Can't learn to tell the truth until you learn to lie

11 мая 3019 года Третьей эпохи. Минас-Тирит — Эй, у меня есть идея! — из размышлений Мерри выдернул внезапный пинок по ноге. Пиппину стало скучно сидеть, поэтому он решил действовать. — Давай попробуем отсюда выбраться, он же нас не запер. — А если там ловушка? — Ой, откуда ей там взяться?! Мерри, ну правда, все эти верзилы и эльфы нас всерьез не воспринимают, ну вспомни ты хотя бы Эомера и его людей. Так что я сомневаюсь, что этот эльф действительно для нас что-то заготовил. Главное, не попадаться ему на глаза. Мерри задумался: в словах друга был смысл, здешние люди к хоббитам относились снисходительно, а эльфы так вообще держались отстраненно. Если бы с ними в отряде не было Гендальфа и Арагорна, на них и вовсе бы внимания не обращали. Стараясь не шуметь, хоббиты слезли с кровати и подкрались к двери. Снаружи не доносилось ни звука, и, если эльф не караулил, они могли попытаться выйти. Открыть дверь оказалось не так-то легко — тяжелая, сделанная из цельного куска дерева, она с трудом поддалась двум полуросликам. За ней оказался небольшой коридор с еще одной дверью. Хоббиты решили не проверять, кто или что за ней скрывалось. Пол, как часто заведено в подобных домах, был выстлан соломенным половиком, который щекотал ступни выбившимися соломинками. Они тихо прокрались к приоткрытой двери — оттуда чувствовался легкий сквозняк. Пиппин плюхнулся на живот и подполз к щели: на улице светало, а за дверью обнаружился задний двор. Хоббит махнул другу рукой, и Мерри, последовав примеру Пиппина, ползком добрался к выходу. Эльф похитил их вечером, когда они задремали после плотного ужина, не успев еще переодеться на ночь, а потому волшебные плащи из Лориэна оказались при них. Сейчас они сослужили друзьям хорошую службу — если бы кто-нибудь решил выглянуть наружу, вряд ли бы заметил две маленькие фигуры. Задний двор порос высоким бурьяном, и к входной двери вела лишь узенькая, протоптанная вдоль самой стены тропинка. Хоббиты нырнули в заросли, и, пригнувшись к самой земле и постоянно оглядываясь, начали красться к выходу. Во дворе никого не было. Они, соблюдая все предосторожности, выглянули из зарослей, не увидели никого и быстро подбежали к раскидистому дереву, росшему у самого забора. Мерри и Пиппин проворно вскарабкались на ветки и добрались до забора. Выглянув сквозь древесную крону, они увидели широкую утоптанную дорогу и одноэтажные дома по обе стороны улицы. Если это Минас-Тирит, то точно Нижний город, где жили ремесленники и торговцы. Народ тут должен просыпаться рано, а значит, надо спешить, чтобы не встретиться ни с кем — вдруг у эльфа есть сообщники среди людей. Хоббиты, не мешкая, перебрались по ветвям наружу, но легко спуститься наземь не получилось: с другой стороны забора на земле виднелись довольно острые камни, а ветки заканчивались слишком высоко. Пришлось проползти по забору к следующему двору и там уже спуститься вниз. К счастью, ни у кого поблизости во дворах не было собаки, иначе бы их давно учуяли и подняли лай на всю округу. Невдалеке скрипнули дверные петли, где-то запел петух. Надо было спешить. Вдоль заборов у многих местных жителей росли кусты смородины и крыжовника, и хоббиты бросились бежать туда, где, как им казалось, проходила главная улица. Уже у самого поворота они остановились отдышаться и нырнули в заросли колючего кустарника. Едва только пятки Пиппина скрылись в высокой траве, как двери дома распахнулись, и во двор вышли двое — высоченный человек в темном плаще с капюшоном и невысокий толстый мужчина с длинными седыми усами. — Все, старина Карнам, я пошел, — заговорил высокий. — Сейчас тут народу будет полно, а я пока не хочу, чтобы меня видели. — Ладно, — пробурчал толстяк, растягивая гласные, — иди уже. Как все будет готово, я сообщу. Ты где остановился? — Седьмой дом от поворота, который с синими воротами. Хозяева уехали, вот я на время там и поселился, — высокий уже повернулся было идти, но оглянулся и добавил, — ты смотри поосторожнее, не надо, чтобы тебя видели со мной. Ночью приходи. Человек в плаще быстро зашагал к калитке, отворил ее и вышел на улицу. Оглядевшись по сторонам, он зашагал в ту сторону, откуда только что сбежали хоббиты. Мерри и Пиппин молча переглянулись — эльфа они узнали по голосу. Им стоило поспешить: тот ходил очень быстро, и мог с минуты на минуту обнаружить их пропажу. Едва только он скрылся за кустами сирени, полурослики бросились бежать что было сил. ∞ 12 мая 3019 года Третьей эпохи. Минас-Тирит Если бы не заступничество Гендальфа, сидеть бы Эовин под замком. Теоден, когда обнаружил племянницу в Минас-Тирите, пришел в ярость. Король Рохана готов был собственноручно усадить ее на коня и под охраной отправить в Медусельд, но тут к нему бросились два хоббита, приняв весь гнев на себя. Потом появился Гендальф и занял короля делами насущными. Узнав о пропаже маленьких друзей, Эовин в первый миг подумала, что без любимого дядюшки здесь не обошлось. Правда, уже через пять минут