Перезагрузка

Однажды на каком-то всратом форуме Женя читает, что мужчины предпочитают девственниц по вполне логичной причине: их удобно воспитать под себя. Жене кажется, в этом есть смысл, если не вкладывать в «воспитать под себя» негативный подтекст, потому что постоянный партнер явно оказывает влияние, так или иначе… Женя чувствует, как это влияет на нее, как удовлетворенность делает ее менее нервной, менее агрессивной, Женя подмечает, как у нее меняется манера речи, и даже тембр голоса, особенно когда она перестает дергать себя за звуки в постели – это являет собой удивительный контраст с ее обычными попытками быть четкой и убедительной, теперь она просто… Расслаблена. И это, кажется, ее естественное состояние. - Тебе так нравится, - сквозь зубы цедит он, приподнимая ее под поясницей, и быстро касается языком ее скулы, - я обожаю тебя, с тобой… - Что, - хнычет Женя, с нажимом оглаживая его спину, - что такое… - Ты так кайфуешь, - говорит он, - тебя хочется ебать сутками. Просто смотреть как тебе круто. Ты, блять… Как будто бы ты создана для такого. Женя не знает, что сказать, Женя просто согласна, в такие моменты ей тоже кажется, что это именно то, для чего она и создана: быть частью этого процесса, получать удовольствие, не прикладывая усилий, быть… - Приятно? – достает он, пробираясь рукой между их потными липкими телами, и касаясь ее между ног, с нажимом оглаживая тонкую, нежную кожу, растянутую вокруг его члена, - тебе приятно тут, или внутри? Женя думает, что хочет убить его, потому что это не то, о чем ей хочется говорить, ей вообще не хочется говорить, совсем нет, хоть это и чистой воды лукавство: в эту секунду Женя с ужасом понимает, что он воспитал ее под себя, приучил к этим разговорам, что она дергается, когда их нет, будто ей необходимо быть изнасилованной не только физически, но и ментально, будто это тоже своего рода эрогенная зона… - Какая тебе… разница, - ноет она, шире разводя ноги, - мне просто приятно… - Скажи! - Зачем тебе… больно, что ты… - Скажи, - прижимаясь к ней, нос к носу, цедит он, - говори, блять… Это определенно очень горячая штука, по крайней мере, Женя воспринимает это как-то так, необходимость подчиняться чужому напору, иногда ей кажется, что другое, менее настойчивое отношение никогда не разбудило бы в ней того, что разбудил он, и хотя с точки зрения здорового отношения… к отношениям, это странно, Женя мирится с этим достаточно легко. - Оно и связано, - с трудом подбирает она слова, - и, знаешь, как… по-разному. Я не знаю, как… Как… Как сказать, вот сейчас я просто как будто хочу всем телом… - Всем телом? – говорит он, и Женя видит в нем, на его лице совершенно искреннее, живое любопытство, - всем телом, да? Женя кивает, поточу что не знает, что еще можно сказать, она пытается показать, поэтому жмется к нему плотнее, трется грудью о грудь, животом об живот, так, что их тела превращаются в одно целое, и осторожно, на пробу, сжимает его внутри. - Не дразнись, - злится он, - сейчас получишь. - Получу? – говорит Женя, и словно сжимается в комок, потому что это не серьезная отповедь, но ее все равно окатывает приятным жаром, - скажи мне что-нибудь, как ты, ну… - Сказать? - Как обычно… Что-нибудь… такое. - Такое? Женя тоже злится, потому что он явно ухмыляется, она знает, что он прекрасно понимает, она видит это по его искаженному удовольствием и ехидством лицу, она знает, что он ждет, ждет чего-то, и если это игра, в которую можно играть вдвоем, то… - Прикинь, - говорит она, ладошкой обнимая его за шею, - прикинь сейчас ледник… Кончится… Про нас все забудут, типа… это же… шоу, никто же не знает, да… А через год будет новый. На какое-то мгновение он замирает, приподнимаясь над ней, и внимательно, с долей непонимания смотрит ей в лицо. - Новый… Чего? - Новый сезон, - терпеливо поясняет Женя, и шипит, потому что он входит