† † †
Пробуждение сопровождалось каким-то противным звоном в ушах. Один из послушников бегал по всему этажу с колокольчиком в руке, стараясь разбудить учеников. — Подъем! А Шерлоку вставать не хотелось вовсе. Одежду он так и не снимал и уснул прямо в ботинках. Не лучшее утро в его жизни. Мальчишки уже собирались и о чем-то праздно разговаривали. Один из них потряс Шерлока за плечо, но тот пробурчал: «Я заболел». И уткнулся обратно в подушку. Конечно же, на самом деле он не захворал, а просто хотел, чтобы они отстали. Мальчишки пожали плечами и решили его пока не трогать. Видимо, сказали кому-то, что Шерлок в комнате остался, и по его душу уже кто-то шел: Шерлок услышал шаги в коридоре, направляющиеся прямиком к нему. — Подъем, — учтиво произнес уже знакомый голос. Это был тот же послушник, что встречал Шерлока вчера. — Я предупреждал, что у тебя с утра будет дежурство. Давай, надевай форму и вперед. — Я не пойду, — твердо заявил Шерлок. Тот подбоченился и вмиг оказался рядом с ним. — Чувствуешь себя плохо? Только не ври мне. — Да, плохо. Тот приложил руку к его лбу. Шерлок почувствовал теплоту его ладони и поморщился. Физические контакты с чужими людьми ему не нравились. — Температуры нет. — Да, я себя душевно чувствую плохо! — и Шерлок не соврал, но вряд ли это могло стать оправданием, чтобы не идти на дежурство. Тот сел рядом, на краешек кровати. Осторожно взял его за плечи и потянул, заставляя сесть. На удивление, руки у него были сильными. — И кровать запачкал… — заметил он. — Тебе же ее отстирывать и придется. Себе хуже делаешь. — Мне все равно, — Шерлок попытался лечь обратно, но тот не дал. — Если ты будешь целыми днями валяться в кровати, ничего дельного из этого не выйдет. Человеку нужен труд. — Мне по душе умственный труд, а не физический. — У нас и умственного хватает, — тот улыбнулся. — Когда устаешь от одного, то начинаешь заниматься другим. Шерлок протер глаза и зевнул. Не хотел он идти готовить чертов завтрак! — А если не пойду? Не хочу и не пойду. Вы же меня не заставите. — Тогда останешься без завтрака. — Пф! — Шерлок хотел было завалиться обратно на кровать, но ему снова не позволили. От такого тесного контакта с другим человеком ему стало неуютно. — Я без еды проживу как-нибудь. — Шерлок… — тот измученно вздохнул, потер переносицу. Воспользовавшись моментом, когда его собеседник расслабится, Шерлок в итоге плюхнулся обратно на кровать. — Ты делаешь хуже только себе. Я не применяю физического насилия к ученикам, хотя заставить могу, я не слабый. Но считаю, что все можно решить мирно, если поговорить. Что тебя беспокоит? — Вы еще спрашиваете, что меня беспокоит? Серьезно? — Шерлок искренне удивлялся его глупости. Ему казалось, что это очевидные вещи. — Каждого, кто сюда приходит, что-то беспокоит. И они рано или поздно находят успокоение в Боге, — произнес тот. Да уж, его глупость уже ничего не вылечит. Еще и другим пытается мозги промывать. — Но сейчас я согласен тебя выслушать, и, может, тебе станет легче. Иногда нужно выговориться. — Не станет мне легче. — А ты попробуй. Вижу, что ты мальчик не очень общительный, весь в своих мыслях. Но одному тяжело. Всегда должен быть тот, кто выслушает. — Если так хотите знать… — Шерлок демонстративно цокнул языком и сложил руки на груди. — Меня беспокоит то, что меня засунули в эту дыру, заперли за семью замками, с решетками на окнах! И ходят важные, пропагандируют вероучение, когда я атеист и дело иметь с этим не хочу! Заставляют просыпаться, чуть солнце встало, и идти заниматься грязной работой, которой занимаются домохозяйки и необразованные! Нормальных уроков нет. А я не хочу учить то, что мне не надо! И учитель по естествоведению, наверняка, такой же фанатик, как и все здесь — чему он научить может? Вместо теории эволюции Дарвина расскажет о божьем замысле? — Стало легче? — улыбнулся он, наклонив голову вбок, как голубь. — Да, кстати… учитель по естествоведению — это я. Говорил тот без злобы или упрека, но Шерлоку