***
Шестнадцать часов назад. Прошло два дня с момента последней миссии, на которую Минги и Чонхо взяли некоторых людей. Также прошло два дня, как Сонхва тайно записался в шпионы. Какова его цель? Человек, который вел себя очень странно с тех пор, как вернулся. Время от времени он следовал за ним, но когда мужчина понял, что делает Сонхва, то парень решил, что ему придется сменить тактику. Они также провели ту же беседу в столовой в третий раз. Сонхва не удивился, увидев, что этот мужчина и ещё несколько человек не явились туда, и он не мог сказать, что был разочарован этим. Ёсан физически прикрепил к руке Хонджуна лист бумаги с заголовком «План» и сказал лидеру, что, если он отклонится от него на этот раз, блондин лично покажет всей базе, кто настоящий босс. Угроза была громкой и ясной, и Хонджун просто кивнул и похлопал блондина по спине. Сонхва с гордостью сказал, что на этот раз они действительно добились прогресса. Минги снова смог поговорить о том, что такое вирус (ещё раз против его воли, но, если Ёсан сказал вам что-то сделать, вы это сделаете) и смог рассказать об их планах лечения в невраждебной манере. Эта толпа казалась более восприимчивой, и на этот раз Сонхва не пережил три сердечных приступа и аневризму, поэтому он считал это успехом. Они также рассказали о будущем базы и о том, что они хотят сделать. Именно здесь Хонджун выступил вперед и начал перечислять кучу характеристик, о существовании которых Сонхва даже не подозревал. — Спасибо Ёсану и Минги, которые потратили много времени, чтобы получить эту статистику, — начал Хонджун, и это было настолько нехарактерно для него, чтобы сказать такое, что Сонхва подумал, что Ёсан, должно быть, написал это в начале бумаги, которую Хонджун читал жирным шрифтом. — Наконец-то у нас есть важные цифры для обсуждения. В комнате было тихо, когда Хонджун просматривал статистику, и Сонхва вспомнил, как сидел на том же месте на деревянной скамейке, что и в прошлый раз, с широко открытыми от удивления глазами. — Мы все знаем, что наши запасы мяса были низкими в последние несколько лет из-за болезней животных, но я уверен, что в этом году те из вас, кто ухаживал за животными, знают, что этот год самый худший. Мы решили попробовать и рационировать мясо, которое у нас осталось, даже больше, и готовить его только тогда, когда нам это абсолютно необходимо; однако до моего сведения было доведено, что нам нужно больше белка, чем мы получаем, — Хонджун поднял глаза от своей бумаги и вышел к толпе перед ним. — Кто-нибудь знает хорошие источники белка, которые мы можем получить с минимальными усилиями? Предпочтительно, чтобы это был источник, который мы можем выращивать — мясо в настоящее время не вариант. Это был первый раз, когда Хонджун по-настоящему спросил у остальных присутствующих об идеях. Он выглядел довольно неловко, стоя там и спрашивая совета, особенно после того, как ушло драгоценное время, но Сонхва решил, что с его стороны будет разумно с этого момента включать людей. Он знал, что Хонджун очень ясно дал понять, что не доверяет им, но, похоже, он пытался создать хоть что-то. — Яйца – хороший вариант, — сказала женщина. Она подняла руку и села в передней части комнаты, где стоял Хонджун. Сонхва сразу узнал в ней старосту, которая готовила им еду каждый день. Она и Уён были хорошими друзьями, они, казалось, неплохо ладили, и она также была очень милой, насколько он мог сказать. — Овес тоже есть, орехи. Хотя орехов у нас нет, да и выращивать их в этом районе сложно. Сбор урожая овса может занять некоторое время, а сажать его сейчас уже поздно. Хонджун кивнул, оглянувшись и увидев, что Ёсан занят записью на листе бумаги. — Фасоль тоже очень хороша. Брокколи и тыквенные семечки тоже, но белка в них немного, но есть. К сожалению, на самом деле уже слишком поздно сажать новые культуры, если только мы не хотим потерять их с первыми заморозками. Хонджун, казалось, задумался на мгновение, прежде чем снова заговорить. — Куры несут яйца круглый год? Женщина покачала головой. — Обычно нет, они останавливаются, как только наступает зима. Хонджун вздохнул и снова посмотрел на бумагу, затем бросил быстрый взгляд на Сонхва через плечо, прежде чем снова повернуться к женщине. — Как вы думаете, сможем ли мы продержаться зиму с тем, что у нас есть сейчас? Всё будет в порядке или нам нужно будет выйти на улицу, чтобы посмотреть, сможем ли мы собраться? Она замолчала, глядя на свои колени, и несколько выбившихся из косы черных волос упали ей на лицо. — Я думаю, у нас всё будет хорошо, если мы будем рационально использовать нашу еду. Помогает то, что ртов, которых нужно кормить, меньше, чем прошлой зимой, поэтому мы также должны принять это во внимание — Вы правы, мы постараемся пережить зиму и следующей весной больше сосредоточимся на белковых культурах, — кивнул Хонджун и ещё раз оглянулся на Ёсана, а младший махнул рукой, чтобы подбодрить лидера. — У нас также довольно значительная нехватка боеприпасов. Сонхва вспомнил, как почувствовал, как воздух полностью покидает его легкие, когда он услышал это, и казалось, что у всех вокруг него была очень похожая реакция. — Мы знали, что у нас заканчивается несколько месяцев назад, но только недавно мне сообщили, что большая часть наших боеприпасов и оружия исчезла, — глаза Сонхва скользнули по Сану, который сидел сзади, и внимательно наблюдал за младшим. Сан обычно отвечал за отслеживание использования боеприпасов, и каким бы ленивым ни называл его Сонхва, это было единственное, в чем он не ленился. Сан серьезно относился к этой работе, потому что знал, что боеприпасы, которые у них были, были единственным способом выжить. Хонджун сделал вид, что многое исчезло, и это означало, что оно должно было быть потеряно за одну ночь. Эта мысль совершенно не устраивала Сонхва. Судя по тому, что он мог сказать, Сан, казалось, был расстроен, и эта непростая мысль только усилилась. — Я не собираюсь стоять здесь и прямо обвинять кого-то в том, что он украл боеприпасы, — начал Хонджун, и по тому, как сжалась у мужчины челюсть, Сонхва понял, что младший действительно хотел сказать именно это, но он полагал, что Ёсан знал его достаточно хорошо, чтобы также написать в наброске, чтобы не обвинять людей вслепую и не потерять то доверие, которое он завоевывал за считанные секунды, которые потребуются, чтобы сказать то, что он действительно хотел. — Но я скажу, что, надеюсь, вы знаете, что наши боеприпасы — это наш источник жизни на данный момент. Так что, если вы взяли их, пожалуйста, верните их. Мы не будем допрашивать или наказывать вас, мы просто хотим вернуть их. В случае нападения нам это нужно, чтобы защитить это место, так что боеприпасы очень важны для всех нас. Люди переглядывались между собой, и Сонхва было очевидно, что никто из присутствующих его не брал. Он, естественно, не доверял людям, и он не стал бы легко списывать кого-то со счетов, поскольку он больше не является подозреваемым, но он мог сказать, что никто из этих людей, собравшихся здесь, не взял его. Осталось лишь несколько человек. — Я также хочу поднять тему, на которую сейчас не нужно отвечать, но я хотел открыть её для обсуждения, — снова заговорил Хонджун, и Сонхва наблюдал, как люди притихли и с интересом наблюдали за ним. — Это привлекало мое внимание несколько раз, — и Хонджун снова посмотрел через плечо на Сонхва, прежде чем обернуться. — Расположение нашей базы. Мы все знаем, что находимся очень близко к городу, на самом деле, мы почти в нём. В последнее время наблюдается рост числа зомби, и мы не совсем уверены, откуда они берутся, но каждое утро у наших заборов собирается всё больше и больше. Сонхва поднял бровь, совершенно удивленный тем, что сам Хонджун вообще поднял такую тему. — Мой вопрос: вы всё ещё чувствуете себя здесь в безопасности или думаете, что было бы лучше, если бы мы нашли другое место, подальше от города? В комнате стало тихо, как и ожидал Сонхва. Но потом они начали тихо переговариваться между собой, обсуждая оба варианта. — Это наш дом… он дает нам кров и комфорт уже много лет, — сказал молодой человек, которому, вероятно, было чуть за тридцать. — У нас и раньше были осложнения, и каждый раз нам удавалось с ними справляться. Я сомневаюсь, что это будет чем-то другим – толстые бетонные стены, которые находятся под землей, защищают не хуже вас. Ничто не может нам навредить здесь. Сонхва мог видеть, как люди кивают в знак согласия, явно думая о том же, что и молодой человек, который заговорил. — Это правда, но рост числа этих существ довольно тревожен, тебе не кажется? — заговорила другая женщина. У нее на коленях сидела