in your likeness

В проёме главного входа мелькнула и исчезла фигура Долгопупса. Мимо Драко, Рона и Гермионы прошествовал Оливер Вуд с телом незнакомого мальчика на плече. Грейнджер вскочила на ноги и стала глухо причитать о гибели несовершеннолетних, и Малфой мог с ней согласиться: пару часов назад он спровадил Асторию домой, как раз чтобы не увидеть её мёртвой рядом с кучей людей в Большом зале — людей, которые так же сражались за Гарри Поттера до последнего вздоха, а Драко даже не знал их имён. Часть Драко хотела бы лежать рядом с ними, если бы это удержало Поттера. — Нужно убить змею, — равнодушно сказал он, крутя в руках палочку: теперь она была ему не нужна. — Он этого хотел. — Мы знаем, Гарри рассказал нам. В голосе Уизли больше не было неприязни. Похоже, уход Гарри поразил его не меньше, чем Драко. — Думаю, он всегда знал, что придётся сдаться, — задумчиво продолжил он, — и рассчитывал, что вы закончите дело за него. — Нет! — возразила Гермиона, утирая дорожки слёз с покрытого пылью лица. — Гарри всегда боролся до последнего! Он и сейчас борется! — Он сказал мне, что для него скоро всё закончится. Пауза затянулась, и Драко поднял голову. Уизел выглядел озадаченным. — Когда это он сказал тебе такое? Сегодня? — Нет, на пляже, когда мы были у твоего брата. Грейнджер вдруг тихо ахнула и закрыла рот рукой. Парни одновременно повернулись к ней, но когда её взгляд нечаянно скользнул по Драко, тот с раздражением понял, что некоторые вещи всё ещё не предназначались для его ушей. Лишним тому подтверждением стало возвращение Долгопупса. Он поддерживал под локоть раненного в бок Терри Бута, но, завидев Уизли и Грейнджер, остановился с таким видом, словно что-то вспомнил. — Спасибо, Невилл, — буркнул Бут, придерживаясь за рёбра, — дальше я сам. Рон, Гермиона. Кивнув ребятам, он скрылся за дверьми Большого зала, а Долгопупс резво взбежал по ступенькам. Глаза его горели от волнения. — Нам срочно нужно поговорить… Наедине. Когда он посмотрел на Малфоя, сидевшего рядом с Уизли на ступеньках, лицо его приобрело выражение открытого недоверия, и Малфою надоело. Он поднялся на ноги и пошёл наверх прежде, чем кто-либо успел его окликнуть. Раз так, пусть секреты Поттера умрут вместе с ним. В замке воцарилась тишина. В последний раз на его памяти так тихо было только на экзаменах СОВ, но тогда был слышен хотя бы скрип чужих перьев да натужное сопение Крэбба и Гойла за соседними партами. Драко гадал, стояла ли в коридорах такая же тишина в ночь смерти Дамблдора. Он не застал похорон и не был уверен, что хотел бы. Сразу после его смерти Снейп передал Драко в руки его родителей, как нашкодившего щенка, и времени на рефлексию просто не осталось. Навстречу ему вдруг вышла, спустившись с верхних этажей, Джинни Уизли. В одной руке она крепко сжимала палочку, а в другой — знакомой формы стеклянный сосуд. «Бадьян», — догадался Малфой. Они остановились друг напротив друга. Уизли спросила: — Ты куда? Малфой промолчал, без особой причины разглядывая девчонку. Одежда на ней была порвана и подпалена, местами темнели пятна крови, руки изрезаны царапинами. Это напомнило Драко смешной эпизод из жизни на Гриммо. Не хватало только соломы. — Где Гарри? Не в силах ответить — иначе голос подвёл бы его, — Малфой лишь криво ухмыльнулся и продолжил свой путь. Джинни проводила его оторопелым взглядом, и Драко почти слышал скрип шестерёнок в её голове, но единственное, что его волновало сейчас — это чтобы она не заметила, как задрожал его подбородок. — Малфой… Малфой, подожди! Где Гарри?! Свернув за угол, он всё ещё слышал её зов, но ему было всё равно. Сейчас Уизлетта сорвётся с места, спотыкаясь, добежит до вестибюля, набросится на Грейнджер, Долгопупса и своего брата, выбьет из них правду и лишится последней надежды в этой битве точно так же, как её навсегда лишился Малфой. Он отличался