Rebirth; A New Age

Центр города был центром всей жизни. Все это знали. Во время зомби-апокалипсиса лучше держаться подальше от центра города. Сонхва знал это. Это запечатлелось в его памяти с тех пор, как он впервые посмотрел свой первый фильм ужасов. Нужно ехать на окраину города, подальше от густонаселенных районов, тогда шансы выжить вырастут. Единственная причина, по которой он всё ещё был в самом городе, заключалась в том, что он не смог разведать окраины города. Сонхва был слишком слаб, едва мог позаботиться о себе или найти достаточно припасов, чтобы поддерживать жизнь. У него не было ни машины, ни другого транспорта, кроме ног, а до окраины нужно было идти хотя бы несколько дней, к тому же ему негде было переночевать. Так что вопрос, почему он всё ещё здесь, который задал ему Уён, действительно сбил его с толку. Сонхва практически отругал его за то же самое. Он просто пытался выжить самостоятельно, а ресурсов и так уже не хватало, но он всё равно чувствовал себя неловко из-за вопроса. Часть его разума говорила ему, что с ним всё будет в порядке. Всё будет в порядке, пока у него есть лом, в качестве оружия, и немного припасов. Но другая часть боялась выйти за пределы безопасной зоны. Возможно, это была истинная причина, почему он всё ещё здесь. Он мог рискнуть, он мог найти место для ночлега, не такое безопасное, как ему нужно. На самом деле Сонхва знал, что его единственный способ по-настоящему пережить конец света — это продолжать двигаться. Но та самая напуганная часть не могла позволить оставить всё, что у него есть, и отправиться неизвестно куда. Но это было до того, как он встретил Уёна и Юнхо. Это было до того, как он нашел двух других, которые тоже не ушли. Это было до того, как он нашел двух парней, которые были так же напуганы, как и он, просто им было легче показать это. Когда они были рядом, когда смотрели ему в спину, когда шли в заброшенный магазин в поисках ресурсов — появлялось чувство, которое он никогда не сможет забыть. Поначалу это было странно: они ушли рано утром следующего дня, и Уён, и Юнхо выглядели гораздо более живыми, отправились в магазин в центре города, где, как сказал ему Уён, всё ещё есть необходимые им припасы. Сонхва ничего от них не ждал, он не мог. Не тогда, когда он только что спас их от смерти днём ​​ранее и не знал, где на самом деле была их верность. Он не знал, насколько хорошо их головы были собраны, не потеряли ли они часть своего рассудка, как они будут вести себя лицом к лицу с зомби. В любом случае, он просто не ожидал от них ничего хорошего. Сонхва также думал, что потеряет их в тот же день, зная, что это место уже наводнено ходячими мертвецами, и у них практически не было оружия, а они были на грани смерти из-за голода. Но как только они добрались туда, увидев небольшой круглосуточный магазин, который был в нескольких кварталах и вокруг которого собрались все зомби, издавая звуки, которые преследовали Сонхва во сне, парень был приятно удивлен. Уён сказал, что они были находчивыми, и старший знал, что это в какой-то степени правда, но ему не приходило в голову, что младший не шутит, пока Юнхо не подобрал два гигантских камня и не бросил их дальше по переулку. Так он успешно увёл мертвых от дверей. Сонхва был готов войти и попытаться убить как можно больше одним своим ломом, но оказался в состоянии шока, когда вошел в магазин, не пролив кровь мертвецов. — Их привлекают внезапные звуки больше, чем запах крови, — прошептал ему Уён с чеширской улыбкой на губах, когда они прошли через двери. — Если у тебя когда-нибудь возникнут проблемы, брось что-нибудь и закрой рот. Уён и Юнхо были изобретательны. Один только рост Юнхо уже был более чем полезен. Сонхва увидел, как он дотянулся до верхней полки и взял спрятанные там продукты, которые, как любой другой человек мог бы подумать, пропали. Также Уён, который был намного умнее, чем старший предполагал. Младший знал, что нужно достать, каких припасов хватит надолго, особенно в жару и ненастную погоду. Сонхва почувствовал себя бесполезным. Он просто стоял и смотрел, как младшие доставали всё необходимое. — Нам нужны сумки… — крикнул ему Уён, его глаза скользнули в сторону раздвижной двери в передней части магазина. — Типа большие армейские сумки, в которых мы сможем носить все эти припасы. Нам также нужна новая одежда, возьмите рубашки и брюки или шорты с большим количеством карманов. — Я пойду и найду медикаменты, — сразу после этого сказал Юнхо, выходя из главного прохода, в котором они остановились. Его руки были полны консервов, от которых у Сонхва потекли слюнки. — Как бы мне не хотелось накладывать швы, я знаю, что этот клей не вечен. Взгляд Сонхва скользнул вниз к ране на ноге Юнхо, а затем снова поднялся, чтобы встретиться с глазами высокого. Они почти не разговаривали с тех пор, как он очнулся, но было взаимное понимание благодарности, которое не нужно было произносить вслух. В любом случае, он был не слишком разговорчив. — Они должны быть в начале магазина, но делай это быстро, я не знаю, сколько времени пройдет, прежде чем они вернутся. Их привлекает это место, и я понятия не имею, почему, — быстро сказал им Уён, возвращаясь с большими матерчатыми мешками в руках. Они