Can't learn to tell the truth until you learn to lie

25 марта 3019 года Третьей эпохи. Лориэн Арвен Ундомиэль вернулась в леса Лориэна. Весна здесь наступала медленно. Золотые листья меллорнов, казалось, неохотно слетали с веток, плавно кружились в воздухе и опускались на землю, уступая место новой листве. Арвен очень любила наблюдать за лесом, за мелкими пичугами, с мелодичными трелями сновавшими меж ветвей. Ей нравилось ночевать на таланах, когда ночной ветерок ласкал волосы. Долгое время она жила тут прежде и знала характер многих деревьев. Здесь жили ее подруги, спутницы владычицы Галадриэли. В Лотлориэне сердце успокаивалось, отпуская все переживания о грядущем. Вместе с Арвен прибыл и Элронд. Тревога терзала сердце эльфийского владыки, и он, как и дочь, посчитал за благо ступить в царство галадрим. Путь выдался непростым, но, войдя под своды вековечного леса, Элронд почувствовал, что усталость осталась позади. Владыка Келеборн давно отошел от тревог за мир, что находится за пределами Лотлориэна. Владычица Галадриэль, хранительница одного из трех эльфийских колец, не могла поступить так же. До тех пор, пока существовало Единственное, она не могла обрести покой. — Госпожа Галадриэль, нет ли вестей от хранителя? — Увы, Элронд, ничего. С тех пор, как Митрандир покинул Лотлориэн, никаких вестей. И я не могу ничего увидеть, слишком темно вокруг. — Мне тревожно. Древние пророчества начинают сбываться… — Я знаю. Мое зеркало молчит, но сердце предчувствует новые испытания. Галадриэль наполнила водой кубок изящной работы, после чего тонкой струйкой вылила воду на ровную гладь зеркала. Несколько мгновений там отражалось лишь небо, но потом оно исчезло и сквозь мутноватую рябь воды стал виден силуэт высокого странника в темном поношенном дорожном плаще. Из-под надвинутого капюшона виднелась повязка, скрывающая нижнюю часть лица и правый глаз. На лоб странника упала рыжеватая прядь волос, которую он тут же спрятал. Вот странник на миг остановился, оглянулся на пыльную дорогу, и вновь тронулся в путь. Картина внезапно сменилась: теперь уже эльфийским владыкам предстали холмы, покрытые высохшей травой, вдалеке виднелись очертания гор. Толпы людей, одетых в накидки из звериных шкур или же давно истрепанную одежду, похожую на ту, что носили в Рохане, слушали того самого странника. Вдруг все померкло. Эльфы переглянулись. То, что открыло им давно молчавшее зеркало, казалось очень важным, но что именно это было — они не знали. Разведчикам Лотлориэна не было дела до людей, а в Имладрисе ни о чем подобном ранее не слышали. ∞ 1 мая 3019 года Третьей эпохи. Мордор Когда хоббиты вернулись домой, они застали там сидящего на крыльце Майрона. От его торжественного наряда не осталось и следа. Он вертел в руках сорванную тут же травинку и, завидев хоббитов, поднялся на ноги. — Кажется, пришло время нам поговорить, — проговорил он спокойно. Фродо вглядывался в его глаза, но прочесть там не мог ничего. — Пригласите войти? Фродо отпер дверь ажурным ключом, вошел сам, следом за ним последовал Майрон, а Сэм запер дверь. Ни заваривать кофе, ни предлагать гостю другие напитки хоббиты не собирались. — Стало быть, ты и есть тот самый Саурон, о котором столько говорили, — в голосе Сэма слышалось не то разочарование, не то обида. — Что ж ты сразу не сказал? — Я назвал тебе свое имя, Сэм Гемджи, в самую нашу первую встречу. Сауроном меня прозвали эльфы, и это было очень-очень давно. — Прости, но я ничего не понимаю, — медленно заговорил Фродо. — Тебя иначе как Врагом не называют. Я был хранителем твоего сокровища. За попытку уничтожить его нас должна была ждать медленная и мучительная смерть… — Пожалуй, надо начать с самого начала. В давние времена, когда ни о каких полуросликах еще никто не слышал, эльфы то время зовут Первой эпохой, в Средиземье из-за моря пришел один из сильнейших Валар — так эльфы зовут стихии этого мира. Он объявил войну другим стихиям, были у него и войны с эльфами. Я был одним из его слуг и военачальником. Мелькор, так звался тот Вала, проиграл и был изгнан из мира, а я остался. Выждав немного, я пришел к эльфам Эрегиона, их властителем был внук величайшего из нолдор. В ту пору и были выкованы кольца. Началась очередная война, эльфы проиграли, пал и Нуменор. Другие королевства людей тоже медленно угасали. Я думаю, эту историю вы уже слышали. Что же, позволю себе дополнить ее. Мелькор всегда жаждал разрушения, он искренне ненавидел все то, что создали Валар. Я же желал подчинить хаос, упорядочить его и управлять им. Когда Мелькор пал, с помощью кузнецов Эрегиона я надеялся воплотить мое желание в жизнь. Нуменор угасал, погрязнув в поисках вечной жизни. Я надеялся спасти то, что оставалось. Но и