маленькая девочка, её волосы были заплетены в две пряди на плечах. — Что, если одна из этих тварей попадет сюда? Конечно, в это место сложно попасть, но и выбраться из него тоже сложно. — Сюда ничего не пролезет, — сказал другой. — Мы этого не знаем. Мы должны быть готовы ко всему. — Эти существа никак не могут попасть сюда… — Разве ты не слышал, что они говорили? Эти существа мутируют! Теперь у них вырастут крылья, и они смогут проходить сквозь стены! — Это невозможно... — Вся эта ситуация должна была быть невозможной! Но посмотрите, что с нами сейчас! Сонхва вздохнул и опустил голову. Так много для него. Он полагал, что должен был быть благодарен за то, что это длилось так долго, но неужели с его стороны было так уж неправильно хотеть этого ещё немного дольше? Но прежде чем всё стало громче, Хонджун снова заговорил, возвысив голос над несколькими говорящими людьми. Сонхва мог сказать, что Хонджун был слегка раздражен — он выглядел усталым и уже полностью покончил со всем. Это был ещё один случай для Сонхва, когда он понял, что почти симпатизирует Хонджуну, но прежде чем он смог это признать, он тряхнул головой, избавляясь от этих чувств. — Это было просто для того, чтобы начать дискуссию, — продолжал он говорить, вытряхивая Сонхва из его мечтаний. — Это будет серьезное решение, поэтому мы не придем к выводу в ближайшее время. Так что мы подумаем об этом в течение нескольких дней, а затем проголосуем. Каждый имеет право голоса. И это был почти конец разговора. Ёсан выступил вперед и сказал, что они будут менять некоторые рабочие места, потому что им нужно больше рабочих рук для уборки урожая и чтобы люди ожидали смены работы. Но после этого он сказал им, что они в основном закончили, и если у них будет что добавить позже, пусть придут и найдут его, чтобы поговорить лично. Сонхва был рад, когда всё закончилось, и был благодарен, что оно было намного короче, чем предыдущее собрание. — Видишь, что происходит, когда мы придерживаемся плана? — Сонхва слышал, как Ёсан разговаривает с Хонджуном, блондин стоял перед ним и стягивал скотч с кожи низкорослого. — Хорошие вещи случаются, когда мы следуем плану. — Я думаю, что план прилип ко мне, — проворчал Хонджун, но замер достаточно, чтобы Ёсан оторвал всю ленту и забрал свой лист бумаги обратно. — Независимо от того, кто к кому прилип, я просто рад, что всё прошло лучше, чем в прошлый раз, — сказал Минги, потирая затылок. Он явно нервничал из-за этого, особенно после того, что случилось в прошлый раз, и Сонхва был уверен, что Минги испытал большее облегчение, чем он сам. — Скажите «спасибо» плану, — обрадовался Ёсан с широкой улыбкой на губах, когда он размахивал бумагой над головой. К тому времени почти все ушли, чтобы закончить свои дневные обязанности, и лишь немногие из них остались в столовой одни. Ёсан, Минги и Хонджун уже шли к выходу, чтобы направиться в то, что, как предположил Сонхва, должно было быть маленьким офисом, в который они ходили каждый день. Сонхва знал, что Ёсан был занят всем этим лекарством, и однажды вечером за ужином говорил о его генетической структуре, но Сонхва отключился, потому что Ёсан начал говорить как его школьный учитель химии, и это принесло слишком много травм. К черту химию, честное слово. Сонхва с юных лет знал, что всякий раз, когда он слышит слова «генетика» или «химические соединения», он должен бежать так быстро, как только может. И помоги ему бог, если он услышал их в одном предложении. Но он действительно хотел послушать, потому что ему показалось, что он услышал, как Ёсан сказал что-то об осложнениях, но он не был уверен, что действительно слышал это. После того, как эти трое ушли, в столовой остались только Сан и Уён, и казалось, что Сан оттаскивает младшего, но Уён остановил его и что-то прошептал ему на ухо. Сделав это, Сан посмотрел на Сонхва, а затем снова на Уёна, который отстранился от него. Сан снова встретился взглядом с Сонхва через всю комнату, и именно тогда старший почувствовал что-то горькое внутри себя. Но затем Сан наклонился вперед и поцеловал Уёна в лоб, прежде чем уйти. Сонхва в замешательстве нахмурил брови, но Уён развернулся на каблуках и пошел к нему. Младшему понадобилось несколько часов, чтобы пересечь всю комнату. Это были долгие, болезненные и очень неловкие часы, и Сонхва изо всех сил старался не уклоняться, когда Уён наконец встал перед ним. Это был первый раз с той ночи, когда Уён пришел к нему по собственной воле. Это был первый раз, когда младший разыскал Сонхва сам, без приказа. Их отношения стали напряженными, и всем было ясно, что они делают с ними обоими. — Хён, — позвал его Уён тихим и нежным голосом. Несмотря на то, что Сонхва слышал, как Уён называл его так бесчисленное количество раз, для его ушей это звучало чуждо. —А? — промычал Сонхва ответ, изо всех сил стараясь оценить выражение лица Уёна. Уён вздохнул, его голова опустилась, как будто он нервничал и не знал, что сказать. Сонхва приходилось снова и снова повторять в голове то, что сказал ему Сан, что Уён на самом деле не злится на него. В это было трудно поверить, это было на самом деле. Но это была его единственная надежда. — Я так долго думал об этом... — начал он после того, как тяжело сглотнул. — И я стараюсь не думать, потому что не хочу об этом думать, но это не выходит из моей головы. Сердце Сонхва забилось быстрее. Он знал, о чем говорил младший. — Я не могу перестать думать об этом, каждую секунду дня это не оставляет меня в покое, — руки Уёна сжались в маленькие шарики по бокам. — Ты не… Сонхва, ты не такой человек… Я знаю тебя… я знаю, кто ты. Я знаю, что у тебя должна быть веская причина или что-то в этом роде. Боль в голове Сонхва становилась всё сильнее и сильнее, его собственные руки превратились в кулаки. — Я продолжаю, гм… придумывать эти сценарии в своей голове — на самом деле оправдания, чтобы попытаться понять, почему ты… Я имею в виду, что он был твоим другом, и его не укусили… — Уён начал говорить быстрее, наконец, жестикулируя руками, как он делал, когда нервничал или пытался успокоиться. — Ты хороший человек, Сонхва — я знаю, что ты так не думаешь, но я знаю, что это так. У тебя должна была быть причина. Он, должно быть, напал на тебя — это было тогда, когда всё это началось, верно? Никто не знал, что происходит, так что он, вероятно, напал на вас, и ты убил его только из самообороны... — Он не нападал на меня, — прервал разглагольствования Уёна Сонхва на полуслове. Он видел, как Уён рухнул, пока его мозг работал сверхурочно, чтобы придумать другое оправдание. — Он, должно быть… — Он не нападал на меня. Прошло, наверное, четыре недели после падения мира, и я… — Остановись! — закричал Уён, заткнув уши и отступив на шаг. Сонхва заметно вздрогнул от этого, его сердце болезненно колотилось в груди. — Стой, просто стой, — сказал ему Уён, медленно убирая руки от ушей и глядя на Сонхва с надломленным выражением, из-за которого старший поклялся, что будет работать, чтобы никогда больше не видеть на лице младшего. Но опять же, вот оно. — Перестань закапывать себя в яму! Губы Сонхва приоткрылись, а глаза немного расширились. — Ты не можешь… ты не можешь заставить меня поверить, что ты плохой человек. Я знаю, что ты делаешь… Ты чувствуешь себя виноватым… — Уён снова сглотнул, его руки дрожали, когда он изо всех сил пытался противостоять старшему. — Ты чувствуешь себя настолько виноватым из-за того, что не смог защитить меня, что не знаешь, как с этим справиться. Эта вина, которую ты чувствуешь, настолько чертовски тяжела, что ты думаешь, что единственный способ избавиться от нее — это дистанцироваться от нас — от нас, от меня. И тем самым ты думаешь, что это защитишь нас, но не ты ли всегда говорил, что никто не может обещать безопасность? Ты провозглашаешь это день за днем, так что не смей теперь лицемерить! Сонхва сделал шаг назад, когда Уён сделал угрожающий шаг ближе. — Ты не можешь гарантировать чью-либо безопасность — я пошел на эту миссию по своему проклятому выбору. Я не послушал тебя, когда ты сказал мне уйти, и я принял это гребаное решение нажать на курок, чтобы спасти твою жизнь! Виноват я, так что перестань заставлять меня чувствовать себя ещё хуже из-за того, что произошло! Это моя чертова вина, так почему ты не винишь меня? — Уён сделал ещё один шаг ближе, его голос стал таким высоким, какого Сонхва никогда не слышал за всю свою жизнь. — Я не какой-то маленький ребенок, знаешь ли… Я взрослый парень и не глупый. Я знаю, что ты можешь иногда так думать, но я не такой. Я попал прямо в точку, как насчет того, чтобы не взваливать на плечи всех остальных? Как насчет