почему-то все равно стало очень стыдно. Всю агрессию он вылил на этого молодого преподавателя, который ее, на самом деле, не заслужил. И Шерлок ненавидел чувствовать себя виноватым. — Меня зовут Джон. Ну, обычно ко мне обращаются как брат Джон. И нет, я не религиозный фанатик, как ты выразился. Я учился в медицинской школе, правда, так ее и не закончил. То, что Шерлок удивился — это мягко сказано. Что он тогда тут делает? Решил променять образование на монастырь? Немой вопрос застыл у него на губах, и Джон попытался ответить на него: — Наверное, думаешь, что я тут забыл? Это долгая история… — тот на мгновение задумался, словно пытался отогнать от себя какие-то неприятные мысли. — В любом случае, я к этому пришел осознанно. И преподавать стараюсь, не опираясь на религию. — Значит, вы здесь как… и как учитель, и как врач? — Да, вроде того, — Джон вновь доброжелательно улыбнулся. — Меня поэтому и позвали к тебе, сказали, что у тебя болит что-то. — Ладно. Но достанется же в любом случае мне. Почему вы беспокоитесь? — Я стараюсь быть неравнодушным к своим ученикам. Мы здесь для того, чтобы воспитывать их. Не как религиозных фанатиков, как ты выразился. Прежде всего, чтобы воспитывать в них личность. Трудолюбивую, доброжелательную, творческую. У нас есть уроки музыки и живописи. Тебе что нравится? — Из творчества? — Джон кивнул. — Ну… мне скрипка нравится. Но отец не разрешил взять ее с собой. Сказал, что буду всем мешать спать по ночам. — Скрипка — это хорошо! У нас есть парочка в музыкальном классе, до отбоя можешь приходить, тренироваться играть. — Правда? — Конечно! — Джон заулыбался еще больше, обнаружив, видимо, что Шерлок, наконец, увлекся хоть чем-то. — А ты думал, у нас тут так скучно? Если пойдешь на завтрак, то я после ужина тебе покажу музыкальный класс. — Я его и так найду, — ухмыльнулся Шерлок. — Но ключи все равно только у преподавателей. — Ладно… Возможность играть на скрипке — хоть какое-то полезное занятие в этой клоаке, думалось Шерлоку. А главное, у него уже начал выстраиваться план побега. И главный элемент в нем был — Джон.† † †
Шерлок нехотя поплелся в душ. Ему повезло, что остальные уже закончили мыться, пока тот отказывался выходить из комнаты. Дежурить разрешалось в обычной одежде. Джон объяснил, что фартук и все необходимое дадут на кухне, но предупредил, что перед завтраком обязательно нужно будет переодеться в форму. Шерлок, однако, надевать ее не планировал. Когда он спустился на кухню, почти сразу почувствовал запах свежего хлеба. Это вызывало приятные воспоминания о доме, когда каждое утро его ждали на завтрак свежие булочки, круассаны и багеты. Ему представилось в красках, как он намазывает на уже разрезанный багет кусочек сливочного масла и кладет в рот… Живот его утробно заурчал, требуя пищи, ведь он не ел уже почти сутки. Внизу его уже ждали другие ребята, вовсю готовившие завтрак. — О! Детектив! — его имени, ребята, похоже так и не узнали, как и он — их. Разве что только Джеймса. — Ты пришел! Рыжий подскочил к нему с упаковкой сыра в руках и протянул Шерлоку. Маасдам. Не изысканный пармезан, конечно, или горгонзола, какие он привык видеть на столе, но тоже сойдет. — Держи. Будешь резать сыр. Смотри, чтобы каждый кусочек был примерно одинаковым по размеру. Не слишком толсто только. И чтобы на кусочек хлеба был похож. Он попытался жестами показать, какого размера должен быть ломтик сыра. — Потом хлеб нарежешь. Белого и черного. Такими же кусочками. Шерлок нехотя кивнул. Ему протянули деревянную доску и туповатый нож, каким можно резать, только если приловчиться. — После завтрака у нас библеистика… — протянул тревожно Мышь, склонившись над чаном и помешивая кашу. Плечи его были сгорблены, а нижняя губа нервно прикушена. — А я никак не могу тот отрывок выучить… А ведь учил почти всю ночь! — Да уж… И нам всем из-за Детектива, скорее всего, достанется, но будем надеяться на лучшее. Рыжий мыл куриные яйца, а затем перекладывал их в кастрюлю. Шерлок надеялся, что