от поттеровских прихвостней. Одни сражались против Волдеморта, потому что для них он был олицетворением зла и все его поступки приносили им только боль, горе и смерть. Другие сражались многие годы, кто-то застал Первую магическую войну и воевал по инерции. Малфои же не жаловались вплоть до Отдела тайн, а потом Драко пошёл на войну из-за Гарри. Если бы не Поттер, если бы не его тупость, назойливость и высокомерность, Малфой в жизни бы не сунул нос в чужие дела. Никогда бы не пошёл на ограбление банка, не отправился бы в Хогвартс. Не стоило ему проявлять любопытство. Нужно было пойти к Снейпу в одиночку, с его помощью вызволить родителей и спрятаться в европейской глуши у знакомых дурмстрангцев, навсегда похоронив в памяти горящий огнём войны взгляд изумрудных глаз. А теперь Поттер, наверное, уже мёртв, и Малфой никак не смог этому воспрепятствовать. По пути на Астрономическую башню ему больше никто не встретился. Выжившие толпились в Большом зале, оплакивая погибших, оказывая помощь пострадавшим и готовясь к следующему этапу битвы, ещё не зная, что битвы не будет. Драко вдохнул полной грудью свежий ночной воздух и опёрся на перила, вглядываясь в чистое, иссиня-чёрное небо, подёрнутое голубым заревом на горизонте. Занимался рассвет. Начинался первый день жизни Драко без Гарри Поттера в ней. На мгновение ему показалось, что в глубине Запретного леса вспыхнуло зелёным. Отведённый Гарри Поттеру час на раздумья подошёл к концу. Часы на запястье Драко показывали десять минут пятого. Войска Волдеморта не наступали, и это значило только одно. Он сполз на деревянный пол, держась за металлические перила, и подтянул колено к груди. Здесь Драко мог дать волю чувствам, но слёз не было. Всю жизнь Драко положил на то, чтобы оправдать ожидания отца и быть хорошим сыном, успешным волшебником, лучшим учеником и игроком в квиддич — лучше, чем был Поттер. Семь лет он издевался над своим главным школьным врагом, делая всё, чтобы превратить его жизнь в ад. Драко собственноручно отнял у Гарри последнее место, где он был в безопасности — школу — и передал в руки Пожирателям в Гринготтсе. Если бы не слепая удача, Поттер и до замка бы не дотянул, но всё равно получается, что Драко Малфой убил Гарри Поттера. Семнадцать лет Драко жил во лжи, чтобы в полной мере осознать свои ошибки и опоздать. — Гарри Поттер мёртв, — донеслось до слуха, разрывая барабанные перепонки. — Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мёртв. Битва выиграна. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели смерти превосходят вас числом, а Мальчика, Который Выжил больше нет. Воевать дальше не имеет смысла. Всякий, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребёнок, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сёстры будут жить, всё будет прощено, и вместе мы приступим к строительству нового мира. Драко знал, что увидит внизу, но всё равно поднялся на ноги и перегнулся через перила. К главному входу широкой колонной приближались Пожиратели смерти. Впереди всех, сразу за Волдемортом, маячило огромное пятно, и, проморгавшись, Драко различил силуэт лесничего Хагрида. Он нёс на руках бездыханное тело, и Драко отвернулся. Он не хотел увидеть этого своими глазами. Но и стоять здесь в одиночестве, пока Пожиратели будут мучить выживших, он тоже не хотел. Гарри бы этого не хотел. Торопливо спускаясь по винтовой лестнице, Драко слышал, как из-за разбитых окон и полуразрушенных стен доносятся и затихают гневные крики — последние очаги протеста, легко подавляемые чарами Волдеморта. Затем мимо Драко вдруг пролетел комок сморщенной ткани, подозрительно напоминающий Распределяющую шляпу, и слизеринец ускорил бег. Перед крыльцом образовалось плотное столпотворение. У Драко ушли недюжинные усилия на то, чтобы протолкнуться к стоявшим в первом ряду Грейнджер и Уизли. Школьники и