in your likeness

Непонятные облачка на горизонте незаметно превратились в настоящие грозовые тучи, и гости коттеджа «Ракушка» торопливо стекались в гостиную, готовясь к обеду. Гвалт стоял невообразимый: Крюкохват о чём-то приглушённо ругался с Биллом, Драко — неожиданно — беседовал с Флёр на чистейшем французском, утирая лицо от пота собственной рубашкой, близнецы жонглировали яблоками в четыре руки, Полумна пристала к Дину с лекцией о морщерогих кизляках… Только Рона нигде не было видно: Гермиона предположила, что он уже смылся за листьями мандрагоры. Так и вышло: когда многочисленные гости уже рассаживались по своим местам вокруг стола, к которому пришлось придвинуть кофейный столик и диван, Рон, насквозь мокрый, заявился с весьма таинственным выражением лица. Гарри бросил взгляд в сторону окна: мелкие дождевые капельки, которые застали игроков в квиддич по пути домой, превратились в сплошной ливень, беспощадно хлеставший своими струями в запотевшее изнутри стекло. — Погодка блеск! — выдал Рон, запыхавшись. — Неужели это не могло подождать? — ворчливо отозвалась Гермиона, потрепав его по влажным, потемневшим от воды рыжим вихрам. Шестнадцать человек с горем пополам втиснулись в небольшое пространство гостиной и принялись обедать. Мистер и миссис Уизли в общих чертах рассказали Гарри о переезде к тётушке Мюриэль после сорванной свадьбы, и Флёр посетовала, что придётся праздновать во второй раз. Натянуто улыбнувшись, миссис Уизли заметила, что молодожёны успели обменяться кольцами, но Флёр этот факт, казалось, нисколько не смущал. Нарцисса неожиданно вклинилась в разговор, пояснив, что некоторые свадебные традиции необходимо соблюдать неукоснительно, и Гарри, совсем потерявшись в бесполезных фактах, отвлёкся на более приземлённые темы. За окном начало откровенно греметь, но никто этого не заметил — разве что Билл взмахом палочки зажёг свечи в настенных светильниках, чтобы разогнать накрывший гостиную пасмурный сумрак. Драко вдруг поднялся с места и, остановившись у Гарри за спиной, склонился к самому его уху: — Поттер, можно тебя на секундочку? Игнорируя внимательные взгляды Гермионы, Джинни и Нарциссы, а также неторопливые попытки Гарри сообразить, что от него требуется, Малфой настойчиво потянул его прочь из-за стола и практически силой выволок в коридор. — Что стряслось? — недоумевал Гарри, рукавом вытирая рот от тыквенного сока. Драко схватил его за затылок и повернул к ближайшему окну. — Вот что! Снаружи по-прежнему лило как из ведра, но ничего настораживающего Гарри в этом не заметил. — Ты дождя никогда не видел? — Поттер, твою мать… Гроза идёт! — Гроза… Ах, чёрт! Он схватился за голову: в соответствии с пособием, с первым разрядом молнии они должны были выпить свои зелья, оставшиеся в буфете на Гриммо! — Мы опоздали? — взволнованно прошептал Гарри. — Я видел молнию. Счёт идёт на секунды. — Тогда пошли! — Что? Сейчас?! — Да… Блин, нет! Мантия! Он рванул на второй этаж, чтобы выудить из недр рюкзака мантию-невидимку, и уже бросился было к лестнице, как вдруг нос к носу столкнулся с Гермионой. Поняв по её крайне анализирующему выражению лица, что за этим последуют долгие тягомотные расспросы и нотации, Гарри опередил подругу: — Наши зелья готовы. Зелья анимагии… Мы должны трансгрессировать прямо сейчас. — Но… Гарри, это ведь значит, что вы должны превратиться! — Знаю! — А вдруг что-то пойдёт не так? Вдруг вы застрянете? — Хочешь помочь — бери Рона, найдите укромное местечко где-нибудь на утёсе и ждите нашего возвращения. — Хо-хорошо… Будь осторожен! На Гриммо всё ещё могут дежурить Пожиратели! — А зачем мне, по-твоему, это? Он поднял мантию на уровень глаз, а затем ободряюще улыбнулся и быстро спустился по лестнице. Они