тут не удалось — Исилдур лишил меня кольца, в котором заключается огромная сила. Шли годы, Мордор жил своей жизнью, сюда приходили люди из разных частей Средиземья. Жизнь в этих землях нелегкая, посеянное всходит с трудом, выпасать скот почти что негде. И всегда оставались орки. Мелькор сотворил многое, величайшим его созданием, пожалуй, были драконы. Но орки, которые ближе к диким животным, размножились. Мне пришлось оградить от них моих людей. Однако жили они и за пределами Мордора. Ничьей власти не признавали, нападали на людские селения… Уничтожить их только лишь желанием нельзя. Три тысячи человеческих лет так прошло. Но тут пробудилось кольцо, которое должно было собрать вокруг себя другие. Для смертного его могущество опасно, ибо я — один из майар, младших духов. Но с помощью кольца возможно подчинить большую часть орков, заставить их уйти в Изгарные горы. — То есть, ты хотел вернуть кольцо только для этого? — не поверил Фродо. — И да, и нет. Я слишком устал, а кольцо держит меня здесь, словно якорь. Дороги на Запад для меня больше нет. Быть может, с его помощью, я смогу уйти. Но в этом мире появилась третья сила, которая объединяет по всему Средиземью слабых и униженных. Это не один из майар, ибо пятеро Истари, прибывших в этот мир, мне знакомы. И это не один из слуг Мелькора, их я знаю слишком хорошо. Эта сила одинаково ненавидит и Запад, и Восток. Я не знаю ее конечной цели, но теперь война неизбежна. — А что будет с нами? — подал голос Сэм. — Почему бы тебе нас просто не отпустить? — Дорогой Сэм, для твоих друзей я — зло. Что скажут они, вернись вы целыми и невредимыми? В моей стране свято чтут законы гостеприимства. Вы — мои гости, и можете жить здесь спокойно. Этот дом — ваш. Ваши работы в теплицах и книгах никак не связаны со мной. Совет старейшин этого города принял вас на работу, и они же заплатят вам жалование. Таков здесь обычай. Хоббиты притихли. Будучи честными от природы, они легко распознавали чужую ложь. Сейчас же Майрон говорил правду. Он не враг им. Фродо вдруг вспомнил свой разговор с Гендальфом, когда тот вернулся, чтобы рассказать о кольце. Тогда он подумал о том, как, должно быть, устал маг. А сейчас таким же усталым казался Майрон, хоть и предстал им в облике молодого мужчины, а не старика. Кроме того, Сэм не спешил обвинять хозяина Мордора во всех грехах, а уж он-то всегда с недоверием относился к чужакам. Майрон тем временем заговорил о происходящем в мире за пределами его страны. Рассказал он про вольных моряков из Умбара и их ненависть к Гондору. Построенная нуменорцами крепость несколько раз меняла хозяев, а потом там обосновались бежавшие после Распри Родичей в Гондоре сыновья Кастамира Узурпатора, бывшего королем Южного княжества. Говорил он и про потомков Эорла Юного, жителях степей Рохана, и про их давнюю вражду с жителями Дунланда. Не забыл Майрон и про царства гномов. Только за три тысячи лет текущей Третьей Эпохи среди народов Средиземья нашлось немало тех, кто жаждал отомстить соседям или считал себя несправедливо обиженным. ∞ 27 марта 3019 года Третьей эпохи. Минас-Тирит — Наш давний друг, правитель Лоссарнаха, Форлонг, пишет нам о том, что пираты из Умбара решили вновь объявить нам войну, — седовласый советник Фелатир зачитывал на совете речь, кивая в такт своим словам. — Мы уже не раз показывали наглецам, что с нами им не сравниться… Фарамир прикрыл глаза: если кто-то из советников начинал говорить, можно было даже не слушать, речь их была монотонной и длилась целую вечность. Для всех вокруг он достаточно хорошо играл и роль безутешного сына, потерявшего любимого отца, и роль нового Наместника. Он внимательно выслушивал отцовских советников, задавал им много вопросов, а после поступал так, как считал нужным. Долгое время Фарамир возглавлял отряд следопытов у Хеннет-Аннун, и там хорошо научился управлять людьми. Верные разведчики еще неделю назад сообщили ему о странном высоком путнике, скрывающем свое лицо, который то и дело появлялся в разных уголках Средиземья. За этим чужаком тянулся шлейф войны. — Что же думает Совет? — Фарамир устал от бесконечного бормотания Фелатира. Отцовские недовольные интонации пришлись очень кстати. — Ненависть Умбара для нас не секрет. Чего же они хотят сейчас? Можем ли мы говорить о том, что потомки Узурпатора вновь жаждут вернуться в Гондор? Или же этим пиратам нужна только нажива? Пока эти старики подготовят длинный витиеватый доклад, чтобы ответить на вопросы про Умбар, пройдет еще пара недель. А до тех пор у Фарамира будет время разобраться в прошлом. Ему уже известно о том, что в доме торговца тканями собирались старейшины и кое-то из городской стражи. Фарамир знал, что ищет, и теперь оставалось лишь ждать.