in your likeness

— В кого бы ты хотел превращаться? — Какая разница? Всё равно нельзя выбрать. «Анимагическая форма, — начал читать Драко, ведя пальцем по ветхой странице, — соответствует телесному Патронусу и отражает истинную, зачастую скрытую суть волшебника». — А я бы хотел стать драконом. Летать и дышать огнём. — «И уничтожать крестражи одним дыханием», — добавил Гарри про себя. — Здорово же. — Ты олень, Поттер. И волшебные существа крайне редко встречаются в качестве Патронусов. Гарри уже и забыл, как со страху пальнул в Малфоя Патронусом на третьем курсе. А он вот запомнил. Спрятав невольную улыбку за глотком чая, Гарри задумался на мгновение: а что он сам помнит о Малфое с тех пор? Образ абсолютного врага закрепился за ним и оказался настолько силён, что практически стёр остальные воспоминания. Например, что Малфой — хороший игрок в квиддич и к тому же неплох в трансфигурации. Он сумел в одиночку починить Исчезательный шкаф на шестом курсе. В ту ночь на башне Дамблдор признал, что со стороны Драко это было умно. Гарри больно было вспоминать те события, но, если отвлечься от мрачного контекста, Малфою действительно удалось достичь впечатляющих результатов. Впрочем, за целый год в школе Гарри и сам бы, наверное, додумался, как починить эту штуковину… Они сидели друг напротив друга перед весело потрескивающим огнём в камине гостиной. Кикимер, как обычно, снабдил их чаем двух видов и вкусными бубликами со сгущёнкой. Вот только это был первый раз, когда они мирно находились в одном помещении и вместе распивали чай. Гарри эта картина казалась сюрреалистичной, и, хотя он изо всех сил старался наслаждаться происходящим, паранойя всё равно зудела внутри. Рядом с книгой и подносом Гарри установил радио. Станция «Поттеровского дозора» издавала неизменный белый шум, и Гарри уже так отчаялся подбирать пароли, что решил оставлять радио постоянно включённым на случай, если в разговоре с Малфоем пароль проскочит сам собой. Гарри пожевал лист мандрагоры во рту и с трудом сдержал рвотный позыв. Оборотное зелье со вкусом ногтей Гойла и то было приятнее. Гарри не отказался бы приправить его Костеростом и жаброслями и выпить в один присест вместо того, чтобы день за днём держать эту пакость под языком. — Это омерзительно. — Прямо как ты, Поттер. Гарри смерил его саркастическим взглядом. — И оно воняет. — Ты не поверишь… Не выдержав, Гарри дотянулся до ближайшей диванной подушки и запустил ею в Малфоя. Тот ловко увернулся, словно от бладжера в ясный летний день, и показал язык. — Смотри не проглоти, а то отстанешь по очкам. — Не дождёшься, смердяк. Закатив глаза, Гарри улёгся на ковёр, вытянув ноги к огню. Холодные февральские ветра отступили, и на смену им пришли пасмурные мартовские деньки. Гарри грелся у огня скорее по привычке. За окном моросил мелкий дождик, поливая уже вовсю зазеленевшие газончики перед домами на Гриммо. Веки слипались, хотя для отбоя было ещё рановато. Малфой остался сидеть, скрестив ноги под собой. Брюки его чуть задрались, обнажая тонкие белые лодыжки. Гарри никак не мог понять, почему он всё время расхаживает по дому при всём параде вместо того, чтобы надеть что-нибудь действительно удобное. Как будто от этого он станет как-то иначе выглядеть в глазах Гарри. А ведь и правда, станет ли? Представив его в мягкой пижамке, Гарри невольно вспомнил боггарта Невилла, обернувшегося Снейпом в кружевном платье и с дамской сумочкой на предплечье. — Ты тоже думаешь, что я сам бросил имя в Кубок? — неожиданно спросил он, старательно прогоняя