орденцы провожали его удивлёнными возгласами, но Драко было всё равно: раз он смел заявиться сюда и открыто драться против бывших союзников, то и стоять будет до конца, пусть даже Волдеморт лично его проклянёт. — Драко! — ахнула Гермиона и крепко сжала его ладонь. Он не стал вырываться, игнорируя внимательный взгляд Уизли, и посмотрел наконец на открывшуюся взгляду сцену. Гарри лежал навзничь, не подавая признаков жизни. Очки его смешно съехали набок. Они всегда ужасно смотрелись на нём, и теперь не исключение… Хагрид сотрясался от беззвучных рыданий чуть поодаль. В центре площади возвышался над всеми ликующий Волдеморт. Его палочка была направлена в лицо ссутуленному Долгопупсу с Распределяющей шляпой на голове. — Что происходит? — шепнул Драко. — Не знаю, — взволнованно отозвался Джордж, — Волдеморт что-то сказал про то, что распределения больше не будет… — Мерлин! — закричала Макгонагалл с надрывом. Шляпа зашлась ослепительным пламенем прямо на голове у неподвижного Долгопупса, и сердце Драко пропустило удар: нужно было помешать этому! Неужели этот лопух сейчас сгорит заживо? Судя по тому, как дёрнулась вперёд Уизлетта, толпу обуяли те же настроения, но ни Джинни, ни кто-либо ещё попросту ничего не успели сделать: со стороны замка послышался оглушительный треск, словно сами стены рушились под натиском неведомой силы; замелькали высокие тучные тени, словно грозовые облака. Вслед за этим позади Пожирателей вдруг показалось с несколько дюжин кентавров, послышался звук натягиваемой тетивы, и все присутствующие бросились врассыпную от града посыпавшихся с неба стрел. Начался хаос. Тут и там замелькали вспышки проклятий, у подножия Восточной башни начались эпические схватки великанов, включая легендарного младшего братца Хагрида, а кентавры буквально топтали копытами всех неугодных. Пожиратели ринулись в разные стороны, прочь от надвигающихся на них спиной великана, и Драко воспользовался моментом, чтобы поразить Селвина в спину Оглушающим заклятием. Пожиратель рухнул ничком, открывая лучший обзор на битву, и на глаза вдруг попалась парящая в воздухе змея Нагайна, лишённая всяких защитных чар… Прицелившись, Драко выстрелил Взрывающим, но оно угодило в плечо взявшемуся из ниоткуда Гойлу-старшему, а в следующий момент вдруг сверкнуло серебром, и взгляды сражающихся сами собой обратились к отделившейся от тела голове… Подскочив к Невиллу прежде, чем Волдеморт успел до конца осознать произошедшее, Драко выкрикнул: — А ты не такой рохля, как я думал, Долгопупс! Он выставил перед гриффиндорцем Протего одновременно с кем-то другим, но не смог отыскать защитника в постоянно движущейся толпе. На мгновение всеобщий гомон и грохот заклятий прервался рёвом лесничего: — ГАРРИ! ГАРРИ! ГДЕ ГАРРИ? Обернувшись к тому месту, где ещё минуту назад лежал мёртвый Гарри Поттер, Драко ничего не смог разглядеть среди множества чужих ног, осколков камня и обломков стрел. Сердце пронзила невозможная догадка, но Драко не успел напомнить себе не испытывать ложных надежд, прежде чем гигантское, рыхлое тело великана рухнуло в считанных метрах перед ним. — Малфой, уходим! Кто-то дёрнул его за рукав и силой потащил к крыльцу. Драко не стал сопротивляться, пригибаясь от свистящих над головой заклятий и посылая в Пожирателей первыми пришедшими в голову проклятиями. Конфринго, Диффиндо, Авада… Ему было уже наплевать. В этом последнем рывке за свободу Драко готов был сражаться до последнего вздоха, как это делали все в замке, даже зная, что самый сильный их собрат, всеобщий символ и оплот надежды, погиб. Многие, как и сам Драко, желали отомстить. Сражающиеся вынуждены были отступить в замок, чтобы их не задавили великаны и кентавры. В ожесточённой борьбе сцепились зазевавшиеся Пожиратели и фестралы, а злосчастный хагридовский гиппогриф и вовсе превратил Эйвери в кусок мяса, и Драко