Был момент, когда все воспоминания Сонхва пронеслись перед его глазами. Он всегда думал, что это происходит только тогда, когда кто-то умирает, и даже это само по себе было мифом, но это был единственный раз, когда он слышал о чем-то подобном.
Но не вся жизнь пронеслась у него перед глазами, а лишь отдельные воспоминания. В частности, те, которые он держал с Саном и другими мужчинами вокруг него. Время снова замедлилось, крики боли и страха Сана растянулись, как осколки света, а Сонхва стоял неподвижно и просто смотрел. Никто другой не был в лучшем положении, даже Уён, который был ближе всего к дрожащему телу Сана, был ошеломлен и нем, с неприятием на лице.
Ничего из этого не было реальным, этого не могло быть. Это была та часть, где Сонхва проснулся, и кошмар наконец закончился. Из всех ужасов, которые произошли с ним и со всеми остальными, этот будет вишенкой на торте, которая, наконец, станет тем, что разбудит его.
Сонхва просто смотрел, как Сан сел на пятки и снова поднял руку, плоть была полностью разорвана, дыра, сквозь которую он мог видеть. Словно кто-то прострелил ему руку, из раны сочилась кровь, а плоть висела на волоске. Самое простое слово, которое мог дать разум Сонхва, было «ужасно», хотя он постоянно видел раны в сто раз хуже, чем у Сана.
Выстрелы с близкого расстояния всё ещё не могли вырвать Сонхва из слайд-шоу его воспоминаний. Он не мог сказать, какое выражение было приковано к его лицу, но он знал, что это не было чем-то утешительным. В какой-то момент Сан встретился с ним взглядом, его лицо было лишено всякого цвета и покрыто толстым слоем пота, а выражение его лица, казалось, только усилило панику.
Он притянул руку ближе к себе, пытаясь скрыть укус от всех вокруг. Он покачал головой взад-вперед, наклонившись и несколько раз подавился рвотными позывами, словно пытаясь скрыть тот факт, что его укусили от остальных. Даже в состоянии полного отчаяния Сан знал, что произойдет дальше.
— Нет… — выдохнул он, ударив другим кулаком по бетону. Его почти не было, и Сонхва только видел, как шевелились его губы, но не слышал хриплого вздоха, который последовал, когда его пальцы отказались двигаться.
Он всегда выглядел взрослым, Сан всегда относился к нему с определенной грацией, кричащей зрелостью и высоким уровнем контроля над своим телом — поэтому, видя, как он свернулся калачиком на улице, зовя кого-нибудь на помощь, а также и крича на них, чтобы они держались подальше, потому что, хотя Сан знал, что сейчас произойдет, он всё равно не хотел умирать.
Он втягивал воздух, Сонхва мог видеть, как тяжело
вздымается его тело, словно он не мог наполнить легкие или будто тонул в самом воздухе.
Именно тогда Уён наконец сломал свою стойку статуи, его крик легко соперничал с криком Сана. Он упал на землю на колени, без сомнения сильно их ушибив, с трясущейся рукой, протянутой к человеку, который только что пожертвовал своей жизнью, потому что Уён снова не смог защитить себя.
Он открыл рот, чтобы издать что-то кроме рыданий, но ничего не вышло. Сан снова прижался лбом к земле, всё ещё задыхаясь, пытаясь сохранить сознание.
И снова был момент, когда Сонхва задавался вопросом, останется ли он неподвижным, если один из зомби придет и заберет его тоже. Он задавался вопросом, не будут ли они так добры, чтобы вонзить свои зубы в его кожу и изводить его, а также положить конец его страданиям, чтобы ему не пришлось видеть, как превращается Сан. Он не мог этого вынести, он не смог бы пережить это.
Как бы он ни пытался двигаться, его конечности не слушались. Его пальцы и ноги полностью онемели. Он не мог чувствовать ничего, кроме своего колотящегося сердца и своей совести. Как будто его тела больше не существовало. Он смутно осознавал тело Хонджуна позади себя, он почти чувствовал его. Хонджун тоже не двигался — никто из них не двигался. И хотя всё это могло произойти в течение двадцати секунд, они не могли позволить себе замереть.
И всё же Сонхва не мог пошевелиться.
Он не мог пошевелиться, когда зомби подошли ближе. Не было желания бежать, двигаться, драться. Огонь в его животе даже не вспыхнул, когда можно было наброситься на Уёна сзади. Он бежал так быстро, как вспышка света, его руки хлопали по бокам, а голова моталась из стороны в сторону при каждом скачке его походки. Уён стоял на четвереньках, не в силах оторвать влажных глаз от тела Сана, которое почти обмякло от шока. Он был не в состоянии защитить себя, не то, чтобы он, вероятно, больше заботился об этом, и даже крик в голове Сонхва, который пытался заставить его двигаться, не преобладал.
Он не мог двигаться.
Вместо этого он закрыл глаза, его колени ослабели от намерения упасть на землю и принять всё, что с ним должно было случиться, но что-то летело мимо него. Порыв ветра, холодный бриз, пронесшийся мимо него, заставили его открыть глаза. Это чуть не сбило его с ног, Сонхва почувствовал удар в плечо, отбросивший в него ветер. Его глаза распахнулись, быстро моргая, чтобы уменьшить сухость, когда он узнал Юнхо, бегущего мимо него.
Он держал сломанный шест в одной руке, когда бежал лоб в лоб, и точно так же, как Сан делал ранее, и врезался в зомби, который бросился на трясущееся тело Уёна. Второй контакт произошел, мир возобновил темп. Это было похоже на то, как будто жизнь вернулась обратно в Сонхва, чувство вернулось в его тело, когда он услышал резкий треск костей существа, когда Юнхо врезал его и почти себя в кирпичную стену позади них.
Зомби пролежал самое большее несколько секунд, но уже поднимался, чтобы атаковать свою новую цель. Юнхо упал на землю от силы удара, вероятно, выбил из себя дух, но Минги шел следующим. Это был кадр из кино, когда Минги запрыгнул в машину, преграждавшую ему дорогу, и спрыгнул с капота. Логически это никак не должно было сработать, но каким-то образом сработало.
Минги что-то крикнул, протягивая руку за секунду до прыжка, привлекая ошеломленное внимание Юнхо. Затем он обхватил пальцами шест и бросил его Минги, младший не должен был поймать, но он это сделал, и Минги снова взмахнул им над головой и опустил его с добавленной силой тяжести прямо в голову существа, которое отталкивалось от стены.
Высокое тело Минги защитило от удара, но, вероятно, это было к лучшему, потому что, когда он удалялся, шест проткнул голову зомби и вонзился в кирпичную стену позади него. Дыхание Сонхва снова покинуло его, волосы на его затылке торчали дыбом, когда чувствительность пальцев вернулась достаточно, чтобы он мог снова схватить лом и начать маленькими шажками приближаться к ним.
Но прежде чем он успел зайти слишком далеко, Юнхо подхватил тело Сана и перекинул молодого бойца через плечо, как будто он был не более чем рюкзаком. Минги схватил Уёна за воротник рубашки и рывком поднял его на ноги, подталкивая вперёд.
— Давайте выбираться отсюда! — закричал Минги на них, следуя за Юнхо, у которого уже была такая же идея, и он мчался по единственной улице, которая не была захвачена.
Сонхва мог только послушно следовать за ним, его тело знало, что технически правильно идти за остальными, которые пытались убежать в безопасное место. Юнхо вел их по лабиринту, зомби следовали за ними, и Сонхва боялся, что они не смогут убрать их с хвоста их из-за крови и кожи, покрывающих их собственные тела. Существа были практически ищейками, Сонхва не удивился бы, если бы они мутировали и теперь могли чувствовать запах крови за милю.
Те немногие, кто всё ещё бежал за ними, были теми, кто мог бежать так быстро, как только мог, дыша ему в затылок, вытянув руки, угрожая схватиться за рюкзак Сонхва и затащить его в свои объятия. В какой-то момент Юнхо резко повернул налево и побежал по маленькому переулку, в котором ужасно пахло. Это застало Сонхва врасплох, он чуть не споткнулся о свои ноги, и не прошло и трех секунд, как он понял, что это будет тупик.
Ему не нужно было смотреть в переулок, чтобы увидеть и подтвердить это, он просто знал.
Они застряли бы, и в том состоянии, в котором они находились, они никак не могли пробиться обратно. Их просто было слишком много, и Сонхва остановился прямо перед тем, как выскочить обратно в переулок.
— Сонхва, какого черта ты делаешь?! — он услышал, как Хонджун кричит на него, младший остановился как вкопанный.
— Это тупик, мы должны остановить их здесь! — крикнул Сонхва через плечо, переворачивая рюкзак вперед и засовывая руку внутрь.
— У нас нет времени - пошли!
Это было бы близко — в этом не было никаких сомнений. Но Сонхва знал, что если он хотя бы не попытается, они все будут мертвы. Он проигнорировал мольбы Хонджуна, роясь в своей сумке в поисках абсолютно последней надежды, о которой он не мог поверить, что забыл до этого момента. С каждой прошедшей секундой и с каждой секундой, когда мертвые подходили к нему всё ближе и ближе, он слышал, как Хонджун ругается на него, прежде чем бежать к нему.
К тому времени, как Сонхва нашел то, что искал, было уже слишком поздно. Но он выдернул это из мешка и поднес ко рту, чтобы вытащить чеку и бросить в надвигающуюся орду. Он мог сказать, что это было не самое лучшее место, но, надеюсь, это могло выиграть им немного отчаянного времени.
Он сосчитал… раз, два… прежде чем резко развернуться и толкнуть Хонджуна, который только что добрался до него, обратно в переулок.
— Вниз!
Произошедший взрыв отбросил их обоих вперед, жар ударил по его спине, когда он упал на землю. Хонджун принял на себя основную тяжесть падения, когда Сонхва приземлился на него сверху, и болезненно зазвенело в ушах. Их обоих вышиб ветер, они лежали на земле, хватая ртом воздух, которым, казалось, было невозможно дышать — Сонхва поклялся, что его тело умирало, когда он едва мог двигаться. Всё болело, его тело кричало на него — его спина дрожала от острых, болезненных ударов, когда он лежал на теле Хонджуна, которое смягчило его падение.