усмешку с лица. — Уверен, ты и не на такое способен в погоне за славой. — Ты веришь в это, даже зная, что я говорил правду о кладбище? — Само собой. Это же ты, Поттер. — Удивительно, как долго ты не давал мне проходу в школе и как мало всё-таки обо мне знаешь. — Это взаимно. Размышляя о четвёртом курсе, Гарри гадал: рассказал ли Волдеморт остальным Пожирателям о «подвиге», совершённом Краучем-младшим? На кладбище Волдеморт не называл его имени, вместо этого прохаживаясь по грешкам явившихся Пожирателей. Если Люциус и узнал о Крауче, то совершенно не обязательно он открыл бы сыну правду, которая уже не имела значения. — Значит, вы с отцом нечасто разговариваете по душам? — Это ещё откуда взялось? Отвали от моего отца, Поттер. — Он мог бы и рассказать тебе. Например, что Хвост был на кладбище в ту ночь, что именно он позволил возродиться Тому-Кого-Нельзя-Называть. — Тёмный Лорд что-то говорил о великих заслугах этого крысёныша, но чтобы он — и вернул Тёмного Лорда к былому величию? Не смеши меня. — Ну хорошо. А как насчёт Пожирателя, который тайно подбросил моё имя в Кубок и превратил трофей в центре лабиринта в портал? — Сказки. Дамблдор бы не проворонил врага у себя под носом. — Дамблдор не заметил Тёмного Лорда в затылке у Квиррелла на первом курсе. — Ты несёшь пургу, Поттер. Предлагаю тебе записать всё это в мемуары и срочной совой послать во все издания. Журнальчик Лавгуда с удовольствием напечатает ближайшим же тиражом. Станешь настоящей знаменитостью среди волшебников не от мира сего. — Дамблдор позволил толпе Пожирателей прорваться в Хогвартс через твой шкаф. Малфой сощурился, и Гарри прикусил язык: а должен ли он об этом знать? Кажется, история со шкафом была известна только Дамблдору и то перед самой смертью. — Допустим. И кто этот таинственный Пожиратель, что любезно доставил тебя прямиком в руки Тёмного Лорда? Ладонь Драко словно сама собой потянулась к запястью, почесав кожу сквозь ткань чёрной рубашки. Гарри сделал вид, что не заметил. Интересно, вызывал ли Волдеморт своих приспешников после побега Драко и, если да, как сам Драко это перенёс? Гарри не замечал в нём разительных перемен, не считая молчаливого согласия сменить кулаки на слова. — Барти Крауч. Младший. — Крауч умер в тюрьме. — Это он хотел, чтобы все так думали. — Врёшь. Я могу придумать сотню таких историй, основываясь на недоказуемых фактах. — Он весь год прикидывался Грюмом, держа настоящего в сундуке и готовя Оборотное зелье из его волос. Малфой откровенно засмеялся: — Это достойно первой полосы «Пророка»: Альбус Дамблдор открывает вакансию эксклюзивно для Пожира… Он вдруг прервался: из радио послышались голоса, и Гарри придвинулся вплотную к приёмнику, чтобы прибавить громкость. «Просим прощения за временное отсутствие в эфире. Это было связано с участившимися визитами в наши края очаровательных Пожирателей смерти…» Гарри и Драко одновременно подняли глаза. Если Драко выглядел просто слегка заинтересованным, то Гарри не мог поверить, что наконец поймал передачу, и был искренне счастлив. — Пароль — «Альбус»! Спасибо, Малфой! Сам Малфой скорее растерялся, но Гарри уже полностью переключил внимание на голос Ли Джордана. «Теперь мы нашли для себя новое укрытие, и я рад представить вам двух постоянных участников нашей передачи. Добрый вечер, ребята!» «Привет!» «Добрый вечер, Бруно». — Кто это? — удивился Малфой. — Бруно — это Ли Джордан. Помнишь, он комментировал матчи? — А-а-а. Тот, что собачкой бегал за клоунами-близнецами. — Помолчи. «Однако прежде, чем мы послушаем