Через две сплошные

Нескончаемый поток лежащих на столе документов и начало шестого на часах — неотъемлемый набор пятничного вечера весь последний месяц. Сяо Чжань мысленно воет от всего этого дерьма, но, конечно, вслух ничего не говорит, слишком держась за эту работу. Зачем? Видимо, ради маячащей далёкой перспективы когда-то получить здесь ставку врача. Ставку, ради которой он уже чёрт знает сколько в дополнение к своим сменам отрабатывает ещё и чужие. Его напарник уже мысленно отсчитывает минуты до конца рабочего дня и начинает неспешно собирать вещи домой, просто потому что его никто не попросит остаться и подменить кого-то. Альф и бет о таком не просят. Делать за кого-то работу ради выслуживания хорошей репутации — это прерогатива омег. Сяо Чжань изо всех сил старается не спорить с этой устоявшейся системой, улыбаясь в ответ на очередную просьбу с мыслями о том, что ему это необходимо. У него есть шанс получить хорошую должность в этом центре, и он его не упустит, каким бы этот шанс ни был. — Опять дежуришь? — подходит к шкафу с одеждой Фэн Цзяньян, напарник Чжаня. — Ага, — поднимает на бету взгляд Чжань. — Ты уже домой? — Да, сегодня отпросился пораньше, — улыбается Цзяньян, вешая форму на вешалку и надевая куртку. — Идём с Джиной сегодня в кино, типа годовщина, — снова улыбка, от которой у Чжаня совсем немного начинает болеть голова. — Поздравляю, — дружелюбно кивает Чжань, снова возвращаясь к стопке документов. Ну а что тут ещё сказать? Совершенно бесячая и не зависящая от него ситуация. Цзяньян не виноват в том, что родился в этом мире бетой. Кем-то, кто свободен от социальных предрассудков гораздо больше, чем он, Сяо Чжань. — Ну, ты давай тоже не засиживайся, — дружелюбно подмигивает бета, салютуя на прощанье. — Удачи! Сяо Чжань смотрит на закрывшуюся за напарником дверь и всё же воет в голос. Ну что за блядство. Нет, он не злится на напарника, не злится на заведующего отделением, придерживающегося сексистских взглядов, не злится на систему — ни на кого не злится, кроме себя. Он может не мучать себя этими бесконечными дополнительными сменами, может уволиться с этой работы и найти что-то другое, в другой больнице и с таким же окладом, но всё равно продолжает быть здесь, потому что слишком упрям, чтобы бросить всё и признать своё поражение. Он сможет стать врачом, пусть даже и придётся пробить ради этого головой стену. В кармане очень вовремя вибрирует телефон, а на экране появляется имя Ли Мэй. Они договаривались сегодня встретиться после работы Чжаня, который, конечно же, замотался настолько, что попросту забыл предупредить её об ещё одной смене. — Да, — принимает звонок Чжань, мысленно вздыхая от всей ситуации. — Чжань-Чжань, привет, — слышится вкрадчивый голос Мэй. — Занят? Сяо Чжань делает глубокий вдох, готовясь к недовольству девушки. — Да, Мэй, я ещё на работе и… — Отлично! — слышится слишком радостный ответ. — Потому что я тоже ещё занята и, похоже, освобожусь нескоро, — сникает голос в трубке. Чжань не сдерживает подавленной улыбки, вслушиваясь в голос Мэй в трубке. Они не виделись уже две недели и, наверное, этот разговор должен был бы его расстроить, но в голове возникает лишь желание рассмеяться от ситуации. Да, это то, что у них есть: хроническая нехватка времени друг на друга и постоянные переносы встреч. Иногда Сяо Чжань приходит к выводу, что это не очень похоже на отношения, но признаться себе в этом оказывается гораздо труднее, чем сформулировать мысль в голове. — Ничего, в другой раз тогда, — выдавливает улыбку в голосе Чжань. — Да, — немного виновато выдыхает Мэй. — Тогда… я позвоню позже? — неуверенно спрашивает она, кажется, даже задерживая дыхание. — Конечно, — старается звучать бодро Чжань, чувствуя, как внутри натягивается тянущая рёбра струна. — Созвонимся, — улыбается он в трубку и завершает вызов. «Да нахер всё это», — так бы сказал Ибо, и Чжань почему-то вспоминает именно эту фразу. Он искренне завидует такой прямолинейности, потому что Ван Ибо может позволить себе открыто высказаться так, а он, Сяо Чжань, нет. Он может молча делать то, чего от него ждут, чтобы в итоге получить то, к чему он стремится, либо возразить — и лишиться всего того, чего он так долго добивался. Иногда Чжань представляет, что у него тоже мог бы быть свой медицинский центр, большой, с современным оборудованием и без всех этих гендерных