Can't learn to tell the truth until you learn to lie

25 марта 3019 года Третьей эпохи. Эдорас Дунландцы отступили. Более того, дикари в одну ночь отошли от границ Рохана и растворились в своих землях, как если бы их никогда и не было. Рохиррим отвели часть войска от Мглистых Гор, но напряженность у границ все еще чувствовалась. Король Теоден часто запирался с Гендальфом в одной из комнат дворца, расспрашивая мага о происходящем. Ранее племена, жившие в Дунланде, не действовали так слаженно. Если еще зимой можно было предположить, что в таком внезапном объединении этих диких племен замешан Саруман, то после его поражения об этом не могло быть и речи. Конечно, оставался еще Саурон, да только не понятно, почему в бой идут плохо вооруженные люди, а не орки? Мерри и Пиппин нашли себе нового друга в лице племянницы Теодена Эовин. Девушка прониклась симпатией к двум хоббитам, а Пиппин нашел наконец-то благодарного слушателя для своих бесконечных историй. А еще их объединило то, что ни Эовин, ни хоббитов воины-рохиррим не воспринимали всерьез. Низкорослые с точки зрения людей, хоббиты не могли стать всадниками, поэтому к участию в боях или воинских советах их не допускали. Племяннице короля, по мнению роханских мужчин, и вовсе не следовало думать о мечах, лошадях и битвах, ведь женщины Рохана испокон веков занимались домом. Тем не менее, Арагорн и Боромир вступились за друзей, благодаря им хоббитов, пусть и крайне неохотно, стали допускать на королевские советы. Они сидели рядом с Гендальфом или Арагорном. Боромир на таких советах то и дело начинал ходить из угла в угол, рассуждая о чем-либо. Для Эовин день не задался с самого утра. Брат чуть свет отправился на разведку, а из Истфолда прибыл посланник градоначальника Алдбурга — его старший сын Эофорн. Горделиво красуясь, он спешился, надменным жестом передал конюху поводья и поднялся по ступеням дворца. Пару лет назад, когда еще был жив Теодред, Эофорн приезжал свататься к Эовин. Тогда самовлюбленный молодой человек не получил согласия и вернулся в Истфолд. Теперь же, когда кузен и защитник был мертв, а Эомер отсутствовал, Эовин почувствовала себя неуютно — защитить ее мог только Теоден. Конечно же, король не стал бы отдавать ее замуж без ее на то воли, но избавить от общества этого наглого человека не мог. Жаловаться Эовин не собиралась. — Приветствую тебя, прекрасная дева Рохана! — Эофорн склонил голову в почтительном поклоне, но в глазах его мелькнула насмешка. — Не сообщишь ли нашему королю, что я прибыл к нему с важными новостями? Эовин не ответила. Она повернулась к стаже у входа и взглядом указала им на гостя. Все стражники Медусельда почтительно относились к молодой госпоже, и когда появился посланник из Алдбурга, повиновались даже ее взгляду. Эовин показала Эофорну — это она тут госпожа, а он лишь сын градоначальника. Одному ее взгляду повинуются, а он должен будет ждать приема у Теодена ровно столько, сколько король сочтет нужным. На дворцовом крыльце показался Арагорн; от него не укрылось, как нелюбезно поступила Эовин. Северянин не сомневался, что этот посланник чем-то не угодил ей. Он поинтересовался о причинах такой немилости, а когда услышал, едва заметно кивнул своим мыслям. Эофорн свысока поглядывал на стражей у дверей тронного зала. Им же до него не было никакого дела. Прошло почти три четверти часа, когда король Теоден нашел время выслушать посланца из Истфолда. Вопреки ожиданиям, Эофорна встретил высокий крепкий мужчина, хотя седина уже давно посеребрила его некогда золотистые волосы. Король выглядел спокойным и собранным, взгляд его смотрел прямо и от этого взгляда молодому воину стало не по себе. Слухи не лгали: король вернулся из мрака. Рядом с правителем сидел высокий, выше Теодена, старик с белой длинной бородой. Саруманом он точно быть не мог, а вести, дошедшие до Истфолда, рассказывали о Гендальфе Белом, победившем Сарумана. Тут же, у колонны, стоял воин в одеждах Гондора. Холодный взгляд его серых глаз скользнул по Эофорну — по-видимому, гондорец не посчитал его достойным внимания. Рядом с гондорским воином стояли эльф и гном. Еще один странный человек в простых, в неподходящих тронному залу одеждах, стоял позади Гендальфа. Его взгляд был куда тяжелее, чем у гондорца, темные, тронутые сединой волосы, спускались ниже плеч, а рука покоилась на спинке кресла мага. Эофорн заметил необычное кольцо с