Через две сплошные

Ибо кроет, как никогда не крыло до этого. Кажется, он определённо сходит с ума. Безбожно залипает на Сяо Чжане, пишет ему, отправляет дурацкие мемы, забирает после пар или с подработок, покупает ему кофе по дороге или отвозит в какое-нибудь место со вкусной едой и долго и внимательно слушает его рассказы обо всём на свете, чувствуя, что ещё немного — и его собственное сердце не выдержит. Он и раньше рисковал заработать мгновенную смерть от инфаркта, но теперь, смотря на Сяо Чжаня и понимая, что он может дотронуться, притянуть к себе, обнять, поцеловать и зарыться пальцами в растрёпанные волосы, вдыхая въевшийся в сознание запах, Ибо и правда чувствует, как трещит по швам его бедное сердце. Это почти что лишает остатков выдержки, потому что больше нет чужих отношений, нет сдерживающих норм приличия и ограничений, и всё то, что раньше было нельзя, теперь — можно. Ибо, как самый настоящий тактильный маньяк, готов касаться Чжаня вечно, ещё не имея разрешения ставить свою метку, но взамен пропитывая омегу своим запахом, его одежду, кожу, мысли — всего Сяо Чжаня. Альфа внутри с отчаянным рыком говорит, что этого мало, всем своим естеством желая оставить на тонкой коже не только запах, но и яркую метку, но остатки разума подсказывают, что ещё рано, и это вроде как можно считать небольшим компромиссом между животной и человеческой сущностями. Ибо определил Сяо Чжаня своим ещё с того момента, когда увидел его у института в компании друзей, совершенно ничего об омеге не зная, но чувствуя, что именно этого человека он готов был ждать вечность. Вокруг раздаются голоса и приглушённые звуки, и Ибо смотрит пустым взглядом на стену перед собой и вытягивает под столом ноги, отбрасывая в сторону все мысли. Ему совсем не хочется всех этих нудных переговоров, ему хочется к Сяо Чжаню, слушать его трёп и залипать на родинку под губой. — Я думаю, нам стоит поменять маршрут, скажем, через Таиланд. В доках у нас есть свой человек, досматривать и проверять контейнеры не будут, — предлагает Ян Чжучонг, с которым они имеют дело уже не в первый раз. Сейчас они обсуждают поставку оружия, но Ибо знает, что специализируется Чжучонг совсем не на этом. Его Дома под землёй ни для кого из их круга не секрет. Настоящий Ад на земле, где содержатся те, кому в этой жизни очень не повезло и кого никто не будет искать. Попасть в такой Дом в виде товара — хуже смерти, и Ибо слышал, что говорят те, кто с этим работает: там снимают всё, начиная от изнасилований и извращённого секса и заканчивая снафф-видео — убийствами на камеру, а после — буквально разбирают тех, кто сумел после всего этого выжить, по запчастям на органы, окончательно добивая. Любой рейтинговый контент за деньги — вот политика Ян Чжучонга. — Сроки останутся теми же? — задаёт последовательный вопрос Лю Хайкуань, и Ибо очень благодарен ему за то, что инициативу обсуждения он взял на себя. — Разумеется, — кивает бета. — Ибо, что думаешь? — поворачивается к нему Хайкуань, слегка толкая коленкой его ногу под столом. Ибо переводит взгляд на сидящего напротив них мужчину, у которого из нагрудного кармана виднеется кусочек бархатной открытки. Приглашение. Такие отправляют перед закрытыми аукционами. Только для избранных. Ибо знает это, ему тоже пару раз отправляли. Огромные человеческие аукционы, где собирается полный зал таких же больных извращенцев, как и Ян Чжучонг. Ибо ни разу не ответил ни на одно из приглашений — он таким дерьмом не интересуется. — Согласен, — коротко подводит итог Ибо, хоть и периодически отключался от разговора, но раз Хайкуань ничего не возражает — значит одобряет. Ибо тоже одобряет хотя бы потому, что доверяет профессиональной чуйке Лю Хайкуаня. — Замечательно, — улыбается Хайкуань рядом, беря в руки чашку с чаем и делая глоток. — В таком случае, предоплата поступит, как только отгрузится первая половина партии. Ян Чжучонг довольно кивает и размашисто жмёт руку Хайкуаню, а затем и Ибо, на автомате следующего уже знакомому ритуалу заключения сделок. Он как сквозь вату слышит смешки, короткие дружественные фразы и прощания, точно так же машинально вставляя своё слово и улыбаясь. Его не удивляют такие интересы Ян Чжучонга — лишь подобное отношение к людям. Для него всё имеет цену. Всё товар. — Ты в порядке? — трогает его за плечо Хайкуань, пока Ибо провожает безразличным взглядом спину уходящего Ян Чжучонга. — Да, — жмёт плечами Ибо, наконец переводя взгляд на друга. — Меня коробит от таких. — Меня тоже, — понимающе кивает Хайкуань, прикрывая на секунду глаза. — Видел у него в кармане открытку? Припёрся к нам с аукциона, ублюдок. Не удивлюсь, если у него в машине, пока мы тут болтали, всё это время лежало его новое приобретение, — кривит губы Хайкуань. Ибо переводит взгляд на свою нетронутую чашку с чаем и чувствует, как где-то внутри начинает