Но отдыхать было некогда, они это знали. Хонджун смог встряхнуть Сонхва, они оба изо всех сил старались встать на ноги и побежать, чтобы присоединиться к остальным. Переулок был завален дымом и пылью, и Сонхва не мог сказать, преследуют ли их какие-нибудь зомби — он мог только молиться, чтобы взрыв позаботился о том, что нужно. Они пробивались в тыл, врагом были их тела, готовые сдаться в любую секунду.
Если бы не адреналин, бурливший в их телах, Сонхва был уверен, что они оба до сих пор лежали бы без сознания на земле. Это и Сан ждал их – они должны были сделать это.
Хонджун дошел до конца первым, а Сонхва чуть не столкнулся с ним сзади. Они ожидали встретить остальных там, но оказались не в конце переулка. Но толстая металлическая лестница, привинченная к стене здания, объясняла, куда именно они ушли.
Сонхва слышал, как кто-то кричал сверху, хотя в ушах всё ещё звенело слишком громко, поэтому он не мог разобрать, что они говорят или кто это говорит. Единственными его мыслями были вверх, вверх, вверх, вверх, они должны были подняться. Отбросив страх высоты в сторону, он бездумно взобрался по лестнице вслед за Хонджуном. В какой-то момент он потерял равновесие, вонзив руку в металл, чтобы попытаться встать на ноги, прежде чем он упал.
Когда Сонхва приблизился к вершине, он почувствовал, как руки схватили его за плечи и физически потянули за борт. Казалось, что на это ушла целая вечность — им просто нужно было найти самое высокое здание во всем проклятом городе, чтобы подняться на него. Он втягивал воздух и падал на землю, как только его стаскивали с уступа.
Затем Сонхва начал колотить себя в грудь, предыдущий дым снизу горел в его легких, поскольку он мог только смотреть на небо, которое выглядело насмешливо красным.
— Что, черт возьми, произошло? Мы услышали взрыв, а потом здание рядом с нами рухнуло?! — отчаянно спрашивал Минги, скорее всего, у Хонджуна.
Сонхва заставил себя сесть, красный мир закружился, когда он попытался сфокусироваться в глазах, чтобы обратить внимание на то, что происходит вокруг него.
— ...бросил гранату... не знаю, где, чёрт возьми, он взял это...
— Ну, это просто здорово! Теперь все в радиусе пяти миль знают, где мы находимся!
— Он должен был… ты видел, сколько нас преследовало? Я бы сделал то же самое, черт возьми!
Сонхва встал, его ноги немного шатались, когда он пошел туда, где спорили Минги и Хонджун. Они были на крыше здания, которое было не таким высоким, как думал Сонхва, но всё же достаточно высоким, чтобы дым, вызванный рушащимся зданием, не достигал их. Минги и Хонджун стояли посередине и больше ничего не говорили, когда увидели, что к ним приближается Сонхва. Старший мог видеть, в каком они были плохом положении, их одежда была порвана и испачкана бог знает чем.
Минги открыл было рот, чтобы что-то ему сказать, но его перебил ещё один сдавленный крик с другой стороны крыши. Все они обернулись и увидели, что Юнхо изо всех сил старается положить тело Сана на землю, прислонив его к стене. Младший всю дорогу морщился, прижимая изуродованную руку к груди, когда Юнхо опустился на колени, тяжело дыша. Сонхва задался вопросом, нес ли он Сана вверх по лестнице, что объясняет, почему Юнхо выглядел так, будто он вот-вот рухнет на пол в любую секунду.
Сан закрыл глаза и глубоко вдохнул через нос, а его тело ужасно трясло. Сонхва беспокоился, что у него припадок, пока Уён не оказался рядом с ним на земле, его руки были вытянуты, он просто завис над телом Сана.
— О боже… о боже… нет, нет, Сан, нет… — выдавил Уён, его руки дрожали так близко к телу Сана, но он отказывался прикасаться к нему. Он наклонился над Саном, пытаясь увидеть его руку, потянувшись к тому месту, где Сан её прятал. — Дай мне... Сан, дай мне посмотреть...
Но Сан покачал головой, свернувшись калачиком.
— Пожалуйста, о боже… Сан, пожалуйста, мне нужно это увидеть, — умолял Уён, наконец схватив Сана за плечо и пытаясь оттолкнуть его назад.
— Нет! Не смотри на это! — вскрикнул Сан, пот стекал по его лицу, как будто он плакал, на пол под ним.
— Сан,
пожалуйста, — закричал Уён, его голос ужасно сорвался, когда он тряс старшего вперед и назад.
— Будь нежным! — предупредил Юнхо, потянувшись вперед, чтобы оттолкнуть Уёна от Сана, прежде чем он сможет нанести больше урона. — Ты причиняешь ему боль!
Выражение лица Уёна было ужасным, вина и боль смешались вместе, когда он замер с поднятыми руками. Его лицо было бледным с открытым ртом, совершенно беспомощным, когда он просто смотрел, как Сан раскачивает себя взад-вперед.
— Я не… я не хотел причинить ему боль… Клянусь, я никогда не хотел… — выдохнул Уён, слезы текли из его глаз и капали с подбородка.
Сонхва был вынужден отвести взгляд, вместо этого решив сосредоточиться на том, что Минги говорил Хонджуну.
— Мы не знаем, может ли кто-нибудь из них подняться… нам повезло, что взрыв не убил их всех, и они не карабкаются сюда, — сказал Минги, оглядываясь на лестницу, которая смотрела на них.
— Так что ты хочешь сделать? — спросил Хонджун, вытирая пот и грязь со лба, проследив за взглядом высокого мужчины.
— Отстегни его, у меня в сумке достаточно длинной веревки, чтобы мы могли спуститься, когда понадобится.
Хонджун взглянул на Минги, его глаза нерешительно прищурились, прежде чем он потянулся и схватил лом Сонхва, который тот держал так крепко, что он практически впился в его кожу. Когда Хонджун второй раз потянул его, Сонхва легко отпустил его, его рука всё ещё выглядела так, будто он что-то держал. Он смотрел, как младший подошел к лестнице, просунул лом между болтами и зданием и начал отталкиваться от стены.
Сонхва наблюдал за ним, количество силы, которое применял Хонджун, пугало его, если быть честным. Каждый звук удара металла о металл заставлял его вздрагивать, сила, которой обладал младший, всегда заставала его врасплох... но это было что-то другое. Первый болт вылетел за считанные секунды, а затем второго не стало через секунду, так как Хонджун вскрикнул, когда болт ослаб, и лестница упала назад. Сонхва услышал, как она упала под ними, звук также заставил его вздрогнуть, когда Хонджун обернулся с огнем, пылающим в его глазах.
Сонхва и раньше видел его злым — видел несколько минут назад, но в том, как он выглядел сейчас, было что-то волчье. Пот и грязь на его теле делали его слишком опасным, чтобы приближаться к нему, а то, как его глаза почернели, когда он бросил лом на землю и вернулся к ним, было прямым сигналом, что никто не должен с ним разговаривать. Чувство полного ужаса нахлынуло на них, когда Хонджун стоял перед Саном и Уёном, сжав руки в кулаки по бокам.
— Тебя укусили? — спросил он у молодого человека, который смотрел на него со слезами в налитых кровью глазах.
Сонхва вздохнул, не совсем уверенный, видел ли Хонджун рану на руке Сана, или он был настолько далек от отрицания, что ему пришлось спросить, чтобы убедиться. Сан откинулся назад, снова прикрывая руку, его глаза расширились от страха, когда Хонджун подошел ближе. Сонхва и Минги уже сделали несколько больших шагов, чтобы добраться до них, почти столпившись вокруг Сана, который дрожал, как будто ему было холодно.
Он не ответил, его рот открывался и закрывался, как будто он был рыбой. Сонхва мог видеть, насколько покраснели глаза Сана, и он знал, что у младшего, вероятно, лопнули кровеносные сосуды от стресса и шока. Старший снова почувствовал слабость, наблюдая за тем, как Уён толпится вокруг Сана, но заставляя себя не прикасаться к нему, опасаясь, что тот снова причинит ему боль.
— Тебя укусили? — снова спросил Хонджун, в его голосе росла иррациональная ярость.
Тело Сана затряслось от этого, выделяя больше пота, а его кожа приобрела почти серый цвет.
— Нет, нет, нет, — выдавил он, стиснув зубы, отчаянно оглядываясь в поисках спасения. Он попытался наклониться вперед, чтобы спасти свою жизнь, уйти от них, но Юнхо схватил его за плечи и толкнул обратно. Сан взвизгнул, замахал ногами, а его глаза заслезились еще больше. — Нет, пожалуйста, меня не… меня не укусили, я в порядке!
— Сан… — закричал Уён, его голос был не более чем болезненной трещиной.
— Меня не укусили — клянусь! Я в порядке — не… не убивайте меня! — умолял он, подняв руки, чтобы прикрыться, как будто они собирались начать избивать его в любую секунду. Он отвернулся от них, почти в позе эмбриона, и снова и снова умолял их не причинять ему вреда. — Пожалуйста…
пожалуйста… не убивайте меня, пожалуйста!
Сонхва едва мог смотреть, всё происходящее перед ним было совершенно нереальным. Хонджун упал на колени и схватился за тело Сана, который подпрыгнул, снова взвизгнув, как собака, которой только что наступили на хвост, и снова вернул его в сидячее положение. Все молчали, пока Хонджун держал его неподвижно, пока Сан не стал слишком измученным, чтобы бороться с ним, и не привалился спиной к стене.
Его грудь вздымалась, и время от времени его правая нога дергалась, когда тело Сана напрягалось и замирало на несколько мгновений, прежде чем снова расслабиться. Они смотрели, как он лежит там, его глаза закрыты из-за истощения и неспособности его тела справиться с шоком и потерей крови. Слезы неуклонно лились из его глаз, и изо рта не вырывалось ничего, кроме прерывистого дыхания.
