Can't learn to tell the truth until you learn to lie

5-6 марта 3019 года Третьей эпохи. Минас-Тирит Наместник Денетор постукивал пальцами по подлокотнику своего трона, выслушивая очередное донесение. Боромир, его любимый старший сын, опора и надежда Гондора, исчез. Скоро исполнится год с того дня, как он покинул Минас-Тирит и отправился на поиски далекого Имладриса. И с тех самых пор ничего — ни письма, ни донесения. Как сквозь землю провалился. Правда, в этот раз гонец выглядел несколько смущенным, словно раздумывал, стоит или нет сообщать принесенные вести. Денетор кивком головы приказал советникам удалиться, после чего обратился к гонцу: — Я вижу, тебя терзает что-то. Говори! — Повелитель, сегодня на рассвете из Рохана пришли вести. Господин Боромир там и вместе с королем Теоденом и его дружиной отправляется на войну. Говорят, странные существа, похожие на орков, но куда выше ростом, хорошо вооруженные и с отметкой белой длани, нападают на поселения коневодов. — Саруман, значит. Так что же еще говорят о Боромире? — Он пришел в Рохан не один. С ним еще человек, следопыт с севера, а также гном и эльф. — Известно ли что-либо об этом следопыте? — Мне, к сожалению, ничего о нем не ведомо. Денетор отпустил гонца и задумался. О том, что Саруман рано или поздно захочет подчинить себе Рохан, он знал и раньше: у правителей Белого Города глаз и ушей всегда хватало. Но то, что твари со знаком белой длани идут войной на страну коневодов, означало, что Саруман предался злу открыто, ничего не опасаясь. Из этого могло следовать лишь одно: вновь обретено то, что называли проклятьем Исилдура. Найдено страшное творение Саурона, его кольцо, и теперь победителем окажется тот, кто сумеет завладеть им первым. Только это могло заставить Сарумана Белого в открытую развязать войну. Оставалось понять, почему Боромир, вместо того, чтобы отправиться в Гондор и встать на защиту рубежей, последовал за странной компанией следопыта, эльфа и гнома. Можно предположить, что Боромир все же добрался до эльфийской долины, раз его попутчиком оказался эльф. Стало быть, и гном с человеком тоже там побывали. ∞ Военачальник Гондора Фарамир, младший сын правителя Денетора, вернулся из Итилиэна в то же утро, когда его отец получил сведения о Боромире. Во дворце царило привычное умиротворение: советники Наместника, все до одного умудренные годами старцы, степенно и горделиво вышагивали по огромным залам, за ними столь же чинно следовали писцы. Иногда случались гонцы из других земель, но и они подчинялись всеобщему размеренному ритму. Фарамир вышел во двор. Сухой ствол Белого Древа слегка поблескивал в лучах утреннего солнца, а под деревом развалился большой серый кот. Из всех обитателей кухни только он захаживал сюда, чтобы погреться на солнце. — Что, завтрак скоро будут подавать? — поинтересовался Фарамир у животного. Кот приоткрыл желтый глаз, увидел знакомого человека и вытянул лапы. — Судя по всему, скоро. — Господим Фарамир, приветствую вас! — один из отцовских советников, имя которого он всегда забывал, выплыл из-за колоны. — Доброе утро, господин Фелатир, какие новости? — Фарамир с трудом вспомнил этого старика и принял учтивый вид. — Наш правитель получил вести о вашем брате. Господин Боромир сейчас в Рохане. — Рад слышать! — этой новости он был действительно рад. — Вы выглядите уставшим. Быть может, вам стоит отдохнуть? Пока нет серьезных угроз, вы могли бы взять отпуск. По нашим законам, Правитель одобрит ваше прошение, если вы представите его на совете. — Премного благодарен за рекомендации, но я и без отпуска прекрасно переживу. Моим воинам он сейчас нужнее, — Фарамир едва не поморщился от мурлыкающего тона старика. Знает ведь прекрасно, что отец никогда не подпишет такое прошение. Советник Фелатир уплыл обратно за колоны, и воин посмотрел на кота. Тот уже сидел и умывался, не обращая внимания на стайку воробьев неподалеку. ∞ Фелатир подозвал одного из писцов, накинул плащ и отправился в Нижний Город. За пятьдесят восемь лет службы при дворе он успел возненавидеть дворец. Эх, зря Эктелион не удержал тогда того славного воина Торонгила, Денетору бы непомешал кто-то вроде него рядом. Самовлюбленный дурак хотел привести к власти своего старшего сына, которому не было никакого дела до управления страной. Боромир, несомненно, прекрасный воин, и лет через десять из него выйдет отличный главнокомандующий армией Гондора. Но хорошим правителем ему не стать, в отличие от Фарамира. Младший сын Денетора куда больше подходил на роль следующего Наместника, в нем было достаточно и воинской доблести, и умения разбираться в государственных делах. Старый советник отправил сопровождающего его серого человечка в трактир, а сам, свернув в неприметный двор, постучал в тяжелую дверь. Та с противным скрипом отворилась, и Фелатир вошел внутрь. Его уже ждали. На столе в длинном помещении стоял кувшин с итилиэнской настойкой и блюдо с сушеными