in your likeness

Просыпаться с осознанием присутствия Драко Малфоя в доме постепенно вошло в привычку. Гарри боялся, что привыкнет к этому окончательно, что его бдительность задремлет и он упустит момент, в который Малфой жестоко продаст его Тёмному Лорду. Гарри умирал от любопытства, что такого случилось с Малфоем и что он задумал, но помимо несчастного белобрысого мальчишки в его жизни было полно других забот — несомненно, более важных. Он лежал на спине, плотно укутавшись в одеяло: согревающие чары остыли за ночь, и в это прохладное утро солнце ещё не успело прогреть дом. Даром, что вообще было солнечно. Гарри ощупывал невидящим взглядом мелкую лепнину вокруг величавой люстры над кроватью и раздумывал, как далеко он вообще продвинулся за пару недель глухого одиночества, не считая Малфоя. Два крестража уничтожены. Дневник пострадал от клыка василиска — этот вариант отпадает, змея так и валяется мёртвая в недрах Хогвартса, ныне неприступного. Кольцо уничтожил Дамблдор — мечом, местоположение которого теперь неизвестно. Пару раз Гарри пытался призвать его силой мысли, уповая на традицию появления меча перед достойными гриффиндорцами, но либо эта фишка не срабатывает без шляпы в комплекте, либо Гарри не такой уж и достойный. Третий крестраж в наличии. Медальон противно холодил кожу: с некоторых пор Гарри пристрастился надевать его на ночь, а днём прятал в мешочке на шее. Как уничтожить древний, заколдованный тёмной магией артефакт? Возможно, проще всего было бы собрать все крестражи в кучу, кинуть в котёл и испарить за раз пресловутым Пламенем. Статистически одна попытка может увенчаться успехом. Но несколько — нет, тут даже Гермиона бы не рискнула. Гермиона… Гарри дотянулся до тумбочки и перечитал письмо. Она всё ещё где-то там, одна, движимая пресловутой любовью. Дамблдор был бы в восторге. Гарри мог только пожелать подруге найти своего нерадивого возлюбленного, благополучно с ним воссоединиться и продолжить борьбу. От мысли, что Рон мог и не выжить, становилось зябко. Гарри старался о таком не думать. Что ещё оставалось? Что-то, принадлежавшее Пуффендую и Когтеврану, змея и сам Волдеморт. На мгновение Гарри пожалел, что не обладает склонностью к лёгкому чтению и у него нет с собой карманной библиотеки. Скажем, «История Хогвартса» сейчас сыграла бы на руку: наверняка в ней описаны какие-нибудь легендарные артефакты, передававшиеся из поколения в поколение от родоначальников магической школы. Да ещё этот чёртов треугольный глазок. У Ксенофилиуса Лавгуда была эта штуковина на шее в день свадьбы Билла и Флёр. Гарри не догадался спросить тогда и не сможет теперь: он понятия не имел, где живёт чудаковатый редактор «Придиры». Кстати, о журнале… Может статься, на форзаце написан адрес редакции. Неплохо было бы разжиться свежим экземпляром. Малфою удалось отхватить целую стопку газет, и Гарри твёрдо вознамерился выяснить у него, как он это сделал незамеченным. Поднявшись с кровати, Гарри быстро привёл себя в порядок в ванной и заглянул в спальню Регулуса — там было пусто. Иногда у Гарри возникало подозрение, что Малфой и вовсе не спит: он практически всегда ложился позже Гарри и вставал, пока Гарри ещё досматривал десятый сон. Но на этот раз Малфоя вообще не обнаружилось в доме: он не почитывал «Родословную», сидя с чашкой растворимого кофе в кресле у камина, не беседовал на возвышенные темы с Вальбургой, не ковырялся в шкафчиках в заброшенных комнатах — он просто исчез. Гарри заглянул всюду, во все помещения, о которых только знал, и столкнулся лишь с парой жирных пауков. В итоге он в ступоре остановился посреди кухни и посмотрел на стол. Баночка бадьяна стояла на прежнем