с Малфоем отошли на расстояние достаточно приличное, чтобы чары на них больше не распространялись и никто не заметил странную парочку через окно. Укрывшись под мантией, они трансгрессировали. Дом на Площади Гриммо встречал их прежним сырым полумраком и запахом старости. На секунду Гарри охватило пугающее предчувствие, что они двое отсюда уже не выберутся и снова застрянут под одной крышей, и было в этом чувстве нечто, заставившее Гарри почти захотеть остаться, но Драко решительно схватил его за предплечье и потащил к запертой столовой. Из-за угла выглянул Кикимер. — Хозяин Гарри, хозяин Драко… Добро пожаловать в дом благородного рода Блэков. Кикимер к вашим услугам. — Привет, как у тебя… — начал Гарри, но Драко оборвал его на полуслове: — В доме был кто-нибудь за время нашего отсутствия? — Нет, сэр. — Прекрасно. Ничего не нужно, теперь уходи. Гарри проводил эльфа извиняющимся взглядом, но времени на рефлексию не было. Они сняли защитные заклинания поочерёдно сначала с двери, а потом и с особого ящичка в обветшалом буфете и наконец извлекли на свет два слегка запылившихся фиала. За окном здесь тоже гремело, но дождь шёл слабее. — Молилась ли ты на ночь, Дездемона? — А? — Заклинания не пропускал, спрашиваю? Гарри нервно улыбнулся и пробормотал что-то невразумительное. Заклинания он, на самом деле, пропускал и не раз — сначала из-за проклятия Беллатрисы, потом ограбление… Он уже совсем не верил, что превращение удастся, хоть зелье и приняло надлежащий вид, ничем не отличающийся от второго такого же. Но Гарри готов был пойти до конца, чтобы поддержать Драко. — Тогда пора действовать. — А ты… — сдавленно начал Гарри, вдруг ощутив, как вспотели ладони, — ты чувствовал, как странно бьётся сердце от заклинания? Драко протянул одно из зелий — уже сложно было сказать, какое кому принадлежало, — и задумчиво уставился ему в плечо. — Да. Было. Гарри кивнул. Его упаднические настроения только усугубились тем фактом, что у Драко всё получалось ровно по инструкции, а у Гарри сердце даже не ёкнуло ни разу, если только не принимать во внимание, что оно теперь сбивалось с ритма каждый раз при виде улыбки Драко. Но Драко об этом знать было совершенно не обязательно. — Теперь мы должны уйти на открытое пространство и там обратиться. Есть подходящее место на примете? — Утёс, на котором стоит коттедж. Там есть уклон, никто не увидит. — Le fantastique. Отправляемся сейчас же. Прихватив по пути лишь пресловутое пособие, Гарри позволил Драко утянуть его за собой на улицу. Тесно прижавшись к Малфою под мантией, чтобы скрыть его длинные ноги, торчащие из-под полы, Гарри снова ощутил, как все его внутренности перевернулись и завязались в узел, как его самого просунули через игольное ушко, проглотили, переварили и наконец выплюнули на мокрую, противно чавкающую землю. — Гарри, сюда! — послышалось издалека. Присмотревшись, он различил две знакомые фигуры в небольшом, поросшем сорняком углублении навроде старого оврага. Гарри сделал несколько шагов, но Малфой не сдвинулся с места. В его голосе зазвучала сталь: — Какого хрена они здесь делают? — Ну, я бы не стал превращаться без присмотра. — И ты принял решение за нас двоих? Что-то я не горю желанием видеть Уизли и грязнокровку в секундантах! — Ладно! — взвыл Гарри, мгновенно взбешённый его тоном: вот они и вернулись, откуда начинали. — Прекрасно! Вали на все четыре! Если хочешь всё просрать — силой держать не буду, мне сейчас вообще не до твоих капризов. Пихнув Малфоя плечом по дороге — ненароком, честно говоря, — Гарри бодро побежал к друзьям, оскальзываясь на мокрой траве и подло спрятанных под мхом камнях. Основная волна ливня уже прошла, оставив после себя лишь моросящий дождик, и далеко над горизонтом