Ромула и Равелина, — продолжал Ли, — позвольте на минутку отвлечься, чтобы сообщить о потерях, которые не считают нужным освещать в программе новостей Волшебного радиовещания и в «Ежедневном пророке». К огромному сожалению, мы должны сообщить нашим слушателям о гибели Теда Тонкса и Дирка Крессвелла». Гарри так и завис, вновь и вновь перекатывая эти слова в сознании, словно камешки в сите. Совсем недавно мистер Тонкс, этот добродушный, полненький мужчина, укрывал членов операции «Семь Поттеров» у себя дома; это его диван Джордж залил кровью из уха, это в его гостиной Билл объявил о гибели Грозного Глаза, это он совсем скоро должен был стать дедушкой… Глаза обожгло, и Гарри поспешил отвлечься на голос Ли, игнорируя изучающий взгляд Малфоя. «Также был убит гоблин по имени Кровняк. Предположительно путешествовавшие вместе с Тонксом, Крессвеллом и Кровняком волшебник из семьи маглов Дин Томас и ещё один гоблин спаслись. Если Дин нас сейчас слышит или если у кого-нибудь есть о нём известия, его родители и сёстры будут рады любым новостям. Между тем в Гэддли найдены мёртвыми в своем доме семья маглов из пяти человек. По утверждению магловских властей, причиной смерти стала утечка газа, но члены Ордена Феникса сообщают мне, что истинная причина — Убивающее заклятие. Ещё один пример, подтверждающий то, что давно уже стало общеизвестным: убийство маглов стало при новом режиме одним из способов проведения досуга. И наконец, мы с сожалением сообщаем радиослушателям, что в Годриковой Впадине обнаружены останки Батильды Бэгшот. Судя по их состоянию, Батильда умерла несколько месяцев назад. Орден Феникса сообщает, что на её теле обнаружены явные признаки применения тёмной магии». — Не такой уж мёртвой она выглядела на Рождество, — мрачно ляпнул Гарри, не подумав. Малфой задумчиво уставился на него, и взгляд его остекленел. Гарри мысленно отвесил себе оплеуху. «Дорогие радиослушатели, я приглашаю вас вместе с нами провести минуту молчания в память Теда Тонкса, Дирка Крессвелла, Батильды Бэгшот, Кровняка и неизвестных маглов, убитых Пожирателями смерти». Гарри молчал, мысленно благодаря Драко за то, что тот не перебивал такой важный момент. Впрочем, судя по его лицу, вовсе не такт толкнул его на столь благородное поведение: лицо его было искажено мукой напряжённых раздумий, и Гарри боялся предположить, какие логические цепочки он успел выстроить. «Спасибо, — сказал Ли. — А теперь я обращаюсь к нашему постоянному участнику Равелину за последними новостями о том, как новый порядок в волшебном мире отражается на жизни маглов». «Спасибо, Бруно», — произнёс низкий, мелодичный голос, внушающий доверие. Гарри мгновенно узнал его. — Секретарь магловского премьер-министра? — воскликнул Малфой. — Серьёзно? Гарри кивнул, сосредоточенно откусив от бублика. Из-за листа мандрагоры есть было неудобно. «Маглы по-прежнему не подозревают, в чём причина их несчастий. Количество пострадавших не становится меньше, — говорил Кингсли. — Однако внушает надежду то, что нередки случаи, когда волшебники и волшебницы, рискуя собственной жизнью, защищают своих друзей-маглов и просто соседей, часто даже без ведома самих маглов. Я хотел бы призвать наших слушателей следовать их примеру. Хотя бы обеспечьте защитными чарами жилища маглов на своей улице. Такие несложные меры могут спасти множество жизней». «Равелин, а что ты скажешь тем радиослушателям, по мнению которых в наши опасные времена нужно следовать принципу “волшебники — прежде всего”?» — спросил Ли. «Скажу, что от принципа «волшебники — прежде всего» один шаг до принципа «чистокровные — прежде всего», а там и просто «Пожиратели смерти», — ответил Кингсли. — Все мы люди, верно? Каждая человеческая жизнь бесценна». Малфой закатил глаза. Гарри оставил его гримасы без внимания. «Отлично сказано, Равелин! Если мы всё-таки выкарабкаемся из этой заварушки, я буду голосовать за тебя на выборах министра магии. А теперь послушаем Ромула в нашей постоянной рубрике “Друзья Поттера”». «Спасибо, Бруно», — послышался другой знакомый голос. — Римус Люпин, — пояснил Гарри. — Кто? — Наш преподаватель по Защите на третьем курсе… — лицо Малфоя не спешило озариться пониманием, и Гарри устало добавил: — Оборотень. — Ах, да! Такое забудешь… «Ромул, ты по-прежнему утверждаешь, как и в каждое своё появление на нашей передаче, что Гарри Поттер до сих пор жив?» Малфой хмыкнул. «Да, — твердо ответил Люпин. — Я ни на минуту не сомневаюсь, что о его гибели Пожиратели смерти кричали бы на всех углах. Они не упустили бы такой случай подорвать боевой дух противников нового режима. Мальчик, Который Выжил воплощает всё то, за что мы сражаемся: торжество добра, силу чистой души, необходимость продолжать сопротивление». Одними губами повторяя сказанное Люпином, Малфой словно декламировал торжественную речь, прижав ладонь к груди. Гарри попытался пихнуть его ногой, но промахнулся, задумавшись о том, как неблагодарно вёл себя по отношению к Люпину, который верил в него, несмотря ни на что. Теперь, после смерти Теда, ему, наверное, ещё тяжелее дистанцироваться от Нимфадоры… Вряд ли он утешался словами Гарри, вспоминая их стычку на кухне. «Ромул, а что бы ты сказал Гарри, если бы знал, что он сейчас нас слушает?» «Я сказал бы, что все мы мысленно с ним, — ответил Люпин и добавил после короткого колебания: — И ещё я сказал бы ему: всегда следуй своему инстинкту, он почти никогда не ошибается». Гарри поднял глаза и взглянул на Малфоя, наматывающего на палец бахрому из распустившегося края ковра. Именно инстинкт, а не здравый смысл удерживал его, Гарри, в этом доме. Инстинкт заставил его нащупать почву для разговора вместо того, чтобы доложить обо всём Ордену и избавить себя от лишних проблем. Инстинкт подсказывал, что Малфой больше не вернётся под крыло Волдеморта. И только инстинкт нашёптывал Гарри, что у Малфоя всё-таки есть сердце. Что сказал бы Люпин, заявись он сюда сегодня и застав Гарри и Драко за чаепитием у камина?.. «И, как всегда, новости о друзьях Поттера, пострадавших за свои убеждения?» — спросил Люпина Ли Джордан. «Наши постоянные слушатели уже знают об арестах нескольких наиболее заметных сторонников Гарри Поттера. За последние часы стало известно, что Рубеус Хагрид, известный многим хогвартский лесничий, едва не был арестован на территории школы, где он, по слухам, организовал вечеринку в поддержку Гарри Поттера. Тем не менее захватить Хагрида не смогли. Насколько нам известно, теперь он в бегах». Гарри вытаращил глаза, а Малфой посмотрел на него так красноречиво, что Гарри замахал руками: — Заткнись! И без тебя тошно! — Вечеринка в твою честь, а тебя и не пригласили, — неумолимо захихикал Малфой. — Как обидно. «…спасаться от Пожирателей смерти намного сподручнее, если у тебя есть сводный братик в шестнадцать футов ростом?» — ввернул Ли. «Это, безусловно, большое преимущество, — очень серьёзно согласился Люпин. — Хотелось бы только добавить, что, хотя все сотрудники «Поттеровского дозора» восхищены отвагой Хагрида, мы настоятельно советуем сторонникам Гарри Поттера воздержаться от подобных