месте, но восковая пломба была сорвана. Гарри поднял сосуд на уровень глаз и удостоверился в том, что жидкости стало чуть меньше. Рядом же лежала нераспечатанная упаковка бинтов и чистое светло-серое полотенце. Со смесью чувств Гарри взял его в руки: оно было шершавое и слегка хрустящее, как часто бывает после очищающих заклинаний. Он поднял ткань к лицу и вдохнул через нос, но ничего не почувствовал. Это навело его на мысль, и Гарри поднялся обратно в спальню, чтобы заняться очисткой собственных вещей. Из рюкзака на кровать полетели джинсы, не стиранные ещё со времён походов с палаткой, нелепые футболки, куча разрозненных носков… Казалось, чего-то не хватало. Вдруг, прошелестев по воздуху, что-то упало под ноги. Гарри наклонился, бережно поднял письмо Гермионы да так и застыл, согнувшись. Письмо ведь лежало в конверте на комоде. Гарри сам его туда положил перед сном! Как оно оказалось утром на тумбочке? Внутри засвербило тревожное чувство, и, движимый им, Гарри принялся вытаскивать из рюкзака всё подряд: книги по чарам и защите, записную книжку, пустые пузырьки из-под чернил, сломанные перья, полусгнивший сэндвич, пластыри, значок «Пушек Педдл»… Громко ругнувшись, он швырнул рюкзак в стену и метнулся к окну. Разумеется, никого там уже не было: Малфой явно смылся несколько часов назад! По привычке крепко сжимая палочку, Гарри бросился к спальне Регулуса, открыл дверь пинком и потерянно огляделся. Кровать была привычно ровно застелена, словно к ней не только ни одна живая душа, но даже пыль боялась прикоснуться. Шторы распахнуты, на тумбочке пусто, внутри — Гарри проверил — тоже. В комоде пусто. Под кроватью пусто. — Козёл… Повторяя вслух и про себя десятки изощрённых оскорблений, Гарри шарил по всей комнате, уже совершенно уверенный, что мантия-невидимка, исчезнувшая из рюкзака, давно и надолго сгинула вместе с Малфоем. Что же, его секретный план не удался и он решил напоследок стянуть хоть что-нибудь стоящее? Какого чёрта этот хорёк о себе думает?! Он схватился за голову и опустился на чужую кровать. Простыни были чистые и прохладные, и Гарри поёжился. Нужно было взять себя в руки и начать мыслить трезво. Как поступила бы Гермиона? Наверное, попыталась бы провести причинно-следственную связь. Несложно было догадаться: Малфой прочитал письмо. Но что могло так взволновать его, чтобы он среди ночи прокрался в спальню к Гарри, стянул мантию и сбежал, прихватив свои пожитки? А и были у него хоть какие-то пожитки? Прожив с Пожирателем смерти под одной крышей столько дней, Гарри не удосужился поинтересоваться, с чем он вообще сюда прибыл. Схватив письмо, Гарри вчитался повнимательнее и почти сразу нашёл искомое: отец Драко перестал появляться в Министерстве. Малфои и раньше пропадали с радаров: в прошлый раз Люциуса закрыли в Азкабане, но о чём переживать теперь? Поместье Малфоев — персональный штаб Волдеморта. Малфои — его преданные соратники. Однако… Гарри сложил письмо в ладонях, свёл кончики пальцев и приложил к губам. Шестерёнки напряжённо закрутились в голове. Если допустить мысль, что Малфой и впрямь сбежал из ставки Волдеморта, то последний вряд ли стал бы церемониться с Люциусом и Нарциссой. На что они ему? Зачем держать их в живых? Младший Малфой ему не нужен, Гарри чувствовал, что Волдеморт просто издевается над Драко, желая отомстить его отцу. Разве что он захотел бы сперва заманить Драко обратно в мэнор, чтобы убить его, а затем и Нарциссу на глазах у Люциуса. Это было бы в стиле Волдеморта. Гарри вздрогнул. С каких пор он разбирается в его стиле? В любом случае это всего лишь предположения. Волдеморт мог созвать очередное собрание, и Драко покорно направился