица, — протянул Дракула, разглядывая на свету. — Ага, был простой камень проявления, а теперь он ещё и руны разрушает! — просиял Локид. — Пришлось, правда, постараться, синусы на косинусы поменять, диагонали с параллелями скрестить, но зато, если руна была на человеке, то он еще и в полной мере ощутит все прелести её снятия. — Пожалуй, пригодится, — Высший одобрительно хлопнул друга по плечу. — Фанагор и Лео здесь? — Все тут, босс. Вампир и бес вышли во внутренний двор — прежней разрухи стараниями реставраторов уже не прослеживалось, но и былой уют с их отъездом испарился. Лео разлёгся в гамаке и поглаживал соскучившуюся по хозяину Ириску, успевшую набрать полкило после выздоровления Паулины. При виде Дракулы Нолан загадочно заулыбался. — Как Эйвелин? — первым делом поинтересовался вампир. — Гораздо лучше, — улыбка на лице Лео стала ещё шире и ещё загадочнее: — Воздействие Катарины преодолено, к Эйв вернулась её Сила, и она спрашивала про тебя. — «Сила», «спрашивала про нас», — пискнули чертята, ослабляя воротнички, — звучит весьма… — Прекрасно, — оборвал улыбочки вампир. — Да-да, почаще дари подарки стоимостью в половину годового бюджета страны, и Эйв, глядишь, забудет о твоих бывших. — Эх, на широкую ногу живешь, Дракул! — вдохнул полной грудью Фанагор, не без интереса прислушивавшийся к их разговору. — Одну даму любишь, вторую убиваешь, третью… — А давайте-ка ближе к телу, так сказать, — перебил Локид, чуя недоброе во взгляде Влада. — Местоположение скрывающихся точное? — Точнее некуда, — отозвался старший Ликан. — Если у вас всё готово, то можем выдвигаться. Шутливое настроение улетучилось, как только мужчины подошли к порталу. Ноэ перепроверил оружие в спрятанных ножнах, Лео кинул взгляд на наставника, заручаясь поддержкой. Дракула шагнул в проход первым и без раздумий, его мысли и цели лежали куда дальше от этого места.***
Это был довольно старый дом, на манер тех, какие обычно приобретали зажиточные румынские цыгане. Пряча своих драгоценных подельников, Катарина не позаботилась ни о скрытности, ни об уединённости. Дом стоял фактически вплотную к прочим строениям, неподалеку сновали обычные люди по своим обычным делам. Собственно, никто не обратил никакого внимания на самого Владислава III Дракулу, наблюдающего за окнами с противоположной стороны улицы. Бывшего князя Валахии, вышедшего из Bentley последней модели в своем Brioni, можно было принять скорее за инвестора, присматривающего недвижимость в перспективном районе, — справедливости ради им он тоже являлся — чем за Высшего Вампира, изучающего защиту вокруг логова ведьмаков. — Разведка доложила о восьмерых внутри, вижу кое-какие руны по периметру, амулетики на окнах. Кра-со-та! Как будто к ним не верхушка Ордена Тьмы идёт, а бабушка-ведунья с домашним варкулаком, — заключил Локид, убирая прибор для наблюдения в карман. — Странное это место, — проговорил Фанагор. Он был единственным, кого здание абсолютно не интересовало, куда больше Ликан всматривался в стянутое тучами небо. — И погода здесь беснуется. — Тебе зонтик дать? — слюбезничал Ноэ. Ликан выпад проигнорировал, только шумно вытолкнул воздух из ноздрей, отчего косматая борода разлетелась в стороны. — Катарины нет поблизости? — Влад задал единственный по-настоящему интересующий его вопрос. Дрянное предчувствие сидело и в нем, но пока ведьма не показывается рядом с Эйвелин, он относительно спокоен. — Я проверил утром место, что указала твоя Белая подружка, Катарина и братец там, но и здесь я ощущаю её след. Потому и говорю: странно мне тут. Дом действительно плохо вписывался в образ ведьминских пристанищ, Дракула ни одной из видов магии не владел, но даже он ощущал: здесь её как будто нет. Что одновременно радовало и настораживало — слишком уж просто и обыденно. — Ладно, хватит терять время, — прервал повисшую тишину Влад. — Мы с Локидом идём внутрь, находим подельников и узнаем всю информацию о планах близнецов и кто им помогает. Вы с Лео сторожите дом снаружи. Если близнецы заявятся, дайте знать. Всё понятно? Лео кивнул, Фанагор гордо пропустил вопрос мимо ушей, но отошёл на оговоренную позицию. Влад и Ноэ прошли прямо к дому, у самой двери вампир затормозил и коснулся компаса в кармане, проверяя, — всё спокойно. — В звонок звонить будем? — переспросил Локид на пороге. Вместо ответа Дракула дёрнул ручку — ладонь обожгло, кто-то не поленился сдобрить металл маслом горькой полыни и ольника. Вампир недовольно поморщился и достал салфетку из нагрудного кармана — ей Богу, детский сад, а не защита от Владыки нечисти. Навстречу им выбежал переполошившийся маг, разумеется, на входе стояли защитные заклинания, и обитатели дома быстро узнали о появлении «гостей». Увидев самого Дракулу на пороге, маг успел только открыть рот и закрыть его. — А!.. — хриплый звук успел вырваться из мужчины, прежде чем на горло легла ладонь. Легко, не сдавливая, почти ласково охватывала свинцовым обручем, но двинься — переломит надвое. — Кричать не надо — вырву язык вместе с кадыком, — подсказал вампир. — Сколько вас здесь и где главный? — Д-десять, господин, — маг с трудом сглотнул скопившуюся слюну, — в глав-вном зале, т-там. Дракула проследил направление взгляда мага и сжал пальцы чуть сильнее. Ему даже не нужно было напрягаться, чтобы вселить в противника страх, редкий смельчак — или дурак — был способен не стушеваться перед Князем Тьмы. Влад — властитель по праву и закону, каждый, кто оказывался рядом, ощущал, а порой и видел, кто перед ним на самом деле. Ни к чему менять облик: мощь, помноженная на вечность, — она течет в венах, ломая волю противника самим фактом своего наличия. — Как твоё имя? — спокойный голос Локида, вечного спутника Дракула, пугал не меньше. За кривой ухмылкой и шутовскими глазами порой прячутся самые лютые Демоны, и он один из них. — Кемаль, — спесь схлынула быстрее выдоха. — Прошу, я здесь просто… Хватка на горле сомкнулась, обрывая речь. — Разумеется, ты здесь «просто». Просто было бесчинствовать в моем Замке? Просто было пытать женщину на глазах её дочери? — каждое слово причиняло боль, взрывало сосуды в склерах глаз, медленно превращавшихся в красное месиво. Нет, пощады просить здесь не у кого. — Мне нужен маг по имени Фергис, — всё таким же ледяным тоном продолжил Локид. Мужчина кивнул на дверь слева от них. — Замечательно. Последних слов Кемаля не услышал никто — ужас застыл в выпученных глазах, когда Влад, играючим движением снял голову с его плеч. Кровь хлынула фонтаном из разорванных