уже виднелись первые просветы, но ощущения всё равно были не из приятных. Прекрасные условия для превращений, ничего не скажешь! Как было бы здорово, окажись Гарри рыбкой или морским котиком… Кинуть его в воду — и никаких проблем с погодой. Жаль только, бороться против Волдеморта в таком виде будет неудобно. — А где Малфой? — спросила Гермиона, перекрикивая шум дождя и прилива. — Не знаю, не мои проблемы. Давайте без него. — Ладно! Ты знаешь, что делать? Гарри воспроизвёл в памяти шестой пункт инструкции: — …Расположить кончик палочки напротив сердца, произнести заклинание… — Дружище, ты уверен, что сейчас подходящее время? Рон указал дрожащей от холода рукой на небо. Гарри и сам уже отчаянно кутался в тонкую футболку — он-то выскочил из дома, совершенно не подумав наперёд… Но дело не терпело отлагательств. За спиной раздался голос, сквозящий прежними надменными нотками: — Другого не будет. Сердце у Гарри снова дёрнулось. Такими темпами его рано или поздно хватит удар. С годами Гарри научился предсказывать нотации Гермионы, предугадывать истерики Рона… но Драко — он каждый раз открывался с новой стороны. Гарри устал его разгадывать. У кого бы спросить шпаргалку? — Точно, — согласился Гарри. Не глядя на Малфоя, он взял палочку в одну руку, а зелье — в другую. — Амато Анимо Анимато Анимагус! Пусть он будет первым. Пусть все шишки падут на него. Пусть у него всё получится — тогда и Драко не будет страшно. Гарри видел, как у него дрожали руки. Гарри в последнее время вообще слишком часто на него смотрел. Что в Драко было такого особенного, что от него невозможно было глаз оторвать? Потому ли это, что Гарри собственноручно выдрал его из пасти смерти и, поставив под удар собственную голову, дал шанс оправдаться в глазах Ордена? Или потому, что Драко теперь иногда улыбается ему? Голос Малфоя дрогнул: — А если всё же пропустил раз или два, как подействует зелье? Рон не без удовольствия выплюнул: — Надеюсь, ты навсегда останешься хорьком. — Подавитесь мандрагорой, ваше величество. — Замолчите! Не видите — Гарри нужно сосредоточиться! Потратив на сомнения всего пару секунд, Гарри пожал плечами: — Не попробуешь — не узнаешь. Зачем гадать? И откупорил крошечный хрустальный сосуд, поднимая к лицу. — Чем пахнет? — спросил Драко. Гарри протянул сосуд, и Драко тоже принюхался. Нос его смешно сморщился, и слизеринец выдал: — Чем-то органическим. — Это «фу» на культурном? — Заткнись, Поттер, и пей. Зелья было всего на один глоток. Гарри залпом опрокинул в себя содержимое фиала и почувствовал, как густая кроваво-красная жидкость ободрала горло, заставив закашляться и согнуться пополам. Гарри чувствовал, что его вот-вот вырвет, голова закружилась, каменистый утёс стал сворачиваться в трубочку… Драко вдруг грубо впился пальцами ему в плечо: — Ты чего? — Всё норм… нормально… Гарри выпрямился, старательно держа лицо. Казалось, будто он проглотил гиганского высушенного слизняка. Но неприятные ощущения постепенно отходили на второй план, кислая горечь растворялась на языке, оставляя только привкус разочарования и толику страха. Ничего не происходило. Рон и Гермиона стояли совсем близко, словно готовые подхватить Гарри в любой момент. Выглядели они ещё более испуганными. Малфой внимательно его разглядывал с головы до пят, будто пытаясь запомнить в мельчайших деталях. Гарри это польстило. — Что-то не так, — сосредоточенно пробормотал Драко. Друзья посмотрели на него с надеждой: возможно, у него появилась идея, что делать дальше? Разумеется, Драко знал не больше того, что узнал Гарри из чёртовой книжки, но голова его была устроена иначе, а уровень эрудиции в области магического знания всяко был выше, чем у всех троих вместе взятых. Но Гарри больше