предрассудков, он занимался бы любимым делом и не зависел от кучки застрявших в отжившем себя патриархате альф. Всё это могло бы быть возможным, будь этот мир устроен по-другому. У Сяо Чжаня определённо был бы шанс достичь всего, о чём он мечтает. Где-то в другой реальности это возможно. В этой же реальности ему отведено место, выше которого в иерархии общества он не поднимется. Он знает, что есть омеги, владеющие бизнесом или занимающие значимые должности в обществе, но все они были под опекой кого-то более влиятельного, кто способен был замолвить за них слово и обрубить любые пререкания других на корню. У этих омег были покровители, которые могли как возвысить их, так и стереть в порошок всю их жизнь одним щелчком пальцев. Полностью зависимые и не значащие ровным счётом ничего. Пустое место. Пока за их спиной есть кто-то, кто их прикрывает, у них будет право голоса, будет свобода и будет право выбора. Сяо Чжань знает, как это работает и совсем не хочет вступать в эту игру. Продать себя в обмен на иллюзию, которая в один миг может рассыпаться по чужому желанию — не этого он добивается. Он не приложение к кому-то. Он принадлежит сам себе. Телефон в кармане издаёт короткий писк входящего сообщения, и Сяо Чжань уже знает, кто это. Ван Ибо. Конечно он. Альфа всегда пишет ему на протяжении всего дня, иногда находя время даже во время каких-нибудь собраний или совещаний, и это уже стало настолько привычным, что Чжань даже не удивляется, когда начинает проводить параллель между Ибо и Ли Мэй. Это было странно — осознавать, что твой друг заинтересован в тебе больше, чем твоя собственная девушка. Сяо Чжань каждый раз неосознанно сравнивал альфу с Мэй и каждый раз с досадой осознавал, что Ибо здесь в бесспорном выигрыше. Ван Ибо может сорваться к нему посреди дня, просто потому что захотел увидеть, в то время как с Мэй всегда нужно договариваться заранее, до последнего не зная, состоится ли их встреча, или её заменит очередной учебный или рабочий проект. Сяо Чжань почему-то был уверен, что если он напишет сейчас Ибо с просьбой приехать — он приедет. Потому что альфа всегда приезжает к нему по первому зову, молча откладывая все свои дела и ни разу не упрекнув и не упомянув об этом. Чжань не сдерживает глупой улыбки, открывая сообщение и натыкаясь на присланную фотографию. Ибо с двумя друзьями, стоящие возле своих мотоциклов и улыбающиеся, их гоночные костюмы спущены по пояс, а за спинами в свете прожекторов виден вечерний трек. Альфа писал, что сегодня собирается покататься с друзьями, и Чжань, рассматривая Ибо на фото, искренне не понимает, почему это выглядит так цепляюще. Почему Ибо, даже раскрасневшийся и взлохмаченный, выглядит, как какая-нибудь модель из журнала. Он никогда не отрицал, что у альфы хорошая внешность: красивое лицо и крепкое подтянутое тело. Сяо Чжань помнит, как выглядел Ибо в тот единственный раз, когда он увидел его в бассейне в доме альфы, и от этих воспоминаний почему-то тут же прошибает дрожью. Перед глазами мгновенно всплывает образ Ибо, выныривающего из бассейна и берущего находу полотенце, ловя им стекающие по рельефному торсу капли. Чжань готов был поспорить, что если бы он тогда прикоснулся к альфе, то точно обжёгся бы от слишком горячего зрелища и слишком горячего полуголого Ибо рядом. Отрицать, что альфа привлекал его, рождая волну дрожи в теле, было глупо. Чжань знает это чувство жжения под кожей. Боится и упивается им одновременно, и этот адский коктейль плавил его самообладание лучше раскалённой печи. У Сяо Чжаня была девушка, с которой он вместе вот уже полтора года, и она никогда не выглядела в его глазах настолько горячей, как Ибо. За это было стыдно и хорошо одновременно. Это то, в чём Чжань не признается даже себе. Он не должен считать своего друга горячим, не должен думать о том, каким тело Ибо может быть в других, более интимных моментах, и скольким людям посчастливилось узнать это. От Ван Ибо веет силой, характером и чем-то хищным, чему хочется подчиняться, отдаваясь. Альфа пахнет природным сандалом и нотками уже ставшего привычным «Диор», и это настолько въедается в голову Чжаня, что, даже находясь рядом с Мэй, он неосознанно продолжает искать знакомый запах, мысленно одёргивая себя, но непременно разочарованно сникая, находя отголоски цветочных духов Мэй, вместо обволакивающего свежестью аромата парфюма Ибо. Чжань делает