Can't learn to tell the truth until you learn to lie

26 февраля 3019 года Третьей эпохи. Подножие Амон Хен — И что нам теперь делать? — поинтересовался Пиппин. Он сел на какую-то корягу и в упор посмотрел на Арагорна. Мерри, к удивлению последнего, тоже выглядел слишком уж спокойным. — Что ни делай, все без толку, — Боромир казался растерянным. — Ну, тут я с тобой не согласен, — протянул Пиппин. — Колоброд, помнишь, как на Заветери эти черные напали на Фродо? И после, у брода, сколько страху мы от них натерпелись! Да и потом, пока мы уходили из Шира, они все больше разнюхивали да скрывались под плащами. А сейчас этот тип выглядел как человек. Да и на Фродо нападать не думал. Нет, просто так это все не закончится, не будь я Перегрин Тук. Мерри, а ты что думаешь? — Я согласен с тобой: что-то с этими черными всадниками нечисто. Если бы они хотели убить нас из-за кольца, то попытались бы это сделать, не стали бы даже говорить. Нет, если не тронули Фродо и Сэма сейчас, то вряд ли сделают с ними что-то потом. Другое дело, что теперь будем делать мы. Кольцо сейчас у Врага, но, как по мне, это не повод сидеть, сложа руки. — И я соглашусь с хоббитами, — заговорил Леголас, — назгулы вели себя необычно, я бы сказал, даже слишком необычно… — Нет разницы, что там не так с этими слугами Неназываемого. Кольцо теперь у него, и Гондор ждут тяжелые времена. Кто знает, сможем ли мы выстоять. Я возвращаюсь в Минас-Тирит. А ты, наследник Исилдура, готов ли ты сейчас пойти со мной? Пойдет кто-нибудь из вас со мной, чтобы стать на защиту Белого города? — Боромир обвел взглядом остатки отряда, уже предчувствуя ответ. — Я вот что думаю, — Гимли потрогал лезвие секиры и посмотрел на гондорца. — Мы могли бы все пойти в Минас-Тирит, теперь-то разницы особой нет, где сражаться, так почему бы и не у стен Белого города? Но помните, что сказал один из них напоследок про Сарумана? Еще Гендальф на Совете рассказывал о предательстве этого гада. Стало быть, кто помешает ему захватить Рохан? Не думаю, что Саурон станет сейчас разбираться с ним из-за этих его урук-хай, да и колдун сможет отвертеться. А если падет Рохан, то Саруман ударит Гондору в спину, помяните мое слово. Чтобы выслужиться перед Сауроном и не схлопотать потом, он на многое пойдет. И вот что я думаю: если мы сейчас в Гондор пойдем, то оставим у себя за спиной колдуна с его урук-хай. — Я согласен с Гимли. Сердце мое зовет меня в Гондор, но идти туда сразу, не попытавшись разобраться с Саруманом, сейчас нельзя. Боромир, ты с нами? — Хорошо, раз вы все говорите про мага и его армию, пусть так, я пойду в Рохан. Но что скажут полурослики? Каким будет их выбор? — Мы не отступимся теперь, когда столько прошли. Быть может, мы еще сможем встретиться с Фродо и Сэмом, кто знает. Так куда, в Рохан? — Мерри протянул руку Пиппину и сдернул того с коряги. — Пошли, бравый Тук, у меня нет желания отдыхать подле этих трупов. ∞ 4 марта 3019 года Третьей эпохи. Изенгард Пиппин курил трубку и поглядывал на безоблачное небо. Мерри сидел рядом, подперев голову кулаком, и о чем-то думал. Гендальф, вернувшийся из небытия, Гендальф, такой знакомый и одновременно неизвестный, Гендальф Белый, казавшийся таким всезнающим, на вопросы о Фродо и Сэме лишь отмалчивался, а когда спрашивали о том, что происходит в мире, лишь многозначительно улыбался. Прошло уже достаточно времени, а Саурон не спешил появляться. Конечно, когда ты сильный колдун, и когда ты творил свои злодейства не одну эпоху, подождать месяц-другой тебе не сложно. Но сами хоббиты не бессмертны, и для них даже неделя начинала казаться вечностью. По тропинке к развалинам сторожки подошел Боромир. Его настроение полностью совпадало с настроением обоих хоббитов, когда дело касалось новостей о Враге. Воин принес весть о том, что Гендальф намеревался поговорить с Саруманом, быть может последний расщедрится на новости о Сауроне. У гондорца желания видеть предателя, сидевшего в Ортханке, не было, и будь он простым воином, точно бы не пошел туда. Но старший сын наместника Гондора не принадлежал сам себе, а потому и выбора у него не оставалось. Хоббиты вздохнули и поплелись за ним. Упускать возможность узнать хоть что-то о друзьях они не хотели. Разгромленный и затопленный Изенгард производил крайне гнетущее впечатление. Торчащие во все стороны обломки и камни, грозные энты, стоявшие тут и там пугающими изваяниями (и заодно напоминая хоббитам про Древлепущу), громкие пичуги, появившиеся следом за Древобородом этим утром — все это наводило тоску на хоббитов. Путь до башни показался им бесконечным. Уже на подъеме к самому Ортханку, на относительно сухом месте они встретили Гендальфа и друзей, сопровождаемых отрядом светловолосых людей в зеленых одеждах. — Будьте осторожны, Саруман разбит, но все еще опасен. Теперь даже вдвойне, ведь ему предстоит оправдываться перед Сауроном и за попытку присвоить себе кольцо, и за поражение в Рохане. Не говорите ему ничего и не слушайте, его главное оружие — голос. Мерри и Пиппин ожидали увидеть кого-то похожего на Гендальфа. Говорил же Арагорн, что они похожи. Но появившийся на балконе бледный старик с крючковатым носом на великого мудрого мага не походил никак. Белые одежды сливались с белыми длинными волосами и бородой, а на бледном изможденном лице резко выделялись черные глаза. — Зачем вы потревожили меня? — голос мага звучал торжественно и немного устало.