туда, прихватив с собой мантию в качестве… трофея? Доказательства? Или знака самому Гарри? Он уже не знал, что и думать. Следствия не прослеживались, причины рушились в зародыше, действия Драко не поддавались логике. Гарри знал, что он должен думать: Драко — враг. И точка. Так будет безопаснее всего. На том и порешав, он поднялся с места и подумал, что стоило бы оповестить Гермиону на случай, если сюда уже движется армия Пожирателей. Посылать Патронусов было слишком опасно, и подставлять Гермиону не хотелось, поэтому Гарри принял гениальное решение отправиться прямиком в Косой переулок, чтобы послать обычную почтовую сову. Разумеется, удовольствие заявиться туда в истинном обличье было бы весьма коротким, поэтому нужно было придумать что-то другое. Спешно покидав в рюкзак разбросанные вещи, Гарри призвал бадьян и книги, которые тоже отправились в недра рюкзака. В погребе ещё оставалась пара консервов, но он ещё успеет позаботиться о пропитании: сейчас важнее всего было отправить сову и придумать, куда двигаться дальше. Гарри поднял палочку и со всей дури стукнул себя по голове, произнося про себя заклинание. С макушки на шею словно полилось что-то горячее, и Гарри подошёл к зеркалу. Заклинание струйками распространялось по телу, постепенно делая его полупрозрачным. Прошла минута-другая, прежде чем Гарри убедился, что прозрачнее уже не станет, и разочарованно отбросил палочку в сторону. Та гневно выстрелила в него искрами, подпалив затылок, и укатилась под кровать. Дезиллюминационное заклинание не сработало. Гарри стал потрясающе мутным, но всё ещё отчётливо видимым. Он присел на корточки и запустил пальцы в волосы. Какие ещё оставались варианты? Можно на свой страх и риск поупражняться в трансфигурации, но Гарри был более чем уверен, что превратит свой нос максимум в картофелину. Нашарив палочку у подножья кровати, он снял с себя чары и прицелился в подбородок. Вернее всего будет отрастить бороду. Густую, курчавую, седую… Раздался хлопок, затем сдавленное «Ох». Гарри подскочил на месте. Никаких звуков снизу больше не доносилось. Медленно поднявшись, Гарри вышел на лестничный пролёт и перегнулся через перила: через просвет в коридоре мелькнуло какое-то движение, но разглядеть незваного гостя не получилось. Сжав палочку в руке, Гарри начал спускаться. Перед дверью, ведущей в столовую, привалившись к стене лежало какое-то существо. У него был почти лысый затылок и огромные, как у летучей мыши, усеянные прожилками уши. Существо было завёрнуто в грязные тряпки, и на мгновение Гарри испытал чувство дежавю. Он немного расслабился и приблизился к домовику, впрочем, ещё не опуская палочки: мало ли что — или кто — прибыло вместе с ним. — Эй… Кикимер не реагировал, и Гарри опустился перед ним на корточки. Эльф медленно моргал, словно привыкая к свету и соображая, где находится. Гарри протянул к нему руку. Домовик неожиданно резво отскочил прочь. — Кикимер, это я, Гарри. Гарри Поттер. Домовик тяжело поднял взгляд и вздохнул. Гарри начинал всерьёз беспокоиться. — Хозяин Гарри цел и невредим. Удивительная способность к выживанию. Кикимер не был уверен… Он опасно покачнулся, и Гарри успел подхватить его прежде, чем голова эльфа встретилась с полом. Домовик казался ещё более худым и сморщенным, чем прежде, и впервые в жизни Гарри задумался, а сколько вообще живут домовые эльфы? Стоило ли классифицировать Кикимера как старого? Болеют ли эльфы, и если да, то можно ли их вылечить? — Ты в порядке? Что с тобой случилось? Где ты был? — Кикимер не может… Казалось, домовику было трудно даже говорить. — …не может сказать. Кикимер верно служит. Озадаченный, Гарри осторожно поднял его на руки