того, чтобы вместо того, чтобы взваливать на себя чужую вину, позволить остальным справиться с этим? Потому что угадай, Сонхва, видеть, как ты несешь вину за мои решения – это то, что делает всё сложнее, чем должно быть! — Уён... — Я продолжаю думать про себя... «почему ты не послушался его?», «почему ты не ушел, когда он сказал тебе?», «почему ты вообще пошел, когда он сказал тебе не делать?», «разве ты не видишь, что сделали с ним твои решения?» — Уён поднимал палец каждый раз, когда задавал новый вопрос, и это всё, на что мог смотреть Сонхва. — Потому что теперь я должен иметь дело не только с травмой от убийства кого-то — я должен иметь дело с непреодолимым чувством вины за то, что разбил тебе сердце из-за решения, которое ты даже не принимал! Спина Сонхва ударилась о стену. Он даже не заметил, что Уён загонял его, пока не врезался в бетон. Он был в ловушке. — А потом ты говоришь мне, что убил своего лучшего друга без причины? Как ты думаешь это звучит? Я знаю, что ты пытаешься сделать, так что нет, я не поверю, что ты сделал это без причины! — Уён ткнул пальцем в грудь Сонхва, его глаза горели огнем и гневом. — Я знаю тебя, и Сонхва, которого я знаю, не сделал бы ничего подобного без причины! — Ты? — Сонхва задохнулся. — Ты действительно меня знаешь? Уён усмехнулся, и Сонхва на мгновение подумал, что младший собирается бросить его, но Уён поднял руку и ударил его по щеке. Это было не так сильно, как в первый раз, когда Уён дал ему пощечину, но всё равно было больно, и звук эхом отдавался в его ушах. Рука Сонхва поднялась, чтобы прижаться к коже, по которой ударили, его глаза стали ещё шире, а челюсть отвисла. — Как ты вообще можешь меня об этом спрашивать? — Уён чуть не закричал на него. — Конечно, черт возьми, я тебя знаю! Ты человек, который спас Юнхо и меня в тот день из-за мусорного бака, когда ты мог легко уйти и позволить нам умереть там! — Я сделал это только потому, что мог использовать тебя… — Но ты всё равно сделал это, черт возьми, не так ли? Меня не волнуют твои рассуждения — ты всё равно спас нас, когда чертовски хорошо знал, как мало у тебя ресурсов, — Уён снова ударил его, на этот раз по другой щеке и намного сильнее. — Ты тот же человек, который сражался за нас, чтобы нам не пришлось жить с кровью на руках! Ты убивал, чтобы нам не пришлось… чтобы мы могли наслаждаться тем, что осталось от нашей человечности! — Но тебе всё равно пришлось кого-то убить. — Господи, черт возьми, Боже мой – это зомби-апокалипсис, Сонхва! — Уён закричал, горячие и злые слезы навернулись на его глаза. — Конечно, в конце концов нам придется, блядь, кого-нибудь убить! С моей стороны было безумием верить, что мне никогда не придется кого-то убивать! Уён тяжело дышал, его руки тянулись вперед, хватали Сонхва за рубашку и грубо дергали вперед. — Ты не всегда будешь рядом, и даже не пытайся ни на секунду притворяться, что можешь гарантировать это! Завтра ты можешь быть мертв, насколько я знаю — и что мне тогда делать, если я не могу защитить себя? Завтра я могу быть даже мертв – мы все можем быть мертвы – ты не можешь играть в бога, так что перестань пытаться! Уён использовал свою силу и швырнул Сонхва обратно к стене, и старший скривился от силы удара, когда его руки поднялись к плечам Уёна, пытаясь защитить себя. Но он не оттолкнул младшего, а только приложил к нему руки, так как слова младшего привели его в состояние шока. Он почувствовал, как голова Уёна коснулась его груди, руки младшего всё ещё были мертвой хваткой на его рубашке, и он был уверен, что ткань вот-вот порвется. Уён держал его вот так, не позволяя ему уйти или вообще пошевелиться. Сонхва мог видеть, как тяжело дышал младший, и ему потребовалось много минут, чтобы успокоиться. Но как только он, казалось, успокоился, всё его тело начало трястись, а хватка только усилилась. Сонхва точно услышал момент, когда Уён начал тихонько плакать, и даже почувствовал, как сквозь одежду просачивается влага. — Ты тот самый мужчина, который поздно ложится спать, но никогда не забывает взъерошить мне волосы перед тем, как лечь… ты отказывался от моих объятий, когда мы впервые встретились, а теперь ты позволяешь мне обниматься с тобой в постели, когда я боюсь и ты тот же человек, который сказал мне, что я на самом деле здесь самый сильный… — сдавленный голос Уёна заставил горло Сонхва ужасно гореть. — Ты не… плохой человек, Сонхва. Ты напуган, как и все мы, и это нормально, но, ради бога, пожалуйста, перестань пытаться выставить себя врагом только потому, что думаешь, что это защитит нас. Твоё отсутствие не спасет нас. Сонхва почувствовал, как у него подгибаются колени, и ему пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы она не дрожала. — Ён-и... — Стой. Я ещё не закончил… — Уён ударил Сонхва в грудь, но в этом не было той жестокости, которая была у него раньше. — Послушай, меня не волнует, что на самом деле произошло между тобой и твоим другом. Сонхва немного задохнулся, подняв руку, чтобы прикрыть рот и зажмурить глаза, прежде чем слезы, обжигавшие их, могли пролиться. — Прошлое в прошлом… и меня не было там, чтобы увидеть, что произошло на самом деле. Но сейчас я здесь, и я видел всё хорошее, что ты сделал, поэтому я буду судить о твоём характере на основе этого. Так что у меня действительно только один вопрос к тебе. — Хм? — Сонхва мог только мычать, потому что знал, что если он откроет рот, ему конец. Эмоции были густыми и неуклонно накапливались внутри него. Это была бомба замедленного действия, и у нее оставалось мало времени, прежде чем она взорвется, и чем дольше Уён говорил, тем труднее ему было ее подавить. — Ты планируешь убить нас? Ты планируешь лишить меня жизни, когда я сплю? Вопрос Уёна так застал его врасплох, что он не мог сдержать физической реакции, которая у него была на него. — Нет! —он чуть не закричал, и одна только мысль о том, чтобы даже подумать о чем-то подобном, причиняла ему бесконечную боль. — Нет, как ты вообще мог такое сказать? Он не мог видеть лица Уёна, потому что оно ещё было спрятано в его груди, но он знал младшего достаточно долго, чтобы сказать, когда тот улыбался, а когда нет. Его голос мог показаться сдавленным, но Уён определенно улыбнулся. — Почему бы и нет? — прошептал он, и этот вопрос снова заставил Сонхва снова захотеть закричать. — Почему… как ты вообще мог… потому что ты мой друг… ты моя семья! Ты был со мной всё это время… все вы были. И я… — Сонхва почувствовал, как его язык скривился, тяжелое слово сидело там прямо на самом кончике, и вдруг он почувствовал почти тошноту. Если бы это было в любое другое время, он бы проглотил это и заставил себя забыть, что когда-либо думал об этом. Но Уён смотрел на него снизу вверх, его глаза были влажными и красными, как и большинство ночей, и он практически умолял Сонхва закончить то, что он собирался сказать. Как будто он уже знал. Итак, Сонхва выдохнул и сделал прыжок веры. — Потому что я люблю тебя, — прохрипел он, больше не в силах сдерживать слезы. — Я люблю вас всех, я бы никогда не подумал убить вас. Вы мне нужны. Он закрыл глаза, уткнулся лицом в плечо Уёна и тут же обнял младшего за талию. Уён отпустил рубашку, обвил руками шею Сонхва и прижал его ближе. Это был первый раз, когда старший получил утешение, особенно от Уёна, но он не мог остановить волны рыданий, которые полностью захлестнули его тело. Это была цепная реакция, он понятия не имел, откуда всё это взялось, но как ни пытался взять себя в руки, ничего не получалось. Вместо этого он попытался спрятаться от этого, сильнее прижавшись лицом к плечу Уёна, думая, что, возможно, он сможет пережить приступ необузданных эмоций, которые его душили. Он смутно помнил, как Уён мягко погладил его по спине, и в какой-то момент они оба оказались на коленях на земле, всё ещё держась друг за друга, когда Сонхва сбросил столько напряжения, что его тело отказывалось больше терпеть. — Я тоже тебя люблю, — прошептал ему Уён. — И ты действительно хороший человек, хён. Сонхва крепко сжал его, его пальцы дрожали, поскольку он был далеко не готов отпустить младшего. Уён, казалось, был полностью доволен этим, удерживая старшего твердой рукой на затылке Сонхва, защищая его. — На днях я помогу тебе увидеть себя моими глазами, Сонхва.***