зеленым камнем на пальце этого подозрительного человека. — Приветствую тебя, король Теоден! Рад видеть моего короля в добром здравии. Мой отец, градоначальник крепости Алдбург и управитель Истфолда, шлет тебе поклон и вести. — Приветствую сына моего старого друга Леода. Легка ли была твоя дорога? — Благодарю, государь, — Эофорн вновь склонил голову, как того и требовали обычаи. — Мой король, прошу позволить мне сообщить порученное, — Теоден кивнул, и он продолжил. — От друадан из лесов около Белых Гор мы узнали, что к ним приходил некто, кто звал их на большую войну. Они описывают этого человека очень высоким, но лица его никто не видел. Он всегда скрывался под капюшоном, нижнюю часть лица повязывал платком из темной ткани, равно как и один глаз. Когда мой отец узнал о нападениях дунландских дикарей, он отправил меня к моему королю с вестями. Гендальф дождался конца аудиенции и повернулся к Теодену. У мага, похоже, имелись догадки, но делиться при посторонних своими соображениями он не спешил. Король отпустил почетный караул, после чего устало вздохнул и заговорил: — Черные дни наступают, слишком черные. И это слишком не похоже на угрозу из Мордора. — Я согласен, — медленно проговорил Боромир, — мы давно знаем методы Неназываемого, равно как и его ненависть к западному миру. Но тот, кто приходил к друадан, не говорил им об этом. Гендальф, ты много знаешь о силах в этом мире, скажи, кто это может быть. — Увы, Боромир, это мне не ведомо. ∞ 1 мая 3019 года Третьей эпохи. Мордор Фродо и Сэм уже неделю учили язык здешних людей, кроме того, Сэм начал работы в теплицах Узг-Нуута. Местные люди относились к Сэму как к божеству, хотя, по его собственным наблюдениям, они вообще ко многим так относились. В этот день в городе праздновали День Почитания Предков. На двери каждого дома вешали круглые колокольчики, дети получали сладости от торговцев на базаре, а взрослые, надев красивую одежду, выходили на главную площадь. К полудню там собирался совет старейшин города, чтобы произнести приличествующую случаю молитву, а потом награждить тех, кто за прошедший год сделал что-то полезное для жителей. Фродо и Сэм также проследовали на главную площадь: от посланца главы совета городских старейшин они узнали, что их тоже будут награждать. Для такого случая Майрон прислал к ним портного, который снял с обоих мерки, а утром доставил уже готовые наряды. Хоббитам новые одеяния даже понравились — светлого оттенка мягкая ткань, широкий пояс, рубашки с тонкой вышивкой — все это подходило к праздничному дню. От ветра колокольчики издавали мелодичный звон, а с площади уже доносился людской гомон. Хоббиты оделись и вышли на улицу. Их учитель в этот день решил стать их провожатым. Так двое хоббитов и один темнокожий человек прошли узкими извилистыми улочками вдоль невысоких домов и примерно через четверть часа вышли к площади. У северного ее края установили высокий помост с плетеным навесом. Высокие светлокожие стражи, непохожие на жителей города, стояли вдоль переднего края помоста. Пробил полдень. Толпа расступилась и пропустила торжественную процессию из семи довольно высоких людей с белоснежных одеждах. Они медленно прошествовали по людскому коридору и взошли на помост. Зазвучали колокольчики, и старейшины затянули унылую монотонную молитву. Хоббиты различали лишь отдельные слова в этом завывании. Сэму казалось, молитва не закончится никогда. Наконец старейшины замолчали, и хоббиты облегченно выдохнули. Но тут произошло нечто, о чем учитель их не предупреждал: с западной стороны к помосту приблизилась еще одна процессия. Впереди шли трое бледнолицых воинов в ало-черных одеждах, за ними следовали две высокие фигуры в коричневых плащах. Замыкала шествие еще одна тройка воинов. Высокие фигуры поднялись к старейшинам, распластавшимся в почтительном поклоне. Один из старейшин поднялся и приблизился к ним, чтобы принять плащи. Увидев, кто скрывался под тканью, Фродо едва не упал. Майрон, одетый в роскошное черное одеяние, с волосами, собранными на эльфийский манер, и увенчанный эльфийским же обручем, оглядывал спокойным взором замершую толпу. За его спиной стоял человек, которого хоббиты уже видели — именно он прибыл к берегам Андуина на помощь тому первому, со шрамом. — Приветствуйте нашего властелина, великого Тар-Майрона! — громко прокричал бледнолицый воин, а остальные тут же обнажили изогнутые клинки.