выглядели как огромные рюкзаки с миллионами карманов. Он вручил одну Сонхва и сразу же начал собирать бутылки с водой, которые они нашли. Он сделал всё быстро, снял с полок ещё консервы, а затем направился к проходу с гигиеническими средствами, схватив мыло и другие средства для купания, чтобы запихнуть их в пакеты. Сонхва тихо последовал за ним, не сводя глаз с входной двери, его сердце быстро билось о грудную клетку. Юнхо вернулся с несколькими аптечками в руках, а затем с другими упакованными продуктами, о которых Сонхва не мог сказать. Он присел на плитку, перебирая принесенные вещи и начал запихивать их в пустой мешок. — Я почти хочу оставить эти аптечки для людей, которые в них нуждаются и которые проходят мимо. Я не думаю, что есть другие магазины, в которых они ещё есть — все остальные подверглись набегам в этом районе, — пробормотал Юнхо, глядя на дополнительные вещи, которые он принес. — Возьми их, — немедленно ответил Сонхва, глядя на него сверху вниз. — Раньше это было бы хорошим жестом, но, к сожалению, сейчас каждый сам за себя. Если ты хочешь выжить, то нужно быть менее добрым, иначе тебя убьют. Слова Сонхва были резкими, такими, которые он никогда бы даже не подумал произнести, но он знал правду, стоящую за ними. Он знал об ужасах, которые происходили с теми, кто избрал путь добра, и знал, что с ними случилось. Это была ещё одна причина, по которой он хотел остаться один. Каждый был сам за себя, если Сонхва хотел выжить, ему нужно было быть одному. Оба парня посмотрели на него с трудными для понимания выражениями лиц. Уён несколько раз переводил взгляд с Сонхва на аптечки, а затем ненадолго встретился взглядом с Юнхо. — Возьми две и оставь одну, — приказал младший. Сонхва только сжал губы. — Я также нашел очиститель воды. Водоочистные сооружения не работают уже несколько месяцев, и любая вода, протекающая по трубам, отвратительная. Мы даже можем использовать это маленькое устройство для речной или озерной воды, если будем в отчаянии, — Юнхо поднял небольшой упакованный продукт, а затем сунул его в свою сумку вместе с медикаментами. — Знаешь, как нам повезло, что мы вообще нашли что-то подобное? — спросил Уён с широкой улыбкой, хотя Сонхва был уверен, что это только повредит его потрескавшиеся губы, но, похоже, это не беспокоило младшего. — Супер, повезло, — улыбка Юнхо была такой же широкой, его глаза сверкали над его маленькой находкой. Сонхва показалось странным, как они оба были так взволнованы ситуацией, в которой оказались. Он нашёл это настолько странным, что они могли улыбаться и радоваться, почти шутить, когда мир вокруг них рушился. Сонхва не понимал, как они могли быть так не серьезны — как они могли вести себя так, как будто это был обычный день. После того, как сумки были заполнены, парни перекинули их через плечи, Сонхва хотел проклясть их, потому что они были тяжелыми. Ремни больно впивались в плечи, и единственное, что удержало его от того, чтобы выронить сумку, было то, что им отчаянно нужны были продукты. Юнхо и Уён уже шли к другому маленькому проходу, в котором была какая-то одежда, выбор был очень маленьким, и Сонхва сомневался, что что-то из этого подойдет ему. — Я знаю, что это не Gucci, но мы здесь не за модными луками, — сообщил им Уён, и Сонхва не мог не закатить глаза. У них была испачканная и разорванная одежда, было бы неслыханно, если бы они отказались от новой одежды. — Возьмите одежду с большим количеством карманов. Я знаю, что жарко, но постарайтесь достать брюки и рубашки с длинными рукавами. — Ты с ума сошел? — заговорил Сонхва, его голова резко повернулась к Уёну, который схватился за рубашку. — Снаружи слишком жарко для этого, если мы будем два часа так ходить, то легко потеряем сознание. Уён выглядел пораженным резкостью в голосе Сонхва, его глаза расширились, он снова взглянул на одежду. Юнхо не обращал на них внимания, уже стягивая одежду с вешалок и запихивая её в сумку туда, где ещё было свободно. Он был таким тихим, почти не разговаривал с тех пор, как проснулся, если только не обращался к Уёну. — Сейчас лето, мы обгорим дотла, а это нам не нужно, — спокойно объяснил Уён, сохраняя мягкий взгляд, глядя на Сонхва. — Надень лёгкую и простую одежду. Я знаю, что это не идеально, но обгореть – это последнее, что нам нужно. Нам это нужно, чтобы защитить кожу от солнца. Ещё нам нужны головные уборы. Сонхва сжал губы, его глаза скользнули по белым рубашкам, которые насмешливо висели на вешалках. Они очень быстро испачкаются, и любое пятно будет видно лучше, чем на его серой рубашке, но Уён был прав. Он уже ужасно обжег заднюю часть плеч, и они ещё не оправились от этого, что немного настораживало. — Кроме того, ты мог бы просто прыгнуть в реку или куда-то ещё, чтобы остыть, в последнее время было ветрено, так что это может помочь, — добавил Уён с легкой улыбкой на лице. Сонхва только вздохнул, слегка покачал головой, прежде чем потянулся вперед и схватил рубашку и пару брюк прямо под ней. Он знал, что штаны не подойдут, единственные оставшиеся размеры были слишком велики, поэтому он также схватил ремень и засунул их в сумку. Каждый из них взял головной убор, Юнхо выбрал панамку, а Сонхва и Уён выбрали простую бейсболку. Они