Позже в тот же день Сонхва решил, что готов снова бросить вызов миру. После полного нервного срыва с Уёном в кафетерии он отправился вздремнуть, чтобы восстановить энергию. Он не осознавал, насколько рыдания на выдохе истощали его и обнаружил, что совершенно беспомощен. Сонхва смутно помнил, как Уён укладывал его в постель, и он также смутно помнил, как младший некоторое время обнимался рядом с ним, но когда он проснулся, Уёна там не было. Это не беспокоило его так сильно, как он думал, но парень был просто счастлив, что его головная боль прошла. Он мог сказать, что проспал до обеда, и когда он возвращался в столовую, которая была источником его головных болей в течение многих дней, он почувствовал запах домашнего супа. Сонхва знал, что в этом не будет ничего особенного, но запах напомнил ему о супе, который готовила ему мама, когда он болел. Когда он завернул за угол, чтобы войти в большую комнату, он был одновременно удивлен и в то же время не увидел Хонджуна, стоящего у входа. Младший появлялся случайным образом и чаще всего, это пугало Сонхва до смерти, но он постепенно привыкал к его жуткому присутствию. — Ты опоздал, — сказал ему Хонджун, глядя на свое запястье так, словно смотрел на воображаемые часы. — А ты стоишь там, как подонок, — проворчал Сонхва, но всё равно остановился вместо того, чтобы пройти мимо мужчины, как обычно. — Уже скучаешь по мне? Ты ждал меня здесь? — Точно, — закатил глаза Хонджун и слегка поправил свое длинное пальто на плечах. — Очевидно, нет, как бы ты ни думал, что я по уши влюблён в тебя, у меня есть гораздо более важные дела, чем тешить твоё эго. Если бы Сонхва не спал, наверное, лучше всего в своей жизни, он бы ударил Хонджуна прямо по лицу. — Например? — спросил Сонхва, сопротивляясь желанию закатить глаза и произнести саркастический тон. Он действительно пытался быть лучше, он пытался быть лучшим человеком и не вести себя так по-детски с тех пор, как Ёсан не раз призывал его к этому. Но это было тяжело, и Хонджун совсем не облегчал задачу. — Я хотел бы кое-что обсудить с тобой, — голос Хонджуна внезапно стал тише, и это застало Сонхва врасплох. Меньший подошел ближе, оглядевшись, прежде чем снова посмотреть на Сонхва. — Это довольно срочная и важная тема, поэтому я был бы признателен, если бы ты оставил её между нами. Что ж, это было ново. — Что это? — спросил Сонхва, почувствовав серьезность Хонджуна. — Не здесь… — пробормотал Хонджун и снова огляделся. — После того, как поешь, встретимся на крыше. Глаза Сонхва расширились. Так это было серьезно? Он слышал о Хонджуне, который брал кого-то на крышу только тогда, когда происходило что-то очень, очень плохое. Это заставило его немного побеспокоиться, и Сонхва сделал шаг назад и поднял бровь. — Не в твоём кабинете? — спросил он. — Нет, ни одна из этих комнат на самом деле не звукоизолирована. То, что я собираюсь обсудить с тобой, может быть очень плохим, если это услышат лишние уши. Сонхва сглотнул, но профессионально кивнул головой. Он полагал, что Хонджун уже говорил об этом с Ёсаном и Минги, и в последний раз, когда он проверял, с ними было всё в порядке, так что он решил, что всё будет не так уж плохо. — Тогда я поем быстро, — ответил Сонхва, но когда он собирался уйти, Хонджун протянул руку, схватил Сонхва за руку и дернул более высокого мужчину вниз. Ощущение дыхания Хонджуна на своем ухе заставило его вздрогнуть и чуть не дернуться, но он держался крепко и не двигался. — Убедись, что за тобой не следят, — прошептал ему Хонджун, его голос стал более глубоким и хриплым на ухо, и Сонхва захотелось съёжиться. Затем младший отпустил его, и Сонхва выпрямился и покровительственно потер его ухо. Желание оттереть и почистить его было слишком сильным, чтобы его игнорировать. Хонджун рассмеялся над выражением лица Сонхва, явно довольным собой, когда еще раз огляделся. Сонхва видел, как кошачьи глаза Хонджуна сканировали их, выискивая любого, кто мог бы его послушать. Это снова заставило Сонхва чувствовать себя неловко, и он начал беспокоиться о том, о чем так заботится Хонджун. — О, и ещё кое-что, — Хонджун снова повернулся к Сонхва, и он ещё раз очень открыто посмотрел на него с ног до головы. — Когда придешь, обязательно сбрось часть этой одежды. Она тебе не понадобится. Он сказал это громко, намного громче, чем нужно, и это даже заставило повернуть головы некоторых, которые были достаточно близко, чтобы их услышать. Сонхва чуть не завизжал, его лицо скривилось от отвращения, когда он в сотый раз за день был застигнут врасплох. Он чувствовал себя глупо, полагая, что, возможно, он и Хонджун наконец-то поговорят на профессиональном уровне, и никто другой не скажет глупостей. Сонхва понимал, что Хонджун знал, что это доведёт его до отчаяния, и он знал, что именно поэтому Хонджун так поступил. Младший хотел реакции, и он всегда её получал, потому что Сонхва был достаточно глуп, чтобы каждый раз попадаться на эту удочку. Но прямо перед тем, как Сонхва успел открыть рот, чтобы ответить, Хонджун поднес палец к губам. Это остановило Сонхва, полностью сбив его с толку, но затем ему пришло в голову, что Хонджун сказал это намного громче, чем нужно, чтобы попытаться избавиться от подслушивающих ушей. Сонхва всё ещё чувствовал себя возмущенным, но, похоже, это немного помогло. Конечно, Хонджун мог придумать что-то ещё, чтобы сказать, но пока это работало, Сонхва мог бороться с этим. Сонхва скривился и тут же поднял руку, чтобы оттолкнуть младшего, а Хонджун хихикнул, прежде чем подмигнуть старшему, прежде чем уйти по коридору. Сонхва наблюдал за ним, пока он не исчез в другом коридоре справа, и даже постоял там ещё минуту или две, прежде чем позволить себе пойти и, наконец, получить немного еды, в которой так отчаянно нуждалось его тело. Было поздно, и многие уже закончили, и большинства людей, которых знал Сонхва, там не было, но он видел Юнхо и Минги в стороне. Они двое проводили много времени вместе, и всякий раз, когда Сонхва спрашивал об этом Юнхо, когда тот поздно возвращался в их комнату, Юнхо просто отмахивался от него и говорил, что было приятно поговорить с кем-то, кто разделяет схожие интересы, и не нужно было сгибать шею, чтобы поговорить с ним. Ну, это могло быть правдой, конечно, Минги и Юнхо оба были очень хороши как в технологиях, так и в механике, так что это имело смысл. Но если бы не очень легкий румянец на щеках Юнхо, который Сонхва всегда успевал поймать до того, как молодой человек мог полностью обернуться, тогда Сонхва мог бы поверить, что это была единственная причина, по которой Юнхо тусовался с Минги. Но он был таким же очевидным, как Уён, когда возвращался после тусовки с Саном. И Уён был очень очевиден — он даже не пытался скрыть слабые отметины, украшающие основание его шеи или его опухшие губы, или даже не пытался скрыть свое уставшее выражение лица. Да... оба они были настолько очевидны, насколько это возможно. Так что Сонхва не подошел, чтобы сесть с ними, когда получил свою тарелку супа, а вместо этого наблюдал, как они разговаривают. Юнхо рассмеялся над чем-то, что сказал Минги, оба давно забыли о еде, и это заставило Сонхва мягко улыбнуться, пока он ел. Он позаботился о том, чтобы поесть быстро, в его голове прокручивался миллион различных сценариев того, о чем Хонджун хотел с ним поговорить. Сонхва боялся, что это как-то связано с лекарством, которое они нашли, но заставил себя не думать об этом слишком много, чтобы действительно есть и не потерять аппетит. Прежде чем он это понял, Сонхва уже поднимался по лестнице, чтобы подняться на крышу. Он поймал себя на том, что наблюдает за своим окружением, убеждаясь, что никто не следует за ним, и, прежде чем открыть дверь, ведущую на крышу, обернулся, чтобы убедиться, что лестничная клетка пуста. Жуткое чувство вернулось, его инстинкты заставляли его мурашки по коже. Но он проигнорировал их, открыл дверь и затаил дыхание. Крыша со светом выглядела не так сильно, как без неё. Было позднее, чем он думал, потому что солнце уже садилось, и когда он посмотрел на небо, оно было похоже на расплавленную лаву. — Наконец-то ты пришёл, я думал, ты никогда не появишься, — услышал он оклик Хонджуна. Сонхва снова посмотрел вниз и увидел, что младший сидит на выступе, одна нога свисает с края, а другая опирается на бетонный блок. Это было опасно – сработали родительские инстинкты Сонхва — но затем он вспомнил, что это Хонджун, и ему было всё равно, если бы младший разбился насмерть. Сонхва проворчал про себя и закрыл дверь, прежде чем подойти к мужчине. Он снова почувствовал на себе взгляд Хонджуна, и с каждым шагом это чувство только усиливалось. — На тебе ещё есть одежда, — мягко сказал Хонджун, протягивая пальцы и проводя пальцами по ткани рубашки Сонхва и рассеянно потирая её между указательным и большим пальцами. — Я думал, что сказал тебе снять её. В любое время и в любом месте, дорогой… мы должны быть творческими, не так ли? Конечно, ты не так уж удивлен. Сонхва затаил