глубокий вдох, отводит взгляд от присланной фотографии и пытается успокоить мысли. Он не должен так реагировать на друзей, особенно на Ибо, который младше его на шесть лет, по уши связан с криминалом и явно имеет проблемы с контролем гнева. Иногда Чжань думает, может ли альфа быть с ним таким же грубым, каким бывает с другими, и насколько далеко он может зайти. Разозлится? Ударит? Убьёт? За все эти месяцы их знакомства Ибо ни разу не проявлял по отношению к нему даже намёка на агрессию, всегда оставаясь слишком уж хорошим парнем. Сяо Чжань помнит, до какой степени Ибо избил тех альф на остановке, и помнит, каким мгновенно послушным тот стал с ним, стоило только подойти. С той ситуации на остановке Чжань больше не видел, как Ибо применяет к кому-то насилие, но точно знал: тот делает это. Сяо Чжань не был дураком, он знает Ван Ибо и догадывается, с чем связаны дела триады — насилие в его мире было обычной вещью, где Ибо не станет сдерживать своего зверя. Это по-прежнему пугало и подкупало одновременно. Чжань не раз слышал рабочие телефонные разговоры Ибо, как он холодно отдавал приказы или как сам решал какие-то вопросы, едва ли меняя бесстрастное выражение лица, но каждый раз так искренне сияя улыбкой, находясь рядом с ним, самым обычным омегой. У Сяо Чжаня есть карт-бланш на любую глупость, и он знает, что Ибо ни слова ему не скажет, если он этим воспользуется. Их переписка на экране мигает новым входящим, и Чжань просто не может сдержать улыбку. В голове появляется мысль бросить всё это дерьмо, отказаться от смены и попросить Ибо забрать его. Почему-то с альфой быть смелым было не так страшно, словно Ибо мог уберечь его от увольнения или выговора. Хотя, может, и правда мог? Щекотливая мысль оседает в голове, застревая, а пальцы буквально гудят от желания написать альфе с предложением встретиться. Внутренний голос шепчет, что Ибо не обязан решать его проблемы, а интуиция подсказывает, что Ибо решит, стоит лишь попросить. Сяо Чжань косится на настенные часы, время на которых перевалило уже глубоко за шесть вечера, и бросает обречённый взгляд на стопку документов на столе. Телефон пищит очередным входящим сообщением, а в голове бьётся мысль о предстоящей работе. Обычно на разбор документации уходит около полутора часов, но в этот раз всё затягивается почти на три. К моменту, когда он кладёт в папку последний документ, время на циферблате часов близится к десяти, а на телефоне высвечивается почти что десять новых сообщений. Чжань устало трёт виски, чувствуя, как в желудке разбухает огромный комок голода, а сознание накрывает свинцовым куполом усталости. Он встаёт из-за стола, разминая затёкшую шею, закрывает дверь кабинета, выходит из госпиталя и почти не помнит, как добирается до дома, валясь спать практически сразу, как голова касается подушки. О так и не прочитанных сообщениях Чжань вспоминает только утром, просыпаясь со звенящей головой и ломотой во всём теле. Экран телефона показывает почти одиннадцать часов, оповещая о том, что он безбожно проспал всё, что только можно. Тело ощущалось горячим и ватным, в ушах гудело, а голова готова была расколоться на части. Сяо Чжань с обречённым стоном заставляет себя подняться с кровати, долго роясь в ванной в шкафчике с аптечкой и пытаясь понять, как он так умудрился заболеть. Температура тридцать семь на градуснике его почти что не удивляет, вызывая лишь ироничный смешок. Кажется, его организм понял, что хозяин не собирается давать ему отдых, и решил взять этот отдых в принудительном порядке. Ну, пожалуй, этого следовало ожидать. Открывая сообщения в телефоне, он буквально теряется в них: Сюань Лу пишет, что они с Чжочэном уже ушли и решили его не будить, Ли Мэй интересуется, свободен ли он в пятницу, а Ибо буквально разорвал их чат сначала фото с трека, потом мемами, а потом, когда Сяо Чжань ему так и не ответил, взволнованными вопросами. Чжань со вздохом откидывается на спинку дивана и сначала пишет Лу и Чжочэну, а потом извиняется за долгий ответ перед Ибо. На сообщение Ли Мэй он почему-то пока решает не отвечать, откладывая телефон в сторону. Есть вещи гораздо важнее планов о встрече. Найти компромисс со своим организмом, например. Когда Ибо предлагает заехать вечером и привезти ему что-нибудь от простуды и температуры, Чжань соглашается, чувствуя себя абсолютно беспомощным и совсем немного — мёртвым.