яйца будут варить хотя бы не вкрутую — это же невозможно есть! В воздухе пахло сладкими ягодами и фруктами, из которых Джеймс варил какой-то пунш, как всегда стоя в стороне и не вклиниваясь в диалог Рыжего и Мыши. — Вдруг у Шершавого будет настроение хорошее… — Помолимся. А Шерлок тем временем исподтишка наблюдал за Джеймсом. Руки у того немного тряслись, особенно когда он резал фрукты. Зачем ему вообще доверили работу с ножом? Мальчишки, видимо, уже привыкли, что тот со странностями, но угрозы для них не представлял. Еще Шерлок надеялся на скорое наступление вечера, чтобы Джон показал ему музыкальный класс. Интересно, когда проводятся уроки музыки? Может, они были только в качестве дополнительных? Задумавшись, Шерлок случайно порезался, но нисколько не расстроился этому. Ведь появился отличный повод уйти отсюда! Если что, скажет, что долго искал Джона, никак найти не мог, вот и прогулял. — Я тут порезался… Мне надо бы врача найти. — А? Да… Брат Джон сейчас, скорее всего, во дворе. У них дежурство там. — Учителя тоже дежурят? Но его вопроса они, видимо, не услышали: слишком увлеклись повторением заданного отрывка. Выдохнув облегченно, Шерлок решил немного прогуляться. Если учителя дежурят сейчас во дворе, то, стало быть, выход был открыт. Пока он спускался на первый этаж, чувство опасения, что его кто-нибудь найдет здесь, упорно не покидало его. Несмотря на то, что у него была уважительная причина уйти с дежурства, сердце все равно предательски быстро билось в грудной клетке. Он осторожно потянул тяжелую дверь от себя, и она действительно с легкостью поддалась. Осень встретила его прохладным, но приятным ветерком. Газон вокруг школы был даже не газоном, а какой-то жухлой зеленью. Утренний туман скрывал кромку леса, что была еле-еле заметна за воротами, а влажный воздух оседал на коже. Было зябко, завывал ветер и кружились с шорохом листья, спешно подметаемые дежурными. Среди них Шерлок заметил Джона, но подходить не спешил, пользуясь тем, что послушник его пока не заметил. В голове пронеслась простая мысль — бежать. Бежать к воротам, а там как-нибудь перелезть. Шерлок гибкий, наверняка справится. Перелезть, а затем бежать до ближайшей дороги, поймать автостоп… Шерлок настолько отчетливо осознал, что прямо сейчас может сбежать, что уже сделал резкий шаг вперед, но его окликнули. — Шерлок? Что здесь делаешь? — Джон подошел к нему прямо вместе с метлой в руке. — Что случилось? — Да вот… палец порезал, — все еще глядя вдаль, он протянул руку Джону, показывая свой «ужасный» надрез. — Горе мое, — вздохнул Джон, взял его под руку и повел обратно в школу. Шерлок тут же освободился от его хватки, подбираясь. Он же не маленький, чтобы его за ручку отводили. А еще он жалел, что не рванул вперед, когда была такая возможность. Вряд ли его кто-нибудь бы догнал: бегал Шерлок быстро. Пока он мысленно ругал себя, Джон отвел его в медпункт, где пахло спиртом и еще какой-то гадостью. Кабинет был таким же старым, как и весь пансион: обветшалые стены, пережившие уже не один десяток лет, темные дубовые шкафы, запертые на ключ, кипы старых книг и каких-то бумажек, коричневая, потрескавшаяся кожа дивана. На полках стояли какие-то баночки с разноцветными жидкостями и выцветшими надписями, а в стекляшках отражался блеклый свет, падающий из окна. Гробовую тишину перебивал Джон, копаясь в ящичке и пытаясь найти пластырь, а когда нашел, присел рядом с Шерлоком, обхватив теплой ладонью его раненую руку. Шерлок затаил дыхание. Джон обрабатывал его ранку ваткой, смоченной перекисью. Движения были заботливыми и умелыми, но все равно некомфортными. Напоследок Джон заклеил порез пластырем и осмотрел результат своей работы, удовлетворенно кивнув, пока Шерлок пялился на чужие руки, покоящиеся на его запястьях. — Возвращайся на дежурство, тебя, наверное, там уже заждались. Чужой голос привел в чувство. Шерлок быстро кивнул и поспешно разорвал неуместный контакт. Послушник вернулся на дежурство, а Шерлок остался стоять