закипать отвращение вперемешку со злостью. Он, конечно, тоже был далеко не святым, но относиться к людям вот так, как к неодушевлённому товару, казалось чем-то уж совсем диким. — Одна его осечка — и пусть кормит червей в своём же саду, — кривится Ибо. — Никогда ещё не был так доволен твоим предложением, — усмехается Хайкуань, наливая себе из церемониального фарфорового чайника ещё чая. — Ты сейчас в офис? — Да, — трёт бровь Ибо. — Видел твоего отца вчера, он весьма впечатлён твоей работой за последнее время. Ты разобрал почти всю документацию компании за последний квартал, — присвистывает Хайкуань, не скрывая своего восхищения. Ибо знает, к чему этот разговор. Это даже не удивляет. — В компании слишком много дерьмовых сотрудников, — переводит он взгляд на Хайкуаня, который с улыбкой усмехается. — Планируешь перестановку кадров? — Да, — кивает Ибо, впервые за всё время прикасаясь к своей чашке с чаем. — У тебя есть на это полный карт-бланш. Твой отец более чем доволен тем порядком в финансовой документации, который царит сейчас. — Он слишком много дел перепоручает помощникам, — фыркает Ибо, осушая свою чашку. — Ему следует пересмотреть и их штат тоже. — Если ты займёшься этим, он не будет возражать, — не скрывает улыбку Хайкуань. — Я знаю. Это ведь и моя компания тоже, — кивает Ибо, вставая с места. Лю Хайкуань смотрит на поправляющего рукава рубашки друга, жмёт в ответ руку на прощание и искренне им гордится. Этот человек сочетал в себе столько противоречий в совокупности с бараньим упрямством и дикой независимостью, что не восхищаться им было невозможно. Ибо скоро двадцать, но то чувство непоколебимой уверенности, что он излучал, было явно больше его возраста. Хайкуаню нравятся те темпы, с какими Ибо набирает силу и наконец-то учится её контролировать. Не заметить, как с недавних пор Ибо сдерживает свои порывы там, где раньше просто загрыз на месте любого, кто взбесил его, невозможно, и если всё дело в этом Сяо Чжане, о котором Лю Хайкуань слышит от друга по сто раз на дню, то Хайкуань благодарен и омеге тоже, мысленно неимоверно радуясь, что и на строптивого Ибо нашлась управа. Если бы раньше Хайкуань услышал, что Ибо добровольно кому-то потакает и обвивается вокруг ласковым котом — ни за что бы не поверил, но вот он, Сяо Чжань, говорящий Ван Ибо быть тише, и вот вмиг успокаивающийся и слушающийся его Ибо. Если бы в мире существовала магия, Хайкуань уверен, происходящее сейчас точно являлось бы магическим явлением.

***

Разрезающая небо стеклянная высотка «Wang Corporation», которую Ибо видит чаще, чем собственную кровать, бликует в ярких лучах полуденного солнца, отбрасывая длинную тень на несколько стоящих рядом других зданий. Ибо заезжает на парковку для сотрудников и впервые за день жалеет, что не взял сегодня водителя, которого сейчас можно было бы отпустить до вечера, или не выбрал вместо машины мотоцикл, с которым проблем с местами для парковки точно не возникло бы. Может, пора начать ездить на метро? От этой мысли внутри что-то начинает противно скрежетать: когда он вообще последний раз пользовался общественным транспортом? Ибо помнит эту жуткую схему метро и совсем не уверен, что смог бы сам в ней разобраться — скорее затупил бы ещё на этапе покупки проездного. Как вообще люди разбираются в этих схемах дьявола? Вероятно, если бы Ибо пользовался не только личным транспортом и услугами водителя, он бы тоже разбирался во всех этих мракобесных маршрутах метро и автобусов. Найдя место почти в самом конце парковки и выйдя из машины, Ибо честно даёт себе слово попробовать прокатиться в метро хотя бы пару станций. Лучше под присмотром Сяо Чжаня, конечно, во избежания полной потери под землёй, среди указателей, сотрудников метрополитена и пассажиров. Ван Ибо, который сходу может разобраться в графиках акций и финансовой аналитике, но который почти наверняка запутается в названиях двух соседних станций метро. Человек-противоречие Ван Ибо. В вестибюле людно, а охранник на посту едва не выпрыгивает из штанов, резко вскакивая при виде проходящего через турникет Ибо. Ясно, новенький. Сменщику этого парня понадобилось почти три недели, чтобы запомнить лицо Ибо и перестать смотреть на толстовки и мотоциклетный шлем в руках, как на что-то не из этого мира. Ибо коротко ему кивает, видя, как вдобавок начинает суетиться девушка с ресепшена, и проходит к лифтам, попутно доставая из кармана телефон и проверяя сообщение от Ван Чжо. — Извините, вы здесь работаете? — подаёт голос подошедший к лифту мужчина. — Да, — на автомате отвечает Ибо, едва ли отрываясь от экрана телефона и чувствуя на себе внимательный взгляд. — Тогда, может, вы подскажете, где кабинет генерального директора? Ибо всё же поднимает глаза на мужчину, на ходу вспоминая, какие встречи у него сегодня запланированы. Лицо стоящего перед ним и рассматривающего