артерий — по лицу вампира проступила сетка черных вен, и он впился в открытую рану, осушая тело за несколько глотков. Насытившись, Влад небрежно откинул тело в сторону и вытер губы, ища Локида. Бес зря времени не терял, с ноги врываясь в указанную комнату и на ходу разбивая защитные заклятья. — Фергис, дорогой! — Ноэ выхватил из воздуха нечто невидимое и дёрнул: — Куда спешишь? Вокруг сжатого кулака беса проявилось тонкая полоска света, напоминавшая лассо, второй конец обвился вокруг запястий попытавшегося сбежать мага. Фергис в отличие от своего предшественника глядел с откровенной издевкой, но не без тени страха, — в собственном укрытии беглецы оказались в западне. — Добрый день, — Дракула манерно прикрыл за собой двери и поднял с пола стул, усаживаясь. — Хотя, ты, возможно, со мной не согласишься. — Хочешь поквитаться за пару сломанных лавочек и какую-то мелкую нечисть? — слюна бесконтрольно слетала с дёргающихся губ ведьмака, являвшегося классическим воплощением принципа: «мерзость внутренняя отпечатывается на внешнем облике». — Тарри, да, — без единой эмоции кивнул Влад. — Дело в том, что «мелкая нечисть» — моя крестная дочь, а ты, — палец вампира указал в сторону мужчины, заставляя того неосознанно попятиться, — измывался над беззащитной девочкой. Que pro que, мне этот принцип кажется вполне справедливым в данной ситуации. Что скажешь, Локид? — Можем устроить, — пожал плечами бес, поигрывая кинжалом в руке, а после недвусмысленно произнес: — Ну как, Фергис, хочешь почувствовать себя беззащитной девочкой? Маг, сообразив, что выход у него один и никто на помощь не спешит, отчаянно дёрнулся, ослабляя путы. Ему даже удалось выкинуть взрывающее заклятие в Локида и ломануться к ближайшему окну, воспользовавшись секундной заминкой. Но буквально в прыжке его схватили за плечо с такой силой, что кости в том месте превратились в крошево, и припечатали к полу. Доски треснули от удара вместе с ребрами, вот теперь Фергис испугался по-настоящему: над ним нависла чёрная тень, закрывая собой абсолютно всё. — Не смотри на меня так, — Влад отрицательно качнул подбородком, вынуждая мага повернуться к Ноэ: — На ближайшие часы он — твой худший кошмар. — Плевать, Дракула! — мужчина закашлялся, в уголке губ надулся грязно-розовый пузырек. — Совсем скоро он вернётся, и всё кончится. Всё, что вы сделаете не имеет никакого значения. — Кто придёт? — переспросил вампир, но ведьмак прикрыл веки, будто собираясь отключиться. Дракула с раздражением опустил ногу на раздробленные кости — Фергис завопил от боли. — Я спросил, кто придёт? — У него нет имени и нет лица, — полублаженная улыбка сквозь агонию, — но он приходит и всегда дарует желаемое. Дракула неприязненно скривился, подобные разговоры успели набить оскомину. — Кто по-твоему собрался исполнять твои желания, Фергис? Санта Клаус? — маг от боли и страха вновь начал отключаться, вампир усилил нажим. — Если ты полагаешь, что протянешь до Рождества, то ты непроходимый оптимист. — Уже скоро, совсем скоро всё случится, — в полубреду повторял мужчина, корчась под ботинком. — Ладно, Локид, мне всё это начинает надоедать, — вздохнул Влад, отступая от будущего трупа. — Займись им, если понадобится, вскрой череп и прочти воспоминания. Я пока схожу осмотрюсь, поищу остальных. Ноэ с готовностью кивнул и опустился на корточки рядом с Фергисом, раскладывая незатейливые приспособления. Когда-то в годы самого темного правления Валашского Князя именно бес заведовал камерами с несговорчивыми пленниками. Те времена давно прошли, однако, руки своё дело знали, а он сам слишком хорошо помнил слезавшую кусками плоть Григора, которую четырежды в день покрывал снадобьями, и не сходящие полосы на шее Паулины. У каждого действия есть равное по силе противодействие — вот религия, в которую верили Тёмные, и Фергис вот-вот познакомится с их главными законами. Влад вышел в коридор, оставляя друга наедине с его узником, странная тишина в доме продолжала напрягать — слишком слабое сопротивление, слишком мало защиты, слишком просто.***
Лео беспокойно нарезал круги около здания, немало раздражая внешне спокойного наставника. Фанагор сидел на пороге дома, изредка вслушиваясь в приглушенные крики внутри, Ликан снова был погружен в незатейливую работу над найденной тут же корягой. Нолану не терпелось броситься в бой, бездействие тяготило, а занятие Высшего вообще казалось неуместным. — Что тебе всё неймётся? Посиди, пока такая возможность есть, — Фанагор сдвинул косматые брови, строго глядя на молодого оборотня. — Не знаю, — замялся Нолан, пытаясь утихомирить нервы, и заскрёб по груди. — Это ты со своим «не нравится мне здесь» меня взволновал, наверное. Вдруг наша помощь нужна? Высший отложил корягу и взглянул на подопечного чуть внимательнее. Это не просто нервозность: Лео странно заламывал руки и постоянно норовил двигаться, поправить одежду, будто что-то мешало. — Помощь нужна? — повторил Высший, привлекая внимание подопечного. — А кому нужна помощь, Лео? Нолан прекратил дёргаться и замер, прислушиваясь к ощущениям, на деле давно взывающим изнутри. Какой-то кусочек его души метался в страхе, дёргая за ниточки, пытаясь докричаться. — Чёрт, что-то с Эйвелин! Там же все! — Ликан заметался, не зная, куда себя деть. Нутро требовало рвануть со всех ног к ребятам, рассудок отключился в панике. — Посмотри наверх, — вдруг произнёс Фанагор, указывая на небо. Грозовые облака будто вспенились и закрутились над домом в тяжелую воронку и больше не двигались. Всё замерло, из дома теперь не доносилось ни звука. — Идём внутрь, сначала заберём Влада и Локида.***