Хонджун, наконец, отпустил плечи Сана, когда тот прекратил драться, его руки дрожащим движением скользнули вниз по предплечьям и по его ещё теплой плоти, прежде чем схватиться за изуродованную руку. Сан попытался вырвать его, но всем было ясно, что его силы покидают его, и он не смог вырвать руку из хватки Хонджуна.
— Ш-ш-ш, всё в порядке, — прошептал ему Хонджун, его отчаяние и злость смылись холодом, когда он сам увидел ущерб. Это было похоже на изменение характера, Сонхва никогда не видел ничего подобного. Внезапно Сан оказался не единственным маленьким — Хонджун заметно уменьшился, когда физическое доказательство оказалось прямо перед его лицом.
Все они затаили дыхание, когда Хонджун застыл, обхватив рукой запястье Сана и подняв руку так, чтобы все могли видеть серо-зеленую кожу вокруг раны от укуса. Кровь капала с кончиков его пальцев на одежду, которая была порвана и испачкана, Сонхва знал, что он уже некоторое время не дышал, но он просто не мог собраться с силами, чтобы сделать это.
Он смотрел, как Хонджун держит его, наконец наклонился вперед и прижал ладонь к щеке Сана, испачканной слезами и грязью, которая была сильно ушиблена. Младший немедленно наклонился к нему, отчаянно желая любого утешения, которое он мог получить. Действие было таким маленьким, но им было ясно, что оно имело так много значения для них двоих.
— Сан-а...
— Прости… — прохрипел младший, его глаза сияли, когда он отчаянно посмотрел на Хонджуна, который назвал его имя. — Мне так, так жаль… я не хотел… мне так жаль…
Он продолжал извиняться снова и снова, слезы лились всё сильнее, а дрожь снова охватила его тело. Он протянул здоровую руку и схватил запястье Хонджуна так сильно, что его кожа стала белоснежной, как будто он боялся, что Хонджун отпустит и оставит его.
Каждое извинение только сильнее ранило Сонхва, и хотя Сан был избит и укушен, он мог физически чувствовать это. Он чувствовал фантомные боли в лице, в плече,
в руке — он чувствовал всё, даже эмоциональный страх и абсолютную панику, которые мчались по венам младшего. Колени Сонхва были заблокированы, так как единственное, что он мог сделать, это думать, что он подвел и Ёсана, и Сана — он ужасно подвел их обоих.
Ёсан ушел, и, скорее всего, Чонхо тоже, и теперь он собирался стать свидетелем того, как Сан превратился в то, чего они больше всего боятся. Его любимый Сан умирал прямо у него на глазах, и он не мог пошевелиться.
Уён рыдал, хотя его крики были совершенно тихими, похоже на гипервентиляцию, когда он снова потянулся к Сану.
— Пожалуйста! — он задохнулся, его голосовые связки перегорели, но он всё же выдавил из себя слова. — Мы должны что-то сделать — он умирает, разве вы не видите!
Подбородок Сана дрожал, когда он смотрел вниз, его челюсть была прижата к груди, когда он крепко зажмурился.
— Кто-нибудь, помогите ему! — чуть не закричал Уён, протянув руку и схватив Юнхо, яростно тряся его, чтобы заставить его или любого из них двигаться. — Сделайте что-нибудь, что угодно! Мы должны помочь ему!
Юнхо мгновенно побледнел, его рот открылся, прежде чем он отвел взгляд. При этом Уён издал звук, его руки обмякли там, где они были схвачены его одеждой, прежде чем он повернулся к Сонхва, схватил его за ноги и попытался потянуть вперед.
— Сонхва, сделай что-нибудь — должно же быть что-то! Не стой просто так и не смотри, как он умирает, черт возьми! Что вы делаете, просто стоя здесь! — закричал он на них, покраснение его глаз и лица соперничало с цветом крови Сана. — Ради бога, сделайте что-нибудь, пока мы его не потеряли!
— Уён...
Услышав своё имя, Уён развернулся на коленях и увидел, как Сан зовет его. Сонхва тоже выглядел, и именно то, как Сан теперь смотрел на Уёна, делало ситуацию ещё хуже, чем раньше. Потому что раньше Сан всё ещё сражался. Он боролся с инфекцией и в конечном итоге боролся со смертью. В его глазах всё ещё был светлый страх, когда он пытался убежать от них и молить о пощаде, поскольку он тоже не мог поверить, что это происходит с ним.
Но теперь его глаза были гораздо более тусклыми, а тело обмякло, если только дрожь не охватила его мускулы. Через рубашку выступил пот, кожа ужасно бледная, а волосы спутались на лбу. Он практически лежал на руках Хонджуна, время от времени его грудь вздымалась, и Сонхва знал, что это был шок, с которым его тело пыталось бороться, и теперь, когда его адреналин, скорее всего, иссяк, у них было не так много времени, прежде чем он не сможет оставаться в сознании, особенно с тем количеством крови, которое он уже потерял.
— Это ничего… — наконец сказал Сан хриплым от собственных криков голосом. Он прислонился головой к стене позади себя, скривившись от боли, когда убрал руку с запястья Хонджуна и уронил её себе на колени. — Ты должен убить меня, прежде чем я превращусь в зомби.
При этом Уён потерял самообладание и бросился на Сана, но Юнхо поймал его, прежде чем они успели столкнуться. Он удерживал Уёна руками, изо всех сил стараясь сдержать его, пока тот яростно метался, звуки его криков были настолько болезненными, что Сонхва был вынужден заткнуть уши.
— Нет! — он метался ещё больше, делая всё возможное, чтобы вырваться из хватки Юнхо. — Прекрати! Отпусти меня, черт возьми, не смейте его трогать!
Сонхва никогда не видел Уёна таким злым и эмоционально нестабильным, когда он кричал и ползал по рукам Юнхо, даже наклоняясь, чтобы укусить его. Но Юнхо держал его крепко, его глаза были закрыты от боли и чего-то ещё, что Сонхва не мог найти время, чтобы понять.
— Твоя кровь — у тебя есть время! У нас есть гребаное время, так что не сдавайся сейчас! — ноги Уёна подкосились, без сомнения, достигнув и его собственного физического предела. — Я знаю тебя лучше, чем этот Чхве Сан, не отказывайся от меня сейчас!
— Уён, — глаза Сана распахнулись, чуть остекленели, и Сонхва пришлось отдернуть голову, прежде чем ему действительно стало плохо. С каждой секундой становилось всё более и более реальным, что это происходит на самом деле. — Пожалуйста… не делай это ещё сложнее, чем оно уже есть.
Сонхва знал, что Сан уже сдался. Поскольку в его измученном теле не осталось боевого духа, Сан знал, что никто из них ничего не может сделать. Сонхва мог видеть это по тому, как его глаза выглядели такими разбитыми, когда Уён кричал на него с таким гневом и горем, что Сан в конце концов понял, что нужно делать. Все знали, даже Уён, что младший просто не мог этого принять.
Никто из них на самом деле не мог, и даже зная, что у Сана группа крови, которая позволяла ему продержаться дольше всего, прежде чем измениться, он всё равно обратился бы.
Сонхва был просто переполнен мыслями и воспоминаниями о том, что Сан рассказал им всем той ночью — как он был рад, что прошел через то, через что он прошел в детстве и подростковом возрасте, потому что теперь он мог защитить их. Сан всей грудью заявил, что он благодарен за то, что смог сделать для них эту маленькую вещь, потому что любит их. Сонхва вспомнил его сияющую улыбку — ту, которая была полна жизни и потенциала для будущего — и теперь, когда он увидел своего павшего друга, эта улыбка угасла, как свет в его глазах, когда он действительно принял свою судьбу.
Нет. Сан не мог так умереть. Не так — это было бы слишком несправедливо. Сан был добрым — он был нежным даже после всех своих невзгод. Сан был любящим, он был таким ребяческим и полным энергии — он заслужил прожить долгую и счастливую жизнь. Так почему, во имя бога, он лежал на крыше в луже собственной крови и просил людей, которые
не смогли его защитить, убить его?
— Я не могу… — выдавил Сан, его пальцы дернулись на коленях, как только Хонджун убрал его руку. — Я не могу вынести мысли о том, чтобы превратиться в… ну, знаешь. Мы не знаем, сколько у меня есть времени до того, как это произойдет — я не могу позволить себе ждать, если случится что-то…
— Перестань так говорить! Ты не обернешься! — закричал Уён, пытаясь ударить Юнхо локтем в бок, но не смог.
— Посмотри на мою руку и скажи, что этого не случится! — Сан попытался сопротивляться, но на мгновение его настиг резкий приступ кашля. Был момент, когда Сонхва боялся, что Сан не перестанет так сильно кашлять, но в конце концов он это сделал, и когда он снова сел, он выглядел ещё более измученным с опущенными веками. — Вы должны, я отказываюсь превращаться. Я... я всю свою жизнь боролся ни за что, кроме как потому, что это было именно то, что я должен был. Я ломал кости, разрывал собственную кожу, просто чтобы остаться в живых и стать сильнее, надеясь однажды найти цель в своей жизни.
— Перестань, — тихо сказал Хонджун, вставая на ноги, его лицо было таким бледным, а брови опущены, как будто он был напуган больше, чем Сан.
— И я нашел это, я нашел эту цель, — продолжил Сан, игнорируя мольбы Хонджуна. — Я нашел её и завершил — это всё, чего бы я хотел в молодости.
Сан схватился за грудь так, будто это причиняло ему боль, глубоко вонзая ножи и выворачивая их при каждом произнесенном слове. Не было сомнений, что, несмотря на его нынешнее спокойное поведение, он был в ужасе. Сонхва знал это слишком хорошо — знал, как в напряженных ситуациях Сан будет подавлять свои эмоции, чтобы не казаться хуже, чем было на самом деле, чтобы другие вокруг него чувствовали себя спокойнее. Даже сейчас именно это он и делал.
— Так что не ждите – я не буду рисковать. Не тогда, когда я так долго бежал от этого, не тогда, когда я знал, что это должно было случиться в какой-то момент... мы глупы, чтобы думать о том, что следующим будем не мы, — Сан выдавил смешок, вцепившись в рубашку так, будто она его душила. — Я отказываюсь превращаться в то, чего боюсь больше всего… избавь меня от вины за то, что я потенциально тяну другую заблудшую душу по пути, на который я попал.
