***
В следующий раз босс был упомянут через неделю, когда Ёсан впервые за долгое время присоединился к ним за ужином. Он выглядел измученным, темные мешки под глазами и скулы стали более четкими. Ёсан ел свою еду, как будто он был голоден, риса не было, по мнению Сонхва, через три укуса. Он не видел младшего несколько дней. Тот даже не встречал его, когда возвращался с привезёнными припасами, как всегда. — Приятно видеть, что ты жив, — сказал Сонхва, не в силах оторвать глаз от младшего. — Приятно быть живым, — ответил Ёсан между укусами, запивая водой. — Где ты был? —спросил он. Ёсан посмотрел вниз, туда, где сидели Сан и Уён. Сан сегодня был тише, чем обычно. Он выглядел расстроенным, и даже Уён мог это заметить, поскольку он не отпускал свои обычные шутки. — Всю ночь не спал с боссом, пытаясь выяснить некоторые детали,— ответил он, переводя взгляд обратно на еду, выглядя почти виноватым. Сонхва понял, о чем идет речь. — Это о том, чтобы вернуться в город? — спросил он, даже не обращая внимания на свой голос. Ему было всё равно, услышат ли его другие. Ёсан несколько раз моргнул, его глаза расширились. Но затем он медленно кивнул головой и проглотил кусок мяса, который жевал. — Да, — ответил он. — Босс пришел к выводу, что хочет попробовать ещё раз. Сонхва глубоко вдохнул, его ноздри раздулись. — Как он может думать, что это хорошая идея? Он попытался спросить это как можно спокойнее, но не смог скрыть раздражение в голосе. Ёсан лишь покачал головой, положив ложку на тарелку и сложив руки на коленях, и тяжело вздохнул. Он выглядел ещё более измученным, чем раньше, и Сонхва почти расстроился из-за того, что поднял эту тему. — Он считает, что нашел лучший способ получить то, что ему нужно. Мы… обсуждали и разрабатывали планы, — Ёсан сглотнул, ещё раз взглянув на Сана, который смотрел на них. Он выглядел рассерженным. — Я не… — продолжил Ёсан, понизив голос. — Я не согласен с ним… Я не хочу этого делать. Я пытался заставить его передумать… Минги тоже. Это слишком опасно. — Любой, у кого есть здравый смысл, знает это. Поехать в центр города — всё равно, что прыгнуть с самолёта без парашюта! — Сонхва не заметил, как вокруг них стало тихо. Он не заметил глаз, внимательно наблюдавших за ним. Люди послушивали их. — Неужели он забыл, что произошло в прошлый раз, когда он делал это? Он забыл, сколько людей погибло? Как он может так бессовестно хотеть попробовать сделать это снова? Челюсть Ёсана выпрямилась. — Это так… — как только Сонхва открыл рот, он не смог остановить поток слов. Плотина была разрушена. Он был сыт этим по горло и не мог больше молчать. — Это так же безумно, как оставаться здесь! Расположение ужасное. Здание не в центре города, но чертовски близко. Сюда идет орда зомби — мне всё равно, насколько сильны заборы, они не выдержат силы мертвецов. Здравый смысл — ехать как можно дальше от города, а не оставаться в нём. — Ну, а ресурсы? — заговорил кто-то, пожилой мужчина, сидевший рядом с ними. Он смотрел на Сонхва почти обвиняющим взглядом. — Как ещё мы можем получить ресурсы? — Конечно, добывать ресурсы легче, когда ты рядом с городом, — посмотрел на него Сонхва. — Но оно того стоит? Сколько людей мы теряем, когда выходим из дома? Если мы теряем одного человека, это считается чудом. — Парень не лжет… — заговорил ещё кто-то, человек, который был с ним в нескольких разведывательных миссиях. Он был почти на другом конце комнаты, но встал, чтобы его могли слышать. — Мы всё время кого-то теряем. Если мы будем продолжать в том же духе, никого не останется. Мы должны отправиться куда-нибудь подальше от города… — Всё равно магазины уже разграблены дочиста! — крикнул кто-то ещё. — Но где мы должны взять ресурсы, если мы уйдем? — бросил вызов другой человек. — Сонхва и ещё двое выживали годами. Конечно, мы тоже сможем! — В то время их было всего трое! Наш лучший шанс выжить — остаться здесь! — Ты говоришь это только потому, что не терял близкого тебе человека! В горле Сонхва пересохло. Что он сделал? Конечно, это было совершенно непреднамеренно, он не собирался заставлять людей ссориться. Сонхва просто говорил о своем разочаровании Ёсану. Он не осознавал, насколько громким стал, и определенно не осознавал, что люди, казалось, тоже разделились пополам из-за неоднозначной темы. Восстание должно было произойти, они даже слишком запоздали с ним. Комментарий Сонхва послужил катализатором для него. — Ты не тот, кто выходит… — молодой человек встал, взобравшись на стул, чтобы его голос было лучше слышно. — Ты не из тех людей, которые рискуют своей жизнью без гарантии на возвращение каждый раз, когда уходишь! — Они зомби, — заговорила женщина, рядом с ней маленький ребенок. — Они не двигаются быстро. Если тебя убьет один из них, то это твоя чертова вина, что тебя поймали! Сонхва закрыл глаза. Вот оно. Он понял это по тому, как вся комната слишком долго молчала. Он мог сказать по тому, как никто не смел даже дышать. Он считал секунды, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать... пока не показалось, что все вздрогнули. — Почему ты, мелкая… — кто-то потянулся через стол, чтобы схватить её за волосы, сильно дернув за них, когда она закричала. Вся столовая, казалось, затеяла драку. Больше злых слов, чем что-либо ещё — это не было суперфизическим, за что Сонхва был благодарен. Краем глаза он увидел, как Сан встает и быстро уходит, и Уён за ним хвостиком. Мужчина не выглядел счастливым — скорее разозленным, — и Сонхва тяжело сглотнул, повернувшись, чтобы посмотреть на Ёсана, который, казалось, больше всех был напуган ситуацией. Споры продолжались до тех пор, пока кто-то не прошел через холл и не ударил толстым куском дерева о стены, звук громко разнесся по всей комнате. Сонхва резко обернулся и увидел, что Чонхо стоит там, а позади него возвышается Минги, оба выглядели растерянными. — Я понятия не имею, что здесь происходит, — сказал он самым громким голосом, который когда-либо слышал Сонхва. — Но я считаю, что у каждого здесь есть свои обязанности, которыми нужно заниматься. Если у вас есть претензии к чему-то, поговорите с кем-то, кто может с этим что-то сделать, а не ссориться с тем, кому всё