— Что за дрянь? — осмотрев остальные комнаты на первом этаже, Дракула остановился в самой последней. — Твою ж… — бес, покончивший с Фергисом, зашел следом и тут же затормозил, прикрыв лицо рукавом. — Ты такое когда-нибудь видел? Локид отрицательно качнул головой, впрочем, на положительный ответ вампир и не рассчитывал. Пол комнаты лип от крови и неприятно чавкал, в центре полупустого помещения стоял каменный круг, сплошь покрытый письменами на языке, которого не знал даже отнюдь не молодой бес. Вокруг камня полусидя раскачивались фигуры без видимых признаков жизни, на открытых участках тел кто-то вырезал такие же неизвестные письмена — не просто руны и не магические символы, это определенно был древний язык. Но самое удивительное было не это, а причудливая паутина, соединяющая всех ведьм и ведьмаков и опутывающая комнату до потолка. Паутина тянулась из их запястий и груди, переплетаясь тонкими пульсирующими нитями и образуя в самом верху гротескную фигуру наподобие кокона, внутри которого слабо поблёскивали запертые души-огоньки. — Это…сосуды? — с непривычной брезгливостью Локид тронул одну из «ниток», она закапала красным. — Локид, а можно ли вот так вместе с кровью перекачивать магию? — спросил Влад, смутно догадываясь, для чего выполнено странное сооружение. — Используя полуживых ведьм как бесконечную батарейку? — размышлял вслух бес и к собственному ужасу пришел к утвердительному выводу. — Что бы оно не питало, думаю, лучше всего обрубить связь. Ноэ выхватил клинок и перерезал ближайшую сетку — ведьма слева от него зашевелилась, вскрикнула и упала замертво. По полу заструились ярко-алые ручейки, бодро и резво заливаясь меж вспученных половиц, расходясь по всему пространству комнаты и дальше. С обрывом паутины нечто внутри дома пришло в движение. — Влад, Локид, сюда! — окликнул Лео из коридора, мужчины бросились на голос. Теперь стало ясно, что именно двигалось: сам дом. Красным узором сначала под ногами и следом по стенам потекли странные письмена, где они загорались, там разъезжалось, переворачивалось и трансформировалось. Весь интерьер менялся до неузнаваемости, походя на нечто сюрреалистичное, но отдаленно знакомое — схожие противоречащие всем законом физики и геометрии линии Влад уже видел однажды, когда оказался в маленьком мире, сотворенном Эйвелин. Комнаты и их убитые обитатели исчезли, двери тоже. Они стояли посреди абсолютно неясного и ничем не похожего на себя прошлого помещения. — Какого лешего сейчас было? — изумленно выдал Локид, ощупывая камень. — Влад, нам нужно сейчас же выбираться, Эйвелин в опасности, — добавил Лео, глядя на вампира. Дракула как будто не отреагировал, молча всматриваясь в замкнутое пространство. — Прекрасная новость, волчонок! — огрызнулся бес, — ты тут случайно выход не видел? Потому как лично мне кажется, что мы застряли в какой-то каменной коробке. — Это не коробка, — прервал Влад. — Это лабиринт. Повисла тишина — каждый пытался осмыслить то, что сейчас прозвучало, и смотрел на другого в поисках подсказки. Её не было. Дракула прошел к дальней стене и куда-то нажал, стена мягко отъехала в сторону, пропуская во тьму. Ноэ присвистнул. — Уже бывал в таком? — Не в таком, — ответил вампир. — В древности их строили довольно часто, никто так и не понял до конца, зачем. — Хотите ещё одну хорошую новость? — гаркнул Ликан. Его бас прокатился бесконечным эхом и вернулся к ним. — Катарина тоже здесь. — И Эйвелин, — тяжело добавил Влад, закрывая латунную крышку компаса.***
Когда-то давно. Где-то не здесь. Кажется, была примерно полночь, когда она вдруг проснулась, сама ещё толком не разобрав, отчего исчез сон. День выдался душным, даже открытые нараспашку окна не спасали, от жары сонливость быстро улетучилась. Завернувшись в тонкое одеяло и потянувшись, она выбралась из кровати и направилась в крохотный зал. Теперь понятно, что её разбудило — он. Он сидел отвернутый спиной, лунные блики запутались в его волосах, а он не замечал ни их, ни звука её шагов, перебирая струны. Мелодия звучала красиво и даже игриво, но вызывала непонятную тоску. Музыка ускользала сквозь тонкие пальцы, стремясь на волю. — Что-то новое? — она обняла мужчину сзади, положив подбородок на плечо. — Звучит очень чувственно. — Мне тоже нравится, — кивнул он, не прерывая игры. Она забралась на подоконник, чтобы не мешать, и погрузилась в переливы музыки — у него настоящий талант, бесспорно. В песне не было слов, но она в них и не нуждалась, музыка — древнейший из языков. В случайных сочетаниях нот слышались реальные чувства: восторг, сожаление, печаль, страсть, одиночество. — Знаешь, эта мелодия про тебя. Она не нашлась с ответом: его признание смутило, будто раздевая, но не тело — глубже. И в то же время оно не казалось удивительным, мелодия говорила сама за себя. — Я думал о тебе, когда она зазвучала в голове, — пожал он плечами и усмехнулся без лишней скромности: — А вот тут я. Такт переменился, изменилось вообще всё. Музыка рвалась вверх и в стороны, ничем не походя на своё начало, совсем иное и не менее захватывающее звучание. Металл струн натянулся, резонируя от резких движений руки — они звенели! Звенели и дрожали, расплываясь в их зрачках.***
Звенели… Дрожали… Расплывались… — Эйвелин! Звон в ушах перекрывал звук собственного имени, во рту скопился противный металл. Дрожало тело — её трясли или трясло? Перед внутренним взором расплывались лица, багряные пятна, всполохи огня на асфальте, обжигающий руки металл. Дрожала всё же она, когда вытаскивала кого-то из перевернутого автомобиля. Кто это был? Лоб пульсировал слишком сильно, мешая вспоминать, но ей необходимо вспомнить. Ведь этот кто-то не дышал. — Эйвелин, очнись, нам надо уходить прямо сейчас! — её грубо тормошили за плечо. — Влад? — сухие губы не давали нормально говорить, навряд ли вышло что-то членораздельное. Нет, не Влад. Это даже полуобморочное сознание поняло почти сразу. Влад бы не тряс, не кричал, он бы бережно поднял на руки, он был бы опорой — в любом страшном сне её самый страшный монстр. С ним она не боялась. — Эйв, пожалуйста, держись за меня, нам нужно идти сейчас же, — вкрадчивый голос из давно забытого сна пробрался в реальность. — Ты цела? Вроде ничего не сломано. К голове приложили холодное, и потянули за руку вверх — она, кажется, даже встала, но поняла это только по перевернувшемуся мутному квадрату перед глазами. Он стал мутным прямоугольником. — Мы были в машине, — непослушный язык слабо шевелился, однако, ноги всё-таки передвигались, пусть и с усилием. Точно, в машине! Сознание встрепенулось, отчаянно вызывая воспоминания: красный… Так много красного всех оттенков: оранжевый — волосы Мэгс, коричневый — на разбитом лобовом стекле, бордовый — лужицы на асфальте, алый — пятно на рубашке, оно всё расползалось и расползалось. Эйвелин пыталась его остановить, но ладони предательски соскальзывали. — Вы несколько раз перевернулись, тебя выбросило на обочину, — подтвердил мужчина, останавливаясь и прислоняя к ее рту бутылку воды. — Прости, это всё, что могу предложить. Эйвелин сделала несколько жадных глотков и закашлялась, глотать, оказывается, больно. Но вода помогла: расплывчатый прямоугольник перед глазами прояснился, принял очертания леса, затем — тонких пальцев, увешанных серебряными перстнями. — Картер?! — Иви отшатнулась и пошатнулась. Беттел помог ей сохранить равновесие. — Я знаю, у тебя