***

Если спросить у Сяо Чжаня, сколько он сегодня спал, тот, проснувшись ближе к вечеру, не сможет сказать даже приблизительно. Весь день. Он определённо спал сегодня весь день, восполняя ресурсы организма, кажется, за всю предыдущую жизнь. За окном смеркалось, а в квартире стояла оглушающая тишина. Лу и Чжочэн ещё не вернулись, и Чжань не уверен, что у него сейчас хватит сил на разговоры с ними. Тело по-прежнему ощущалось ватным и не слушалось, а лоб холодила испарина. Чжань свешивает ноги с кровати, касается голыми ступнями прохладного ламината и ощущает до боли знакомую судорогу, прошибающую насквозь всё тело. Он слишком хорошо знает эти симптомы, чтобы перепутать с чем-то другим. Это была не простуда, это была начинающаяся на несколько дней раньше течка. Судорожно вставая с кровати и доходя до ванной, он перерывает весь шкафчик, где обычно хранятся блокаторы, и находит лишь одинокий пустой пузырёк, буквально умирая от порыва постучаться головой о стену. Выходить сейчас из дома было не лучшей идеей, но встретить течку неподготовленным — было ещё хуже. Сколько он уже переживает течки на блокаторах? Года два? Три? Сяо Чжань помнит, как на первом курсе института, когда ещё жил в маленькой комнате общежития, встречался с альфой из соседнего блока, и это был последний раз, когда он переживал течку без таблеток. Мэй была бетой, не чувствовала феромонов и уж точно не могла удовлетворить его естественные нужды во время течки. Сяо Чжань, начавший принимать блокаторы ещё задолго до отношений с ней, уже давно научился заглушать все природные зовы сущности омеги таблетками, вполне справляясь со всем, как с обычной простудой. Сейчас же, подсаженный на блокаторы организм, буквально сходил с ума, заставляя почувствовать всё происходящее в пятикратном размере. Сяо Чжань до боли закусывает губу и мысленно воет от того, насколько всё это не вовремя. Если он сейчас же не добудет блокаторы, то будет плохо не только ему, но и Чжочэну, который обречён метаться по квартире, борясь со своей природой альфы. Выходя на дрожащих ногах из ванной, он идёт к тумбочке Сюань Лу, роясь в её аптечке и надеясь найти блокаторы у неё, но обнаруживая лишь таблетки от горла и головы. Чертыхаясь, он берёт в руки телефон, судорожно одеваясь и открывая их чат с Лу и Чжочэном. В голове тут же мелькает понимание, что нужно предупредить не только их, но и Ибо, который обещал заехать к нему вечером. Непослушными пальцами он набирает сообщение в чат, мысленно молясь, чтобы у него ещё было время добежать до аптеки. Пришедшее в ответ «Никуда не ходи, скоро буду» от Сюань Лу немного успокаивает, заставляя верить, что всё обойдётся. Когда через несколько минут в коридоре раздаётся трель дверного звонка, Чжань буквально чуть ли не летит к двери, возводя Сюань Лу в ранг небожителей за её оперативность. Щёлкая замком, он нетерпеливо открывает дверь, с размаху налетая на не ожидающего этого Ибо. — Чжань-гэ так по мне соскучился, что с порога готов прыгнуть в объятия? — ехидно усмехается Ибо, встречаясь с испуганными глазами Чжаня и тут же замолкая. — Чжань-гэ? — неуверенно начинает альфа, замирая и втягивая носом воздух. — Блять. Сяо Чжань видит перед собой мгновенно ставшее серьёзным лицо Ибо, тут же вталкивающего его обратно в квартиру и бросающего на пол пакеты с продуктами, которые держал до этого, и из последних сил хватается за свой стремительно расплывающийся разум. Ибо опять в том самом деловом стиле, драповом пальто с воротником, из-под которого виднеется светлая рубашка, и пахнущий въевшимся в его одежду «Диор». Чжань на каком-то