яблоками. У окна расположились трое таких же, как и сам советник, старцев, а за столом сидели двое командиров городского гарнизона. — Нам надо действовать, пока Боромир не вернулся. Молодой Фарамир в отсутствие брата будет вынужден принять власть, — заговорил один из командиров. — Он точно ничего не заподозрит? — второй угрюмо посмотрел на стариков. — Я говорил с ним сегодня, — вмешался Фелатир. — Фарамир устал от бесконечных дозоров и вряд ли станет разбираться, когда все случится. Я позабочусь о том, чтобы его заняли другими делами. — Хорошо, предлагаю сделать все сегодня вечером. У меня есть то, что нам поможет. — Советник Халронд, вы уверены, что следов не останется? — Более чем, Белегонд, более чем. Здоровье нашего Правителя подорвано переживаниями из-за старшего сына, дворец уже четыре месяца чуть ли не в трауре. А тут такие вести, не удивительно, что сердце бедняги может не выдержать... ∞ Утро началось с крика отцовского управляющего. Высокий сухой человек средних лет, обычно тихий и немногословный, в это утро поднял такой страшный крик, будто в отцовских покоях сидел сам Враг. Фарамир спешно оделся и вышел из своих комнат. Посреди огромного коридора стоял долговязый Куталион и, воздев вверх руки, голосил что-то неразборчивое. На необычный шум уже спешили слуги. Фарамир подошел к нему, коснулся плеча и поинтересовался о причине криков. — Наместник… он…он… Господин Денетор мертв! — Куталион громко прокричал последнюю фразу и уставился на Фарамира пустыми серыми глазами. Сам Фарамир остолбенел. Отец всегда казался бессмертным, и мысль о том, что его теперь нет, словно обухом ударила по голове. Собрав волю в кулак, он подозвал жестом двоих слуг и вместе с Куталионом вошел в отцовские покои. — Куталион, будь добр, сообщи советникам, что им нужно собраться в белом зале. Управляющий дернул головой, силясь кивнуть, и вышел. Оставшись один, Фарамир запер дверь изнутри. Затем он не спеша подошел к отцовской кровати. Денетор мирно лежал среди роскошных покрывал и казался просто крепко спящим. Фарамир осмотрелся: отец до конца оставался воином и не любил окружать себя роскошью. Спальня служила ему иногда кабинетом. Умирать, судя по всему, Наместник не собирался, да и проблем со здоровьем особенных не имел. На низком столике у кровати лежал пергамент с донесением из Лебенина. Никаких лекарских настоек или чего-то похожего. На письменном столе стояла простая чернильница, рядом лежали уже заточенные перья и несколько документов с пометками. На столе у двери стояли кувшин с водой и простой серебряный кубок. В сундуках у окна хранилась одежда. Тяжелые шторы Куталион уже успел открыть. Фарамир осмотрел комнату еще раз и опустился на пол. Мысли тяжело ворочались в голове. Отец мертв, и случилось это в столь непростое время. Брат далеко, и гонцы, даже самые быстрые, проведут в дороге не меньше недели. А принимать решения нужно уже сейчас. Когда Фарамиру было около пятнадцати, Боромир, будучи уже стражем Цитадели, раскрыл хищения из казны. Юному Фарамиру тогда казалось очень странным, что человек, причастный к этому, некоторое время считался другом Боромира. Но брат тогда сказал: «Друзей надо держать близко, а врагов еще ближе». Сейчас эта фраза вспомнилась Фарамиру как нельзя кстати. Что же, в то, что Наместник Денетор умер своей смертью, он не верил. А значит, предстояло разобраться, кто из отцовской своры тот самый враг. ∞ 18 марта 3019 года Третьей эпохи. Эдорас — Кто эти люди? — Гимли тяжело вздохнул и посмотрел на Арагорна. — Земли Дунланда населены разными народами. Кое-кто там считает равнины Каленардона своими, а людей Рохана — захватчиками. Раньше эти племена меж собой не ладили, но сейчас кому-то удалось объединить большую их часть. — Наши разведчики сообщали о том, что за рекой творится неладное, — добавил Эомер, племянник Теодена. — В Мглистых Горах неспокойно уже несколько лет, и стражи у Врат Рохана сейчас гораздо больше, чем было до этого. От самого Тарбада к Вратам Рохана стекались дунландцы. В Гондоре их считали дикарями, не способными уживаться с другими. Рохиррим нередко сталкивались с ними в пограничных землях, но никто ранее не слышал, чтобы эти люди смогли договориться и действовать слаженно. До падения Сарумана можно было предположить, что за всем этим стоял он. Однако сейчас бывший глава Совета Мудрых не имел достаточно сил и власти, чтобы это устроить. От Фродо и Сэма не приходило никаких вестей. И о Сауроне не было слышно. Гендальф мрачнел с каждым днем все больше. Получив кольцо, Враг непременно должен был заявить о себе, на деле же выходило нечто непонятное. Конечно же, дунландцев могли объединить и посланники Мордора, да только какой в этом смысл: и месяца не прошло с поражения Сарумана, а его союз с Мордором длился не один год. Так зачем же мордорскому хозяину делать ставку на дикарей из-за Мглистых Гор, когда у него в слугах был маг с собственной сильной армией урук-хай?