и, толкнув дверь плечом, внёс в столовую. С пола мгновенно поднялась пыль: здесь Гарри не убирался. Усадив Кикимера на стол, он призвал из гостиной изъеденный молью, но тёплый шерстяной плед и укутал в него дрожащего домовика. — Хорошо, что Гермиона этого не услышит, но ты служишь мне, Кикимер. Отвечай: ты в порядке? Он присел на стул рядом и заглянул эльфу в лицо. — Кикимер голоден и истощён, Гарри Поттер, но Кикимер здоров. Хозяин желает что-нибудь особенное на обед? Он перехватил покрепче сползающий с плеча плед, и Гарри с ужасом заметил на его руках розовые полосы. Кожа повисла на костях, словно тонкий смятый пергамент. От домовика исходил запах сырости и… старости. Гарри мог только гадать, что ему довелось пережить. — Где ты был? Тот замялся. — В… поместье Малфоев. — Что ты там делал? — Когда хозяин Гарри и его друзья покинули дом Блэков, вскоре сюда заявились тёмные волшебники. Они всё перевернули вверх дном. Кикимер попытался защитить честь дома благородных предков, и волшебники забрали Кикимера. — Забрали… в мэнор? Зачем? — Госпожа Лестрейндж желала знать, где… где находится Гарри Поттер, и… Кикимер тяжело задышал, словно пробежал по меньшей мере с десяток километров. Гарри жестом дал понять, что продолжать не обязательно, затем мягко опустил домовика на пол и спросил: — Ты можешь идти? Пусть не сразу, но тот уверенно кивнул, и Гарри повёл его вниз, на кухню. Солнечный свет не проникал в тёмное, похожее на грот помещение, и здесь было ощутимо холоднее. Гарри наложил согревающие чары на плед и проделал то же самое с чайником, заставляя его вскипятиться. Разумеется, безопасность стояла превыше всего, но без очага на кухне было крайне неудобно. Заварив порцию чая, Гарри достал из кармана припрятанную там шоколадку и протянул нехитрый перекус домовику. Тот поднял на Гарри округлившиеся глаза. — Съешь. Один мой преподаватель всегда говорил, что шоколад помогает. Кикимер на пробу откусил крошечный кусочек и сделал пару больших глотков чая. Гарри показалось, что его впалые щёки чуть порозовели. — Хорошо, что ты вернулся. Я беспокоился. — Хозяину не нужно беспокоиться, Кикимер вновь готов служить. — Конечно. Но как ты выбрался? Тебя держали в плену? Уставившись в глубину чашки, эльф прикрыл большие красные глаза. Сложно было понять, справляется он так с воспоминаниями или утаивает их. — Они бросили Кикимера гнить в подземелье, где всегда держали неугодных дому Малфоев — воров, предателей, осквернителей крови… Там было темно, холодно и сыро. Иногда Кикимера уводили наверх, поили какой-то дрянью и задавали вопросы. Но сегодня Кикимер трансгрессировал. Гарри вспомнил, что в Хогвартсе эльфы появлялись в спальнях по щелчку пальцев. Видимо, некоторые ограничения на них не распространялись. — Но почему сейчас, если ты мог трансгрессировать и раньше? — Госпожа приказала оставаться на месте. — Госпожа… Нарцисса? Домовик мотнул головой, и чай расплескался в его руках. — Беллатриса? — Госпожа Белла была очень зла на Кикимера и велела ему сидеть в подвале. — Почему она была зла? — Кикимер не сказал ей, где Гарри Поттер. Он солгал, что Гарри Поттера никогда не было в этом доме. — Ох… Спасибо, Кикимер. Но сегодня ты смог вернуться? Как? — Кикимеру разрешили, — уклончиво ответил домовик. Гарри недоверчиво нахмурился: — Беллатриса так прямо и разрешила? — Кикимер не должен говорить. Слова домовика ввели его в ступор. Не получив желаемое, Беллатриса должна была попросту убить эльфа на месте. Не могла же она его просто взять и великодушно отпустить. — Но почему? — Запретили. — Кто? Кикимер зажмурился, явно сражаясь с собой, и, возможно, не стоило давить слишком сильно, но Гарри не терпелось