равно. Сонхва снова стиснул зубы, наблюдая, как Чонхо бесцеремонно бросает кусок дерева, как будто он был раздражен после того, как закончил свою тираду. Парень не был уверен, разрядят ли слова Чонхо ситуацию или сделают её ещё хуже. Он полагал, что то, как младший сказал, только подольет масла в огонь, но, к его большому удивлению, этого не произошло. Он сделал то, что должен был сделать, люди достаточно успокоились, чтобы разойтись, собираясь закончить свои ночные обязанности, прежде чем лечь спать. Осталось лишь несколько человека, которые пытались осмыслить то, что только что произошло. — Прости… — через некоторое время выпалил Сонхва. — Я вовсе не собирался устраивать сцену. — Я знаю, — сказал ему Ёсан, вздохнув и низко опустив голову. — Мы знали, что в какой-то момент это произойдет. Мы знали, что это растущая проблема, все отказывались говорить о ней, пока она не была поднята. Никто никогда не поднимал её, потому что никто не знал на нее ответа. — Значит, вы просто проигнорировали это и позволили напряжению расти, пока оно не лопнет вот так? — спросил Сонхва, повернувшись, чтобы посмотреть на Минги и Чонхо, которые не двинулись со своих мест. — Я не говорю вам, как делать вашу работу, но, похоже, это самое худшее, что можно сделать. — Поверь мне, мы знаем, — Ёсан, наконец, посмотрел на него застенчивым взглядом. Он сжал губы, ещё раз вздохнул и потер глаза. — Никто из нас на самом деле не создан для такой работы… мы склонны просто бежать от серьезных проблем, которые в настоящее время не представляют угрозы. Сонхва замер и глубоко вздохнул. Он мог понять. Он знал, что всегда бежал от подобных вещей. И мог только представить, через что сейчас проходил Ёсан, в каком стрессе он находился. Минги тоже — другой человек, ещё одна правая рука босса. Минги и Ёсан выглядели измученными и явно нуждались в недельном сне. Он не мог винить их. Они пытались. Сан и Чонхо тоже. Они были мускулами команды, теми, кого ставили во главе групп развездки. Они были ответственны за то, чтобы все благополучно добрались домой. И несли груз потери людей на своих плечах. Именно они говорили семьям, что любимый человек больше не вернётся. Сонхва технически не занимал руководящую должность. Официально титул ему не давали. Но он слишком хорошо вписался в эту роль. Ему это не нравилось – он не хотел занимать ответственную роль – но только за его знания и опыт люди всё равно возвели его на пьедестал. Так что он мог понять. Не до такой степени, но он мог понять. — Ещё раз извините, — тихо сказал он, и Ёсан мягко улыбнулся и отмахнулся. — Не стоит, я думаю, что это на самом деле хорошо. Им нужно было это, чтобы выговориться, и теперь, надеюсь, босс решит некоторые из этих проблем. — Как вы думаете, он действительно решит? — Минги подошел и сел рядом с Сонхва, упираясь коленями в край стола. — Он склонен игнорировать такие вещи, особенно если это происходит только один раз. — О, я сомневаюсь, что это будет единичный случай, — Чонхо скользнул рядом с Ёсаном, поставив локти на стол с громким вздохом и лениво покачав головой. — Я так долго пытался достучаться. Мы с Минги слышали крики людей со второго этажа. Люди злы. И теперь, когда к ним присоединялся Сонхва, они обретут уверенность. — Это всё моя вина, не так ли? — сказал Сонхва шёпотом. — Ага, — ответил Чонхо, и Ёсан хлопнул его по плечу с неодобрительным выражением лица. — Ой… Эй! Я не ошибаюсь, но я и не говорил, что это плохо, чёрт возьми! — Тебе нужно научиться следить за своим языком, — пробормотал Ёсан. — Сан в порядке? — спросил Минги после того, как Чонхо перестал дуться и драматично потирать плечо. — Да, я рассказал ему о решении, к которому мы пришли. Он в ярости, — ответил Ёсан. — Он снова возглавляет команду, не так ли? — спросил Чонхо, его лицо приняло обычное бесстрастное выражение, от которого у Сонхва похолодело внутри. Ёсан только кивнул, повернувшись, чтобы взглянуть на Чонхо, а затем ещё раз повернулся, чтобы осмотреть комнату. — Чонхо, Минги, вы сегодня убираетесь, — и прежде чем двое мужчин открыли рты, чтобы заскулить и возразить, Ёсан продолжил. — И я не хочу слышать ни единого писка ни от кого из вас, потому что я делал отчеты о миссии и оставался с боссом дополнительно из-за вас обоих. Сонхва моргнул, и Чонхо с громким стуком уронил лоб на стол. Похоже, это помогло, потому что вскоре двое мужчин встали и убрали грязные тарелки и посуду, оставленные разъяренной толпой. Когда Ёсан собрался встать, Сонхва быстро последовал за ним, чуть не споткнувшись о скамейку, чтобы догнать блондина. — Подожди, что имел в виду Чонхо, говоря, что Сан снова возглавил команду? Это он… Ёсан оглянулся через плечо и продолжил идти по коридору, но замедлился, чтобы Сонхва мог идти рядом с ним. — Да. В первый раз, когда они вышли, Сан был тем, кто руководил командой, — ответил Ёсан. — На самом деле он не очень хорошо перенёс потерю такого количества людей. Он никогда толком не рассказывал, что произошло, но я слышал от других, что была большая орда зомби. В здании провалился потолок, а выхода не было. Сонхва глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь не представлять ужас того дня. Он мог только представить, на что это было бы похоже. Неудивительно, что Сан был в таком настроении, особенно если он снова их возглавит. — Он может сказать «нет», верно? Ваш босс не станет его заставлять, верно? — спросил Сонхва, его горло сжалось. Ёсан остановился и повернулся, чтобы встретиться взглядом с Сонхва. Его глаза выглядели мягкими и успокаивающими, и этого было достаточно, чтобы позволить Сонхва снова нормально дышать. — Да, — выдохнул блондин. — Босс никого не принуждает. Если Сан скажет «нет», то вместо него пойдет Чонхо. А если Чонхо скажет «нет», то тогда Минги, а затем я. — Тогда почему он не… — Он слишком уважает босса, — вот и всё, что сказал Ёсан с едва заметной улыбкой на лице. — Ваш босс не кажется очень уважаемым человеком, — Сонхва был невозмутим. — Я знаю, — рассмеялся Ёсан. — Но так и есть. И с этими словами мужчина повернулся на каблуках и нажал кнопку лифта, дверь со звоном открылась. Ёсан мягко помахал ему, когда дверь закрылась, и мозг Сонхва работал слишком медленно, потому что, когда он поднял руку, чтобы помахать, Ёсана уже не было.***