посреди жуткого коридора. Утром он выглядел уже не таким мрачным, но все равно его стены казались слишком узкими, напоминая, что он здесь — пленник. Джон был слишком добрым, даже приторно-добрым. Неудивительно, что ученики его так любили: и учитель хороший, и доктор заботливый — эта доброта могла подкупать. Но Шерлок, уже прежде сталкиваясь с подобными личностями, мог бы поспорить, что и у него таятся свои скелеты в шкафу. Впрочем, как и у всех здесь. На одну загадку больше. Так даже интереснее. Возвращаться на кухню не хотелось. В конце коридора послышались чьи-то шаги, и Шерлок внутренне напрягся. Подошел ближе, настороженно прислушиваясь и неожиданно столкнувшись с кем-то. Джеймс сжимал в руках что-то и тихо пробормотал себе под нос сухие извинения. — Куда идешь? — поинтересовался Шерлок. Ему было правда любопытно, что тот делал здесь, а не на кухне. — Не твое дело, — язвительно выплюнул мальчишка. — Курить бегаешь? — его насмешливая интонация, кажется, заставила Джеймса сильнее сжать и так тонкую полоску губ. Так он еще более походил на мертвеца. — Там же сигареты, да? — Если и так, то что с того? Сдашь меня? — Я не стукач, — Шерлок выпрямился. — Угостишь одной? Джеймс выгнул бровь в удивлении и усмехнулся. — Ладно. Но мы не друзья. Пошли, пока все остальные дежурят. Они выскочили во двор и спрятались за кустами. Джеймс вытащил из кармана зажигалку и зажег пару сигарет, протянув одну из них Шерлоку. Их пальцы на мгновение соприкоснулись: кожа Джеймса была холоднее могильной земли, что резко контрастировало с теплотой кожи Джона. По телу пробежал неприятный холод. Тот глядел в сторону и потирал руки, зажимая сигарету между губ. На улице действительно было немного зябко. А еще, осматривая его повнимательнее, можно было заметить, насколько он был худой. Того глядишь — ветер подхватит и унесет с собой в небытие. — Где сигареты достаешь? — Шерлок не надеялся услышать ответ, и ему действительно не ответили. Может, воровал где-то. Шерлок бы не удивился тому, что один из послушников курит, по крайней мере, пока не принесет обет. — Не думал сбежать отсюда? Джеймс с горечью посмотрел на затянутое тучами небо, сделал затяжку, несколько раз моргнул, словно пытался прогнать оцепенение, а затем решительно сказал: — А мне больше некуда идти. Мне после окончания школы только в монастырь. Родителей у меня, как ты уже, наверное, понял, нет. Естественно. Шерлок кивнул, подтверждая свои догадки. — Куда мне еще можно податься? С бродячим цирком убежать? — Бродячий цирк и то лучше. Ты же не верующий. Такое терпеть могут только люди, которым ничего, кроме веры, не надо. — Ты прав, я в Бога не верю. — И в Сатану не веришь? Почему тебя сатанистом называют? — Потому что у меня приступ случился однажды. Прямо во время того, как мы молитву читали. — Люди — идиоты, — выдал Шерлок, и Джеймс впервые улыбнулся, наконец сойдясь с кем-то мыслями. — Ты прав. Тишину разорвал оглушительный звон колокола, слышный здесь особенно громко. От неожиданности Шерлок немного дернулся, быстро потушил сигарету о пожухлую траву и закопал окурок. — Пора на завтрак, — тускло произнес Джеймс. По пути в столовую он рассказал и о других особенностях школы. Уроки физического воспитания проходили, в основном, на улице, даже если шел дождь или небольшой снег. Физвоспитание было любимым предметов у него, особенно ему нравились уроки фехтования и верховой езды. Где-то на территории монастыря даже находились конюшни! Рыжий и Мышь зашептались, как только заметили пропажу. Наверняка теперь они думали, что Шерлок подружился с Одержимым. Ну и пусть, — думалось Шерлоку. Тот оказался не самым неприятным собеседником, хоть и был со странностями. — И где вы пропадали? Нам пришлось все доделывать самим, — Рыжий с упреком сложил руки на груди. — Я же говорил, что дружок для Джеймса появился, — буркнул Мышь и закатил глаза. Всего в столовой было три длинных стола: два для учеников и один — для преподавателей-послушников. Школьники спешили занять