докопаться до истины. Домовик мог дать ему много ценной информации. — Хозяин. — Кикимер, ты, наверное, очень устал и плохо соображаешь. Я здесь, и я разрешаю тебе сказать. Кто приказал тебе трансгрессировать? — Хозяин, — уверенно, словно заводной, повторил Кикимер. Гарри уронил руки. Да что за напасть такая? Не помутилось ли у него в рассудке от пыток? — Ну хорошо. Ты видел кого-нибудь ещё в поместье? — Кикимер не скажет. — Да почему? Приказываю тебе отвечать! Кикимер неожиданно рыкнул и резко отставил в сторону чашку с надкусанной шоколадкой. Чай пролился Гарри на штаны, и тот, зашипев, вскочил на ноги. — Потому что хозяин Драко просил держать рот на замке, чтобы «святой Поттер ни в коем случае ничего не узнал»! Они оба замерли. Гарри широко распахнул глаза от удивления и напрочь позабыл о мокром пятне на паху, а Кикимер, наоборот, зажмурился. Его тонкая ручка поползла в сторону пыльного подсвечника на столе, и Гарри, точно зная, что за этим последует, перехватил её раньше. — Хозяин Драко? Это он отправил тебя сюда? — Нет, не заставляйте меня, Кикимер больше ничего не расскажет! Кикимер нарушил слово, Кикимер сказал… — Ладно, ладно, хорошо, только оставь в покое эту штуку! Обездвиженный в медвежьих объятиях Гарри, Кикимер вскоре успокоился и сложил руки на коленях. Сам же Гарри, выдохнув с облегчением, решил с расспросами больше не приставать и занялся своими штанами. Затем вытер со стола пролитый чай и, заметив, что домовик принялся с упоением поглощать шоколад, налил им обоим по новой чашке. Жаль, что Гарри не знал никаких улучшающих заклинаний: хотелось помочь Кикимеру скорее поправиться. В конце концов, в последнее время он стал очень милым, не осталось и следа былой токсичности. Долгие раздумья о событиях в мэноре прервались оглушительным хлопком входной двери. Гарри ринулся было к лестнице, но не успел ступить на первую ступеньку, как столкнулся нос к носу с горячим, тяжело дышащим Малфоем. Он грубо пихнул Гарри в грудь и протиснулся на кухню, оставляя Гарри почёсывать ушибленный лоб. В руках заструилось что-то прохладное: похоже, Драко любезно вернул ему мантию. Комкая ткань в руках, Гарри стремительно ворвался следом. Драко опирался о стол, словно с трудом держась на ногах. Кикимер, всё ещё сидевший на краю, испуганно на него уставился. — Ты здесь! Прекрасно. — Драко сосредоточенно кивнул и продолжил: — Отправляйся на поиски. Никому не позволяй себя увидеть или схватить. Никто не должен знать, откуда ты прибыл, чем занимаешься и кто послал тебя. Ищи всюду, где… Гарри подошёл с другой стороны стола и возмущённо воскликнул: — Малфой, ты охренел? Да ты посмотри на него, на нём живого места нет! Он хотел было сказать ещё что-нибудь вразумительное, но запнулся: рубашка на Малфое была изорвана, кожа под ней покраснела и воспалилась, кое-где виднелись свежие пятна крови. От усилий, с какими он сжимал волшебную палочку, вот-вот готовую подняться в сторону Гарри, костяшки пальцев побелели. Влажные от пота светлые волосы растрепались и закрывали потемневшие от гнева ледяные глаза. — Да на тебе самом места живого нет! Что произошло? Малфой издал звук, похожий на рычание. Палочку он всё-таки нацелил Гарри в лицо. — Не твоё собачье дело, дамблдоровская шавка! Кем ты себя возомнил?! Ты отнял у меня последнее место, где я мог бы быть в безопасности, даже домовик — и тот плохо слушается, и ты ещё от меня чего-то ждёшь? Может, признания? Рассказать тебе все планы Пожирателей? Мечтай молча и не лезь ко мне! Гарри проигнорировал эту тираду, настолько поражённый состоянием Малфоя, что слова застревали в горле. Драко несколько секунд со звериным отчаянием всматривался в лицо