пожалел, что стал тому свидетелем. Не менее кровавыми методами сражались и выросшие из-под земли эльфы. До глубины души поражённый увиденным, Драко проводил взглядом воинствующего Кикимера и его персональный взвод домовиков с кухонными ножами, топорами и шампурами в крошечных ручках. К битве присоединялось всё больше людей и волшебных существ, и Малфой даже не успевал атаковать оставшихся без спарринг-партнёра Пожирателей — так быстро их разбирали подоспевшие на помощь жители Хогсмида, новые родственники Уизли и школьные преподаватели… Драко завёл палочку за спину, чтобы швырнуть проклятием в Беллатрису Лестрейндж: та самозабвенно играла с Полоумной, как кошка с едой. Но тётушка ленивым движением руки отразила его атаку, и Лавгуд растерялась, вызывая у Драко разочарованный вздох. — Жалкая попытка, мальчишка! Твои родители стыдились бы тебя! Круцио! Уклоняясь, он споткнулся о распластанную на пороге Большого зала тушу Долохова и упал на спину, больно ударившись затылком. Данное зрелище лишь раззадорило Беллатрису, и Драко в отчаянии ударил неумолимо наступающего врага Петрификусом, промахнувшись на какой-то дюйм… Беллатриса разразилась жестоким хохотом и, возвышаясь над племянником, направила ему палочку в лицо. — Сейчас ты отправишься прямиком к своему глупому дружку, Драко… Авада… — Протего! Взрывающее заклинание ударилось о выросший перед ним щит, и обескураженная Беллатриса с притворным испугом уставилась на обидчицу: ей оказалась не кто иная как Джинни Уизли в сопровождении Гермионы и присоединившейся к ним Полумны. Все три держали Пожирательницу на мушке, пока Драко поднимался на ноги, чтобы встать по их сторону. — Спасибо, — смазанно поблагодарил он, и Уизлетта хмыкнула. Большой зал кишел сражениями. Драко задел плечом Аберфорт Дамблдор, вслед за ним на подмогу кинулись очередной брат Уизли и их папаша, через всё помещение пролетел орущий басом Макнейр, под ногами мешалось бесчувственное тело Яксли… Времени на разглагольствования не оставалось, и Беллатриса осыпала школьников столь быстрой чередой заклинаний, что только чудо помогло им увернуться. Чудо — и подоспевшая вовремя Молли Уизли: — НЕ ТРОНЬ МОЮ ДОЧЬ, МЕРЗАВКА! Драко отступил, наткнувшись спиной на таких же зевак в лице Долгопупса и Ли Джордана. Неожиданно все сражения стихли, большинство Пожирателей смерти оказались повержены, и теперь взгляды всех присутствующих были направлены на две отдельные схватки: с одной стороны Молли Уизли планомерно выводила из себя Беллатрису, с другой Волдеморт щедро раздавал проклятия Макгонагалл, Слизнорту и Кингсли. Школьники и их родители, члены Отряда Дамблдора и Ордена Феникса, многочисленные родственники Уизли, лавочники и трактирщики Хогсмида, кентавры и эльфы — все испуганно столпились у стен, вжимаясь друг в друга и с ужасом наблюдая за разворачивающейся жестокой битвой. Малфой внимательно следил за движениями Беллатрисы, силясь подгадать момент, чтобы нанести решающий удар… Но мать Уизли — эта сумасшедшая женщина, обрёкшая мир на существование в нём целых семерых Уизли — всё сделала сама. Далее события развивались очень стремительно. Поверженная Беллатриса, словно не веря своей неудаче, упала навзничь, и последние крохи жизни покинули её искажённое гримасой лицо. Безумный крик Волдеморта утонул в возгласах ликующей толпы. Он послал Убивающее в миссис Уизли, но зал вдруг взрезали мощные щитовые чары, и из ниоткуда вышел человек. Драко почувствовал, как земля уходит из-под ног. — ГАРРИ! — Он жив! — Это невозможно! Но как только взгляды Поттера и Волдеморта встретились, воцарилась звенящая тишина. Главные противники этой битвы начали двигаться по кругу. Драко отступил ещё на пару шагов назад, чтобы на время скрыться в толпе и подгадать момент для скрытой атаки, но Поттер словно прочитал его мысли: — Пусть никто не пытается мне помочь. Так