миллион вопросов и в сто раз меньше причин мне доверять. — Их ноль, — отрезала Эйв, перебарывая боль, засевшую, казалось, в каждой клетке. Хотя боль играла даже на руку — она отрезвляла и возвращала память: «Нужно остановить кровь. Нужно сейчас же остановить кровь» — командовало в голове, но сердце не слушалось, ухая в груди, а ещё хуже слушались дрожащие руки. Было холодно — дождь прекратился, но она продрогла от ужаса внутри и в лице напротив. Дело дрянь. Паника. «Если ты не успокоишься, он умрёт» — твердый голос Гувера, пробивался сквозь ворох испуганных мыслей. «Тебе страшно, тигрёнок, но сейчас каждое действие должно быть чётким, как линии чертежа». Да, хорошо, работа. Привычная работа, обыденные действия — это успокаивало. «Дай страху всего две секунды, пусть он захватит тебя полностью, парализует, но только на две секунды. А затем ты выдохнешь и почувствуешь Силу. Ты спасёшь его». Страх. Она может потерять их всех прямо здесь. Ужас. Близнецы где-то рядом готовятся напасть, и тогда будет поздно, слишком поздно. Влад. Что, если он добрался до их логова и попал в засаду? Она не успела. Две секунды прошли. Выдох. Не ей одной здесь страшно. Он лежал на асфальте, хватая ртом воздух, и шарил пальцами по груди, ища, что мешает, но мешало внутри. Предательский тонкий прут, взявшийся невесть откуда, едва выглядывал с правой стороны. — Всё будет хорошо, смотри на меня, — приказывала то и дело закрывающимся карим глазам. «Давай же, давай!» — умоляла, вызывая теплоту на кончиках пальцев. Сила пробуждалась медленно, но отчаяние подстегивало черпать всё больше. Эйвелин не видела, как из неё — сначала тонкой нитью, а затем стремительным потоком — изливалась сама Жизнь. — Эйв, мне страшно, — грудь часто вздымалась, но кислород всё равно плохо поступал в пробитое лёгкое. — Я не хочу уходить, не дай мне уйти. — Куда же ты уйдешь, глупенький? — засмеялась Аньези, вытирая лицо, а на деле просто размазывая кровь — его и свою. — Сейчас я всё исправлю, только смотри на меня, хорошо? Тебе нельзя отключаться. С каждым новым толчком Силы вовне она слабела — плевать, лишь бы красное пятно на его рубашке перестало увеличиваться в размерах. Звякнул металл — Иви выдернула прут, одновременно затыкая дыру выровнявшимся голубоватым потоком. Он вскрикнул от боли и отключился, она сама свалилась следом. — Патрик, — вспомнила Эйвелин и поглядела на ладони, сплошь в его запекшейся крови. Её замутило. — Где они, Картер? Аньези покрутила головой, наконец, имея возможность нормально осмотреться. Они стояли в самой чаще леса, ни в одной стороне не виднелась трасса или свет фар, или хоть что-то, указывающее направление откуда они пришли. Бесконечные столбы одинаково-темных деревьев и их крон. Сверху как будто пробивался свет — уже вечер? Сколько они шли? — Где ребята и почему мы здесь? — повторила вопрос Иви, с досадой подмечая, что отступать ей фактически некуда. — Ты боишься меня, да? — в голос прокралась горечь. — Знаю, я сам виноват. Картер помедлил, рассматривая её: коричневая корка у основания волос, расстегнутая куртка, вся покрытая грязно-красным, порванные на колене джинсы, согнутая, явно вывихнутая нога, но глаза… Она, спасаясь Бог знает от чего, попала в аварию, шикала от боли на вдохе и при ходьбе, но глаза горели живым огнём. Эйвелин не могла знать, но в эту самую секунду, несмотря на все опасения внутри, её Сила была на пике, так, что даже радужка светилась оранжевыми искрами. — Знаю, ты мне не веришь, но я правда хочу помочь, — после заминки заговорил Беттел и завернул отросшие волосы за уши, как всегда делал, когда нервничал: — У нас очень мало времени, Катарина может появиться в любую секунду. Мы должны как можно скорее добраться до портала, я выведу нас отсюда. Обещаю. — Прости, но я с места не сдвинусь, пока ты не объяснишься, — Эйв сложила руки на груди в замок. Нельзя было сказать, что от его слов она смягчилась, но враждебности в позе всё же стало чуть-чуть меньше. — Ладно, ты имеешь на это право, — кивнул Картер, виновато опустив голову и натолкнувшись взглядом на золотой кулон на груди Иви, которого она неосознанно то и дело касалась. Он всё понял, но вопросов задавать не стал. — Я ехал за вами, увидел вспышку света и затем аварию. Кажется, ты пыталась вытащить остальных из авто, сначала тебе помогала Сандра, затем она потеряла сознание, и ты тоже. Следом из леса вышли двое: мужчина и женщина, они забрали всех, кто был в машине, и оттащили куда-то. Я не рассмотрел, но вроде все были живы. От его слов от сердца отлегло, хоть и не до конца. Эйвелин продолжила расспрос: — Как мы оказались здесь и что это за место? — Это самая странная часть, — без тени юмора усмехнулся Беттел. — Пока близнецы занимались остальными, я подобрался к тебе, но они нас заметили. Не знаю, что произошло, но в следующую секунду мы оказались посреди леса. Мне удалось сориентироваться, сейчас мы идём в направлении портала. Я создал его на всякий случай, как только увидел, что с вами случилось. Через него мы сможем переместиться в безопасное место, а дальше поступишь, как посчитаешь нужным. Картер смотрел прямо, открыто, всей своей позой показывая, что он говорит правду. Иви, немного пораздумав, кивнула, и они двинулись дальше, настолько быстро, насколько это было возможно в её состоянии. — Портал возле дороги, так что, заодно проверим, где Патрик, Мэгс и та ведьма, — продолжил Беттел, продираясь сквозь кустарники. Под их ногами хрустели ветки и листья с таким треском, с каким ломается старый картон, — это были единственные звуки во всём лесу, но не единственное, что её напрягало. — Расскажи мне всё, Картер, — потребовала Эйвелин, заставив мужчину на секунду сбиться с ритма. — Расскажи про бадьян, обрушение стены, как попал в Орден, и работал на Катарину. От озвученных догадок уже не было ни больно, ни противно — свои былые чувства к Картеру она заперла глубоко внутри, не желая портить нечто светлое, пусть и не вечное. Если бы он попросил прощения, она бы сказала, что не держит зла. Тех, немногих, кого смогла впустить в личное пространство, Эйвелин любила безо всяких условий, любила и доверяла им. Предательство ранило, но каким-то образом ей удалось вычеркнуть всё «после», словно происходило оно вовсе не с ними, а с кем-то другим. Её Картер останется в памяти добрым другом, резвой мелодией в летней ночи, а её настоящее и будущее носит совсем другое имя. — Давно догадалась? — в скрипучей темноте голос походил на эхо. — Про то, что ты работаешь на Орден? — Иви