осмотрелись в поисках инструментов, которые можно было бы использовать в качестве оружия, но карманных ножей уже не было, и у Сонхва возникло ощущение, что перцовый баллончик не действует на мертвых. В худшем случае парни могли пойти к разрушенному зданию или даже к сломанной машине, чтобы найти палку для борьбы. Выйти из мини-маркета было намного труднее, чем войти в него, некоторые из мертвых уже перебрались обратно к передней части двери, и трое парней могли видеть их качающиеся силуэты за открывающимися дверями. Это был первый раз, когда Уён стоял позади Юнхо, а не вел его, а меньший практически прятался за высоким. Ни у кого из них не было оружия, и они искали идеи друг у друга. Они не могли использовать метод, который сработал ранее, парни были слишком близко к существам, а их запах привлекал сильнее, чем шум. Итак, Сонхва взял это в свои руки, крепко сжав лом пальцами. Он отдал свою сумку Юнхо, который молча взял её в руки, его глаза расширились сильнее, чем раньше. Из этой ситуации был только один выход, и старший знал, что ему придется делать. Это не беспокоило его так сильно, как раньше. Он привык, по большей части, Сонхва уже давно потерял эту часть своей человечности. Им удалось уйти, Сонхва создал путь для двух других, чтобы они могли убежать туда, где не привлекут к себе внимания, может быть, всего в нескольких кварталах. Старший ожидал, что они совсем сбегут, прихватив с собой все припасы и оставив его навсегда. Он до сих пор не знал, каковы были их настоящие намерения, и если они действительно сбежали, то парень не мог их винить. Вероятно, он поступил бы так же. Ведь каждый сам за себя. Но Сонхва нашел их, стоящими за зданием, пригнувшимися к земле. Когда они поймали его взгляд, зрачки Уёна немного расширились, его глаза бегали вверх и вниз по фигуре Сонхва. Если бы это было другое время, старший подумал бы, что мужчина осматривает его безо всякого холода, но он знал, что Уён просто смотрит на количество крови на его теле. Он встал, его колени хрустнули, и сделал несколько шагов ближе к Сонхва. Уён выглядел почти нерешительным, его лицо побледнело, когда он увидел внешность Сонхва. — Твое лицо… — тихо пробормотал он, подняв руку и осторожно стирая большим пальцем брызги крови с глаз и рта. Это было нежно, слишком нежно для Сонхва, и у него почти хватило ума оттолкнуть Уёна. Ему не нужно, что младший нянчился с ним особенно после того, как он размозжил зомби головы ломом. Это казалось неправильным, как будто это было незаконно, что Уён так смотрел на него – как будто он был виноват и сожалел. — Это просто кровь, — ответил Сонхва, отступая назад и проводя пальцами по волосам, которые, без сомнения, выглядели отвратительно. — Был один зомби, который брызгал кровь, это случается время от времени, просто означает, что они превращались в течение длительного времени. Уён физически скривился, как будто ему противна эта информация. — Я не очень хорошо справляюсь с такими вещами, меня тошнит от крови и убийств, — сказал он ему, оглядываясь назад, где стоял Юнхо. — Я не могу заставить себя причинить им боль, хотя они уже давно мертвы. По какой-то странной причине это глубоко задело Сонхва. Это было слишком знакомое чувство, которое он отбросил, чтобы ничего не мучило. В любой другой ситуации Сонхва рассказал бы горькую правду. Он бы ясно дал понять младшему, что если он так думает — отказывается убивать, чтобы защитить себя — то ему лучше умереть. С таким мышлением невозможно было выжить в таком мире, нужно было либо убить, либо быть убитым. Ты не можешь бежать вечно. Старший продолжал молчать, огонь в его груди погас, когда он увидел совершенно удрученное выражение лица младшего. Возможно, между ними был всего год разницы, всего несколько месяцев, но, стоя в переулке, глаза Уёна смотрели на бетон под ним, Сонхва видел только маленького мальчика. Маленький мальчик, который был совершенно напуган. Маленький мальчик, который пытался быть смелым, руководить и помогать другим, хотя сам был напуган до смерти. Сонхва посмотрел на Юнхо, в глазах высокого мужчины был понимающий взгляд. — Послушай, — вздохнул Сонхва, перекинув лом через плечо, чтобы облегчить его вес. Неважно, что он был покрыт кровью и кусочками кожи, это было просто напоминание о том, кем он стал. — Я понимаю это чувство, это не что-то веселое. Ощущение, что эти существа когда-то были кем-то вроде тебя и меня. Живые, дышащие, сражающиеся люди, которые когда-то боялись смерти и мертвых. Сонхва положил руку под челюсть Уёна, заставив младшего посмотреть на него. — В их голове ничего нет. Они умерли. Во всяком случае, просто думай, что ты делаешь им одолжение, отправляя их мирно отдыхать, — прошептал он, тон его голоса был самым нежным, каким когда-либо был. Это удивило парня, он не знал, что ещё был способен на что-то подобное. — Но даже в этом случае насилие дается не всем легко. У тебя могут быть отличные навыки выживания, как ты уже продемонстрировал, но убийство ради спасения собственной жизни — это совершенно другое. При этом я совершу убийство за тебя, но ты должен быть в состоянии защитить себя, если меня нет рядом. Что-то мелькнуло в глазах Уёна, его зрачки снова расширились. Они не обменялись ни