Уён не мог этого вынести, как и Сонхва, и он, наконец, вцепился зубами в Юнхо достаточно сильно, чтобы тот не смог сопротивляться и отстранился, и, наконец, уронил Уёна, который затем прыгнул к Сану. Он чуть не столкнулся с ним, ткнул пальцем в грудь и открыл рот, чтобы что-то крикнуть, но Сан протянул руку, схватил его за запястье и притянул к себе.
— Помни свое обещание, — только и смог прошептать Сан, сглатывая тяжелый комок в горле. Сонхва был сбит с толку на секунду, пока не увидел, как Сан осторожно и дрожащей рукой потянулся за единственным ножом, который он смог спасти, а затем почувствовал, как его сердце упало.
Сан сунул нож в руки Уёна и держал его при себе.
— Ты обещал, — повторил Сан, его тело снова начало трясти в холодном поту.
Уён замер, и у него отвисла челюсть.
— Нет… — прохрипел он, отстраняясь от Сана, но старший крепко его держал. — Нет… нет, я никак не мог… нет,
нет, Сан. Не проси меня об этом.
— Ты обещал, — сказал он более сурово и умоляюще. — Что если один из нас... то другой должен будет убить его.
— Это было много лет назад! Я не думал, что ты на самом деле будешь умирать у меня на руках! — Уён заплакал.
— Пожалуйста, Уён, — Сан закашлялся слюной, наклоняясь вперед, и изо всех сил старался говорить с младшим мягко. — Пожалуйста, пожалуйста, не дай мне превратиться. Мне очень жаль, я пытался... Я так старался. Я не хотел, чтобы это случилось, пожалуйста... Я тоже в ужасе! Это нормально бояться, потому что это значит, что ты человек, и, черт возьми, мне так жаль. Я пытался, ты должен поверить, я так, так сильно пытался!
Уён пытался вырваться, мотая головой из стороны в сторону.
— Я пытался… я делал всё, что мог… и я знаю, что этого было недостаточно, и я… — глаза Сана снова наполнились слезами, его кожа покрылась мурашками, мышцы свело судорогой, и он снова скривился от боли. Он отвел взгляд от Уёна, когда младший больше не мог смотреть на Сана, и вместо этого поймал взгляд Хонджуна и удержал его. — Прости, хён, я пытался… Я хотел быть с тобой, понимаешь, до конца? Я хотел… Мне так жаль, что я не был достаточно силен…
— Перестань, — отчаянно прохрипел Хонджун.
— Хён, — голос Сана надломился, на его лице была заметна боль, когда он потянулся к нему, но старший не подошел ближе. — Пожалуйста...
Но Хонджун покачал головой, отступая назад с поднятыми руками, как будто это он был причиной этого, и повторяя слово «нет» снова и снова.
Сан медленно отдернул руку, как будто его ужалили и отвергли, притянув её к себе и к тому месту, где он держал плачущего Уёна, прижавшись к его плечу, и слегка ударил его кулаком.
После этого наступила гробовая тишина, только далекие звуки того, что, как догадался Сонхва, было частью падающего взорванного здания, и он задавался вопросом, обернулся бы он, если бы увидел грибовидное облако, которое оно произвело бы.
Но затем он услышал, как Минги что-то сказал, но было так тихо, что он не мог разобрать.
— Что? — прохрипел он, повернувшись в сторону и увидев, как Минги сглатывает и смотрит на Сана.
Высокий повернулся, чтобы посмотреть на него, его собственное лицо было довольно бледным.
— Отрежь это.
Губы Сонхва приоткрылись, и это была вся его реакция, прежде чем Минги двинулся вперед форсированными шагами, уронил сумку, которую носил на плечах, на землю и опустился на колени справа от Сана. Минги работал быстро, открывая сумку и вытаскивая разные предметы, о которых Сонхва понятия не имел, для чего он их будет использовать, поскольку его мысли ещё были зациклены на том, что только что сказал Минги.
— Ёсан когда-то сказал что-то о том, что, возможно, это сработает давным-давно, что руками и ногами легче всего работать, — бездумно сказал он, протягивая руку и беря нож из руки Уёна. — Если мы избавимся от инфекции… она не распространится на остальную часть его кровотока.
Уён поднял голову, его глаза пересохли, когда он смотрел на Минги с открытым ртом.
Он сразу понял. Сан нет.
— Что ты делаешь? — спросил он, когда Минги схватил руку Сана, потянул её к себе на колени и держал там. Сан лежал неподвижно, но Сонхва видел колебания и желание вернуть её к себе.
Минги не ответил ему, вместо этого протянул руку, расстегнул ремень и стянул его. С каждой секундой Сан нервничал всё больше и больше, и это было видно по тому, что он начал трястись и пытаться отойти от них.
— Юнхо, — Минги посмотрел на другого, указывая головой туда, где ноги Сана дергались. Юнхо даже не нужно было спрашивать, он, казалось, уже знал, когда схватился за колени Сана и прижал их к земле, удерживая их там своим весом. Уён двигался сам по себе, обвивая Сана руками за талию и удерживая.
— В чем дело?..
Прежде чем Сан успел отдернуть руку от Минги, более высокий снова схватил её, когда Сан запаниковал и крепко сжал её в своей руке.
— Как? — спросил Минги, глядя на Юнхо, который взглянул на испуганное лицо Сана, а затем на гниющую плоть на его руке.
— По крайней мере, по локоть, — ответил он не громче шепота.
Сан мотнул головой на Минги, когда он наконец, казалось, понял, что они пытались сделать. Сонхва мог видеть, как остальная краска отхлынула от его лица, когда Минги так сильно затянул ремень на его бицепсе, что казалось, будто он ужасно щиплет его.
— Подожди-подожди… — начал было Сан, извиваясь от страха, но они удерживали его, как могли.
— Сан-и, — снова закричал Уён, потянувшись и прикрыв глаза, прежде чем откинуть голову на плечо и прижать его ещё ближе. Другую руку он положил на грудь старшего и обеими ногами обхватил талию Сана, в то время как Юнхо держал его ноги. — Сан, мне очень, очень жаль, но это единственный способ...
Сонхва увидел, как Минги взял нож и схватил бутылку с прозрачной жидкостью, которую он вынул из своей сумки, облил ею нож и вытер о рубашку, прежде чем снова облить.
Это был алкоголь. Одну из бутылок они нашли в подвале, и Сонхва знал, что это их единственный способ очистить нож, а затем участок кожи, который будет резать Минги. Одна только мысль заставила Сонхва задохнуться, его желудок сжался, когда Минги вынул из сумки ещё одну ткань, скомкал её и сунул Сану в рот, чтобы он мог прикусить.
— Мне очень жаль, — прошептал Минги, смертельно сжимая рукоять ножа, и посмотрел вниз на напряженную руку Сана, лежавшую у него на коленях. Ему пришлось зажать плечо между собственной рукой и телом, спиной к Сану, поэтому, даже если бы он мог заглянуть за руку Уёна, он не увидел бы, что с ним происходит.
Сан застонал и заерзал, когда почувствовал первое прикосновение ножа к своей коже прямо там, где был локтевой сустав. Минги выругался на это, колеблясь, плотно сжимая губы и делая глубокий вдох.
— Ш-ш-ш, Сан-и, это скоро закончится, я обещаю — я тебя понял, я тебя понял, — шептал Уён в щеку Сана, ещё крепче прижимая его к себе, продолжая целовать Сана в висок. — Я здесь, я не уйду. Держись за меня, это так быстро закончится. О, пожалуйста… Сан… не плачь.
Первый крик Сана был худшим, что Сонхва когда-либо слышал в своей жизни. Ткань во рту не остановила звук, хотя это и не было его целью, и Уёна, и Юнхо подбросило вверх, когда тело Сана так сильно дернулось, когда его кожу разрезали.
Им обоим пришлось удвоить усилия, Уён плакал так же сильно, как и старший, а Сан... Сан не мог перестать кричать.
— Сан, Сан, Сан, — скандировал Уён, его мертвая хватка едва ли помогла, Сан закричал, его горло пересохло, а тело злобно сотрясалось от боли.
Если бы Сонхва не мог видеть, что делает Минги — если бы он не видел нож и всю эту чертову кровь, лужущую вокруг него и по всему Минги — он бы подумал, что Сан подвергается экзорцизму.
Но когда нож коснулся кости, и Минги пришлось надавить сильнее, напрягая весь свой вес, а Сан издал самый надрывный крик и закричал о пощаде и помощи, желудок Сонхва не выдержал ни секунды. Он отвернулся, впервые в состоянии двигаться, но даже без сцены перед ним в голове пронеслись образы оторванной руки Сана, и в сочетании с внезапным звуком треска, который звучал так нечеловечно и последовавший пронзительный гортанный крик Сана, Сонхва не мог с этим справиться.
Он подбежал к ближайшему краю здания и наклонился, прежде чем желчь вырвалась из его желудка. Сонхва изо всех сил пытался дышать, от звуков уже очень слабых криков Сана его кожа покрывалась мурашками и болезненно дрожала. Голова раскалывалась, и он снова почувствовал эту ужасную фантомную боль в собственной руке.
Когда он закончил с рвотой, он сполз по стене на колени и прислонился к ней лбом, всё ещё держась за вершину уступа. Ему пришлось отпустить её и заткнуть уши, чтобы не слышать, как Сан — его дорогой, милый Сан — потерял одно из своих самых ценных сокровищ.
Сан во всем полагался на свои руки, особенно на эту. Он стрелял и дрался этой рукой — у него была доминантная правая рука, и теперь, когда она исчезла… Сонхва не мог представить.
Бросив взгляд на другую сторону, он увидел Хонджуна, сидящего в стороне, с головой между коленями и руками, прикрывающими уши. Он не шевельнулся, когда крики ужаса прекратились, когда Сан, скорее всего, потерял сознание от этого — Хонджун остался неподвижным и старался стать как можно меньше.