— Зачем разрушили все здесь? Почему король Рохана, наш давний друг, теперь пришел к нам с войной? Воины зашептались, очарованные этим голосом. Только высокий старик сурово сверлил взглядом говорившего, не поддавшись чарам. Мерри предположил, что это и был король Рохана, о котором рассказывали Арагорн с Боромиром. — И это говоришь ты, который разрушил Вестфолд? И это говоришь ты, который привел в наши степи своих тварей? Рохан никогда не простит тебя, Саруман. — Надо же, король нищих пастухов заговорил! Кто вы такие?! Всего лишь жалкие ничтожества, живущие в хлеву! — Довольно, Саруман! — вмешался Гендальф, — Довольно! Ты проиграл, так прими же это поражение достойно. Твой хозяин рано или поздно уничтожил бы тебя, но ты потерпел поражение не от него. Что же, у тебя есть шанс спастись от его гнева. Прекрати ненужное сопротивление, и у тебя останется возможность для спасения. — Гендальф Серый решил, что может решать за всех. Как это глупо! Ты не лучше властелина Темной крепости, и точно также распоряжаешься чужими судьбами. А когда твои друзья станут тебе не нужны, ты не замедлишь избавиться от них. Ты знаешь, что я прав, знаешь. И сейчас хочешь разыграть Ортханк в этой войне. Нет, сделать это моими руками у тебя не выйдет. Не думаешь ли ты, что один полурослик сможет победить самого Саурона? Рано или поздно властелин Мордора найдет его, и тогда Гендальф Серый первый падет от своих же интриг. — Да будет по твоему, Саруман, — Гендальф говорил с насмешкой, сбрасывая серый походный плащ и передавая его одному из воинов короля Рохана. Теперь его белые одежды светились мягким светом. — Я ломаю твой посох! Твои силы иссякли! Только услышав эти слова, Мерри обратил внимание, что Саруман опирался на красивый белый посох, который на глазах у всех разломился на две части, стоило Гендальфу закончить фразу. Саруман растерянно смотрел на обломок в руках, когда на балконе появился невысокий темноволосый человек с неприятным лицом. Человек вышел, осмотрелся и исчез в башне, оставив своего господина в одиночестве. А еще через минуту послышался щелчок и высоченные двери башни распахнулись. Саруман побледнел еще больше и поспешил внутрь. ∞ 6 апреля 3019 года Третьей эпохи. Барад-Дур Упитанный низкорослый темнокожий лекарь, из-за роста напоминавший гнома, колдовал над позвякивающими склянками из темного стекла. Воздух в комнате пропитался тяжелым ароматом дымящейся в маленьком блюдце травы. Сэм пристально следил за движениями толстяка, но тому, похоже, не было до этой слежки и самого Сэма никакого дела. Лекаря больше занимал лежавший на кровати Фродо. Толстяк забавно дергал толстым кончиком носа, разглядывая на свет ту или иную склянку, и после осмотра каждой из них переводил взгляд на своего пациента. Наконец, когда у него в руках оказался коричневый пузатый пузырек, лекарь кивнул своим мыслям и протянул Сэму склянку. — Вот, господин, надо будет каждое утро пить по пять капель этого с утренним питьем. Дней десять точно. Сэм принял из рук целителя пузырек и поставил его на низенький столик. Они с Фродо находились тут уже больше месяца, но обращение «господин» все еще пугало садовника. Когда они только оказались в этой страшной крепости, ни он, ни Фродо не испытывали страха, его место заняла обреченность. Хранителя сразу же куда-то отвели, не позволив Сэму проследовать за ним. А когда Фродо вернулся, кольца у него уже не было. Но убивать их все еще никто не спешил, равно как и отправлять в темницу. Хоббитов разместили в большой комнате с высокими потолками, правда, чувствовали они себя там крайне неуютно из-за темных стен и окружавшего их огромного пространства. На утро Фродо сделалось плохо, и один тех двоих назгулов, что доставили их в крепость, привел толстяка-лекаря. Все это время Сэм не отходил от своего хозяина. Фродо уснул спокойным сном, и тогда Сэм решил выйти из отведенного им прибежища. Никаких страшилищ пока что ему не встретилось, да и устал он от вида темных стен. Коридор завел хоббита на большую террасу. Меньше всего Сэм ожидал найти подобное место в крепости Врага, а потому сразу поспешил туда. Снаружи было темно, но из-за того, что на дворе ночь, или из-за того, что в Мордоре всегда темно, Сэм не знал. Он осторожно заглянул внутрь и, не обнаружив там никого, вошел. Но сделав пару шагов, застыл на месте. В глубине террасы на какой-то странной штуке сидел молодой рыжеволосый верзила, одетый в простую серую рубаху и коричневые штаны. Верзила тоже заметил хоббита и приветливо махнул ему рукой, приглашая подойти ближе.