инстинктом уровне подаётся вперёд, вдыхает различимые в аромате парфюма нотки природного сандала и буквально чувствует, как сознание внутри тает со скоростью света. — У тебя есть аллергия на что-нибудь? Какие блокаторы ты покупаешь? — требовательно смотрит на него альфа, и Чжаню требуется пара минут, чтобы понять, о чём его вообще спрашивают. — Блять, Чжань-гэ, какие блокаторы тебе подходят? — Любые, — немеющими губами отвечает он, ловя напряжённый взгляд Ибо. — Будь здесь, ясно? Я скоро, — берёт с комода в коридоре ключи от квартиры Ибо, стремительно выходя за дверь и закрывая её за собой. Чжань смотрит туда, где ещё секунду назад стоял альфа, и глубоко вдыхает, стараясь уловить отголоски такого опьяняющего сандала. По телу проходит новая судорога, разгоняя кровь в теле, а в голове роится туман. Сяо Чжань на негнущихся ногах идёт в ванную, умывается холодной водой и может думать только о том, что ему срочно нужен этот запах сандала на себе. На одежде, в волосах, на коже — везде, хочется с головой обмотаться этим запахом, впитать его в себя, привязать к себе и сохранить в каждой клеточке тела. Омега внутри него урчит довольным котом, скребясь в грудной клетке, а низ живота опаляет жаром, заставляя почувствовать нарастающее возбуждение. У него ещё есть время перед тем, как лихорадка накроет с головой, а тело перестанет подчиняться, сдаваясь инстинктам. Звук открывающегося замка и хлопок входной двери слышатся на грани сознания, держащегося уже из последних сил. Комнату окутывает ставший более терпким запах сандала, почти выместив собой весь парфюм, и Сяо Чжань, как в анабиозе, слепо идёт на такой дурманящий запах, буквально сходя с ума. — Держи, выпей, — хрипло говорит Ибо, ставя перед Чжанем открытую бутылку воды и высыпая на ладонь две таблетки блокаторов. — Пожалуйста, Чжань-гэ, — молит альфа, буквально вкладывая в рот Чжаня таблетки и поднося горлышко бутылки к губам. Сяо Чжань машинально делает глоток протянутой воды, впиваясь взглядом в побледневшего Ибо напротив. — Бо-ди, — шепчет он, прикасаясь ладонями к плечам Ибо и ведя руками вверх, обхватывая его лицо. — Ибо, пожалуйста… — Сейчас подействует, потерпи, — прерывисто говорит Ибо, тяжело дыша и явно держа себя в руках из последних сил. Чжань ведёт пальцами по чужим щекам, оглаживает линию скул, бровей, прикасаясь к контуру губ и жадно впитывая в себя каждую черту лица напротив, словно видя его впервые. Тёмный, жадный взгляд буквально пожирает живьём, подчиняя и присваивая. Сяо Чжаню хочется укрыться этим взглядом, запомнить его и впитать в себя, как и окутывающий комнату сандал. Омега внутри начинает утробно урчать, всей своей сущностью подталкивая к тому, кого хотела внутренняя природа. — Нет, — до боли стискивает ладони в кулаках Ибо, говоря это то ли Чжаню, то ли себе и находя последние крупицы силы, чтобы отстраниться. Сяо Чжань смотрит на альфу перед собой, бессознательно тянется к нему и уже практически теряет связь с происходящим. Ему нужен запах сандала на коже, под кожей и глубоко в себе. Сейчас же. Когда в коридоре вновь хлопает входная дверь, это всё ещё кажется чем-то неважным, далёким и нереальным. Ибо странно дёргается, жалобно издавая то ли скулёж, то ли стон и зажимая ладонями виски. — Чжань-Чжань! — слышится обеспокоенный голос Сюань Лу, которая торопливо вбегает в комнату, неаккуратно плюхаясь на колени перед Чжанем. — Как ты? Слышишь меня? — обхватывает она его лицо ладонями, пытаясь заглянуть в затуманенные глаза. — Он выпил подавители? — оборачивается она к Ибо, который, кажется, облегчённо выдохнул, явно