Can't learn to tell the truth until you learn to lie

14 мая 3019 года Третьей эпохи. Окрестности Минас-Тирита Сэм во все глаза глядел на Майрона — а посмотреть было на что. Тот сменил привычные простые штаны и рубаху на дорогущий черный наряд, богато расшитый золотом. Теперь-то хоббиты сообразили, зачем их самих заставили сменить одежду и мордорские плащи на новое, более приличествовавшее случаю, одеяние. — Ну, господин Фродо, — восхищенно протянул Сэм, — это все стоит таких деньжищ! Увидел бы сейчас нас Тед, вот бы от зависти помер! А старик мой как бы удивился! Фродо пребывал в сомнениях: с одной стороны он разделял восторги друга по поводу одежды, экипажа и самого Майрона, с другой — понимал, что добродушный хозяин дома в Узг-Нууте и Черный Властелин, державший в страхе Средиземье целых две эпохи подряд, — одно и то же лицо. — Скоро вы увидите своих друзей, полурослики, — Фродо вновь заметил, что Майрон немного растягивает гласные, — я уже отправил гонца в Минас Анор, так что о нашем появлении будут знать. Но перед тем, как мы окажемся там, я хочу кое-что прояснить: вы не мои пленники и никогда ими не были. Вы вольны остаться со своими друзьями, или же вернуться в свою страну, или же, если пожелаете, всегда можете вернуться в Мордор. Дом в Узг-Нууте — ваш. Вы не подданые гондорской короны и не обязаны подчиняться Наместникам, поэтому любые мои разногласия с Правителем Гондора не имеют к вам отношения. Вы вольны принять любую из сторон. В городе вы встретите того, кого совсем не ожидаете увидеть, но, думаю, будете рады этой встрече. — А как же кольцо? — несмело спросил Фродо. — Кольцо, — со вздохом повторил Майрон. — Кольцо — это лишь часть цепочки. Какую-то часть истории о кольцах власти вы уже знаете: три, семь и девять, одно — Властелину на Черном Престоле… Я — майа, мои дорогие друзья, я — дух, хоть и облачен в телесную оболочку. Мне нет пути назад, но и путь Мелькора мне больше не нужен. У меня есть Мордор, в котором еще очень многое нужно сделать, правители Рун, Кханда и Харада почитают меня за величайшее божество. Моим людям нужно зерно, чтобы выжить. Гондорский крестьянин никогда не станет терпеть своим соседом вариага, а роханский коневод — истерлинга. Кольцо — не более, чем способ остановить угасание. Сэм посмотрел на Фродо и кивнул своим мыслям. Больше всего на свете он мечтал вернуться в милый сердцу Шир, заниматься садом, жениться на Рози, помочь старику-отцу подлатать дом. Но в этот момент он осознал, что в глубине души боится встречи с друзьями — Мерри и Пиппин, понятное дело, будут рады, да и нет им дела до черных властелинов, было бы доброе пиво в кружке. А вот как смотреть в глаза Колоброду, Боромиру, Леголасу и Гимли, он не знал. Задание-то они провалили. И хотя Майрон на самом деле не такой уж страшный, и на Черного Властелина не похож, да и относился к ним хорошо, хоббит все-таки помнил тех пугающих черных всадников, что едва не поймали их в Шире, да и как на Фродо напали на Заветери, он тоже не забыл. Хоббитам нравилось ехать в большой карете: и не так утомительно, как трястись в седле, и не нужно ни с кем общаться. Их маленький отряд двигался очень быстро, зато ночные остановки позволяли выспаться. Из окна уже виднелись белые башни Минас-Тирита. Хоббиты с восторгом рассматривали приближающиеся стены, и будто бы нарисованный на небесном полотне величавый город. Когда до цели их путешествия оставалось меньше одной лиги, они заметили движущийся им навстречу отряд. Наместник Фарамир отправил десяток своих воинов, чтобы встретить посольство. Фродо понимал, что это не более, чем жест вежливости, и что на самом деле встречаться с Сауроном в Гондоре никто не желает. Похоже, городских стражей предупредили лишь о том, что они встречают важных гостей. Сэм разглядывал высоких статных воинов в темных доспехах с тисненными нагрудниками. Было в их облике что-то такое, что напомнило ему сразу и о Боромире, и об Арагорне. ∞ 14 мая 3019 года Третьей эпохи. Минас-Тирит Вошедший в Большой Зал Саурон совсем не был похож на Черного Властелина. Разряженный в златотканый наряд, напоминавший одновременно и одежду харадрим, и праздничные одеяния позднего Нуменора (Арагорн видел их на рисунках еще в юношеские годы), он величественно прошел по огромной зале. За ним, столь же нарядные и холеные, шли два хоббита. Фродо следовал сразу за Сауроном, глядя ему в спину. Сэм замыкал шествие, с восхищением разглядывая зал. Арагорн отметил про себя, что с хоббитами, похоже, не делали ничего ужасного — для пленников, которых несколько месяцев держали в темнице и пытали, у них был слишком ухоженный и здоровый вид. За время их совместного путешествия он успел неплохо узнать Фродо. Скорее всего, сейчас он не хотел показаться неотесанной деревенщиной, поэтому и смотрел строго вперед. Распорядитель Куталион, призраком следовавший за своим господином, напустил на себя еще более торжественный вид, хотя он и до этого напоминал герольда из древних сказок. Советники Фарамира замолчали, искоса поглядывая на него. Гендальф выглядел скучающим, но для любого, кто хоть немного знал мага, было очевидно, что он напряжен как натянутая струна. Боромир и Леголас мало чем отличались