Желудок Сонхва снова заболел, хотя он был пуст. Он был полностью истощен, но даже тогда он не смог закрыть глаза, когда Минги, наконец, встал, вся его нижняя половина была покрыта кровью, и Сонхва снова почувствовал желудок.
По крайней мере, он был не единственным.
***
Ночь была рискованной, и когда Сонхва проснулся утром, он затаил дыхание и долгое время отказывался смотреть, где находится Сан. Был тот момент, когда он забыл, где он был и что произошло, но как только он вспомнил, он застыл и действительно почувствовал боль во всех мышцах от стресса от того, что произошло накануне. Было чудом, что он вообще заснул, но истощение, охватившее его тело, вырубило его гораздо раньше, чем следовало бы. На самом деле, он даже ничего не помнил после того, как дважды поплохело, после этого всё было просто черным и нечетким.
Все боялись, выживет ли Сан эту ночь. Учитывая количество шока, нанесенного его телу, и то, сколько крови он потерял, не говоря уже о вирусе вдобавок ко всему, его шансы были невелики. Минги сделал всё, что мог, с тем, что у них было, и Сонхва был уверен, что хотел бы, чтобы Ёсан был рядом, но тот, что повыше, всё равно справился лучше, чем любой из них.
Сонхва задумался, достаточно ли высоко было отрубить Сану руку по локоть. Он задавался вопросом, может быть, по плечо было бы лучше, но потом подумал, что не было бы способа остановить чрезмерное кровотечение, если бы оно было в плече, и Сан определенно истек бы кровью. Сонхва задавался вопросом, остановит ли его отрезание вирус — как далеко он проник в его кровоток?
Они опоздали? В конце концов, Сан через все эти страдания и ужас не будет стоить того?
Сонхва не мог продолжать задавать себе эти вопросы. Чем больше он осознавал, что шансы Сана на выживание становились всё меньше. Даже для такого сильного и здорового человека, как Сан, даже для сильного бойца, то, что младший только что пережил без лекарств и крови, не было чем-то, от чего он, скорее всего, вернётся.
Сонхва не был врачом и никогда не убеждал себя в этом. Но он видел достаточно фильмов, чтобы знать основы, а у них не было даже этого.
Поэтому, когда самый старший перевернулся на противоположное плечо, открывшее ему вид на остальную часть крыши, а не на стену, он почувствовал, как его легкие сдулись, когда он позволил своему взгляду упасть на груды неподвижных тел на другой стене перед домом. Он приготовился к худшему, твердил себе, что когда приблизится к ним, Сану будет смертельно холодно там, где он всё ещё лежит в объятиях Уёна, но даже тогда это не успокаивало то, как его сердце разрывалось с каждым шагом ближе к ним.
Он первым почувствовал его запах, запах был таким резким, что Сонхва остановился в своих движениях, чтобы собраться, прежде чем продолжить движение. Сонхва старался не смотреть на это, но человеческий разум всегда был любопытен, и это было первое, что он увидел.
Правая рука Сана превратилась в обрубок, конец которого был склеен суперклеем, потому что это было всё, что у них было, а затем он был обернут тканью, которую, как догадался Сонхва, Минги засунул Сану в рот. Она была завязана очень туго, и Сонхва не мог сказать, были ли пятна крови на ткани новыми или старыми, потому что небо было темным.
Сонхва довольно шатко опустился на колени, его руки потянулись к плечу Сана, а затем обхватили его затылок. Ему было холодно, несмотря на пот, который густо стекал по его коже. Уён окружил себя коконом вокруг Сана, предлагая тепло тела, которое он должен был дать, и крепко держал лицо Сана в изгибе своей шеи. Было странно видеть, но Уён выглядел чуть ли не хуже, чем Сан.
Сан был призрачно-бледным, но Уён выглядел таким обезумевшим даже во сне, что это заставило Сонхва волноваться за них обоих. Ему казалось, что Уён винит в этом себя, и у Сонхва было ужасное предчувствие, что, если Сан умрет, Уён последует за ним.
Сонхва осторожно провел рукой по влажной щеке Сана, у него перехватило дыхание, потому что Сан выглядел таким маленьким и хрупким в руках Уёна. Он почти поймал себя на том, что отступает от них, потому что дышать стало слишком тяжело, но это было то, как грудь Сана поднялась, как будто он сделал глубокий вдох в этом испуганном Сонхва без конца.
Он думал, что воображает то, что хотел, потому что Сан долго не двигался, пока его грудь снова не поднялась, а тело не задрожало.
Сонхва поклялся, что тогда он начал плакать.
— Хва-хён, — прохрипел Сан, не более чем шепотом, когда его красные глаза открылись и несколько раз моргнули, прежде чем он взглянул на старшего. — Я знал, что это ты, я узнаю это прикосновение где угодно.
Он немного отклонил лицо от шеи Уёна, но в остальном не шевельнул ни одним мускулом. Он выглядел настолько вялым, насколько это возможно, и то сжимал, то разжимал челюсти, как будто ему было больно говорить.
— Это я, — заставил себя ответить Сонхва и изобразить самую милую улыбку, на которую был способен. Он потянулся вперед и снова провел пальцами по щеке Сана, наблюдая, как его глаза закрылись. — Как ты себя чувствуешь?
На самом деле это был глупый вопрос, но Сонхва не мог придумать, что ещё сказать, и хотел говорить с Саном как можно больше, потому что, учитывая то, как он сейчас выглядел, он не был уверен, сколько ещё осталось у молодого человека. оставил.
— Больно, — пробормотал Сан, его глаза были закрыты, а нога дернулась. — Это так больно.
После этого Сан заскулил, когда попытался пошевелить рукой, слезы мгновенно наполнили его глаза, а мышцы шеи заметно напряглись.
— Эй, эй, не делай этого, — Сонхва наклонился вперед и попытался успокоить его, нежно потирая верхнюю часть груди, снова взволнованный, видя, как Сану больно. — Просто оставайся на месте, хорошо? Ты так много работал, Сан. Ты заслуживаешь перерыва, не так ли?
Сан только кивнул, едва ли даже движение в его голове, но оно ещё было там.
— Ты так хорошо справился, Сан-и, — прошептал Сонхва, его нижняя губа слегка дрожала, когда Сан, казалось, снова погрузился в легкий сон. Он задавался вопросом, может ли Сан вообще слышать его, поскольку он, скорее всего, то приходил в себя, то терял сознание. — Я так горжусь тобой. Ты так хорошо защищал нас. Давай позаботимся о тебе сейчас, доверься нам, хорошо?
Сан не ответил, да и Сонхва этого не ожидал, но устойчивые подъемы и опускания его груди были всем, что ему было нужно, чтобы оттолкнуться от земли и встать над двумя младшими. Сан, возможно, пережил ночь каким-то абсолютным чудом, но он не собирался пережить день, а тем более ещё одну ночь, если все будет продолжаться так, как было.
Сану нужна была помощь, ему нужны были ресурсы и лекарства, чтобы помочь ему. У них уже было слишком мало всего, чтобы выжить, забыть о ком-то, кому только что отрезали конечность. Так что, если Сан должен был сделать это, Сонхва должен был найти для него что-то и быстро. Кванджу был огромным городом, и он наверняка мог найти что-то важное в некоторых из этих окружающих зданий.
Он молился, чтобы вселенная была добра к ним хоть раз. Он не смог бы вынести потерю ещё одного из них.
Он даже не подумал, прежде чем оказался там, где отдыхал Хонджун, прислонился к стене и толкнул его, разбудив, ногой. Хонджун легко проснулся и даже выглядел немного встревоженным, пока не смог убедиться в их изоляции на вершине крыши. Он посмотрел на Сонхва опухшими глазами с ужасными темными мешками под ними, прежде чем перевел взгляд туда, где был Сан.
Хонджун открыл рот и нерешительно указал на него, но прежде чем он успел заговорить, Сонхва опередил его.
— Он ещё жив, но еле-еле, — ответил он, совсем не утруждая себя шепотом. — Ему нужна еда, вода и обезболивающие, если он собирается продержаться намного дольше.
Рот Хонджуна закрылся, когда он встал на ноги, прежде чем отряхнуть штаны.
— Я пойду с тобой, — немедленно ответил он, как будто знал, что Сонхва скажет дальше — что он
спросит. Старшему даже не нужно было говорить, что он собирается найти ресурсы, потому что Хонджун уже знал.
Теоретически это была ужасная идея. Сонхва должен был попросить Юнхо или Минги пойти с ним, потому что у них с Хонджуном всегда был ужасный дуэт, и последнее, что нужно Сану, это чтобы они слишком долго тянули, потому что они ввязались в ещё одну ненужную драку. Это был действительно рецепт катастрофы, но Сонхва оказался перед Хонджуном и молча попросил его пойти с ним, а не Юнхо или Минги.
Его бездумные инстинкты никогда не ошибались, и они привели его сюда по какой-то причине. Так что, возможно, это не будет той катастрофой, к которой готовился Сонхва.
Они случайно разбудили двух младших, когда Сонхва попытался выхватить веревку из сумки Минги, не то чтобы их было трудно разбудить, потому что в этот момент все они спали чутко, но как только они узнали, чем занимаются старшие, они обменялись встревоженными взглядами с того места, где сидели на полу.
— Мы не можем потерять и вас двоих, я думаю, будет лучше, если вы останетесь здесь, — первым заговорил Юнхо, пытаясь смахнуть сонливость с глаз.
— Сан не выживет, если мы не найдем для него припасы. Я знаю, что это рискованно, но мы должны попытаться, — ответил ему Сонхва, не оставляя места для возражений своим тоном.
— Но… — начал Минги, его лицо выглядело очень отчаянным, пока Хонджун не перебил его.
— Послушай его, он знает, что лучше.
Если бы Сонхва был в здравом уме, заявление Хонджуна ударило бы его под дых самыми разными способами. Это вернуло бы его обратно и привело бы к кризису идентичности, если бы это было при нормальных обстоятельствах. Но сейчас это как бы пролетело прямо над его головой и не ударило его так, как должен был. Вероятно, это было первое предупреждение о том, что между ними что-то изменится.