держась с огромным трудом. — Д-да, — хрипло отзывается альфа, отшатываясь к противоположной стене. — Открой окно, я… я еле держусь, — с трудом говорит он, ловя быстрый кивок от Лу, которая тут же подрывается с места, распахивая настежь все окна в комнате. Дышать и правда становится легче, возвращая контроль над крупицами утекающего сознания. — Тебе лучше уйти, — взволнованно смотрит Сюань Лу, подбирая с пола купленные альфой блокаторы и бутылку воды. Ибо заторможенно кивает, всё ещё пытаясь прийти в себя и взять контроль над собственным телом. — Ибо, — окликает его Сюань Лу уже в дверях. — Спасибо тебе, — серьёзно смотрит она взглядом, полным искренней благодарности и получая молчаливый короткий кивок в ответ. Она понимает, насколько альфе сейчас тяжело контролировать себя, и то, что он позаботился о Чжане, из последних сил сопротивляясь инстинктам, значило для неё гораздо больше, чем все слова мира. Сяо Чжань тихо скулит в её руках, утыкаясь мокрым лбом в плечо и тяжело прерывисто дыша, кажется, начинает понемногу приходить в норму. Вероятно, завтра, когда блокаторы полностью возьмут течку под контроль, и разум окончательно прояснится, ему будет очень стыдно перед Ибо, но сейчас, хватаясь за лоскуты воспалённого сознания, он может лишь пытаться сохранить в рецепторах стремительно выветривающийся запах сандала, запомнить его и впустить себе под кожу. Омега внутри продолжает корябать рёбра и скулить, просясь наружу, ближе к источнику сандала, ближе к альфе, ближе к Ибо, и Чжань готов реветь в голос от невозможности это осуществить. — Лу… Лу… — бессвязно бормочет он, хватаясь за плечи девушки, и Сюань Лу, конечно же, его понимает, притягивает ближе, накрывая своими объятиями, успокаивающе гладя по голове и укачивая в своих руках. — Чш-ш… Всё хорошо, милый, всё хорошо, — шепчет она, баюкая Чжаня в своих руках и ловя за хвост мысль, что, пожалуй, Ван Ибо не такой безнадёжный юнец, каким казался изначально, и ему действительно можно доверять.

***

Яркий утренний свет, слепящий глаза даже сквозь закрытые веки и развеивающий сонную негу. Сяо Чжань плотнее кутается в одеяло, зарываясь лицом в подушку, и совсем немного хочет умереть. Воспоминания о вчерашнем дне, смазанные и хаотичные, накрывают холодными волнами, заставляя мысленно стонать. Он и правда вчера захотел Ибо, представил, каково это — прижиматься к нему, ощущать тепло сильного тела и носить на себе его запах сандала. Можно было бы сказать, что это были гормоны, что сам Сяо Чжань ничего не соображал, подчиняясь инстинктам, вот только думая обо всём этом сейчас, когда блокаторы полностью взяли течку под контроль, вернув способность здраво мыслить, желание залезть к Ибо под кожу никуда не исчезло. Теперь это желание можно было контролировать, управлять им, но само по себе оно и не думало пропадать. Ван Ибо, казавшийся раньше лишь импульсивным мальчишкой, теперь был неотделим от образа альфы, сильного и надёжного. Сколько раз он вчера мог взять Чжаня прямо там, на полу в гостиной, подчинив себе и оправдав себя потом начавшимся гоном? Бесконечно много. Ибо мог сделать с ним всё, что угодно, и Сяо Чжань, ведомый пресловутыми инстинктами и накрывающими с головой феромонами, позволил бы ему всё это, подставляясь под сильные руки и сгорая от жара чужого тела. Ибо не сделал ничего из этого. Чжань помнит затуманенный тёмный взгляд, хищный и возбуждённый, и даже не хочет представлять, насколько Ибо было тяжело себя сдерживать. Он позаботился о Чжане, когда и сам был на грани, и осознание этого оглушало огромным отдающимся в каждой клеточке тела