места напротив тарелок, в которых теплилась свежая еда. На столах также стояли свечи, салфетки и натертые столовые приборы. Можно представить, что он находился в ресторане. Но никто трапезничать еще не начинал. В столовую вошел Шершавый, и все остальные поднялись со своих мест. Джеймс дернул Шерлока за край одежды, которую тот так и не переодел. — Встань! Шерлок нехотя поднялся. Все покорно ждали, пока Преподобный дойдет до своего места и разрешит остальным присесть. — Какая показуха… — Шерлок хотел демонстративно сесть обратно. — Присаживайтесь, — распорядился он старческим, но все же громким, властным голосом. — Помолимся. Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем… Столовая наполнилась шепотом других учеников, повторяющих молитву. Шерлок, подперев щеку кулаком, старался не засмеяться. После слова «Аминь» он все-таки не удержался и прыснул в кулак, что не осталось незамеченным. Преподобный встал из-за стола и медленно направился к нему. Шерлок старался показать, что не боится, но получалось у него это плохо. Шершавый схватил его за воротник рубашки, поднял из-за стола. В столовой воцарилось гробовое молчание: другие ученики боялись даже шелохнуться. — Почему не в форме? — его голос прозвучал, как раскат грома. — Я не знал, что на завтраке нужна форма. Шерлок сглотнул. Он знал, но специально нарушил правило, и Преподобный, кажется, это понимал. — Иди переоденься. И чтобы не возвращался в таком виде. Его чуть ли не вышвырнули из трапезной. За спиной послышались тихие переговоры, но вскоре все остальные приступили к завтраку. Желудок противно свело от голода, до тошноты. Он так давно не ел, что готов был поглотить даже ту мерзкую кашу, что ребята приготовили на завтрак. Нехотя Шерлок переоделся и, взглянув мельком в зеркало, не узнал себя. С одной стороны, форма была не такой уж и убогой, но все равно была не к лицу. Особенно кожаный пояс, контрастирующий с темно-синей формой, и колоратка. Шерлок любил элегантные, черные костюмы с аккуратными белыми или темными рубашками. Теперь же он выглядел как все. В итоге колоратку и этот ужасный пояс он решил снять. Приличия ради, он же все равно был в форме, да и во второй раз его не выгонят. Вернувшись в столовую, Шерлок подметил, что завтрак подходил к концу. Быстро сев за свое место рядом с Джеймсом, он с отвращением попробовал уже остывшую овсяную кашу. Желудок вновь свело, и ему пришлось есть то, что лежало перед ним. На завтрак также было вареное яйцо, пунш и тост с маслом и сыром. После утренней трапезы начался первый урок. Как назло, именно с Шершавым. Отношения между ними сразу не задались, и Шерлок с подступающей к горлу тошнотой занял свое место. Парты были одиночными, деревянными и отполированными вручную. В кабинетах приятно пахло деревом и мелом. Учеников было всего четыре, из-за чего Шерлок ощущал себя еще более неуютно. Наверное, нужно было взять с собой из комнаты Библию, как это сделали другие ученики, но Шерлок вспомнил об этом слишком поздно. Он был готов к тому, что его снова наругают, но старался держаться прямо. Он же не был трусом. Шершавый старческой походкой прошел в класс. Все тут же встали, и Шерлоку тоже пришлось: злить учителя еще больше не хотелось. — Присаживайтесь, господа. И они сели. Преподобный внимательно оглядел класс и остановился на Шерлоке. — Шерлок Холмс… — начал он, прочистив горло. — Начнем, пожалуй, с тебя. Ребята должны были сказать вчера, что я задавал. Он сглотнул, ощущая, как раздирает горло неприятная сухость. Рядом с этим человеком ему было крайне неуютно. Настолько, что он готов был выпрыгнуть прямо в окно: на нем не было решетки. — Выйди к доске. — Я не… — Что? — учитель прищурился и повернул голову так, чтобы слышать лучше. — Я не готов… В классе повисло долгое молчание. — Во-первых, молодой человек, встаньте прежде, чем говорить со мной. Шерлок поднялся. Стул со скрипом проехался по полу. — Во-вторых, «отец-настоятель»! — он стукнул кулаком по парте, точно по крышке гроба, и