чуть отстала, имея возможность с расстояния наблюдать за его реакциями. — После вашего инцидента с Владом. О том, что Бонье и ты оба помогали Катарине, пару часов назад. — Ты почти во всём права, — тяжесть признания давила на плечи, — но изначально я даже не предполагал, кому и зачем помогаю на самом деле. Орден нашел меня сразу после смерти папы, я был сломлен, решение стать Охотником придавало жизни какой-то смысл. Первое время мне поручали лишь мелкие задания, ничего серьезного. — А потом ты через Райна пичкал меня поддельными таблетками, — вставила Эйв, внимательно наблюдая за его реакцией. — Я был уверен, что делаю, как лучше для тебя. Как мне объяснили, таблетки помогают справиться с твоими способностями, которые могут тебя погубить. Я понятия не имел, что существуют близнецы, что ты им нужна, что половина Ордена Света так или иначе работает на них. Я просто делал то, что мне велели. — Прекрасный ответ! Знаешь, в человеческой истории слишком многие им прикрывались, — кинула Иви на этот раз не без горечи. Нет, всё же слышать подобное оказалось хуже, чем она себе представляла. — Знаю, и не пытаюсь оправдаться, я говорю, как есть, — продолжил Беттел. — Когда ты оказалась в Румынии, и вокруг тебя образовался вихрь событий, я начал потихоньку разбираться, что к чему. Но в то же время я абсолютно не доверял Дракуле, пытался тебя переубедить и увезти домой. Бадьян был, чтобы вызвать между вами ссору, и ты вернулась в Лондон. — Эйвелин! Внезапный окрик пролетел между деревьями и тут же стих, обрывая разговоры. Беттел приложил палец ко рту и потянул Иви вглубь леса. — Кто это был? — шепотом спросила Аньези, всматриваясь в темноту. Голос невозможно было разобрать, он словно звучал с нескольких сторон одновременно, перекликаясь и отражаясь сотни раз. — Тебя ищут, нам нужно уходить как можно быстрее, — заторопился Картер. Странная неестественная тишина давила на уши — Эйвелин вновь отметила: за всё время, что они шли, не донеслось ни ветра, ни шумов от животных. Полное беззвучие. Не было похоже, что в обозримом радиусе от них есть хоть что-то живое. Повинуясь какому-то странному зову, а может, просто желая избавиться от звенящей тишины, Иви вдруг начала напевать под нос мелодию, продолжая осторожно продвигаться дальше. — Что было дальше? — окликнула она Беттела, ускорившего шаг. — Что насчет сломанных печатей, ликантропа и нападения на Бран. — О них узнал уже из слухов в Ордене. К этому я не имею отношения, но догадываюсь, что близнецы хотели, чтобы ты оказалась подальше от защиты Дракулы, а в остальном им помогали пособники из Орденов, — Картер поглядывал через плечо, подгоняя. Но к его неудовольствию Эйв вдруг остановилась, продолжая напевать, — что-то внутри подсказывало, что остановиться необходимо. Всмотреться, вслушаться. Донесшийся окрик и напеваемая песня будто прорвали вакуум, заставив обратить внимание на окружающие странности. Однотипные деревья, одни повторяющее другие, бесконечные тропинки, один в один походящие на предыдущие. Этот лес — скорее наспех сооруженная декорация для отвода глаз. Как в нём вообще можно сориентироваться и куда они на самом деле шли, если давно бродили кругами? — Красивая мелодия, — улыбнулся Беттел, а в движениях читалось нетерпение. — Откуда она? Иви замерла от вопроса, уставившись так, словно видела впервые. Картер непонимающе нахмурился и дёрнул её за рукав, призывая идти дальше. — Действительно красивая, — Эйвелин ловко перехватила его руку, сжимая пальцы что было сил. Осознание ударило под дых, но она всё же произнесла: — Ведь это ты её когда-то написал для нас. Лицо Беттела переменилось, будто пойдя волнами, — противоестественно. Иви передёрнуло от омерзения и страха: какая-то часть сознания всё еще сопротивлялась, отказывалась признавать истину, но она не расцепила хватки, направляя все Силы, чтобы стянуть маску. Старые мысли «Картер изменился», «его больше нет», отныне не казались такими абсурдными и метафористичными. Картера Беттела в самом деле здесь нет, и уже очень давно. А это вселяло подлинный ужас перед тем, кто в действительности стоял перед ней. — Твоя Сила здесь не поможет, девочка, — подёрнутый бельмом глаз смотрел с неприкрытой издёвкой. — Что вы с ним сделали? — сколько бы ни храбрилась, но голос всё равно дрожал. Ведь только что она получила ответ на свой вопрос — он осел обессиленным мучеником в когда-то родных зрачках. Наполовину Эллиот-наполовину Картер наклонился к её лицу: — Худшее, что только можно себе представить. От прикосновения к близнецу Сила взбунтовалась, перегоняя обрывки воспоминаний о последних днях Картера Беттела прямо в её сознание — нескончаемая череда пыток безо всякой надежды на прекращение: Почти любовно обхватив подбородок юноши, Эллиот надавил большим пальцем, заставляя того открыть рот шире. Что бы они не вытворяли, но до конца сломить волю Беттела им не удалось — в серых глазах, упёртых прямо в лицо мучителя, по-прежнему читалось самое явственное презрение, что только можно себе представить. Эллиот сделал глубокий вдох, воруя последнее, что осталось у пленника — воздух, и наклонился ниже. Будто змея, как самый отвратительный в мире паразит, он вытянулся всем телом и проскользнул внутрь задыхающегося мужчины. Омерзительное зрелище — под кожей Картера копошились чужие руки, проступало сквозь череп чужое лицо, размещаясь с комфортом в новой личине. Он бы кричал от боли — испытать на себе вселение, это даже не боль — агония, когда каждая клетка взрывается, не желая принимать в себя инородное, но неизменно сдаётся. Но даже этого его лишили. Эллиот подстраивался, примерялся и копировал, надевая кожу, душу, личность, будто ново-скроенный костюм. А Картер остался внутри на крошечном клочке в самых закромах сознания — просто на случай, если вдруг его память понадобится. Вечный, безмолвный узник, мечтающий об одном — смерти; и Демон-копировальщик, так Эллиот предпочитал себя называть. Нет, Катарина и Эллиот не убили Картера, они действительно поступили куда хуже и изощрённей — выудив всю информацию, что он знал об Аньези, её способностях и семье, они превратили его в вечного заключенного в собственном теле. Эйвелин не могла пошевелиться от увиденного, хуже, чем после аварии, её трясло и мутило. Всё внутри кричало «беги!», но она буквально не могла сдвинуться с места, прикованная к казавшемуся восковым лицу. Однако, Сила делала своё дело. Злоба, отвращение, всё это подпитывало желание разнести в клочья картонные декорации вокруг