словом, но в этом и не было необходимости. Всё осталось невысказанным, но Сонхва мгновенно понял сообщение. После этого они ушли, чтобы убедиться, что путь свободен, прежде чем Сонхва взял свою сумку и отвел их обратно на созданную им маленькую базу. Было уже далеко за полдень, и, к счастью, вокруг было не так много существ. Им удалось избежать их всех, лом Сонхва не использовался после инцидента в магазине. Каким бы твердым ни было его сердце, когда ему приходилось применять насилие, чтобы защитить себя, всё равно что-то глубоко внутри покалывало. С каждым днем ​​это чувство угасло, но оно ещё было там. Вернувшись на базу, все трое устроились под брезентом с банкой еды в руках и бутылкой воды, они молчали. Было приятно иметь больше ресурсов, Сонхва продолжал смотреть на полные сумки краем глаза, чувствуя, что впервые он может полностью расслабиться. Вскоре после этого Уён вздремнул, выпив лишь немного воды, и положил голову на вытянутые ноги Юнхо, руки старшего тут же успокаивающе опустились на плечи младшего. Сонхва смотрел, как это происходит, отстраненно задаваясь вопросом, не были ли эти двое на самом деле любовниками. — Спасибо за твои слова ранее, — сказал ему Юнхо, удивив старшего, начав разговор. — Уён… он слишком добросердечный. Он старается быть сильным для всех, хотя не может справиться с такими вещами. Сонхва перевел взгляд на Юнхо, который смотрел на спящего Уёна с нежной улыбкой. — Я знаю, что кому-то вроде тебя это может показаться поведением ребенка, но я ценю то, как ты справился с этим. Кому-то вроде тебя. Сонхва только кивнул, сделал глоток из своей бутылки с водой и прислонился к стене, позволив своим конечностям обмякнуть. — Раньше я был таким же, я смутно помню это чувство, — Сонхва закрыл глаза и заставил себя видеть только черное вместо нахлынувших воспоминаний. — Мы все пытаемся выжить, с моей стороны было бы разумно держать вас рядом. Я не буду заставлять его делать то, что в конечном итоге приведёт его к потере всякой человечности. Несмотря на то, что глаза Сонхва были закрыты, он чувствовал, как Юнхо смотрит на него, а в его коже прожигались дыры. Кровь на его руках и лице уже высохла от жаркого солнца и теперь обжигала кожу. Он не понимал этого и теперь чувствовал себя смущенным. — Ты действительно добрее, чем думаешь, — через некоторое время заговорил Юнхо, заставив Сонхва приоткрыть глаза. — Я не знаю, что тебе приходилось делать в прошлом, чтобы выжить, я могу только представить, через что ты прошёл. — Не жалей меня, — Сонхва внезапно встал, вытянув конечности, макушкой коснувшись защитного брезента. — Даже я не помню, что произошло. У меня есть цель забыть обо всем после того, как день закончится. Юнхо только кивнул, но Сонхва стоял к нему спиной, так что старший не мог этого видеть. После этого Сонхва позволил им уснуть, они свернулись калачиком, соприкасаясь руками, несмотря на вечернюю жару. Они всё ещё были истощены, и Сонхва чувствовал усталость, густую и тяжелую, как и остальные его конечности. Но всё же он наблюдал за ними, за тем, как они держались друг за друга, и за тем, как Юнхо инстинктивно крепче сжимал Уёна, когда младший начал трястись во сне. Это было мягко говоря мило. Сонхва почти завидовал. Но он знал, что если что-то случится с одним из них, то другому будет худо. В этом мире больше нельзя было влюбляться. Было бы лучше забыть, что такое любовь. Обязательно кто-то умирает, и это всегда любимый человек. Поэтому вместо того, чтобы завидовать, Сонхва пожалел их. Он не хотел дожить до того дня, когда один из них сломится горем и потеряет себя. Он наблюдал за ними всю ночь, и на этот раз ночь была тихой.

***

Несколько недель спустя Сонхва решил, что он собирается бросить вызов тому, что не мог сделать раньше. Он собирался покинуть свою базу и отправиться на окраину города. Сонхва знал, что Уён и Юнхо не собираются покидать его в ближайшее время. Они зависели от него, нуждались в его защите и руководстве. У него было достаточно веры в то, что чем дольше они будут проводить с ним время, тем больше он будет уверен в их преданности. Они никак не могли уйти первыми. Вот почему он, не колеблясь, заговорил с ними об этом рано утром, ещё до того, как солнце полностью взошло. Глаза Уёна, которые ещё были сонными, мгновенно просветлели, а челюсть Юнхо немного отвисла. Сонхва знал, что высокий будет против по одной причине: люди всё ещё оставались в городе, а не ушли, как все остальные. Юнхо был там, чтобы помочь людям, которые попали в ловушку или нуждались в помощи, поэтому, естественно, он не хотел уходить. В конце концов Сонхва поставил ему ультиматум: либо он уходит с ним и Уёном, либо остаётся один. Сонхва знал, что он выберет, поэтому не сомневался. Все они знали, что любой оставшийся в этом городе либо мертв, либо совсем сошёл с ума, и не в хорошем смысле. Юнхо знал это, возможно, он и отрицал это. Вот так они и оказались в дороге, сумки были набиты как можно полнее. Трудно было понять, что взять с собой, а что оставить. Они брали еды и воды сколько могли, но не более того. Им нужно было путешествовать налегке, чтобы не истощать себя. Не было заданного пути, Сонхва даже не был хорошо знаком с самим городом, но всё равно вел их. Чем