его альфы было смутно знакомым. Ибо проходится глазами по мужчине, получая такой же заинтересованный взгляд в ответ, и отчаянно не может вспомнить, где видел его раньше. — Ты?! — резко отмирает альфа, меняясь в лице, когда двери лифта за ними закрываются. — Вот уж не думал встретить тебя! Что, не помнишь меня? — Не помню, — смотрит на мужчину Ибо, напрягая память. — Ты расхерачил в хлам мою тачку и поломал моих ребят, — усмехается альфа, зло щурясь. — Так ты тут работаешь, значит? Забавное стечение обстоятельств, не находишь? Ибо останавливает взгляд на щегольском пиджаке альфы и вспоминает, как хотел задушить его этим же пиджаком в тот раз у клуба. Кажется, тогда его пиджак был в рябящую в глазах полоску. — Ну и кто же ты у нас здесь? Менеджер? Пиарщик? — ухмыляется мужчина, скользя по рубашке Ибо глазами в поисках бейджа с именем. — Безымянный сотрудник, дерущийся у клубов и разбивающий чужие тачки, — короткий смешок, полный нескрываемой иронии. Ибо смотрит на упивающегося своим мнимым превосходством мужчину и не может сдержать уставший вдох, откидывая голову на прохладную зеркальную панель кабины лифта. Очевидно, что если этому альфе было сегодня назначено, то решать все вопросы с ним придётся Ибо. — Ты что, язык проглотил? У клуба ты был более болтливым, — поправляет свой не сочетающийся вообще ни с чем галстук альфа, самодовольно усмехаясь. — Не волнуйся, тебя не уволят сразу, сначала ты выплатишь мне полную стоимость тачки и моральный ущерб. Или, может, попросить вашего гендиректора дать тебе подработку уборщиком? И не говори потом, что я не великодушный, — шутливо трясёт указательным пальцем мужчина, явно забавляясь происходящим. Ибо смотрит на своего говорливого собеседника и, кажется, вспоминает, что отец предупреждал его о ком-то из «Industrial Group». Компания с сомнительным капиталом и весьма невежливыми сотрудниками. Ибо смотрит, как меняются на электронном табло лифта цифры, и ловит себя на мысли, что если бы эта встреча была важной, Ван Чжо присутствовал бы на ней лично, а не сбросил на сына. Пожалуй, это объясняет всю дальнейшую стратегию взаимодействия их компаний. — Ты точно не перепутал этаж? — иронично ухмыляется альфа, наблюдая, как мелькают цифры на лифтовом табло. — Какой отличный у вас тут сервис, — короткий смешок, когда двери лифта открываются на этаже руководства и с тихим звуком закрываются обратно, а лифт продолжает ехать ввысь, где располагались кабинеты только управляющего состава компании и гендиректора. — Не перепутал, — отстраняется от стены лифта Ибо, подходя к вновь открывающимся дверям и замечая растерянный взгляд альфы позади. Холл приёмной встречает пустотой и не отрывающимся от экрана компьютера секретарём за высокой стойкой, который тут же широко улыбается и склоняет голову в приветственном жесте. — Господин Ван, добрый день. Ибо кивает с улыбкой в ответ, подходя к стойке. — Какие на сегодня ближайшие встречи? — У вас назначена встреча с директорами финансового и логистического отделов на час дня, а также встреча с представителем компании «Industrial Group» на половину первого у господина Ван Чжо, — сверяется с расписанием секретарь, передавая Ибо несколько документов. — А это на подпись, не срочно. — Спасибо, — подхватывает несколько бумаг Ибо. — Перенесите встречу с «Industrial Group» в моё расписание, я приму сейчас. Пойдёмте в кабинет, — оборачивается он на совсем растерявшего весь свой былой пыл альфу. Секретарь коротко кивает, делая пометки на компьютере, и, мазнув незаинтересованным взглядом по замершему рядом с Ибо альфе, возвращается к работе. — Ты кто такой? — напряжённо дёргает плечами мужчина, заходя следом за Ибо в кабинет. — Это, блять, чё, шутка? — Чай и кофе предлагать не буду, — кладёт на стол переданные секретарём документы Ибо, подходя к креслу. — Давайте сразу к делу, господин… Напомните своё имя. — У меня должна быть встреча с генеральным директором Ван Чжо, — хмурится альфа, усаживаясь на один из стульев за столом. — Господин Ван сегодня занят, эту встречу проведу я, — бросает Ибо, пробегаясь взглядом по своим заметкам. — Так как вас зовут? — Чу Оуэян, — недовольно морщится альфа, во все глаза разглядывая Ибо, словно увидел его впервые. — А вот с кем я разговариваю, было бы неплохо узнать. — Ван Ибо. Менеджер-уборщик, которого не уволят по вашей милости, господин Чу. — Так ты подвязан с Ван Чжо? Чёрт, как-то неудобно вышло, — чешет висок альфа, опуская глаза в стол. — Его сын, — кивает Ибо. — Бабки за тачку можешь забрать прямо сейчас, про компенсации и контракт с «Wang Corporation» забудь. Альфа в кресле уже не кажется таким расслабленным, как в лифте, семеня глазами из стороны в сторону и сжимая пальцы на краю стола. — Слушай, ну вот откуда я мог знать, что ты сын Ван Чжо? — Это что-то изменило бы? Ты бы повёл себя иначе в