Гарри, словно, скажи он хоть слово поперёк, набросится и вцепится зубами в горло. Затем, в мгновение ока сдувшись, как воздушный шарик, опустился на стул, почти повиснув на нём, как помятая одежда. Он нацелил палочку себе в грудь и, посидев так какое-то время, наконец вздохнул и принялся наговаривать: — Волнера Санентур… Волнера Санентур… Чёрт… Волнера Санентур… Тонкие порезы на его груди, плечах и животе стали затягиваться. Завороженный этим зрелищем, Гарри спохватился и поспешно отвернулся. Это напомнило ему одну очень похожую картину из прошлого. Кикимер беспомощно переводил взгляд с Гарри на Драко и обратно. Гарри упёрся в стол и угрожающе навис над домовиком: — Малфой, похоже, не собирается посвящать меня в свои дела, так что давай выкладывай всё, что знаешь. Забудь, что он тебе приказал, ты никуда не пойдёшь. Ты и на ногах-то стоишь с трудом. Видя сомнения Кикимера, Гарри воспользовался последним тузом в рукаве: — Регулус бы этого не хотел, слышишь? Чтобы ты рисковал попусту. Домовик всхлипнул. Малфой злобно на них зыркнул, но был слишком сосредоточен на исцелении ран, чтобы полноценно поддержать разговор. — Расскажи мне всё. Это Малфой тебя освободил? — Д… да. — Заткнись, мелкое отродье! Молчать! Драко зашипел, а Кикимер снова мелко затрясся. Гарри начинал чувствовать себя как в дурдоме, и непонятно ещё — доктор он или пациент. — Что он делал в поместье? — Господин Драко искал… — Закрой рот, паршивый… ты… откуси себе язык! — Что ты делал в поместье, Малфой?! — Вытащи свой пронырливый нос из моих проблем и засунь его себе… — Кикимер, говори сейчас же! — Хозяин искал госпожу Нарциссу, но нашёл Кикимера, сэр! — Хозяин… Что? Гарри замолчал, подняв взгляд на вскочившего на ноги Драко. Тот с беспомощной яростью сверлил взглядом присутствующих: похоже, он только что осознал, что слово не воробей. Раны на его груди затянулись, напоминая о себе теперь лишь светло-розовыми бороздами, почти как у Кикимера. Полезные чары. Было бы неплохо им научиться. — Не нашёл, значит… — Гарри почесал подбородок. — И давно её там уже нет, Кикимер? — Госпожа исчезла вскоре после заточения Кикимера в подземелье… — Дай угадаю, исчезла вместе с ним? Он указал на Малфоя, и Кикимер кивнул. Малфой потерянно взвыл: — Ты слышал, что я сказал, слизня ты кусок? Я тебе голыми руками язык отрежу, скажи ещё хоть слово о моей матери! — Заткнись, Малфой. Ты не можешь вечно это скрывать. Просто признай: из нас двоих это ты струсил и решил переждать войну где-нибудь в уголочке. Мгновение Гарри наслаждался запоздалой ответной колкостью, а потом Малфой просто перемахнул — быстро и изящно, несмотря на своё состояние, — через стол и сгрёб Гарри за грудки. — У вас, гриффиндорцев, все разговоры только и сводятся, что к смелости и трусости. Стратегическое планирование вам чуждо. А конкретно ты, Поттер, как я вижу, разбираешься с проблемами по мере их поступления, причём по принципу «напролом». До сих пор тебе везло, но некоторые люди просто обделены таким фантастическим везением. — Ты сбежал. Сдался. Испугался. Надоело играть в марионетку Волд… Малфой так сильно встряхнул Гарри, что у него что-то хрустнуло в шее. — Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не произносил это имя? Оно заколдовано. Егеря так отслеживают ваших жалких сопротивленцев. Он замолчал, пытаясь прочитать выражение лица Малфоя. Тот был так истерзан и взбешён, что, казалось, в нём просто не осталось сил на крики и драки. Возможно, стоило сразу довести его до белого каления, чтобы выудить хоть капельку информации. Впрочем, будь воля Гарри, он бы обошёлся без колюще-режущих проклятий и пыток домовиков. — Откуда ты знаешь? — Оттуда. Драко