дальше они удалялись от центра города, тем меньше мертвецов бродило вокруг. Здесь и там их было немного, пока они не обращали на них внимание, Сонхва не трогал их. Возможно, в теории было бы лучше убить их, это означало бы, что кому-то не придётся иметь дело с зомби, но он был против. Первые несколько ночей они укрывались в заброшенных зданиях, и Сонхва использовал свой лом, чтобы просунуть между дверными ручками. Когда солнце садилось, в комнате была кромешная тьма, и иногда Сонхва мог слышать, как Уён тихо плачет по ночам. Он не мог винить младшего, тяжело было, когда не видишь, что вокруг. Некоторые из существ молчали, они не издавали никаких звуков и могли подкрасться бесшумно. Сонхва не мог отрицать, что его сердце билось всякий раз, когда он слышал малейших шорох, но это был всего лишь Юнхо. Они хорошо распределили еду и воду, между ними вообще не было ссор, что было приятно. Юнхо, как правило, обменивался с Уёном, когда младший получал банку чего-то, что ему действительно не нравилось. Сонхва не мог не улыбаться, видя счастливую улыбку Уёна, получившего что-то, что ему нравилось. Чем дальше они шли, тем легче становилось. Когда они оказались за чертой города, здания и дома были намного дальше друг от друга, и стало намного легче видеть надвигающиеся угрозы издалека и их было легче избежать. Впервые после того, как он покинул маленькое безопасное убежище, созданное Сонхва, на пятый день ему не пришлось никого убивать. Лом, который он тащил за собой, оставался сухим, как и остальная часть его кожи. — Почему бы нам не попробовать подключить машину? — спросил Юнхо у них, когда они добрались до небольшого района. Дома были пустыми, иногда входные двери были открыты, а на лужайке перед домом валялись трупы. Но иногда они проходили мимо дома, который выглядел нормально и был в хорошем состоянии, это напоминало Сонхва дом, в котором он вырос. — Нам нужен бензин, чтобы водить машину, — ответил Сонхва, оглядываясь через плечо. Парень больше не говорил резким тоном, он подсознательно исчез после нескольких дней их пребывания с ними. Он больше не занимал оборонительную позицию и не хмурился, парень чувствовал себя рядом с ними почти комфортно. — Я уверен, что в некоторых из них есть приличное количество бензина, — сказал Уён, его лицо просияло. — И заправки должны работать, я думаю, что их никто не отключал. Это сэкономит нам и время, и энергию, стоит попробовать. А если заправки не работают, мы можем просто поменять машины. Сонхва не видел в этом проблемы. Возле одного из домов они нашли грузовик светло-голубого цвета, в котором, казалось, был почти полный бак бензина, когда Уён выглянул в окно. Юнхо, по-видимому, знал, как включить транспортные средства, разбив стекло водителя ломом и отперев дверь, вынув провода и соединив их вместе. Сонхва боялся, что что-то взорвется, поэтому стоял в стороне, напрягшись и ожидая взрыва. Но после нескольких попыток грузовик с грохотом ожил, к большому удивлению старшего. Прекрасный сюрприз. Грузовик был и благословением, и проклятием. Уён никогда больше не будет водить. Он пользовался тем, что никого не было на дороге, и не стал заморачиваться о правилах безопасности. После того, как Сонхва и Юнхо по вине Уёна чуть не оказались в могиле, старшие пришли к выводу, что запретят ему садиться за руль. Ещё одно проклятие заключалось в том, что было трудно маневрировать между машинами, остановившимися на шоссе, а некоторые шоссе были забиты брошенными машинами бампер к бамперу, и прохода не было, поэтому им приходилось искать другой путь. Но, по крайней мере, им не нужно было ходить. И кондиционер работал. То, что было простой и обычной вещью вроде кондиционера, теперь стало даром свыше, чем-то, ради чего Сонхва мог стать религиозным. Они решили ездить из города в город, собирая всё, что могли, но всегда путешествовали налегке. Парни установили правила, которым должны были следовать, и поклялись всегда им следовать. Они не должны были путешествовать, когда было темно. Когда солнце почти скрылось за горизонтом, они останавливались и искали место для ночлега. Ночью ходить было слишком опасно. Они также должны были путешествовать вместе. Уён пытался и даже умолял Сонхва отпустить его одного, но старший отказывал. Всё или ничего. В глубине души старший знал, что постоянно находиться рядом с одними и теми же людьми будет раздражать, черт возьми, даже ему надоело быть рядом с ними, и что они, вероятно, хотели немного уединения и времени для себя, но он не мог рисковать. Сонхва сказал себе, что не может позволить себе потерять ни одного из них из-за их ценности. И Уён, и Юнхо были очень искусны по-своему, и даже если Уён отказался защищать себя, а Юнхо не высказал никакого мнения о том, готов ли он убивать, Сонхва всё равно не мог их потерять. Это то, что он повторял про себя снова и снова, когда смотрел, как они спят, свернувшись калачиком в объятиях друг друга. Его собственные пальцы дергались от желания протянуть руку и прикоснуться к ним, может быть, даже свернуться калачиком рядом с ними. Скорее всего, прошли месяцы с тех пор, как Сонхва нашел их за тем мусорным баком, он не следил за временем, но с каждым днем ​​ему становилось всё труднее и