дыхание. Технически никто бы не узнал, если бы он столкнул Хонджуна с уступа… — За тобой следили? — снова заговорил Хонджун, прежде чем Сонхва смог приступить к подробному планированию своей смерти. Он убрал руку и серьезно посмотрел на Сонхва. — Отвечай честно, это очень важно. — Нет, — ответил он, разжимая кулаки. — Я обязательно проверил. Никто не преследовал. Хонджун хмыкнул и кивнул головой, прежде чем откинуться назад и полностью лечь на бетонный выступ. Пальцы Сонхва дергались от беспокойства, но Хонджун двигался грациозно и практиковал легкость — он, вероятно, делал это много раз — но это не помешало ему оторвать его от края. — Ну, я уверен, тебе интересно, почему я позвал тебя сюда вот так, но прежде чем я тебе что-то скажу, я хочу четко заявить, что это останется между нами. Если это станет известно, это может закончиться очень плохо. Понял? — глаза Хонджуна были закрыты, но Сонхва всё равно кивнул. Было похоже, что Хонджун знал, что он согласился, поэтому он тяжело вздохнул и сложил руки на животе. — У тебя есть идеи, кто украл боеприпасы? Сонхва несколько раз моргнул. Он определенно не ожидал, что эта тема будет о том, но у него было очень неприятное и тревожное чувство, от которого у него похолодела кровь. Думал ли Хонджун, что это он его украл? Не поэтому ли младший позвал его сюда? Неужели он собирался убить его? — Перестань слишком много думать. Я знаю, что это не ты — я чувствую, как ты самоуничтожаешься отсюда. Я просто хочу знать, что ты думаешь — ты очень наблюдательный, поэтому я подумал, что у тебя может быть хорошая идея, — сказал Хонджун перед Сонхва мог начать паниковать ещё больше. Это немного успокоило его, и он почувствовал, как напряжение покидает его плечи, а тяжелое дыхание покидает легкие. — Почему ты меня спрашиваешь? — спросил Сонхва, скрестив руки на груди. — Ты всегда задаешь так много вопросов? — пробормотал Хонджун. Сонхва поджал губы. — Если бы мне пришлось угадывать, это была бы группа людей, которые не присутствовали на собрании, которое мы провели ранее сегодня, — всё равно ответил он, не обращая внимания на раздражение в животе. — Человека, который бросил тебе вызов в прошлый раз, там не было, и он, кажется, собрал приличное количество людей, разделяющих те же взгляды. Никого из них там не было, и некоторые из них имеют доступ к комнате с боеприпасами, так что это было бы для них это невозможно. Хонджун приоткрыл глаза. — Ты так думаешь? — Если бы мне пришлось угадывать, да. Это имело бы смысл, у него был бы мотив для этого. Кажется, он не заботится об улучшении, он из тех людей, которые заботятся только о своем достоинстве и забирают всех остальных просто назло тебе. Так что технически я не удивлюсь. Хонджун хмыкнул и немного пошевелился. — Я наблюдал за ним. Я тоже думал о том же. Он вел себя странно, как-то очень странно. Я знаю, что он отправился на задание с Минги и Чонхо, и что у него было с зомби. Они оба сказали, что он не был ранен... но то, как он вел себя, говорит об обратном. Сонхва оставался неподвижным, его глаза смотрели на тело Хонджуна и на то, как заходящее солнце окрашивало его кожу в золотой цвет. — Нервный… пугливый… параноик — это заставляет меня задуматься, — снова вздохнул Хонджун. — Он истекал кровью, — выпалил Сонхва, отчего глаза Хонджуна резко распахнулись. — Что? — Когда он вернулся, я был с ним в комнате, и его рука была в крови. Я пытался увидеть, но он оттолкнул меня и сказал, что это была просто кровь зомби, когда Чонхо выстрелил в него, — ответил Сонхва, и Хонджун сел быстро. Он перекинул обе ноги с уступа и отчаянно огляделся. — Он именно это сказал? — В общем, я не собирался настаивать, потому что он казался таким нервным. Я хотел попробовать ещё раз позже, но я был так занят в последнее время, что у меня не было времени на это. Но я заметил то же самое, что и ты... на самом деле я собирался поговорить с тобой об этом, если бы он продолжал в том же духе. С каждым днем становится всё хуже и хуже, он больше не ест, и я не знаю, может быть, это просто свет, но его кожа выглядит серой. — Ты поверил ему? — спросил его Хонджун, его глаза немного потемнели. — Когда он сказал тебе, что кровь не его, ты ему поверил? Сонхва сглотнул, а затем покачал головой. — Нет, не поверил. Хонджун тихо выругался, но старший всё равно это услышал. Младший, казалось, на несколько мгновений погрузился в размышления, его пальцы вцепились в край бетона, а челюсть сжалась. — Мы оба думаем об одном и том же, верно? — осмелился заговорить Сонхва, немного шагнув вперед. — Мы оба думаем об одном и том же — так почему бы нам просто не призвать их к этому — сделать это достоянием общественности, чтобы люди знали, и мы могли выгнать их за то, что они делают, и… — Мы не можем просто… сделать это, — прохрипел Хонджун, сжимая переносицу и закрывая глаза. — У нас должны быть доказательства, если мы публично обвиним их и ошибемся. Как ты думаешь, что будет дальше? Эти люди умны... если ты ещё жив, ты умен, так оно и есть. Это то, чего они хотят, они хотят, чтобы мы призвали их, когда у нас технически нет доказательств, а затем придавали этому большое значение. Не помогает и то, что я не заслужил доверия у этих людей — у них не будет причин мне верить. Выгнать кого-то — серьезное дело, никто не отнесется к этому легкомысленно, особенно члены семьи. Они потребуют смены власти, и это не потому, что я хочу эту должность до такой степени, что буду игнорировать это, чтобы этого не произошло — нет, я бы отказался от этого в мгновение ока... но эти люди умрут в чужих руках. Хонджун был прав — во рту Сонхва остался кислый привкус. Это было идеальное преступление, и Хонджун знал это слишком хорошо. Он был рад, что младший увидел — Сонхва никогда бы не подумал, что это то, за чем они на самом деле охотятся, и попал бы прямо в их ловушку, не задумываясь. — А как же… тот человек? Если он действительно был укушен и скрывал это, то он физически здесь, на базе, и не останется человеком навсегда… — Тот факт, что ему потребовалось так много времени, чтобы измениться, выше моего понимания, но я доверяю твоему суждению. Это то, чего я не буду ждать. Завтра утром я встречусь с ним наедине, он не сможет вечно держать это в секрете, — ответил Хонджун, повернув голову в сторону солнца. Ветер немного усилился, но этого было достаточно, чтобы откинуть волосы Хонджуна назад и заставить его прищуриться в этот момент тишины. Сонхва сморщил нос. — Хочешь сразиться с ним со мной? — Хонджун повернулся, чтобы спросить его, снова успешно шокировав Сонхва до глубины души. — Что? — Ты и я, противостоим человеку, который планирует перевернуть всю эту базу. Как это звучит? — Хонджун протянул руку со зловещей улыбкой на лице. — А после этого мы придумаем, как справиться с остальными. Звучит как план? Сонхва стиснул зубы, но всё равно протянул руку и схватил Хонджуна. Он крепко встряхнул его, и улыбка Хонджуна стала ещё шире. — Ну, это должно быть весело.***
Той ночью, когда он наконец пошел в свою комнату, чтобы лечь спать, Юнхо и Уён уже были в постели и спали. Сонхва на секунду помолился, чтобы Уён смог спокойно спать всю ночь, прежде чем он завершит свою ночную рутину, протягивая руку через верхнюю перекладину и взъерошивая его волосы, а затем наклоняясь, чтобы взъерошить волосы Юнхо. Сонхва был удивлен, что Уён знал, что он это сделал, и он был немного смущен тем, что его поймали, но того, что они оба почти расслабились после того, как он это сделал, было достаточно, чтобы свести на нет смущение, которое он чувствовал. После этого Сонхва забрался в постель, его тело болело сильнее, чем должно было. Это был долгий день, так что он действительно не мог винить себя слишком сильно. Так много всего произошло, что он долго не мог уснуть, глядя в темный потолок, в то время как миллионы мыслей проносились в его голове. То, что сказал ему Уён, заставило его вспомнить обо всех своих действиях, а то, что сказал ему Хонджун, заставило его беспокоиться об их будущем. Если эта группа повстанцев узнает, что Хонджун уловил их план, то всё закончится ещё хуже. В конечном итоге они изменят свои планы, и тогда Хонджуну придется начинать всё сначала, чтобы попытаться понять, что произойдет. У него заболела голова. Он ненавидел то, что люди были так эгоистичны, и то, как они были готовы ради этого рисковать безопасностью других людей. Не говоря уже о том человеке, который был готов превратиться в любую секунду, а Сонхва знал, что в человеческой природе никому не рассказывать, когда случается что-то плохое, например, его укусили. Но тем не менее, этот человек собирался убить их всех, если они не