Как они и ожидали, драк было больше. Это определенно не было только на один раз. Казалось, по крайней мере раз в день кто-то ввязывался в жаркую дискуссию с другим. Не имело значения, произошло ли это в столовой, в саду, в ванной или даже между семьями, у которых были разные мнения. Сонхва был меж двух огней. Парень изо всех сил старался держаться подальше от этого, не желая спровоцировать ещё сильнее. Но если кто-то спрашивал его мнение, он его высказывал. Не лгал и объяснял, почему так думает. Казалось, что те, кто вышел наружу и увидел ужасы того, что там произошло, склонялись на сторону Сонхва, остальные склонялись к другому мнению. Всё это было основано на опыте. Но Сонхва знал, что он был прав. У него не было каких-то комплексов — он, по крайней мере, так не думал — он знал, когда был не прав, и даже если было больно признавать, он всё равно это делал. Сонхва просто знал, что не ошибался в этих вещах. Но ссоры продолжались. Люди не останавливались, и напряжение становилось слишком сильным. Это влияло на ход вещей. Они оскорбляли друг друга и просто вели себя жестоко. Сонхва начинал опасаться худшего. Он пытался делать всё, что мог, и несколько раз ему и Юнхо приходилось физически прерывать ссоры, потому что они становились слишком небезопасными. Сонхва сказал им, что борьба друг с другом не является ответом. Но они не слушали. Они были в гневе. Они не чувствовали себя услышанными. Сонхва ничего не мог сделать. Он должен был выйти сегодня с Чонхо и Юнхо на пробежку, чтобы получить топливо на неделю, но этого не произошло, потому что ситуация была слишком нестабильной. Им нужно было вернуть их троих, чтобы убедиться, что всё остается относительно нормальным. Но Сонхва не хотел этого делать, не хотел быть частью этого и нести за это ответственность. Он хотел побыть один и просто отдохнуть. Сонхва всю неделю хотел спать, и после всего его голова раскалывалась пополам. Так что именно это он и собирался сделать – пойти спать. Единственная проблема, однако, заключалась в том, что когда Сонхва шел по длинному коридору, чтобы пойти в свою общую комнату с Уёном и Юнхо, он увидел Сана, выходящего из комнаты. Он впервые видел человека без геля в волосах — и осмелится ли он сказать, что его волосы были мокрыми? Когда он увидел Сонхва, его глаза немного расширились, и он метнулся по коридору, как будто притворяясь, что вообще не видел старшего. Странно, подумал Сонхва. Но ему было всё равно. Голова раскалывалась. Настоящая проблема не проявлялась, пока он не встретил Уёна прямо у входа. Младший явно не ожидал его присутствия — его глаза комично расширились, и если бы Сонхва не страдал от мигрени, он, возможно, рассмеялся бы. Они постояли какое-то время в тишине, когда он заметил, что волосы Уёна ужасно взлохмачены. Они торчали в странных направлениях, что было необычно, потому что младший слишком заботился о внешнем виде. Сонхва моргнул один раз, а затем дважды, его глаза заметили, что губы Уёна были ярко-красными и опухшими, как будто их ужалила пчела. Его щеки были слегка розовыми, крошечная часть пигмента, которая легко могла бы быть легким румянцем. Он светился — его друг прямо перед ним светился. И если бы не слегка красные следы, которые выглядывали из-под воротника рубашки Уёна, это был тот факт, что эта рубашка была вывернута наизнанку и задом наперед. Бирка смотрела ему прямо в глаза, бросая прямой вызов. Он понял. — Уён... — Я поменял простыни, не волнуйся! — выпалил младший, его щеки только покраснели, что подтвердило, что он действительно не румянился. Это заставило Сонхва немедленно закрыть рот, его глаза прищурились, а затем расширились от осознания. — Ты… — осторожно начал он, его голос звучал тише, поскольку он изо всех сил старался контролировать свои эмоции. — Ты сделал это на моей кровати?! Лицо Уёна сразу же выдало всё. Он даже не смог отрицать это словами, прежде чем Сонхва закипел. — Хён... — Ты сделал это на моей кровати!.. — взвизгнул старший, вне себя от возмущения. — Ты… почему… как… подожди, нет, не отвечай. У тебя очень хорошая кровать… зачем вы пошли и испортили мою! Уён изо всех сил старался сдержать смех, уголки его губ слегка изогнулись вверх. — Сонхва… ты что-нибудь знаешь о двухъярусных кроватях? Я сплю наверху, а Юнхо – внизу. Они недостаточно крепкие. — Креп… — выдохнул Сонхва, закрыв рот и мысленно ударившись головой о стену. Или ещё лучше — решетки — избавив его от страданий. — Я даже не могу… я этого не заслуживаю. Его головная боль только усиливалась, яростно стуча в череп. Свет почти беспокоил его, а яркий белый свет только усугублял ситуацию. Он услышал, как Уён слегка хихикнул, и когда он посмотрел на младшего, то увидел, что тот запихивал простыни в угол. Верный своему слову — кровать Сонхва выглядела так, будто к ней не прикасались — оскверняли — и если бы он не знал, то не догадался бы. — Закрой рот, ты выглядишь глупо, — сказал ему Уён, едва сдерживая смех. Сонхва собирался убить его. Он буквально уже был в тюрьме — что они с ним сделают? Выгонят его? Он был бы рад уйти. На самом деле, он ушел бы добровольно. — О, не смотри на меня так, — сказал Уён, садясь на кровать Сонхва и невинно поглаживая матрас. — Я молодой, здоровый парень лет двадцати. Чего ты ожидал? — Чтобы не занимался сексом в моей постели, — невозмутимо ответил Сонхва, пощипывая переносицу, пытаясь снять часть давления, которое продолжало нарастать. — Эй, ты всегда говоришь, что безопасность превыше всего, а твоя кровать — самое безопасное место. — Знаешь, у Сана тоже есть чертова комната! — Но мы делали это там в прошлый раз, — надулся Уён, хватая подушку Сонхва и прижимая её к своей груди. — Кроме того, делать это опасно, потому что там открыто. — Ты любишь выставлять свои извращения напоказ, и я даже не хотел знать, что ты увлекаешься этим… — Сонхва прислонился к одной из стен и сполз по ней, пока не сел на кафельный пол и не положил голову на колени. — Слушай, — Уён бросил в него подушкой, и, к счастью для жизни Уёна, подушка ударила Сонхва только по ногам. — Ты просто завидуешь мне. Тебе нужна комната для