труднее держаться на расстоянии. Ещё тяжелее было, когда они предлагали, протягивали руки или спрашивали, не нужно ли Сонхва какое-то утешение, физическое или эмоциональное. Он всегда отказывал им, говоря, что ему это не нужно и что всё в порядке. Но они знали. Они видели то, что он был слишком горд, чтобы признать это. Несмотря на это знание, они оставляли его в покое, к его большому неодобрению. — Ты уверен? — настаивал Юнхо однажды ночью с нежной улыбкой на губах. Со временем он стал разговорчивее, даже дружелюбнее. Уён прижался к противоположной стороне большого тела Юнхо, когда высокий протянул к нему свободную руку. — У меня две руки не просто так. — И я уверен, что Уёну нужны обе твои руки, — сказал ему Сонхва, после чего последовал легкий смешок, чтобы разговор оставался мягким, а не напряженным. Они разожгли костер, и Сонхва смотрел на него. Это напомнило ему о судном дне, о том, как выглядели небо и здания, когда он стоял на крыше жилого комплекса и смотрел на восход солнца, залитый кровью. — Ему было бы лучше, если бы ты хоть раз пришел пообниматься с нами, — несмотря на то, что голос Юнхо был тихим, Уён всё ещё шевелился рядом с ним, но не просыпался. Сонхва только посмотрел на него. — В этом нет ничего постыдного, это не значит, что ты слаб, — как будто Юнхо знал, что происходит у него в голове, его слова ударили Сонхва сильнее, чем ему хотелось. — Ты думаешь, Уён слаб из-за того, что ему нужно кого-то обнять, чтобы заснуть? Ты думаешь, он слаб, потому что плачет от кошмаров?   Реакция Сонхва была немедленной. — Нет, конечно, нет.   Он не врал. Сонхва не видел в этом слабости Уёна. Может раньше и было, но не сейчас. Он понял это.    — Тогда придерживайся тех же стандартов.   Сонхва сжал губы, пламя затрещало, когда одно из бревен сдвинулось, и он подпрыгнул. Парень ненавидел, что каждый тихий звук пугал его, что каждый шум — хороший или плохой — заставлял адреналин вскипать по его венам так быстро, что у него кружилась голова.    Рука Юнхо легла на плечо Сонхва, прикосновение было абсолютно обжигающим. Старший был уверен, что если он сунет руку в горячие угли костра, они не будут такими же горячими, как рука Юнхо. Новое чувство потребности в этом прикосновении покалывало. Это было более утешительно, чем когда-либо мог признать Сонхва, и он знал, что будет жаждать этого прикосновения до конца своих дней.    Это никоим образом не было интимным, но всё равно у него перехватывало дыхание.   — Если ещё слишком рано, позволь мне сегодня просто держать тебя за руку.   Сонхва повернул голову, чтобы посмотреть в светящиеся глаза Юнхо, огонь отражался в его темных глазах. Юнхо был более интуитивным, чем показывал, он был загадкой для Сонхва, всегда говорил тихо и помогал только тогда, когда его просили, или если была ужасная ситуация. Казалось, он знал то, чего не знал сам Сонхва, и эта часть Юнхо одновременно пугала и интриговала его.   Он мог видеть, что Сонхва в последнее время стал слишком нервным, вероятно, из-за количества убитых существ в тот день. Уён не наблюдал, как это происходило, прикрывая глаза руками, но Юнхо смотрел. Он видел, как Сонхва убивал их, он видел, как его кожа и одежда покрывались кровью с каждым взмахом лома. Он видел выражение лица старшего и как тот тяжело дышал, чтобы прийти в себя    Сонхва сдерживал тошноту от запаха, притворяясь, что он не влиял на него, когда они шли дальше.    — Пожалуйста, — тихо прошептал Юнхо, когда Сонхва не пошевелился. — Это поможет мне уснуть.   Сонхва знал, что Юнхо врёт. Он знал, что Юнхо может прекрасно спать с Уёном на руках или даже один. Знал, что тот сказал это только для того, чтобы создать впечатление, будто Сонхва делает ему одолжение, а не наоборот. Сонхва знал это, но тем не менее это сработало.   Он позволил Юнхо взять его за руку, и он, должно быть, слишком долго смотрел на их соединенные руки, потому что Юнхо сжал руку и позволил ей упасть на землю под ними. После этого они ничего не говорили, только слушали и смотрели на огонь перед собой. Рука Юнхо была теплой и мягкой. Его рука была большой, и это напомнило ему отца.   Впервые, с тех пор, как всё началось, он выспался. У него не было ни одного кошмара.    После этого ничего особо не изменилось, за что Сонхва был благодарен. После той ночи они решили найти место получше. Им нужно было найти дом, который мог бы обеспечить защиту и укрытие. Поездка из города в город была веселой, но шумной и привлекала к ним много внимания. Ещё одной причиной, по которой они решили, что им нужно залечь на дно, было сообщение по радио о том, что среди выживших есть психопаты, которые охотятся на людей. Это могла быть старая запись. Это могла быть подделка. Они ещё не видели ни одного человека, где бы ни путешествовали, город за городом, они не встретили ни одного живого человека. Сонхва не хотел рисковать.    Одно дело убить кого-то, кто уже мертв. Но совсем другое дело убить живого. Вот где он провел черту.    Поэтому они направились к океану, избегая крупных городов. Уён был ответственным за карту, что достаточно расстраивало, потому что независимо от того, сколько раз Юнхо пытался его учить, младший расстраивался и злился. Много раз Сонхва хотел остановиться и разорвать им глотки, представляя, каково это быть отцом и возить двух малышей, которые продолжали скандировать «Мы уже приехали?».   