столкнутся с ним в ближайшее время, а Хонджун не забрал его на крышу, как он это делал во всех других случаях. Технически никто не знал, что Хонджун сделал с этими ящиками на крыше, но у всех была достойная идея. Это было настоящим чудом, что Сонхва заснул со всеми этими мыслями, пронесшимися в его голове. Обычно он этого не делал, когда не мог успокоить свой разум; однако в итоге он всё равно заснул. Но он не удивился, когда обнаружил, что его окружает огонь — обнадеживающий кошмар, который снился ему уже несколько месяцев. Всегда было одно и то же, он был окружен со всех сторон горящими углями, и единственное, что он мог слышать – это крики людей вокруг него. Он даже не слышал, как зовет их. На этот раз было особенно громко, крики были непрекращающимися, и к этому времени Сонхва знал, что единственное, что он может сделать, это присесть, заткнуть уши и ждать, пока кошмар закончится, и он проснется утром, весь покрытый тонким слоем пота. За исключением этого времени, его встретила маленькая девочка, которая присоединилась к нему в маленьком огненном кольце. Она плакала, её волосы были заплетены в две пряди через плечо, когда она протянула к нему руку. Это было жестоко, и хотя это был сон, Сонхва почувствовал, как его грудь сжалась от боли, когда он посмотрел на неё сверху вниз. — Пожалуйста, — умоляла она его, её кожа была покрыта пеплом, когда она ещё больше протягивала руку. — Не позволяй этому укусить меня… В горле у него пересохло, и внезапно стало почти невозможно дышать. Он не мог говорить, у него не было слов, когда он пытался говорить, его руки и ноги не двигались. Он застрял во всех отношениях, пока она продолжала плакать и умолять его спасти её. Он чувствовал, как чьи-то руки сжимают его плечи, яростно тряся его, чем дольше он отчаянно пытался передвигаться. — Хён! Кто-то издалека позвал его, но больше никого не было. Огонь вокруг него разгорался сильнее, его ноги плавились на земле большими лужами. — Сонхва, проснись! Нам нужно идти! Проснись, пожалуйста! Через мгновение Сонхва проснулся — его тело рванулось вперед и вверх с кровати. Но его тут же встретил дым, который обжег ему глаза и нос и заставил его сильно кашлять. Затем кто-то прижал к его носу и рту что-то мокрое, что бы это ни было, это капало ему на колени. В комнате было так много дыма, что он едва мог видеть, но руки на его плечах оказались Чонхо, который всё ещё пытался встряхнуть его, чтобы он полностью проснулся. Рука Сонхва поднялась и схватила то, что было похоже на мокрую ткань на его лице, и увидел, что у Чонхо было что-то похожее, обернутое вокруг его лица. Это хорошо отфильтровывал дым, так что мог, по крайней мере, дышать, не чувствуя, что умирает, но то, как бешено колотилось его сердце и всплеск адреналина, он всё равно едва мог функционировать. — Мы должны идти! — Чонхо соскользнул с кровати и попытался поставить Сонхва на ноги. — Что происходит? — спросил Сонхва, его мозг не мог понять, что происходит. — Кто-то впустил зомби — их уже так много обратилось, и становится только хуже, — настойчиво сказал ему Чонхо. Он заставил Сонхва надеть туфли, и ему было всё равно, что они даже не были на нем до конца. — Там тоже восстание — большая часть боеприпасов закончилась, никто не знает, кто на нашей стороне! Сердце Сонхва остановилось. Но Чонхо всё ещё двигался, и Сонхва обнаружил, что ему в руки сунули винтовку, а затем младший тут же всадил ему в руку несколько лишних пуль. — Это всё, что осталось — используй это с умом. Прежде чем Сонхва успел сказать что-то ещё, Чонхо поднял лом, лежавший у стены, и сунул его в другую руку Сонхва, прежде чем вытащить его из комнаты и по коридору. Дым был густым и сильно обжигал ему глаза. Он чувствовал жар от него, пот уже начал образовываться на его лбу, когда он слышал, как люди кричат вокруг него. — Ты не можешь сказать, кто на твоей стороне — если ты видишь, что кто-то просто стреляет, они убьют тебя! — крикнул ему Чонхо, продолжая тащить его по коридору. — Где Юнхо и Уён? — Сонхва выдернул руку из хватки Чонхо и попытался убежать обратно в их комнату, но Чонхо поймал его, прежде чем он успел уйти слишком далеко. — Они уже ушли! Я не знаю, где они, но я предполагаю, что они направляются наружу, как и все остальные! В этот момент прозвучала громкая сирена, напугавшая их обоих. В коридорах начали мигать огни, но их было плохо видно из-за густого дыма. Шум был пронзительным, и звук вселил в Сонхва такой страх, что его руки начали трястись. Ещё больше людей закричали, и Сонхва пришлось закрыть глаза, потому что дым слишком сильно обжигал их. — Ладно-ладно… чёрт, — Сонхва быстро завязал ткань вокруг лица и снова поднял оружие, глядя на Чонхо, который внезапно поднял пистолет и выстрелил в дым. Через секунду Сонхва услышал, как что-то упало на пол. — Зомби… — сказал ему Чонхо, опуская пистолет. — Они ненормальные! — Конечно, они не… — чуть не закричал Сонхва, не торопясь зарядить пистолет. — Хорошо, иди на улицу, собери людей снаружи здания. Позови, если нам нужно будет уехать! Прежде чем Чонхо успел ответить, Сонхва отошел от него и сделал всё возможное, чтобы пройти по коридорам, но из-за большого количества дыма ему было почти невозможно ориентироваться. Он направился вниз к кафетерию, потому что у них был протокол для чего-то вроде этого — если был пожар, то нужно идти в столовую для самого быстрого подсчета персонала, когда-либо известного человечеству, а затем вместе направиться наверх. Сонхва знал, что этот план уже провалился, но он мог догадаться, что некоторые из них всё равно отправятся туда, и ему нужно было сказать им, чтобы они уходили. Он увидел, как перед ним движется фигура, силуэт виден в дыму, и только когда Сонхва понял, что это человек, он двинулся вперед. — Эй, ты! — позвал он, привлекая внимание мужчины. — Выходи на улицу! Слишком много дыма! Мужчина не двигался, и это сбивало Сонхва с толку, пока он не увидел, как мужчина поднял что-то похожее на пистолет и направил его прямо на Сонхва. Его глаза комично расширились, и он почувствовал, как его сердце упало от осознания. Сонхва упал на пол так быстро, как только мог, как раз вовремя, прежде чем мужчина выстрелил в него, вероятно, даже едва не промахнувшись. Именно в этот момент он точно понял, что имел в виду Чонхо. Они никому не могли доверять — невозможно было сказать, кто невиновен или кто намеревался убить его. Сонхва ударил кулаком по полу и громко выругался, прежде чем поднять свой пистолет и решил не медлить, прежде чем застрелить человека. Теперь пути назад не было. Сколько у него сейчас пуль? Две или три? Сонхва не мог вспомнить. Он оторвался от земли, пронесся мимо неподвижно лежавшего на земле тела и свернул за угол в другой зал. Он мог слышать, как люди кричат по всему коридору, звуки отдавались громким эхом, усиливая всплеск адреналина. Сонхва свернул за другой угол, который вел к кафетерию, но когда он это сделал, его тело столкнулось с другим и с силой повалило их обоих на землю. Сонхва потребовалась секунда, чтобы восстановить свое местонахождение, но вскоре он уже карабкался за своим пистолетом, и как только он нашел его, обхватил его пальцами и поднял, чтобы прицелиться в человека, с которым столкнулся, он почувствовал дуло пистолет, прижатый прямо к середине его лба. Может быть, это было божественное деяние, что дым, казалось, немного рассеялся там, где Сонхва мог мельком увидеть человека, который в настоящее время прижал его к земле и приставил пистолет ко лбу. Но что бы это ни было, его сердце ёкнуло, когда он бросил свой пистолет, чтобы сдаться. — Хонджун… — выдавил Сонхва. — Хонджун, это я, не стреляй! — Сонхва? — пистолет мгновенно оторвался от его лба, и Сонхва с облегчением опустил голову на землю. — Какого черта ты здесь делаешь? — Какого черта ты здесь делаешь? — сплюнул он в ответ, оттолкнув от себя младшего. Они оба вскочили на ноги, и Сонхва увидел, что Хонджун потерял свое длинное пальто, которое он всегда носил, и чем больше он смотрел, тем больше заметил большую рану на руке, чуть ниже плеча. Он мог видеть, как кровь стекает на плитку из раны, остальная часть рубашки Хонджуна промокла насквозь. — Господи… — Сонхва, не задумываясь, бросил оружие и начал снимать ремень, плотно облегавший его талию. Он вытащил его из шлевок ремня, схватил руку Хонджуна и тут же затянул над раной, чтобы попытаться остановить безумное кровотечение. — Что случилось? Только не говори мне, что тебя укусили… Хонджун закашлялся, его тело согнулось на талии, когда он стиснул зубы. — Нет, меня не укусили, — ответил он, снова закашлявшись и прикрывая рот рукой. — Какой-то ублюдок