та пошатнулась. Непонимающе посмотрев сначала на него, потом на одноклассников, что держали головы опущенными, Шерлок опустил взгляд на свою парту, разглядывая тонкую трещинку на ней и стараясь не смотреть на учителя. Палец, словно бы повторив движение глаз, прошелся по трещине. Та неприятно царапнула нежную кожу. — Ко мне нужно обращаться «отец-настоятель»! «Я не готов, отец-настоятель». Повтори! — Я не готов, отец-настоятель… — полушепотом повторил Шерлок. Он чувствовал, как с каждой секундой его гордость пытаются сломать. — Плохо! — выпалил тот, подходя ближе к его парте. — Раздевайся. Выходи к доске. И ты, Мориарти, тоже. Рыжий и Мышь с ужасом переглянулись, а затем покосились на Джеймса, который на дрожащих коленях встал с места и вышел к доске. Шерлок не мог поверить в то, что происходит. Что с ними собираются делать, а главное — за что? — Раздевайтесь. Дрожащими руками Джеймс послушно начал снимать форму, а Шерлок так и остался стоять, словно его ноги приросли к полу. Хотелось провалиться сквозь землю. Джеймс аккуратно сложил свои вещи и положил их на парту. Нижнее белье ему разрешили оставить. Тот поежился, словно от холода, обнял себя за плечи. Учитель подошел к нему с указкой в руках, приказал повернуться и сделал первый хлесткий удар. Вщик! Джеймс не издал ни звука, покорно принимая наказание, но по его лицу было видно, насколько этот удар стал для него болезненным. Прикусив нижнюю губу, он жмурился. — Остановитесь! — Шерлок хотел вмешаться, но Рыжий успел перехватить его за руку. — Вы что творите?! — Вас надо воспитывать, — еще один удар. На спине Джеймса показалась тонкая красная полоса и маленькие капельки крови. — Нужно было донести до вашего одноклассника домашнее задание! — Они не виноваты! Они рассказали, это я не послушался… Отец-настоятель прекратил избивать Джеймса, и тот медленно опустился на колени, на холодный пол. Все его тело дрожало то ли от холода, то ли от страха, то ли от боли. Возможно, от всего вместе. — Почему еще не раздет?! Чувствуя себя зверьком, что шел на убой, Шерлок сделал шаг назад, готовясь вот-вот сорваться и бежать подальше. Отец-настоятель повторил вопрос, и он не выдержал, сорвался и выбежал из класса. В легких стало резко не хватать воздуха. Он надеялся, что проклятая дверь на улицу открыта. Тогда он бы прямо сейчас сбежал из этого поганого места дальше, как можно дальше! Он долетел до спасительной двери, дернул за ручку, но та не поддалась. Вот черт… Заперта. Погони за ним не было, но Шерлок ощущал, как к глазам подступают горькие слезы от собственного бессилия и никчемности. — Черт! — выругался он в пустоту и ударил кулаком по двери. Выхода не было, и он вернулся в свою комнату, надеясь, что никто его искать не будет. Первый урок был худшим в его жизни. Острая вина и чувство несправедливости клокотали в груди, не давали покоя. Время пролетело незаметно быстро и одновременно утомляюще медленно. Когда ребята вернулись с занятия, они не стали разговаривать с Шерлоком, а тот и не хотел ничего спрашивать. Возможно, стоило попросить прощения у Джеймса, но слова застряли в горле рыбьей костью. — Сейчас у нас математика, — тускло произнес Рыжий, прочистив горло. — Возьми учебник, он должен быть у тебя в тумбочке. Шерлок кивнул, но с места не двинулся. Ребята ушли на уроки, а он остался в комнате. Никуда идти не хотелось.† † †
— Джеймс, я хотел у тебя прощения попросить, — произнес он, когда ребята вернулись с обеда. Шерлок выжидал его у двери в комнату, в то время как сам в столовой даже не появлялся: там же опять был бы этот старик, а ему не хотелось знать, что он с ним сделает, как только увидит. — Ты такой смелый, а на самом деле боишься только за свою шкуру, — чуть ли не выплюнул в него Джеймс, ткнув пальцем ему в грудь. — Я не знал… Прости. — Да пошел ты. С этими словами Джеймс юркнул в комнату, а Шерлоку захотелось провалиться сквозь землю. Слишком много было неприятных эмоций в первый же день его пребывания здесь. После обеда снова созвали всех на общественные работы. Его группа должна была идти убираться в конюшнях. Шерлок никуда не пошел, и в этот раз к нему никого не послали.† † †
