in your likeness

Поместье встречало его тишиной. Даже деревья, казалось, боялись пошевелиться, утопая в плотном тумане. Там, среди запутанных ветвей, пряталось с полдюжины дементоров: пришлось усилить охрану штаб-квартиры во избежание визита незваных гостей. Именно таковым Драко теперь чувствовал себя в собственном доме — чужим и нежеланным. Но сегодня всё изменится. Он беспрепятственно прошёл прямо сквозь витиеватые чугунные ворота, едва ощутив на себе тяжесть защитных заклинаний. Какая наивность! Неужели Пожиратели до последнего верили, что Драко вернётся? Разумеется, в конечном итоге он поддался на уловку с Патронусом Нарциссы, но он ни за что бы не бросился прямо в руки Волдеморту. Он совершенно не был похож на Гарри Поттера, чей единственный план по жизни — ничего не планировать. Когда он схватил его за руку в хранилище, Драко совершенно некстати вспомнил то дурацкое неудавшееся рукопожатие в вагоне Хогвартс-экспресса. Драко хотел стать его другом тогда, потому что это ведь был Гарри Поттер — такая знаменитость, возможно, новый Тёмный волшебник! А теперь Поттер его, наверное, ненавидит, а Драко всё равно хочет быть ему другом, но не потому, что Гарри Поттер знаменит, а потому что Гарри — это, ну… просто Гарри. Такой, какой есть. Было действительно жаль вот так бросить его в лапы врагу. В последние дни Малфоя даже стала искренне забавлять его компания: эксперименты с Адским Пламенем, меч Годрика Гриффиндора, таинственные артефакты… Всё это было очень интересно. Возможно, Драко так бы и продолжил развлекаться с Поттером, прячась в затхлом домишке старухи Вальбурги до тех пор, пока война сама собой не закончилась бы, но план по вызволению матери из плена наконец вышел на новый уровень: Патронус достиг адресата, и в ответ Драко получил достаточно ёмкое послание. Он больше не мог ждать, а Поттер как раз так удачно сам подставил шею под гильотину… «Драко! Мой милый сын… Полагаю, это последнее, что я успею тебе сказать…» Мотнув головой, Драко поднялся по каменным ступенькам, уверенный, что сегодня мэнор окажется пуст, не считая владельцев. Пожиратели не упустили бы такую добычу и наверняка отправились на поимку Поттера всей королевской ратью. Может статься, и сам Тёмный Лорд с минуты на минуту пожалует в ожидании, когда ему принесут этого очкарика на блюдечке. Драко не знал, как много у него было времени, а потому не мог медлить. Он не имел права сомневаться. Выбор был сделан — оставалось лишь осознать его. «Надеюсь, что ты цел и невредим. Ты всегда был таким способным, таким целеустремлённым! Мы с отцом гордимся тобой…» Голос, до краёв переполненный печалью, звенел в ушах и никак не шёл из головы. Трудно было признаться самому себе в страхе — особенно на пороге встречи с горькой правдой. Драко знал, что всё равно мог угодить в ловушку, что Нарциссы никогда здесь не было, а Люциус давным-давно мёртв… Но что же он мог сделать? Как мог упустить единственный шанс спасти их? Быть может, для отца ещё имела какое-то значение вся эта галиматья с Поттером и Волдемортом, но в глазах матери он из года в год всё отчётливее видел отражение собственных сомнений. Подобно самому мэнору, Малфои всегда жили на отшибе, и Нарциссу явно устраивала такая же позиция и на войне. Драко не мог её винить. Отца — тоже: просто духу не хватало. «…Может быть, иногда он казался излишне строгим. Но только потому, что Малфои всегда поддерживали высокие стандарты. Я полюбила Люциуса в том числе за это, но тебя, моё солнце, я люблю таким, какой ты есть…» Его шаги эхом отозвались в просторном холле. Это напомнило ему о почти забытых временах без Пожирателей смерти, которыми теперь ежедневно кишел особняк. Драко привык возвращаться сюда на Рождество и летом, обязательно оставляя комки снега на пороге и смеясь над покорным домовиком, из года в год смиренно убирающим грязь за хозяевами… Где он теперь, этот домовик? Поттер отнял у него даже эльфа. Едва ли в жизни Драко теперь было хоть что-нибудь, хоть кто-нибудь, кого не зацепили жернова истории великого Мальчика, Который Выжил. «Если ты меня слышишь — возвращайся. Не нужно сопротивляться. Тёмный Лорд милосерден к тем, кто предан. Я знаю, как давно ты мечтал возвыситься в его глазах. И он примет тебя! Молодые