слишком резко, так, что на входе ощущается жжение, а изнутри ее простреливает болью, - я же пойду, это… - Че… - Моя работа, - говорит Женя, и прикрывает глаза, выдавливая из себя улыбку, - мне просто… нам просто повезло, что не пришлось играть, а вот с другим придется, наверное, да… - Я не понял… - Играть, - говорит Женя, и мягко, ненавязчиво касается пальцами своего рта, - шоу, все такое, знаешь… Он молчит – и воздух в комнате накаляется моментально, так, что Женя чувствует изменение атмосферы, не открывая глаз, и думает о том, что кажется, ступила, перестаралась, кажется, этого не нужно было делать, и положа руку на сердце, она вообще не понимает, что именно она сделала и зачем, чего она хотела добиться, она вообще в своем уме? - Твоя работа, - говорит он по слогам, очень тихим, низким голосом, и Женя всхлипывает, потому что этот голос будто пробирается внутрь нее, и давит на все самые чувствительные, самые заласканные точки одновременно, Женя распахивает глаза, как ошалелая, потому что волна возбуждения, окатившая ее, отключает ей мозг окончательно, и она только тупо кивает, тупо же глядя на него, и облизывает губы. - Работа, да… - Новый сезон, - повторяет он, и Жене кажется, он может ничего не делать, она кончит и так, прямо сейчас, стоит ему сказать еще хоть что-нибудь, это какая-то ненормальная хрень, скорее всего, это вообще отклонение, но ее начинает трясти, и странная, дикая потребность ластиться после того, как довела его до точки, накрывает ее с головой. - Новый, - говорит она, и снова не узнает свой слабый, заискивающий голос, - новый партнер, наверное, знаешь… - Заткнись. - Я боюсь, что я не смогу вот как с тобой… - Заткнись, блять… - Мне будет сложно привыкнуть к чужому телу, - выдает Женя и осекается, потому что это пиздец, и вот это уж точно было лишним, она, опять-таки, не имеет представления о том как этот кошмар рождается в ее голове, но он не просто рождается, он вылетает из ее рта, и… - Сука, - сквозь зубы выплевывает он, перехватывая ее под подбородком, и Женя всхлипывает, обмякая, когда он буквально втискивает ее в постель, и делает толчок, другой, третий, чеканит их так, что в глубине ее тела вспыхивают болезненные резкие сладкие спазмы, - ах ты… Женя облизывает губы, и смаргивает выступившие слезы, она накрывает его руку своей и прижимает плотнее, хотя плотнее, по сути, некуда, и сдавленно, тонко стонет, внутри у нее все горит, так, что в какой-то момент это становится по-настоящему больно, будто он перешагивает границу допустимого, и эта боль будто открывает в ней второе дыхание. - Чужое тело, да, - чеканит он, вплетая пальцы в ее волосы, и тянет, заставляя выгнуть шею, тут же больно прижимаясь в ней губами, - хочешь чужое тело? - Нет, я… - Заткнись, - рявкает он, и Женя быстро кивает, но тут же говорит снова, как в тумане. - Я не хочу чужое, я… Я хочу твое, только твое, я… - Не будет, - перебивает он, и вдруг отстраняется, выходит из ее с влажным, похабным звуком, - не будет, нахуй, нового сезона. - Если… - Помолчи, - обрывает он, и толкает ее под спину, как куклу перекатывая набок, - давай на живот, нет… на колени. - Ты совсем… - Хочу сзади, - громко говорит он, и Женя вдруг ни к месту вспоминает, что в доме они не одни, - давай. Женя не хочет признаваться себе, насколько ей нравится быть покорной, вдоль позвоночника следом за его ладонью бегут мурашки, и она вся зажимается, когда он обводит пальцами измученную плоть, когда он смотрит – она чувствует этот взгляд всем телом – а затем сдвигается назад, и неожиданно нежно, почти щекотно касается ее губами, ласкает языком. Женя вспыхивает, и утыкается лицом в одеяло, чтобы приглушить звуки, непроизвольно вырывающиеся из ее горла, она не может вывезти этот странный контраст его настроений, эти странные порывы, она не может объяснить себе, что им движет, потому что это снова что-то