себя на некоторое время? Ты знаешь, что это здоровый способ снять напряжение и стресс, а ты выглядишь так... — Не надо, — Сонхва схватил подушку, его глаза сверкали, и швырнул подушку обратно в младшего, сидящего на его драгоценной и теперь испорченной кровати. — Даже не думай заканчивать это предложение. — Что! Я просто пытаюсь помочь тебе! Это тяжело, когда ты живешь в одной комнате с двумя другими людьми! Здесь тоже нет уединения… — Уён попытался защитить себя, драматично падая на кровать, когда подушка шлепнулась ему прямо в лицо. — Если только ты не попытаешься сделать это в душе… подожди, пожалуйста, скажи мне, что ты не делаешь этого там — это так отвратительно… — Что вообще заставляет тебя думать, что я когда-нибудь отвечу на этот вопрос? — Сонхва прижал руки к голове, изо всех сил стараясь отогнать разочарование. Он даже не мог поверить, что ведет этот разговор с Уёном, которого чуть не поймал на месте преступления. Он бы заставил Уёна оплатить все его счета за терапию, а потом ещё и ещё, если бы ему пришлось стать свидетелем этого. — Просто пытаюсь помочь тебе, хён, как парень парню. — Это просто неправильно. Очень очень, очень неправильно. — Честно говоря, это был лучший разговор, который я слышал за долгое время, так что я действительно должен поблагодарить вас за это. И Сонхва, и Уён резко повернули головы в сторону незнакомого голоса. Оба они немного подпрыгнули, увидев ещё одного человека, стоящего в дверях камеры с широкой улыбкой на лице. — Минги… — выдохнул Уён и сел. — Как давно ты здесь? — Не слишком долго, но я слышал вас на всем протяжении коридора, — тихо усмехнулся Минги, а Уён имел наглость выглядеть несколько смущенным. Ну и Сонхва? Он просто хотел умереть. Прямо здесь и сейчас. Ему незачем больше оставаться на Земле. — Если вам нужен мой совет, — Минги поднял брови и наклонился, — то на втором и первом этажах есть много пустых комнат, и все они не заперты. Если на одной из них нет вывески, вы можете ею пользоваться. Глаза Уёна заблестели, а на лице появилась благодарная улыбка. — Мой друг, ты можешь быть моим новым лучшим другом. — Боже мой, — простонал Сонхва и опустил голову на колени, которые были прижаты к его груди. — Всегда принимаю заявки в друзья, — просиял Минги, отсалютовав Уёну движением запястья. — И как бы мне ни хотелось остаться и поболтать, боюсь, мне придется ненадолго украсть у тебя Сонхва. Сонхва застонал еще сильнее и в поражении опустил руки на пол. — Всё хорошо? — спросил Уён слишком взволнованным голосом, что не понравилось Сонхва. Когда Минги не ответил, Сонхва поднял голову, яркость света делала его зрение болезненно размытым. — Для чего я тебе нужен? — спросил он. Минги вздохнул и провел рукой по волосам. — Босс хочет тебя видеть. Что? — Это шутка, да? — спросил Сонхва, сузив глаза. Минги дважды покачал головой. — Можно позже? Моя голова вот-вот взорвется… — Босс хочет видеть тебя сейчас. Пиздец.***
Сонхва раньше был на втором этаже. Он видел коридоры, в которых горел только один свет, из-за чего они казались населенными привидениями. Он знал, что это делается только для экономии электроэнергии, потому что туда всё равно ходит не так много людей, а дополнительный свет не нужен. Это, конечно, имело смысл, но Сонхва не оценил пугающую атмосферу. Можно было подумать, что после всего увиденного он потерял чувствительность ко всему ужасу, но на самом деле всё было совсем наоборот. Он позволил Минги вести себя, всего в полушаге позади него. Они шли молча с тех пор, как Минги смог отвлечь Сонхва от смущения. Даже поездка на лифте была тихой, если не считать мягкого гудения электричества, проходящего по кабелям. Сонхва по натуре был тихим человеком, но чувствовал себя неловко. Он знал, что встреча с боссом ничего хорошего не значила. Он был немного напуган и нервничал. Только Минги и Ёсан имели тесные связи с боссом, потому что были его правой рукой. Даже Чонхо и Сан не имели привилегий, в основном они получали все свои приказы от Ёсана. Но, видимо, двое мужчин уже видели босса раньше. Они знали, кто он такой, как выглядит и как его зовут. Но даже тогда все они просто называли этого человека «боссом». Сонхва не знал, может быть, босс имел что-то против своего имени, или, может быть, у него был какой-то комплекс превосходства, и он хотел, чтобы все обращались к нему на титул выше. — Мне конец? — наконец спросил Сонхва, нарушая молчание между ними двумя, пока они шли по бесконечному залу гибели. Минги ничего не сказал, только немного поправил рубашку, а затем откашлялся. — Я не уверен, — ответил брюнет, склонив голову набок, чтобы подумать. — Он не говорил много, но хотел увидеть тебя немедленно. — Он знает меня? — тихо спросил Сонхва, засовывая руки в карманы. — Сонхва, — Минги на мгновение остановился с почти игривой улыбкой на губах. — Здесь все знают, кто ты, даже босс. И с этими словами Минги продолжил движение вперед, а Сонхва потребовалось несколько секунд, чтобы догнать его. Эта идея была немного тревожной, хотя Сонхва знал это уже давно. Он знал, что люди знают его, нравится ему это или нет. С тех пор как начались стычки, Сонхва знали все. — Кто-нибудь когда-нибудь видел его раньше? Босса? — снова спросил Сонхва, чувствуя себя маленьким ребенком, у которого в запасе целый арсенал вопросов. — Ну, кроме известных нам людей… не совсем, — Минги прочистил горло, а затем неловко почесал затылок. — Я имею в виду ещё живых людей. Все, кто был укушен, возвращаются на базу, с ними разбирается босс. Каждый раз, когда он кого-то вызывает, мы больше не видим человека. Это ещё больше смутило. — Он не думает, что я заражен, верно? Я не выходил из дома с тех пор, как в последний раз встречался с тобой, Ёсан хорошо нас проверил и дал добро… — Нет, не волнуйся. Я не думаю, что он спрашивает о тебе из-за этого, — усмехнулся Минги. — Ты выглядишь немного нервным, расслабься. — Как я могу расслабиться, зная, что ваш босс, скорее всего, собирается убить меня. Это из-за того, что я не могу держать рот на замке и заставляю людей ссориться, правильно? Он думает, что я пытаюсь свергнуть его. Сонхва видел, как они приближались к двери в конце коридора. Записка «не беспокоить», приклеенная к дереву, была ясна как день. — Возможно, так и есть, мой лучший совет — просто извиниться. Я знаю, что он кажется страшным, но босс добр, когда его уважают. Извиняться. Верно. Сонхва мог немного прикусить язык. Он действительно мог. — Какой он… — выпалил он, когда они подошли ближе, пытаясь отсрочить свою вероятную гибель. — Кто? Босс?