Джон чуть ли не вбежал в комнату к Шерлоку, когда он не появился и на ужине. Аппетита совершенно не было. И, хоть он не хотел признавать, ему было стыдно появляться кому-либо на глаза. — Шерлок! — лицо Джона исказилось недовольством, толикой гнева. — Что ты вытворяешь? — Я? Читаю, — Шерлок продемонстрировал книгу по химии, которую он взял из дома. — Или теперь запрещено? — Не… — Джон глубоко вздохнул. — Я сегодня получил огромную взбучку от отца-настоятеля. За твое поведение. — И что же я сделал? — Тебе по пальцам перечислить? Кажется, Шерлок еще не видел его таким… раздраженным? Что такого сказал ему этот старикашка, что могло разозлить Джона, этого божьего одуванчика, что еще только с утра старался обходиться с Шерлоком как можно более бережно и учтиво. — Ты явился на завтрак без формы, смеялся во время молитвы, на первом же уроке начал грубить отцу-настоятелю, не выучил уроки, пропустил дежурство, обед и ужин. Как это понимать? — загибая пальцы, перечислил тот, а затем подбоченился. — А я должен перед вами оправдываться? — Шерлок уткнулся обратно в книгу, старательно пытаясь скрыть свое эмоциональное состояние. Формулы расплывались перед глазами, несмотря на то, что Шерлок изо всех сил старался сфокусировать взгляд на тексте. Неожиданно книгу из его рук выхватили. — Невежливо так обращаться со старшими. — А мне плевать! — возмутился Шерлок. — Мне от вас ничего не надо, будьте добры и от меня тогда ничего не требовать. Можете засунуть себе этот кабинет музыки знаете, куда? — Ты что такое говоришь? — шикнул на него Джон. — Следи за словами! — Мне надоело с вами спорить. Отдайте книгу, — он протянул к ней руки, но Джон как назло отступил на шаг. — Как с тобой тяжело… — вздохнул Джон и немного начал успокаиваться. — Я с тобой пытался по-хорошему. Знаю, что тебе нелегко в новой среде, но пойми и меня. Отец-настоятель назначил меня твоим наставником. — И что? — А то, что если ты не исправишься, то теперь страдать будем мы оба. — Да вы знаете, что этот «отец»… — Шерлок показал жестами скобочки, — … сегодня сделал? Он избил Джеймса на моих глазах и меня хотел, поэтому я и сбежал. И не хочу появляться ни у кого на глазах. — Он правда это сделал? — А вы мне не верите? — Шерлок вскочил с кровати. От нервного перенапряжения и жутких воспоминаний он не знал, куда себя деть. — Да, вот такие методы воспитания у этого отца-настоятеля! А вы говорили, что в вашей школе не применяют физическое насилие! — Я бы никогда не поднял руку на ребенка… — Вы — да, вы — добрый. А этот… Нет уж, я не собираюсь под его дудку плясать! — Давай тогда заключим сделку, — предложил Джон. — Ты ведешь себя, как подобает нашему воспитаннику, а я исполняю какое-нибудь твое желание. В пределах разумного. Не знаю… конфеты достать или книжку какую-нибудь. Да могу хоть весь год тебе эти конфеты давать, лишь бы вел себя послушно. — Выпустите меня отсюда — вот мое желание. — Такого я сделать не могу, Шерлок. — Ну тогда не знаю… поцелуйте меня в жопу! — выпалил Шерлок и раздраженно пнул тумбочку. — А смысл мне с вами какую-то сделку заключать, будто с дьяволом? Мне ничего не надо… Когда Шерлок поднял взгляд на Джона, тот стоял с нечитаемым выражением лица, глядя куда-то в ноги Шерлока. — Что ты… сказал? В его глазах читался какой-то ужас. — Ч-что? — Шерлок опешил, начал прокручивать у себя в голове слова, которые могли не понравиться Джону. — Это вы про дьявола? Ну простите, да, это же храм божий! — Нет, не про дьявола. — А что? Про поцелуй в одно место? Я же это в шутку сказал. Или вы боитесь и таких слов? Шерлоку показалось это забавным. Если учитель так реагирует на вполне безобидные вещи, что же Шерлок может устроить на уроке естествоведения, учитывая, насколько хорошо он знал анатомию… — Не говори такого даже в шутку. Это… ужасно. — Что именно ужасно? Жопа? Или поцелуй в