мероприятий. Устраивать вечеринки в поддержку Гарри Поттера — не самая разумная линия поведения в настоящий момент». «В самом деле, Ромул, — согласился Ли Джордан. — Поэтому мы предлагаем вам, дорогие радиослушатели, выражать свою верность парню со шрамом в виде молнии, продолжая слушать нашу передачу! А теперь перейдём к новостям о волшебнике столь же неуловимом, как и Гарри Поттер. Мы обычно называем его Главным Пожирателем смерти, и сейчас с нами поделится своими взглядами на некоторые безумные слухи по его поводу наш новый корреспондент Грызун!» «Грызун?!» — послышался ещё один знакомый голос. Гарри улыбнулся. Этот голос — один из двух — не нуждался в представлении ни для Малфоя, ни для кого бы то ни было ещё из учеников Хогвартса. «Я не желаю быть Грызуном! Я сказал, что буду Рапирой!» «Ну хорошо, Рапира, ты можешь прокомментировать для нас разнообразные истории, которые рассказывают о Главном Пожирателе смерти?» «Да, конечно, Бруно, — сказал Фред. — Как известно нашим радиослушателям — если они не прячутся от жизни на дне садового пруда или где-нибудь вроде этого, — Сами-Знаете-Кто предпочитает оставаться в тени и тем успешно создает панику среди населения. Правда, если верить всем слухам о его появлениях, выходит, что по нашей стране разгуливают не меньше девятнадцати штук Сами-Знаете-Кого». «Это его вполне устраивает, — сказал Кингсли. — Атмосфера тайны наводит куда больший ужас, чем открытые появления». «Согласен, — ответил Фред. — А потому, народ, давайте-ка немножко поспокойнее. Всё и так довольно скверно, ни к чему ещё придумывать разные страхи. Например, эта новая идея, якобы Сами-Знаете-Кто умеет убивать взглядом. Дорогие мои, это василиск! Простая проверка: посмотрите, есть ли ноги у существа, которое сверлит вас взглядом. Если есть — можете смело смотреть ему в глаза, хотя, если вы и вправду столкнулись Сами-Знаете-с-Кем, это, возможно, окажется последним, что вы увидите в своей жизни». Не в силах сдержаться, Гарри захохотал, не замечая, как помрачнело лицо Малфоя. Интересно, как сильно его раздует от зависти, если Гарри расскажет ему, как сумел проникнуть в тайное логово Салазара Слизерина и уничтожить его домашнюю зверюшку? Да и вообще: быть может, чисто из эксперимента начать отвечать на нападки Малфоя на змеином языке? Гарри легко мог представить на его месте белоснежного змеёныша. «А слухи о том, что его несколько раз видели за границей?» — спросил Ли Джордан. «Кому не захочется устроить себе небольшой отдых от трудов праведных? — отозвался Фред. — Главное, люди, не поддавайтесь ложному чувству безопасности: он, мол, далеко, и всё в порядке. Может, он и далеко, но не надо забывать, что он умеет перемещаться быстрее, чем Северус Снейп от шампуня, так что избегайте ненужного риска. В жизни не думал, что могу сказать такое, и всё-таки: безопасность прежде всего!» «Спасибо тебе за эти мудрые слова, Рапира, — сказал Ли. — Дорогие радиослушатели, вот и подошёл к концу очередной выпуск «Поттеровского дозора». Мы не знаем, когда удастся снова выйти в эфир, но не сомневайтесь — мы обязательно вернёмся. Крутите ручки! Пароль следующего выпуска: «Грозный Глаз». Берегите друг друга! Не теряйте веры! Спокойной ночи». По-прежнему улыбаясь до ушей, Гарри столкнулся взглядом с Малфоем и сразу скис: у того на лице застыло решительное выражение, не предвещающее ничего хорошего. — Ты был в Годриковой Впадине на Рождество. — С чего ты взял? — А с того, что в ту ночь Тёмный Лорд прибыл в мэнор и экстренно созвал Пожирателей, веля прочёсывать всю