колоколом. Инстинкты внутри громко кричали о том, что Ван Ибо можно было довериться, разум же хватался за крупицы рационализма, напоминая о том, что всё происходящее неправильно. Он всё ещё состоит в отношениях и ничего не знает о личной жизни Ибо. Вряд ли альфа соблюдал целибат, и Сяо Чжань почти на сто процентов был уверен, что проблем с недостатком внимания у Ибо нет. Вставая с кровати и шлёпая босыми ногами на кухню, он уже почти убеждает себя, что всё дело в гормонах, в заложенных природой инстинктах и чёртовом запахе сандала. Взгляд цепляется за лежащий на столе телефон, и пальцы сами сжимаются на тонком корпусе, открывая чат с альфой и зависая. Он видит уведомления от коллег, Мэй и Лу с Чжочэном, но всё равно первым открывает именно их с Ибо чат, молчащий со вчерашнего дня. Что можно было сейчас написать альфе, Чжань не знал, набирая короткое «Спасибо за вчерашнее» и, всё так же игнорируя другие сообщения, блокируя телефон и откладывая в сторону. Внутри зарождался страх, что теперь всё изменится. Ибо может отдалиться, понять, что ему всё это не нужно, или найти себе кого-нибудь — да что угодно, в конце концов, он был тем, у кого точно не возникнет проблем в поиске пары. Пришедшее короткое «Как самочувствие?» вместо ответа заставляет немного успокоиться, давая надежду, что между ними всё остаётся по-прежнему. Они всё ещё друзья. Сяо Чжань переводит взгляд в окно и подавляет в себе желание отключить телефон и закрыться от всего мира. У него всё ещё остаются проблемы на работе, изжившие себя отношения с Мэй, навязчивые мысли об Ибо и внутренний конфликт с самим собой, и этого всего слишком много, чтобы суметь сразу во всём разобраться. Тянущее внутри рёбра чувство непонимания перерастает в скребущуюся пустоту и желание скрыться от всего мира. Чжань всегда считал себя сильным, самостоятельным и взрослым человеком, способным разобраться со всеми своими проблемами, но сейчас, одиноко стоя на маленькой кухне съёмной квартиры и смотря пустым взглядом на такую же пустую улицу, он впервые за долгое время позволяет себе почувствовать слабую, ищущую тепла и поддержки сущность омеги, которая не хочет решать ничьи проблемы и не хочет спускать с себя три шкуры ради туманных перспектив будущего, доказывая всем, что он сильный и со всем справится. Он впервые хочет довериться кому-то, позволить себя вести и ни о чём не думать. Впервые он признаётся себе, что хочет быть слабым. Телефон вновь пикает входящим сообщением, высвечивая на экране имя его напарника в госпитале. Сяо Чжань задерживает на секунду дыхание, возвращаясь в реальность, и открывает уведомление с коротким текстом: «Сэй Юй рвёт и мечет, что ты вчера не вышел. Я знаю, что ты предупредил всех, но старик злой как чёрт». С губ срывается ироничный смешок. Вот она вся суть его положения: без права на ошибку и отдых. Грудь сдавливает больной обидой, заставляя обхватить свои плечи руками и осесть на пол. Он трижды может быть лучшим работником, но в глазах важных старых альф навсегда останется лишь омегой, ни на что не способной, кроме как раздвигать ноги и рожать потомство. На что он вообще надеется? Ему не дадут быть врачом. Ни здесь, ни в другой больнице. Потому что система везде одна: этот мир принадлежит альфам. Чжань сильнее обхватывает себя за плечи, впиваясь ногтями в кожу, утыкается лбом в колени и позволяет скатиться по щеке одинокой слезе. Завтра он снова наденет на себя маску взрослого и сильного, но сейчас он просто впервые за долгое время отпускает себя, отчаянно желая быть кем-то маленьким и беззащитным, кого утешат и о ком позаботятся.