порезал меня — из всех ночей они действительно решили атаковать, когда вокруг нас ползали зомби… Сонхва затянул ремень как мог и надеялся, что этого будет достаточно. Рана выглядела ужасно — дым, без сомнения, заражал ее, и Сонхва знал, что им нужно быстро выбраться оттуда. — Они пытаются нас выкурить, — Хонджун поднял воротник рубашки и накрыл им нос и рот, но ткань была настолько тонкой, что Сонхва знал, что от нее мало что зависит. — Это место бетонное, так что оно не сгорит... они взяли всю мебель в столовой и зажгли её нашим топливом, ничего не осталось! Пальцы Сонхва ослабли, от этого звука его охватило чувство безнадежности. Кто знал, сколько топлива у них осталось в джипах — смогут ли они вообще уйти? — Лифты… — голос Хонджуна вывел Сонхва из паники. — Они будут отключены, потому что сработала аварийная система! Конечно, черт возьми. — Но там люди! Их сожгут заживо, если они не смогут выбраться! — закричал Сонхва, глядя в холл, где должен был быть лифт, но дым не позволял ему увидеть его. — Я, черт возьми, знаю, что… Прежде чем Хонджун успел закончить, они оба услышали чей-то крик, и их головы резко повернулись в сторону крика. Это было похоже на дежавю — Сонхва был там раньше. Его глаза расширились, несмотря на то, что спица ужасно жгла их. — Кто-нибудь помогите! Это была маленькая девочка. Которую он видел во сне. Она сидела на корточках в углу и плакала, её волосы были заплетены на плечах в двойные пряди, которые он слишком хорошо знал. — Мама! — вскрикнула она, прежде чем сильно закашляться, и даже оттуда Сонхва мог видеть слезы, бегущие по её щекам. — Мама помоги мне! Сонхва не видел её мать, да и не мог видеть многого, потому что его собственные глаза сильно слезились от дыма. Но то, что он мог видеть, было фигурой, покачивающейся всё ближе и ближе к ней. Его сердце упало, когда оно подходило, её громкие крики, без сомнения, приближали его. Конечно, она понятия не имела — она была слишком маленькая, чтобы понимать, что ей нужно вести себя тихо. Наверное, она подумала, что это её мать. Сонхва уже сделал шаг вперед, но Хонджун оттолкнул его, чуть не сбив с ног. — Иди! Я позабочусь об этом! — закричал он, снова толкая замерзшее тело Сонхва. — Иди помоги людям в лифте! — Но... — Сейчас не время, чёрт возьми, спорить со мной, просто иди! — закричал Хонджун на него, прежде чем тот развернулся на каблуках и вслепую побежал в дым. Сонхва чувствовал беспокойство, его тело кричало, чтобы он просто сделал что-нибудь. У него был один вариант, и только один. Силой ума он заставил себя двигаться вперед, быстро и слепо идя по коридору, который, как он знал, ведет к лифту. Он пять раз чуть не споткнулся о лежащие на земле тела, каждый раз морщась и съеживаясь от хруста под ногами. Его глаза и легкие горели так сильно, что ткань вокруг лица уже почти ничего ему не делала. Ему потребовалось гораздо больше времени, чем следовало бы, чтобы добраться до конца, и к тому времени, когда его руки, наконец, коснулись стены, он мог слышать крики и вопли тех, кто действительно застрял внутри лифта. Он бросил оба оружия и ударил кулаками по закрытым металлическим дверям, температура которых была слишком горячей, чтобы дотронуться до нее. Дым вокруг них обжигал, без сомнения, нагревая все вокруг. — Эй! Вы меня слышите! — закричал он, изо всех сил колотя в двери. — Мы здесь! Вытащите нас! — он услышал какой-то крик в ответ. Звуки были сильно приглушены, но он всё ещё мог их слышать. — Мы не можем дышать, помогите нам! — Системы заблокированы! — крикнул Сонхва в ответ, сунув пальцы в щель между двумя дверями и изо всех сил пытаясь открыть их. Они бы не сдвинулись с места. Как ни тянул – двери не открывались. — Я не могу открыть их! — Пожалуйста! Вы должны вытащить нас отсюда! Сонхва снова ударил кулаком по двери, его тело было мокрым от пота. Было так жарко — он мог только представить, что чувствовали люди, запертые внутри. Он снова попытался с дверями, но ему так же не повезло. Он снова выругался, отступил назад и поискал свой лом, и тот упал на землю. Двери открывались так или иначе. Он схватился за перекладину, собираясь вонзить её между дверями и использовать свой вес и силу, чтобы заставить их открыться, но был довольно резко остановлен, когда рука схватила его за затылок и с силой прижала к металлической двери. Он от удивления выронил лом, из его рта вырвался болезненный вздох, когда горячий металл обжег его кожу. — Как ты думаешь, что ты делаешь? — сказал кто-то из-за его спины. Сонхва не мог разглядеть, кто это был, и не мог сказать, кто это, только по голосу, но человек, который прижал его, сильно и очень болезненно сжал его затылок. — Кто... — Заткнись, — Сонхва почувствовал то, что он принял за пистолет, прижатый к пояснице. Мужчина наклонился ближе, его голос был прямо рядом с его ухом. — Тебя здесь быть не должно. Ты не можешь их спасти. — Кто сказал? — сопротивлялся Сонхва, но тот, кто держал его, был намного больше и сильнее, и он никак не мог выбраться оттуда. Но это не помешало ему попробовать. Он сделал всё возможное, чтобы оттолкнуться от металлических дверей с намерением затем нырнуть под руки мужчины, чтобы уйти, но он не заметил лужи крови под своей ногой, и когда он попытался оттолкнуться, его нога скользнула, и он упал вперед и ударился лицом о дверь. Немедленная боль, пронзившая его нос, заставила его вскрикнуть, когда его заставили опуститься на колени. — Не двигайся, ты только навредишь себе ещё больше, — сказал ему мужчина, а затем потянулся вниз, сдернул ткань с лица Сонхва и выбросил её. — Тебе это больше не понадобится. Сонхва запаниковал. Количество дыма, наполнявшего его легкие, почти душило его с каждым вдохом. Жгло так сильно, что он не мог перестать задыхаться и чуть не закашлялся. Как только это произошло, температура поднялась в десять раз, и всё, что мог слышать Сонхва, — это смех мужчины над ним. — Ты мне никогда не нравился, — вот что он услышал дальше. — Я собирался быть милым и застрелить тебя прямо здесь и сейчас, но, если подумать, сломать тебе ноги и позволить тебе умереть красиво и медленно — это звучит лучше. Тело Сонхва замерло, страх, наполнявший его, был хуже того, что он чувствовал, когда был в лаборатории. Он всё ещё слышал стук в двери изнутри лифта, этот шум оглушал его уши. — Давай поспорим, как ты умрешь… — мог сказать он мужчине, присевшему позади него, и его голос снова звучал у него на ухе. Хватка на его шее усилилась, как и давление пистолета на спину. — Как ты думаешь, это будет от этого дыма, или, может быть, зомби, которые придут, съедят тебя заживо... как ты думаешь? Ты уже весь в крови своих друзей... ответ очевиден. Сонхва трясся от гнева, пытаясь ещё раз высвободиться из хватки мужчины, даже пытаясь дать отпор ногами, но ничего не получалось. У мужчины, должно быть, было какое-то покрытие для лица, так как он выглядел совершенно нормально в окружающих их условиях, и Сонхва не мог не вскрикнуть, когда мужчина прижал его чувствительным носом к металлической двери. Он делал это снова и снова, пока Сонхва не почувствовал головокружение, его лицо практически онемело. Мужчина получал от этого слишком много радости, смеясь каждый раз, когда тело Сонхва дергалось или дрожало от боли. В какой-то момент Сонхва поклялся, что услышал шаги позади них, и он испугался, что это просто больше повстанцев, которые найдут другие способы пытать его. Его тело застыло ещё больше при мысли об этом — его мозг превратился в кашу, когда он наконец понял, что действительно не может выбраться из этой ситуации. Но тут руки мужчины оторвались от него, и пистолет упал на пол. Он услышал крик мужчины, довольно странный и сдавленный звук вырвался из его горла. Сонхва успел вовремя обернуться, чтобы увидеть, как мужчину дергают назад и швыряют на землю. Его первой мыслью был Хонджун, но когда он увидел, как второе тело злобно вгрызается в кожу мужчины и разрывает его плоть и органы, он понял, что это определенно не Хонджун. Мужчина кричал, когда существо кусало повсюду, а не просто стояло на одном месте, как обычно. Сонхва стоял в шоке, прежде чем у него хватило ума ощупать свой пистолет. Но он нашел только пистолет мужчины, который был брошен прямо за ним — его собственной винтовки нигде не было видно. Он сделал два выстрела и смотрел, как они оба обмякли. Звук заставил его уши болезненно зазвенеть, но он застыл, ожидая нового движения. Лифт замолчал, как и остальная часть базы. Криков и выстрелов больше не было. Сонхва не был уверен, хорошо это или плохо. — Сонхва! Он знал этот голос. — Хонджун! Где ты? — крикнул он, но тут же задохнулся от дыма. Он