После этого Минги и Юнхо ничего не сказали, но обменялись ещё одним невысказанным разговором, прежде чем вздохнули и встали. Каждый из них дал Сонхва и Хонджуну сумку, чтобы они наполнили её припасами, а Минги предложил Хонджуну свой маленький пистолет, в котором осталось всего две пули, пока Сонхва выслеживал его лом.
— Ищите какой-нибудь оружейный магазин или что-то в этом роде… если мы собираемся выбраться отсюда живыми, нам нужно больше боеприпасов и оружия, — сказал Юнхо Сонхва, пока Минги привязывал веревку к трубе и перебрасывал излишек через стену здания, чтобы они могли спуститься вниз.
— Хорошо, но наш главный приоритет — Сан. Я не врач, но слежу, чтобы он время от времени просыпался, — Сонхва похлопал Юнхо по плечу, прежде чем повернуться к тому месту, где Хонджун и Минги стояли у выступа и дергали за веревку.
— Это не выглядит безопасным, — пробормотал Минги, когда Хонджун потянул за веревку, и труба немного поддалась натяжению. — Может быть, нам стоит…
— Всё в порядке, я пойду первым, потому что я меньше, — сказал Хонджун, полностью игнорируя Минги, сбрасывая ноги с уступа, хватаясь за веревку и беззаботно переворачивая своё тело.
Минги хлопнул себя по лицу и скривился, прежде чем громко вздохнуть и выругаться.
— Он станет моей смертью. Он вызовет у меня сердечный приступ, и тогда всё будет кончено.
Сонхва тоже почувствовал, как его сердце ёкнуло вперед из-за небрежности Хонджуна, его глаза автоматически метнулись туда, где веревка была привязана к трубе, и к звуку, который она издавала от веса и напряжения, которые она удерживала. Он начал нервничать, так как молодой человек так долго спускался, и казалось, что с каждой секундой труба будет издавать звук, как будто она трещит всё сильнее и сильнее, и Сонхва хотел перегнуться через край и закричать Хонджуну, чтобы тот поторопился, пока она не сломалась, и младший не упал насмерть, но он знал, что парень просто плюнет ему в ответ, вместо того, чтобы воспринять его всерьез.
Поэтому он прикусил язык.
За исключением того, что настал момент, когда они не могли игнорировать скрипящую трубу — и если бы Юнхо не был готов к тому, что она разорвется пополам — тогда Хонджун определенно упал бы насмерть. Это произошло в одно мгновение, и вместо того, чтобы броситься вперед, как это сделал Юнхо, Сонхва зажмурил глаза и закрыл уши, молясь, чтобы он ничего не слышал.
Юнхо каким-то образом ухватился за веревку, был готов к тому, что труба полетит, и когда это произошло, он рванулся вперед и схватил веревку обеими руками, когда она чуть не вытащила его через край. Минги закричал, и когда Сонхва, наконец, открыл глаза, он увидел, что Минги держится за Юнхо, чтобы тот не упал. Было нереально смотреть и быть свидетелем того, как сразу столько всего идет не так.
Сонхва досчитал до семи, прежде чем натяжение веревки ослабло, и Минги и Юнхо упали навзничь, набирая воздух в легкие. Он подбежал к краю и увидел Хонджуна, стоящего внизу на земле, который, казалось, сам немного напуган, но в остальном выглядел нормально. Однако настоящей проблемы не было, пока Сонхва не оглянулся и не увидел Юнхо, лежащего на земле с прижатыми к груди руками и напряженной гримасой на лице. Минги стоял рядом с ним на коленях, пытаясь заставить Юнхо разжать руки, чтобы увидеть, что не так, но Юнхо потребовалось некоторое время, чтобы позволить более высокому вообще прикоснуться к ним.
Но как только Юнхо перевернул руки, и Сонхва смог сам увидеть повреждения, он точно понял, что произошло.
Веревка разорвала ему руки.
Внутренняя часть его ладоней и пальцев была в крови, и его руки дрожали, когда он наконец позволил себе взглянуть на это.
— Дерьмо, — выругался Юнхо, садясь и глядя на свои руки и вниз, туда, где веревка лежала у его ног. Он снова выругался, прежде чем взволнованно посмотреть на Сонхва, а затем на Минги, когда кровь начала капать с его запястий. — Мне жаль я...
— Не сожалей, ты спас его, — поспешил сказать Минги, пытаясь осмотреть руки Юнхо и помочь ему, хотя он ничем не мог помочь.
Юнхо снова скривился от боли, стиснув зубы, но заставил себя встать на ноги и замер на несколько мгновений, прежде чем наклониться и схватиться за веревку. Сонхва мог только смотреть на него с открытым ртом, когда Юнхо взял веревку туда, где были все трубы, и начал обвязывать её вокруг другой. Не было никаких сомнений в том, что каждое движение было мучительным, и Сонхва понятия не имел, почему Юнхо заставлял себя делать что-то подобное.
— Ты нужен Сану, — ответил он, снова поморщившись, и завязал веревку еще туже, чем прежде. — Я уверен, что смогу вынести это, когда ему отрезали всю руку. Нельзя терять время.
— Юнхо...
— Не волнуйся, на этот раз я привязал его к металлической трубе. Последняя была пластиковой, я слишком поздно понял, прежде чем она сломалась, — Юнхо обернулся, пряча руки за собой. — Ты не упадешь, я обещаю.
— Юнхо… — снова попытался Сонхва, но более высокий только покачал головой.
— Нет времени беспокоиться из-за такой небольшой травмы… просто… просто возвращайся в целости и сохранности, — как можно мягче попытался сказать Юнхо, хотя Сонхва мог видеть боль на его лице, когда он стоял и старался изо всех сил выглядеть так, будто у него не кружится голова.
Небольшая травма моей задницы, хотел сказать Сонхва, но не сказал. Он просто надеялся, что взгляда, которым он выстрелил в Юнхо, было достаточно, чтобы сказать всё, что он хотел, не произнося этого.
И снова Сонхва понял, что если бы обстоятельства были другими и если бы не так много вещей, которые в последнее время шли не так, то он бы дал Юнхо часть своего разума. Но так много вещей было не в порядке, что у Сонхва не было места, чтобы попытаться спорить с ним — всё, что он мог сделать, это верить, что Юнхо позаботится о себе, пока они не вернутся.
Поэтому, когда его ноги коснулись мощеной земли, и он поднял взгляд и увидел Минги и Юнхо, смотрящих на него сверху вниз. У него не было ни времени, ни энергии, чтобы беспокоиться о каждой мелочи, даже если руки Юнхо, разорванные на куски из-за ожога веревкой, было не так уж и мало — ему приходилось отодвигать это на задний план, чтобы продолжать двигаться.
Сонхва повернулся к Хонджуну, который довольно тупо посмотрел на него и ничего не сказал. Он подождал, пока старший пройдет мимо него, и молча последовал за ним. Он хотел тут же отругать Хонджуна за глупость и небрежность, но теперь они были на вражеской территории, и ему нужно было быть начеку.
Это был странный обмен мнениями, жуткий и тихий, и Сонхва всегда думал, что ему понравится, что Хонджун будет мертвенно молчаливым и послушным, но теперь, когда это произошло, он почувствовал себя довольно неловко и опустошенным.
Но и эта мысль была отброшена. В этот момент он не мог беспокоиться ни о чем, кроме Сана. Сан – его главная забота, пока они с Хонджуном быстро и тихо шли по заднему переулку. Когда они вышли из него, Сонхва увидел рухнувшее здание справа от него, заблокировавшее всю улицу.
— Идти налево? — мягко спросил Хонджун.
Сонхва вздохнул и кивнул головой.
Он мог поклясться, что мог видеть какие-то тела под краями грохота, придавленные бетоном и кирпичами. Его не удивило, что это зрелище не беспокоило его так, как несколько дней назад, но он знал, что после того, как он стал свидетелем того, что произошло прошлой ночью, теперь он полностью потерял чувствительность и не подлежит восстановлению.
— Налево.
***
Они шли несколько часов. Они шли, пока солнце не поднялось высоко в небе, и, вероятно, было немного за полдень, как предположил Сонхва. В какой-то момент он забеспокоился, что не вспомнит обратный путь, потому что город и улицы, по которым они шли, были буквально гигантским лабиринтом, но Хонджун настоял на том, чтобы он помнил и не беспокоился об этом.
Но Сонхва всё ещё беспокоился.
Чем дольше они искали и ничего не находили, тем больше отчаяния чувствовал Сонхва, и у него начало появляться зудящее и неприятное ощущение, что в городе действительно ничего не осталось. Это было возможно — он знал, что по прошествии стольких лет запасы в таких больших городах, как этот, закончатся, но это не мешало ему надеяться. Это всё, что у них действительно осталось... надежда.
Это всё, что они могли сделать в любом случае.
День был холодный, ветер щипал его кожу чуть больше, чем обычно в последнее время, и Сонхва знал, что приближаются более холодные дни. Идеальное время для того, чтобы всё это произошло по-настоящему, какое славное время для конца осени. Сонхва обнаружил, что дрожит в течение дня, и когда он оглянулся на Хонджуна и увидел, что меньшего человека нет, он почувствовал себя оскорбленным.
— Тебе не холодно? — спросил он у младшего.
— Нет, — просто ответил Хонджун. — Я привык к холоду без укрытия.
— Конечно же.
К счастью, та часть города, которую они обыскали, не была полностью населена ходячими мертвецами, а когда они натыкались на зомби, их было всего по двое или трое одновременно. Сонхва сказал Хонджуну поберечь свои пули, и поэтому он использовал свой лом, чтобы позаботиться о них. Не было никаких сомнений в том, что зомби становились сильнее и быстрее — или, может быть, Сонхва становился слабее и медленнее… потому что стало слишком сложно убить их, не производя слишком много шума и не затрачивая слишком много энергии.
Каждый раз он уходил, задыхаясь, глядя на Хонджуна и качая головой, как будто был вне себя.
Это действительно было несправедливо.
В конце концов, они нашли место, которое выглядело многообещающе. Витрина магазина была как бы скрыта, так что, возможно, она не была полностью разгромлена и разграблена, потому что, возможно, люди, которые приходили, не видели её, но всё, что мог сделать Сонхва, это скрестить пальцы, когда он практически затащил Хонджуна в магазин.