Англию с удвоенной силой. Я не видел его в таком гневе с тех пор, как… как ты улизнул из хибары Уизли. Малфой сглотнул, и Гарри вспомнил своё видение сразу после трансгрессии на Гриммо: Волдеморт мучил другого Пожирателя руками Драко, наказывая за оплошность на свадьбе Билла и Флёр… — Прости. Мы не могли там оставаться, сам понимаешь. — Что? Малфой выглядел озадаченным. — На свадьбе в доме Уизли. — А я-то тут причём? — раздражённо выплюнул Драко, чуть не расставшись с листом мандрагоры. Гарри не стал продолжать, осознав, что этой информацией он тоже не должен располагать — точно не в понимании Драко. Делиться с ним особенностями своей телепатической связи с Волдемортом Гарри пока не планировал. — Мы с Гермионой встретили Батильду, это правда. То есть, на самом деле, это была уже не Батильда, и мы угодили в ловушку… Едва успели удрать от Сам-Знаешь-Кого. — Что ты вообще делал в этой богом забытой дыре, да ещё и у дохлой старухи? — Не могу сказать. — Я думал, мы тут пытаемся быть честными, всё такое. — Извини, этого я правда не могу рассказать. Это касается только меня и Дамблдора. — И грязнокровки с Уизелом. Я понял. Просто я слишком хорош для вашего тайного клуба сирых и убогих. Малфой старательно скрывал обиду, и Гарри это веселило. Слизеринец всегда с таким рвением совал нос в дела Гарри, Рона и Гермионы, что каждая неудача била по нему, словно хлыстом. А между тем, что такого интересного было в жизни Гарри, что не давало покоя Драко? Всего лишь непрошеная известность и тяжкое бремя, повисшее над головой, как дамоклов меч. Это понимали все, кто верил в его рассказ о возвращении Тёмного Лорда на третьем испытании Турнира. Немногие позавидовали бы такой участи. — Даже если бы я тебе рассказал, тебе бы не понравилось. И ты ничего не сможешь сделать. — Как будто я собирался. — Нет. Конечно нет. Гарри грустно улыбнулся и перевёл взгляд на тлеющие угли в камине. Разжигать их заново не хотелось, словно былая атмосфера безвозвратно улетучилась из гостиной. На мгновение ему показалось, что в другой жизни они с Драко могли бы стать друзьями. — И что, всё ваше хвалёное сопротивление слушает эту ерунду? Малфой показал на замолчавшее радио. Гарри кивнул. — Сказочная глупость. Кучка ни на что не годных идиотов периодически собирается, чтобы обменяться вдохновляющими речами и разойтись каждый по своей конуре в ожидании следующего громкого повода для обсуждения. — Ничего подобного. Мы все сражаемся, как можем. Кингсли из-за этого вообще потерял работу, а Люпин… — Гарри чуть не проговорился о беременной Тонкс, но вовремя свернул в другую сторону: — Ну, он тоже здорово помог. И Фред с Джорджем. — Неужели? — Если бы не они, я бы, может, и не сидел сейчас здесь. Нельзя терять надежду. Малфой в очередной раз закатил глаза и не стал приставать с расспросами. Вместо этого он поднялся на ноги и, устало потянувшись, выдал: — Надоело трепаться с тобой о благородстве. Я начинаю скучать по бесконечному жужжанию Пэнси и поддакиваниям Винса и Грега. Гарри пришлось напрячь память, чтобы соотнести Винса с Крэббом, а Грега с Гойлом. Оставшись сидеть, он поднял голову: — Так себе собеседнички. — Тебе почём знать? Ты с ними почти не знаком. «Знаком-то я с ними неплохо, — подумал Гарри, припоминая препротивные ощущения в теле Гойла, — но знать тебе об этом необязательно». — Да и не горю желанием это исправлять. — Поверь, они тоже. Я пошёл. Гарри махнул рукой на прощание и, удостоверившись, что Малфой скрылся за дверным проёмом, а его шаги затихли наверху, достал Карту Мародёров.