Причину, по которой они решили, что океан будет хорошим местом, было сложно назвать. У Сонхва просто было предчувствие. Чтобы добраться до береговой линии, нужно было несколько дней ехать, несколько раз заправляться бензином, к счастью, Уён был прав насчет заправок. Они собирали припасы тут и там, и теперь, когда у них был грузовик, они могли взять больше и искали место, где можно было бы остановиться.    Парни осматривали дом за домом, стратегически обдумывая всё. Сколько точек выхода было? К чему был доступ? Была ли рядом вода? Насколько близко были магазины? Вопрос за вопросом, и всегда казалось, что в каждом доме, на который они смотрели, чего-то не хватало. В некоторых домах до сих пор хранились то, что Сонхва принял за трупы их мертвых владельцев, и он не считал нужным убирать их.    Только после того, как однажды днем ​​Уён указал на вершину холма, они нашли место, которое действительно стоило проверить.    — Дом далеко от других домов, но не слишком, находится на холме, так что это поможет с дождевой водой и возможными тропическими штормами, — сказал Уён, когда они вышли из грузовика и пошли по смехотворно длинной подъездной дорожке. — Он приличного размера, похоже, в хорошем состоянии. Нам пришлось бы немного проехать, чтобы найти магазин, но это нормально. Расположение идеальное, мы можем видеть что-то приближающееся издалека, плюс вид потрясающий!   Сонхва совершенно не интересовал вид, но он и вправду был шикарным. Сам дом стоял рядом с небольшим утесом. В доме даже был небольшой балкон на верхнем этаже, прекрасное место для наблюдения за закатом.    — Тот, кто был здесь до нас, должно быть, любил садоводство, мы можем использовать эти клумбы в наших интересах и сажать урожай, — добавил Юнхо, столь же взволнованный, как и Уён.    Внутри было красиво, ничего особенного. Два этажа с небольшими, но уютными комнатами. Там никого не было, ни пятен крови, ничего. Там не было кучи окон, что означало, что им не нужно было прибивать много кусков дерева поверх них в качестве дополнительной защиты, и что было привлекательным для Сонхва, так это тот факт, что, как только он включил кран в раковине, вода вылилась из него.    Он был так счастлив, что готов был заплакать.   Поэтому они достали из грузовика немногочисленные вещи, которые у них были, и сложили всё в дом. К тому времени, когда они закончили, уже стемнело, и они приняли те же меры предосторожности, как и всегда. Парни проверили каждую комнату и шкаф, чтобы убедиться, что посреди ночи их не ждет сюрприз. Это случалось редко, но иногда мертвецы были умны, как будто они не утратили способность думать и могли делать то, чего не делали другие мертвые.    Они не хотели никаких сюрпризов.    Но после того, как всё это было сделано, они все приняли душ. Один за другим. Горячей воды не было, но это никого не волновало. Это не сильно отличалось от купания в реке или мелководном озере, но то, что они так давно не принимали нормального душа, делало это таким особенным.    Сонхва пошёл последним, позволив воде стекать по лицу, просто стоя с закрытыми глазами. В какой-то момент он сел и сунул голову между колен, просто удерживая себя в холоде душа. Он не знал, как долго пробыл там, но не выходил, пока Юнхо не постучал в дверь и не спросил, всё ли в порядке. Раньше принятие душа никогда не было для него чем-то особенным, он делал это каждый день как часть рутины, но вот он сидит в душе, чувствуя себя настолько комфортно, насколько это возможно.    Может быть, это было просто ощущение чего-то знакомого и нормального, из-за чего Сонхва чувствовал себя так.   В ту ночь они все спали на одной кровати. Сама кровать не была предназначена для трех взрослых мужчин, и даже ноги Юнхо свисали с её края, за что Уён дразнил его. Но у них получилось, несмотря на то, что Юнхо был посередине, а двое других по обе стороны от него. Это была первая ночь, и Сонхва обнимался с ними, позволяя Юнхо обнять себя и притянуть почти к себе, как Уён.    Младший просто ярко улыбнулся, протянув и закинув руку на плечо Сонхва.    — Это хорошо, — пробормотал Уён, прижавшись щекой к груди Юнхо. — У нас всё будет хорошо.   Может быть, Уён сказал это, потому что чувствовал защиту или из-за того, что принял душ, и не пах теперь пóтом, но Сонхва не мог не хихикнуть. Он не позволял себе прижиматься к более высокому мужчине, как Уён, но позволял им двоим постоянно держать его за руку. Он знал, что в какой-то момент обязательно станет жарко, но с приближением зимы ночи становились очень холодными, так что, возможно, всё будет не так уж плохо.    В глубине души он знал, что то, что он делает, было неправильным. Он стал слишком близок с ними. Сонхва знал, что совершил серьезную ошибку, и в какой-то момент в будущем, близком или далёком, он заплатит за неё.    Он говорил себе изо дня в день, что не будет привязываться, и делает это только для своего же блага, и как только они перестанут приносить ему пользу, он уйдет. Но когда он смотрел на них, пока они спали, Сонхва понял, что зашел слишком далеко.   Он привязался к ним. Он зависел от них.