— спросил Минги, оглядываясь через плечо. — Как ты думаешь, какой он? — Откуда мне знать? — Сонхва невозмутимо надул губы. — Я всегда представлял его таким старым и морщинистым мужчиной. Может быть, лет шестидесяти или около того... я не знаю. Белые волосы и красные глаза? Минги потянулся к дверной ручке, и Сонхва захотелось убежать. Он подумал, что сможет ненадолго, если бы у него была фора, он мог бы добраться до аварийной лестницы до того, как Минги его поймает. Но Минги тоже был в форме. А ещё у Минги были длинные, очень длинные ноги, которые могли сократить расстояние, как только Сонхва подумал, что он находится достаточно далеко. Это того не стоило. Минги схватит его раньше, чем Сонхва ощутит вкус собственной свободы. — Старый и морщинистый? — Минги чуть не согнулся пополам, его громкий смех эхом разносился по залам. — Белые волосы и красные глаза… Сонхва мог только смотреть на него, сжимая губы, наблюдая, как Минги собирается с силами, издавая ещё несколько смешков. Когда он снова встал, ему пришлось вытереть несколько слез. Мужчина снова потянулся к двери, чтобы открыть её. — Я уверен, что босс был бы очень рад услышать это, — Минги рывком распахнул дверь — очевидно, она была намного тяжелее и толще, чем выглядела — и Сонхва увидел мягкое свечение, исходящее изнутри. Сонхва затаил дыхание, его глаза расширились. — Ты уверен, что я хотел бы услышать это, Минги? — изнутри раздался голос, чуть не напугавший Сонхва до полусмерти. Минги ещё даже не открыл всю дверь, а петли ужасно скрипели. Но когда он наконец это сделал, Сонхва был удивлен, увидев, что комната не такая большая, как он думал. У неё был низкий потолок с несколькими лампами, которые излучали только мягкий желтый свет. Сонхва был благодарен за это, в основном из-за головной боли. Первым, кого увидел Сонхва, был Ёсан, который сидел в кресле у стены с блокнотом в руках, закинув одну ногу на другую. Его волосы были полностью распущены, низкий хвост не был виден. Он даже ни разу не поднял глаз, его глаза были прикованы к тому, что он писал. Следующим вошел Минги, всё ещё частично закрывая Сонхва обзор того, что находилось в центре комнаты. — О, простите, босс, я ничего такого не имел в виду, — безобидно усмехнулся более высокий мужчина. Сонхва восхищался тем фактом, что Минги мог вот так шутить со своим боссом. Он почувствовал, как его ноги слегка дрожат, удивленный тем количеством нервов, которое одолело его. — Нет, правда, — снова раздался голос, задыхающийся звук, который казался сладким. — Я очень заинтригован. Расскажи мне. Минги тихонько усмехнулся и чуть склонил голову, прежде чем отойти в сторону, наконец позволив Сонхва полностью видеть комнату. Там был большой письменный стол, вырезанный из дерева, покрытого прекрасной вишневой отделкой. Стол был ужасно захламлён, и от этого у Сонхва по коже побежали мурашки — повсюду были разбросаны книги и бумага. Минги прошёл в другой конец комнаты и сам сел, лениво откинувшись на спинку стула с громким вздохом, и закрыл глаза. Но взгляд Сонхва был не на Минги. Нет, внимание Сонхва снова было привлечено к столу, а точнее к мужчине, сидящему на краю стола. Его глаза снова расширились. — Или у меня есть идея получше, — сказал мужчина, заставив Минги открыть глаза, — если Минги не скажет мне, может быть, наш гость будет так любезен. Я уверен, что он не будет возражать, верно? В последнее время он стал таким смелым, что я не думаю, что у него возникнут проблемы с тем, чтобы поделиться своими мыслями. Он смотрел прямо на Сонхва. Его глаза пронзали его. Сонхва не был уверен, чего он ожидал — он действительно не представлял это имя в уме — но это было не то, чего он ожидал. — Что? — мужчина наклонился вперед, упираясь локтями в бедра в насмешливой манере. — Не хочешь говорить? Сонхва мог только моргать, его глаза даже не верили тому, что видели. Мужчина был маленького роста. Даже сев, было ясно как день, что он невысок. Его ноги болтались в нескольких дюймах от земли от того места, где он сидел. И даже когда мужчина расправил плечи и вытянул верхнюю часть тела, он всё ещё выглядел маленьким. Его кожа была бледной, почти фарфоровой, как у Ёсана. Он выглядел мягким и хрупким — его волосы были длинными до затылка — мягкого каштанового цвета с небольшими косичками по бокам. Единственная угроза, которая исходила от него, заключалась в его глазах, которые прожигали горячие дыры в его теле. Глаза, которые осуждали — дразнили — его. Это был босс? Это был человек, который управлял этим местом? Вот кого он боялся? Сонхва хотел пнуть себя за то, что был таким слабаком. — Чёрт, — мужской голос вырвал Сонхва из его сознания, самый сладкий из его голосов вызывал ложное чувство безопасности. — Я думал, что ты тупой, но не настолько. Ты даже не можешь ответить, не так ли? Сонхва моргнул, его брови тут же нахмурились. — Что? — он был невозмутим, без какой-либо искренности или формальности в своих словах. Даже Ёсан на мгновение поднял глаза, его брови поднялись, прежде чем он снова посмотрел на свою работу, как будто ничего не произошло. — Ой? — губы мужчины превратились в опасную улыбку. — Он может говорить. — Конечно, могу, — ответил Сонхва, подсознательно вставая немного выше. Мужчина, должно быть, заметил перемену в поведении Сонхва, потому что он ещё больше откинулся назад, его глаза сузились. — Я считаю, что это грубо с твоей стороны предполагать, что я не могу. Мужчина усмехнулся, сложив руки на коленях. — Грубо с моей стороны? О боже, я должен извиниться за это, не так ли? Сонхва чувствовал, как внутри него нарастает разочарование. Он встретил мужчину менее пяти минут назад, а тот уже вывел его из себя. Он был хуже, чем Уён, а младший игрался. Этот человек не играл. Сонхва решил держать рот на замке и не отвечать. Он вспомнил, что сказал Минги — просто