клубе? — выгибает бровь Ибо. — Ты так взъелся из-за тех омег, что ли? Да мало ли их вокруг, ещё из-за клубных шлюшек цапаться, — нервно смеётся альфа, пытаясь отшутиться. Ибо отодвигает от себя бумаги, встаёт с места, замечая, как напрягается мужчина перед ним, и подходит к нему, вставая за спиной. — Вы так напряглись, господин Чу, — усмехается Ибо, кладя одну руку на плечо вздрогнувшего альфы. — Настолько боитесь моего отца? Или меня? — наклоняется ближе к уху Ибо, резко перемещая одну руку на горло Чу Оуэяна. — В прошлый раз я не свернул тебе шею, потому что в машине меня ждали те самые омеги, про которых ты так неаккуратно выразился, но сейчас никого из них рядом нет. Если я захочу прикончить тебя или размазать твою глупую башку по полу, меня никто не остановит. У меня в машине, кстати, до сих пор лежит твоя бита. Оставил в качестве сувенира. Хочешь, схожу за ней? Горло альфы под рукой невнятно хрипит, и Ибо разжимает ладонь, отмечая красные следы от свои пальцев на чужой коже. — Д-долбаный псих! — хватается за пострадавшую шею мужчина, растирая её и напряжённо косясь на Ибо. — Ван Чжо вообще в курсе, что ты невменяемый? — Знает ли мой отец, что я душу наших бизнес-партнёров у себя в кабинете? — усмехается Ибо, поправляя рукава рубашки. — Скажу лишь, что я взял от отца его лучшие качества. Но можешь поболтать с ним об этом в вашу следующую встречу. — Долбаный щенок! — почти скулит альфа, рывком поднимаясь со стула и натыкаясь на непроницаемый взгляд Ибо. — Поэтому ты сейчас так трясёшься? Боишься щенка? Ибо смотрит на мужчину перед собой и буквально кожей чувствует, как по чужим венам бежит страх. Альфа перед ним был так уверен в своих силах, громко называл щенком, а теперь стоит в его кабинете и боится до смерти. Ибо не сдерживает кривой ухмылки, видит, как в немом крике расширяются глаза мужчины, и слышит приближающиеся шаги за дверью. И это единственное, что заставляет его увеличить расстояние между ними. — Господин Ван, вас ожидают директора отделов, — просовывает голову в кабинет секретарь, и Ибо может поклясться, что слышит едва различимый вздох облегчения. — Пригласите их, — отвечает секретарю Ибо, не переставая смотреть в лицо Чу Оуэяна. — Что ж, был рад с вами познакомиться, господин Чу, — протягивает руку всё ещё находящемуся в оцепенении альфе. — Деньги за вашу машину будут переведены на счёт сегодня же. — Не нужно… — Не волнуйтесь, от этого никто не обеднеет. Всего хорошего, господин Чу, и не говорите потом, что я не великодушный, — улыбается Ибо, и мужчина рядом с ним едва заметно вздрагивает, быстро склоняясь в прощальном поклоне и спеша к ждущему его у двери кабинета секретарю. Ибо не скрывает своей неприязни к этому альфе, как и своего довольно урчащего в груди чувства превосходства. Он может разбить чужую тачку и избить чужих людей, а потом просто закрыть вопрос, списав со своего счёта нужную сумму. Нет, Ибо совсем не гордится этим и уж точно не станет рассказывать про одну из таких историй друзьям, но само понимание того, что у него есть возможности сделать всё из перечисленного, пьянит не хуже самого крепкого алкоголя. Возможно, он и правда полный отморозок, каким его назвал Чу Оуэян, но если его всё ещё может остановить доносящееся до сознания «Бо-ди» голосом Сяо Чжаня, то всё не так уж и плохо, верно? Ибо хочется верить, что да, у него всё ещё есть над собой контроль.

***

В который раз за день Ибо проклинает своё решение с утра поехать на машине? Он и сам уже сбился со счёта, смиряясь с цифрами на экране навигатора. На мотоцикле можно было бы доехать меньше, чем за половину указанного времени, и это заставляет молча закусить губу, перестраиваясь в другой ряд, где поток машин, кажется, двигается на целых несколько миллисекунд быстрее. Сяо Чжань заверил его по телефону, что всё в порядке, а в резко отменённой встрече нет ничего страшного. Ибо охотно поверил бы ему, если бы это не было единственным разом, когда Чжань отменяет их встречу за два с половиной часа до самой встречи. Ибо не параноик, нет, он просто хочет быть уверенным, что у Сяо Чжаня всё хорошо. Когда за окном показывается фасад знакомого дома, Ибо готов дать на отсечение руку, что он провёл в пробке без приуменьшения целую вечность. Восхваляя всех ангелов и демонов за свободное в такое время парковочное место прямо напротив подъезда, Ибо по памяти набирает код на тяжёлой двери и практически забегает внутрь, соревнуясь в скорости, кажется, с самим ветром. Номер квартиры маячит перед глазами сладкой целью и отдаётся в груди едва ощутимым волнением. Как будто он снова пятнадцатилетний школьник, собирающийся впервые в жизни пригласить кого-то на свидание. Ибо жалеет, что тогда, в его пятнадцать, он ещё не был знаком с Чжанем, а тратил своё время на совершенно дурацких пустоголовых омег. Трель дверного звонка практически приводит