будто бы вовсе не смутило, что он только что выдал одну из самых неожиданных и хитроумных тактик ведения войны. Способ был гениально простой: произносить имя Волдеморта и раньше осмеливались только самые храбрые, отчаянные, а иногда и опасные его противники, и теперь это оружие наверняка срабатывало безотказно. Сколько людей уже попались на этот крючок? Знают ли об этом в Ордене? Гарри почувствовал острое желание срочно предупредить их. — Но почему вы с Нарциссой не вместе? Я бы, наверное, привёл её сюда. Здесь всё же безопаснее. — Не сравнивай меня с собой, сиротка. Тебе не понять. — Да, — окаменев, выплюнул Гарри. — Не понять. Малфой отпустил его и критически осмотрел урон, нанесённый заклятиями. Рубашка годилась теперь только в тряпки. Он разочарованно и как-то нелепо повёл руками, словно на полноценный жест у него не хватило сил. — И всё же, как ты нашёл этот дом? Драко отвернулся. Ну и какой из него теперь Пожиратель смерти? — Знал о нём с детства. А твой домовик всё мне выболтал о защитных чарах. Гарри повернулся к притихшему Кикимеру, и голос его прозвучал горько: — Ты рассказал ему, как попасть внутрь? Серьёзно? — Хозяин Драко и госпожа Нарцисса нуждались в помощи, а Кикимер ослаб, очень ослаб, хозяин… — Домовик спрыгнул на пол и упал в ноги Гарри. — Кикимер умоляет о прощении, хозяин Гарри, сэр, простите, Кикимер так сожалеет… — Ну, перестань. Это всё равно уже не имело значения. Яксли сломал чары Фиделиуса. — Он повернулся к Малфою. — С этим понятно, но я ведь ещё кучу своих заклинаний сверху наложил. — Пятилетка справится лучше, Поттер. Сомневаюсь, что твоё хиленькое Сальвио гексиа выдержало бы и стрельбу из рогатки. — Пошёл ты. — После тебя. — Ты несколько дней тут крутился, не мог попасть внутрь. Не такое уж у меня и хиленькое Сальвио гексиа. — Пришлось повозиться, но ничего выдающегося. В твою пользу играл только элемент неизвестности. Я не знал, что здесь вообще кто-то есть. — А Сам-Знаешь-Кто? Как он отреагировал? Глупо было спрашивать об этом Драко: вряд ли тот поддерживал контакт с Пожирателями после предательского побега. Поэтому Гарри адресовал вопрос Кикимеру. Тот мгновенно поник, и Гарри стало по-настоящему жаль, что он целый день кряду вынуждает домовика переживать столь неприятные события и нарушать приказ, отданный Малфоем. — Темнейший из волшебников был зол, Гарри Поттер… Он жестоко наказал мастера Люциуса, очень жестоко. Кикимер слышал всякое. А потом стала такая тишина, что иногда Кикимеру казалось, что он оглох. Счастье, что госпожа Нарцисса этого не видела. Великий род Малфоев распался, хозяин Гарри, теперь необходимо бережно отнестись к остаткам… Он украдкой бросил взгляд за плечо Гарри. Тот обернулся и поймал на мертвенно-бледном лице Малфоя выражение истинной муки. Однако он быстро взял себя в руки и, оттолкнувшись от столешницы, служившей ему опорой, выплюнул: — Моя матушка была такой жалкой. Если бы не отец, она бы никогда не выбилась в люди. Это всё её вина. — Перестань. Надеюсь, с ней всё хорошо. Гарри был искренен. — Она уже мертва, Поттер, и поделом. Драко развернулся на каблуках и направился к выходу, держа спину на удивление ровно. Наверное, осанку и манеры в чистокровных семьях прививают с пелёнок, как умение держать голову прямо и считать на палочках. — Давай не будем делать поспешных выводов, — бросил ему вдогонку Гарри. — Может быть, она просто… — Тёмный Лорд не прощает двоемыслия. Там, за пределами мэнора, у неё нет шансов, — добавил Драко и едва заметно кивнул, а затем двинулся по лестнице в вестибюль. Гарри потоптался на месте, но спустя секунду уже нёсся за ним наверх. — Ты ведь не веришь в это на самом деле. Вы сбежали