нужно. Нужно, чтобы это сделал я. В его голосе не было страха. Драко непроизвольно закатил глаза: этой ночью Поттер уже пытался убедить его в своей правоте, отправляясь на смерть, и Драко не собирался снова мириться с его высокомерием. У каждого из присутствующих наберётся достаточно причин, чтобы прикончить Волдеморта лично. Их с Поттером, Уизли и Грейнджер отличало только то, что они точно знали, что теперь это действительно возможно. Драко поднял палочку, но Гермиона схватила его за запястье. — Отпусти! Уизли шикнул на них, но Волдеморт даже не повернул головы, слишком занятый разговорами с Поттером. — А вдруг у него не получится? — раздражённо шепнул Малфой. — Получится… — взволнованно отозвалась Гермиона. — Теперь точно получится… Поттер признался, что готов был умереть этой ночью, и у Драко стало больно в груди. Этот придурок пошёл на самоубийство, наврал об этом и теперь объявил правду во всеуслышанье. Оказывается, бессмысленно становиться Гарри Поттеру другом, чтобы заслужить право знать правду. Гарри Поттер сам себе на уме. Гарри Поттер скажет только то, что тебе нужно знать. — А что сделала его мать? — спросил Драко почти беззвучно, склонившись к Грейнджер, но ответил ему Уизли: — Пожертвовала собой, чтобы защитить его. — И поэтому сегодня больше никто не умер? Уизел промолчал. Всё ещё старательно следя за каждым движением Гарри и Волдеморта, Драко мельком глянул на Гермиону: та выглядела задумчивой. Разве могла эта детская сказочка быть правдой? Драко был совершенно солидарен с Волдемортом: любовь ещё никогда никого не спасала. Этому не существовало документального подтверждения. Но Поттер, на самом деле, срать хотел на документальные подтверждения. Поттер делал всё, что ему вздумается. Поттер вдруг сказал, что Дамблдор сам искал смерти на Астрономической башне, и у Драко снова что-то обвалилось в груди. Он винил себя за слабость и трусость, когда не смог произнести решающих слов, а многим позже — за то, что вообще позволил этому случиться, а Поттер… Он всё это время знал правду и не удосужился рассказать Малфою. Просто потому, что Малфой в очередной раз оказался недостоин. Или потому, что Гарри не посчитал важным такой пустяк. Ведь Малфой, наверное, в его понимании — бесчувственный Пожиратель смерти, не способный ни на сожаление, ни на сострадание. Драко сам приложил немалые усилия к тому, чтобы построить такой образ в голове Гарри, но Гарри, как ошибочно полагал Драко, всегда пытался разглядеть в нём лучшее. Похоже, не доглядел. — Патронус Снейпа — лань, — продолжал Гарри, — как у моей матери, потому что он любил её всю жизнь, с самого детства. — Чего? — так же шёпотом переспросил Драко и получил тычок под рёбра. — Заткнись ты уже, хорёк! — Но это бред! — Какая разница, если его это отвлекает? Драко замолчал и стал слушать дальше. Гарри действительно пытался сбить Волдеморта с толку разговорами? До сих пор у него это получалось, но отнюдь не степень сосредоточенности определяла могущество Тёмного Лорда. Драко всегда казалось, что он мог бы стереть с лица земли весь Уэльс, в одной руке держа палочку, а другой листая свежий номер «Ежедневного Пророка». Но с каждой секундой Драко всё больше убеждался, что до сих пор жил иллюзиями и тыкался во все острые углы, как слепой котёнок. — Настоящим хозяином Бузинной палочки был Драко Малфой. Драко вытаращил глаза, зачем-то подняв к носу палочку из лиственницы. Он никогда не верил в эти россказни о хозяевах палочек и характеристиках древесины, а успешное заклинание Патронуса списал на страх ударить в грязь лицом перед Поттером. К тому же Драко разоружил Гарри на Гриммо, став хозяином новой палочки. Разве это не значит, что в ту секунду его право обладания Бузинной палочкой закончилось? Драко просто не мог поверить, что самая смертоносная в мире палочка принадлежала ему. На секунду — всего на секунду — в нём разгорелась алчность, но затем Драко вдруг подумал: пойми он сразу, что к чему, появился бы у него шанс одолеть Волдеморта раньше?.. — Наш поединок решит чистое умение… А убив тебя, я смогу заняться Драко Малфоем. Драко не испугала эта фраза — ему при любом раскладе пришлось бы несладко, — но Грейнджер с одного бока и Джордж с другого неожиданно оттеснили его назад, прикрывая собой. Драко впал в ступор, но мгновение спустя насилу отпихнул их, метнув такой гневный взгляд, что Джордж отвёл глаза. Он вдруг вспомнил приступ Поттера на лестнице, когда он нёс околесицу о Дарах Смерти… Получается, у них не было шанса завладеть Бузинной палочкой вовремя. Волдеморт опередил их, похитив её из гробницы Дамблдора, и теперь победа Гарри держалась на тонком волоске надежды на то, что история о принадлежности волшебных палочек — правда, и он действительно обладал ей… Огненный луч восходящего солнца вдруг ударил Поттеру и всем стоящим позади него в лицо; Волдеморт совершил неуловимое движение, и Драко невольно дёрнулся. Но заклятия — красное и изумрудное, словно цвета факультетских знамён, — столкнулись в воздухе с оглушительным хлопком. Сияющее золотом светопреставление продолжалось лишь долю секунды, и вдруг всё закончилось. Глаза привыкли к свету. В нескольких шагах от Драко лежали на полу останки некогда величайшего тёмного волшебника. Его лицо застыло пустой, равнодушной маской; глаза больше не горели алым пламенем. Ничто в этом жалком существе больше не напоминало о былом величии, которым Драко многие годы восхищался. Зал зашумел и с радостными криками ринулся к Поттеру всем составом, перепрыгивая через мёртвые тела Пожирателей и обломки длинных столов. Многочисленные друзья Гарри Поттера облепили его со всех сторон, крича поздравления и хлопая по плечу, а Драко так и остался стоять на месте, опустив глаза на мёртвого лорда Волдеморта, пока окружающие задевали его локтями в попытке пробиться ближе. Происходящее походило на сон. Драко ещё не решил, кошмарный ли он. Он вдруг осознал, что еле держится на ногах. — Как ты? Он обернулся и увидел Дафну: одна половина её лица была залита запёкшейся кровью. Драко не ответил и обнял её. Вместе с хромающим Тео и плохо слышащим Блейзом они подняли опрокинутую, но уцелевшую скамью. Окружающие тоже не остались без дела: преподаватели починили и подняли обеденные столы, школьники расправились со скамейками, орденцы перенесли тело Волдеморта куда-то… в другое место. Драко было всё равно. Никто не хотел видеть это существо в помещении, наполненном истинным счастьем. Драко рухнул без сил за стол, стараясь не смотреть в сторону Гарри. Больше всего на свете ему хотелось бы съесть пару тостов с маслом и джемом, запить тройной порцией бренди и заснуть на добрых пятнадцать часов. Но ему ещё предстояло объясниться перед друзьями. — Простите, что бросил вас, — неловко сказал он, ковыряя пальцем дырку на колене. Ему нравились эти брюки. — Да ничего, — хлопнул его по плечу Тео. — Вряд ли тебе там было интереснее, чем нам здесь. Дафна прикончила Розье. Драко остановил взгляд на нервной улыбке однокурсницы. Наверное, его должна была взять гордость за её поступок, но мысли метнулись в совершенно другую сторону: — А твой отец? Тео пожал плечами, и его взгляд утратил фокус. Драко не хотелось бы узнать, что он сам или кто-нибудь из товарищей Поттера приложил руку к гибели Нотта-старшего. Но отец Тео был Пожирателем, и ничего тут не попишешь. — Астория? — Уехала домой, — покачала головой Дафна. — Хотя она могла сойти и в Хогсмиде. Это же Астория. — Надеюсь, ей хватило ума держаться подальше. — Мы её не видели. Драко с облегчением выдохнул. Они никогда не были близки, но Астория была ему как младшая сестрёнка. Никогда не сказала плохого слова о нём, но и не фанатела от его общества, как Пэнси. Пэнси… Что с ними всеми теперь