его в чувство, а послышавшийся с другой стороны звук открывающегося замка стрелой пронизывает сознание. — Ибо? — удивлённо смотрит на него завёрнутый в плед Чжань, взъерошенный и с нездоровым блеском в глазах. — Нужно спрашивать, кто пришёл, а не открывать сходу дверь, — нравоучительно цокает языком Ибо. — Мама не учила тебя таким простым вещам? Чжань-гэ такой безрассудный, — закатывает глаза Ибо, отодвигая оторопевшего Чжаня в сторону и протискиваясь в квартиру, тут же замирая на месте. За спиной захлопывается входная дверь, а в носу путается тонкий запах земляники и чего-то персикового. Блять. Кажется, что-то похожее Ибо говорит и вслух, потому что Сяо Чжань тут же от него отшатывается, смотря расфокусированным взглядом. — Почему ты такой настырный? Я же написал, что мы не можем сегодня встретиться, — вздыхает Чжань, плотнее кутаясь в плед. — Ужасный, невыносимый мальчишка. — Прости, гэ, ты так резко отменил встречу, я волновался и… Если нужно купить подавители или что-то ещё, то я сейчас, — язык заплетается, а мысли не слушаются. — Чёрт, Чжань-гэ, где твои блокаторы? Давай позвоню Лу или Чжочэну и… — Чжочэн на ночной смене, а Лу вернётся ещё не скоро, — смотрит на него немигающим задумчивым взглядом Чжань. — Проходи, Ибо, — делает шаг назад омега, приглашая Ибо в квартиру. — Чжань-гэ, ты уверен? Я… Ибо смотрит на Чжаня перед собой и пытается заставить остатки расплывающегося мозга функционировать. Сяо Чжань только что пригласил его войти, и Ибо не до такой степени дурак, чтобы не понимать, что это значит. — Да, Бо-ди, всё хорошо. Сяо Чжань успокаивающе улыбается, уходит вглубь квартиры и создаёт впечатление человека, который полностью осознаёт, что делает. Ибо как ведомый проходит в гостиную и совсем не уверен, что сможет проследить суть разговора. — Выпей подавители, — плюхается на диван Ибо, стараясь дышать через раз. — Блять, Чжань-гэ, выпей сраные подавители, прошу, — почти скулит Ибо, собирая остатки мыслей в кучу. Какого хрена Сяо Чжань вообще делает? Настолько доверяет ему или?… От стрельнувшей в голове догадки по телу проходит дрожь, концентрируясь где-то внизу живота. — Я не буду их пить, — отвечает Чжань, садясь рядом на диван и отрезая все пути отступления. — Твоя течка… Я еле держусь, чтобы не впасть в предгон, и не уверен, что смогу сейчас себя контролировать, — заставляет себя говорить Ибо, чувствуя, как начинают чесаться дёсна от клыков. — Чш-ш, — прикладывает к его губам палец Чжань, придвигаясь ближе. — Всё хорошо, Бо-ди, я хочу провести эту течку с тобой. И все последующие тоже. Ибо смотрит на поплывший, но вполне осознанный взгляд Чжаня перед собой и, кажется, теряет последние крупицы связанных мыслей. Сяо Чжань разрешил ему быть с ним. Принял его. Выбрал своей парой. Если бы Ибо мог превращаться в животных, он бы точно сейчас обернулся вьющимся у ног Чжаня и сходящим с ума от счастья щенком. — Чжань-гэ, — на грани шёпота скулит Ибо, видя перед собой ласковую улыбку и чувствуя на своих губах чужие. Сяо Чжань целует его, подаётся навстречу и отвечает на каждое движение губ, заставляя буквально сходить с ума от осознания, что Ибо действительно может целовать его и прикасаться, сжимая руки на чужих плечах и заставляя плед соскользнуть вниз. Ибо прикусывает чужую губу, соскальзывает на линию челюсти и опускается ниже, целует шею, ведёт языком по бьющейся под кожей артерии и почти что инстинктивно вылизывает беззащитно открытое горло под собой. Запах земляники и персика забирается в ноздри, щекочет и заставляет альфу внутри собственнически рычать. — От тебя так пахнет… Боже, Ибо, — выгибается Чжань, позволяя прижать себя к дивану и обвивая Ибо всеми конечностями, и у Ибо срывает все предохранители. Сяо Чжань здесь, под ним, выгибается в его руках, отзывается на каждое прикосновение и позволяет себя практически вылизывать. Ладони соскальзывают под домашнюю футболку, подцепляют тонкую ткань и тянут вверх, не встречая никакого сопротивления. Чжань послушно поднимает руки, помогая стянуть с себя вещь и отбрасывая футболку куда-то за голову. Голые плечи, ключицы, быстро вздымающаяся грудь и плоский дрожащий от предвкушения живот — Ибо готов себя ущипнуть, чтобы убедиться, что это не глюк его окончательно поехавшего воображения. Ибо скользит ладонями вдоль груди, проводит по рёбрам, оглаживает бока и останавливается на талии, задерживая большие пальцы на тазовых косточках и чувствуя, как Чжань впивается пальцами в его плечи, обвивает ногами и притягивает ближе, опаляя жаром. Внутренний зверь утробно рычит, льнёт к податливому телу под ним, вдыхает окутывающий с головой запах и совсем дуреет. Блять, Сяо Чжань и правда позволяет ему всё это. — Ибо, подожди, — сбивчиво шепчет Чжань, в противовес своим словам ещё ближе прижимаясь к Ибо. — Чёрт, Бо-ди, — выгибается омега, когда Ибо слегка прикусывает