извиниться. Просто извиниться, и он, надеется, сможет уйти с головой на плечах. Сонхва мог вынести такое обращение — поддразнивание и ребяческое поведение — если это означало, что он уйдет целым и невредимым. Когда мужчина увидел, что Сонхва не собирается отвечать, он снова переместился, наклонившись ближе, как будто наблюдая за Сонхва. — Почему ты здесь сегодня? — спросил его мужчина. — Не знаю, — быстро ответил Сонхва, предпочитая смотреть поверх мужчины на точку на стене, а не ему в глаза. — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, — потребовал мужчина, резкость его голоса застала Сонхва врасплох. Значит, у него есть какие-то комплексы. Комната была настолько маленькой, что Сонхва уже стоял довольно близко к мужчине, может быть, в общей сложности на расстоянии шести футов друг от друга. — Извини, я не могу, — поймал себя на том, что говорит Сонхва, не в силах остановиться, хотя знал, что должен был. Слова уже вертелись у него на языке, и он ничего не мог сделать, чтобы остановить их. — И почему это? — спросил мужчина, откидывая свои каштановые волосы за плечи. Сонхва перевел взгляд вниз, чтобы посмотреть на мужчину, даже не удосужившись наклонить голову. — Ты такой маленький. Тишина. Мертвая, абсолютная тишина. Сонхва практически мог видеть широко раскрытые глаза Ёсана и открытый рот Минги. Он практически мог слышать, как они матерят его в своих мыслях. Он знал, что не должен был этого говорить — но он действительно сказал. Выражение лица мужчины было бесценным, и он бы не вернул слова обратно, даже если бы ему предоставили возможность. — А? — мужчина выдавил сквозь зубы выражение на его лице, которое Сонхва не мог толком прочитать. Он почти ожидал, что мужчина даст ему пощечину, поставит ему хорошую пятерку прямо на щеке. Но мужчина этого не сделал, он просто соскользнул со стола и твердо уперся ногами в землю. Сонхва не был уверен, что он пытался доказать — ему всё ещё приходилось наклонять голову, чтобы посмотреть мужчине в лицо. Но мужчина неуклонно приближался к нему, и Сонхва услышал, как Минги выругался себе под нос. Это произошло в одно мгновение, рука мужчины оказалась на его челюсти, его пальцы болезненно впились в кожу, и Сонхва почувствовал, как пятка ноги упирается ему в колено, заставляя его упасть вперед против его воли. Он оказался на коленях, звук эхом разнесся по комнате, и звук удивления сорвался с его губ. Он оказался лицом к лицу с бедрами мужчины, а затем ему напомнили о руке на его челюсти, заставившей его посмотреть вверх, и ногти вонзились еще глубже. — Так лучше? — спросил мужчина, его глаза сверкали. Он оттолкнул Сонхва назад, заставив того сесть на пятки. — Теперь ты чувствуешь себя более комфортно? Я чувствую себя совершенно ужасно из-за отсутствия гостеприимства, глядя на меня сверху вниз, должно быть, у тебя ужасно болит шея. — Ты шутишь… — попытался Сонхва, но хватка мужчины только усилилась, заставив его скривиться. — На твоём месте я бы держал рот на замке, — мужчина немного согнулся, и Сонхва почувствовал его дыхание на своей коже. — Хорошо, что я не ты, — выплюнул Сонхва, возвращая такое же раздраженное выражение. — Сонхва, пожалуйста… — попытался вмешаться Ёсан, но мужчина поднял руку в сторону блондина, и тот быстро закрыл рот. — Пусть бедняга копает себе могилу поглубже, — ответил мужчина с чеширской улыбкой на губах. — Пусть он увидит, к чему его приведет такое поведение. Сонхва был совершенно потерянным, перед глазами плясали красные и чёрные точки. Он потянулся, чтобы схватить мужчину за запястье и оторвать его от своей челюсти. Положение, в котором он был, делало всё ещё хуже, и он оттолкнулся, используя силу своих ног, чтобы пересилить силу рук мужчины. Но мужчина резко оттолкнул его обратно, удивительное количество силы исходило от маленького тела, и потянулся к поясу, а затем Сонхва почувствовал, как холодный металл снова прижался к его шее. — Успокойся, малыш, — мужчина подался вперед, от остроты металла у Сонхва забилось сердцебиение. — Не пытайся двигаться, если не хочешь, чтобы пролилась кровь. — Ты блефуешь, — Сонхва посмотрел на него злобным взглядом, наблюдая за тем, как брюнет сжимает челюсти. — Ты действительно хочешь это узнать? Как бы ни росла ненависть Сонхва к этому человеку — пульсирующий жар в его голове, который заставлял его кулаки сжиматься от ярости – Сонхва не хотел рисковать. У мужчины был нож, прижатый к незащищенной шее. А Сонхва стоял на коленях и не мог защитить себя. Он знал, когда его побеждали. — Так уже лучше, чтобы заставить тебя заткнуться, нужно просто приставить нож к шее, — выплюнул мужчина, а затем немного усмехнулся и прижал то, что, как мог сказать Сонхва, было тупым лезвием ножа к его коже. — Может быть, это научит тебя перестать болтать… вещи, о которых ты явно не имеешь ни малейшего понятия. — Каждому позволено иметь собственное мнение, — сердито посмотрел на него Сонхва, пытаясь отодвинуться от лезвия, но мужчина держал руку на его затылке. — Конечно, на самом деле, я призываю людей высказывать свое мнение, — мужчина наклонил голову, его язык высунулся, чтобы провести по нижней губе. — Но когда я слышу о мятеже, просьбе о смене власти, конечно же, я обязан провести расследование. Затем мужчина присел на одно колено, рука на затылке Сонхва подкралась вверх, схватила его за волосы и резко потянула назад, заставив Сонхва вскрикнуть. — И когда я узнаю, что это кто-то, кто не знает, о чем говорит, маленький мальчик, который думает, что знает лучше меня… Я не могу не рассмеяться. Скажи мне, Сонхва, а ты думаешь, ты можешь руководить лучше меня? Хочешь на моё место? — Черта с два я это сделаю, — ноздри Сонхва раздулись, более чем униженного и разочарованного. — Тогда почему ты ходишь и рассказываешь людям вещи, которые в конечном итоге приведут к их смерти? Конечно, ты здесь уже какое-то время, я уверен, что ты привык к тому, как мы здесь работаем... так что я также уверен, что ты видишь, что в том, что мы делаем, нет ничего плохого, — голос мужчины снова стал сладким, почти раздражающим. — Может быть, пока, но если ты такой гений, каким тебя выставляют приспешники, то ты знаешь, что времена меняются. Ты