от статуй в зале, пусть и по разным причинам. Казалось, только Гимли сохранял обычное присутствие духа. — Правитель Гондора и Хранитель трона Фарамир, сын Денетора, приветствует в Белом Городе Правителя Мордора! — Куталион грохнул о каменный пол своим посохом. — Мое почтение Правителю Фарамиру! — голос Саурона звучал громко и твердо. Арагорну показалось, что на месте хозяина Черной Страны сейчас легко можно было представить любого правителя королевства людей. — Я, Майрон, повелитель Мордора, приветствую собравшихся! Торжественные речи, звучавшие в Зале, не имели никакого отношения к реальному положению дел. Саурон представил всем своих друзей хоббитов, поведал об их тяжкой доле, а затем подтолкнул к Гендальфу и стоявшим по обе стороны от мага Мерри и Пиппину. Обмен любезностями и заверения в вечной дружбе растянулись на добрых полтора часа. Когда Куталион прогрохотал окончание собрания, Арагорн выдохнул и посмотрел на Фарамира. Тот выглядел расслабленным и совершенно спокойным. Саурон не стремился производить впечатление Великого Зла. За обедом, на который позвали лишь приближенных, царило спокойствие. Советники жевали с постными лицами, хоббиты, собравшись вчетвером, тихонько обсуждали что-то свое, Гендальф оказался сидящим рядом с Сауроном, и прикладывал невероятные усилия, чтобы выглядеть спокойным. Самый важный разговор должен был состояться вечером. — Итак, Майрон, — Гендальф сцепил руки в замок, — ты говоришь, что тебе нужен мирный договор с Гондором. — Именно так. И в подтверждение наших дружеских намерений я хочу передать Наместнику Фарамиру вот это, — Майрон положил на середину стола свиток. — Не бойтесь, не отравлено. Гендальф развернул пергамент. Прочитал про се6я, и так же молча передал его Фарамиру. — Умбар больше не представляет опасности для Гондора. Род Кастамира Узурпатора больше никогда не появится в Средиземье, — торжественно проговорил Фарамир. ∞ 5 мая 3019 года Третьей эпохи. Митлонд Кирдан отложил в сторону исписанный мелким почерком пергамент и потер переносицу. Галадриэль в своем послании сообщила о новой силе, что собирает вокруг себя людей. Эльфийские владыки были уверены в том, что сыновья Феанора давно покинули этот мир. Макалаурэ Феанарион приходил к нему трижды, и дважды его приход обернулся трагедией. В первый раз они встретились после Нирнаэт Арноэдиад. Армия Моргота уничтожила гавани Фаласа, и Кирдану пришлось увести остатки своего народа на остров Балар. Маглор тогда тайно прибыл к нему с просьбой помочь заполучить Сильмариль. Кирдан хорошо помнил тот разговор. Нолдо был готов отказаться от Клятвы, только бы не допустить еще одной резни. Увы, рок оказался сильнее нолдор, и через несколько лет в Сириомбар бежали иатрим из Дориата, спасаясь от воинов-нолдор. Маглор не смог остановиться, и Второе Братоубийство тяжким бременем легло на его душу. Когда пал Гондолин, в Гавани Сириона потянулись гондолиндрим, ведомые Туором и Идрилью. Тогда феаноринги вновь попросили вернуть им камень, и вновь получили отказ. Кирдан долгие годы корил себя за то, что не смог остановить Третье Братоубийство, когда нолдор напали уже на Гавани, и разорили их, как до этого Дориат. Глубоко в душе Корабел был уверен: если бы Эарендил и Эльвинг прибыли на остров, а не остались в Гаванях, если бы камень оказался у него, он бы смог убедить нолдор остановиться. Шли годы. Переживания прошлого сменились тревогами за настоящее. Росло величие Нуменора, а вместе с ним росла и гордыня людей. Элронд, последовав за Гил-Галадом обосновался в Линдоне, и Кирдан устремился за ними, основав в Заливе Лун новую гавань. Келебримбор увел свой народ на восток, в Эриадор. Из праха восстало новое зло, и страшная черная длань Саурона, ученика и военачальника Моргота, протянулась над миром. Кирдан знал о том, что Маглор погиб, пытаясь похитить Сильмариль после победы Валар над Врагом. Когда пал Элендил, а его сын Исилдур сразил самого Саурона и пожелал оставить себе его кольцо, он вспомнил про сына Феанора, когда тот приходил к нему просить помощи. И вновь Кирдан не смог ничего сделать. Второй раз гордый нолдо пришел к нему уже в Третью эпоху. Арнор к тому времени пал, и Ангмарский колдун сражался против его осколков — Артэдайна и Кардолана. Короли людей раз за разом проигрывали злу. Тогда Маглор прибыл не один. Как советник короля Артэдайна, он вел переговоры с эльфами Митлонда. Элронд был готов оказать помощь давним союзникам, и Кирдан согласился с ним. Но они опять опоздали: Ангмар захватил Форност, люди бежали к реке Лун, а король Арведуи отошел к заливу Форохел. И корабли эльфов не успели прийти на помощь. В третий раз Маглор приходил к нему в год смерти Наместника Эктелиона, когда власть принял его сын Денетор. Маглор вновь просил о помощи, но в этот раз уже для себя. Он хотел заполучить один из кораблей, когда подойдет намеченный им самим срок. Кирдан не понял, о чем тот говорил, и ответил, что для эльдар из Первого Дома путь на Запад закрыт. И вот теперь Владычица Лотлориэна приоткрыла завесу тайны, окутывавшую Маглора. Не сумев заполучить Сильмарили, он решил собрать оставшиеся в мире видящие камни. Зачем? Пожалуй, на этот вопрос знал ответ только сам Маглор.