нее? — И то, и то… — И что же вы тогда будете делать, если я скажу такие ужасные слова… — Шерлок уже откровенно издевался. — Вагина! Секс! Чле… Чужая сухая ладонь накрыла его рот, хотя улыбку Шерлока это уже не могло сдержать. Он попытался сказать что-то еще, но лишь почувствовал солоноватый привкус на языке, случайно соприкоснувшись им с кожей Джона. — Ты понимаешь, что будет, если это кто-то услышит? Он отпустил Шерлока, тут же отойдя на пару шагов назад. — Вы же медик. Странно, что вас так это смущает. Это же естественно. — Сейчас я прежде всего принадлежу духовенству. И уважаю законы, которым мы подчиняемся. После недолгого молчания, пока Шерлок думал, что ему на это ответить, Джон продолжил: — До отбоя ты теперь будешь ходить ко мне, помогать и учиться. Будешь при мне делать уроки, как маленький. — И спать тоже с вами? — усмехнулся Шерлок, но, встретив серьезный взгляд Джона, поспешил замолчать. — Ладно… — Я буду следить за тем, чтобы ты всегда был в школьной форме. К сожалению, проконтролировать твою дисциплину за столом или на уроках я не могу, однако надеюсь на твою сознательность. — И сколько это продлится? — Пока ты не станешь самостоятельным и прилежным воспитанником нашей школы. — Ладно. А сейчас что? — Предлагаю поесть. Потому что я, как и ты, еще не ужинал. Шерлок почувствовал укол вины. Джон не ел потому, что все это время пытался уговорить Шерлока стать послушным. Впрочем, почему он должен чувствовать вину? Джон сам это выбрал. — Ладно. — И да, с меня — твое желание. Пожалуйста, только разумное. На ужин была фасоль с курицей, пресный йогурт и тост. Еда тут была совсем не соленая, даже без специй, йогурты и напитки — еле сладкими. Но жаловаться на это Джону он не стал. После ужина он его повел в свою келью, следить за тем, чтобы Шерлок сделал уроки. Там было довольно пусто. Над кроватью висело одинокое распятие и маленькая полочка, на которую Джон поставил парочку книг по духовенству. Койка была совсем небольшой — не развернуться. Тут также стояла тумбочка и деревянный стул, наподобие тех, что находились в учебных классах. На тумбе покоилась керосиновая лампа и ароматизированная свеча в темной баночке. Окошко было маленьким и зарешеченным, словно это была тюрьма, а не комната. Тут было одиноко и еще более неуютно от этого распятия, чем в комнате Шерлока. Он послушно сел, достал тетради и учебники. Учиться не хотелось, да он и не знал, что им задавали. — Ты сегодня пропустил и мой урок, кстати говоря, — между делом сказал Джон. Тот сидел на койке, листая книгу по религиозному учению. — И что вы задали? Джон открыл ему параграф, который нужно было выучить. В конце были задачи. Несложные, но кропотливые. Шерлок решил начать с этого. Все равно лучше, чем открывать Библию, а Шершавый наверняка заставит его рассказать тот злосчастный отрывок. Минуты тянулись долго. Шерлок что-то писал в тетради, разбавляя свои решения карикатурами на полях, а Джон внимательно читал книгу, перебирая четки. Изредка Шерлок поглядывал на него, стараясь не привлекать внимание, и разглядывал. Зачем тот пошел в монастырь? Вроде, симпатичный, молодой, еще и мог бы быть врачом. Вся жизнь была впереди, а он решил просиживать ее в монастыре. — Тебе что-то непонятно? — Джон, заметив его любопытный взгляд, поднял на него синие глаза. — Да нет… — Шерлок подумал, что ему не стоит лезть в чужое дело, но все же полюбопытствовал. — А почему вы в монастырь уйти решили? Вы могли бы... образование закончить, и наверняка девушку бы нашли. Шерлок смутился, когда упомянул девушек, и, кажется, Джон тоже. С девушками у него всегда были напряженные отношения. Тот сглотнул, задумчиво потрепал пожелтевшую страницу книги и ответил: — У меня были на то свои причины. Не все в моей жизни было так хорошо. Ответом Шерлок не был удовлетворен, но вряд ли тот рассказал бы больше. Так они просидели до самого отбоя. Он тяжело вздохнул, осознавая, что прошел всего один-единственный день его учебы тут, а впереди их еще очень много…