Бинго.
— Предметы первой необходимости — вода в бутылках, упакованная и консервированная еда… средства первой помощи… — перечислил Сонхва, его голос чуть громче шепота, когда они шли по каждому проходу очень маленького продуктового магазина, чтобы убедиться, что там ничего нет, чтобы удивило их, когда они меньше всего этого ожидали. — Одеяла тоже, мне кажется, скоро очень быстро похолодает, и нам нужно согреться, особенно Сану.
— Как насчет новой одежды? — спросил Хонджун, присев посреди прохода на корточки и бросив сумку на землю, чтобы начать рассматривать несколько банок с едой на полках.
— Потенциально мы можем посмотреть на них, если у нас будет место и время, но сейчас я думаю, что придется подождать, Сан хочет, чтобы мы вернулись как можно скорее, — ответил Сонхва, подходя к задней части магазина, где стояли холодильники. У них явно не было электричества в течение многих лет, но, по крайней мере, вода в бутылках была бы хороша, если бы только они не были такими тяжелыми.
После этого Хонджун замолчал, как и до этого. Он следовал тому, что делал Сонхва, идеально и без каких-либо жалоб, и каждый раз, когда он смотрел на старшего, он, казалось, ожидал какой-то реакции. Сонхва только хмурил брови и отворачивался, не совсем понимая, о чем идет речь.
Технически съедобной еды было немного, но, по крайней мере, её было достаточно, чтобы прокормиться какое-то время. Сонхва хотел, чтобы Уён был там, потому что он мог легко указать, что им действительно нужно, а что нет, но у него не хватило духу разбудить его. Сан и Уён были без сознания, когда Сонхва ушел, и было бы неправильно с его стороны разбудить их и лишить Сана поддержки и источника тепла.
Сонхва прошел по проходу и сунул в свою сумку то, что им могло понадобиться, а когда нашел, где должны быть какие-то медикаменты, разобрал их как мог. Конечно, все обезболивающие просрочены как минимум на год, но он всё равно принял некоторые из них. Там были бинты и алкоголь, и он даже нашел кое-что из того, в чём отчаянно нуждался Юнхо. У него было зудящее чувство, что он забывает что-то важное — думал, что не может понять, что именно. Он мог нести только ограниченное количество вещей, и он был готов снова совершить долгое и ужасное путешествие, если это означало, что Сан и остальные будут живы, но он просто не мог понять этого.
— Вот, — сказал Хонджун, почти напугав его. Он вытянул руку перед собой, и Сонхва нашел два предмета, которые зажгли лампочку в его голове.
Одним из предметов был солнцезащитный крем, в котором они отчаянно нуждались, но другой он не совсем понял, что это было.
— Это похоже на лосьон, но больше для ран. Говорят, что он обладает лечебными свойствами и помогает предотвратить высыхание раны, — ответил Хонджун прежде, чем Сонхва успел спросить.
— А, — он потянулся вперед, схватил предметы и бросил их в сумку. Это был странный обмен между ними, что-то настолько отличающееся от того, как это было между ними всегда, и то, как Хонджун смотрел на него сейчас, как будто он чего-то
ожидал, заставило Сонхва задуматься, не заболел ли он ужасно.
— Что? — спросил он, когда Хонджун стоял над ним неподвижно. Сонхва откинулся на пятки, чтобы взглянуть на младшего, а Хонджун только нахмурил брови, как будто был сбит с толку.
— Что ты имеешь в виду под «что»? Почему ты мне ничего не сказал? — спросил Хонджун, глядя в пол, а не на Сонхва. — Мне никто ничего не сказал, и просто… я не могу…
Сонхва был совершенно сбит с толку. Он разговаривал с Хонджуном, на самом деле, они все говорили. Конечно, никто из них много не разговаривал, потому что последние несколько часов были худшими в их жизни… но не то чтобы они игнорировали его. И, честно говоря, игнорирование должно быть последним в списке Хонджуна, поэтому тот факт, что он поднимал эту тему в такое время, как будто он был избалованным ребенком, так раздражал Сонхва.
— Ты действительно беспокоишься об этом в такое время? Серьезно, у нас есть дела поважнее… о.
Сонхва остановился как вкопанный, когда Хонджун наконец посмотрел на него. Он не плакал, но выглядел близко к этому, и Хонджун выглядел так, словно заставлял себя стоять перед Сонхва вместо того, чтобы убежать. Как будто он пытался встретить свое наказание лицом к лицу и принять его с распростертыми объятиями. Хонджун выглядел так, будто чувство вины съедало его заживо, всхлипывая, когда его нос стал слишком жидким, и отворачивался, когда Сонхва наконец понял, что он имел в виду.
— Это моя вина, ты знаешь? — вздрогнул он, самоуничижительный смешок вырвался из его горла. — Это моя вина, что мы здесь, и моя вина, что все мертвы, моя вина, что Сан умирает…
— Он ещё жив, — быстро сказал Сонхва.
— Это всё равно моя вина. Он потерял руку из-за меня. Я не слушал — я был слишком увлечен и слеп, чтобы видеть очевидное, и черт… это было так чертовски очевидно, — бросил вызов Хонджун, сжимая челюсть. — И тем не менее, мне никто ничего не сказал. Никто не винил меня, никто не кричал на меня и не говорил, что мы в этой адской дыре из-за меня и моего принятия желаемого за действительное.
Сонхва мог только смотреть на него, когда Хонджун сгорбился.
— Я должен был знать лучше — на самом деле, я знал. Я знал, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, и они, казалось, знали это, когда они сказали мне, и тогда она упомянула Ёсана и Чонхо, и я просто… остолбенел, игнорировал каждое предупреждение, которое приходило мне на ум, потому что я просто думал, что если я смогу найти их снова и извиниться за то, что подвел их, тогда, возможно, всё снова будет в порядке. Было глупо с моей стороны даже думать, что они ещё живы, — Хонджун наклонился. на полку, а затем соскользнул вниз, пока не сел на землю. — Они не живые, не так ли?
Сонхва был ошеломлен вопросом, но ошеломленное выражение на его лице было всем подтверждением, в котором нуждался Хонджун.
— Я понял это после того, как всё случилось. В ту секунду, когда они начали опрыскивать нас всеми этими человеческими конечностями… Я не мог не задаться вопросом, были ли среди них Ёсан и Чонхо.
— Не говори так, — предупредил Сонхва, даже не позволяя себе думать об этом. Он не мог... он не мог... это было не то, с чем он мог справиться мысленно.
Хонджун кивнул, откинул голову на полку и зажмурил мокрые глаза.
— Я не прошу жалости — это последнее, чего я хочу. Я и утешения не хочу. Я буду страдать один от своих грехов, только так и учатся на своих ошибках, — сказал он через некоторое время. — Я понимаю, что это моя битва, и только моя. Моя ошибка — моя потеря — моё горе, и я не просто прошу тебя сказать мне, что всё в порядке, потому что все совершают ошибки. Я просто хочу знать, почему ты не избил меня до полусмерти и не сказал: «я же тебе говорил», потому что ты действительно это сделал... ты рассказал мне и останавливал меня на каждом шагу. Это должно было быть для меня достаточным предупреждением, но я оттолкнул потому что я был таким...
Сонхва попытался сглотнуть, но у него пересохло в горле.
— Ты пытался предупредить меня, а я не послушал. У тебя есть полное право кричать на меня и избивать меня. Я не буду драться с тобой, если ты это сделаешь, сломай мне нос, если хочешь… справляйся с этим больше, — Хонджун, наконец, повернулся, чтобы посмотреть на Сонхва, выражение его лица было не похоже ни на что, что Сонхва когда-либо видел. — Я был главным и подвел всех. А теперь мы потеряем троих наших самых близких друзей... просто... сделай что-нибудь. Я знаю, ты хочешь этого. Ты должен злиться на меня, пожалуйста, скажи мне, что это так.
Его умоляющий тон заставил Сонхва отпрянуть. Он видел и понимал, что говорит Хонджун, чувствовал, как он расстроен и как сильно сожалеет обо всем, что произошло.
— На самом деле, — сказал Хонджун, играя с пистолетом на коленях. — Ты мог бы убить меня — покончить со всем прямо сейчас. Скажи им, что меня забрал зомби, они не заметят разницы.
Сонхва рассмеялся бы ему в лицо, если бы не заметил, что Хонджун был смертельно серьезен. Он бы смеялся и смеялся, пока не стал бы слишком уставшим, чтобы делать это дальше, но он не мог найти в своей душе даже крупицы счастья, которое обычно переполняло его, когда Хонджун боролся или был ранен. Вместо этого они сидели вместе на холодном и твердом полу заброшенного круглосуточного магазина в заброшенном городе в тишине, потому что Сонхва слишком хорошо это понимал.
Не было счастья. Не было ни облегчения, ни гордости. Это было просто... онемение.
— Однажды очень давно ты сказал мне, что мне не суждено было умереть раньше тебя, — заговорил Сонхва почти надломленным голосом. — Ты сказал мне это, когда спас меня в лаборатории. И теперь я должен сказать тебе то же самое.
Хонджун посмотрел на него совершенно избито. Очевидно, это был не тот ответ, который он хотел услышать.
— Нелегко жить с ошибками, которые мы совершаем, потому что в большинстве случаев это заканчивается гибелью людей, — продолжил он, выплескивая слова, даже не задумываясь об этом. — Ты не можешь спасти всех. Ёсан и Чонхо мертвы, ничья жизнь не гарантирована, и я знаю, что ты это знаешь, но мы не можем уберечь их от смерти. Я знаю, ты, вероятно, думаешь о том, что лучше умереть чем жить с ошибкой, которую совершил, но суровая реальность такова, что тебя ждут люди. Сан ещё не умер, он ждет и держится за тебя.
Хонджун судорожно вздохнул, его рука прижалась к виску.