ключицу. — Ибо… пожалуйста, подожди, — звучит почти что как стон, но Ибо слышит, понимает, собирает последние крупицы сознания вместе и отстраняется, ловя шальной возбуждённый взгляд под собой и внутренне замирая. — В спальне, в тумбочке… там… — неопределённый жест в сторону приоткрытой двери в другую комнату. — Принеси… Чёрт, Ибо… быстрее, — почти умоляющий голос и всё такой же расфокусированный взгляд. Ибо смотрит на распластанного под собой Сяо Чжаня, на его взмокший лоб, взъерошенные волосы, наливающуюся красными отметинами шею и возбуждённо блестящий взгляд и буквально с силой себя одёргивает от того, чтобы снова не припасть к распалённой коже, оставляя ещё больше отметок. — Ибо? — не сводит с него вопросительного взгляда Чжань, и Ибо ощущает всем телом, как в его воспалённом мозгу что-то щёлкает. Он резко встаёт с дивана, контролируя своё тело из последних сил, и с почти что рыком подхватывает удивлённого Чжаня, перекидывая его через плечо и неся в ту самую комнату, на которую тот указывал минуту назад. Спальня, в которой Ибо ни разу ещё не был, но определённо точно обустроится здесь на ближайшие пару дней. Кровать легко пружинит под двойной массой тел, обволакивая своей мягкостью и принимая на себя Сяо Чжаня. Полуголый, распаренный, возбуждённый и по-прежнему распластанный под Ибо, только теперь уже в полутёмной спальне. Сяо Чжань ёрзает, хватается руками за плечи Ибо, сжимает ткань рубашки и пытается расстегнуть пуговицы на воротнике дрожащими пальцами. Ибо почти рычит, дёргая отворот воротника и помогая Чжаню справиться с пуговицами, сбрасывая рубашку и отшвыривая куда-то в ноги. — Боже, Бо-ди, ты точно настоящий? — немигающим взглядом смотрит на него Чжань, ведя ладонью по голой груди Ибо вдоль тела, проходясь по рельефу пресса и останавливаясь у кромки брюк. Альфа самодовольно усмехается, видя восхищение в глазах напротив, перехватывает ладонь Чжаня и подносит её к губам, целуя костяшки. Мужчина, о котором он без преувеличения мечтал всю жизнь. — Да. В отличие от Чжань-гэ. Ты слишком нереальный, — снова целует костяшки чужой ладони Ибо и наклоняется к тумбочке, из которой говорил что-то достать Сяо Чжань. Лента презервативов и смазка лежат в ящике так явно, что их просто невозможно не заметить. Ибо бросает на кровать блестящую упаковку и не может сдержать утробный глухой рык. Сколько раз Сяо Чжань имел свою бывшую подружку здесь, на этой самой кровати? От мыслей о том, что Ли Мэй была с Чжанем, прикасалась к нему, целовала и выгибалась от его рук, по телу проходится обжигающая волна ревности. Ибо отбрасывает ленту презервативов на подушку и буквально впивается в Сяо Чжаня, кусает его губы, вылизывает шею, оставляя новые следы, и вслепую стаскивает с него домашние штаны, водя руками по телу, сжимая бока и бёдра, заставляя развести ноги шире. Чжань уже давно взрослый мальчик и, конечно, у него был секс, как и у Ибо. У них у обоих кто-то был до этого, и это абсолютно нормально, Ибо понимает это, кусая тонкую кожу шеи и едва сдерживаясь от того, чтобы не оставить на ней свою метку. Стереть всех, кто был у Сяо Чжаня до него, пропитать собой и показать всему миру, что теперь Чжань с ним. Сяо Чжань хватает ртом воздух в немом стоне и выгибается дугой под требовательными пальцами, обхватывающими его член и посылающими по телу стадо мурашек. Ибо прихватывает зубами сосок, лижет кожу под ним и спускается мокрой дорожкой к уже давно истекающему члену, накрывая его и вырывая из груди Чжаня протяжный стон. Рука проходится по бедру, оглаживает внутреннюю часть и спускается ниже, к пульсирующему мокрому входу. Язык змеёй проходится по всей длине ствола, а палец проникает внутрь, тут же выскальзывая, дразня вход, и снова погружаясь по самую костяшку. — Ибо, м-м… — прогибается дугой Чжань, вплетая пальцы в волосы Ибо. Сяо Чжань здесь, под ним, стонет от его ласк, зовёт по имени и мечется в возбуждённом бреду. Ибо добавляет ещё один палец и думает, что это чертовски правильно — такой Сяо Чжань, с его именем на губах и с его запахом на коже. — Чжань-гэ такой мокрый, — отрывается от члена Ибо, показательно толкаясь пальцами в растянутый пульсирующий вход. — Ибо, пожалуйста… — Что «пожалуйста»? — наклоняется ближе Ибо, опаляя дыханием и прикусывая мочку уха Чжаня, не переставая толкаться пальцами. — В-возьми, Ибо, — почти скулит Чжань, пытаясь дотянуться руками до уже колом стоящей ширинки Ибо. — Пожалуйста, Бо-ди, — снова выгибается дугой омега от очередного глубокого толчка пальцами. Ибо коротит, мозг перекрывает пульсирующая в члене кровь, а звериные инстинкты подчиняют себе всё до последней клеточки в теле. Сяо Чжань мокрый, горячий, извивающийся и так отчаянно зовущий Ибо по имени, что выдержка летит к чёрту вслед за упаковкой презерватива, и Ибо искренне поражается, как он способен ещё думать о