волшебники много значат для него… Вернись, и всё будет прощено…» Почему-то только сейчас, стоя в пустой столовой, глядя на место во главе стола, где некогда восседал сам Волдеморт, Драко задумался, что Патронус Нарциссы говорил его словами. Его мать была искренна, но чудовищно напугана. Она могла сказать всё что угодно, лишь бы заставить Драко вернуться. Наверняка её пытали. Вопрос в том, случилось это здесь — или где-то ещё?.. «…Ходят разные слухи о твоей верности Тёмному Лорду. У тебя есть шанс искупить свою вину… Замолить наши с отцом грехи — только приведи Гарри Поттера! Если всё правда, если ты поэтому не хочешь возвращаться — тогда приведи его. Дай знак, сообщи координаты. Это всё, что от тебя требуется. Мы никогда не упрекнём тебя, обещаю…» Он обошёл поочерёдно столовую, гостиную, мастерскую, оранжерею, гостевые спальни, родительскую и свою комнаты, кабинет, библиотеку… Ничего. Пусто. Словно вся ставка Волдеморта вдруг решила переехать. Было так тихо, темно и холодно, что Драко чувствовал себя, как в гробнице. Вопреки здравому смыслу его точило смутное предчувствие, что из поместья он уже не выйдет. «Только вернись, сын… Мой сын… Вернись ко мне…» — Драко? Он резко крутанулся на месте и увидел тощую, как спичка, фигуру в чёрном рваном платье. Поднявшись по лестнице, ведущей из подвала, женщина вышла из сумрака, и всё внутри Драко оборвалось. Тусклый свет, едва пробивающийся между тяжёлых бархатных штор, выхватил из мрака пергаментно-белое, высохшее лицо. Мгновение Драко казалось, что он смотрит в глаза инферналу, но это мгновение миновало, и он порывисто заключил мать в объятия. — Драко… Ты пришёл. Нарцисса положила голову ему на плечо и невесомо погладила по спине. Всхлипнув, Драко сжал её холодные пальцы в своих и ужаснулся, какие они стали тонкие и безжизненные. Словно всю жизнь выкачали из её тела, оставив лишь едва дышащую оболочку — немногое напоминало в Нарциссе прежнюю величественную, сильную и цветущую женщину, похожих на которую Драко никогда не встречал, хотя и смел искать. — Ты жива. — Конечно, конечно… Тёмный Лорд милосерден, помнишь? — Мама, нам нужно уходить. Где отец? Она рассеянно улыбнулась, словно не улавливая смысла сказанного. Плотнее запахнув шаль на угловатых плечах, она побрела в сторону гостиной, всё ещё стараясь держать спину прямо. Драко это резануло по сердцу. — Мама… — Люциус… Отдыхает. Поговорим в более располагающей обстановке? Я разожгу огонь. — В доме ещё кто-нибудь есть? Драко нагнал её у старинных скрипучих дверей в гостиную и потянул за локоть: — Все в Гринготтсе, так? Ловят неуловимого… Разве ты не видишь, что это наш шанс? Нужно торопиться, вряд ли у нас много времени. — Драко, не пойму, ты не хочешь остаться? — Конечно хочу! С тобой, с вами обоими, только мы должны уйти, пока не поздно! — Так это правда? Глаза Нарциссы, успевшие наполниться слезами неверия, вдруг расширились. Догадка пронзила её сознание, и мысленно Драко приготовился стерпеть любые нападки. Пусть она обвиняет его во всех смертных грехах, пусть кричит и бьёт по щекам — без разницы, лишь бы поверила в его силы… — Слушай. Ты же сама сказала: я способный. Я долгое время продержался совсем один, не так уж это и страшно! Да никому мы не нужны, мама! — Он встряхнул её за плечи. — У Пожирателей и без того проблем не оберёшься, а мы здесь всё равно что крысы помойные — только подбираем остатки и дёргаемся, как бы не пнули в брюхо! — Где же ты был всё это время? — На Гриммо. Помнишь, ты водила меня туда в детстве? И старуха ещё была жива… — Мерлин, я думала, там одни докси да пауки! А Кикимер? — Жив и готов служить, мам. Мы можем взять его с собой. Уедем куда угодно. — Ох, милый… Она подняла руку, чтобы коснуться его щеки, как вдруг перевела взгляд на что-то за спиной Драко. В ту же секунду раздался зычный голос: — Драко, Драко, Драко… Вздрогнув, он обернулся, инстинктивно закрывая собой Нарциссу. Навстречу им неспешно дефилировала Беллатриса, любовно проводя по своей волшебной палочке пальцем с длинным, тёмно-алым ногтём. — Ну как, понравилось быть мной? Он даже не успел вытащить палочку: Беллатриса молниеносным движением выбила её заклинанием, отбрасывая прочь, за глиняные горшки с увядшими цветами. Драко встряхнул