будет? — Эй, Драко! Драко! Он повернул голову в поисках источника звука. За некогда когтевранским столом теперь сидели не только Драко, Тео, Блейз и Дафна: к ним присоединились все Уизли, Кингсли, Макгонагалл, Слизнорт, Долгопупс, Лаванда, Полумна и ещё множество людей, которых Драко знал только в лицо. Полумна позвала ещё раз, и Драко остановил на ней свой взгляд: — Чего тебе, Лавгуд? — Спасибо, что спас мне жизнь! Растерявшись, Драко не нашёлся с ответом, но Лавгуд уже отвлеклась на разговор с Долгопупсом. Большой зал едва стоял в собственных руинах, люди походили на оживших мертвецов — все во рванье и крови, присыпанные пеплом и пылью, в разной степени израненные, они всё же улыбались, смеялись и плакали. К горлу подкатывал ком, и Драко почувствовал, что больше не может здесь находиться. — Пойду прогуляюсь. Дафна придержала его за руку: — Ты будешь в порядке? — Теперь да. Выйдя за двери — вернее, за одну дверь, жалко болтающуюся на петлях, — Драко свернул в узкий коридор и стал заглядывать в ближайшие комнаты. Везде было пусто, если не считать нагромождения из старой мебели и пыльных ковров в подсобке, но вскоре Драко набрёл на заброшенный, почти пустой класс, где в самом центре его лежало бездыханное тело Волдеморта. Кто-то задёрнул старые, поеденные молью шторы, видимо, полагая, что прикосновение солнечных лучей к такой тёмной материи будет оскорбительно для солнца. Драко подошёл к мертвецу вплотную. Хотелось пнуть его в плечо или плюнуть прямо в навеки застывшее змеиное лицо, но это не сыграло бы никакой разницы. Драко не стало бы легче. За этим человеком он по принуждению следовал столько лет, что привык считать себя его сторонником. Отец обожал его. Считал великой честью служить Тёмному лорду. Даже мама — и та не могла слова сказать поперёк воли Повелителя. Неужели взрослые так слабы, что эту войну дано было выиграть детям? — Вот ты где. Драко не стал оборачиваться. Подойдя ближе, Поттер сбросил мантию-невидимку и встал рядом. Взгляд его равнодушно скользнул по распластанному у его ног Волдеморту. — Как был ничтожеством, так и остался. Вот уж кто выглядел так, словно хотел плюнуть Волдеморту в лицо. Только теперь Драко понял, что Гарри никогда не боялся Волдеморта. Ненавидел, презирал, избегал, ставил палки в колёса — но только не боялся. Тогда как Драко мог похвастаться лишь обратным. Они видели Тёмного лорда с очень разных сторон баррикад. У Драко никого не было, чтобы помочь защититься от Волдеморта. — Чего ты хочешь? Гарри взял его за руку. — Ничего. Как ты себя чувствуешь? Драко не ответил, вместо этого высвободив ладонь и засунув руки в карманы. Наверное, меньшее, чего Поттеру сейчас хотелось бы — это ругаться, но Драко ничего не мог с собой поделать. Он даже в глаза ему посмотреть не мог. — Кстати, о чём ты хотел поговорить в Выручай-комнате? — не унимался Поттер. Драко пожал плечами и ответил сухо: — Хотел сказать спасибо. За то, что вытащил нас из мэнора. Моя мать попросила меня об этом. Он скорее почувствовал, чем увидел, что гриффиндорец улыбнулся. — Ты останешься в замке? В голосе Гарри звучала надежда. Вместо ответа Драко позволил давно зревшему в глубине души вопросу вырваться наружу: — Ты знал, что выживешь, когда ушёл в лес? Он всё же посмотрел Поттеру в лицо и замер: ещё никогда прежде Драко не видел его таким расслабленным, почти умиротворённым. Если бы не цветущая на лице улыбка, Драко и его посчитал бы мёртвым. Внутри него самого всё было натянуто, как тетива. Вероятно, часть его до сих пор не могла поверить, что всё наконец кончено и многолетняя война подошла к концу. — Нет, не знал, — помотал головой Поттер и задумчиво почесал в затылке, посмотрев в высокое пыльное окно. — На самом деле, я был уверен, что умру. Драко проследил за его взглядом и тоже всмотрелся в яркое голубое небо, устланное лёгкими облачками. Оно было