контрацепции. Он расстёгивает ширинку, оттягивает штаны вниз и раскатывает по пульсирующему стволу тонкий латекс. Ибо бы с большой радостью обошёлся и без защиты, покрыл бы Чжаня так, как требует внутренний зверь, надеясь, что омега понесёт, а потом с огромным трепетом лелеял бы мысль о том, что Сяо Чжань теперь по-настоящему его. Но Чжань просил о защите, и Ибо просто не имеет права ослушаться. Потому что для Сяо Чжаня это важно, Ибо знает, как ему было не просто принять его, и то, что происходит сейчас — самое наглядное доказательство того, что омега ему доверяет. Принимает и доверяет. Ибо скользит вдоль извивающегося под ним тела, проводит по рукам, находит чужие ладони и накрывает их своими, переплетая пальцы и одновременно с этим входя в горячее нутро. Из груди омеги вырывается высокий стон, и Ибо настороженно замирает, давая время привыкнуть к себе и вглядываясь в лицо напротив, убеждаясь, что Чжаню не больно. Сяо Чжань сильнее сжимает свои пальцы в ладонях Ибо и оплетает его ногами, подталкивая пяткой в поясницу и давая знак двигаться. И Ибо двигается, ещё крепче переплетает их пальцы, прикусывает покрасневшую кожу на шее, вылизывает горло, сминает губы и полностью сдаётся наступившему гону. Чжань громкий, горячий и совершенно срывающий крышу, он оплетает Ибо всеми конечностями, стонет, что-то неразборчиво шепчет в губы и подставляет свою покрытую наливающимися следами шею под новые укусы. Ибо практически рычит, чувствует отзывчивый жар омеги каждой клеточкой и вдалбливается в податливое тело до белых мушек перед глазами. Тот, о ком он так долго мечтал, сейчас здесь, с ним, стонет его имя и с удовольствием принимает в себя его член. Ибо чувствует подступающий пик, накрывает стоящий колом истекающий член Чжаня, проводит по нему несколько раз, оглаживает чувствительную головку и смотрит на зажмурившегося в оргазменном экстазе Чжаня под собой, сжимающего его член внутри себя так тесно и горячо, что Ибо следует за ним, кончая и чувствуя, как набухает внутри растраханного входа узел. В мутное после оргазма сознание вдруг приходит мысль, что если бы презерватив сейчас порвался, Ибо был бы совсем не против. Тогда можно было бы официально крутиться вокруг Сяо Чжаня круглые сутки и не отпускать его примерно никогда. — Бо-ди, ты тяжёлый, — подаёт голос пришедший в себя Чжань, запуская ладонь во взъерошенные волосы растянувшегося на нём Ибо. — Прости, — даже не предпринимает попытки поднять голову с чужой груди Ибо. — Потерпи меня ещё немного, пока не спадёт узел. — Гремлин, — с улыбкой вздыхает Чжань, перебирая пальцами влажные волосы Ибо на затылке. Никто из них не пытается ни пошевелиться, ни передвинуться даже когда узел наконец-то спадает, так и засыпая в обнимку единым коконом из тел.

***

Если у Ибо спросят, сколько раз в жизни он за кем-то ухаживал, то получится… примерно два? Девочка, которая понравилась Ибо в седьмом классе, и для которой он таскал учебники и покупал булочки с шоколадом в столовой, и Сяо Чжань, для которого хотелось положить к ногам весь мир. Боже, Ибо настолько глупо и безнадёжно влюблён, что если Чжань вдруг скажет, что хочет сожрать Ибо живьём, альфа сам даст ему в руки разделочный нож для мяса и тарелку. Всё, что угодно, лишь бы омега был счастлив. — Вижу, дело сдвинулось с места, — лукаво улыбается Сюань Лу, когда встречает с утра Ибо на кухне. — Чжань-Чжань там живой? Ибо рассеянно проводит рукой по взлохмаченным со сна волосам и утвердительно кивает. Сюань Лу прослеживает взглядом цепочку засосов на его шее и никак не комментирует, что видит Ибо у себя на кухне в семь утра в одних наспех натянутых спальных штанах Сяо Чжаня. — Мне нужна вода, — сообщает Ибо, и Сюань Лу услужливо отходит в сторону от кухонной стойки, присаживаясь со своим утренним кофе за стол. — Я рада за вас, — улыбается девушка, делая глоток из своей кружки. — Вы друг другу точно подходите. — Правда? — оборачивается на Лу альфа, наливая в стакан воду из фильтра и почти тут же осушая его наполовину. — Да, — со смешком кивает Сюань Лу. — Наш Чжань-Чжань такой придурочный, вечно встревает в какую-нибудь фигню и ты, который всегда его из этой фигни вытаскивает. У вас точно всё получится, — сияет Лу, кажется, и правда искренне радуясь. Ибо молча кивает, слегка улыбаясь уголками губ, смотрит на полупустой стакан у себя в руке и решает сварить кофе. И пусть они с Сюань Лу изначально соблюдали вежливый нейтралитет, ему приятно, что она приняла его. — Чжочэн тоже наверняка одобрит, он всегда говорил, что Чжаню нужен альфа, — задумчиво водит ногтём по бортику кружки Лу. — Ты только береги его, ладно? — поднимает взгляд девушка, и у Ибо начинает щемить в груди от того, сколько надежды и мольбы в её глазах. — Конечно, — серьёзно отвечает Ибо, потому что эту просьбу он выполнит и без напоминаний. Сюань Лу кивает ему с лёгкой