беспокоило другое. — А ты почему не начинаешь? — За меня не переживай, лев. Гарри усмехнулся, и горизонт накренился. Если бы он мог закричать, его уже было бы слышно из коттеджа, но горло схватило спазмом. Каждая клеточка его тела заболела, как от Круциатуса. Кости дробились на части, вращались и деформировались, наматывая на себя мышцы и сухожилия. Гарри даже не чувствовал мокрой травы под пальцами, которыми рыл землю. Люди вокруг кричали, ругались, тянули его за плечи, но Гарри больше не слышал их — такой в голове стоял звон. Он перестал ощущать свои руки и ноги. Перед слепыми глазами вновь встал Атриум, и разрушенный Фонтан Волшебного братства, и Волдеморт говорил его устами… — Убей меня… Но из горла вырвалось только предсмертное бульканье. Гарри всей кожей ощутил рубеж, к которому приблизился тогда и приближался сейчас. Все пять чувств прекратили своё существование, обратившись в сплошное чувство боли, пока не осталось лишь одно. Инстинкт. Он поднял голову, озираясь. Обострившийся слух мгновенно выхватил шум волн. Гарри обрадовался было — ему очень хотелось воды, — но отчётливый запах соли коснулся носа. Соль — это плохо. Прямо над ухом раздался звонкий набор звуков: — !ьсоличулоп ябет у ,ирраГ От испуга Гарри рванул с места, неловко перебирая четырьмя ногами. Центр тяжести сместился, занося тело в сторону, зато теперь Гарри мог легко перепрыгивать через огромные камни, прежде казавшиеся непреодолимой стеной. Странные голоса всё отдалялись, оставаясь далеко позади… Гарри стремился убежать от них. Он не смог понять, исходила от этих существ угроза или нет, а всё, что ему не понятно — то опасно. Его порода всегда избегала двуногих животных без шерсти. Страх перед ними был зашит в его ДНК. «Я хочу есть». Вместе с жаждой пришёл голод. Нырнув за небольшой холмик, Гарри уловил сладкий аромат — это произрастал ягодный кустарник в небольшой низине, так удачно скрытой от чужих глаз. Забыв о бешено бьющемся сердце, Гарри приблизился к плотным зарослям и сунул морду в цветущие ветви. Пахло хорошо. Необъяснимо, но каким-то образом Гарри знал, что эти ягоды не ядовиты. Он не мог, не хотел и не должен был размышлять о причинах. У него была одна цель — насытиться. Он оттянул зубами добрую гроздь сочных, тёмно-коричневых ягод и принялся энергично жевать, не забывая при этом поводить ушами. Повсюду был слышен тихий ропот дождя, шелест омываемых им листьев, скромное шебуршание грызунов, и вдруг… Звук. Хрустнула ветка. Гарри замер и повёл головой, выискивая источник шума. На глаза попалось три пары незнакомых предметов, не похожих ни на что, что Гарри видел раньше. Он повернул голову влево и вправо, разглядывая удивительные предметы с разных углов. Те шевельнулись, и Гарри мгновенно отпрянул, распознав блеск чужих глаз и напряжённое дыхание. Эти животные тоже были напуганы. — …ирраГ Он отступил ещё на несколько шагов назад, загоняя себя в сеть из раскинувшихся корней древнего дерева — копыта цеплялись за них, и Гарри отчаянно старался нащупать устойчивую почву. Ему было одновременно страшно и любопытно. От пришельцев не исходило явной угрозы. Возможно, они тоже пришли подкрепиться. Гарри не жалко. — ?ьшеаминоп янем ыТ Гарри скользнул взглядом по размытым очертаниям головы самого высокого существа — его густая шерсть почти сливалась с окружением, как и у его спутницы. Зато второй самец почти ослеплял Гарри своим оперением. Он был похож на солнце. Высокий оскалился: — ...ьнело удварпв и ыт ,ещижурД — .онтарбо йавад ясйащарверП .титавх и лагебоП Было непонятно, чего эти существа хотели — их причудливые возгласы были обращены к Гарри, но он не мог распознать в них никакого посыла. Двое стояли на месте, а яркий самец сделал шаг вперёд и слегка присел, выбросив растопыренную руку вперёд. Теперь он один издавал квакающие звуки: — .