животное, она думает о том, что он фактически целует ее туда, куда только что… Эта мысль растаскивает ее на атомы, и Женя воет, пуская слюни в подушку, пока он делает ртом что-то божественное, что-то, от чего колени перестают держать ее, что-то такое… - Пожалуйста, - хнычет она, - пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… - Что, - отрываясь от нее, говорит он, - ну что еще, что, малышка? - Не знаю, - всхлипывает Женя, - я не знаю, мне просто… Мне просто слишком… Я так не могу… Женя прогибается в пояснице, когда ей буквально зацеловывают спину, прикусывая, засасывая кожу в разных местах, и коротко вскрикивает, когда ей снова вставляют, одним плавным четким толчком заполняя ее, она чувствует себя одним большим куском мяса, и это потрясающее чувство, потому что он явно хочет ее сожрать, он почти урчит, обхватывая ладонями ее грудь, привычно играет с сосками, тянет ее на себя, назад, прижимая спиной к груди, и быстро, жестко, сладко долбит снизу вверх, будто высекая искры, Женя закусывает свои пальцы, чтобы не стонать так громко, но это не срабатывает, помимо этого она как-то особенно отчетливо слышит все звуки, и это так, так… - Еще? – спрашивает он, оглаживая ее живот, спускаясь к заднице, и мягко сжимая, - тебе так охуенно, да, мылашка? Ты такой пупс, когда тебя трахаешь, ебать, ебать, расслабься, не зажимайся так, это ты хотела, да? Это? Женя рвано кивает, повисая на нем, откидываясь, и жмурится, ей хочется говорить, но она не может, ей хочется молчать, но она не может и этого… - Я не хочу, - говорит он, мокро целуя ее в шею, - никаких мужиков рядом с тобой. Около тебя. Чтобы лапали тебя. Поняла меня? Ты меня, блять, поняла? - Я не… - Чего… - Не вещь, - выдыхает Женя, и воет, прогибаясь сильнее, когда он решает помочь ей, - не твоя вещь… - Моя, - уверенно перебивает он, и от этой уверенности Жене вдруг становится по-настоящему жутко, - ты моя. Я тебя нашел. Пока я тут, ты моя. - Это не серьезно… - Это, блять, серьезно, - рявкает он, и тут же меняет тон, словно по щелчку, - тебе же нравится быть моей, да, нравится, Женечка? Моя хорошая, моя девочка, давай, кончай, давай… Это тоже ощущается воспитанием, ее тело реагирует на его слова как будто в нем вырабатываются некие рефлексы, и Женя снова думает о том, что, кажется, действительно больше не сможет быть с кем-то другим, что просто не почувствует ничего подобного, такого накала, такой откровенности, такого удовольствия на грани с истерикой, и когда ее накрывает, она теряется во времени и в пространстве. - Зачем ты это сказала, - говорит он спустя несколько минут, подгребая ее под себя, заворачивая в кокон, - зачем, блять… - Я не знаю, - честно признается Женя, - и прячется у него на груди, чтобы не смотреть в глаза, - я не знаю, клянусь, я не… Я просто подумала, я и до этого думала, что если бы у нас не было, нууу… Химии, взаимной симпатии… - Что, блять, - хмыкает он, - взаимной… - Не смейся! Если бы это были не мы. Не ты, я не знаю… Как бы оно было… Ты думал? - Я думал, - чуть помолчав, говорит он, - как сломать ебло какому-нибудь уебану, если он тебя потрогает, и… - О боже мой, это… - Только это думал, - говорит он, и дует ей в волосы, - хочешь спать, да, малышка? - Хочу и есть, и спать, - ноет Женя, - я устала, ты меня совсем затра… ой… - Серьезная мадам, - ржет он, зарываясь носом в ее волосы, - устала, ее затрахали, это… - Нееет… - Да. Полежишь, я принесу пожрать, да? - Да! – быстро кивает Женя, и расплывается в дебильной улыбке, - я полежу, а ты принесешь пожрать! Прекрасно! Только потом мы будем спааать… - Будем, - соглашается он, широко оглаживая ее спину, - будем, конечно. Все, отпускай. Отпускай, блять, сука, куда я кинул трусы, ты не видела… - Придется, - хихикает Женя, утыкаясь носом в подушку, - идти так, да… Аааа, пусти, пусти, я пошутила, пошутила, сдаюсь, вон они, я пошутила…