окрашено рассветным солнцем в розовые, сиреневые и оранжевые оттенки. Казалось, сама природа решила разгуляться и нарисовала всеми красками сказочную акварельную картинку, которая совсем не вязалась с событиями минувшей ночи. Чёрное озеро успокоилось, и теперь о существовании в нём гигантского волшебного кальмара напоминали только редкие всплески воды да мелькающие над поверхностью щупальца. Драко никогда не купался в озере. Он кивнул скорее самому себе, чем в ответ Поттеру, затем развернулся на каблуках и решительно направился к выходу. Ничто больше не держало его в этой комнате. Вот только Поттер посчитал иначе, нагнав его у двери и вновь схватив за руку: — Стой! Не уходи. Драко застыл на месте и во второй раз насилу вырвался из цепкой хватки. Интересно, Поттер останется ловцом? Драко не находил в себе сил посмотреть ему в глаза. Он не хотел увидеть там что-нибудь, что заставит его передумать. — Не трогай меня, — отрезал он. Вернувшись в вестибюль, Малфой с облегчением понял, что Поттер не стал его преследовать. Быть может, конечно, он и сейчас идёт за ним по пятам, чуть не дыша в затылок, но Драко точно знал: Поттер оставит его в покое на некоторое время. Им обоим нужно было побыть отдельно друг от друга. Он облокотился о дверной проём и скрестил руки на груди, наблюдая за происходящим в Большом зале. На столах сами собой появились тарелки, наполненные скромным школьным завтраком, вкус которого Драко давным-давно забыл. Похоже, эльфы-домовики вернулись на кухню и спешили порадовать уставших бойцов тем немногим, что уцелело на складе: яичницей с беконом и фасолью, тыквенным соком, вкусным чёрным чаем (не чета той ерунде на Гриммо), тостами с брусничным джемом… В животе заурчало, и Драко, заметив, как широко машет ему Блейз, поспешил присоединиться к друзьям. — Вот уж не думал, что когда-нибудь буду есть за одним столом с гриффиндорцами и пуффендуйцами, — проворчал Тео, поглощая один бутерброд с ветчиной за другим. Драко щедро намазал себе джема, всего раз в жизни решив отложить манеры в сторону. — Посмотрел бы я на твоё лицо, — деловито произнёс он, без особой причины разглядывая своё отражение в серебряной чайной ложечке, — если бы я сказал тебе, что ужинал с Джинни Уизли и всем её семейством. — Что-о?! — одновременно округлили глаза слизеринцы. — Это долгая история… Импровизированный завтрак был в самом разгаре, и никто не заметил отсутствия самого главного в этой школе человека. Гарри словно растворился в воздухе, и Драко даже не обернулся, чтобы заметить, что его извечная свита в лице Рона и Гермионы также отсутствует. Сегодня можно было всё — даже не думать о Гарри Поттере. Через несколько человек от него Джордж принялся крутить ручки заколдованного радио. Бесконечный белый шум сменился множеством оживших радиостанций, и Драко с опозданием осознал: все запреты рухнули, чары развеялись, и волшебники по всей стране вновь обрели свободу. Перестав жевать, Драко уронил руку с тостом и подумал: а вдруг и проклятие, наложенное на Люциуса, развеется, и он придёт в себя?.. «…Сообщает наш специальный корреспондент Родрик Флаэрти, и прямо сейчас вы слышите звуки освобождения, — донеслось из динамиков, и Джордж прибавил громкость. На фоне голоса репортёра послышались радостные крики и свист толпы. — Выжившие собрались на улицах, чтобы отпраздновать. Это конец долгих тёмных времён. Великобритания наконец свободна». Драко посмотрел на Джорджа, и тот неверяще улыбнулся ему. На мгновение среди слушателей воцарилась тишина, словно дань уважения, а затем вдруг все четыре стола взорвались бурными аплодисментами, и зал рукоплескал, поднимая кубки и поздравляя друг друга, проливая тыквенный сок и обнимаясь… На пороге зала возникла тонкая фигура светловолосой женщины, облачённой в габардиновое пальто, и вдруг впервые в жизни Драко почувствовал: Он свободен.