ьшеняртсаз ечанИ .реттоП ,ясьтяоб язьлеН Один звук показался Гарри смутно знакомым, но, даже сконцентрировавшись, он не смог воспроизвести его в памяти, хотя услышал всего мгновение назад. Может быть, он уже слышал нечто подобное? Или встречал это существо раньше? Здесь всё казалось знакомым… — .ьдялб ,ьсиребос ,Поттер. «Поттер». Вот оно. Это заставило его сделать один несмелый шаг навстречу. — .елет мёовс о йамудоП ?Поттер ,ьшишылС .екжинк в олыб отч ,йанимопсв ьрепеТ .цедолом ,тоВ Он весь вытянулся в струнку, стремясь к чужой руке и одновременно готовый отскочить в любой момент. Чужая кожа пахла приятно. Гарри почувствовал, что его влечёт. — Вспомни, какой ты. Подняв голову, Гарри всмотрелся в светло-серые глаза. В них читался интерес, смешанный со страхом. Кроме того, Гарри отчётливо видел собственное отражение — и оно ввело его в ступор. Часть его понимала, что он выглядел именно так, но другая часть не могла соотнести увиденное со смыслом, что существо напротив вкладывало в свою речь. Чужие слова стали провоцировать новые образы в голове Гарри. Он словно просыпался от глубокого сна. Холодные, мокрые пальцы коснулись его носа. Гарри позволил прикосновению затянуться. Остальные существа застыли на месте, не рискуя приближаться: Гарри слышал их учащённое дыхание. Чужая ладонь переместилась на его плоский шершавый лоб. — Ты не очень высокий, немного ниже меня. Человеку пришлось сделать шаг вперёд, чтобы коснуться его шеи; Гарри позволил ему и это. — У тебя крепкие прямые плечи. У тебя есть руки и ноги, как у меня. Видишь? Чем больше Гарри смотрел, тем больше видел. — И волосы, только чёрные. Ты никогда не расчёсываешься. Грейнджер сказала, тебя невозможно постричь. Его пальцы невесомо очертили линию вокруг глаз Гарри. Эта ласка усыпляла бдительность. — Ты носишь самые уродские очки в мире. У тебя зелёные глаза. Гарри вспомнил, как девушка, стоящая позади всех, взмахом палочки привела его очки в порядок. Что такое очки? Почему они всегда были с ним? Их образ всегда жил в его голове как потребность. Очки — это как есть и пить. — У тебя шрам от проклятия, которое всё убивает. Перед глазами вспыхнуло зелёным, и Гарри закрыл их. В ушах зазвучал женский крик — его ни с чем не спутать. Так всё живое кричит перед смертью. — Ты знаменитость, — продолжал бормотать светловолосый, склоняясь всё ближе. — Ты человек, который всегда всех спасает. Ты — тот, кто рискнул жизнью ради меня. Ты — Гарри Поттер. Его шёпот раздался над самым ухом: — А меня, Драко Малфоя, ты считаешь своим другом. Дурья твоя башка. — Он отклонился и заговорил громче: — Вон твои настоящие друзья стоят, смотрят и ни хрена не могут сделать — Уизел да грязнокровка. — Заткнись, Малфой! — возмутился Рон. Но Гарри уже не слушал. Его выгнуло дугой, и земля вновь ушла из-под ног. Боль вернулась с новой силой, проворачивая Гарри, как через мясорубку. Ему казалось, вот-вот полезут наружу внутренности. Лёгкие скрутило, выжимая воздух, словно сок из лимона. Утратив возможность дышать, Гарри снова перестал осознавать происходящее: он не понимал, где находится, что собой представляет и кто все эти люди вокруг. Чудовищная пытка продолжалась до тех пор, пока чьи-то руки не коснулись его лица. — Гарри, Гарри… Он распахнул глаза и одним гигантским глотком запустил в себя воздух. В горле запершило, и он закашлялся. Гермиона гладила его по щекам, периодически встряхивая: в её лице читалась такая паника, словно Гарри не иначе как пытался самоубиться, а не превратиться в животное. Дрожь постепенно отпускала. — Фокус-покус, — только и пробормотал он с глупой улыбкой. Гермиона отвесила ему пощёчину.