и маску притворства напротив. — Ты же не дура, Эйвелин, — криво улыбнулся Эллиот, в его мимике почти не осталось человеческого. — Ты понимаешь, что Картер был необходим, чтобы подобраться поближе к тебе, узнать ты ли та девчонка, которая нам нужна. — Для чего? — Страх отступал под натиском ярости, а Сила толчок за толчком пробивала дорожку к узнику. — Хочешь кусок души сестрицы обратно в неё засунуть? Так на здоровье, мне эта дрянь и задаром не нужна. Это был блеф чистой воды, просто чтобы выиграть время. Ей нужно лишь немного времени, и она пробьётся к Картеру, попробует его вызволить. Ещё один толчок, ещё одно усилие. Похоже, она перестаралась: Эллиота перекосило от боли — теперь он перехватил её запястье и сжал так, что брызнули слезы из глаз, но Эйвелин не издала ни звука. Не доставит такого удовольствия, уж увольте. — Думаешь, я не понимаю, что ты пытаешься сделать?! — взревел близнец, притягивая её к себе. Кожа на его горле взбугрилась, пленник явно прорывался наружу. Эллиот готовился сказать что-то ещё, но Иви, почуяв брешь в обороне, направила весь поток энергии в его тело. Взгляд Картера-Эллиота как будто прояснялся, но вместе с тем он буквально вис на ней, не оставляя пространства для манёвра. — БЕГИ! — вдруг завопил рот совсем иным голосом. Хватка разжалась, давая миг форы. — Картер! Иви хотела сделать хоть что-нибудь, но он отчаянно оттолкнул и, борясь сам с собой, двинулся в чащу. Секунду спустя лес посыпался кусками со всех сторон — искусственные декорации рассыпались от её Силы, что сейчас походила на магму, сносящую всё ненастоящее на своём пути. Эйвелин направляла потоки вокруг себя, одновременно удаляясь в противоположную сторону от близнеца. Картинка сползала слоями, обнажая под собой абсолютно неясное темное нечто. Нужно куда-то бежать и как можно скорее, но куда именно, разглядеть было невозможно.***
Едва войдя в лабиринт, Дракула безошибочно понял: это сооружение живёт собственной жизнью, и так просто отпускать не собирается. В каждом лабиринте есть: один вход, одно сердце и один выход, всё прочее — тысячи тысяч тупиков и дорожек в никуда. Лабиринт словно предвосхищал каждое движение, заранее изменяясь буквально под подошвой ботинок, так что очень скоро Влад остался один, отделенный выросшими коридорами от друзей. Однако, у него имелось одно бесспорное преимущество, о котором лабиринт не знал, — компас. Золотая стрелка неумолимо вела его прямо к цели. «А могла подарить какие-нибудь запонки», — улыбнулся мыслям вампир, с каждым разом поражаясь истинному смыслу её подарка. Ещё несколько уверенных шагов, и…стоп. Он упёрся в тупик. Причем не просто тупик — лабиринт моментально вывернулся, обернувшись глухой комнатой. — Эйвелин! — вновь позвал Влад. Ответа не последовало. Дракула посмотрел по сторонам, но увидел только бесконечного себя, поворачивающегося в бесконечность, — вся комната была уставлена зеркалами. Повторяющие сами себя пустышки. — Нет, не здесь, — хохотнуло за спиной. Хохот, шорох, шепот, скрип раздавались то и дело где-то у самого края, доступного глазу. Будто где-то там, чуть-чуть дальше, чем можно разглядеть, нечто передвигалось, но стоило повернуться, как оно тут же смещалось и маячило уже в противоположной стороне. И так бесчисленное количество раз. — Ну же, Влад! — капризный смех осколками вонзился в перепонки. Дракула в игры играть был не намерен: подошёл к одному из зеркал и выбил к чертовой матери. Хохот стих, сменившись на зловещую тишину. — Выйдешь, наконец, или мне продолжить? — Попробуй! — дразня, шепнуло у самого уха и тут же исчезло. Влад крутанулся вокруг оси — в одном из зеркал мелькнуло лицо ведьмы, он потянулся — пропало. Ведьма играла с ним, обманывая и множа свой обман в отражении, заставляя вампира кидаться то к одному зеркалу, то к другому. Стоило показаться в первом, как то рассыпалось по полу, а она забавлялась из второго, никогда не являясь полностью. Ведьма — хитра, но Высший вампир быстрее: схватив массивную раму, Влад поставил зеркало почти вплотную напротив другого, не оставляя другого выхода, кроме как переместиться в то, что он держал. В следующую секунду рама вместе с зеркалом полетела на пол, а из неё поднималась пойманная Катарина. — Понравилась наша маленькая игра? — заливалась девушка в его руках. Ликование на лице вампира почти сразу стёрлось. Она говорила, как Катарина, двигалась, как Катарина, выглядела, как Катарина, но... Сомнение закралось и моментально разрослось, как снежный ком, а ведьма всё не могла успокоиться, наслаждаясь его смятением. — Госпожа знала, что вы оцените трюк. — Кто ты? — процедил Дракула, его Тьма сковала её по рукам и ногам. Нет, с Катариной так легко бы не прошло. Девушка не спешила с ответом, а время на церемонии давно вышло. Влад достал камень Локида и запечатал ей прямо в грудь — ведьма захлебнулась новым вдохом. Каждая руна на её теле проступила единомоментно и сошла вместе с плотью, причиняя невозможную боль. — Гетера, моё имя Гетера! — сквозь муку выкрикнула ведьма и завыла, теряя скальп. — Где Катарина? — Дракула сгреб её за грудки, приводя в чувства. — Это — лабиринт, Катарина — центр, девчонка у неё, мы далеко, у выхода, — хныча, проговорила Гетера. — Всё уже кончено, я должна была задержать, обманка… Руны, нанесенные соком мертвого цветка, въедаются слишком глубоко. Гетера буквально распадалась на части в его руках — ещё немного и толку от неё не будет никакого. Дракула разочарованно вздохнул и свернул ведьме шею, прерывая пытку. Он снова обратился к компасу — теперь стрелка лихорадочно передвигалась, то и дело меняя направление. — Чёрт! — выпалил Влад, зло глядя по сторонам в поисках прохода. И, как ни странно, он появился. Лабиринт заскрежетал нутром, нехотя раздвигая свои завесы, — Дракула бросился в открывшуюся расселину, едва различая дорогу. В проходе почти не было света — идти приходилось, полагаясь на чутьё, даже его глаза с трудом различали контуры вокруг. Он прошел едва ли сотню метров, как один из внезапно вырисовавшихся силуэтов вдруг отделился из пустоты и двинулся прямо на него — вампир среагировал молниеносно, перехватив фигуру поперёк, и припечатал к стене. Фигура на ощупь оказалась фигуркой: весьма стройной, с крайне приятными формами, извивающимися в его руках и норовящими изо всех сил дать отпор. — Чёрт… — Не угадала. Полсекунды бесполезной борьбы, ещё полсекунды на осознание. Фигурка замерла, Дракула прижал крепче и одновременно бережнее — почти инстинкт. — Как... Ты меня нашёл? — от