улыбкой, допивая свой кофе и молча моя за собой кружку. Ибо смотрит на неё краем глаза, ждёт, когда закипит турка на плите, и совсем не ожидает того, что его порывисто искренне обнимут, передавая всю несказанную гамму эмоций и неозвученную просьбу взять за Сяо Чжаня ответственность. Ибо понимает её, Сюань Лу — почти что семья Чжаня, как и Ван Чжочэн. Люди, которые всё это время были рядом с Сяо Чжанем и присматривали за ним. Теперь в число этих людей входит и Ибо. — Чжань-Чжань любит американо со льдом, — говорит Сюань Лу, отстраняясь и с улыбкой покидая кухню. Ибо слышит удаляющиеся шаги, хлопок входной двери и лезет в холодильник за льдом. Американо со льдом. Ладно. Сколько угодно. Ибо никогда не был силён в готовке, но сварить кофе точно уж может неплохо. Сяо Чжань, зарывшись в кокон из одеяла и смешно высунув одну руку, расслабленно сопит во сне, уткнувшись носом в подушку, и Ибо соврёт, если скажет, что не залип на него сейчас. Залип. Бессовестно и нахально залип, встав столбом у кровати с кружкой кофе в руках. Спящий Сяо Чжань определённо вписался в ряд слабостей Ибо, потеснив мотоциклы и лего. Ибо никогда особо не любил просыпаться с утра с теми, кто согревал его постель ночью, но сейчас, смотря на дёрнувшегося во сне Чжаня, думает, что хочет встречать каждый новый день именно так, в обнимку со спящим Сяо Чжанем. Омега, словно почувствовав на себе чужой взгляд, забавно морщит нос и приоткрывает один глаз, фокусируясь на стоящем у кровати Ибо. — Бо-ди? — Привет, — улыбается Ибо, присаживаясь на кровать и показывая Чжаню кружку у себя в руках. — Я дерьмово готовлю, ты знаешь, но кофе варю неплохой. Будешь? Сяо Чжань медленно садится на кровати, выпутывается из одеяла и ведёт носом, вдыхая аромат. — Буду, — улыбается он, беря из рук Ибо кружку. — М, американо? — Лу сказала, ты любишь со льдом. — Спасибо, — снова улыбается Чжань, делая глоток. — У тебя и правда получился вкусный кофе. — Я очень старался не спалить твою кухню, — ухмыляется Ибо, ведя взглядом по раскрашенной налившимися цветом отметинами шее Чжаня. — Если Лу тебя не убила, могу предположить, что кухня цела, — делает ещё глоток Чжань. — Цела, — кивает в подтверждение Ибо. Сяо Чжань сонно щурится, делает ещё глоток кофе и совершенно неожиданно подлезает под руку, облокачиваясь на плечо Ибо. — Знаешь, это так странно, ведь я всю сознательную жизнь считал себя взрослым человеком и был уверен, что со своими проблемами могу справиться только я сам, а потом появился ты и показал, каково это — позволять кому-то брать часть твоей ответственности и проблем. — Это плохо? — спрашивает Ибо, зарываясь носом в растрёпанную макушку Чжаня и вдыхая остатки запаха шампуня. — Это непривычно, — смакует слова на языке Чжань, делая новый глоток кофе. — Ты младше меня на шесть лет и меньше всего похож на надёжного и ответственного человека, и это настолько абсурдно, потому что именно ты показал мне, что позволять себе быть слабым и ведомым кем-то — приятно. — Значит, со мной ты себя чувствуешь слабым? Сяо Чжань едва слышно усмехается, допивает одним глотком кофе и притирается щекой к плечу Ибо. — Нет. С тобой я себя чувствую счастливым. Впервые за долгое время мне так спокойно, — широко улыбается Чжань, кажется, находясь в шаге от того, чтобы замурчать. Ибо смотрит в искрящиеся довольные глаза напротив и в который раз за утро чувствует, как сердце в груди начинает сладко щемить. — Чжань-гэ, выходи за меня, — зарывается носом в чужую макушку Ибо. — Ван Ибо! Ты человек вообще? — вздрагивает в его руках Чжань, возмущённо краснея. — Слишком рано, да? Ладно, я подожду, гэ, — примирительно целует Чжаня в висок Ибо. — Сколько угодно подожду. — А если я так и не соглашусь? — приподнимает брови вверх Чжань. — Значит, буду ждать тебя до конца жизни, — покорно отвечает Ибо. — Это же безумно долго… — Чжань-гэ стоит того, чтобы ждать его всю жизнь, — отвечает Ибо и чувствует, как начинает дрожать в его руках Сяо Чжань. Никогда у Ибо не хватит в полной мере слов, чтобы описать всё, что он чувствует к этому невероятному мужчине рядом, пахнущему его запахом и носящему на себе его отметины на теле и шее. Сяо Чжань, которого он ждал слишком долго и которого готов ждать ещё столько же. Всю жизнь и целую вечность. Потому что Сяо Чжань этого стоит, просто был рождён, чтобы его любили, восхищались и делали счастливым каждый день. Был создан специально для Ибо, как неотъемлемая его часть. — Ты такой невозможный, Бо-ди, знаешь? — бурчит Чжань, поворачиваясь и ловя взгляд Ибо. — А ты такой невероятный, — шепчет в ответ Ибо, практически растворяясь в чужом взгляде. — Самый космический Чжань-гэ. — Тш, гремлин, помолчи, — с улыбкой усмехается Чжань, наклоняясь вперёд и целуя. Если Ибо ждал Чжаня все девятнадцать лет своей жизни, то Сяо Чжань, вероятно, ждал его на целых шесть лет дольше.