Бонсай (Коллеи, Тигнари)
31 августа 2022 г. в 16:06
В деревне Гандхарва нет дверей и нет замков. Даже на сундуках с личными вещами.
Поначалу Коллеи это казалось какой-то дикостью. В мире людей, где она жила в детстве, друг другу обычно так не доверяли. Даже в Монде. Монд — большой город. В нём хороших людей много, но также полно и мерзавцев. Достаточно и тех, кто где-то посередине.
В Гандхарве не бывает случайных людей. Все друг с другом хорошо знакомы, а вокруг — дремучий дождливый лес, сквозь который просто так не пройти. Поначалу Коллеи боялась ходить к кому-то в гости, но ей быстро стало неловко: другие-то ходят. И она тоже начала.
Генерал махаматра, когда в первый раз явился проведать Коллеи, сказал, что даже здесь есть места, куда лучше не заходить. Она не поняла, почему. Если не заперто, значит, не запрещено.
Конечно же, она зашла во все “лучше не заходить” при первой же возможности.
В одной из хижин на самом краю леса живут маленькие деревья в разноцветных горшках. За ними хорошо ухаживают. В первый раз Коллеи на них посмотрела — и никого не застала.
Во второй раз среди маленьких деревьев обнаруживается наставник. Он, разрезающий крохотными щипчиками проволоку на одном из деревьев, не сразу к ней оборачивается, но сразу замечает — по ушам видно. Из груди у него при этом доносится гудящий щёлкающий звук. Как у одной из машин Дотторе. Страшно очень.
— Наставник? — на всякий случай окликает Коллеи.
Тигнари перестаёт гудеть и задумчиво щёлкает щипчиками в воздухе.
— А? Извини, привычка. Я сейчас занят, но ты можешь остаться и посмотреть. Только пожалуйста, не подходи слишком близко к моим бонсаям.
— Куда не подходить? — не понимает Коллеи. — Я, по-моему, видела это слово в книжке, но… не понимаю.
— К горшкам с деревьями, — поясняет наставник. — Бонсаем это называют в Иназуме.
Отчего-то Тигнари горько вздыхает. И возвращается к обрезанию проволочек.
— Извините, — на всякий случай извиняется Коллеи.
— …не за что, — заторможенно отвечает Тигнари. И вздыхает ещё горше: — Просто почему-то вспомнил, что мне было примерно столько же, сколько и тебе сейчас, когда я начал вон тот покосившийся можжевельник…
Коллеи скептически оглядывает можжевельник и не может понять, в каком месте он “покосившийся”.
— Хороший, — возражает она. И прикусывает кончик языка.
Тигнари только отмахивается:
— Да, “хороший” — тоже подходящее слово. До настоящих мастеров из Иназумы мне далеко, так я и не стремлюсь.
— Вы учились в Иназуме, наставник?
— Нет. Один иназумец, который учился в одном даршане со мной, научил. Большая часть этой коллекции мне досталась от него. Когда он защитил выпускную работу, то уплыл домой проведать родственников. С тех пор я о нём ни сном ни духом, даже письма по оставленному адресу не доходят.
— Вы думаете, с ним что-то случилось? — Коллеи прижимает руки к груди.
— Мне нравится думать, что он просто забыл про меня, — Тигнари легонько пожимает плечами.
Нравится. Иногда Тигнари — очень страшный человек… то есть, страшный шуна.