обожжённой рукой. Тётушка тем временем с явным наслаждением продолжала: — Приятное ощущение власти, не находишь? Куда ни глянь — каждый готов прислуживать. Даже чистокровные — и те тише воды, ниже травы. Настали великие времена, мой сладкий, а ты берёшь и всё портишь. Она наигранно надула губки. Драко весь подобрался, ощерился, боясь представить, что предпримет Беллатриса в следующую секунду. Пока что она ходит вокруг да около, как хищная кошка — играется с едой, готовится к нападению. Он так хорошо её знает. Ведь именно поэтому Поттер лишился чести примерить её личину на себя — он бы попросту запорол всё представление… Дурацкий Поттер, ну неужели он зря погибнет? Этого Драко не планировал. — Я думал, — сипло начал он и прокашлялся. — Я думал, ты отлёживаешься в Мунго. — Ах, Драко, тебе ещё учиться и учиться… Твоим Обливиэйтом даже гнома садового не сбить. Кстати, как там наш милый Гарри? Я оставила ему подарок на прощание, ему понравилось? Драко промолчал, чувствуя на себе взгляд матери. — Что же ты не расскажешь матушке о своих новых друзьях? Цисси, твой сын не перестаёт удивлять: на этот раз он спелся с Орденом Феникса… — Да ни хрена! — заорал Драко. — Думаешь отвертеться? — рявкнула в ответ Беллатриса и хохотнула: — Ты всегда был скользким мальчишкой, вертелся, как уж на сковороде, но на этот раз пощады не жди! Круцио! Он вскрикнул и рухнул на колени, невольно цепляясь за руку матери. Та крепко сжала его за плечи и загородила собой: — Возьми себя в руки! Это же мой сын, в конце концов! — А у тебя, дорогуша, нет права голоса в этой ситуации. Ваша больная семейка и так принесла уйму хлопот. Повисла почти осязаемая пауза. Драко лихорадочно соображал, как избавиться от Беллатрисы без палочки; может, кулаком в нос, как с Поттером? А что, если в доме есть кто-то ещё? Драко оскалился с издёвкой: — Смотрю, тебя не пригласили на основную вечеринку. Неужели тебя — тебя-то — оставили нянчиться с нерадивыми? Сказанное подействовало на Беллатрису незамедлительно: — Да как ты смеешь! Пока эти дурни машут своими палочками, я… — …Стережёшь узников? Не думал, что Тёмный Лорд окажет тебе такую честь. — Тёмный Лорд бережёт меня, в отличие от тебя, жалкое ты ничтожество. Самое время вам обоим вернуться в единственно подходящее вам место! Предатели! А ну пошли! Из её палочки вырвались чёрные, извивающиеся верёвки. Крепко опутав ими Драко и Нарциссу, Беллатриса дёрнула палочкой на себя и повела пленников обратно в холл. Их шаги гулко раздавались в коридоре; сердце билось часто-часто, в такт беспорядочным мыслям: они сумели сбежать однажды, получится ли снова? Поможет ли отец? Как много времени осталось до тех пор, пока Поттера не притащат сюда? Убьёт ли его Волдеморт на глазах у всех? Подпихивая Драко на лестнице в подземелья, Беллатриса склонилась к его уху и горячо зашептала: — Поцелуй от меня папку в щёчку. Не успел он сообразить, что бы это значило, как Пожирательница уже втолкнула обоих Малфоев в узкий проход и захлопнула скрипучую решётчатую дверь за их спинами. Громыхнул засов, шаги Беллатрисы постепенно растворились где-то далеко наверху, и остались только они трое: Драко, Нарцисса и тишина. — Забавно снова видеть тебя здесь, Драко. Он подскочил на месте и чуть не столкнулся нос к носу с Лавгуд. Та лишь слегка отклонилась назад. — Миссис Малфой, и вы вернулись! Она улыбнулась и поманила их рукой вглубь узилища, освещённого по периметру свечными огарками в подсвечниках. Когда Драко был здесь в прошлый раз, камера не могла похвастаться такой роскошью. Надо думать, пленники хорошо себя вели. — Мы стараемся не оставлять его без присмотра… На крошечном настиле из бесцветного тряпья мирно дремал Олливандер. Драко скользнул по его дряблому лицу равнодушным взглядом и вдруг заметил неподалёку тёмный силуэт невнятной формы, напоминающий мебель. Лавгуд продолжала: — В последнее время он стал меньше кричать. Миссис Малфой, вы не хотели бы привести доктора? Нарцисса слабо усмехнулась, а Драко, сощурившись, медленно оглядел пространство перед собой. То, что он принял за кривое кресло, на поверку оказалось шатким, собранным из подручных досок стулом; а сидел на нём, безучастно свесив голову на грудь, не кто иной, как… — Отец! — выдохнул Драко.