облегчения вышел не то смех, не то плач. Иви обвила вампира руками и ногами, невпопад целуя любимые губы. Ладони неверяще переместились на лицо: правда, ты? — Ты сама запрыгнула на меня, любовь моя, — усмехнулся вампир, прижимая её ладони к себе, давая почувствовать: я рядом. Вопросы на этом исчерпались — остались они, в полной темноте. На ощупь чувствуя друг друга, видя отчетливо даже без света, найдут без указателей хоть у чёрта на рогах, хоть в проклятом лабиринте. Главное — найти. Найти, чтобы, наконец, коснуться и дать понять невысказанное ранее: она здесь — ради него, потому что всегда выбирала и выберет его, потому что тоже не верит в проклятия, но верит в них. Найти, чтобы вжать её в себя до хруста костей, заслонить хоть от Бога, хоть от Дьявола — не побоится никого. Лишь бы больше никогда не потерять ни на мгновение. Но магические лабиринты — это не место встреч, а совсем наоборот. — Влад, подожди, — Эйвелин вдруг отстранилась от вампира, вслушиваясь в исходящий откуда-то из глубины гул. — Что-то происходит. — Мы в лабиринте и он опять меняется, — напрягся Дракула, — ты сможешь найти выход? — Попробую, — кивнула Иви без видимой уверенности. — Я как будто чувствую его, это ведь тоже пространство, да? Он ощущается не так, как обычный мир, и плохо поддаётся. Но только что у меня получилось выйти к тебе. — Получилось, — Влад ободряюще коснулся её скулы, вытирая пятнышко засохшей крови. Эйвелин прикрыла глаза, стараясь нащупать уязвимую точку. Разрушать декорации наспех сотворенного леса было совсем не то же самое, что менять рой ходов без постижимой логики и законов. Стоило ей зацепиться, потянуть за ниточку, как она трансформировалась и превращалась в тупик. Лабиринт развлекался, загоняя её Силу как шарик в детской игрушке в заведомо непроходимые ответвления. — Стой, — Влад перехватил Иви за талию, прижимая к себе. Лабиринт словно знал все их намерения и немедленно среагировал. — Это не я, — опасливо добавила Аньези, бросив все усилия на то, чтобы затормозить внезапное движение. Тщетно. Пол под ними начал смещаться, Дракула стоял крепко, помогая и ей держать баланс, пока стены отъезжали, искажались и пропадали. Конструкция лабиринта по своей сути была истинно фантасмагорична, словно его построил безумный архитектор, позабывший, что такое гравитация и Земная физика. Насколько Эйвелин ужасалась, настолько и поражалась невероятности форм, в них читалась рука истинного Творца. Ограничивающее их пространство испарилось, уступив зеркалам, — они вновь оказались в зеркальной комнате, только на этот раз она была больше, а отражения словно парили в воздухе без рам и ограничений. В центральном зеркале появилась крохотная белая точка, она постепенно росла, приближаясь. А вслед за ней послышались шаги — всё громче и чётче. Цокот невысоких каблуков. Точка увеличилась до режуще-белого пятна. — Клэр, — сцепив челюсти и задвинув Эйвелин за себя, изрёк Дракула. — Жаль, что не убил тебя сразу, ещё в Бране. Бонье ослепительно улыбнулась. На этот раз улыбка были не вымученная — искренняя, направленная ему прямо в лицо. Как плевок. — Это не Клэр, Влад, — Иви сглотнула, окончательно осознав весь масштаб лжи только увидя воочию. Череда обмана, еще худшего, чем она решила изначально. Нет, Белая ведьма никогда не помогала Катарине и Эллиоту, просто потому что… — Клэр Бонье давно мертва, — улыбнулась ведьма и сладко потянулась. Здесь простиралась её сцена, и Катарина отыгрывала на полную: показательно закашлявшись, отбросила кровавый платок на пол, а следом за ним пиджак, наслаждаясь произведенным эффектом. — Знал бы ты, мой милый, как мне осточертела Белая дрянь! — ведьма провела пальчиками по коже шеи, ключиц, будто лаская саму себя. — Французский акцент, эти её манеры, вечные препирания с балбесом Локидом. Боже, зачем ты его ещё держишь? Он что-то вроде домашнего питомца? Говоря, Катарина подцепляла алебастровую кожу, освобождаясь от кровавого костюма. Первым на пол улетело лицо Бонье — дырки-глаза пусто уставились в пол, более не сверкая серебром. Следом — перчатки-руки, палец за пальцем Катарина равнодушно сбрасывала лоскуты мяса, пока под ногами не образовалась склизкая куча, некогда бывшая женщиной. Покончив с раздеванием, ведьма брезгливо передёрнула плечами, будто не она всё это только что сотворила, и поправила волосы. — Эллиот — Демон-копировальщик, он может вселяться в тела других людей и полностью завладевать их сознанием, — подавляя очередной приступ тошноты, проговорила Иви на ухо замершему посреди сюрреалистичной сцены Владу. — Вижу, вы уже пообщались, — с плохо скрываемой злостью отчеканила Катарина. Примечательно, что она почти не смотрела на Эйвелин: бросила столько сил на её поимку, а теперь пыталась не замечать. — Моему брату досталась способность завладевать чужими телами и порабощать их владельцев, а мне — магия. Всё, что ты видел, мой дорогой Влад, была лишь иллюзия. Столь тонкое искусство волшебства, не буду скромничать, я единственная, кто способен на подобное. — Скромность никогда не была твоей добродетелью. — А проницательность — твоей! — выпалила Катарина, моментально подпаляясь от задетой гордости. — Выходит, вся история с Клэр, болезнью и ребёнком ради спасения жизни... — начал вампир, не двигаясь, но и мешая двигаться ей. — Просто игра, и ты в ней проиграл, Дракула, — плотоядно ухмыльнулась ведьма, так сильно походя на собственного близнеца. — Как легко Мериника манипулировала твоими чувствами в прошлом, и ты также безропотно поверил отчаявшейся Клэр шесть веков спустя. Мужчины, стоит только надавить на жалость, как вы тут же мните себя героями-спасителями! — всплеснула руками Катарина, хохоча: — Хотя, я ведь и Претора обманула, а вот это было уже весьма непросто, — покрутившись на месте, она достала Индрасиль. — Знаете, в чем секрет этого камня? Тысячи его граней преломляются и бесконечно множат силу ведьмы. Но никто не задумывался, что будет, если добавить в него щепотку хаоса? — в центре камня сверкнуло нечто неопределенного цвета, что когда-то так старательно пыталась изобразить Эйвелин. — Тогда, можно обмануть даже самого Верховника, а заодно провести Владыку Ордена Тьмы. — Обет приносила Клэр, а не ты, потому на тебя он и не распространяется, — закончил за неё Влад. — Полагаю, использование хаоса твоё тело и не выдерживает, в этом никакой игры не было. Ты разрушаешься, не так ли, Катарина? — смешки ведьмы прекратились, она глядела с неприкрытой злобой. — Может, поведаешь имя своего