Сонхва наблюдал за ним, видя в Хонджуне слишком много себя в тот момент, что это пугало его. Это был один из тех моментов, когда Сонхва забыл обо всех случаях, когда они ссорились из-за самых глупых вещей, и вместо этого единственная часть Хонджуна, которая осталась позади, была уязвимой частью. Часть его, которая не была закрыта пятьюдесятью кирпичными стенами, сквозь которые никто не мог проникнуть, — часть его, которая была маленьким мальчиком, пытающимся найти свой собственный путь в мире и боящимся сделать один неверный шаг. Сонхва мог видеть, как Хонджун борется с самим собой, вероятно, избивая себя сильнее, чем когда-либо мог сделать Сонхва.
Поэтому, когда Хонджун спросил его, злится ли он на него, Сонхва обнаружил, что слово, которым он ответил, было не совсем «да», но и не «нет».
— В таком мире единственное, что ты можешь делать — это двигаться вперед каждый день. Ты делаешь всё, что в твоих силах, чтобы выжить и помочь выжить окружающим, но если ты будешь продолжать думать об этом, ты станешь чем-то, за чем они не смогут последовать Я тоже был неправ, и решения, которые я принял, также привели к гибели многих. Я думаю о них каждую ночь, я до сих пор вижу их кровь на своих руки даже после того, как я вытер себя дочиста. Так оно и есть, особенно для таких людей, как ты и я. Мы делаем ужасные вещи, чтобы защитить других и попытаться спасти их человечность. Мы ставим себя на последнее место и доводим свое тело до абсолютного предела, физически и умственно. Это то, что мы делаем, так что это только вопрос времени, когда мы облажаемся, — Сонхва поднялся на ноги и изо всех сил старался не обращать внимания на хруст суставов.
Глаза Хонджуна следовали за ним, хотя он и не пытался встать. Он просто снова поиграл с пистолетом на коленях, тяжелый вздох, в котором было так много эмоций, что Сонхва это почувствовал, и они оба вздрогнули.
— Ты хотел только лучшего для них, — поймал себя на том, что говорит Сонхва. — Ты никогда не предполагал, что это произойдет. Держись за это, а не за то, что последует.
Голова Хонджуна вскинулась, кончик его носа стал розово-розовым.
— Ты любишь их, не так ли? — спросил Сонхва, найдя почти милым то, что Хонджун обиделся на этот вопрос.
— Конечно… — Хонджун вскочил на ноги, почти крича. — Конечно, люблю — как ты мог даже подумать, что я не люблю? Всё, что я когда-либо делал, было потому, что я люблю их!
— Тогда хватит, — мягко ответил Сонхва, наблюдая, как лицо Хонджуна поникло, а глаза снова стали блестящими.
Старший нагнулся, схватил свой мешок и поднял его, уже сожалея о его весе, и поправил лямку через плечо. Он чувствовал себя странно из-за разговора и того, насколько легким он казался. Он думал, что Хонджун будет кричать ему в ухо на каждом шагу, иначе они вляпаются в какую-нибудь ужасную драку. Но казалось, что его дух был сломлен, и хотя да, Сонхва ненавидел его всеми костями и клетками в его теле, он мог видеть, что Хонджуну было достаточно больно.
Сонхва не был жестоким. Потому что чаще всего Сонхва оказывался на месте Хонджуна, и он знал, как это ужасно.
— Умереть легко, жить сложнее, — сказал ему Сонхва, когда Хонджун схватил свою набитую сумку. Младший остановился, чтобы посмотреть на него, в замешательстве склонив голову набок. — И в прошлый раз, когда я проверял, мы всегда делаем вещи трудным путем, не так ли?
И впервые Сонхва увидел, как уголки губ Хонджуна изогнулись вверх. Если это действительно был фильм или какая-то пьеса, Сонхва знал, что на заднем плане будут играть флейты и скрипки. Улыбка была маленькой и едва заметной, но всё же это была самая яркая вещь, которую Сонхва видел за долгое время.
Когда они собрались покинуть разгромленный магазин, пол которого был завален стеклом, Хонджун придержал дверь открытой, а Сонхва пришлось ещё раз поправить свою сумку.
— Наверное, нет, — мягко сказал он, его улыбка стала чуть шире, когда он посмотрел вперед. Улица была свободна, и поэтому они двинулись вперед, снова впадая в свою безмолвную игру и делая вид, что последних десяти или пятнадцати минут не было. Наверное, всё равно это было к лучшему, им предстоял долгий путь, и Сан ждал их.
Все ждали их возвращения.
***
— Убедись, что он пьет воду, ему нужно произвести как можно больше клеток крови и как можно быстрее, — практически приказал Сонхва, сунув в руку Уёна бутылку с водой, а затем банку еды, которую он вытащил из сумки.
— С каких это пор ты стал врачом? — спросил Юнхо легким тоном, когда Сонхва опустился на колени и, наконец, позволил себе побеспокоиться о бедных руках Юнхо.
— Прямо сейчас я это решил, — последовал ответ.
Когда они вернулись, был поздний вечер, и Сонхва перевел себя в режим контроля повреждений, чтобы пережить ночь для себя и остальных. Неудивительно, что Хонджун просто сидел в стороне, если он кому-то не был нужен, но в основном он избегал всего, что связано с Саном. Сонхва до некоторой степени понимал это, но было очевидно, что Сан действительно хотел, чтобы Хонджун был рядом с ним, потому что он ещё был в ужасе, но Хонджун даже не смотрел на них.
Сонхва не был полностью осведомлен об отношениях между ними, и всё, что он знал, это то, что Сан и Хонджун были вместе дольше всех. Они были первоначальным дуэтом, и Хонджун спас Сана, когда всё это произошло. У Сана был определенный уровень зависимости от Хонджуна, и его явно ранило то, что Хонджун не мог этого видеть. Сонхва знал, что Хонджун был настолько виноват, и винил себя в том, что это случилось с Саном, но ему хотелось подойти к Хонджуну и сказать ему ту же чертову речь, что и Сан, когда Сонхва и Уён были в очень страшном и похожем состоянии.
Позволь ему решать, чего он хочет, не принимай за него эти важные решения… по сути, это то, что Сан сказал Сонхва, когда тот был пойман в облаке глупости. И прямо сейчас Сонхва подумал, что Хонджун может услышать эти слова прямо сейчас.
Они были похожи. Слишком похожи. Они думали одинаково, имели почти одинаковый темперамент и все эти мелочи, которые пугали Сонхва до глубины души, когда он думал об этом. Может быть, поэтому Хонджун так хорошо его знал. Они были одним и тем же человеком, блять.
Но не было времени переживать из-за того факта, что Хонджун, по сути, был его злым близнецом, и у них была очень содержательная беседа в магазине — и они ни разу не перегрызли друг другу глотки. Ему пришлось игнорировать тот факт, что Хонджун доверился
ему и в то же время был уязвим. Мир действительно сбился со своей оси, и хуже всего было то, что Сонхва его не ненавидел.
Но он ненавидел тот факт, что он не ненавидел это.
— Ты выглядишь отвратительно, — мягко сказал Юнхо, из его груди вырвался тихий смешок, пока Сонхва пытался перевязать ему руки. — Между вами что-то случилось?
— Нет, — ответил он слишком быстро.
— М-м, если ты так говоришь, — Юнхо снова усмехнулся, но затем вздрогнул, когда Сонхва затянул повязку, на которую он пробормотал извинения. — Но если оставить в стороне твоё и Хонджуна странное поведение, нам нужно кое-что обсудить.
Сонхва посмотрел на него, а затем быстро перевел взгляд на то место, где Уён уговаривал очень слабого Сана выпить больше воды и накрыл его кусками ткани, которые Хонджун нашел в магазине, чтобы согреться. Когда Сонхва оглянулся, у него было довольно хорошее представление о том, о чем беспокоился Юнхо.
— Быстро холодает, может быть ранняя зима, и как бы нам ни нравилось здесь, на крыше, укрытия нет. Если Сан заболеет, всё кончено, будь то дождь, снег, ветер или что-то ещё, то очень вероятно, что он простудится. Сейчас он даже сидеть самостоятельно не может, а о поиске другого места в городе не может быть и речи.
— Значит, нам нужно пойти куда-нибудь ещё, — закончил за него Сонхва, проводя пальцами по бинтам, чтобы убедиться, что они закрывают то, что нужно. — Но я не уверен, что Сан сможет пережить такой большой переезд. Сегодня вечером будет самое большое испытание его тела и силы… Я не уверен, что он переживет эту ночь.
— Не говори так, — нахмурился Юнхо, глядя туда, где Уён категорически отказывался отходить от Сана и держал его на руках, пытаясь заставить его перестать дрожать. — Мы будем по очереди оставаться рядом с ним, чтобы согреть его тело. Я думал, что у него жар, но он чертовски простужен…
— Шаг за шагом, — выдохнул Сонхва, откидываясь на руки и чувствуя, как его собственное тело дрожит от холодного ветра. — Но нам нужно куда-то идти, я не знаю куда. Может быть, обратно в сарай? Хотя я боюсь, что если эти люди найдут нас там, они догадаются, что те из нас, кто убежал, вернутся обратно. Я не хочу рисковать, мы не можем позволить себе сделать ещё один неверный шаг.
Юнхо сидел тихо, как он тоже думал, ветер развевал его длинные и слегка вьющиеся волосы по всему лицу. Сонхва изо всех сил пытался придумать, куда пойти, но он был настолько сбит с толку, что не мог даже указать на север, если бы кто-то приставил пистолет к его голове.
— У меня есть идея, — рассеянно сказал Юнхо, глядя на светло-серое небо. — Но это немного надуманно. Это немного дальше амбара, но достаточно далеко, чтобы нас там никто не нашел. Я думаю, это могло бы сработать, если бы мы просто смогли добраться.
Сонхва нахмурил брови и посмотрел на Юнхо. Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что он имел в виду, но как только он это сделал, его брови взлетели вверх, а челюсть отвисла.
— Ты не имеешь ввиду...
Юнхо оглянулся на него, и в его глазах появился легкий блеск, который убедил Сонхва в том, что это может сработать, если они попытаются.
— Я имею в виду именно это, — вздохнул он, словно возвращаясь к далекому воспоминанию. — Пошли домой, Сонхва.