должен знать, что иметь базу в городе — это верная смерть! — Ты всё ещё жив, не так ли? Ты и твои друзья, да? — Но так много других нет! — Сонхва отстранился, но хватка на его волосах стала только крепче. От этого его головная боль усилилась, уголки зрения потемнели. — То, что ты и твои люди всё ещё живы, не означает, что жизни других, которые были принесены в жертву, чтобы сохранить это место, ничего не значат! — Ты действительно так обо мне думаешь? — спросил мужчина. — Думаешь, что я защищаю своих, а остальных использую, как пешек? — Ну, похоже, что так. — Ты не знаешь и половины того, что я делаю здесь, чтобы гарантировать жизнь каждому. — Ну, я знаю только одно, что ты недостаточно мужественный, чтобы ходить с нами на миссии! — Сонхва сопротивлялся, вся его ярость вырвалась наружу. — Ты никогда не покажешься, никогда не выйдешь из этой проклятой комнаты. Ты прячешься и трусишь... что ты за человек! Сонхва подумал, что это только больше разозлит мужчину, но вместо этого его злая улыбка стала ещё шире. — О да, пожалуйста, продолжай говорить мне, какой я ужасный человек, — он наклонился ближе, его дыхание было раздражающе свежим. — Потому что ты ясно знаешь, о чем говоришь. Да, я знаю, как ты здесь оказался — я слышал все истории и слухи. Ты четко знаешь, как остаться в живых и сохранить жизнь другим с минимальными ресурсами. Поэтому, пожалуйста, скажи мне, чем я отличаюсь от других. Сонхва прикусил внутреннюю часть щеки, почти стиснув зубы. — Я также знаю, что ты знаешь, каково это — приносить жертвы. Это несправедливый мир, малыш, мораль немного другая, — мужчина наклонился ещё ближе, его губы почти коснулись уха Сонхва, так тихо шепча, чтобы остальные не могли слышать. — И я знаю, что ты понимаешь, что не все твои милые друзья выживут… кажется, у тебя есть опыт в этом. Кулаки Сонхва сжались ещё крепче, его глаза почти наполнились слезами от того, сколько гнева текло по его венам. — Кажется, я попал в больное место, — мужчина попятился, наконец сократив между ними необходимое расстояние, но провел тупым лезвием ножа к челюсти Сонхва. — Так что мне кажется, что, может быть, мы понимаем друг друга больше, чем ты думаешь. — Вряд ли, — процедил Сонхва. — Не пытайся теперь строить из себя всемогущего и непобедимого. Мы совсем не похожи друг на друга. Ты прячешься, пытаясь отсрочить свою смерть, позволяя другим делать за тебя грязную работу. Как ты можешь даже сравнивать нас, когда планируешь пойти в город ещё раз — в центр, где находятся мертвецы — и найти что-то. Конечно, ты знаешь, что произошло тогда, конечно, ты знаешь, сколько погибло и сколько семей было разлучено. И даже зная, ты делаешь это снова. Ты заставляешь Сана руководить этим, когда... — Сан выразил нежелание пропускать миссию… — Сан слишком уважает тебя по какой-то чёртовой причине, поэтому не сказал «нет»! Сонхва рванулся вперед, схватил мужчину за запястья и крепко сжал. Впервые уверенный взгляд мужчины, казалось, немного дрогнул. — Ты видел его в последнее время? Ты видел, как он расстроен? Он может быть профессионалом в этой области, но он человек! — голос Сонхва был грубым, гортанным. Мужчина ничего не сказал, черты его лица стали жесткими. — Ну, конечно, ты этого не знал, — пробормотал Сонхва, опуская руки на землю. Он выдержал пристальный взгляд, глядя прямо на мужчину с такой же злостью, как и у другого, — потому что ты никогда не видишь этого. Ты никогда не видишь, что здесь происходит. Слава богу здесь Ёсан и Минги, потому что без них ты был бы никем! Так что не говори, что мы понимаем друг друга — даже не пытайся нас сравнивать. Мы не похожи друг на друга и никогда не будем. У меня есть свои принципы, так что исправь свои, пока ты не потерял всех! Мужчина резко оттолкнул Сонхва назад, нож с громким лязгом упал на землю. Сонхва оказался на спине, а мужчина стоял над ним, его ноги по обе стороны от его талии. Он смотрел на него с пустым выражением лица, его глаза были такими тусклыми, что Сонхва даже не мог понять, что он чувствует. — Ты ничего не знаешь, — сказал он мягко и тихо. — Ты абсолютно ничего не знаешь. Сонхва собирался открыть рот, но ботинок мужчины внезапно врезался ему в грудь, из-за веса мужчины на нем стало трудно дышать. Он схватил его за лодыжку, пытаясь оттолкнуть, но это было бесполезно. — Всё, что ты видишь здесь, требовало жертв, чтобы эти люди могли жить лучшей жизнью. Я работаю усерднее, чем ты думаешь — я делаю грязную работу, о которой никто никогда не говорит. Я беру на себя ответственность, убивая человеческую душу! Я уже говорил тебе, что мораль теперь работает по-другому. Это не тот мир, который ты знал раньше. Нет нормального способа решить проблемы, мы здесь боремся за каждый свой вздох, просто чтобы увидеть ещё один день. Если ты думаешь, что есть простой способ решить проблемы – тогда во что бы то ни стало скажи мне. Тебе не нравится место? Тогда уходи. Я не понимаю, как перевозить пятьдесят человек – с маленькими младенцами и пожилыми людьми через чертову пустыню – может быть хорошей идеей! Половина этих людей никогда раньше даже никого не убивала, никогда не видела, в какой ужас превратился мир! — Ты только настраиваешь их на неудачу… — Я пытаюсь защитить их от того, от чего не смог защитить своих! — мужчина надавил ещё сильнее, выталкивая из Сонхва сдавленный звук. — Ты можешь думать, что есть простой ответ, прямая дорога без препятствий до нужного пункта назначения. Если бы это было так, нас бы сейчас здесь не было. Если бы это было так, мы бы жили как богатые, не заботясь ни о чем в мире. Но знаешь что, мы ещё здесь, делаем всё возможное с тем, что у нас есть. Если ты слишком слеп или туп, чтобы понять это, то, очевидно, ты не так умен, как я думал. — Ты такой… — Сонхва с трудом сдерживал гнев внутри себя, он чувствовал, как он вырывается наружу. Ещё немного, и он знал, что сейчас взорвется. Он должен был выбраться оттуда, он не мог выдержать ни секунды. — Ну и какой же? Такой злой? Такой жестокий? Бессердечный? Какими ещё прилагательными ты бы меня назвал, а? Скажи мне, Сонхва, ты знаешь, каково это — попытаться убедиться, что это место работает гладко? Носил вес чьей-либо смерти