стал значительно гуще, его зрение ухудшилось, и это только заставило страх растекаться по его венам, потому что он едва мог видеть в нескольких футах перед собой. — Направляйся к лестнице! — услышал он, как младший зовет его, хотя ещё не мог его видеть. — Что?! — Черт возьми, они идут! Ну дерьмо. Как только он это сказал, кто-то помчался к нему, и у Сонхва было достаточно времени, чтобы схватить свой лом и ударить по приближающейся цели. Он закрыл глаза, но почувствовал удар и услышал брызги крови о стену рядом с собой. Он даже ощутил, как она разбрызгивается по всему телу, густая и горячая, гораздо сильнее, чем та, к которой он привык. От этого его живот скрутило, и если бы не Хонджун, бежавший к нему, указывая на дверь, ведущую к лестнице, за которой было слишком много зомби, чтобы Сонхва мог их сосчитать, то его бы стошнило по всему полу. Они оба подошли к двери одновременно, распахнув её как раз перед тем, как зомби прямо позади Хонджуна успел схватить их. Сонхва даже не успел спросить, где маленькая девочка, как они помчались вверх по лестнице. Зомби были прямо позади них, каким-то образом умудряясь не отставать от них, пока они бежали вверх по лестнице так быстро, как только могли. Было несколько раз, когда Сонхва оглядывался назад и чуть не споткнулся — и один раз он споткнулся, но Хонджун поднял его на ноги, прежде чем что-то успело схватить его. Как они повернулись так быстро — Сонхва даже не хотел знать. Но их было так много, и они были такими быстрыми. Металлические перила горели на ощупь, а количество дыма становилось всё хуже и хуже, чем выше они поднимались. Его горло было слишком сухим и болело слишком сильно, чтобы даже дышать – его сердце колотилось, когда он боялся за свою жизнь. Хонджун был немного впереди, и к тому времени, как они добрались до земли, они ворвались в дверь, ведущую наружу. Они оба упали на землю, задыхаясь и отчаянно кашляя. Сонхва почти ничего не видел, но чувствовал грязь под руками, отчаянно пытаясь встать. Его тело, казалось, хотело сдаться, так как ему было трудно подняться на ноги и даже на колени. Но когда это произошло, он почти слепо огляделся в поисках Хонджуна, который толкнул его вперед, а младший чуть не споткнулся о его ноги. — Беги! — закричал он, и Сонхва просто побежал вперед. Он знал, что дверь не остановит зомби, и был прав, потому что вскоре они уже протискивались мимо двери и бежали за ними. Сонхва не позволял себе оглянуться, но знал, что они настигают их. Они не могли обогнать их, они были слишком быстры, и Сонхва мог сказать, что его ноги вот-вот подведут. — Сонхва, поторопись! Пошли, беги быстрее! Уён? Сонхва поднял взгляд и попытался сфокусировать свой раздраженный взгляд, но когда ему это удалось, он увидел Уёна и Юнхо, сидящих в припаркованном джипе у главных ворот. Уён стоял на пассажирском сидении и выходил из люка на крыше. Он кричал им, чтобы они бежали быстрее, останавливая их руками. Что они здесь делали, почему не ушли? Юнхо внимательно наблюдал, держа руки на руле и готовый нажать на газ, когда они добрались до них. Было бы близко - доли секунды. Эта единственная секунда решит, выживут ли Хонджун и Сонхва. — Давай! Гони! — кричал Хонджун, как мог. — Давай! Давай! Давай! Юнхо прислушался, переключив передачу на драйв, и помчался прочь. Сонхва проклинал его, но адреналина было достаточно, чтобы поддерживать его. Хонджун первым добрался до джипа, схватился за дверной косяк и забрался внутрь. Уён снова закричал на Сонхва, он паниковал по мере того, как джип набирал скорость. Хонджун откинулся назад к двери, протягивая руку Сонхва. — Быстрее! Хватайся! Сонхва совершил прыжок вперед, крепко схватив Хонджуна за руку обеими руками. Ему удалось поставить одну ногу на ступеньку прямо под тем местом, где должна была быть дверь джипа, молясь, чтобы он не соскользнул и не потянул Хонджуна за собой. Он увидел, как Уён рванулся вперед, проскользнул между двумя передними сиденьями, схватил Сонхва за другую руку и сделал всё возможное, чтобы втянуть его внутрь. — Вытаскивай! — закричал младший, и он, и Хонджун использовали свою силу, чтобы втянуть его. И когда Сонхва подумал, что он в порядке, он почувствовал, как что-то зацепилось за его ногу. Он запаниковал и чуть не потерял равновесие, когда увидел, что одному из зомби удалось поймать его и тащиться по земле, крепко держа Сонхва за лодыжку. Он попытался оттолкнуть его, но это заставило его поскользнуться и чуть не вытащило Хонджуна за дверь вместе с ним. — Кто-нибудь, черт возьми, сделайте что-нибудь! — закричал Уён, его руки начали скользить вокруг запястья Сонхва, так как он был слишком вспотевшим. Юнхо протянул руку и схватил пистолет, лежавший на сиденье, где сидел Уён, подтянул колено и прижал его к рулю. Он отстегнул ремень безопасности и высунулся из двери, джип немного вильнуло, но он взвел курок и выстрелил так точно, как только мог. Сонхва почувствовал, как зомби отпустил, как только был сделан выстрел, и пополз вперед, чтобы попытаться встать на ноги. Юнхо снова приподнялся, стараясь выйти из машины, когда Уёну и Хонджуну удалось втащить Сонхва внутрь. Он упал вперед, его лицо столкнулось с грудью Хонджуна, и боли в носу было достаточно, чтобы нокаутировать его. Он слышал, как Уён кричал Юнхо, чтобы тот дал газу теперь, когда они все в сборе, и Сонхва чувствовал изменение скорости и ветер, проносящийся над ними. Он сказал себе, что ему нужно двигаться, что ему нужно слезть с тела Хонджуна и сесть. Но его тело болело, и он не мог дышать — его легкие горели так сильно, что на мгновение он действительно испугался, что умрет. Его сердце билось в ушах, единственный звук, который он действительно мог слышать, пока боролся только за то, чтобы дышать и вернуть кислород в свою кровь. Его тошнило, голова кружилась, он не мог пошевелиться, даже если бы захотел. Помогло то, что Хонджуну было так же плохо, как и ему, он хватал ртом воздух, как будто тонул, и Сонхва чувствовал, как его сердце бьется так же сильно, как и его щека. — Сонхва... Хонджун... — голос Уёна звучал так, будто он был под водой, таким далеким и едва ли присутствующим. И это было последнее, что он услышал, не считая того, что его сердце колотилось в голове, прежде чем он больше не мог оставаться в сознании.***
Сонхва, наконец, удалось оторвать взгляд от красного утреннего солнца и оглянуться назад, где Хонджун выглядел довольно безжизненно рядом с ним. Красное сияние солнца заставило пятна крови на его коже светиться, и Сонхва даже не осмелился взглянуть на свои руки. Он поймал себя на том, что наклонился в сторону, тыча пальцем в щеку Хонджуна. Младший заворчал, явно борясь с желанием уснуть, чего так отчаянно хотело его тело. — Эй, — сказал Сонхва хриплым голосом, и он пожалел об этом, как только заговорил. Но когда Хонджун не ответил, он снова ткнул его. — Эй. Брови Хонджуна нахмурились, и Сонхва увидел, как он пытается сглотнуть. — Что? Ты всегда такой раздражающий? Сонхва проигнорировал ответ Хонджуна и вместо этого задал вопрос, который мучил его последние полчаса. Будь он в лучшем расположении духа, он бы воздержался, но отсутствие у него фильтра свидетельствовало о том, насколько он на самом деле истощен. — Кто ты? Хонджун тихонько хмыкнул. — Кто ты? — повторил Сонхва, его челюсти сжались. — Кто ты, черт возьми, и почему ты так чертовски быстро бегаешь и почему так хорошо стреляешь? Почему ты всегда знаешь, что делать и куда идти. Почему кажется, что ты делал это уже сто раз? Хонджун слегка приоткрыл один глаз, его краснота светилась на солнце. Он вздохнул и попытался откашляться, когда Сонхва отказался принять молчание за ответ. — Можно сказать, что я этим зарабатывал на жизнь, — ответил он, его собственный голос звучал подавленно. Его ответ был расплывчатым, и снова Сонхва обычно остановился бы на этом, вместо того чтобы настаивать дальше, но он хотел знать. Кем, черт возьми, был Хонджун, и как он был так чертовски хорош во всем и, казалось, был так готов ко всему? — Я спрошу ещё раз, — сказал Сонхва, наклоняясь ближе, чтобы Хонджун мог лучше его видеть. — Кто ты? Хонджун открыл оба глаза, его голова снова склонилась набок. Ветер, гулявший по всему джипу, развевал их волосы на лицах, и тишина между ними была настолько громкой, что её мог услышать любой. Глаза Хонджуна прожигали дыры в лице Сонхва, а его язык высунулся, чтобы облизать пересохшие и потрескавшиеся губы. — Я? — дразнящим тоном спросил Хонджун. Сонхва твердо кивнул. — Кто я? — голос Хонджуна стал тише, но его губы растянулись в улыбке, когда он снова закрыл глаза, намек на смешок вырвался из его горла. — Ну, я просто никто.