***

Так они прожили два года. Два года плюс-минус несколько месяцев или около того, потому что никто из них не следил. Тем не менее, они пытались, царапая маленькие следы на стенах набором ключей, который они нашли в ящике стола.    Они пережили зиму и весной посадили семена. Они следовали своим собственным правилам каждый день, зная, что это единственное, что поддерживает их жизнь. Мертвые так и не пришли туда, где они были. Это могло случаться один или два раза за все два года, что они жили в доме. Психологически им было лучше, не видеть их и не помнить, что миру пришел конец.   Им было почти легко притворяться, что всё нормально.    Большую часть времени они оставались в своих комнатах, отчаянно нуждаясь в уединении, чтобы не разорвать друг друга на части.    Помогло то, что Сонхва, наконец, доверился Уёну и Юнхо, чтобы они теперь сами искали вещи. Он мог остаться в стороне и присматривать за домом, пока они вдвоем выходили на поиски. Сонхва не паниковал, если они возвращались до наступления темноты. Теперь он доверял им больше, чем себе. Он верил, что они не оставят его одного.   Сонхва видел в них своих братьев, младших братьев, и иногда обращался с ними соответственно.    Большую часть времени Сонхва ещё ходил с ними, просто чтобы убедиться, что с ними всё в порядке, но дошло до того, что ему не нужно было ничего делать, и он просто смотрел, как они двое делают то, что у них получается лучше всего. Сонхва понял, что Юнхо не слишком боится убивать, поэтому ему стало легче, что он ходил с Уёном.    Даже если Уёну нравилось несколько раз прерывать комендантский час, возвращаясь незадолго темноты, он всё равно всегда приходил с Юнхо рядом и с вкусностями на руках.    Он всегда так делал.    Вот почему, когда Уён и Юнхо не вернулись, а солнце начало садиться, Сонхва на самом деле не так сильно волновался. Но к тому времени, когда солнце скрылось за горизонтом, Сонхва уже не мог стоять на месте.    Он сидел на крыльце, точил лезвие ножа, который он привязал скотчем к концу большой палки, чтобы убить время. Сонхва уже должен был слышать их грузовик, должен был уже видеть, как они подъезжают к дому. Но их нигде не было видно.    Сонхва стало плохо, когда солнце зашло, а небо потемнело уже, а парни ещё не вернулись.   Независимо от того, как сильно он старался оправдать их, всё равно не мог отделаться от мысли, что они не вернутся.   Либо они ушли, потому что больше не могли терпеть его, либо их поймали и убили.    Оба варианта чуть не заставили его упасть в обморок, но один вариант ударил его сильнее, чем другой.    Он почти хотел выйти и сам поискать их, но было слишком поздно и слишком опасно. Сонхва отдал Юнхо свой лом, и у него остался только маленький нож — недостаточно хорошее оружие, чтобы идти в город. Он ходил взад-вперед по крыльцу, до тошноты беспокоясь о том, что в его голове снова и снова прокручиваются ужасные сценарии. Ему хотелось плакать.   Но к тому времени, когда луна поднялась высоко в небе, и Сонхва уже смирился с тем, что он, вероятно, никогда больше не увидит своих друзей-братьев, и был готов развернуться, чтобы вернуться внутрь и посмотреть на кровать, в которой они все когда-то проспали, и с болью вспомнить, каково было их теплое прикосновение, — он услышал шум.    Звук, который зажег огонь в его душе и заставил его вздохнуть с облегчением.    К тому времени, как грузовик припарковался у дома, Сонхва был в ярости. Он никогда в жизни не был так зол, он был уверен, что всё вокруг него красное, Сонхва шагнул с крыльца, крепко сжимая в руке оружие. Ему придется сдерживать себя, чтобы не ударить ножом того, кто выйдет из грузовика первым, но гнев внутри него кипел так сильно, что он едва мог его контролировать.   Они не имели абсолютно никакого права так сильно его пугать.    Только он уже собирался открыть рот, чтобы отругать их — орать на них до рассвета, — как заметил, что у грузовика открылись не только две передние двери, но и две задние.    Уён и Юнхо вышли первыми, на их лицах было понимающее выражение, как будто они были готовы встать на колени на землю и молить Сонхва о пощаде. Старший высказал бы им обоим всё, что думает, и ударил бы их палкой, если бы не две пары глаз, уставившихся на него.   Он на мгновение подумал, что Юнхо и Уён размножились — если это вообще возможно. А может, он просто сошел с ума, в чем он тоже ни секунды не сомневался.    Их было четверо, двое мужчин стояли бок о бок, один был немного выше другого.    Уён посмотрел то на рассерженное и растерянное лицо Сонхва, то на двух мужчин, стоящих позади него. Он так и не объяснил, что происходит или почему они так опоздали.  — Это Сан и Чонхо, — наконец произнес он, отступая в сторону, чтобы Сонхва мог лучше их рассмотреть. Это только заставило Сонхва сильнее сжать свой нож.   Юнхо молчал, не шевелясь, где стоял, но он не выглядел обеспокоенным. Сам Уён буквально светился — определенный уровень счастья, которого он не видел годами.    Двое мужчин стояли неподвижно, расправив плечи и подняв подбородки, с гордым видом и большим самомнением. У них были ружья, полноценные армейские ружья, которые висели у них на плечах. Сонхва решил, что они ему не нравятся и что он не может им доверять. У него было ужасное предчувствие по этому поводу.  Но Уён шагнул вперед, вытянув руку за собой, чтобы указать на двух мужчин. Его глаза сияли так же ярко, как звезды над ними, его тело почти вибрировало от счастья.  — Есть ещё люди, — сказал Уён, его улыбка была абсолютно ослепляющей. — В соседнем городе целая база выживших! Сонхва мог только тяжело сглотнуть, его желудок скрутился толстым узлом страха и ужаса.  — Мы больше не одни!