на плечах? Ты хоть представляешь, каково это не спать бессчетное количество ночей, пытаясь принять решение, которое может либо улучшить, либо разрушить жизнь всех здесь присутствующих? — мужчина глубоко вздохнул, его собственные маленькие руки были сжаты в кулаки по бокам, почти дрожа. — Пока ты не узнаешь, каково это, ты не имеешь права приходить сюда и критиковать мои решения. — Никто не просил тебя об этом, — Сонхва поднял голову, впиваясь ногтями в голую лодыжку мужчины. — Не пытайся стать спасителем. При этом мужчина рассмеялся. Он только смеялся, подняв руку, чтобы прикрыть глаза. Мужчина убрал ногу с груди Сонхва и тут же сел, сильно кашляя, потирая больное место в середине груди. Через секунду он уже был на ногах, отступив на несколько шагов от человека перед ним. Он мог видеть выражения лиц Ёсана и Минги — они оба сидели, готовые вскочить, если что-то пойдет не так. — Ты прав, меня никто не просил об этом, — наконец, успокоившись, произнес мужчина. Его довольно насмешливое выражение вернулось на лицо, все следы гнева давно исчезли. Это заставило Сонхва чувствовать себя ещё хуже, чем уже было. — Точно так же, как никто из нас не просил, чтобы это случилось с миром. Но прикинь, это произошло. И мы ничего не можем с этим поделать. Так что либо мы примем тот факт, что будем убивать всю оставшуюся жизнь, либо закончим так же, как наши мертвые друзья. Сонхва увидел за собой открытую дверь, в его венах бушевал такой гнев, что он плохо видел. Руки, несомненно, дрожали, лицо покраснело. — Во что бы то ни стало, уходи, — мужчина протянул руку, указывая на открытую дверь. — Но, пожалуйста, воздержись от распространения ложной надежды среди людей. Меня не волнует, что они думают обо мне, но мне небезразлична информация, которой их кормят. Надежда — очень опасная вещь, которой у них не было так долго. Но такая надежда — что для них есть более безопасное место, что есть лучший способ гарантировать их безопасность, — только убьет их. Сонхва сжал губы, у него ужасно болели ступни. Ему нужно было так много сказать — так много жалоб и так много вещей, чтобы отомстить этому человеку. Он был таким ограниченным — видел только один способ всё исправить. Как один человек мог так бесить? Как он мог быть настолько слеп? Но Сонхва знал, что он не мог сказать ничего такого, что заставило бы этого человека думать по-другому. Это была проигранная битва, которую он даже не пытался выиграть. Так что вместо того, чтобы снова открыть рот, он развернулся на каблуках, бросив на мужчину резкий и грязный взгляд через плечо, когда тот собрался уходить. — О, Сонхва, кстати, — начал мужчина, и от его голоса по спине побежали мурашки. Он неохотно остановился и обернулся, чтобы посмотреть через плечо. Мужчина снова сидел на своем столе, прямо на краю. — К твоему сведению, я помню имена и лица всех, кто погиб по моему приказу. Мне они снятся каждую ночь. Я никогда не забуду их храбрость и их службу всем нам, а не только мне. Каждый год мы проводим траур по тем, кто ушел, я уверен, что ты видел его. Нам никогда не нужно записывать имена, потому что я помню всех и каждого в обязательном порядке. Так что ни на секунду не думай, что я забочусь только о себе. Сонхва сморщил нос и глубоко выдохнул, позволяя словам мужчины окутать его. — И ещё кое-что, — глаза мужчины остановились на взгляде Сонхва, — будь так добр и сходи за Саном, я думаю, нам есть о чем поговорить. Скажи ему, что великий диктатор Ким Хонджун хочет видеть его в своем скромном кабинете, где он прячется весь день от реального мира. Я уверен, что ему это понравится. Ты можешь сделать это для меня, не так ли? Сонхва не был уверен, что на него нашло в сотый раз за день, но его разум и тело были двумя совершенно разными существами, и ни одно из них не слушало его. Он снова обернулся и быстро сдвинул ноги. С удивительно широкой и искренней улыбкой он наклонился в поясе, чтобы поклониться всем телом, заложив руку за спину в знак уважения, и так саркастически, как только мог, произнес: — Конечно, Ваше Высочество. Когда он снова встал, его лицо мгновенно потускнело, его резкий взгляд вернулся на лицо, когда он посмотрел мужчине — Хонджуну — в глаза. Хонджун только торжествующе улыбался ему в ответ, но его глаза смотрели так же сурово, как и у Сонхва. — Спасибо, дорогой, я ценю это, — его слова были такими же саркастическими, если не более, как у Сонхва. Сонхва больше не терял времени даром и снова повернулся, чтобы выйти из комнаты, захлопнув за собой тяжелую дверь. Он сразу же услышал громкий голос, но не задержался достаточно долго, чтобы расслышать, о чем идет речь. Ему нужно было найти что-нибудь, чтобы остыть, его давление резко подскочило, а головная боль убивала его. Он стучал так сильно, что он подумал, что может потерять сознание, пока шел по длинному коридору. Он так давно не был так зол. Он никогда не встречал такого грубого и бессердечного человека, как босс. До сих пор база приносила ему пользу, она была убежищем для него и его друзей, где они могли жить и общаться. Не было ничего, на что Сонхва когда-либо действительно жаловался бы, кроме некоторых решений, принятых боссом. Но теперь он мог ясно сказать, что вот-вот назревает соперничество с этим карликом. Теперь он понял, почему Чонхо сказал, что хотел бы бежать куда подальше, если бы они встретились несколько лет назад. Он это прекрасно понимал. Когда Сонхва нажал кнопку лифта, он всё ещё чувствовал, как его сердце болезненно колотится в груди. Он прислонился к стене лифта, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на своем дыхании, чтобы помочь себе успокоиться. Когда двери открылись, он понял, что его глаза выглядели так, словно он собирался кого-то убить. Он знал, что выглядел опасно, и ему было всё равно, как люди смотрят на него, когда он проходил мимо них в коридорах. Он даже не остановился, когда услышал, как Уён позвал его. У него была миссия, в конце концов, его милый босс так вежливо попросил его найти кого-то для него. И кто такой Сонхва, чтобы отказать ему? — Ким Хонджун, — пробормотал он, даже имя мужчины на его языке заставило его желудок болезненно сжаться. — Спи с открытыми глазами.