выяснилось, что он точно ни при чем. Девушка очень обрадовалась этому, ведь Теоден всегда отличался великодушием, и думать, что он мог навредить Мерри и Пиппину, совсем не хотелось. Помимо хоббитов, много времени проводил в обществе Эовин также и Наместник Фарамир. Пока его старший брат занимался насущными вопросами в компании друзей из отряда и роханских военачальников, он посвящал себя дворцовым и государственным делам или проводил время на террасах, беседуя с Эовин. Фарамир сразу ей понравился. Спокойный и уверенный в себе, он говорил с Эовин как с равной. В Рохане же воины, хоть и любили свою госпожу, для них она всегда оставалась женщиной, чья судьба и предназначение — хранить очаг. — Еще что-то случилось? Мерри и Пиппин нашлись? Эовин с замиранием сердца вглядывалась в глаза Боромира, но тот лишь покачал головой. Он выглядел так, словно несколько недель был серьезно болен. Видимо, его нынешнее состояние было связано с тем, что произошло в рабочем кабинете Наместника, куда недавно вошел разозленный до ужаса маг. — Полуросликов пока не нашли. Мне жаль, — Боромир говорил тихо, и чувствовалось, что мысли его блуждают где-то далеко. Он замер на мгновение, после чего коротко кивнул и ушел. Боромир вообще редко с ней заговаривал, даже в Рохане. Поначалу Эовин это не удивляло: трудная дорога, битва в Хельмовой пади, необходимость побывать в Изенгарде, в крепости Сарумана, вести о смерти Денетора — несомненно, ему хватало и своих забот. Но сейчас Боромир выглядел так, словно приключилось что-то настолько ужасное, что заставило его совершенно позабыть о том, кто такая Эовин и как она оказалась во дворце. Пока она обдумывала все происходящее, в коридоре загрохотали тяжелые шаги гнома. Скорее всего, Гимли шел по нему вместе с Леголасом, но услышать легкую поступь эльфа за отдающимися эхом шагами гнома не представлялось возможным. Не доходя до ее убежища, Гимли остановился и поинтересовался у Боромира о случившемся. Что ответил гондорец, Эовин не расслышала, но Гимли передумал искать мага и решил проведать ее. Как она и предполагала, эльф и гном были неразлучны. — Доброе утро, — поздоровался Леголас, опережая фыркающего гнома. — Доброе утро. Не скажите ли вы, что стряслось? — А… — Гимли возмущенно открыл рот, но остановился. Скорее всего, он вспомнил, что перед ним благородная дева, поэтому не стал договаривать и лишь махнул рукой. — От Саурона пришло послание, — решил заговорить эльф, — он собирается явиться с посольством в Минас-Тирит. — Да! И этот сумасшедший Наместник собирается принять его! — тут уже не удержался гном. Видно было, как он недоволен этим решением Фарамира. — Не сомневаюсь, пропажа хоббитов связана с этим визитом, да только кому что докажешь?! — Как Саурон?! — Эовин показалось, что она ослышалась. — А вот так! — для пущей убедительности Гимли взмахнул кулаком. — Написал Фарамиру письмо, что желает приехать самолично. А тот говорит — раз не с армией, то пусть приезжает. Она не могла поверить, что Фарамир, Наместник Гондора, тот, кто столько сражался с тварями Врага, теперь намеревался принять его посольство. Может быть, прав Гимли, и за исчезновением хоббитов тоже стоит Враг. Теперь ей стало ясно, отчего так разозлился Гендальф, и почему у Боромира был такой ужасный вид: наверняка он не меньше Гимли раздосадован подобным решением младшего брата. ∞ 12 мая 3019 года Третьей эпохи. Лориэн Приход Маглора не остался незамеченным. Владыка Келеборн приказал усилить охрану границ и стрелять в любого, кто посмеет войти в лес. Он мог смириться с тем, что сын Феанора все еще ходит по дорогам Средиземья, чувствовал огорчение и разочарование от того, что проклятый нолдо сеет смуту среди людей, но позволить ему ступить на земли Лотлориэна?! Никогда! Ни в Чернолесье, где правил Трандуил, ни в Лотлориэне, где жили галадрим, Маглору Феанариону места не было. — Ты передал ему слова Владычицы? — Келеборн знал об их встрече на границе. — Да, — Элронд кивнул, — но мне показалось, что он не слишком сильно нуждался в том, чтобы войти в Лес. — Среди галадрим есть те, в ком течет кровь нолдор. В тебе самом течет эта кровь. Но на твоих руках нет крови твоего народа. — Мир меняется, Келеборн, хотим мы этого, или нет. Нашего народа становится все меньше, наверное, именно поэтому он и обратился к людям. — Мир не просто меняется. Нам суждено стать свидетелями того, как самые разные силы вновь столкнутся в Средиземье. Гортаур получил свое кольцо, и теперь лишь вопрос времени, когда он решит обрушить свою мощь на свободные народы, чтобы ввергнуть все во мрак. С другой стороны Маглор, хоть и не по своей воле, но поможет ему в этом. Пока те, кого он толкает на противостояние, будут сражаться друг с другом, Гортаур воспользуется ситуацией. — Что же должны делать мы? — Отправь гонцов к Трандуилу, пришло время нам объединиться. Элронд не ожидал, что Владыка галадрим примет такое решение. Несомненно, Галадриэль не останется в стороне, но без желания Келеборна эльфы Лориэна никогда не вмешаются в войну.