помощника? Того самого, кто подсказал Эллиоту, как спасти тебе жизнь в прошлом, и подарил частицу хаоса. Это через него вы вышли на Клэр, да? — Слишком много вопросов! — от бешенства ноздри ведьмы раздувались в стороны, делая лицо одутловатым, неприятным. — Вы построили целый лабиринт, проникли в Орден Света, устроили спектакль с беременностью Клэр, разрушили нашу штаб-квартиру ради чего? — Дракула сделал шаг вперёд, отделяя собой ведьму от Эйвелин. — Ты понятия не имеешь, через что мы с Эллиотом прошли, Влад! — голос ведьмы шёл из груди, глубокий и полный сожалений о безвозвратно потраченной жизни. — Эллиот умер в живом теле, когда я горела на твоём костре. Знаешь, каково было в небытии столько бесконечно долгих лет? — За пеленой воспоминаний Катарина не замечала его приближения. — А сколько ещё понадобилось, чтобы вернуть меня и моё тело? Посмотри, — ведьма оттянула ворот платья вниз, обнажая никогда незаживающие шрамы на груди, — они горят прямо как в тот день, каждый раз, каждую секунду! — Ты правда считаешь, что я не знаю ничего о Небытии? Не знаю, что такое умирать в собственном теле? — Дракула схватил ведьму за горло, пропуская лишь толику воздуха в её легкие, а она улыбалась. Неистово, будто умалишенная. — Уже забыла, как обрекла меня на смерть на крыше Астрономической Башни? — Вот именно, Влад, мы были связаны при жизни Проклятьем, связаны им и после смерти! — глаза ведьмы горели лихорадочным огнём. — Как же ты не видишь, мой дорогой? Смотришь, но не видишь: ты зациклен на мне, ты искал нашей встречи все шесть веков, как и я. — Искал, чтобы снять проклятье и убить, — пролязгал Влад, едва сдерживаясь, чтобы не сомкнуть пальцы навсегда. — Ты в каждой женщине ищешь меня: Клэр, Эйвелин — лишь мои тени! — Катарина сдавленно рассмеялась насколько хватило воздуха и добавила почти любовно: — Ты так изменился за эти столетия, Князь. — Жаль, что ты всё та же больная сука, — обрубил Дракула, пока источаемая им Тьма окутывала их двоих. От его слов Катарину буквально перекосило, губа дёрнулась вверх, обнажая ряд белых зубов, — она походила на загнанного в угол зверька. Опасного в своём сумасшествии. — Нет, Влад, я хуже. Намного хуже. Влад перетянул всё внимание на себя, Эйвелин тем временем концентрировала Силу в одной точке, намереваясь пробить брешь в лабиринте и вызволить их двоих наружу. Алые искры покорно ластились к её ногам, готовые в любой момент стрелой улететь в заданном направлении. — Я бы не советовала, — праздным тоном заметила ведьма, выглянув из-за плеча вампира. — Лабиринт накапливает и множит только магию, а вот твои Силы не воспринимает, ударишь в зеркало — срикошетит в непредсказуемом направлении. Может быть больно. — Хватит! — рыкнул Влад, тряхнув так, что затылок ведьмы ощутимо впечатался в стену. — Ты хочешь душу назад, хочешь использовать своё Проклятье? — Дракула нырнул рукой в карман и достал медальон, покрутив прямо перед её носом. — Бери! Эта история началась с нас двоих, пусть так и закончится. Катарина раскусила уловку и, ужалив заклятьем ладони, скинула хват вампира с себя. Игра ей наскучила, пора повышать ставки. — Мы оба прекрасно знаем, что то, что мне нужно, находится в твоей девчонке! Надеюсь, ты будешь не сильно скучать. — Нет, мы оба прекрасно знаем, что этого не будет, — Дракула говорил спокойно, но в этом голосе крылась такая мощь, такая Тьма, будто вся энергия Нави перекочевала в его тело и теперь расползалась чёрным дымом у ног. — Да что ты? — Катарина сделала шаг в сторону, вампир двинулся за ней и замер. — Я, конечно, не ожидала, что вы заявитесь сюда вместе, но всё же подготовилась и на такой случай. Ты, кстати, не заметил, да? — ведьма сочувствующе глянула на Влада и затем опустила взгляд в пол. На каменных плитах проступили знаки, похожие на те, что были на странном диске в зале дома. — Оказывается, если добавить к заклятью немного крови Светлой ведьмы и вербены, то можно остановить даже Высшего Вампира. Ненадолго, конечно, но нам с твоей девкой вполне хватит. Очень скоро стало очевидно: чем больше он призывал Тьмы, тем сильнее работало заклятье ведьмы. Эйвелин, не растерявшись, направила энергию к символам, пытаясь их разрушить, но они словно только впитали её, — Дракула сдавленно зарычал сквозь стиснутые челюсти. — Уходи сейчас же! — приказал он, делая ещё одно усилие — Тьма поддалась со скрипом, но все же вышла за пределы очерченного круга, перерезая дорогу Катарине. Такой манёвр стоил дорого: заклятье немедленно среагировало, отдавая плавленной сталью. Вампирская кровь в буквальном смысле вскипала в венах, а тело не успевало регенерировать. Новый, почти звериный рык огласил комнату. Иви бросилась к Владу, чтобы попробовать стереть символы хоть чем-нибудь, но её подхватили сзади. Эллиот. Липкий мороз, разлившийся вдоль позвоночника, выдавал близнеца. — Ну что, птичка, пойдёшь с нами? — с притворной лаской пропел он, глядя прямо в глаза Дракуле. — Забыла кое-что показать, — Катарина негодующе подкатила глаза и щёлкнула пальцами. — Никого не потеряли? Одно за другим вокруг них вспыхивали зеркала, как причудливые мониторы, показывая лица: Мэган, Патрика, Сандры, Локида. Каждое с кровоподтеками и следами борьбы — больше или меньше, каждое изможденное — разве что Ноэ смотрел вперёд с такой лютой ненавистью, что Иви чувствовала её кожей — и у каждого под горлом тонкое блестящее лезвие. Почти незаметное, но готовое в любую секунду оборвать жизнь. — Считаю до одного, Эйвелин, — Катарина впервые глядела прямо на неё. Вот они — глаза из её видений, вот она — кипучая злоба длиною в шестьсот лет. Миллион дорожек и сотни путей, завихрения Судьбы и череда встреч — каждая в попытке убежать от своих снов, и каждая вела только сюда и никуда более. «Их встреча судьба или просто случайность», «если есть Треликая, выходит, всё предопределено?», «дорога одна и конец у нее один — она и Катарина». Нет. Нет у неё выбора, и, похоже, никогда и не было. Эйвелин посмотрела на друзей, мысленно стирая струйку крови на подбородке Мэгс, шепча Патрику «всё будет хорошо», обнимая Сандру и касаясь лбом лба Локида, чтобы следом встретиться лицом к лицу со своим худшим кошмаром. Позади ведьмы распахнулся проход, призывно скрипя дверью на кованных петлицах. — Идём. Последний взгляд был отдан Дракуле. Миг — их безмолвное прощание, в котором сказано больше, чем можно выговорить за всю жизнь. Иви сделала шаг навстречу неизбежному. Проход закрылся.***
Смерть ждёт нас всех в Самарре. Но можно ли Самарру обойти?