вместе! — Ни хрена подобного, Поттер! Она заставила меня! Испугалась, когда он поручил мне выбить всю правду из Роули! Моя мать была слабачкой! Заслышав первые стоны Вальбурги, Гарри зашикал: — Потише… Слушай, она рискнула всем, чтобы спасти тебя, как ты можешь так говорить? — Откуда тебе знать? — Драко не сбавлял тона. — Ты там был?.. — Малфой, ты можешь заткнуться… — …Видел то, что видел я? Был в моей шкуре?! Лучше закрой рот сейчас, а то пожалеешь! Неразборчивое ворчание Вальбурги становилось всё громче и отчётливее, пока не обратилось в истошный вопль: — Гнусное отребье! Вшивый полукровка, ты оскорбляешь честь моих предков! Руки прочь от законного наследника благородного дома Блэков! Вон, вон отсюда, мерзкий осквернитель! Грязный маглолюб! Прочь! Повинуясь инстинкту, Гарри дёрнулся вперёд и зажал Малфою рот. Тот даже не успел опешить, как Гарри уже втолкнул его спиной в столовую и захлопнул за ними дверь. Старуха продолжала орать, но теперь хоть уши не закладывало. Гарри отпустил Драко, сжав в кулак ладонь, ставшую влажной от чужих губ. Малфой немедленно отступил на шаг назад. — Моя мать поступила так же, — негромко сказал Гарри, — так что да, я знаю, о чём говорю. Драко скривил рот и поднял волшебную палочку. Кончик древка больно упёрся Гарри в шею. — Что ты делаешь? В светло-серых глазах напротив заиграл недобрый блеск. Гарри попытался незаметно найти собственную палочку в кармане, но, похоже, та осталась лежать на столе в подвале. — Я совершил ошибку и намереваюсь исправить её. — Малфой, ты кретин. — Он даст мне второй шанс, я знаю. Моя мать не Пожирательница, он поймёт, откуда ноги растут. Гарри смотрел на него несколько секунд, пытаясь нащупать почву для разговора, переубедить, уговорить… А потом просто устало вздохнул: — Ладно, давай. И привалился спиной к двери. — Знаешь, мне надоело. Ношусь с этим паршивым наследием Дамблдора, как угорелый, зачем-то пытаюсь забыть всё, что было у нас с тобой в прошлом. Терплю твои тупые нападки. Чего ради это всё? Сколько времени прошло, а толку! Давай, Малфой, кинь в меня Экспеллиармусом, можешь даже ударить Круциатусом, это-то ты умеешь. Опыт есть. Подари меня Сам-Знаешь-Кому на блюдечке. И живи с этим. Малфой молча сделал три шага назад и остановился, выбросив руку вперёд. У него была красивая палочка из тёмного дерева. Прямая, тонкая, элегантная. Гарри смотрел на неё с безразличием и никак не мог перестать думать о том, как Малфой вытянулся в росте. Он обогнал Гарри на полголовы, раздался в плечах, приобрёл незнакомое изящество в движениях — ничто не напоминало в нём школьного задиру с противно зализанными волосами. Обожжённый войной, взъерошенный и сомневающийся — таким Гарри никогда не мог его представить, и вот он стоит прямо перед ним, и палочка дрожит в его длинных пальцах. Гарри вспомнил ту ночь на Астрономической башне. Дамблдор хотел дать ему шанс, и Малфой почти готов был его принять. А Гарри этого не понимал. Он вообще никогда толком не понимал Дамблдора, и оттого было довольно чудно́ наконец осознать, что именно старый профессор разглядел в злобном светловолосом мальчике с Чёрной меткой на запястье. Гарри невесело усмехнулся этой мысли. Малфоя это, похоже, сбило с толку. От неожиданности он чуть опустил палочку, но Гарри этого уже не заметил: он просто повернулся спиной и вышел из комнаты. Драко уронил руку и запустил пальцы в волосы. — Тупой Поттер… Он рухнул спиной на стену и сполз на пол, притягивая колени к груди. Палочка покатилась в сторону. — Ты, тупой, мерзкий, заносчивый… — бормотал заглушаемый криками Вальбурги Малфой, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Но Гарри и этого уже не слышал.